Катерок «Орлан Ушастый» качало на легкой волне. Из машинного отделения слышались ритмичное постукивание гаечного ключа и не совсем лестные замечания моториста к финансовому положению дел команды.
Боцман Матушкин вздохнул и посмотрел на звезды.
«Красивые...» — с уважением подумал боцман.
— Ой, девочки, смотрите, мужчина за бортом! — донеся откуда-то веселый женский голос.
Боцман опустил голову: на посеребренной ярким лунным светом воде, плескались женщины. Их веселые и задорные глаза с любопытством смотрели на боцмана.
— Мужчина, вас подтолкнуть? — хихикнул второй голосок.
— Или якорь на палубу бросить?
«Курортницы, понимаешь!..» — неодобрительно подумал Матушкин.
Боцман встал и выпрямился во весь свой гигантский рост. Он даже открыл рот, но нужные слова не пришли. Точнее говоря, они пришли, но годились только для управления морским, сплоченным коллективом.
— Может быть, вы хотели сказать «три тысячи чертей»? — поинтересовался голос первым окликнувший боцмана.
— Или «Пиастр-р-ры, пиастр-р-ры, пиастр-р-ры!..»?
— Не стесняйтесь, пожалуйста!
«Да что я, попугай?!» — возмутился про себя Матушкин.
Боцман в сердцах пнул ногой хлам на палубе. Две полутора пудовые гири, тихо шурша железными боками, покатились к борту. Матушкин чертыхнулся и торопливо схватил спортивное железо.
«Я лучше зарядку делать буду! — решил боцман. — Ну их, этих... Ну, красавиц, в общем!»
Боцман стащил с себя тельняшку и стал спиной к морю. Гири легко взлетели вверх. Могучие, похожие на канаты, мускулы Матушкина налились упругой силой.
— Ах, какой мужчина!.. — засмеялись за бортом.
— Геркулес!
— Нет, полтора Шварценегера!..
Матушкин покраснел от удовольствия и развел руки в стороны. Вращая кистями рук, он привел гири в эффектное вращательное движение.
— Хочу такого мужчину! — потребовал голосок за бортом.
Два других потопили смех в морской воде.
— Хочу и все!
«А вот фиг тебе!..» — подумал боцман и тут же оступился на старом чайнике. Фальшбортик не выдержал могучей тяжести Матушкина и без того увеличенной на треть спортивным железом. В воздухе мелькнули босые ноги 46-го размера и через секунду, с торпедным шорохом, боцман ворвался в прохладную морскую глубину.
Прежде чем вынырнуть, Матушкин стащил с себя ремень и связал им гири: появляться на поверхности без них, то есть выказывать тем самым признаки гражданской паники, боцман не хотел.
— «Пиастры» всплыли! — радостно приветствовал Матушкина женский голосок.
Боцмана неприятно удивил звук наконец-то заработавшего двигателя «Орлана Ушастого»: катерок на полных парах удалялся к горизонту. Матушкин оглянулся по сторонам — до пляжа было не меньше километра, но проплыть их, с ищущим покоя на дне морском, железом было не легко.
«Не брошу! — решил про себя боцман. — Из принципа не брошу!..»
Матушкин набрал полную грудь воздуха и начал свой скорбный путь.
Женщины легко кружили возле тяжелого, как допотопный дредноут, боцмана.
— Увы, он счастия не ищет... — щебетали веселые голоса.
— ...Он уже его нашел. Теперь на пляж тащит!
Гири тянули ко дну, как якорь.
— Врешь, не возьмешь!.. — процедил сквозь зубы боцман.
— Возьмем, возьмем!.. — вдруг взорвались смехом женские голоса.
Две головки исчезли с поверхности и боцмана рвануло вниз. Матушкин вынырнул через полминуты, отфыркиваясь как старый морж. Очень хотелось выругаться, но не хватало воздуха. Боцман переложил ремень из левой руки в правую и продолжил путь.
— Продайте гири! — Нежно и очень близко попросил голосок. — Хотите, мы заплатим вам миллион пиастрами?
— Врешь не возьмешь! — огрызнулся боцман.
— Это глупо. Вы же утоните!..
Перед боцманом мелькнуло удивительно красивое, но уже не веселое, а скорее озабоченное женское лицо. Матушкин сжал зубы и уткнулся носом в воду. Гири снова рвануло вниз.
— Хорошо, два миллиона!
«Хоть три, все равно не отдам!..» — решил Матушкин.
Мягкие женские ладошки внизу принялись разжимать бронзовый кулак боцмана, две другие пощекотали его под подмышками. Боцман по поросячьему взвизгнул от смеха и проглотил пару литров воды.
— Ладно, три миллиона, только отдай гири, дурак!..
— Бу-бу-бу!.. — пробормотал в воду боцман.
Красавицы стремительно атаковали захлебывающегося боцмана. Когда он погружался в воду, его выталкивали на поверхность и борьба возобновлялась с прежней силой. Матушкин отчаянно сопротивлялся.
— Четыре миллиона, идиот!!..
«Варяг не сдается!.. — мелькнула тающая мысль в мозгу боцмана. — Особенно красавицам...»
Неожиданно из воды поднялся большой, русалочий хвост и обрушился на голову Матушкина...
...Боцман пришел в себя уже утром. На пустынном пляже никого не было. Рядом стояла древнегреческая амфора доверху наполненная чем-то желтым. Гирь не было видно.
«Золото, что ли?.. — безразлично подумал Матушкин, тронув мокрым пальцем желтые кружочки. — Интересно, откуда?..»
Заключение
Красавец-катер «Орлан Ушастый 2» стремительно неся по волнам. Боцман Матушкин смотрел на серебристое море и думал.
«Почему женщины на корабле не к добру? — рассуждал про себя боцман. — Потому что море красивое и женщины тоже красивые... Красота — к красоте. Отпускать их в море нужно — пусть себе плавают... На счастье, в общем!»
Где-то вдалеке раздался легкий женский смех, но за мощным гулом новенького мотора боцман Матушкин так его и не расслышал...