Когда Анна была ещё совсем-совсем маленькой, полуторагодовалой девочкой, я несколько раз в неделю оставляла её с няней, пожилой женщиной, вполне годящейся ей в бабушки.
Уходила я всегда тихо-тихо, так, чтобы малышка не услышала. Не хотела, чтобы она, поняв, что мама собирается улизнуть без неё, заливалась бы горькими и громкими слезами. Приходя обратно, осторожно открыв дверь ключом, я на цыпочках, крадучись входила в квартиру. Мне всегда так нравилось послушать, как моя дочь живёт в нашем доме без меня, что она говорит (а говорить она к тому времени умела уже очень хорошо!), как она говорит, как смеётся или играет. Правда, почти каждый раз, возвращаясь домой, я слышала одно и то же:
- Анна, ну Анна, ну и Анна! – восторженно и с умилением говорила наша няня. – Это надо же, какая умница. Малышка ведь совсем, а уже!!!
Няня любила мою дочь. Искренне и самозабвенно. И мне это было очень приятно. Потому что, когда твоего ребёнка любит ещё кто-то, пусть, даже чужой тебе человек, это самое настоящее счастье!
……..
На днях идём с Анютой из школы. Она идёт. А я – её встречаю.
Шагаем мы с ней по дороге. Болтаем о чём-то. А впереди нас – девочки. Тоже из школы. Бегут домой, торопятся, тащат на себе и за собой свои тяжёлые рюкзаки. У одной из девчонок – рюкзак на колёсиках. Как настоящий дорожный чемодан. И она тянет его за длинную-длинную ручку. Не удобно, но – зато необычно. Не так, как у всех… На девочке надета куртка. А под курткой – судя по очертаниям – маленький рюкзачок. Видимо, там – спортивная форма. И из-под куртки, на уровне попы, что-то такое свешивается. Висит и по этой самой попе постукивает.
- Мама, - говорит мне Аня, - смотри, а у девочки там – дополнительные ножки.
- Ага, - улыбаясь до ушей, отвечаю я, - точно! Это какой-то брелок в виде зверя привешен к её рюкзачку. Вот и видно его ноги! А зачем они ей там?
- А она, когда устанет, сядет, и эти ножки понесут её дальше.
«Моя девочка!» - зажмурившись от удовольствия, думаю я! Мир видит совсем как я. Даже ещё интереснее. И не только видит. Она ещё и рассказывает…
- Смотри, всё идет девочка, всё своими, основными ногами шагает, - через пару минут сообщаю я дочке.
- Да, другие же ножки маленькие, - продолжает тему Аня, - девочка ведь понимает, что они её долго нести не смогут. Поэтому – бережёт. Сама идти старается!
- Ты же моя девочка сладкая, - не в силах больше сдерживать свои чувства, обняла я Анюту и – поцеловала.
- Мама, мне же больно, - тут же, совсем другим тоном заговорила Аня. – Что ты делаешь? Мне больно, отпусти!
- Я тебя всего лишь поцеловала, ребёнок! Я не хотела…
- А потому что не надо меня целовать! – сказала как отрезала моя дочь.
- Да, похоже мне уже очень требуется дополнительная девочка, - вздохнула я. – Для поцелуев. Да и для любви.
- Нет. Не нужна тебе другая – строго и решительно сказала Аня. – У тебя я есть. И Маша. Не надо тебе никого. Никаких других малышей!
И вспомнились мне снова слова нашей доброй няни:
- Ну Анна. Ну и Анна!