“…Как ни старались ее сестры втиснуть свои ножищи в хрустальную туфельку — все напрасно. Придворные собрались было уже уходить, да спросили:
- Нет ли у вас еще какой-либо девицы в доме?
- Есть, - отвечали сестры, - да она у нас такая замарашка.
Все же позвали и Золушку.
Примерили туфельку и - о, чудо!”
- Бздынь! – сказала туфелька и лопнула.
Золушка, не веря в случившееся, глядела на осколки, ожидая, что сейчас они расчудесным образом вернутся на место, и она гордо достанет из кармана вторую туфельку. А потом – карета, бал, танец с принцем, они, наконец, останутся одни и…
- Что и следовало ожидать! – удовлетворенно гаркнула мачеха, пока стражники хватали девушку. Золушка пищала и отбивалась. – Принц, эта паршивка вашу туфлю сломала. Мне ее наказать или Вы сами? Сразу казним или пусть сначала отработает?
- Не стоит. – вздохнул опечаленный принц. – Так даже лучше, надоело колесить по королевству. Отпустите ее. Хотя нет, постойте. Может быть… – он шагнул к девушке и взглянул ей в лицо.
Мясистый нос, мокрые глаза-щелочки, толстые щеки…
- А голос так похож… Едем! – принц вскочил в карету, раздалось гиканье кучера, и кортеж ринулся со двора.
Все разошлись, оставив Золушку утирать слезы, сидя на старой колоде.
- Ну, как все прошло? – материализовалась во дворе опоздавшая старая фея. – Где принц, где этот счастливчик? Платье новое будем мерить?
Золушка подняла голову.
- Е… в смысле – какой ужас! – поправилась фея, разглядывая сказочно “похорошевшую” Золушку. Разглядев осколки туфли, и сообразив, наконец, в чем дело, фея ахнула.
- Ты зачем пошла на пасеку, с твоей-то аллергией? Сладкого захотела? Вот оно сладкое, уехало теперича, – кивнула тетка в сторону пустой дороги.
- Мачеха послала. Фея, милая, что же мне теперь делать?
- Ничего. Через дня три отеки сойдут, пойдешь во дворец, предъявишь да оденешь вторую туфельку. Не потеряла, чай?
Золушка судорожно сунула руку в карман и вытащила хрустальную вещичку.
- Вот и хорошо. Покеда. – фея покачала головой, пробормотала – Вот оно как бывает... - и исчезла. Золушка опять зарыдала, теперь от облегчения.
- Ага! – хапнула туфельку за носок неслышно подошедшая мачеха. – Ты еще и воровка! Отдай туфель!
- Не отдам! – ошалевшая от напастей, свалившихся на ее голову, Золушка вцепилась в хрусталь мертвой хваткой. – Это мое!
- Бздынь! – сказала вторая туфелька и развалилась на две части.
Золушка потрясенно уставилась на оставшуюся в руках половину – каблук, часть пятки и острые грани в месте разлома. Мачеха ойкнула – осколки треснувшего носка поцарапали ладонь, и, чертыхнувшись, побежала в дом, прошипев на прощанье:
- Чтоб все подмела сейчас же, недотепа! Конюха тебе в мужья пьяного, а не прынца!
Юлия Николаевна проснулась под утро от стука – ветер распахнул ставни и зашелестел на столе страницами толстой книжки с яркими диковинными рисунками. Книжка приехала вчера вместе с внучкой – трехлетним ангелочком в кисейном платье. После сказки, внучка довольно посапывала в своей кроватке и чему-то улыбалась во сне. Наверное, ей снился прекрасный принц.
“Насос так и не привезли, пропадет урожай,” – подумала бабушка, незлобиво ругая про себя сына с невесткой. Засуха стояла почти месяц, и Юлия Николаевна уже не могла каждый вечер носить воду из колодца в огород – отчаянно ныла поясница и болели ноги. “И на сенокос сыновья никак не соберутся. Корову продать? А как же внучка без молочка-то домашнего, парного? Вона какая тощая, чем ее только кормят в этом городе, пропади он пропадом…”
Издалека донесся разбойничий свист и резкий щелчок кнута. Бабушка перекрестилась, пробормотала молитву, и стала торопливо одеваться – седьмой час, нужно подоить и выпустить корову в стадо, выгнать овечек.
“Сегодня опять жарко будет. Курам дать, картошку подокучить немного, в сарае почистить, свиней покормить. Семен обещался дров привезти – придется сходить, напомнить. И колоть уж самой сил нет, придется за хмелем идти три километра, опять брагу ставить. Только из-за нее, проклятущей, не дожил Иван мой до внучки, вот порадовался бы. Забор повалился, ну это уж сама справлюсь. Осоки бы накосить в подпол, за дрожжами до магазина сходить - внучке для сладких пирожков тесто поставить. Господи, помоги за внучкой-то усмотреть, не упала бы где, собаки бы не тронули. Баньку к вечеру приготовить надо, воды да дров наносить и овечек бы постричь сегодня, если дай бог поможет кто – будет Настенке к зиме кофта да носочки новые…” – с любовью глянула она на внучку. - “Боженька, родной, пошли ей жениха доброго, красивого да богатого. Принца…” чуть заметная улыбка тронула сухие губы.