На душе было спокойно и пусто. Мы просто шли обратно домой, как с обычной прогулки, ни усталости, ни удовлетворения, ни любопытства – все эмоции улетучились, вот и отлично. Лапуля, задумавшись, шла по воздуху в нескольких сантиметрах от земли, едва задевая траву босыми пятками, так что издали вполне могло показаться, что идет она по плотному ковру. Азриэль куда-то запропастился, впрочем он часто так пропадал.
Жутко захотелось есть. Мы, не сговариваясь, плюхнулись на траву под котлетным деревом и принялись жевать сочные плоды, не заботясь о чистоте и приличиях. Лапуля поглядывала на меня изредка, делая вид, что в данный момент ее интересуют только котлеты. Я тоже помалкивал – а куда спешить? Мысли текли медленно, и удивительное ощущение правильности происходящего придавало всему сущему оттенок умиротворения. Мимоходом пришла мысль о том, что странностям нет конца, а удивление улетучилось еще утром… "Мир таков, ничто не странно, ничто не вдруг, и это – хорошо…"
- Хорошо… - Лапуля словно повторила мою мысль, а может, собиралась ее продолжить. Ее глаза пристально уставились в мои, и я заметил, что карий цвет начинает преобладать, а серого осталось совсем мало…
- Красавица моя, - сказал я, не в силах сдержать улыбку, и нежность накрыла моё умиротворённое сознание. Она улыбнулась в ответ и показала кончик розового языка.
- Ты не расстраивайся, - сказала вдруг малышка. – И так хорошо получилось, - она запихнула в рот последний кусочек и вытерла ладошку о траву.
- Чего не расстраиваться? – Удивился я.
- Ну ты же расстроился, что они не любят, ну не умеют, да?
- Всё-то ты знаешь, - я сел поближе к дочке и обнял ее за тонкие плечики. – Всё-то замечаешь. Ты бы лучше рассказала мне про зов. Это ты их вызвала и образумила?
- Что я с ними сделала? Образумила?
- Ну да. Уз же сказал, что зов был послан дочерью создателя.
- Ааа, это… Ну да. То есть нет. Это получилось случайно. Помнишь, перед тем, как котик появился в озере, мы гуляли там с тобой, а Кося увязался за нами купаться, он стал прыгать по мелководью, сильно брызгаться и фыркать. Было очень смешно, - Лапуля расхохоталась и повалилась ко мне не колени. – Я тогда никак не могла перестать смеяться, как только перестала, так Кося намочил уши и стал отряхиваться – такой смешной! Иди сюда, маленький! Понял, что о тебе говорят! – Кролик не торопясь прыгал от крыльца в нашу сторону. Подобравшись к девочке уткнулся потешной мордочкой ей в коленку и начал сосредоточенно шевелить носом. Лапуля погладила прижатые к спинке ушки.
- Да, помню, ты еще пыталась копировать его, - расхохотался я. – Так какое это имеет отношение к зову?
- Это и был зов.
- Кося? – Удивился я. – Это он так потряс котиков своими прыжками?
- Да нет, - малышка легонько стукнула пальчиком мне по носу. – Это я так смеялась. Смех – это Зов. Мой смех. Я не знаю, почему именно его они услышали и решили, что это оно…
- Смех? Здорово! Тогда возникает еще один вопрос: кто "позвал" котиков поколения назад, когда нас с тобой здесь еще не было?
- Вот это уже было не случайно. Когда появился Уз, ты еще его не понимал, а я сразу понимала. Он мне рассказал про ПГ, а я подумала, что только я и могла его позвать. На всякий случай, я посмеялась в прошлое.
- Посмеялась в прошлое, - повторил я торжественным тоном. – И как же?
- Обычно, спустилась по времени вниз, как ты спускаешься по ступенькам в сад. Ты тоже так можешь. Правда. Ты сам создал эту систему – очень удобно. Обычная сетка. В спиральных системах сложнее, хотя и там можно позвать в прошлом.
- Солнце мое, если ты думаешь, что я всё понял, то… в общем, ничего не понял… Лапуля! – Я заметил, что у малышки закрыты глаза.
- Что, папуля? – Пропела малышка ангельским тоном, не открывая глаз.
- Не спи! Ну помоги же мне разобраться! До каких пор я буду тыкаться в пространство, как слепой щенок? Какой же я создатель, если мои создания остаются для меня загадкой? Ты же всё знаешь, а не говоришь! – Я попытался изобразить хоть какую-то обиду или что-то в этом роде, хотя ничего, кроме любопытства не испытывал.
- Ладно, - Лапуля открыла глаза и резко села напротив меня. – Ты хочешь знать, почему ты не чувствуешь себя создателем? Потому, что не хочешь. Потому, что давно стал смирившимся и боишься что-то изменить. Потому, что нашел любовь и боишься ее потерять. Только ты не можешь ее потерять, это невозможно…, я думаю.
- Думаешь – но не уверена?
- Нет, - ее лицо стало серьезным и детская беспомощность промелькнула в нахмуренных бровках. – Разве можно знать точно? Ты первый, кто смог вырваться. Да и то только потому, что оставил меня снаружи. Слишком мало слов, трудно объяснить.
- Может, попросим Азриэля? Кстати, где он?
- Это тебе лучше знать, он твой.
- Опять загадки? Что значит – мой?
- Твой Азриэль. Он тебе был нужен, вот ты его и создал. Когда он не нужен – его нет, чего зря вертеться под ногами? – Девочка пожала плечами. – Наблюдает, наверное, как обычно. Ну пааап, ну что ты дуешься? Опять не понятно?
- Сама-то как думаешь? – Я нарочито тяжело вздохнул и отвернулся. Неужели, я, действительно, такой тугодум?
- Тугодум? Это что за зверь? – Невинным тоном поинтересовалась дочурка, пичкая кролика травинкой. Я расхохотался:
- Это не зверь, это, скорее, птица! Или даже рыба! Вот попытайся представить себе рыбу и объясни ей всё по порядку, чтоб поняла!
Лапуля, нимало сумняшеся, извлекла аквариум с рыбой, подвесила его в воздухе на уровне глаз и принялась с этой рыбой общаться на непонятном мне наречии, более всего напоминавшем придушенное бульканье. Рыба внимала. Я на всякий случай придерживал рукой челюсть. Кося приподнял уши и косился на аквариум с недоверием. Через несколько минут рыба, изогнувшись, присела на хвост и начала сотрясаться в агонии – так мне сначала показалось. Дочка выглядела довольной, поглядывала на меня изредка, не прекращая бульканья. А рыба, кажется, не собиралась умирать. Она… ну да, точно – она смеялась! Это было уже слишком! Даже рыбы надо мной смеются! Создатель – недоучка! Всё, я ухожу! Я встал так резко, что случайно задел аквариум, но не ударился и даже не изменил его положения в пространстве, только рука намокла. Стекла не было, просто куб воды. Так вот.