Где начало того начала, с которого начинается начало?
1
Из воспоминаний митрополита Сурожского Антония:
«В конце поста к нам приехал провести беседу один священник. Я не хотел идти. Но мой руководитель был умный, он сказал мне: ты должен пойти. Я пошел, послушал и то, что он говорил, меня возмутило! Потому что это шло вразрез со всем, чему нас учили. Нас учили готовиться к освобождению России с мечом в руке. А он начал говорить о Христе, о смирении, о прощении обид и о любви к врагам. Я сидел и кипел. И когда он кончил, я ушел, поехал домой, повторяя себе: если это так, я с этим кончил, никогда я не буду верующим христианином и выброшу вон свой крестильный крест! И тогда я попросил у мамы Евангелие, чтобы проверить. Из беседы с отцом Сергием Булгаковым я запомнил только одно: есть четыре Евангелия. Стало быть, решил я, одно из них короче. Я начал считать главы, наткнулся на Евангелие от Марка и попался! Потому что оно написано для таких дикарей, как я, – для молодых римлян, которые были язычниками. Я начал читать. И между второй и третьей главой Евангелия от Марка со мной случилось что-то, о чем говорят: ты с ума сошел, одурел! Между первой и третьей главой Евангелия от Марка, я вдруг явно почувствовал, что по ту сторону письменного стола, за которым я сидел, стоит Христос, живой. Я ничего не видел, не слышал, не обонял, никаких чувственных переживаний я не испытывал, но была абсолютная уверенность в Его присутствии. Я откинулся на спинку стула и подумал: если Он здесь, живой и от Него исходит такой свет и покой, причем свет не чувственный, а тот, который меня пронизал, значит все, сказанное в Евангелии, – правда. И я начал читать». [1]
На наш взгляд, церковь, вкупе с полчищами библеистов, явно недооценивает Евангелие от Марка. Долгое время его считали «адаптированной для новоначальных» версией более «солидного» Евангелия от Матфея. За последние два столетия официальное отношение к нему изменилось: исследования показали, что хронологически оно было написано раньше, чем другие так называемые «синоптические» евангелия. [2] Более того, можно считать доказанным, что им, как одним из источников, пользовались и Матфей, и Лука. И всё же, мнение о тексте Марка как «упрощенном» и, в какой-то степени, «примитивном» изложении биографии Иисуса, [3] сохранилось. Так же к нему, как мы видим, относился и митрополит Антоний. Так же и по сей день считают многие богословы, экзегеты и историки. И за такое отношение мы готовы всем им в ноги поклониться. Будучи пренебрегаемым (насколько это слово уместно по отношению к богодухновенному тексту, официально и без тени сомнения включенному в канон) оно, к счастью, в наименьшей степени подвергалось редактированию и дошло до нас, хоть явно и не в первозданном, но не столь искаженном виде, как другие. Но близость к исходному тексту – еще не всё и, возможно, не самое главное. Столетиями ведутся разговоры о так называемом «тайном евангелии от Марка». Даст Бог, о нем мы еще поговорим, а пока – не приводя доказательств – ограничимся тем, что, по нашему мнению, если оно и существовало (а может, и лежит где-то, ждет своего часа) в письменном виде, то не многим отличалось от того текста, который мы читаем сегодня. Косвенным подтверждением этого тезиса может служить его потрясающая мистическая сила, действие которой испытал на себе будущий митрополит Антоний. И не он один. Понятно, что для тех, кто видит в сакральном тексте только набор слов, собранных воедино лишь для того, чтобы поведать о земной жизни, чудесах, страдании, крестной смерти и Воскресении Иисуса из Назарета, это – не аргумент. Да и, к слову сказать, само слово «мистика» в обыденном сознании ассоциируется с голливудскими страшилками, а не о методе познания. В нашем же понимании «мистика» есть восприятие объектов, процессов и явлений, имеющих место в мирах духовных. (Не путать с экстрасенсорикой – дополнительными возможностями восприятия объектов, процессов и явлений материального мира, не ощущаемые обычными органами чувств и не фиксируемые приборами). В евангелии от Марка мы видим первоисточник, из которого – при должном внимании – можно почерпнуть немало подробностей, ускользнувших от внимания как Матфея с Лукой, так и множества экзегетов, принимающих за постулаты факты «очевидные», но отнюдь не бесспорные.
Известный православный экзегет пишет:
«Отличительные черты этого Евангелия – ясность и отсутствие всего неудобовразумительного». [4]
Не в наших правилах соглашаться с каким-либо суждением на том лишь основании, что высказано оно человеком заслуженным или просто потому, что это «очевидно» и «общеизвестно». Помните диспут Иисуса с фарисеями? «В законе что написано? Как читаешь?» [5] У нас уже были возможности убедиться в том, что порой профессионалы смотрят в книгу, а видят… не то, что в ней написано, а что хотят увидеть. Представим себя на месте первых христиан, когда возможности свериться с параллельными местами из Матфея или Луки не было никакой возможности по той простой причине, что те свои Евангелия еще не написали. Читаем Марка:
Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия.
Как написано у пророков: «Вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою». Глас вопиющего в пустыне: «Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему».
Явился Иоанн, крестя в пустыне и проповедуя крещение покаяния для прощения грехов. [6]
«Начало Евангелия от Марка – самое весёлое», – комментирует Яков Кротов: [7]
«Во-первых, радует расплывчатость самого выражения "начало евангелия о Иисусе Христе": то ли это заголовок, то ли надо читать: "Начало благовестия, как написано у пророков...", то ли – ближе к Иоанну: "Начало благовестия – был Иоанн Креститель". Причём смысл не меняется во всех трёх случаях.
Но более всего веселит сердце человека то, что уже во втором стихе Марк допускает ошибку и цитирует слова пророка Малахии (3,1: "Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идет, говорит Господь Саваоф") как слова Исайи. Цитата же из Исайи идёт дальше.
В первом же абзаце такой ляп! Так ведь и сам Иисус допускал "ляпы", цитируя Писание. Веселье побуждает предположить, что ошибка эта – тоже воля Божия. Чтобы неповадно было делать из Библии культ, чтобы буквалистам шило в одно место...»
Что так развеселило Я. Кротова? Причем здесь Малахия? Причем Исайя? Ведь в тексте говорится просто «пророки»! Автор комментария поясняет:
«В синодальном переводе Слово Божие цензурировали, причём очень стыдливо: заменили "Исайи" на "пророков". Не посмели заменить на "Малахии". Застенчивые синодальные воришки...»
И – действительно, в древнейших рукописях второй стих первой главы Евангелия от Марка (по Tischendorf's 8th edition Greek New Testament) начинается со слов:
[греческие буковки, как всегда, не отображаются. Прости, читатель. Верить или проверить;- выбор за тобой]
– «Как написано в Исайе пророке…». [8]
Похоже, придется согласиться с Я. Кротовым и укоризненно покачать головой по поводу самовольства авторов синодального перевода. Но – минуточку… Открываем знаменитую Библию короля Якова и читаем по-аглицки:
As it is written in the prophets…
А что – у немцев, в переводе Мартина Лютера?
Wie geschrieben steht in den Propheten…
Заглянем, наконец, в современный перевод на русский язык Леонида Лутковского:
У пророков было написано…
Оказывается, «вешать всех собак» на одних только синодальных переводчиков, мягко скажем, не очень-то корректно. С чего это именно они оказались «крайними»? Ежу ясно: назови Я. Кротов «застенчивыми воришками» англо-саксов или тевтонцев, на радио «Свобода» могут и премии лишить, а то, глядишь, и вообще, с работы выгнать… [9]
Мораль: любители вешать лапшу на уши доверчивому читателю (слушателю) найдутся везде и всегда – был бы повод. А в данном случае мотив очевиден. Ведь главная цель «весельчаков», подобных г-ну Кротову – лягнуть РПЦ, а там – хоть трава не расти. Истина – дело десятое. Я. Кротов, несомненно, прав, когда говорит о том, что первый стих написан «не по правилам»: подлежащее есть, а сказуемого – нет. Верно и то, что при любом прочтении этих строк смысл не меняется. Да только понял ли «весельчак», в чем он, смысл-то? Сомневаемся, однако…
К пророкам мы вернемся чуть погодя. Сначала, простите за тавтологию, разберемся с «началом». Итак,
Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия.
Казалось бы: в чем вопрос? Прежде всего, следует уяснить, чт; Марк подразумевает под словом «Евангелие».
«Евангелие. Что значит это слово? Казалось бы, ответ очевиден: это книга, в которой рассказывается о жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа. Но первоначально оно означало нечто совсем иное. Когда царю, правителю или какому-нибудь другому человеку приносили хорошую новость, сообщали радостное известие, например, о победе над врагами или о рождении наследника, гонец, принесший такую новость, получал подарок. Этот подарок по-еврейски назывался «бесор;», а по-гречески – «эванг;лион». Потом так стала называться сама радостная весть, человек же, ее принесший, назывался благовестником. «Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир, благовествующего радость, проповедующего спасение, говорящего Сиону: «воцарился Бог твой!»… и все концы земли увидят спасение Бога нашего», – восклицает пророк Исайя (52.7). Слово «эванг;лион» было заимствовано русским языком из греческого и, претерпев незначительные изменения, стало звучать как «Евангелие». В Новом Завете оно всегда употребляется в значении «радостная весть о том, что Бог дарует человечеству спасение», а также «проповедь о том, что Бог спасает мир через Христа».
Сначала эта Весть передавалась христианами устно, а затем была записана. Несмотря на то, что в первые века христианства существовал целый ряд книг, содержавших в себе Весть о Христе, слово «Евангелие» употреблялось лишь в единственном числе. Вот, например, цитата из «Учения двенадцати апостолов», или «Дидах;»: «Не молитесь, как лицемеры, но, как Господь заповедал в Своем Евангелии, молитесь так: «Отец наш…» (8.2). А в произведении неизвестного автора II века, которое традиционно называется Вторым посланием Климента, сказано: «Господь говорит в Евангелии: «Если вы не сохранили малое, кто даст вам великое?»» (7.5). И, наконец, в середине II века Юстин Мученик употребил это слово не только в единственном («В Евангелии написано»), но и во множественном числе: «Апостолы в воспоминаниях, которые называются Евангелиями, передали, что им было так заповедано» (1 Апол 46,3). Итак, слово «Евангелие» стало названием особого литературного жанра, который отчасти напоминает собой биографию». [10]
Да, стало. Только Марк об этом не знал, да и знать не мог. И внимательные исследователи это сразу замечают. Посмотрим, чт; по поводу этой, по словам Я. Кротова, «расплывчатой» фразы думает А. Лопухин, чья «Толковая Библия» до сих пор переиздается и пользуется популярностью:
«По русскому переводу первый стих стоит в непосредственной связи с следующими тремя стихами, и мысль всех первых четырех стихов, по общепринятому толкованию <…>, такая: «началом Евангелия Христова о наступлении благодатного Царства Мессии было явление Иоанна Крестителя, который проповедовал крещение покаяния для отпущения грехов». Но с таким пониманием первого стиха нельзя согласиться». [11]
Это почему же нельзя?
«Если предложение первого стиха считать подлежащим, а продолжение четвертого стиха — сказуемым (второй и третий стихи будут в таком случае выносным предложением), то получается слишком растянутый период. Между тем евангелист Марк везде в Евангелии выражает свои мысли в сжатых предложениях».
Наблюдение верное. Только автор, похоже, забыл, что имеет дело не с беллетристикой, а с сакральным текстом. А это, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Нам довелось читать основополагающие труды представителей разных религий и духовных учений, и мы обратили внимание на некую закономерность. Для ранних текстов – какую бы традицию мы ни взяли – характерно сходное композиционное построение. В первых строках «вбрасывается» мысль, выражающая некое фундаментальное положение Учения, а далее идет его более или менее (чаще – «менее») детальное изложение. Даже у особо одаренных авторов это не всегда получается складно. А если и получается, то на такие вступления веками пишутся тысячи томов комментариев. Вот, к примеру, «Йога-сутры» Патанджали. Суть учения изложена двух строчках. Графически – буквально – в трех словах:
Atha yog;nu;;sanam Итак, наставление о йоге.
Yoga;cittav;ittinirodha; Йога есть прекращение деятельности сознания. [12]
Вот так, коротко и «ясно». И всё учение уложилось ровно в двести сутр. Еще позаковыристей, чем у Марка, отличительными чертами которого, как нас пытаются убедить, являются «ясность и отсутствие всего неудобовразумительного» (см. выше). Что по этому поводу думает А. Лопухин?
«Если евангелист хотел особенно выставить на вид своим читателям, что выступление Иоанна Крестителя было началом Евангелия, то следовало бы ожидать, что он в точности отметит, что было продолжением этого начала. Однако, такого точного обозначения мы далее не находим».
Некоторые цепляются за это «упущение» Марка и приводят его во свидетельство «косноязычия» автора. Он и писать-то, дескать, не умеет. Какой с него спрос? А посему, под «началом» надо понимать не что иное, как пролог книжки под названием «Евангелие от Марка». Но А. Лопухину известно, чт; на языке первых христиан означало слово «евангелие». Он понимает, что к композиции текста вопрос о «начале» отношения не имеет. И тут его мысль совершает фантастический пируэт:
«Цель написания Евангелия от Марка открывается уже из первых слов этой книги: «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия» — это надпись, в которой ясно обозначено содержание и цель Евангелия от Марка. Как евангелист Матфей словами: «Книга бытия» [греческие буковки, среди которых узнаётся "исконно русское" слово "генезис"] по русском переводе неточно: «родословие») Иисуса Христа, Сына Давидова» и т. д. хочет сказать, что он намерен дать «историю Христа», как потомка Давида и Авраама, Который в Своей деятельности осуществил древние обетования, данные народу израильскому, так и евангелист Марк первыми пятью словами своей книги хочет дать понять своим читателям, чего они от него должны ожидать.
В каком же смысле евангелист Марк здесь употребил слово «начало» [архэ] и в каком — слово «Евангелие» [читается почти так же, как по-русски]. Последнее выражение у Марка встречается семь раз и везде означает принесенную Христом благую весть о спасении людей, возвещение наступления Царства Божия. Но в соединении с выражением «начало» слово «Евангелие» Марка больше не встречается. На помощь тут нам приходит апостол Павел. В послании к Филиппийцам он употребляет это самое выражение в смысле начальной ступени евангельской проповеди, какую он предлагал в Македонии. «Вы знаете, Филиппийцы, — говорит апостол, — что в начале благовествования [те же греческие слова], когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних» (Флп 4:15). Это выражение: «начало Евангелия» может здесь иметь только тот смысл, что филиппийцы знали тогда только самое необходимое о Христе — Его слова и дела, которые составляли обычный предмет первоначальной проповеди благовестников о Христе. Между тем теперь, спустя одиннадцать лет после пребывания апостола в Македонии, о котором он говорит в вышеприведенном месте, филиппийцы, несомненно, стоят уже гораздо выше в понимании христианства. Так и Евангелие Марка представляет собою попытку дать элементарное описание жизни Христа, что вызывалось особым состоянием тех лиц, для которых было написано Евангелие. Это подтверждается и свидетельством Папия, по которому Марк записал миссионерские беседы апостола Петра. [13] А что такое были эти беседы — об этом дает нам довольно определенное понятие апостол Павел в послании к Евреям. Обращаясь к своим читателям, христианам из евреев, он упрекает их в том, что они долго задержались на первоначальной стадии христианского развития и даже сделали некоторый шаг назад. «Судя по времени, вам надлежало быть учителями, но вас снова нужно учить первым началам слова Божия и для вас нужно молоко, а не твердая пища» (Евр 5:12). Таким образом апостол различает начала слова Божия ;[узнаваемые "архэ", "логос", "теос"], как «молоко» от твердой пищи совершенных. Евангелие от Марка или проповедь апостола Петра и представляли собою эту первоначальную стадию евангельского научения фактам из жизни Христа, предложенного римским христианам, только что вступившим в Церковь Христову». [14]
И, считая, что всё доказал, подводит итог:
«Таким образом, «начало Евангелия Иисуса Христа» — это краткое обозначение всего содержания далее предлагаемого повествования, как наиболее простого изложения евангельской истории. С таким пониманием цели написания Евангелия от Марка соглашается та краткость, сжатость этой книги, которая делает ее похожею, можно сказать, на «сокращение» евангельской истории, более всего подходящее для людей, стоящих еще на первой ступени христианского развития».
Переходя к толкованию самого текста, он не забывает повторить (видимо, «для тех, кто в танке»):
«Лучше (Кому "лучше"? Чем "лучше"? – В. С.) принять, как более естественное, такое понимание первого стиха, которое видит в нем написание книги. «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия» (Иисуса Христа — родительной принадлежности), т. е. радостная весть, как ее возвестил Иисус Христос, Сын Божий, в той форме или в том виде, в каком она предлагалась на первоначальной стадии христианского просвещения стоявшим христианам, еще только вступившим в Церковь Христову». [15]
Стоп! Толкователь либо сам запутался, либо нас запутать хочет. Вывод о том, что слово «начало» у Марка имеет значение «начатки», «элементарные познания», основан на допущении, будто за одиннадцать лет филиппийцы «несомненно» стали понимать христианство гораздо лучше. Иными словами, предлагает принять «аксиому», согласно которой «уровень постижения находится в прямой зависимости от продолжительности практики и изучения теории». Доказывать ложность этой посылки считаем излишним. Да автор и сам тут же опровергает себя, ссылаясь на того же Павла, который упрекает евреев в том, что те долго задержались на первоначальной стадии христианского развития и даже сделали некоторый шаг назад.
Выходит, уже НЕ несомненно? И, следовательно, слово «начало» может иметь НЕ ТОЛЬКО тот смысл, который придает ему экзегет? И если не тот, то – какой? Вспомним небезызвестные строки:
В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. [16]
Или:
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. [17]
Самое интересное, что и в греческом переводе книги Бытия (Септуагинте), и в Евангелии от Иоанна, и у Марка на месте русского «начала» мы видим одно и то же слово: [архэ]. Если, к тому же, вспомнить, что в Четвертом Евангелии рассказ о проповеди Иоанна Крестителя – точно так же, как у Марка – следует тотчас за «программными» доктринальными заявлениями...
Никаких мыслей не возникает? Вот и у А. Лопухина, похоже, возникли. И всё же, несмотря на беспомощность аргументации, противореча себе на каждом шагу, А. Лопухин настаивает:
«Даже то обстоятельство, что евангелист любит останавливаться на подробностях событий и притом разъясняет все почти детально — и это может свидетельствовать о том, что он имел в виду предложить именно первоначальное, элементарное изложение евангельской истории для людей, нуждавшихся в такого рода наставлениях».
«Подробности событий, детальное разъяснение – как свидетельство первоначального, элементарного изложения»? Ну, не смешно ли? И такими «неопровержимыми» доказательствами Вы, милостивый государь, пытаетесь убедить нас в том, что программное заявление:
ИИСУС ХРИСТОС - СЫН БОЖИЙ
– всего лишь «вступление» к «элементарному изложению биографии» Иисуса? «Духовное молоко», так сказать? Что же Вы тогда полагаете «твердой пищей совершенных»? Поклонение волхвов? Рассказ о том, как двенадцатилетний Иисус («хороший парень») «утёр нос» книжникам («плохим парням»)? Не верю. Но понимаю, почему Вы, так и не сумев удобовразумительно аргументировать выдвинутый тезис, продолжаете убеждать воображаемых оппонентов (а на самом деле – самого себя) в том, что иначе быть не может, потому что не может быть никогда. В противном случае Вам пришлось бы восстать против всего света и признать, что с точки зрения Марка
ВСЁ, что пишет в первых двух главах Матфей,
ВСЁ, что пишет в первых двух главах Лука,
не имеет к Евангелию никакого отношения!
Да за такие слова Вас бы сразу – на Соловки! Причем, не те, что в Ваше время, когда там монахи лимоны выращивали, а те, что при большевиках. В лучшем случае – «волчий билет» и – «в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов!». [18] И никто бы за Вас не вступился, ибо это – не только ересь. Вас не поддержали бы ни «Могучая кучка», ни художники-передвижники. Как? Посягнуть на культурное наследие человечества, начиная с титанов Возрождения и кончая (впишите имя любого великого деятеля литературы и искусства, создававшего творения на евангельские темы)?!
Впрочем, они-то, как раз, могли и не отреагировать. Поясняю. Недавно католическая церковь со скрипом признала, что «маленько погорячилась», назвав в свое время Марию Магдалину блудницей. Иными словами, свыше полутора тысяч лет возводила поклеп на ближайшую ученицу Иисуса. Что в переводе на юридический означает даже не диффамация («от лат. diffamo — порочу), т. е., «распространение (разглашение) сведений, порочащих честь конкретного лица, причем, не обязательно ложных», [19] а попросту - клевета. И – что? А ничего! Не только народ, но и «инженеры человеческих душ», которым, вроде бы, по статусу положено просвещать широкие массы трудящихся, делают вид, будто никто ничего не говорил. Еще бы! Отказаться от такого сюжета? «Разбить? Вдребезги? Да я тебя за неё…» [20] Кто ж будет резать курицу, несущую золотые яйца? Тот же, к примеру, М. Гибсон с нашумевшими «Страстями». Втюхивает, что женщина, уличенная в прелюбодеянии, и Мария Магдалина – одно лицо. За что, в частности, и удостаивается лестных отзывов со стороны церковных иерархов, в том числе, православных. Доктор Йозеф был бы рад.
Иные предпочитают иной вариант: признать – на словах, и продолжить «гнуть свою линию», как ни в чем не бывало:
«Начало Евангелия от Марка кажется внезапным. Автор пропускает родословие Иисуса, истории о Его чудесном зачатии и рождении. Он ни словом не упоминает о визите волхвов, откровении, данном пастухам, и дьявольском замысле царя Ирода погубить Младенца. Мы ничего не находим здесь о бегстве родителей Иисуса в Египет или о годах Его труда в Назарете в качестве плотника. Неужели эти факты незначительны? Нет, они очень важны!» [21]
Как учит штандартенфюрер Штирлиц, если беседа достаточно продолжительна, впоследствии человеку будет казаться, что весь разговор шел вокруг предмета, упомянутого последним. От себя добавим: особенно, если в конце была поставлена не точка, а восклицательный знак. И – цель достигнута. Устрой Мюллер доверчивому слушателю допрос с пристрастием, и тот, не кривя душой, «засвидетельствует», что Марк, и вправду, полагает «очень важными» такие «факты» биографии Иисуса, которые, на самом деле, Марку совсем не интересны. В том числе, поклонение
а) волхвов (о нем рассказывает Матфей, который про пастухов и слыхом не слыхивал) и
б) пастухов (про них пишет Лука, который про волхвов – ни сном, ни духом).
А еще лучше (чтобы «закрепить успех» и подчеркнуть значимость этих событий) – поставить их чуть ли не в один ряд с программным тезисом евангелиста:
«Но для Марка и для нас они не самые важные. Марк хочет, чтобы с самого начала читатель понял наиважнейшее: Иисус Христос — Сын Божий».
Вот бы где восклицательный знак поставить! Ну да ладно. Признали, чт; в Евангелии от Марка наиважнейшее – уже хорошо. Иные более прямолинейны:
«У Евангелиста Марка о Рождестве ничего не сказано, повествование начинается сразу с проповеди Предтечи. Но в любом случае Рождество и детство Спасителя предполагаются по Марку: Господь Иисус Христос истинный Человек (как и у прочих Евангелистов-синоптиков), и такой Человек должен был, конечно, родиться». [22]
Вот так: «раз крестился, значит, родился». Придраться не к чему. И всё же, как ни крути,
1. МАРК заявляет открытым текстом, что началом Евангелия («благой вести») стала проповедь Иоанна Крестителя.
И не только Марк:
2. ИОАНН, автор четвертого канонического Евангелия, не придает никакого значения событиям, предшествующим Иоаннову крещению.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы – на этом примере – понять, насколько неуместно называть первых трех евангелистов «синоптиками». Если принять за критерий момент, ставший началом Благой вести, мы, вопреки установившейся традиции, видим две пары «синоптиков»: с одной стороны – Марка и Иоанна, а с другой – Матфея и Луку. Причем, позиция первых представляется более убедительной, поскольку:
3. ПАВЕЛ, автор самых ранних из дошедших до нас христианских документов, вошедших в канон, ни разу не упоминает о событиях, имевших место до начала служения Иисуса.
Думаешь, читатель, мы претендуем на открытие? Ничуть. Сие есть, как говаривал незабвенный Остап, давно известный «медицинский факт»: [24]
«Одна из самых удивительных особенностей древнейших новозаветных произведений — отсутствие явно выраженного интереса к преданиям об Иисусе у Павла. Он, судя по всему, был знаком с достаточно большим количеством этого материала и использовал его, но явным образом он ссылается лишь на один эпизод из жизни Иисуса (1 Кор 11:23-25 — предательство и Тайная вечеря) и цитирует еще два высказывания, взятые им из предания (1 Кор 7:10, 9:14)». [25]
И снова скажем – «ярко выраженный интерес» к этим преданиям отсутствует не только у Павла!
4. ШЕСТЬ (!) из восьми авторов канонических новозаветных текстов ни словом не упоминают события, предшествовавшие проповеди Иоанна Крестителя. Если же принимать в расчет общее количество вошедших в канон документов, пропорция получается еще более внушительная: ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ против ДВУХ. Мы понимаем, что самые важные вопросы, особенно, в делах духовных, голосованием не решаются. А если решаются, то не факт, что верно. К тому же «не говорится» отнюдь не означает «не было». Но и сбрасывать со счетов этот – никуда не денешься – ФАКТ нельзя.
«Не совсем ясно, какие выводы из этого следует сделать, но такое отношение, несомненно, говорит о многообразии способов использования (или отстранения) предания об Иисусе первыми христианами». [26]
Не совсем ясно? Или – совсем не ясно? А ведь не мешало бы выводы сделать. Правда, одного владения слогом для этого маловато будет. [27] Надо бы сначала разобраться, чт; – действительно – написано в первоисточниках. Чем мы, собственно, и занимаемся.
(5). Можно было бы сослаться еще на ФОМУ, МАРИЮ МАГДАЛИНУ и, с некоторыми оговорками, ФИЛИППА. Но в канон их Евангелия не вошли, а посему упоминаем о них в скобочках.
Итак, повторяем: для изложения Благой вести первым христианским авторам – Марку, Иоанну, Павлу «почему-то» не нужны ни Благовещение, ни Рождество, ни поклонение волхвов, ни бегство в Египет, ни прочие сюжеты, без которых сегодня христианство представить невозможно. И, по всей видимости, не только сегодня. Проходит весьма небольшое (даже по масштабам человеческой жизни) время, и, судя по всему, независимо друг от друга, Матфей и Лука принимаются за работу: начинают «поправлять» Марка – когда единомысленно, когда – противореча один другому. Ладно бы – только дополнять подробностями и своими соображениями! Самое интересное, что в ряде случаев они почему-то его сокращают (и без того недлинное). На наш взгляд, эта странность говорит о том, что уже они его не вполне понимали. Возможно, поэтому (хотя бы – в частности) в их Евангелиях появляются более ранние по времени события, нежели выход Иоанна Крестителя на проповедь. Вариант мифотворчества в угоду любопытству широких масс? Само собой. Но, поскольку речь идет о сакральных текстах – значит, это происходит не случайно. Проходит еще немного времени, и слово Евангелие начинает (о чем говорилось выше) – в первую очередь – означать текст с изложением истории земной жизни Иисуса, а уж потом – Благой вестью, начало которой трактуется уже не «по Марку» и не «по Иоанну». И вместо констатации величайшего события в истории – прихода Спасителя – нам предлагают, на первый взгляд, логичный, а на поверку рыхлый «конструкт», наподобие «тришкиного кафтана».
На одном из форумов некто со стороны, полагающий себя человеком здравомыслящим (и таких – хоть пруд пруди) высказался, примерно, в том смысле, что человек, верующий в высший сакральный смысл и богодухновенность Библии, вопросов не задаёт, а если и задаёт, то довольствуется полученными ответами. На что я дерзнул ответить:
Трехлетний ребенок задает вопрос: "откуда берутся дети" и довольствуется ответом: "аист приносит". А вскоре узнаёт, что это не так, и испытывает смятение, возмущение и презрение к старшим – за обман. Маленько повзрослев, понимает, что взрослые не говорили правды лишь потому, что он не был готов адекватно воспринять правильный ответ.
Подрастет еще чуть-чуть, и его уже интересует происхождение человека как вида и, вообще, как устроен этот мир. Иные посвящают этому всю жизнь. Некоторые достигают таких успехов, что нобелевку получают.
А иным и этого мало. Им непременно нужно знать, ЗАЧЕМ живет человек. Вот на этот-то вопрос и дает ответ Библия. И не в той форме, что доступна трехлетнему малышу. А – чего скрывать? – хочется, чтобы «сразу и сейчас», «на блюдечке с голубой каёмочкой». Легко сказать "вранье! Аист тут ни при чем! Я лучше знаю", и на этом успокоиться. В лучшем случае – бравировать своими познаниями перед не столь «продвинутыми» сверстниками. Такое извинительно десятилетнему мальчонке, но не взрослому человеку, задумавшемуся о смысле жизни. Что же до экзегетов-профессионалов, не мешает помнить, что они ж тоже люди – это раз, и пишут для тех, кто еще менее сведущ, чем они сами – это два.
Попробуйте на минутку допустить, что далеко не все из тех, кто верит в сакральность текста Библии, довольствуется простыми ответами на сложные вопросы. Кому, как не нам, в России, лучше знать, сколь губительны для экономики простые решения сложных вопросов, типа «отобрать и поделить»! [28] Что же говорить о мире духовном, в сравнении с которым вся Вселенная, от Большого взрыва и до тепловой смерти (ежели таковые события имели и будут иметь место) – пылинка? Будьте снисходительны к тем, кому достаточно "аиста".
Не будем уподобляться сопляку, который узнал, «откудова», на самом-то деле, берутся дети, и презрительно поглядывает на взрослых: в лучшем случае – врут, в худшем – сами верят в эти басни. Да, нас не удовлетворяет общепринятая версия священной истории. Как быть? Кичиться своей «ученостью» и высмеивать невежд, тупо верящих в ахинею, будто день и ночь могут существовать независимо от солнца, созданного только на четвертый день? Нет, увольте. Это слишком просто для того, чтобы быть истиной.
Что же остается? Как всегда, «пустяк»: выяснить: почему, зачем, и, главное, что делать.
=========================
1. Из интервью митрополита Антония 22 июня 2001 года – с незначительными сокращениями. http://www.pravoslavie.ru/guest/mitr_antony.htm
2. Мы убеждены, что принятое в современной библеистике причисление Марка к синоптикам является искусственным и неправомерным. Но это – отдельная тема.
3. Опять четыре «и» подряд, однако!
4. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Марка. http://www.krotov.info/library/f/feofilkt/feo07.html В труде этом встречаются столь поразительные «перлы», что мы сочли целесообразным привести некоторые из них в Приложении. См. «Как читаешь?»
5. Лк 10:26
6. Мк 1:1-4
7. Здесь и ниже: Я. Кротов. К Евангелию. От Марка, гл. 1: http://www.krotov.info/yakov/4_evang/1_mt/03_01.html
8. Заметим, однако, что имя Исайи фигурирует не во всех кодексах.
9. Справедливости ради нужно заметить, что в латинском варианте (Вульгата) этот стих переведен как Sicut scriptum est in Isaia propheta… Да и по-французски (по Библии Людовика Второго в издании 1910 года) читаем: Selon ce qui est ;crit dans ;sa;e…
10. В. Кузнецова. Евангелие от Марка. Комментарий. Введение. Цит. по http://messia.ru/bibliotk/k/kuzn/mrcom/a.htm#jevngle О ее переводах книг Нового Завета мы поговорим в другом месте.
11. Здесь и ниже – А. П. Лопухин. «Толковая Библия». Комментарий на Евангелие от Марка.
12. Классическая йога («Йога-сутры» Патанджали и «Вьяса-бхашья». М., «Наука», 1992, с. 86-87.
13. Всё тот же Папий… (см. Федот, да не тот).
14. А. Лопухин. «Цель написания Евангелия от Марка». Цит. по http://www.bible-center.ru/commentbook?comm=lopukhin_ru&id=mr
15. «Толковая Библия» А. Лопухина. Комментарий к Евангелию от Марка
16. Быт 1:1-3.
17. Ин 1:1-6.
18. © А. Грибоедов.
19. Большой юридический словарь.
20. © к/ф «Операция Ы»
21. Здесь и следующая цитата: Пособие по изучению Библии с сайта АСД «Откровения для последнего времени»: http://www.otkrovenie.de/uroki/OT_MARKA/01.htm
22. А. Емельянов. Новый Завет. Вводная часть. Лекции. Цит. по
23. Нельзя исключать, что в данном случае А. Емельянов полемизирует с идеями Маркиона, но в той лекции, откуда мы взяли эту фразу, о нем не говорится ни слова.
24. © И. Ильф, Е. Петров.
25. Дж. Данн. Единство и многообразие в Новом Завете. Роль предания, 18.1. Цит. по http://www.biblicalstudies.ru/Books/Dann3.html
26. Там же.
27. © м/ф «Падал прошлогодний снег»
28. © Шариков.