Рррядом! по жизни или Гав! человечеству

               
                1

    Летним июльским вечером, когда теплый дождик прибил, наконец, надоевший тополиный пух, а ветерок принес желанную прохладу, Мама открыла балконную дверь настежь и занялась уборкой. Беспорядок в квартире был не так, чтоб уж очень значительный, а так – как будто хан Мамай проскакал со своей конницей. Коней, видать, было много…

    А, в общем-то, объяснялось все просто: неделю назад в четыре часа утра все небольшое семейство, состоящее из Мамы, Папы и Марины, а также примкнувшего к ним племянника Семена, покинуло свои постели, загрузило многочисленные сумки в объемный багажник «Волги» и отправилось в путешествие. Да, рановато, конечно… Но это единственная возможность покинуть Н-ск, избежав пробок на загруженной, но очень любимой трассе М52. А поскольку все очень устали от летнего пыльного шумного Города и спешили на встречу с Горным Алтаем, о том, чтоб сделать перед отъездом уборку, никто и не думал.

Включив погромче «ДДТ», Мама разбирала, раскладывала, разгребала… Пела, конечно, поэтому и не услышала, как хлопнула входная дверь.

      - Мам!

«Это все, что останется после меня…» - пела Мама, гремя котелками.

      - Мам!!

«Это все, что возьму я с собой….» - Мама доставала красивые камешки с берегов Катуни, Бии, Ело, Кумира.

       -Мам!!!!

Ну, наконец-то, она услышала и обернулась.

«Это все….» - сказал Шевчук, а Мама ахнула, уронила камешки в котелок, схватилась за сердце и села на табурет. В принципе, она была согласна с Шевчуком, но все же спросила:

   - Что это?

     Едва поместившись на ладошках двенадцатилетней Маринки, спустив ма-а-аленький хвостик, спал щенок. В радостном ожидании Марина смотрела на Маму. Она, конечно, думала, что Мама сейчас начнет хлопать в ладоши, прыгать по кухне, визжа от радости. За ее спиной стоял Папа и тоже улыбался, глядя   на Маму. Он-то знал, что думает она сейчас:  «Все, конец порядку в доме, это вечная шерсть на ковре, это погрызенные стулья, это шум и лай…»

А Мама сказала:
      - Такую крошечку от мамы оторвали. Ему же холодно, наверное… И кушать сам еще не умеет…  И хвостик такой ма-а-аленький….


   Вот так в этой семье появилась собака. Вернее, сОбак, поскольку Маме не нравилось грубое слово «кобель». Но сОбак -- это еще не имя, это всего лишь половой признак.

                2         

   Как люди выбирают имена животным?
Конечно, если ты породистого роду и имена твоих родителей занимают по четыре строчки в родословной, то нечего тебе рассчитывать на простое и такое близкое русскому сердцу «Шарик» или «Муся».  Это еще повезет, если выпадет тебе «Чилеста», а твои родные будут тебя звать Чили. А вот обозначили тебя громко и красиво Пантификус Даймонт….. И к столу тебя подзывают : «Паня, Паня…»  Хоть всю грудь медалями увешай! Не будет же кот или пес с паспортом ходить и доказывать свое благородное происхождение.  Вот и ходи в шикарной шубе, а отзывайся на Паню.

    А вот, например, Кошка. Не кошка вообще, а черная пушистая Кошка, которую Папа подобрал на улице. Голодный котенок ел даже скорлупу от яиц. Не мог же Папа пройти мимо такого несчастья.  И каких только имен не давали кошечке! А судьба все равно возвращала всех к неопределенному – «Кошка». Это как народная тропа – можно настелить ровных тротуаров, выложить плиткой и подметать каждый день, а «народ» все равно будет ходить неровной, грязной тропкой. И не всегда она короче. А вот как-то по сердцу, что ли… Вот и имена нужно давать так же – когда посмотришь на мордочку, а на ней написано уже – «Барсик», или сердце шепнет тебе – «Кнопа».
    А если эта мордочка спит и ничего на ней невозможно прочитать? А сердце тебе подсказывает весь русский алфавит? А имя так хочется придумать уже сейчас?

    - Надо придумать ассоциативное имя, – умно сказала Мама.
    - Ну какие тут могут быть ассоциации сейчас – Жучок какой-нибудь или…Фунтик,-  рассуждал Папа. – А вдруг он вырастет большой овчаркой?


   А что вырастет, и вправду трудно было сказать. Мама у песика – большая собака, у которой папа волк, а мама овчарка. Она, может, и была бы похожа на овчарку, если бы не цвет – Дося была белой, только нос темный. А кто папа песика¬ -- и вовсе сказать нельзя – гуляла Дося на даче, и в женихах у нее были и ротвейлер, и овчарка… Но хотелось почему-то, чтоб пес вырос большим с добрыми глазами и широкой душой. Наверное, с этими ожиданиями и родилось ассоциативное собачье имя – Атос.  Граф не граф, но благородство предполагалось.

 - Пока Атосик, а там видно будет, –  подвел итог  долгих обсуждений Папа.

    Атосик проснулся и жалобно заскулил. Конечно, он искал свою маму. Дося хоть и сердитая собака, но, видимо, детей своих любила. Своеобразно… Например, Атоса она отметила особо    - откусила ему кусочек правого уха. Может, от нежности, может, от неопытности – это были ее первые щенки.

   Нужно сказать, что судьбу Атоса также как когда-то судьбу Кошки определил Папа, сейчас определила Марина. Маленькую пушистую черную  кошечку папа подобрал на улице – не смог удержаться, когда увидел , как котенок пытается жевать яичную скорлупу.  Щенки хозяевам не нужны были, и оставили в живых  они только одного – того, кого выбрала Марина.

                3         

    -Ну, здравствуй, здравствуй, – смеялась Мама. Она никак не могла отойти от двери, чтоб хотя бы сумки поставить. Атосик от радости буквально взлетал, так ему хотелось ткнуться носом Маме в щеку.
   - Я так соскучился, мне так было грустно одному!!!! – вопил он.

  Наконец-то Мама освободила руки  и, закрыв дверь, обернулась.
  По квартире явно погулял маленький торнадо. Газеты на полу намекали на присутствие зачатков интеллекта у этого природного явления, а слегка пожеванные тапки, забившиеся в ужасе под батарею отопления, о его коварном характере.

- Скучно, говоришь, тебе было? – зачем-то переспросила Мама.

- Да-а…- Тоса потерся о мамино колено и пожаловался, - А Кошка со мной играть не хочет.

   Кошка с ненавистью глядела на него с верхней полки вешалки.

Собирая по пути газеты, Мама прошла на кухню. На полу валялись осколки сахарницы и несколько крупинок сахара. Потом, видимо, торнадо запил сладкое водой из миски и помыл в ней же лапы. Следы складывались в удивительный узор, то пробегая под столом, то разлетаясь брызгами по дверцам холодильника, стола, плиты.

- Ты зачем на стол лазил? – строго спросила Мама.
«И как она догадалась?» - удивился Атос.
Мама уперла кулаки в бока, а взгляд из-под очков не обещал ничего хорошего.
Почуя недоброе, Атос стал отступать обратно в прихожую.

-Кто разбил сахарницу?
- Да она сама!
- Ага! Третья сахарница-самоубийца. Нельзя лазить по столам, нельзя!

  Мама потянулась за полотенцем. Пес исчез из кухни, и из прихожей раздался обиженный вопль:
- А почему Кошке можно, а мне нельзя?!
- Хаммммм!!! – раздалось сверху из-за шапки.
-Оба хороши! Вы мусорите, а я за вами убирай!
- А я сахар за собой убрал! – оживился пес.- Ай!
Уворачиваясь от полотенца, он пожалел о своих словах.

Сверху злорадно хохотнуло.

-Я больше не буду-у...- ныл он из-под стола.

-Ну-ну. – Мама задумчиво рассматривала цепочку следов. Из кухни они зигзагами вели до двери дочиной спальни, потом возвращались назад в прихожую, где оказывались на стене, на высоте 70 сантиметров от пола, аккуратной цепочкой выстраиваясь там параллельно горизонту до самого угла.

- С какой же скоростью ты тут бегал?
-А?
- Почему следы на стене, я тебя спрашиваю?!
- А-у-у-у…. Ну ты же умная , придумай что-нибудь сама…


- Ох, скорее бы ты уже вырос,- убирая осколки , говорила Мама.
- Я уже большо-ой! - вытянув морду вверх, сказал четырехмесячный щен.

   А рос он  действительно быстро. Чепрачный окрас оформился, выделяя из большого количества возможных вариантов пород именно овчарку. Широкие лапы обещали, что собачка будет большой. Но пока что только уши это подтверждали. Причем, правое, надкушенное его мамой, весело торчало над восторженной мордочкой, а левое почему-то лениво свешивалось. Такая асимметрия только подчеркивала бесшабашный характер пса.

    Трудно ли с ним было? И да, и нет. Ведь на все можно посмотреть и с положительной, и с отрицательной стороны.
    Те же старые мамины зимние сапоги, у которых оказалось такое вкусное голенище… Ну, никто не носит сапоги по 8 лет!  И ведь сразу же нашлись деньги на новые.

   А сахарницы… Этот советский ширпотреб со штампованными рисунками! Безвкусица. Зато достали, наконец-то, из шкафа подарок друзей. Небьющаяся, мельхиоровая. Себя уважать надо. Мы этого достойны!
   Опять же пол… В смысле старых досок с толстым слоем краски.   В квартире, куда родители недавно переехали, прежде была коммуналка, поэтому в местах общего пользования ремонт делался тяп-ляп. И теперь этот «тяп-ляп»   родители мужественно отдирали, отскребали и отмывали. Очень долго руки не доходили до кусков старого линолеума в коридоре, которые местами насмерть прилипли к доскам. И если б не Атос, еще долго бы и лежали. Нет, он не грыз линолеум. Он на него писал…
После этого Папе оставалось только собрать куски в совочек. Большая экономия времени, как оказалось. Сами бы родители до такого способа не догадались, где уж им.

    Обо всём этом, поскуливая и толкаясь мордой в мамины колени, думал Атос.

- Сейчас, подожди немного, – Мама домывала посуду.
- Я не могу уже ждать, я лопну-у-у…

    Мама медленно-медленно надевала джинсы. А свитер, конечно, оказался вывернутым на изнанку. А носки разбежались по комнате. Почему-то…
Атос, танцуя около двери, терял окончательно терпение и угрожал:

- Вот сейчас тут лужу сделаю, а ты убирать будешь!
- Только попробуй, – у Мамы замок на пуховике заело.
- Ну, скорее же ты! – гавкнул пес.
- Ты мне еще погавкай тут, – возмутилась мама, доставая поводок, который, конечно, завязался в узел.
- Мммммммммммм.

Мама, наконец, пристегнула поводок к ошейнику.
Хотя, можно было и не пристегивать, потому что, как только она приоткрыла входную дверь, Атос выдернул поводок из ее рук и с воплем:
- Уссусь!!!!!
Понесся вниз.
-Ав, ав, ав… - откликнулось подъездное эхо.


                4
               
    В жизни каждого человека, так или иначе, периодически проявляется некий мистический элемент. Ну, там предчувствия всякие или сны необычные. Не все вот только этот элемент замечают…  Бывает, что намекает тебе жизнь, намекает…, а потом уже пинком под зад – да что же ты такой тупой-то! Вот после такого пинка и задумаешься обо всех приметах народных, о совпадениях и подсказках.

     В осеннее теплое утро семейство собиралось по грибы. Нужно было только быстренько заехать на дачу и забрать все, что осталось от неукраденного урожая. Накануне был дождь, и Мама попросила Папу захватить из гаража резиновые сапоги.  А он забыл. Вот тут бы и задуматься родителям, ведь возвращаться плохая примета, но Мама  без сапог по мокрой траве ходить не хотела, и сердитый Папа, не хотевший возвращаться в гараж, пошел загружать в машину корзинки. За ним весело бежали Атос, Марина, Мама и Бабримма.
Нужно сказать, что Атос с самых первых дней своих полюбил автомобиль. И путешествовать. «Волгу» он узнавал по звуку мотора, даже не видя ее.  А увидев, мчался со всех лап, чтобы скорее заскочить в заднюю дверь, сесть на  «кардане», и внимательно смотреть на дорогу. Как Папа.

     Вот и тут он подскочил к машине вперед всех.
Видимо, наши животные более чутки к знакам Судьбы, или лучше слышат наших и своих Ангелов-Хранителей.  Атос остановился около «Волги»  как вкопанный и неуверенно посмотрел на Марину. А она уже открыла дверцу и ждала, что пес кинется  занимать свое любимое место. Ан нет…
Атос попятился от машины, прижав уши.
- Ну, скорее, давай… грибы разбегутся, – поторопила Марина.
А он на полусогнутых лапах стал отходить, со страхом оглядываясь, то на Маму, то на Папу. Родители удивились, но выводов не сделали. Марина попыталась схватить пса в охапку, но тот вывернулся, забежал за машину и начал с визгом биться по земле. Родители онемели.
       Нет, ну, вы представляете картинку –  с воем и визгом щенок катается по земле, при чем никто его не трогает, а только недоуменно стоят вокруг и не знают, что делать. Весь двор наблюдает, кто с интересом, кто возмущенно.
Папа не выдержал первый, решительно схватил очумевшего пса и забросил его в машину, где тот сразу замолчал. В некотором оцепенении все загрузились следом, пристегнули ремни… Но тут Папа обнаружил, что он забыл ключи дома…
Ну как вам подсказочки?  Кто-то настойчиво рекомендовал им не ехать за грибами, но разве ж грибника удержишь…

     Уже на даче, загружая в багажник кабачки и морковь, Мама подумала, что возвращаться за сапогами не стоило, примета плохая. А забытые ключи от машины эту примету, вроде как, подтверждали. И поведение собаки не выходило из головы…. А собака уже про все забыла и радостно носилась по опустевшему огороду.

     Двинулись. Ехали к заветным местам под деревушку Сарапулку, за опятами.  Недалеко, если по прямой. Но прямой не было, и надо было делать крюк. А чтоб грибы и вправду не разбежались, пока они этот крюк делают, Папа решил «срезать». Правда, по этой дороге он никогда не ездил, но не даром же семья любила путешествовать по неизведанным дорогам Алтая, узнавать новые тропы им нравилось.

     Переезд был закрыт. Многовагонный товарняк стоял намертво, собрав на переезде кучу машин. (Ага! Сказать бы Папе и услышать очередную подсказку…) Папа развернул машину и «огородами» выехал на трассу.
Вот и та самая дорога, по которой можно «срезать». Деревня Жеребцово. Там где-то еще один переезд на другую трассу в сторону Дальнего Востока, по ней километров 30, и в Сарапулку….
     Возле Жеребцово мирно жевал травку симпатичный теленок, а  какой-то унылый заброшенный сарай портил замечательный вид с пожелтевшими  березовыми колками.
Вот тоже дурдом – люди живут возле железной дороги и НИКТО не знает, где здесь переезд!  Папа решил ехать по интуиции. Дорога уходила в горку и неожиданно прерывалась. Взяли чуть правее, по наезженной дороге выехали на какую-то трассу. Казалось, еще немного, и где-то тут переезд и вожделенная, заросшая опятами Сарапулка… Места открывались потрясающе красивые, душе собачей хотелось петь. Что-нибудь русское, протяжное…  «Ах, ты степь широ-о-о-оо-каая…»  Или вот: «Выйду на улицу, гляну на село – девки гуляют, и мне весело!» И село какое-то веселое, теленочек мирно пасется… Симпатичный… И сарай…
- Так, стоп…- сказал Папа.

      Как?! Ну как можно сделать круг и не заметить этого?! Смеялись все. Не понимали ничего тоже все. Но делать нечего, проехав по полям и березовым колкам, «Волга» опять оказалась на въезде в Жеребцово.
- Может, уже ладно, здесь, наверное, тоже растут какие-нибудь грибы,- робко предложила Мама.
Но в Папе проснулось возмущение и азарт, а они напрочь глушат всякое восприятие подсказок свыше. И Папа снова ринулся через деревню, не обращая внимания на разинутые рты жеребцовцев. Не так часто здесь проезжали чужие машины. Да по два раза. Да в одну и ту же сторону…

      Дорога вывела к огромной ноге стойки ЛЭП. Другая ее нога стояла в грязной луже, отрезая проезд к железной дороге, а в этой грязи лежал толстый высоковольтный кабель, тянущийся от вершины вышки ЛЭП. Как-то не очень хотелось проверять, есть в нем напряжение или нет…
-Ну ладно, - обреченно согласился Папа,- давайте пособираем грибы тут.
Атос весело искал грузди в желтой листве. Но больше ему нравились яркие красные шляпки …Мама сказала, что это есть нельзя, но искать их было намного проще, чем грузди.
Солнце клонилось к Западу. Собирались тучи. Ну, и все семейство тоже засобиралось домой, все корзинки уже были полные .

      Видимо Папе очень не хотелось удивлять деревенских жителей в третий раз, и он решил все же проехать к железной дороге, тем более, что была она совсем рядом. За деревьями шумели поезда, и где-то там должен же быть уже этот переезд! И на этот раз удача помахала им все же рукой – теперь поезда ехали параллельно машине, и Атос с восторгом смотрел на этих монстров. С Папой не страшно!
Дорога вывела их к следующей деревне со странным названием Сокур. Переездом просто пахло! Оставалось только переехать большую лужу, по которой сейчас, с трудом переваливаясь с боку на бок , переезжал старенький «трумен». Папа покачал головой.
 
-Нет, мы не проедем.

    Справа от дороги болото, в котором сиротливо торчал капот утонувшего «Запорожца», слева дорога обрывалась в густеющую темноту.
- Да что мы, в поле дороги не найдем?! – и Папа развернул машину в объезд. Сокур был совсем рядом, там была жизнь, лаяли собаки…

    Поверите ли?…  Дорога ушла в поле и пропала…

    Начал накрапывать дождик. Общим голосованием решили уже вернуться к той самой ЛЭП, так себе дорога, но все же уже наверняка она есть. А жеребцовцы уже спят, наверное.

     Шутил ли леший, или Ангелы-Хранители всеми силами не пускали их на трассу, но через пару минут дождь ливанул как из ведра, а еще через пять машина села… Ну, в смысле застряла. Очень не хотелось выходить из машины, там было неуютно и мокро. Атос решил прикинуться ковриком, и в то время, как Бабримма героически искала застрявший сапог в луже, думал о том, что хорошо не носить обуви – не потеряешь.
 Мокрые, измазанные грязью, родители, наконец, вытолкнули машину из лужи. Было уже совсем темно, дождь не переставал лить, а стрелка индикатора топлива показывала, что есть еще одна проблема… Холодало – начало октября, все-таки.
Мама предложила не рисковать и, пока Сокур недалеко, сходить туда пешком с канистрой, заодно и дороги поискать. Хотя бы наощупь..

Атос скулил и ныл, глядя, как Папа и Марина уходят в ночь. На него возложили ответственность за сохранность Мамы и Бабриммы, а ведь никто не подумал, что ему всего лишь два месяца, и самому страшно в этом мокром шуршащем, хрустящем лесу.

     Сколько прошло времени, трудно сказать. Дождь прекратился, и было бы тихо, если бы не проезжающие рядом по высокой насыпи поезда. Только они и напоминали, что где-то есть цивилизация. Мама тщетно пыталась поймать какую-нибудь станцию на приемнике – увы, только скрип и неясное бормотание, видимо, ретрансляторы были где-то очень далеко. Время подходило к полуночи.
Темные тучи порвались на клочья, и небо стало серым, подул ветер.  Приходилось периодически выходить на улицу и прислушиваться, вдруг Папа с Мариной мимо пройдут. А подавать сигналы было страшновато – вдруг враги какие-нибудь в кустах сидят…

Мама в очередной раз включила приемник и покрутила ручку.

-Говорит Пекин!!!!!

    Бабримма подпрыгнула от неожиданности, Атос подавился гавком, а Мама залилась смехом. Сюр… Ни одна станция не смогла дотянуться до сиротливо стоявшей в лесу «Волги», ни одно русское радио не смогло своими родными волнами накрыть в ночи уставших путников.   Китаю же не было никаких преград!

     Во втором часу ночи появились, наконец, из темноты Папа и Марина. Папа так вкусно пах бензином – подвела старая канистра еще военных времен. Всегда с таким трудом открывалась, а тут упала сама и открылась… тоже сама.  Эти случайные неслучайности…
Марина рассказала, что они нашли-таки переезд на ту самую трассу, на той самой трассе заправку, но для этого нужно проехать через весь Сокур, а перед этим, соответственно, ту самую лужу. Делать было нечего. Тронулись.
Ветер подсушил грязь на дороге, но все же машина еще раз застряла. На этот раз Атос не стал прятаться в салоне, а во всю прыть старался помогать родным искать палочки, чтоб положить их под колеса. Мама махнула рукой -  все равно в машине уже грязно. Грязь была коварной, она зацепила брюхо машины и отпускала ее неохотно с чавканием и скрипом. Мама подумала, что если бы они не вернулись за сапогами, сапоги бы, может быть, и не пригодились…
Когда подъехали к той самой луже, все затаили дыхание. В общем-то, терять было нечего – все были грязные, мокрые и усталые. Подумаешь, еще одна лужа.
     «Волга» тихо въехала в воду и мягко-мягко проплыла на другой берег этой страшной преграды. Даже не подпрыгнула. И не застряла.
Все судорожно вздохнули, а Папа сказал:
- Ну, значит, ТОТ КамАЗ проехал…

А Мама про себя прикинула, сколько КамАЗов могло за это время проехать…

      Мама стелила постель. Автоматически поправляла складки, взбивала подушки… Ей казалось, что это все сон – все эти преграды, заморочки.  Усталость… Четыре часа утра…

     Атос спал, откинув лапы на середину прихожей, вздрагивал тихонько, когда по рельсам проезжал очередной КамАЗ. Мама считала их вслух, перекладывая грузди из корзинки в сапоги Бабриммы. Марина монтировкой отгоняла мухоморы от «Волги», а  Бабримма  босиком измеряла глубину лужи.  Папа  строил переезд, а в кустах пряталось чудовище и периодически объявляло:
- Говорит Пекин!

                5       
               


    Ничто не предвещало суеты и беспокойства. Зимнее солнце с удовольствием расположилось на столах и книжных полках, радуя многочисленные цветы и немногочисленных читателей.  В библиотеке было прохладно, так что естественный обогреватель в виде пяти окон в размере 6 на 4 метров и благословенного светила был весьма кстати. Умиротворение в душе наблюдала мама, неспешно сортируя карточки по картотекам.  «Информатика», «Автомобили», «Мастеру на все руки»…

    Вот полезная книга – «Перепланировка дома». Мысли аккуратно потекли в заданном направлении. Ремонт в квартире в самом разгаре. Нет, он не в тягость. Медленно, но верно семейное гнездо приближалось  к идеалу. Вот вчера Папа  сделал дверь в туалет, выровнял откосы, прикрутил новый шпингалетик, прикольный такой… Осталось зашпаклевать и покрасить.

Говорят, мы своими мыслями притягиваем события в нашу жизнь. А, может, это было предвидение?

    Раздался телефонный звонок.  Мама пошла на звук. На зов судьбы, можно сказать. Рядом с телефоном стояло зеркало, обозначая тем самым женскую сущность рабочего коллектива. Мама поправила челку и мягко сказала в трубку:

- Четвертый зал слушает.

     Информация свалилась тяжелым мешком на бедную мамину голову, сбив очки на кончик носа, подняв до предела брови и слегка пошевелив волосы на затылке. И все это безучастно фиксировало зеркало.
- Что? - Как это закрылся в туалете? - Ну, он же не мог шпингалет… - Мама моя… - Ни в коем случае! - Ну и пусть до вечера сидит… - Папа же только вчера…

Коллектив с интересом прислушивался к монологу.
Дав напоследок указания ничего не предпринимать, Мама положила трубку и подумала о Булгакове.

   В это время в другом районе Н-ска происходило событие, которое, видимо, своими мыслями притянула Мама.
В квартире стоял лай, вой и повизгивание. Охая и вздыхая, Бабуля лезла по стремянке, приставленной к стенке кухни, чтоб дотянуться до окна в туалет.  Маринка  с воплем «Да фу уже, весь дом на уши поднял» подсовывала под туалетную дверь кусочек колбаски.
А в туалете между унитазом и кошачьей банкой, сбивая хвостом баночки, бутылочки и тазики,  метался  Атос.

    То ли домовой поизмывался над любопытной псиной, то ли интеллект у нее выше средне-собачьего, но каким-то образом Атос умудрился дотянуться до шпингалета и подвинул колесико.
О, как ему было страшно и тошно! Четыре стены давили на уши, кошачий запах бил по носу… Он так кричал и звал на помощь, а никто все не приходил и не приходил…
Ой, и лучше бы не приходил вообще…  Маринка так много слов сказала, и ни одного доброго. А потом еще Ма-а-ама придет… А потом Па-а-апа…

Маринка пыталась найти хоть щелочку, чтоб попытаться штырек шпингалета оттянуть. Тщетно.  Папа сделал все правильно.
«Придется ломать дверь» - пронеслась  в ее голове коварная мысль и разбилась о перспективу объяснений с Папой. Но пса было жаль.

    В это время Бабуля на стремянке просчитывала вероятность попадания осколков стекла на Тосика и на новую крышку унитаза в случае намеренного попадания по нему молотком для отбивки мяса. Вероятность ей не нравилась. Кроме того, нужно было дотянуться шваброй из разбитого окна до шпингалетика, не доведя при этом щенка до инфаркта. Что-то ее удерживало…
На подоконнике в прихожей примостилась Кошка и с удивлением и восторгом наблюдала весь этот театр.

- Ма-ам, ну можно я отверткой отковыряю дверь? – жалобно в трубку проныла Маринка.
- Ага, отверткой! Там лиственница 60-летней выдержки! Пусть сидит, идиот если…
- Да он скулит. И жа-алко его.


Переговоры шли уже второй час. Работать уже было невозможно. Тем более умиротворенно. Сотрудникам было весело, а у Мамы душа была не на месте. Как там песик (боится, бедненький), как там Маринка (переживает, бедненькая), как там Бабуля (упадет, бедненькая).  И как там дверь…


   Дверь чувствовала себя плохо. На внутренней стороне были видны следы когтей одуревшего от страха животного. Хорошо, хоть покрасить не успели. А в дверной коробке на уровне шпингалета красовалась неровная дыра. Дыра очень не нравилась Папе. Но он мужественно сдержал все слова в себе.

Мама ворчала:
- Ничего бы не случилось с ним. Папа бы пришел и  аккуратненько дверь открыл.
На что Папа, задумчиво разглядывая загнутую стамеску, ответил:
- Да я бы ее просто вышиб и все…
- А по мне, так пусть бы и жил там все время,- проходя мимо бросила из-за плеча Кошка.
А Мама про себя грустно подумала, что ремонт – это такой способ накапливания жизненного опыта, при котором порой требуется Любовь и Мужество. Любовь к животному  по имени Атос. И мужество поступать по зову сердца, не думая о том, что тебе потом скажут родители. Где-то в глубине души она очень гордилась своей дочерью.

   Перенервничавший пес боялся слезть с самого безопасного на этом свете места – своего коврика. Он прекрасно понимал, что сделал что-то неправильно, и чувство вины перетекало от кончика его носа до кончика хвоста и обратно. Аппетита не было.
Уже совсем стемнело. Все спали. А Атос все корил себя за любопытство, которое привело его к унитазу. Ничего там под крышкой вкусного нет.
«А дверь сама закрылась, я ее только чуть-чуть хвостом задел. Я же не виноват, что дверь открывается вовнутрь. Наружу бы я открыл… Хотел за эту пипочку дернуть, а она скользкая и хитрая, из зубов выскользнула…»

И еще много-много всяких мыслей.

«Ну все – сворачиваясь в калачик, решил замученный пес,- теперь уснуть, уснуть….»

«И видеть сны…» - прозвучало в уставшем мозгу.

Атос испуганно открыл глаза и прислушался.

Было тихо. Вода в бачке унитаза не шумела.

                6 
               
    Атос изо всех сил рвался вперед. Лапы скользили по обледеневшему асфальту, и когти совсем не помогали. От напряжения у него вздыбились мышцы на загривке, а ошейник так давил на горло, что дышал он со свистом.
Атос выгуливал Маму…  А Мама почему-то очень не любила гулять. Вот и сейчас болталась где-то сзади в конце поводка и жутко тормозила движение!

-Атос, рядом! – пыталась командовать она.

- Ну, так догоняй уже!.. – возмутился пес.

В восемь месяцев он был уже очень сильным. Чепрачный окрас подтвердил отцовство восточно-европейского папы, брови домиком и родинки на морде вызывали умиление у прохожих, пока он не улыбался. А улыбаться он любил, во всю пасть…

  Дома было тепло и вкусно пахло жареными окорочками. По телевизору показывали «Место встречи изменить нельзя», поэтому ужинать решили в комнате. Марина и Мама носили из кухни всякие предметы, а  Атос был у них хвостиком. Хвостик все время попадал под ноги и удивлялся – вилки так вкусно не пахнут, хлеб и тарелки тоже…
Наконец, Мама достала из духовки противень с тем, что так одуряющее действовало на пса. Все на тарелку не поместилось, пять кусочков остались ожидать своей участи на очень горячей печке.
Кошка уже поужинала и тоже пошла смотреть на Жеглова. С возрастом она стала малообщительной и неразговорчивой. Ей было уже 10 лет, и возраст ей позволял смотреть на этого собачьего дылду свысока. Ну что проку от пса, если у него не болит душа от слов «Чуть помедллллленннннее , кони, чуть помедленнннннее…» А Тосик  еще и, вправду,   не понимал семейной любви к замечательному актеру, поэтому решил остаться на кухне…

    Семейство уселось за стол, Кошка примостилась на диване, Фокс удирал на машине от милиции.
- Ваня! Пасюк! Держи меня!
-Как держать, Глеб Егорыч?!
-Нежно!!!

И раздался грохот…

Родители подпрыгнули от неожиданности, переглянулись…. И побежали на кухню.
Посреди кухни лежал опрокинутый противень, а под ним одинокая куриная ножка.
Над всем этим, широко расставив все четыре лапы,  стоял напуганный пес и быстро-быстро дожевывал горячее мясо… Он же не знал, что собакам горячее нельзя.
Действительно…

Мама отмывала жирный пол жидкостью для мытья посуды, повторяя:
-Вор должен сидеть в тюрьме!!!

Фокса, конечно, поймали, а Атоса  наказали тапками. Шестью тапками… Теперь он виновато смотрел на Маму.
- А почему вам можно курочку, а мне нет?

Мама промолчала, ей стало стыдно. И в самом деле, если он член семьи, почему он не имеет право на свой вкусный окорочок? А то все головы, да лапы…
Задумчиво она открыла балконную дверь, чтоб вытрясти половичок, и в  кухню ворвался холодный воздух. Март на дворе, а холодина зимняя. Бррр…

   Утром про вчерашнее никто не вспоминал, на радость все еще виноватого пса. Попросту некогда было, все разбегались на работу и в школу. Марина быстро пристегнула Тосу поводок, и они побежали «на горшок». Но не прошло и пяти минут, как Маринка  ворвалась в квартиру.
-Мама! Там Кошка!!

- Какая Кошка?.. – Мама смотрела в глаза дочи, наполненные слезами, и начинала понимать, что В ЭТО УТРО КОШКА  В КУХНЮ НЕ ВЫШЛА! – Где?!

- Под балконом…

И как была в тапках, Мама бросилась вниз по лестнице. Этажей было не пять, а, наверное, десять. Ступени никак не кончались…

    Если бы дворники не убрали снег под балконом, Кошка, возможно, осталась бы жива. Но она упала на асфальт.
Вчера, когда Мама вышла на балкон вытрясти коврик, Кошка незаметно проскользнула за ней. Она ведь была совсем черная, и Мама ее не заметила. А ночь была по-зимнему холодной. Кошка вскочила на заледеневшие перила балкона и не смогла удержаться…

    Больно, когда от тебя отрывают кусочек…  Больно прощаться с тем, кто прожил с тобой рядом всю жизнь, доверял тебе и любил . Просто так любил, не за колбаску и молочко, а потому, что по-другому и жить то не умел…
Понимал ли пес, что произошло? Понимал. Он затих, он не просил еды, не приставал с расспросами, не играл и не гавкал. Он тихо лежал на подстилке, положив морду на лапы, и печально смотрел на мир, в котором  поселилось горе.

Никогда… никогда больше в доме не появится кошек. Так решили родители.

   Все мысли Мамы были полны чувства вины. Если бы не коврик…  Она механически выполняла свою работу, разговаривала с читателями, расставляла книги, а думала только о Кошке. Прошло две недели, боль не затихала.
Но тут ее позвали к телефону.

-Мам… Тут котенка на улицу выгнали…
- Ох, нет, доча. Не надо…
- Кошечка. Она же замерзнет. Ее бабушка из соседнего подъезда сначала подобрала, а потом она ей разонравилась, и бабушка вынесла ее прямо в коробке на улицу…
- Марин…  Ну, пусть кто-нибудь другой ее возьмет, а?
- Я уже предлагала, у всех есть кошки. Ну, давай хотя бы на пару дней, пока не найдем хозяев для нее?

Очень нехотя, Мама согласилась. На пару дней.

   Мама зашла домой, поставила сумку, сняла пуховик.

- Ну, и где она?

Марина вышла из комнаты,  с улыбкой оглядываясь назад.
Уверенной походкой следом за ней в коридор вышла кошечка. Белая манишка, белые тапочки и черная шубка – наря-ядная!
Мама вздохнула и  присела на корточки.

- Ну, и кто же ты?

Кошечка прищурила желтые глаза, улыбнулась и, не останавливаясь, направилась к Маме. А, подойдя, решительно и доверчиво прыгнула ей на колени и сказала:

- Ма-а-ама…. Ну что ты так долго меня не находила. Я так ждала.  Здравствуй! Я Ксюша.

                7
               
    Ксюша сидела возле большой кастрюли, из которой Мама поварешкой накладывала Атосу кашу.  Традиционная еда собачья – «геркулес» да курьи лапы, головы и еще всякие несъедобные отходы  вроде капусты, картошки…

   -Будешь? – спросила Мама Ксюшу.

Иногда кискам кроме «вискаса» нужно и каши поесть. Прямо из собачьего тазика. Ей позволялось. А вот Атосу из кошачьей миски ни-ни!

  «Еще чего!» - дернула Ксюша хвостом. Она только что проснулась, даже умыться не успела, и была жутко не в духе. А как тут будешь в духе, если тебя из спальни выставляют пинком за попытку отцарапать закрытую дверь. Нет, чтоб кнопочку какую-никакую для кошки придумать – нажал лапкой, дверь открылась!  Каждое утро одно и то же.

  Атос громко зачавкал, конечно, после того, как Мама разрешила ему. Ксюша укоризненно посмотрела, как капли с его морды капают на пол, и перевела взгляд на Маму. У нее  удивительная способность, не свойственная кошкам, - она умеет переводить взгляд, не поворачивая головы и не моргая. Как человек. Иногда она оглядывала Маму с головы до ног,  и от ее взгляда становилось не по себе.
  Мама уже резала колбаску на маленькие кусочки, как любила Ксюша.

 - Ну, иди уже…- позвала она.

   Нехотя поднявшись, Ксения подошла к колбасе, придирчиво ее обнюхала и подняла  недовольный   взгляд на Маму. Видимо при этом подумала что-то нехорошее, потому что  Мама взгляд почувствовала и оглянулась.

 -Что, несъедобно?  Атосу отдам…
«Что Атосу отдашь? – оживился Атос. Каша с его морды заливала пространство вокруг тазика.
«Щасссс!» - фыркнула Ксюша и принялась кушать.

  Атос задумчиво наблюдал за ней, дожевывая капусту.

«Подумаешь, нужна мне ваша колбаса… - принялся он доедать кашу.- которая так вкусно пахнет…»

Тазик двигался по полу, гонимый яростным собачьим языком.
«Ешьте сами эту гадость! – возмущался пес, – если вам совесть не позволяет оставить хоть ломтик мне…»

«Что мне эти жалкие кусочки! – горячился он,- они мне и на зуб даже не попадают…. А просто тают во рту… оставляя божественное послевкусие…»

Тазик уперся в стену. Атос вздохнул, облизнул морду и через плечо глянул на Ксюшу.
«Все равно мне этой колбасы мало, – смирился он – разве так, на десерт…»

    Десерта не предполагалось. Мама пила кофе без колбасы. А Ксенька начала, наконец, умываться. Языком, пахнущим колбасой!  Думала ли она, что подобным парфюмом будет дразнить собаку? Трудно сказать.  О чем-то вредном эта заразка, конечно, думала, поскольку с издёвкой  поглядывала на Атоса из-под поднятой врастяжку лапы, вылизывая животик.

   Вот так всегда. Жизненная несправедливость – каждому, якобы, своё.  Кому колбаса, кому каша.
«Кому – кофе» - подумала Мама.

Ксюша, умытая, с поднявшимся настроением, пахнущая до одурения колбасой, проплыла мимо унылого пса в ванную комнату.
И на весь коридор из-за угла раздалось злорадное:

«Овсянка, сэр!!!!!»

                8    

-Ой, что вчера было!
Мы ходили с Папой встречать Маму на автобусную остановку, и видели, как машина сбила  человека. Ка-ак стукнет его бампером под … ну, ниже спины, короче, и он ка-ак полетит…  Кроссовки в разные стороны, а сам лежит на асфальте, руки раскинул и не шевелится…
Папа сказал: « Ну, все.  Разулся…»
- Он объяснил, что  если кроссовки слетели, значит человеку кранты. А человек-то – Жора, местный бомж.

Атос рассказывал эту историю своим друзьям. У него все собаки во дворе были друзьями. Даже задира Рич, боксер с тигровой окраской, который ни с кем не играл, Атоса уважал. 
Амбал Пеле, ротвейлер с диабетом, огромный и неуклюжий, вздохнул:
- Жалко Жору, он добрый. Был…

-Только воняло от него всегда, – поморщилась Черри, симпатичная черненькая дворняжка.

    Псы кучковались во дворе под высокими тополями. Редкие минуты, когда можно побегать без поводков, а мамам пообщаться на осеннем солнышке. Двор был очень уютным,  старый дом, сталинской постройки стоял углом и закрывал гуляющих людей и собак от шумного перекрестка. Такие же старые тополя и клены создавали тень от солнца и защиту от дождя. Этот двор так и называли в округе – Зеленый.
Щенуля Найда носилась на перегонки с кокер-спаниэлем Баксиком, а собаки постарше вели разговор с умным видом, поглядывая по сторонам на всякий случай. Где-то за тополями нарезал круги придурок Барт, а встреча с ним никогда и никому ничего хорошего не приносила и всегда кончалась дракой. Очень невоспитанный ротвейлер, весь в хозяина…
В крайнем подъезде хлопнула дверь, и из нее выбежал Мухтарка. Он бы со всех ног понесся к друзьям, но он же не щенок какой-нибудь, поэтому  неспеша потрусил через двор, деловито обнюхивая «росписи» на деревьях. Пробегая мимо женщин, болтающих на всякие неинтересные темы, он вежливо поздоровался:
- Здравствуйте, хозяйка Пеле, хозяйка Рича, хозяйка Джека… Добрый день, Мама Атоса!

Мама улыбнулась и погладила его по черно-белой спинке. 
    Старый красавец  Джек, уважаемый всеми во дворе колли, рассказывал, как они с хозяином ловили рыбу на даче – во-от такую, отмерял лапой на земле.  Чау-чау  Бил, как всегда, не верил, и чихал на это.  Рич облизывался и нюхал отмерянную землю.
В это время Найда пронеслась у Атоса под ногами. Годовалый пес был 70 сантиметров в холке, поэтому мелкую Найду даже не заметил. Но за Найдой бежал Баксик, а он уже с трудом вписался под брюхо Тоски.
- Ну, Бакс, ты совсем обнаглел! – возмутился  тот и бросился в погоню.
А за ним и все остальные, с веселым лаем, сорвались с места.

    Сделав пару кругов по двору, вся орава остановилась возле угла их родного старого дома. Там, на пристроечке возле подвального окна, сидел человек, небрежно одетый, покачивающий тупо головой, поскольку пьянущий был до одури. Синюшного вида ноги издавали жуткий запах, а не менее грязные и драные кроссовки аккуратно были сложены в стоящий рядом пакет с надписью «Nivea for men».

- Воняет,- сказала Чери.
- Босиком…- задумчиво сказал Атос.
- Бомж…- констатировал Рич.
- Синий…- испуганно прошептал Баксик.
- Жора!!!! – завопил Мухтарка и бросился наутек.
И с воем и лаем испуганная компания бросилась врассыпную. Кто же мог подумать, что сбитый  вчера «на совсем» машиной Жора сегодня может вот так спокойно сидеть у них во дворе. А покойников они боялись.
Ксения, наблюдавшая за собаками с балкона, чуть не свалилась от хохота вниз.
Когда Атос с Мамой подходили к подъезду, она фыркнула громко:
-Кретин! Бомжа от трупа отличить не можешь!

Громко так фыркнула, специально на весь двор, чтоб псу сделалось неловко оттого, что какая-то кошка может ему замечание сделать. И без того обескураженный Тоса, начал выходить из себя.
«Сейчас я её поставлю на место» - думал он, поднимаясь по ступенькам -«сейчас я ей хвост отгрызу!»
Открывая дверь мордой, он уже набрал воздуху в легкие, чтобы гневно гавкнуть.

- Идиооот! – проорала Ксенька, предусмотрительно забравшись на верхнюю полку вешалки. – Покойники не светятся, а Жора светится. Значит он еще живооой!

Атос даже поперхнулся от возмущения.
- Это лампочки светятся! А бомжи воняют!

Вот так пес узнал, что кошки и собаки видят мир по-разному.

                9
               
    Знаете, зачем люди заводят дома животных? Чтобы любить их.
Человеку обязательно нужно кому-нибудь отдавать свою любовь, он без этого не сможет жить, он будет болеть и чахнуть. Поэтому, хоть кошечке, хоть хомячку какому-никакому, но нужно отдавать частичку своего сердца. И чем больше отдаешь, тем больше к тебе возвращается.
Не спешите смеяться над двумя маленькими собачками, семенящими за стареньким дедушкой с палочкой. Одна слепая на один глаз, а у другой нет одной задней лапки. Дедушка подобрал их на улице, где они погибали, вылечил, и теперь они самые верные его друзья, самые любящие среди всего мирского хаоса существа.
Не торопитесь осуждать полусумасшедшую бабушку, собравшую в своей квартире 8 кошек. И кормить-то их нечем, и убрать за ними сил нет, но вот опять  не смогла пройти мимо девятого беспризорного котенка. Душа у бабушки большая и болит, болит… Воняет , говоришь? Так подари ей наполнитель для кошачьего туалета, да хотя бы пачку «вискаса» - ее кошки такого и не ели никогда. Что, трудно? Легче в милицию на нее пожаловаться? Да ты, братец, сам то кого-нибудь любишь? А если нет – не брат ты мне…

   Атос  задумчиво смотрел на монитор. Так много хотелось сказать человечеству. А смысл? Что ли они сами не знают, что мы такие же, как они, только немножко другие? Неужели не понимают, что часто мир в семье сохраняется только благодаря собаке, а кошка может вылечить человека от болезни.  Любой найденный щенок – это подарок Бога, примета такая. Слепцы… Упускаете такой шанс – полюбить.
Такие сильные и могущественные люди, вам подвластны автомобили и самолеты, вы читаете умные книги. Вы управляете все миром. А мы? А как же мы?..

   Атос почти расплакался, думая о судьбе животных всей Планеты, но тут запахло оладушками.
-Мммм… - заторопился он.- Короче – любите своих братьев меньших.
«А как же лошади и слоны?» - вспомнилось почему-то. И добавил:
 - И бОльших тоже!

И помчался на кухню кушать оладушки.
Ксюша мягко запрыгнула на стол, обнюхала монитор и заметила курсор.
-Это он с тобой тут разговаривал, что ли ?
Монитор тихонько мерцал, а курсор вообще решил промолчать.
-Ну-ну… Человечество, – саркастически передразнила она пса -  докричишься до этого ящика! Он хоть и светится, а не живой какой-то…

Лапой поймала курсор, подождала – вдруг пискнет? Нет, ни звука, хоть и дрыгается.
Фыркнула и, пройдя по клавиатуре,
-Ычамртльб д южэ123,-
спрыгнула со стола.

- Пока, Человечество!