Фосген

Однажды учитель взял белый лист бумаги и
налил на него чернил. Потом он позвал троих учеников
и спросил у них:
- Что вы видите?
- Чернила, - ответил первый.
- Кляксу, - сказал второй.
- Черное пятно.
Учитель неожиданно заплакал.
-  Почему вы плачете? – спросили его ученики.
- Я плачу, потому что никто из вас не увидел белого листа.

Древняя притча

Фосген – боевой отравляющий газ


ПРЕДИСЛОВИЕ

Я стоял под душем очень долго, подставляю под сильную струю горячей воды то голову, то руки, то спину. Но почему-то меня никак не хотело отпускать это ужасное состояние: на душе было гадко. Я уже порядочно выпил: бутылка водки стояла здесь же, в ванной, на стиральной машине, и на самом ее дне виднелся тоненький слой прозрачной жидкости.
Полчаса назад звонили родители.
«Ты не должен расстраиваться, сынок. Работа – не главное в жизни».
Я бы с радостью согласился, но что тогда главное? Хотя злиться на родителей у меня нет никакого права. Когда у меня все было в порядке, я не считал должным позвонить им лишний раз и узнать, не нужна ли какая помощь. Теперь стало совершенно очевидно – помощь нужна мне.
Вы можете себе представить лицо моего шефа в тот момент, когда он сказал мне: «Вы уволены!»? Вряд ли. Это лицо хищника, удовлетворенного плотным мясным обедом. Я теряю работу, ради которой я жил. Сколько лет я работал сверхурочно, не спал ночами, мечтал о повышении в этой строительной компании, будь она проклята. А теперь все рухнуло в один миг…
Я закрываю кран, дотягиваюсь до полотенца на вешалке, начинаю медленно, тщательно обтираться с головы до ног. Выхожу из ванной и смотрю в зеркало. Я так устал. Что ждет меня в будущем?





1
Мы с Фосгеном на его даче. Вообще-то Фосген называет ее особняком, но мне от одного слова «особняк» хочется смеяться до болей в животе. Конечно, здесь у Фосгена и теннисный корт, и бассейн, и сауна, но дом довольно-таки скромный. На первом этаже – тренажерный зал, душевая, кухня, гостиная, на втором – кинозал и спальные комнаты. Я не понимаю, как у Фосгена язык повернулся назвать комнатушку площадью 40 квадратных метров с полутораметровым плазменным телевизором кинозалом. Хотя хозяин особняка (ладно уж, уступлю) не устает повторять, что через несколько месяцев в кинозале появится приличный экран. Конечно, не как в кинотеатрах – что поделать, комната маленькая, - но в целом будет сносно. Но, скорее всего, мне не доведется посмотреть новый бестселлер с голливудскими звездами в главных ролях на этом большом экране. Мы с Фосгеном крепко поссорились. Буду откровенен, у нас никогда не было с ним абсолютного взаимопонимания (знали бы вы характер этого непредсказуемого типа!). Но в последнее время все стало совсем плохо.
Представьте себе эту картину. Я лежу возле бассейна, в мокрой одежде, дрожу от холода (меня только что чуть не утопил этот сумасшедший). Фосген ходит рядом и что-то обдумывает. Наверно, мою смерть. Шагах в двадцати от меня – такой же беспомощный комок плоти, хрупкая девушка. Ее зовут Юля. Это прелестное создание - главная причина нашей с Фосгеном ссоры. Конечно, было много других, но если бы не она… Я уверен, что если бы между нами не встала женщина, мы бы навсегда остались…не друзьями, союзниками. Конечно, друзьями мы никогда с ним не были. Пифагор говорил: дружба – это равенство. Но о каком равенстве может идти речь, когда имеешь дело с таким человеком, как Фосген? Он отморозок, психопат, хладнокровный убийца. Фосген - это флакон, в котором смешаны все дьявольские ароматы. Я даже имени его настоящего не знаю. Не удивляйтесь, он мне не сказал его, ни когда мы познакомились, ни спустя месяцы, когда мы повстречались снова.
Не буду рассказывать подробно, как это произошло, остановлюсь на главном. Я вернулся в свой родной город и попытался вновь стать нормальным парнем, забыть вкус крови и запах легких денег. Не вышло. Потому что однажды в кофейной я увидел его – самоуглубленного психопата в кожаном плаще, хмуро жующего пирог. Заметив меня, он легонько кивнул, приглашая сесть к нему за столик.
- Узнал сразу, - подумал я, не зная, радоваться мне или горевать, но тут же сел на свободный стул.
- Знаешь, почему мне нравится заходить в дешевые кофейни, где вечно сидит всякий сброд? -   спросил он, не здороваясь.
- Почему же? – я прекрасно знал ответ, но мне не хотелось лишать моего старого знакомого такой радости – возможности порассуждать на отвлеченную тему.
- Здесь собираются бедные, чванливые людишки, которые обсуждают пустые мелочи и хвастают своими никчемными покупками. Это доставляет мне удовольствие. Это забавно и отвлекает от проблем.
Он говорил что-то еще, но я уже не слушал, а только разглядывал его с таким любопытством, словно видел впервые. Я  не спрашивал Фосгена, как он меня нашел, потому что более глупого вопроса ему еще, пожалуй, не приходилось слышать. Он нисколько не изменился: тот же взгляд-рентген, те же осторожные движения и абсолютное спокойствие. Для него что размешать сахар в чашке кофе, что пристрелить человека – все одинаково. Поверьте мне, я этого типа хорошо знаю. Его взгляд как пятитонный пресс. Кажется, он придавливает тебя к стене. Ничто в этом парне не изменилось. На Фосгене по-прежнему его любимый черный плащ, который якобы неизменно приносит удачу. Мы пили кофе молча, а потом я спросил:
- Слушай, Фосген, а как тебя зовут на самом деле?
Это был редкий случай, когда в его карих глазах появилась ядовитая ирония.
- Оставь мне свой номер мобильного. Я найду тебя, - конечно, он не ответил мне.
Я продиктовал Фосгену цифры, а сам размышлял над тем, что нового он мог задумать. Впрочем, пытаться предугадать его действия гораздо труднее, чем предсказать, как изменится курс иностранных валют через месяц. Фосген ушел из кафе, не попрощавшись, оставив мне лишь надежду. Но в глубине души я нисколько не сомневался, что он позвонит.
Такой непринужденной была наша встреча после разлуки. А сейчас я вижу, как Фосген продолжает жестоко избивать Юлю. Бьет без разбора по лицу, почкам, в живот. При этом лицо его не выражает никаких эмоций.
- Сатана, - думаю я о Фосгене, сокрушаясь о несчастной Юлиной судьбе. Ее жизнь складывалась гораздо сложнее, чем моя. Я могу умереть через несколько минут, но мне совершенно не страшно. Терять мне нечего. У меня было все, что я хотел, - свобода.
В моей голове туман. Дашины крики и мольбы раздаются будто звуки из потустороннего мира, чужие, нереальные. Кто бы мог подумать, что все так выйдет? Теперь уже поздно. Фосген прекращает издеваться над Юлей. Я понимаю: вновь наступает моя очередь, сейчас этот подлец снова будет отрабатывать на мне свои чертовски сильные удары. Фосген подходит  неторопливо. Он не сомневается в моей беспомощности. Я и не собираюсь сопротивляться или убегать. Фосген, ты болван! Ты же сам научил меня, как не бояться боли, ха-ха! Бей-бей, вот так, бей сильнее, да, и по ребрам тоже врежь, и в челюсть не забудь.
Фосген избивает меня изо всех сил. Я наблюдаю непривычную картину: спокойствие оставляет его, он колотит меня яростно. Его руки - копья, а крепко-прекрепко сжатые кулаки – наконечники. Фосген колет меня своими копьями целую вечность. Но это не страшно. Впервые меня избили до полусмерти, когда мне было восемь лет. Так что побоев я не боюсь давным-давно. Ах, Фосген! Видел бы ты сейчас себя со стороны! Лицо багровое, глаза лихорадочно горят, мускулистые руки работают без устали. Никак в своем тренажерном зале натренировался, подонок? Точно-точно. Бей-бей. Нечего меня жалеть.
Сплевываю кровь. Я уже весь ею истек, но все равно у меня нет никакого желания оказать сопротивление. Вдруг раздается выстрел. Фосген смотрит на меня испуганно остекленевшими глазами. Что стряслось, старина?



2
Я познакомился с человеком, который представился как Фосген, когда мне было двадцать восемь лет. Я только-только уволился, еще не совсем пришел в себя. Я не продержался в компании даже года! Мне дали понять: если не уйдешь сам, будет только хуже, вышвырнули, как собаку. Когда я писал заявление, меня всего трясло, словно в лихорадке, и ручка выскальзывала из вспотевшей от переживаний ладони. Несколько дней бродил по городу, заходил иногда в бары выпить. Гулял в парке. Просто шел куда глаза глядят, ни о чем не задумываясь. Мысли о работе причиняли боль. Приятные воспоминания как удобные, мягкие вещи, они доставляют тепло, благодаря им испытываешь радость. Плохие воспоминания как тесная обувь – на душе появляются мозоли. Стоит еще раз дотронуться до больного места – оно начинает нестерпимо ныть, иногда даже кровоточить. Но выкинуть из головы мысли о том, что моя жизнь идет под откос, а я не могут ничего контролировать, не получалось. Это была паника. Или отчаяние, что-то в этом роде. И когда я сидел в парке с бутылкой пива в руке, то чувствовал себя самым ничтожным и несчастным существом на свете. Чувство одиночества сковывало меня цепями. Я боялся заговорить с кем-то, хотя мне очень этого хотелось. Я боялся, что никто не захочет находиться рядом со мной, таким неудачником, без конца произнося про себя одну и ту же фразу:
- Кто-нибудь обратит на меня внимание?
В этот критический момент появился он. Черный плащ, уверенная походка, спокойный голос, два метра мускулистого самообладания.
- Привет, - сказал он. – Я не могу сказать тебе своего имени. Все зовут меня Фосген.
- Привет, - ответил я, не удивляясь такому странному прозвищу. – Тогда я буду, допустим, Вадим.
Я не сказал своего настоящего имени, словно чего-то опасаясь. Наверно, у меня началась паранойя. Мы пожали друг другу руки. Мой новый знакомый сел рядом на скамье и добродушно сказал:
- Неважно выглядишь, приятель.
В его голосе прозвучали нотки искреннего сочувствия. Во всяком случае, так мне показалось. Только поэтому я не ударил Фосгена.
- Уволился с работы, - когда я сказал это, мой собеседник выудил откуда-то бутылку пива и сделал глоток. – Все катится куда-то в пропасть.
- Слушай, у меня есть для тебя работа. Я понимаю, что после увольнения думать ни о чем не хочется. Я сам через это проходил. Но поверь: эта работа придется тебе по душе.
- Да? – спросил я с иронией. – Что же это за работа такая?
- Хочешь узнать? Поехали со мной.
- Терять нечего, - решил я.
- Поехали, - недопитое пиво полетело в урну.
Спустя некоторое время я узнал, что Фосген и его сообщники наблюдали за мной в течение нескольких лет, следили за каждым моим шагом. В тот момент мне стало страшно: кто-то знал обо мне все, вплоть до малейших мелочей, и каждое событие моей жизни становилось частью их жизней. А я-то наивно полагал, что у меня была личная жизнь, недосягаемая для посторонних глаз, но на самом деле любой мой поступок, будь то покупка собаки или развод с женой, тщательно изучался таинственными незнакомцами. Должно быть, они собирались в каких-то никому не известных кабинетах и шептались обо мне, предугадывали мой следующий шаг, как шахматист пытается предугадать следующий ход противника, анализировали все, что я делаю. Когда я обо всем этом узнал, то почувствовал себя как микроб, попавший под наблюдение дотошных ученых. Я чувствовал раздражающее беспокойство повсюду, на каждом шагу. Мне мерещилось, что за мной следят. Нередко я смотрел в окно, надеясь заметить шпионов. Это было ужасно. Однако это произошло только через несколько месяцев после того, как я начал работать с Фосгеном.
Когда он нашел меня в парке, мы поехали к нему в офис.


- Не надо увиливать от заданного вопроса, ответь мне по-человечески, почему ты хочешь работать со мной? – прогремел над моей головой голос Фосгена, напоминающий рев реактивного двигателя.
- Я…я не знаю. Трудно сказать.
Фосген посмотрел на меня презрительно, махнул рукой – что с тебя взять, парень, ты идиот! Так я понял этот жест.
- Понимаешь, - я сделал паузу, - если честно, то мне все осточертело. Ясно тебе?
- Что тебе надоело? Что? – во взгляде Фосгена ирония.
- Хочется кого-нибудь убить, - процедил я сквозь зубы, и мой собеседник замер на месте, с любопытством рассматривая мое лицо.
- Что уставился?
- Понятно, - ответил он, не обращая внимания на мою грубоватую реплику.
Я рассказал ему всю историю своей жизни.
- Я устал ждать, когда моя жизнь наладится, - признался я Фосгену в завершении. – Все планы разрушились. Я мечтал стать со временем директором строительной фирмы. Но не вышло. Прошло меньше года, а меня вынудили уволиться. Что мне делать?
Фосген удовлетворенно кивнул.
- Я понял тебя. Раз не получилось созидать, значит, будешь разрушать. Разрушать вместе с нашей командой. Я познакомлю тебя с остальными позже, сейчас скажу лишь главное. Мы работаем на очень богатого человека. Он опальный олигарх. Не могу назвать его имени – это часть нашего с ним соглашения. Называем его просто Хозяин. Ясно?
Я утвердительно кивнул в ответ.
- Работа сложная и даже опасная для жизни, но она очень хорошо оплачивается. К тому же, ты отвлечешься от своих грустных мыслей. Это я тебе гарантирую.
- А сколько мы будем зарабатывать?
- Это зависит от сложности и важности заданий, - объяснил Фосген. – Поверь, ты не будешь разочарован.
- Приведи конкретные примеры заданий.
- Я скажу тебе одно: мы делаем это, потому что Хозяин хочет взять власть в стране в свои руки. Он хочет посадить своего друга в президентское кресло, сформировать новое Правительство, всю власть взять под свой контроль. Но для начала нужно добиться недоверия народа к действующей власти.
- То есть… - начал я.
- Наша задача – заставить власть выглядеть нелепо и беспомощно. Мы будем проводить теракты, убивать крупных чиновников, и это только начало.
- Так мы… - с трудом выдавил я. – Мы террористы?
- Если тебе нравится это слово, можешь употреблять его. Послушай, не важно, сможем ли мы достигнуть конечной цели, захватит ли Хозяин власть. Это нас не должно волновать. Лично меня греет мысль о том, что через пару лет я стану очень богатым и преспокойно свалю заграницу.
Минуты три мы сидели молча, и я пытался осмыслить все сказанное Фосгеном. Он предложил выпить. После коньяка я чуть раскрепостился, соображать стало легче.
- Я подумаю.
 - Конечно, подумай. Я тебя не заставляю давать ответ прямо сейчас. У тебя есть время для раздумий, - сказал Фосген. – Приходи через два дня.
- Хорошо. Пока.
- Удачи.
Я пошел к выходу, а Фосген бросил мне вдогонку оскорбительную фразу:
- Даже не пытайся настучать ментам, поплатишься жизнью. У меня есть в милиции свои люди.
- Уже бегу стучать, - огрызнулся я.



- Старина, сто лет не виделись, - Саня дружелюбно хлопает меня по плечу. – Проходи, будь как дома. Не забывай, что ты в гостях.
Он глупо рассмеялся собственной шутке. А шутка, что тут говорить, бородатая. Причем борода, наверно, уже выросла на несколько километров.
- Рассказывай, что у тебя нового? – спросил мой закадычный друг, когда мы сели за накрытый стол.
- Сейчас расскажу. Очень интересно, - я поймал на себе заинтригованный взгляд Сани и выпил рюмку. Закусил лимоном. – Я уволился.
- Как? – у Сани отвисла челюсть.
- Уже четыре дня как свободен, - я налил себе еще рюмку и тут же опустошил ее.
- Потише ты, - цыкнул друг. – Так через полчаса тебя развезет.
- Я, собственно, этого и добиваюсь.
- Так что же случилось? Расскажи по-нормальному.
- Этот отморозок, директор наш, вызвал меня к себе в кабинет и сказал: «Мне очень жаль, но вы не подходите нашей компании. Нам придется расстаться. Можете написать заявление, что увольняетесь по собственному желанию».
- За что он тебя так?
- Были у нас с ним выяснения отношений. Он увольняет всех, кто не ползает перед ним на лапках. Он вышвырнул на улицу всех нормальных людей: Толю Савельева, Мишу Ковина. Долго можно перечислять. Да какая теперь разница, за что меня выгнали? Я без работы. И точка.
- Дела-а-а, - протянул озабоченным тоном Саня. – Может, в суд подать?
- Что? – я чуть не поперхнулся водкой. – Ты рехнулся что ли? Половина судей в городе – дружки этого мерзавца Ситникова. У него такие связи, что можно и не рыпаться.
- Что же делать?
Вопрос остался без ответа. Мы просто пили. Долго и упорно. Когда я почувствовал, что мозги окутал алкогольный туман, то смело сказал Сане:
- А знаешь что, дружище? Я с этим Ситниковым сам разберусь.
- Интересно, как? – спросил друг, закуривая.
- Да это вообще для меня не вопрос.
- Неужели? – Саня заржал. Он весь трясся от смеха. Похоже, мои слова прозвучали совсем нелепо.
- Вот увидишь, Саня, я свое обещание сдержу, - сказал я неожиданно тихим, но злым голосом и, шатаясь, направился к двери.
Саня начал сетовать на то, что я, как всегда, очень рано ухожу. Я обещал к нему заглянуть через недельку-другую, хотя знал, что, возможно, мы больше никогда не увидимся. Я ехал домой на такси, и, глядя на стену дождя, думал о том, почему мы такие разные. Саню тоже увольняли несколько раз. Он так же, как и я, разведен. Ничего ведь – живет человек, живет нормально. А во мне что-то надломилось. Вылетела какая-то мелкая пружина, и весь механизм «полетел». Теперь меня ничто не сдерживает. Я достаточно зол для того, чтобы убить человека. Именно поэтому Фосген так быстро получил мое согласие. Дело совсем не в деньгах, а в том, что мое маленькое тело не может держать в себе так много злости.

По дороге домой я наткнулся на парочку пьяных мужиков. Расстояние между нами неумолимо сокращалось. Сначала я хотел перейти на другую сторону дороги – от греха подальше - но потом передумал. Кончилось время, когда я безвольно убегал от проблем, прятался от тех, кто мог причинить мне боль. Наступил момент, когда мне нужно начать новую жизнь. Сперва неплохо бы перестать бояться пьяных мужиков.
Один из них, высокий, поджарый, пялился на меня с недвусмысленными намерениями, которые было легко определить по свирепому выражению его лица. Когда я стал обходить их справа, он ускорил шаг, схватил меня за рукав и крикнул в ухо:
- Ты русский, а?
- Отвали, - я выдернул руку и пошел дальше. Не хотелось марать руки.
- Че ты сказал? – мужик явно не собирался так быстро заканчивать разговор, как этого хотелось мне.
- Пошел ты! – я развернулся и посмотрел ему в глаза с угрозой.
Пьяное лицо вытянулось, злые тонкие губы зашевелились:
- Серег, прикинь, он меня послал.
- Дела-а-а, - протянул Серега, маленький и коренастый мужик примерно моего возраста. – Ты за свои слова-то отвечаешь? Че ты молчишь? Как посылать крутой, да? Щас как врежу.
- Ну че ты? – Серегин друг надвигался на меня как танк. – Поговорить хочешь со мной? Щас погововорим.
Я не стал терять времени и ударил его прямо в переносицу. Удар получился хлестким, и мужик свалился на асфальт, с перекошенным гримасой боли лицом. Я бил его ногами, пока не раздались отчаянные стоны.
- Ах ты тварь! – выругался Серега и решил отомстить за друга.
Все мои чувства обострились. Сердце колотилось в груди с бешеной скоростью, улучшилась реакция. Было ясно: или я, или они. Но храбрость моя едва не испарилась, когда я увидел в руке Сереги нож.
- Ну что, как тебе такой расклад? – зловеще улыбнулся он. Я увидел его зубы, покрывшиеся желтым налетом и только сейчас обратил внимание на большой шрам от ножа на его левой руке.
- У тебя будет такой же, только на груди, - прошептал Серега и взмахнул ножом.
Почему-то мне не пришла самая здравая мысль – просто убежать. Словно сработал какой-то закон джунглей – бейся или умри. К счастью, мой противник не так уж быстро двигал рукой, но траектория его ударов была непредсказуемой и потому крайне опасной. Я выжидал удобного момента, чтобы вырвать нож. Серега подкрадывался ко мне, как тигр с раненой лапой: немного неуклюже, но каждый его выброс вперед нес в себе смертельную угрозу. Постепенно мы оба выматывались, дыхание становилось тяжелым. Я жадно глотал воздух ртом. Лицо врага покрылось красными пятнами, но он не останавливался.
- Ну ошибись, ошибись, - мысленно молил я, и Бог услышал мои мольбы.
Серега попытался ударить меня, но лезвие шло явно мимо, и я вцепился в нож. Противник пытался вырвать его, но моя хватка была железной. Я понимал: если отпущу – мне конец. Лезвие сначала изрезало всю кожу на ладони, потом я почувствовал, как беспощадный металл добрался до кости. Лицо Сереги озарила злорадная ухмылка.
- Получай!  - крикнул я и ударил его свободной левой рукой что есть силы несколько раз. А силы оказалось много. Он упал ничком на асфальт. Я продолжил бить его, словно не понимая, что это – человек. Остановился, когда  по выражению его глаз мне стало понятно: мужик далеко в космосе. Я плюнул ему в лицо и пошел прочь. Но, отойдя метров двадцать, услышал приближающиеся шаги. Я успел вовремя обернуться – это длинный пришел в себя. Он подбежал с ножом, чтобы поквитаться. Я схватил его за руку, в которой он держал нож, свободными руками мы колотили друг друга. Мужик повалил меня. Острое лезвие медленно приближалось к моему горлу. Я весь истекал потом, руки стали скользкими, и было трудно удерживать руку врага. От него исходил смрадный запах паленой водки. Глядя на его звериный оскал, я напрягал последние силы. Мышцы изнывали от усталости, а лезвие уже царапало мою шею. Еще чуть-чуть – и нож войдет в горло. Как я ни пытался сбросить мужика – не получалось, он тяжелее меня. Тогда я прекратил эти бесплодные попытки, сгруппировался и резким движением повернул его на бок – это стоило нечеловеческих усилий. Казалось, еще немного – и я не смогу даже пошевелить рукой. Но оставалось сделать последнее, решающее движение. Обхватив ладони противника, я воткнул нож ему в грудь. Не знаю, насколько сильно, но двигаться он перестал. И дышать, кажется, тоже…Пару секунд я стоял словно в забытьи, потом стряхнул с себя оцепенение. Оглядел улицу: вокруг никого. Здесь вообще редко кто проходил. Возможно, кто-то видел драку из окна. Но это уже не важно. Я помчался домой со всех ног.


3

- Скажи, ты знаешь, что это такое? – Фосген достал из стола нож, завернутый в пакет.
Моя челюсть отвисла. По спине побежали мурашки.
- Нет. Впервые вижу.
Фосген улыбнулся с презрением.
- Этот нож выкрал мой человек из отделения милиции. Это улика по делу об убийстве человека. Послушай, неужели ты думаешь, что я ничего не знаю?
- Это я убил его, - слова произносились с трудом, словно я заново учился говорить.
- Что ты собираешься делать?
- Я не знаю, - безвольным взглядом я осматривал кабинет Фосгена, словно в нем появился какой-то новый, незнакомый элемент интерьера.
- Что ты решил насчет работы?
- Я не знаю, - было трудно сдерживать слезы. Меня охватило отчание.
- Тогда я скажу тебе, - Фосген встал, подошел ко мне, нагнулся и прошептал на ухо:
- Выбора у тебя нет. Ты видишь эту улику. Кроме того, есть свидетель, который видел тебя на месте убийства. Но пока свидетель молчит. Если ты согласишься работать, он будет молчать и дальше. Так что решать тебе.
- Со… согласен, - пролепетал я сквозь рыдания.
- Громче, не слышу.
- Согласен!
- Я тебя не слышу.
- Согласен! – я встал. Хотелось убежать. Руки тряслись. Какое безумие.
- Вот и хорошо, - Фосген слегка надавил мне на плечо рукой, и я опустился в кресло.


Едем в тренировочный лагерь, у всех, кроме Фосгена, на глазах повязки. Правила игры таковы, что мы не должны знать, куда нас везут. По тому, как сильно трясет машину на ухабах, я понимаю: мы в сельской местности. Ехали мы долго, и большую часть времени я, как и другие, использовал с пользой – спал. Снилась мне встреча с моими новыми коллегами.
Мы сидели кругом, шестеро мужчин и женщин, и слушали Фосгена. Я мало что понял из его речи, он нес какой-то бред. Я запомнил только общий смысл слов нашего лидера: то, что мы делаем, только кажется людям ужасным. Они просто не осознают того, какую пользу мы оказываем всему обществу своими преступлениями. Честно говоря, в чем польза убийств и взрывов для общества, я так и не уяснил: вместо того, чтобы размышлять над речью Фосгена, без конца рассматривал остальных. Мне было безумно интересно узнать: какие они, террористы? Эти люди уже работали вместе несколько лет, я новичок в команде, и мне предстоит учиться у них, жить по правилам команды.
Их пятеро, и они все очень разные, по крайней мере, внешне.
Стас – высокий и атлетичный, настоящая машина. Саня, по прозвищу Шухер, – маленький, (ниже меня, при моих 176 см) и худой, с бледным лицом. Мина - большой спец по взрывчатым веществам. Как его настоящее имя, я не поинтересовался. Суровую мужскую компанию разбавляло присутствие двух девушек: Юля и Ирина. Обе сидели с каменными лицами и лишь изредка бросали на меня равнодушные взгляды. У меня появилась мысль:
- Вряд ли я задержусь здесь надолго.
- Думаю, нужно поведать нашему новому другу о том, как погиб его предшественник, - прервал мои размышления Фосген. – Юля, расскажи.
 Юля повернула голову ко мне:
- Полгода назад появился у нас тут новенький. Веселый такой парень, все шутил, шутил. Как только мы познакомились, он начал уделять мне внимание, поглядывать на меня так… ну знаете, интимно.
Стас и Саня хмыкнули.
- А потом, когда мы приехали в лагерь на тренировку, этот подонок хотел меня изнасиловать.
- Ты не очень-то сопротивлялась, - заметил Саня.
- Пошел ты! – ответила Юля.
- Я закончу, - встрял в их словесную перепалку Фосген. – Юля зарезала этого полового гиганта своим ножом. Так что имей в виду, Вадим, мы работаем вместе не для того, чтобы спать друг с другом и весело проводить время. Так что если я замечу, что ты заглядываешься на девчонок, можешь сам  всадить себе пулю в лоб. Никакого секса, никаких взаимных чувств. Мы здесь не друзья, понимаешь? Мы просто делаем одно дело и получаем за это деньги. Не более того. И еще: забудь о твоих родственниках и друзьях. Для них ты умер. Тебе понятны наши правила?
- Да, - сказал я.
- И последнее, - Фосген подошел ко мне, нагнулся и шепнул на ухо:
- Из нашей команды никто не уходит живым. Это правило будет действовать до  тех пор, пока Хозяин не пошлет нас подальше. Ты все понял?
- Конечно, - ответил я.
На этом сон закончился, потому что мы приехали в лагерь. Саня толкнул меня в бок:
- Просыпайся.
Я снял повязку и протер немного опухшие после сна глаза.
Мы взяли сумки с вещами и потащились в сторону неказистого с виду кирпичного здания.
- Это и есть наш лагерь? – спросил я.
- Да, и в течение нескольких месяцев тебя здесь будут драть, как только можно, - ответил Саня и расплылся в змеиной улыбке.
Я решил, что он меня просто пугает.
Сначала было тяжело войти в ритм тренировок. Подъем в пять утра, кросс, завтрак, тренажерный зал, обед, сон, стрельба и спарринги. Так прошли две первые недели в лагере. Затем меня научили, как делать взрывчатку – пластит. Я легко запомнил, какие кислоты и в каких пропорциях надо смешивать. На учебном задании нужно было взорвать какой-то трухлявый сарайчик. Наверно, я переборщил с взрывчаткой – доски, из которых сарай был сколочен, разлетелись на десятки метров вокруг. Шухер шутливо сказал мне:
- Парень, тебе нельзя давать взрывчатку, ты и врагов, и нас на тот свет отправишь.
Мина ответил за меня:
- В первый раз и не такое бывает.
Первый блин всегда комом. Но я быстро учился и совершенствовался в необходимых навыках. Утром, на пробежке, напевал про себя любимые песни, не обращая внимания на боль в ногах. В тренажерном зале уже не выглядел посмешищем, и даже выдающийся атлет Стас перестал надо мной шутить. Спарринги я проводил с Саней – мы весили одинаково. К стрельбе, как выяснилось, у меня талант, и с каждым днем я выбивал все больше баллов.
Занимался с нами старый вояка, которого все звали Майор. Мина сказал, что он когда-то служил в воздушно-десантных войсках, но там его подставили, повесили на него преступление, а Хозяин был тут как тут и позвал его к себе. Никто никогда не спрашивал Майора: не стыдно ли ему учить террористов. Каждый мог оказаться на его месте. А в тюрьму не хочется никому.
Утром Майор гонял нас по лесу, днем учил тонкостям рукопашного боя, заставлял отрабатывать приемы и удары.
- Ты не девчонку щупаешь, ты бьешь грушу! – орал он на меня в тренажерном зале. – Это твой враг, ты должен его уничтожить. Вкладывай силу в удар.
Я колотил грушу с остервенением, пока не выдыхался. Тогда Майор снова подходил и кричал. Пот заливал мне лицо, дыхание сбивалось, мышцы рук ныли, наливались свинцовой тяжестью, но я продолжал бить, как сумасшедший, так, что меня было трудно остановить.
Гораздо труднее было в спарринге. В жизни я мало дрался, и мне не хватало духу ударить Шухера как следует. Зато он мне пощады не давал, и неделями я ходил с синяками. Майору надоело смотреть на это «избиение младенца», как он говорил. Однажды во время спарринга наш инструктор подошел ко мне сзади и опрокинул на пол, как полено. Я неловко вскочил под смех остальных. Майор зарычал на меня, как голодный пес:
- Чего ты боишься, а? – ударил меня по щеке несколько раз. – Чего? Если ты не будешь биться, он тебя изуродует. Ударь его немедленно или я отделаю тебя так, что мало не покажется.
Я сжал кулаки и посмотрел на Шухера. Он спокойно ждал, что я буду делать, готовый отразить атаку. А Майор долго ждать не стал и что есть силы двинул мне в ухо. Я услышал звон, голова закружилась. Только пришел в себя, как заметил презрительный взгляд Майора:
- Что ты стоишь? Так, Сань, кончай его!
Шухер бросился на меня. Но в тот раз ему было не суждено победить. Секунд через тридцать он лежал на полу с разбитым носом и разглядывал звезды на потолке. Я не мог остановиться и продолжал избивать его. Саня беспомощно поднял руки и что-то бормотал, наверно, просил меня прекратить этот кошмар. Но я его не слушал. Майор и Стас вцепились в меня и не без труда оттащили от поверженного Шухера.
- Ты что, спятил? – Стас крикнул мне в ухо так громко, что я должен был, наверно, отскочить от страха в сторону, но вместо этого я лишь посмотрел на него с равнодушием, хотя внутри меня еще клокотала ярость.
- Ты можешь, парень, можешь. У тебя есть талант, - сказал Майор.
 - Какой талант? Убивать своих? – завопил Стас.
Они продолжали говорить, а я, взбудораженный, с безумным лицом, пошел в душ. Майор добился-таки своего.
Выйдя из душевой, я увидел Фосгена. Он похлопал меня по плечу:
- Не переживай из-за того, что случилось. Скоро ты привыкнешь.
- Я и не переживаю. Ты же запретил нам.
- Что?
- Ну, чувства.

Каждый день в этом лагере был настоящим испытанием. Не столько физическим, сколько духовным. Мы учились не дружить и не враждовать, а только работать вместе, заглушая в себе все человеческое. Точнее, это я учился, остальные все это уже умели, просто привыкали к новому члену группы. Когда мы провели в лагере полтора месяца, все трудности казались пустяками по сравнению с тем, что нужно было стараться не обращать внимания на Юлю. Ирина мне не нравилась совсем, а вот не смотреть на Юлю было чудовищно трудно. Я знал, что Фосген следит за тем, не задерживаю ли я за ней  взгляд. Я понимал, что именно за мной он наблюдает с особым вниманием. Еще бы, больше новичков здесь нет! Я старался как можно тщательнее скрывать свою симпатию к девушке, но, конечно, Фосген все заметил, хотя ничего мне не сказал. Я старался быть лучшим на тренировках и стрельбах, уставал так, что, добираясь вечером до постели, сразу отключался и спал крепко, без снов.
Юля долго старалась не обращать внимание на меня и мои интимные взгляды. Но однажды мы остались вдвоем в коридоре базы, и она сказала мне:
- Ты сумасшедший! Фосген же нас убьет. Просто выбрось меня из головы.
- Ты мне нравишься, - ответил я. – Мне плевать на Фосгена. Неужели нет никакого выхода?
- Выбрось… - она недоговорила, потому что послышались шаги – это Стас шел из тренажерного зала в душ, потный, тяжело дышащий.
- Уединились, голубки? – сказал он с улыбкой, но без всякого сарказма.
Когда он закрыл за собой дверь, Юля сказала мне:
- По-моему, уже все замечают, как ты на меня смотришь. Этого просто нельзя не заметить, ты скоро дырку на мне протрешь! Я еще раз говорю тебе: забудь о любви.
- Я тебе совсем не нравлюсь?
- Я тебя ненавижу за то, что ты появился здесь, - сказала она, глядя в пол. – Что-то мне подсказывает: мы все из-за тебя погибнем.
Я не поверил ее словам. После этого мы долго не разговаривали: не представлялось удобного случая. Я продолжал нещадно колотить грушу и лицо Шухера (Майор вскоре поставил меня в спарринг со Стасом), качать мышцы, расстреливать мишени и мастерить бомбы. А на душе была боль, которая бывает во время почечных коликов. Вот какая непозволительная роскошь – влюбиться.




4
Почти все время мы проводили в лагере, лишь изредка выбираясь в город. Его название оставалось для нас тайной. Фосген позволял нам немного выпить в баре и погулять по улицам. Он не заставлял нас притворяться, будто мы друг друга не знаем. Мы сидели за столиком со Стасом и Шухером. Мина, Юля и Ирина – за соседним.
- Слушай, Вадим, - обратился ко мне Саня, - ты не мог бы рассказать, почему согласился работать на Фосгена?
- Сань! – прошипел Стас. – Зачем ты спрашиваешь?
- А что такого?
- Мне не хочется рассказывать это, - сказал я.
- Хорошо, тогда я тебе расскажу, - Саня затянулся сигаретой. – Я был адвокатом, причем достаточно успешным. Но вся моя карьера полетела к черту после одного дела.
- Что за дело? – заинтересовался я.
- Моего подзащитного обвиняли в том, что он убил наркодилера и забрал весь товар и деньги. Всего там получалось на несколько миллионов. Врубаешься?
Я только кивнул головой в ответ.
- Этот парень признался мне, что действительно был нариком. Однажды он пришел за очередной дозой прямо домой к дилеру, открыл дверь… - Саня сделал паузу, чтобы затянуться, - и увидел такую картину: два мента убивают этого торговца. И знаешь, что эти подонки сделали?
- Что же?
- Они избили парнишку, один мент дал ему в руки пистолет и сказал: «Держи, сволочь!» - Шухер немного повысил голос. – Они всё повесили на невинного пацана. Он же еще ребенок, ему 19.
Мы молча пили коньяк, потом Саня закончил рассказ:
- Перед судом ко мне подошли на улице незнакомцы. Я сразу догадался, из какой они инстанции, - он улыбнулся. – Угрожали, что если мой подсудимый не признается, то вечером у меня дома найдут наркотики, и я сяду в тюрьму. Я послал их подальше. Но дело проиграл.
- А наркотики?
- Все произошло так, как обещали эти уроды, и я сел в тюрьму.
После этого мне потребовалось еще коньяка.
- Поэтому я здесь, - сказал Шухер. – Помнишь, в детстве мы все играли в футбол. Обычно одна команда сильнее другой. И все хотят играть на стороне сильной команды. Пусть это не честно. Пусть сильная команда обманывает слабую и издевается над ней. Наплевать. Главное – самому оказаться в выигрыше. Я выбрал сильную команду, понимаешь? Мне надоело, что кто-то решает мою судьбу за меня. Какие-то люди, которых я даже не знаю, сажают меня в тюрьму, ломают всю мою жизнь. Почему бы мне не стать таким, чтобы перестать трястись от страха, когда в квартире звонит телефон? Так я подумал, когда Фосген предложил мне эту работу.
- Кстати, а почему у него такое странное прозвище? – спросил я.
- Расскажу как-нибудь в другой раз, - ответил Саня.
Через пару минут у Стаса зазвонил мобильник:
- Да, я понял. Парни, нам пора.

В машине Фосген сказал мне:
- Для тебя есть срочное задание.
- Да? – я растерялся от неожиданности.
- Смотри, - он протянул мне фото. На нем незнакомый мне человек. – Это Сергей Привалов, местный мэр. Он отказался присягнуть на верность Хозяину. Возьми пистолет. Через полчаса он приедет в этот бар. Это проверенная информация, у меня есть свой человек в его команде. Убей Привалова. Будь осторожен, с ним охрана. Когда сделаешь дело, беги вот по этой улице до угла, где начинается парк. Там мы тебя и заберем.
- Хорошо, - сказал я. Зубы стучали от волнения, как я не старался взять себя в руки.
Выйдя из машины, неторопливо пошел в сторону бара. Я увидел, как едет мне навстречу черный «мерин», но в эту же секунду перед глазами возникла тьма: кто-то накинул мне на голову мешок. Я попытался сопротивляться, но ничего не смог сделать и оказался в машине. Руки уже были в «браслетах».
- Кто вы? – орал я. – Что вам надо?
Никто не отвечал мне. Примерно минут через сорок меня вывели из автомобиля.
- Убьют сейчас, и никто об этом не узнает, - с тоской подумал я.
Я не знал, куда меня ведут, но поклялся не выдавать свою команду. Меня посадили на стул.
- Вадим Лисин? – спросил грубый мужской голос.
- Да, - мой голос дрожал.
- Расскажи, что ты делал в городе?
- Я шел в бар выпить.
- А почему ты шел в бар именно в то время, когда там собирался отдохнуть мэр города?
- Откуда я знаю! Развяжите мне глаза!
- Не дождешься! Будешь врать – убьем немедленно, прямо так, с мешке на голове, понял? Ты работаешь на Фосгена?
- Что? – я рассмеялся. – Какой Фосген? Фосген, насколько я знаю, это ядовитый газ…
Мою фразу оборвал сильный удар: кто-то от души приложился ногой к моей голове.
- Так дело не пойдет, парень, - сказал голос. – Где сейчас Фосген и его команда? Почему ты был не с ними? У тебя было какое-то задание?
- Вы меня с кем-то путаете! Если вы думаете, что я из-за какого-то сукиного сына стал бы рисковать своей жизнью, то вы ошибаетесь. Я не знаю, про какого Фосгена вы мне говорите.
- Упрямый идиот! – выругался некто и снова ударил меня, но теперь уже в живот.
Меня принялись избивать. Колотили руками и ногами. Когда я почувствовал, что теряю сознание, все прекратилось. Меня бросили куда-то и заперли. Наручники перед этим сняли, что принесло хоть какое-то облегчение. Я лежал в полумраке: камеру освещала только тусклая лампочка. Стучал в дверь, орал – никто не отвечал. Я был один и сходил с ума от ужаса. Я так подвел своих. Если меня не убьют те, кто взял в плен, то убьет своими руками Фосген. Он не поверит, что я не выдал его.




5
- Откройте, откройте немедленно! – кричал я и стучал в дверь что есть силы.
Сил оставалось совсем немного. Человек, который приносил мне два раза в день скудную похлебку, сказал:
- Ты недолго здесь протянешь. Лучше расскажи все.
Я стучал в металл, сбивая кулаки в кровь. Наконец дверь со скрипом открылась, на пороге возник все тот же незнакомец в маске:
- Чего шумишь?
- Я хочу все рассказать.
- Точно? – спросил охранник недоверчивым тоном.
- Да. Сил нет больше терпеть.
- Пойдем.
Он надел мне на руки «браслеты», нацепил на глаза черную повязку и повел куда-то. Посадил на стул.
- Говори, - сказал другой голос, который здесь я слышал, кажется, впервые. Кого-то мне этот голос напоминал, но я не мог вспомнить, кого именно.
-  Я хочу рассказать вам все, что я знаю о Фосгене.
- Хорошо. Я слушаю.
- Фосген – это мой старый знакомый. Он торгует мороженым.
Я засмеялся как сумасшедший и чуть не упал со стула. Меня снова начали избивать. Потом посадили под засов. Кормить стали вообще раз в день. Хотя, если честно, я потерял счет дням. В этом мраке время шло иначе, чем в обычной жизни. Сколько я уже просидел в темнице? Пять дней, неделю?
Я мысленно проклинал свою судьбу за то, что мне снова не повезло. Каждая моя попытка начать новую жизнь неизменно заканчивается крахом. Даже если они отпустят меня, что я буду делать дальше? Куда пойду? Денег ни гроша. Меня выследят и убьют свои. Впрочем, вряд ли я когда-нибудь отсюда выберусь.
Эти кошмарные мысли позволяли хоть на какое-то время приглушить чувство голода. Но постепенно оно становилось невыносимым. Я недоедал уже который день и чувствовал слабость. Все тело ныло, голова болела от спертого воздуха. Наверно, больше мне не выдержать. Признавшись во всем, я смогу прожить хоть немного дольше. Пусть мне пустят пулю в лоб, но это лучше, чем умирать от голода. Я с трудом поднялся. Ватные ноги неуверенно вели меня к двери. Я не прислонился к ней, нет, я буквально упал на нее. Сил стучать уже не было. Я просто водил рукой по гладкой металлической поверхности. Попытался крикнуть, но раздался лишь сдавленный стон. На мое счастье, через несколько минут дверь открыл охранник. Я рухнул на него, едва не потеряв сознание. Он с трудом удержал меня.
- Очнись, очнись, говорю! – орал он на меня и тряс, как безвольную марионетку.
Потащил меня куда-то. Снова тот голос, который кого-то мне напоминал:
- Говори.
- Я…я с Фосгеном, - подводили засохшие губы.
- Воды, - приказал голос.
Я с жадностью опустошил бутылку, вытряхнул на губы последние капельки.
- Я был в тренировочном лагере с остальными, - слова приходилось практически выдавливать из себя. – Фосген – это мой босс. Мы террористы.
- Довольно!
Повязка была сорвана с моих глаз. Свет в помещении был слабый, но все равно я щурился, пытаясь разглядеть человека, сидевшего передо мной. Когда сознание уже покидало меня, в голове мелькнула лишь одна единственная мысль:
- Это же Фосген!

Я проснулся в кровати. Открыл глаза.
- Ты молодец, парень.
Нет, я не вижу и не слышу тебя!
- Ни одному человеку в моей команде не удавалось продержаться 10 дней взаперти.
Я глух и нем!
- Наверно, у тебя ко мне много вопросов? Ты можешь их задать.
Я повернулся к Фосгену и охрипшим голосом спросил:
- Какого черта? Ты, сукин сын…
Я попытался встать и ударить его. Не вышло. Я рухнул на пол, обессиленный, и беспомощно взмахнул руками. Фосген немедленно поднял меня и позвал врача.
- Поправляйся, ты нам нужен, - сказал он уходя.
- Фосген! – простонал я. – А если бы я сразу раскололся, ты бы меня убил?
- Набирайся сил, - ответил он, промолчав несколько секунд, и закрыл за собой дверь.

- Через это проходят все люди, попадающие в мою команду, - объяснял мне Фосген, сидящий в удобном кресле с бокалом бренди. – Это проверка на преданность, которую ты успешно прошел. Впрочем, не буду скупиться на похвалу, ты прошел ее блестяще. Просто блестяще. Мы наблюдали за тобой с помощью камеры, и никто не верил в то, что ты протянешь дольше пяти дней. А чего стоит только этот твой фокус с продавцом мороженого, - на губах босса мелькнула улыбка.
- Ладно. Что у нас дальше?
- Дальше самое интересное – боевые задания. Думаю, имя Сергея Привалова еще не стерлось из твоей памяти?
- Оно сохранится в моей памяти навсегда.
- Наша первая задача – нейтрализация Привалова, - кивнул Фосген. - Мы знаем его распорядок дня и когда к этому типу можно легко подобраться.
- Как все пройдет?
- Привалов старается вести здоровый образ жизни. Каждое утро он приезжает в одиночку на стадион. Там его будет поджидать Юля со снайперской винтовкой. Один выстрел, - Фосген сделал паузу и бросил взгляд мне в глаза, - и врага нет.
- Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет, - выдал я.


6
Сергей Привалов приехал на стадион ранним прохладным утром. Он был один. Мэру не приходило в голову, что кто-то может покушаться на его жизнь в это время, поэтому личная охрана мэра дожидалась вызова. Любому публичному человеку приходится выдерживать тяжкий груз ответственности за каждый свой поступок, который мгновенно становится объектом внимания общественности. Привалову очень часто приходилось выслушивать критику и угрозы, но он к этому привык. Однако в последнее время его каменная самоуверенность дала сбой. Привалов почти не спал по ночам. Все это из-за ссоры с опальным олигархом. Петр Аркадьевич не звонил уже три недели, но их последний разговор мэр прекрасно помнил:
- Запомни мои слова: я тебя в покое не оставлю! Ты у меня еще попляшешь, - шипел олигарх.
- Как говорится, кто не с нами, тот против нас, - усмехнулся в ответ Сергей. – Я отказываюсь вам помогать. С такими как вы, Петр Аркадьевич, я не работал, не работаю и работать не буду. Вам это ясно, или мы еще пару месяцев будем впустую вести эти разговоры?
На этом беседа закончилась – терпение олигарха лопнуло. Несколько месяцев он потратил на то, чтобы уговорить Привалова, мэра мегаполиса, перейти на его сторону. Но все красноречие Петра Аркадьевича, обещавшего золотые горы, не помогло ему сломить волю мэра. Привалов понимал, чем это может грозить ему, но старался не вешать носа. Впрочем, получалось не слишком хорошо. Спал он мало, по три-четыре часа в сутки, постоянно просыпаясь от кошмаров.
- Сегодня же я позвоню губернатору. Надо посоветоваться. И пора прекращать ездить на стадион без охраны. Ладно, сегодня последний раз. Что за жизнь, даже мяч попинать нельзя без надзора.
- Тух! – мяч после удара летит в верхний угол ворот. Сетка дружелюбно шелестит.
- Я разберусь с этим олигархом.
Тух!
- Неужели он не понимает, что захватить власть не удастся? Это же авантюра. Закончится все для него и для его людей либо тюрьмой, либо могилой.
Тух!
Когда все мячи оказались в сетке ворот, Сергей отправился к машине. Он собирался съездить в бассейн. Водитель мэра Михалыч курил в сторонке, хмуро поглядывая на небо. Собирался дождь. Михалыч посмотрел на Привалова и вновь перевел взгляд на тучи.
Раздался выстрел. Потом второй. Водитель лежал на земле, уткнувшись носом в землю. Сигарета лежала рядом. Михалыч не успел стряхнуть пепел.
Пятьсот метров отделяли от машины, возле которой лежали два трупа, дерево, на котором сидела Юля. Она разобрала винтовку и сложила все части в чемоданчик, и, выбрав момент, когда на дороге не было прохожих, быстро спустилась на асфальт. Через пару минут начался ливень.
- Жаль, зонта нет, - подумала девушка.

Стас и  я бодрым шагом вошли во двор дома, где жила семья мэра. На первом этаже нас встретил охранник. Он сидел в комнате, видимо, оборудованной для видеоконтроля за домом.
- Доброе утро? Вы к кому?
- Уголовный розыск, - мы достали «корочки». – Менее часа назад был убит Сергей Привалов. Мы только что с места преступления. Нам нужно поговорить с его семьей.
- Привалова убили? – запинаясь, спросил мужик. Он был ошеломлен. Думаю, волосы на его голове мгновенно встали дыбом, если б он не был лысым.
- Да, и его водителя тоже. Работал профессиональный снайпер.
- Хорошо, я им сейчас позвоню, - охранник взял в руки телефон, стараясь сохранять самообладание. – Алло, Маргарита Евгеньевна, к вам из уголовного розыска. Они вам сами все расскажут.
Он проводил нас грустным взглядом, видимо, давно здесь работал и хорошо знал Приваловых. Мы поднялись по лестнице на второй этаж.
- Я видел камеру, - прошептал Стас. – Охранника тоже придется убрать.
  Нам открыла женщина в халате, очень бледная и взволнованная:
- Здравствуйте. Проходите.
Хорошо, однако, живет семья мэра. В такой квартире можно в бадминтон играть.
- Чем обязана?
Мы представились вдове под вымышленными именами и званиями, затем сообщили о гибели мужа. Реакция была вполне предсказуемой: какое-то время Маргарита Евгеньевна не могла придти в себя. Честное слово, был момент, когда я даже чувствовал что-то вроде искреннего соболезнования. Но Стас смотрел на слезы несчастной женщины с ледяным равнодушием, и я быстро взял эмоции под контроль.
- Мы хотели попросить вас вспомнить кое-что, - начал я. – Возможно, вашему мужу кто-то угрожал. Как он вел себя в последнее время?
- По ночам его мучили кошмары, - сквозь рыдания раздался голос вдовы. – Это все из-за ссоры с каким-то олигархом. Но..но я даже не помню, как его зовут. Сережа вообще старался сделать так, чтобы я ничего не знала о его делах и проблемах. Может, вам поговорить с детьми?
Но звать их не пришлось, они сами вышли к нам: дочь Аня и сын Борис.
Стас дал мне условный знак – кивнул головой три раза. Я достал пистолет с глушителем и приготовился выстрелить, но палец отказывался спускать курок, словно его удерживала какая-то неведомая сила. Я чувствовал, как мое тело дрожит от волнения каждой клеточкой, каждым атомом. Руки вспотели, и держать оружие стало тяжело. Борис, белобрысый мальчишка лет десяти, и Аня, высокая девица с голубыми глазами, стояли с выпученными глазами неподвижно, как будто кто-то связал их крепкими веревками по рукам и ногам. Пока я старался взять себя в руки, Стас уже сделал свое дело: попал жене Привалова прямо в переносицу, и она тут же умерла.
Когда мне сказали, что я должен буду убить двоих детей, в моей голове пронеслась мысль:
- Это все специально, чтобы меня проверить.
Легко сказать: убить двоих детей. Когда они стояли передо мной, беззащитные, напуганные до смерти, я никак не мог решиться выстрелить.
- Чего ты ждешь? Стреляй, и дело с концом, - сказал мой напарник.
- Не могу! – взвизгнул я. Дети плакали, инстинктивно забившись в угол комнаты.
- Стреляй!
- Нет, - я мысленно уговаривал, умолял себя сделать то, что мне приказали. Нельзя подвести команду.
И я выстрелил два раза. А потом подошел к истекающим кровью телам и сделал контрольные выстрелы.
Убедившись, что на нашей одежде нет следов крови, мы прикрыли за собой дверь и вышли во двор. Охранник встретил нас расспросами:
- Ну как они?
- Мы постарались успокоить их, как могли, - ответил Стас.
- Жаль, что такие славные дети остались без отца, - добавил я. – Но им ничто не угрожает, во всяком случае, в таком тщательно охраняемом доме.
- Да, - подхватил мужик. – В каждом подъезде установлены камеры. Муха не проскочит незамеченной.
Стас дважды нажал на курок, и через пару секунд охранник начал оседать на пол. Мы быстро сняли камеру и забрали с собой, чтобы выбросить в ближайший контейнер с мусором. По моему лицу текли слезы, перед мысленным взором стояли лица невинных детей, их печальные глаза, отчаянно молящие о милости. Я стал убийцей.


Через несколько часов о смерти мэра и его семьи сообщили местное телевидение и радио. Фосген явно был доволен проделанной работой.
- Это лишь начало. Сегодня то же самое произойдет с десятками мэров, судей, губернаторов, которые отказались сотрудничать с Хозяином. Теперь вы понимаете, какова его власть и наша роль в происходящем.
Мне показалось, Фосгена все больше и больше охватывает уверенность в том, что будущее за нами, и планы Хозяина сбудутся. А я мучился сомнениями: правильно ли я поступил? Нужно ли было мне вступать в эту банду?
- Вадим, - обратился ко мне босс. – Ты сработал молодцом.
- Никаких проблем, - ответил я.
Одно мне было ясно: новости я смотреть не буду, потому что там могут показать…
Я никогда не забуду свое первое задание.




7
Я смог подтвердить, что стану надежным товарищем. Это было первое серьезное испытание, которое мне удалось выдержать. Правда, мои нервы сдали, уже несколько ночей не получалось заснуть.
- Все наладится, - утешал меня Стас. – Я после первого задания, когда убил банкира, вообще три месяца не мог глаз сомкнуть. Тогда со мной на задании был Гоша. У него опыт уже был, а я весь трясся от волнения.
- Какой Гоша?
- Его теперь нет. Несколько лет назад мы захватили автобус со школьниками, взяли детей, учительницу и водителя в плен. Спецназ начал штурм. Гошу убили.
Вся команда единодушно приняла меня как достойного этой работы. Но Юля продолжала делать вид, что я ей не интересен. Я не знал, что мне сделать, чтобы разбить стену, которую она выстроила между нами, и боялся думать, что, если мы будем вместе.
Прошло десять дней. Фосген сообщил, что от Хозяина поступил новый приказ – провести захват заложников и убить всех до единого.
- Для выполнения этого задания нам придется переехать в другой город, потому что здесь стражи порядка уже навострили свою уши, и не стоит больше рисковать. Отправимся в край непуганых идиотов, - командир улыбнулся. – Как вам такое предложение: захватим футбольную команду?
- Стоп, я не понял, а зачем нам спортсмены, - сказал Шухер. – Почему не политики, не бизнесмены?
- Хозяин пока не требует устранения его личных врагов. Нам нужно учинить расправу над известными людьми. Футболисты, которых мы возьмем в плен, в своем городе всеобщие любимцы. На их матчах всегда аншлаг. Их смерть вызовет огромное возмущение у людей. Возможно, даже ненависть к власти, которая не уберегла народных любимцев.
- Я не думаю, что это вызовет ненависть к власти, - возразил Мина. – Почти все профессиональные клубы кормятся в основном за счет своих владельцев и спонсорских средств. Конечно, власть оказывает поддержку, но…
- В нашем случае команда очень сильно зависит от губернатора. Он помогает клубу с поиском спонсоров и помогает бюджетными средствами. У жителей города при упоминании названия клуба возникает ассоциация с губернатором. Поэтому беспомощность власти вызовет гнев людей. Поставьте себя на их место: в вашем городе происходит убийство известных людей, это наводит на вас ужас. Люди перестают чувствовать себя в безопасности, только когда рядом с ними происходит что-то страшное.
- А как мы проведем захват? – спросила Ирина.
- Легко. Приедем на базу, где они тренируются, и спокойно сделаем свое дело. Наша задача – убить всех. Но перед этим мы позвоним в приемную губернатора, а также на телевидение.
- Мы делаем новости, - усмехнулся Стас.
- Меньше слов и больше дел, господа, - оборвал разговор Фосген. – Вот ваши деньги за предыдущую операцию.
Он раздал всем, кто участвовал в выполнении задания, конверты. В моем оказалось десять тысяч долларов. Цена двух жизней.







8
- Мне удалось выяснить, что автобус с командой отправляется с базы на стадион в пять часов, - сообщила Юля.
- Представляю, как разозлятся фанаты, когда их любимцы не приедут на игру, - улыбнулся Фосген. – А потом, когда все узнают о гибели футболистов, город будет в ужасе.
Простой, коварный и невероятно дерзкий план – приехать прямо на базу и захватить спортсменов, тренеров и всех, кто окажется там в это время. Мы рассчитывали на эффект неожиданности: кто мог подумать, что футболистами заинтересуется банда террористов? База представляла собой двухэтажное кирпичное здание внушительных размеров. Позади нее располагалось футбольное поле. Мы остановились в сотне метров от въезда на территорию базы. Я сразу обратил внимание на то, что автобус, на котором футболистов доставляют на стадион, еще пуст. Водителя тоже нет на месте. Стас, управляющий микроавтобусом, пробубнил:
- Видите, там менты.  Значит, будет не так скучно, как я думал.
- В машине двое. Она стоит в стороне от входа, так что никто из находящихся внутри базы ничего не заметит. Юля, возьми их на себя, - сказал Фосген.
Девушка послушно вышла из машины. На ней был «отвлекающий прикид» - обтягивающие джинсы и маечка, которая не закрывала почти ничего, что должна закрывать верхняя одежда. Я представил, как ухмыляются менты при виде такой красотки. Вряд ли они сейчас думают о том, что им грозит опасность. Разве можно предположить, что очаровательная барышня достанет из-за спины пистолет? Конечно, стражи порядка, убаюканные видом прекрасной незнакомки, и думать забыли о мерах предосторожности.
- Здравствуйте! – произнесла Юля. – А вы не подскажете мне, где я могу найти главного тренера?
- Тренер и вся команда внутри, - один из милиционеров махнул в сторону базы. – Через пять минут должны выйти. Скорее всего, они уже в холле.
-  Понятно.
Перед глазами изумленных блюстителей правопорядка возник пистолет с глушителем, и два бесшумных выстрела погрузили их в тьму.
- Пошли, пошли! – крикнул Фосген.
Мы выскочили из микроавтобуса с оружием в руках и побежали к входу. Юля следила за дверью и за тем, как мы движемся к ней. Нам нужно было ворваться внутрь и не дать никому уйти.
Фосген открыл дверь, и мы по очереди оказались в холле. Вся команда, тренеры и обслуживающий персонал были здесь. Они уже готовились к тому, чтобы выйти, и наше появление застало их врасплох.
- Кто вы такие? – пробормотал один из игроков.
Я не знал, о чем думали все эти люди, но твердо помнил свои обязанности.
- Лежать, всем на пол! Руки за голову! – закричали Стас, Фосген и Мина.
- Что происходит? Кто это? – неохотно выполняя приказания, перешептывались футболисты.
В течение нескольких секунд почти весь пол в холле был закрыт телами спортсменов. Но один мужик, видимо, тренер, ринулся назад, прочь из холла. Стас гигантскими прыжками догнал его, свалил на пол и ударил прикладом в голову. Раздался сдавленный стон. Я напряженно сглотнул слюну: так ведь и убить можно. Хотя… именно с этой целью мы здесь.
- Теперь вы у нас в плену, - сказал Фосген. – Никто из вас не уйдет отсюда.
Стас шепнул ему что-то на ухо, тот кивнул в ответ, выражая согласие.
- Кто главный тренер? Сесть на колени!
В ответ маленький мужичок лет пятидесяти поднялся с пола.
- Я сказал: на колени! – рявкнул командир.
Пришлось тренеру подчиниться.
- Как вас зовут, уважаемый тренер?
- Вяче… Вячеслав Семенович, - запинаясь, отозвался тренер.
- Вячеслав Семенович, будьте так любезны, сядьте в то кресло, у телефона. Если кто-то позвонит и спросит, почему команда не на стадионе, ответьте, что возникла небольшая проблема с автобусом, но водитель быстро устранит неполадку. Вам все ясно?
- Да, конечно.
- Вот и хорошо.
Тренер встал и, слегка пошатываясь от волнения, пошел к телефону. Остальные оставались лежать. Всего здесь было тридцать человек, включая водителя, врача, массажистов и работников базы. Сумки спортсменов мы с Шухером отнесли в коридор, который выходил из холла. Мы разрешили заложникам сесть. Расположили их в шесть рядов по пятеро. Большинство нервничали: это было видно по взбудораженным глазам и перекошенным от страха лицам. Пожалуй, только водитель сохранял относительное спокойствие. Во всяком случае, в выражении его лица я не прочел того смертельного испуга, который был на лицах других.
- Храбрый водила, - мысленно усмехнулся я и почему-то чуть крепче сжал ствол автомата.
- Мне кажется, ты немного волнуешься, - шепнул мне Стас.
- Когда кажется, креститься надо, - огрызнулся я.
- Что ты вцепился в ствол автомата? Никто здесь не вздумает выкинуть какой-нибудь фокус. Это тебе не какой-нибудь американский боевик, где обязательно появится герой, который всех в одиночку спасет.
- Есть еще кто-нибудь внутри базы? – спросил Фосген главного тренера.
- Нет, - покачал седой головой Вячеслав Семенович.
- Смотри, если ты меня обманываешь – убью, - пригрозил командир. Хотя его лицо скрывал чулок, я будто увидел, какую гримасу он скорчил.
Фосген приказал проверить спортзал, в который можно было попасть прямо из холла. Там чисто. Но спустя полминуты послышались шаги из коридора.
- Кто это? – Фосген направил ствол на тренера.
- Я не знаю, - побледнел мужчина, трясясь от страха.
А ведь он знал. Не стоило лгать.
Из коридора появился человек, видимо, еще один работник базы.
- Что…? – он хотел еще что-то сказать, но подавился словами.
Стас среагировал мгновенно. Спустя несколько мгновений еще один пленник был на полу.
- Мина, Вадим, обыщите здание, - приказал Фосген.
- По-моему, нет одного игрока, - обратилась к нему Юля. – Я внимательно смотрела фото всей команды. Одного парня точно нет.
- Найти его!
Мина тут же исчез в коридоре, я последовал за ним. А что если парень все слышал, притаившись в коридоре, пока мы возились с заложниками, и где-нибудь притаился. Ведь достаточно сделать один звонок…
Я отбросил мысли в сторону. Коридор закончился, мы очутились возле лестницы на второй этаж. Еще рядом была дверь в столовую. Мина показал жестами: я иду наверх, а ты проверь столовую. Я кивнул головой и распахнул дверь. Никого. Быстро пересек зал, уставленный столиками, добрался до кухни. Там тоже ни души.
- Наверно, больше никого, - решил я, выйдя из столовой.
Сверху раздались звуки борьбы.
- Вадим! – раздался голос Мины.
Я стартовал как заправский спринтер, буквально взлетел по лестнице. Здесь были жилые комнаты. Третья дверь слева была распахнута. Именно оттуда доносились хриплое рычание и глухие звуки ударов.
Я ворвался в комнату и увидел, что Мина все-таки справился с противником. Ему пришлось нелегко: парень был высокий и здоровый. Но его дело – играть в футбол, а не убивать. Мина вспотел и покраснел от напряженной борьбы. Чтобы завершить начатое, он взял футболиста за волосы и ударил лицом об стену. На светлых обоях появился красный след.
- Хватит, - взмолился парень, из последних сил поднимая руки вверх.
- Все, оставь его, - я оттащил Мину в сторону.
Он уперся руками в бока, тяжело дыша. Поднял автомат с пола.
- Все в порядке? – спросил я его.
- Со мной да. А вот с ним…
Парень весь истекал кровью. В придачу к этому Мина, видимо, сломал ему нос. Мы подняли поверженного здоровяка и осторожно потащили его вниз. Фосген предупреждал нас: сразу никого не убивать, даже если будет сопротивление.
Увидев нас с очередным, теперь уже последним заложником, Фосген удовлетворенно кивнул. Мы бросил парня на пол, он снова застонал от боли. Другие что-то ему зашептали, но Стас тут же вырос перед ними мускулистой стеной и произнес:
- Никаких разговоров! Всем молчать.
Юля осмотрела футбольное поле. Там никого. База полностью под нашим контролем. Пока мы с Миной проверяли столовую и второй этаж, Фосген отобрал у всех мобильные телефоны.
Зазвонил телефон. Прежде, чем тренер поднял трубку, командир приставил к его виску пистолет. Вячеслав Семенович старался не терять самообладание и говорить уверенным голосом:
- У нас неприятности. Что-то с автобусом. Водитель говорит – пустяки. Скоро выезжаем. Ага, пока.
Фосген убрал оружие, и тренер с облегчением выдохнул.
Мы не сводили с заложников глаз. Нельзя давать им ни единого шанса. Возможно, некоторые еще не до конца поверили, что попали в плен, а самые хладнокровные уже обдумывают план бегства. Поэтому нужно постоянно быть начеку.
- Что вам нужно? – осмелился спросить тренер. – Если вы хотите денег, то получите сколько хотите, правда.
- Неужели ты думаешь, что все происходит из-за денег? – с презрением ответил Фосген. – А что если я получаю удовольствие от того, что делаю?
Почему я не задумывался об этом раньше? Наш командир – психопат!
Вячеслав Семенович растерялся, но потом все же нашел, что ответить:
- Почему именно мы?
- Даже не думай о помиловании. Вы все умрете.
На миг в холле воцарилась такая тишина, что было слышно прерывистое дыхание пленников.
- Вскоре здесь будет милиция, спецназ. Здание возьмут штурмом, нас освободят!
- Но никто ведь не знает, что мы взяли вас в плен, - ответил Фосген. – Никто не придет вам на помощь.
Голова тренера безвольно склонилась вниз.
Командир отправил Ирину следить за дорогой – на всякий случай. Проверив связь по рации, она отправилась в микроавтобус.
Итак, известная футбольная команда, кумиры тысяч болельщиков, оказались в наших руках. Мы одеты одинаково: черные джинсы, черные футболки, черные чулки. Стас сидит на корточках и курит, повесив автомат на левое плечо. Мина о чем-то думает, прислонившись к стене. Ирина стоит рядом с ним, жует жвачку. Шухер почему-то нервничает, постоянно крутит шеей, то на командира посмотрит, то на пленников, то на выключенный телевизор.
- Думает о том, что в выпусках новостях будут сообщать про уничтожение команды, - смекнул я.
Фосген подошел к Стасу и сказал:
- Пора заканчивать.
Гигант бросил окурок на пол и затушил носком ботинка. Мы сняли автоматы с предохранителей. Фосген хотел было дать команду «огонь», но один из приговоренных к смерти вскочил с пола и крикнул:
- Не надо, умоляю вас!
Многие последовали его примеру, надеясь, что им удастся невозможное - разбудить в наших сердцах милосердие. В холле стоял ужасный ор. Пленники, с выпученными от ужаса глазами, готовы были наброситься. Медлить было нельзя. Через десять секунд все закончилось.
- Кто я? Что я из себя представляю? – подумал я, когда стрельба прекратилась. – Черствая корка хлеба. Мы все такие.
- Алло, добрый день, - раздался вежливый голос Фосгена. – Рад вас слышать. У нас есть для вас любопытная новость. Только что на базе футбольной команды  «Динамо» произошло убийство. Что? Какое убийство? А вы приезжайте и посмотрите. Да, я видел все своими глазами. Нет, я не псих. Наркотики не употребляю, вы заблуждаетесь.
9

Фосген никогда не говорил, что мечтает об интервью. Но однажды вечером он заявил:
- Завтра придет журналист.
- Что? – вырвалось у каждого.
- Ты спятил? – возмутился Стас.
- Спокойно, спокойно, - Фосген жестом показал, что он хочет еще что-то добавить. – На встречу я пойду один. Нас не выследят, не беспокойтесь.
- А что если этот журналист приведет целый батальон? – резонно спросила Юля. – Тебя могут схватить.
- Да послушайте же меня! Этот человек стрингер, независимый журналист. Он охотник за сенсациями и не боится ничего. Я сказал ему, что имею информацию о террористической организации. Он даже не подозревает, что я террорист. Может, он придет из любопытства, чтобы просто узнать, разыгрываю я его или нет? Кроме того, мое имя никому не известно. Так будет и дальше. Я просто поговорю с ним. И все. Никакой опасности нет.
Отговаривать командира было бесполезно. Он всегда поступает по-своему. Поэтому мы не стали продолжать дискуссию, итог которой известен заранее.
Фосген вернулся через два с половиной часа и дал нам диск.
- Хорошее интервью. Мы разговаривали за городом, в лесу.
- Так он поверил, что ты террорист? – спросил я.
- Послушай разговор, - ответил командир.
Юля взяла диск и вставила его в DVD-ROM ноутбука. Вся команда была здесь. Мы трепетали от нетерпения.
- Как я говорил, у меня есть интересные сведения о террористах. На самом деле, я сам террорист, - это говорил командир.
- Что? – раздался голос журналиста. – Постойте, но… Почему я должен вам верить?
- Вот, взгляните на эти фотографии. На них вы видите людей, которые погибли от рук неизвестных преступников. Примерно так ведь говорят в новостях? Эти снимки сделали мои бойцы.
- Боже… - журналист явно был шокирован. – Я…я не могу поверить.
- Придется.
- Хорошо, - по интонации чувствовалось, что стрингер делает над собой усилие, чтобы взять эмоции под контроль. – Скажите, к какой организации вы относитесь?
- Организации? – Фосген смаковал это слово. – У нас есть команда. Мы выполняем задания одного весьма богатого человека, у которого большие политические амбиции. Ничего конкретного я не скажу.
- Ладно. Значит, вы наемники человека, который стремится захватить власть в стране?
- Что-то в этом роде.
- А как вы стали террористом?
- Прошел обучение в лагере.
- Я имею ввиду, кто-то же нашел вас, предложил это…занятие.
- Что, смелости не хватает назвать это работой? А для меня это работа. Был один человек, который нашел меня в тот момент, когда я чуть не сошел с ума. Он предложил мне это занятие.
- А почему вы согласились? И кем вы были в прошлой жизни?
- Я согласился, потому что не знал, что мне делать. Я был уверен лишь в одном: нормальная жизнь меня не устраивает. К тому же, я совершил несколько преступлений.
- Поподробнее…
- Кража и убийство. Тот, кто завербовал меня, пообещал защиту. Как видите, я до сих пор на свободе.
Последовала небольшая пауза.
- Так кем вы были раньше?
- Учителем русского языка и литературы.
Еще одна пауза. Видимо, все это с трудом укладывалось в голове стрингера.
- Вы учили детей, - медленно, словно прожевывая каждое слово, спросил он.
- Да, учил. А что вас удивляет? Вы думаете, ничего в жизни не меняется? А что если ваш сосед, доброжелательный старик, с беззубым ртом, придет к вам в дом и начнет угрожать ружьем? Что если люди вокруг отвернутся от вас и не протянут руку помощи? Как вас зовут?
- Алексей, - растерянно прошептал журналист.
- Алексей, понимаете, человек, который вчера объяснял детям разницу между Онегиным и Печориным, между гласными и согласными, сегодня становится убийцей.
- Но зачем?
- А-а-а, зачем! Да, это серьезный вопрос. Скажите, как вы относитесь к преступникам? Как?
- Плохо.
- Разве это ответ! Я понимаю, вы привыкли задавать вопросы, а не отвечать на них. Но все-таки скажите, как вы относитесь к преступникам? Какие эмоции вас охватывают, когда вы видите убийц, насильников, воров? Вам бы хотелось, чтобы они умерли? Я не слышу ответа! – закричал Фосген.
- Да, - неуверенно пробормотал журналист.
- Громче!
- Да!
- Хорошо. А теперь скажите, вы бы хотели, чтобы меня убили?
- Что?
- Говорите прямо.
- Да.
- Вот, это честный ответ, молодец, Алексей. Я так люблю честных людей! Твое желание мне понятно. А ты понимаешь, почему люди совершают преступления? Почему вообще существует криминал?
- Причин очень много.
- Конечно. Но их можно объединить вместе и сказать, что преступление – это нарыв, язва на теле общества. Это боль в аппендиксе, который нужно удалить. Преступление похоже на распухшую от простуды губу. А о чем говорит такая губа?
- О том, что человек болен.
- Точнее, что у него ослаб иммунитет. Человеку грозит болезнь. Аппендикс не болит просто так. Он болит, как правило, потому, что у человека какое-то серьезное воспаление, что-то не в порядке со здоровьем. Люди очень не любят симптомы болезней и борются с ними лекарствами. Лекарства помогают справиться с симптомами, но не с самой болезнью.
- К чему вы клоните?
- А к тому, что, если у нас есть правоохранительные органы, тюрьмы, закон, это не значит, что мы можем справиться с болезнями общества. Можно лезть вон из кожи, чтобы они стали менее заметны. Но излечить их просто так не получится.
- То есть вы хотите сказать, что помогаете обществу? – спросил журналист с изумлением.
- Да.
- Но почему таким способом?
- А что предлагаете вы? Устраивать митинги? Переводить деньги во всевозможные фонды? Может, Богу молиться? Нужно обратить внимание на проблемы, иначе никто носа в нашу сторону не повернет.
- Ну, Бога-то зачем нам трогать…
- Ошибаетесь, уважаемый. Вы верите в Бога? Говорите честно?
- Нет, не верю.
- Понятно. Можно долго говорить о том, почему в мире происходит столько зла, если есть Бог. Это избитая тема. А я верю в Бога.
- Вы верующий? – казалось, стрингер был готов упасть в обморок. – Это невозможно.
- Вам кажется удивительным то, что злодей верит в Бога? А вы не подумали, что я в нем просто разочаровался?
- То есть?
-  Это же просто. Сама жизнь толкнула меня на этот путь. Это моя судьба. Это воля Бога. Я не в силах уйти.
- По-моему, это дешевое оправдание! – вышел из себя Алексей. – Что вы несете? Вы оправдываете свои поступки тем, что это воля Бога? Это же кощунство!
- У вас есть дети? – тихо спросил командир.
- Да, сын, - журналист вновь растерялся: Фосген неожиданно ушел в сторону от темы.
-  У меня тоже был сын. Его звали Дима. Он ходил в детский сад, но однажды, когда я пришел за ним, воспитательница отвела меня в сторону и сказала:
- Диму отвезли в больницу двадцать минут назад.
- Что с ним? – спросил я.
А она заплакала и ничего мне не ответила. Я тряс ее, я кричал на нее и довел до истерики. Потом она все-таки выдавила из себя:
- У вашего сына сломана шея.
Я не поверил воспитательнице и помчался в больницу. Мой сын лежал в реанимации. А через пару дней уже в гробу.
Некоторое время оба молчали.
- Просто неудачно упал с горки, когда дети играли на площадке. Возможно, кто-то его толкнул. Выяснить, как все произошло на самом деле, было невозможно. Воспитательница ничего не видела. Я не знаю, куда она смотрела. Ее посадили в тюрьму за преступную халатность, но кому от этого стало легче?
Стрингер промолчал.
- После этого я стал верующим. Иисус был моей надеждой и моим спасением. Я старался очиститься от того зла, которое отравило мою душу. Я ненавидел воспитательницу. Нужно было освободиться от гнева. Я постоянно ходил в церковь.
- Что же было потом?
- Казалось,  что все шло нормально. Моя жена Катя забеременела во второй раз. Я думал, мы преодолели тот кошмар. Я был в школе, когда мне позвонил отец Кати и сообщил, что у нее начались схватки и ее увезли в больницу. Бросил все дела и поехал к жене. Молил Бога, чтобы роды прошли благополучно.
- И что же?
- По пути я сбил ребенка.
- Нет! – вырвалось у журналиста.
- Я сбил семилетнего мальчика и уехал. Меня никто не видел, никто не мог доказать, что я убийца. Но я был в панике.
- А жена родила?
- Мертвого ребенка. Бог меня предал. Я служил ему, посвятил ему свою жизнь, занимался с трудными подростками, убеждал их измениться. Но Он меня бросил.
- Вы говорили о проблемах общества, о том, что наказывая преступников, общество не решает этих проблем.
- Да.
- Получается, что преступники должны оставаться безнаказанными?
- Я этого не говорил. А что, по-вашему, я должен сдаться?
- Но какова ваша цель? Вы отстаиваете интересы человека, который хочет устроить революцию, как это связано с тем, о чем мы говорили?
- Я лишь выполняю задания и не отстаиваю ничьих интересов помимо собственных. Что же касается революции, я надеюсь, что она многое изменит. Пора встряхнуть людей. Они должны понять, что идут по ложному пути.
- О каком таком пути вы рассуждаете? Вам не кажется, что это какой-то бред?
- Возможно, вы принимаете меня за сумасшедшего. Отчасти это так. Я ненормальный человек. А как живут обычные, нормальные люди? Лежат на диване, смотрят новости и ругают власть, чиновников, олигархов, преступников. Люди понимают, что сидят в яме, которая постепенно наполняется водой, но не хотят даже пальцем пошевелить, чтобы из нее выбраться. Как говорится, спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
- В общем, вы предсказываете гибель России?
- Нет, дело тут не в нашей стране. Это касается всей западной цивилизации. Демократия сыграла злую шутку: погоня за иллюзией равенства привела к тому, что вокруг нас эти так называемые «обычные люди». А где яркие личности? Обыватели просто съедают их. Человеку так сложно реализовать себя, потому что на него давит общественное мнение, позиция большинства. Массовое сознание убивает неординарное мышление отдельной личности.
- Разрушить цивилизацию очень просто, а что можно предложить взамен? Как организовать жизнь миллиардов людей?
- Человек  лучше соображает в моменты смертельной опасности. Замена цивилизации найдется.
- Но это же все слова. А что вы предлагаете делать с религией? Какова роль Бога?
- Мне кажется, мы утратили с ним связь, - в голосе Фосгена была грусть. – Нам нужно ее восстановить. Или нужен другой Бог.
- Вообще это, конечно, меня поражает…
- Что?
- Эти рассуждения о Боге…
- Вы знаете, а мне очень интересно, как Он смотрит на наши действия. Я решил, что Бог от меня отвернулся, и сейчас мне хочется привлечь его внимание. Бог милостив к грешникам. Каждый грешник может получить прощение. А найдется ли вообще место милосердию, если не будет жестокости?
На этом интервью закончилось. Примерно полчаса мы вообще не разговаривали: каждый размышлял над услышанным.



10
- Сегодня, около восьми часов вечера в торгово-развлекательном центре «Муравей» прогремел взрыв чудовищной силы. Жертвами инцидента стали почти две тысячи посетителей. Из них сто пятьдесят шесть погибли, семнадцать в данный момент находятся в критическом состоянии, остальные получили повреждения разной степени тяжести, - комментарии журналиста сопровождает «кино», во время просмотра которого по спинам миллионов обывателей прольется холодный пот: обгоревшее шестиэтажное здание, окна которого облизывают последние языки пламени, снующие вокруг пожарники, медики, увозящие людей с места происшествия, толпа зевак. -  Возбуждено уголовное дело, пока сотрудники правоохранительных органов затрудняются сказать, какое количество взрывчатки понадобилось злоумышленникам, чтобы совершить этот теракт. В том, что данное происшествие именно теракт, нет почти никаких сомнений. Однако следствию еще предстоит выяснить, по чьей вине произошел этот взрыв, унесший жизни более ста человек.
Фосген выключил телевизор.
- Мы все знаем, что будет дальше. Какой-нибудь несчастный полковник милиции пообещает, что все террористы будут пойманы и наказаны, несколько свидетелей расскажут, что они видели, а потом президент и премьер-министр заявят о том, что наступил новый этап борьбы с терроризмом. Я хочу поблагодарить вас за блестящую работу. Мина сработал просто здорово – пусть теперь милиция считает, сколько взрывчатки было заложено.
Наш штатный взрыватель самодовольно улыбнулся.
Я не жалел о том, что мы убили так много людей. Ведь не нужно было спускать курок, не нужно было смотреть в испуганные глаза своей жертве. Убийство детей мэра Привалова без конца всплывало в моей памяти. То, что я тогда пережил, давало о себе знать. Я убил двух невинных детей своими руками, они умерли на моих глазах. А репортаж о гибели посетителей торгового центра не вызвал никаких эмоций. В то время, когда сотни людей услышали страшный звук (многие, наверно, подумали, что началась война), мы спокойно ужинали в арендованной квартире. То, что мы сделали, - это всего лишь наша работа. У меня не возникло чувства внутреннего неудобства. Нет, все нормально. Мы молодцы. Все было сделано хорошо. Когда в торговом центре был ремонт,  наша команда перевоплотилась в бригаду рабочих. Нам не составило никакого труда проникнуть во все уголки огромного здания, чтобы установить взрывчатку. Килограммы тротила… сколько именно – я не знаю. Мне незачем знать. Ясно одно – этот теракт еще более дерзкий, чем убийство футбольной команды. Что мы будем делать дальше? Этот вопрос интересовал и остальных, и Стас произнес его вслух:
- Фосген, а что дальше?
- Не знаю, - ответил командир. – На днях должен позвонить Хозяин. Мы пока можем отдыхать.
Я пошел на улицу покурить. Вообще-то, я некурящий, но вдруг захотелось. Купил пачку сигарет и зажигалку в ларьке, сел во дворе на скамейку. Закурил. На детской площадке играли дети: веселились на качелях, скатывались вниз с горки, лазили по шведской стенке. Почти все родители были чуть в стороне. Только один папаша, на вид немного помоложе меня, не сводил глаз со своего ребенка и без конца возился с ним: помогал вставать, когда мальчуган падал в песок, и забираться по ступенькам на горку. Парень весь светился от счастья, наблюдая за сыном.
- Я был когда-то таким же, как этот мальчишка, - думал я. – А вот отцом вряд ли стану.
- О чем задумался? – раздался голос Юли, давая мне понять, что этим вечером я не останусь один
- Да так, - невнятно ответил, поворачиваясь к девушке.
- Хочешь узнать, о чем думаю я?
- Конечно.
- Мне кажется, что скоро мы разбежимся. Наверняка Хозяин уже наигрался в революцию. Сам подумай: были теракты по всей стране, теперь мы не сможем чувствовать себя так вольготно, как прежде. Риск быть пойманными вырос в разы. Неужели ты думаешь, что Хозяин осмелится на что-то большее, чем подразнить власть? Я не сомневаюсь, что его как следует припугнут, и нас распустят.
- Не знаю. Мне бы не хотелось, чтобы нашу команду расформировали.
- Почему?
- Я не хочу потерять тебя.
- Ты опять за свое? – голос Юли прозвучал игриво.
Я ничего не ответил, только поцеловал ее в губы, и она ответила тем же.
- Подожди, - рассмеялась девушка, отодвигаясь от меня. – Какой ты нетерпеливый. Пойдем в кафе.
- Да куда угодно, - я вскочил со скамейки.
- Здесь поблизости есть кофейня и пиццерия.
- По дороге решим, - я взял ее за руку.
Через несколько дней выяснилось, что Юля заблуждалась.


 11
- Сегодня утром я разговаривал с Хозяином, - сообщил Фосген, когда все собрались за столом позавтракать. – Он сказал, что на некоторое время нам нужно затаиться. Для начала мы уберемся из этого города. Менты здесь теперь на каждом углу. Нам тут нечего делать. Следующий шаг – это новый теракт. Пока я думаю над ним. Есть варианты. Вы можете отдохнуть.
После завтрака каждый занялся своими делами: Мина чистил оружие, Шухер о чем-то говорил с командиром, Стас отжимался до потери пульса, Ира и Юля готовили, а я пошел за покупками. Нужно было купить еду, напитки, сигареты, Стас попросил захватить пару новых фильмов.
Заканчивался август. Город наслаждался последними деньками уходящего лета. В воздухе разливались запахи, которые все вместе создавали неповторимый аромат беспечности и веселья. Повсюду ощущалась неповторимая летняя нега: так ласкает кожу теплый ветер, так радует глаз идеальная синева безоблачного неба, так приятен ушам гомон детей, купающихся в фонтане, и смех прогуливающихся компаний.
Я не знал, в каком городе мы находимся: это, как я уже рассказывал, было одним из условий работы. Поэтому я не знал названий, но мне казалось, что в такую погоду люди на всех концах Земли чувствуют и ведут себя одинаково. Но наша команда – особый тип вида homo sapiens. Мы живем, думаем, поступаем по-другому. Иногда я думал о том, что, наверно, террористы – это уже не люди. Должно быть, мы существа иного порядка. Но через что нужно пройти, чтобы стать такими… Впрочем, я же смог. Но и террористы очень разные: одни убивают ради материальных благ, другие – во имя идей. Интересно, а кто мы? Зачем убиваю я? Забавно, но точно ответить не смогу и сам. Конечно, деньги, которые нам платят, дают некоторую уверенность в дне завтрашнем, а сама работа – возможность забывать о дне вчерашнем.
Наверно, если бы я не стал убийцей, то быстро сгнил в каком-нибудь наркопритоне или спился бы. А может, покончил с собой. В любом случае, моя нынешняя жизнь – это такое же самоубийство, только длится оно не секунды, а годы. Я чувствую, что разрушаю сам себя изнутри. Невидимая петля вокруг горла все равно становится все туже, и нехватка воздуха ощущается все острее с каждым днем. Воздух – это вид мертвых людей, тех, что я убил. Это страх в глазах жертвы, ее прерывистое дыхание, капельки пота, стекающие по лицу. Потому что все, что сейчас перед моими глазами, не радует меня.
- Давай я тебе погадаю, сынок, - откуда-то сзади меня догнал голос цыганки.
- Отстань, - грубо ответил я. На улице надо вести себя поагрессивнее – это я усвоил с детства. А не то…
- Сынок, подожди секунду, я же не обманщица, - говорила высокая, сухощавая женщина приблизительно пятидесяти лет.
Я остановился, глубоко вздохнул.
- Я тебе всю правду расскажу, дай ручку. Денег с тебя не возьму.
Я решил, что все равно ничего не теряю и протянул цыганке руку.
Какое-то время она вглядывалась в линии на моей ладони, что-то бормоча себе под нос (я не разобрал ни единого слова). Потом посмотрела мне прямо в глаза, и я прочитал в ее взгляде неподдельные изумление и… испуг.
- Вот это да, - прошептала женщина. – Слушай меня, всю правду скажу. В общем, твои друзья умрут.
- Какие еще друзья? – спросил я с недоумением.
- Не друзья, а товарищи по работе. Останутся только двое: тот, кто у вас за начальника, и еще одна девушка. Остальные погибнут. Потом вы расстанетесь, но соберетесь вновь через несколько лет. А с этим начальником будет у тебя ссора. Вы не поделите девушку. И…
- Что будет, говори? – меня охватило волнение.
- Но дальше я ничего не вижу, - едва выговорила предсказательница судьбы. – Ладно, сынок, иди. Мне другим надо погадать.
Я молча протянул ей деньги и пошел прочь.
 Когда вернулся с покупками, квартира была наполнена необыкновенной тишиной, словно все ушли. Я отчетливо слышал каждый свой шаг.   
- Эй, есть кто живой? – мой голос прозвучал как голос одинокого бедуина в пустыне.
В голове пронеслась мысль:
- А что, если нас нашли?
В этот миг я увидел на полу следы крови, а в ответ на мой возглас из кухни послышались шаги, и понял: это чужой. Походки остальных убийц из команды я различал легко, поэтому сомнений не было. Я бросил сумки с  продуктами на пол и выхватил из внутреннего кармана пиджака пистолет. Передо мной вырос огромный тип в камуфляже, с автоматом и явным намерением вырубить меня. Я поднял руки и дважды спустил курок: пули угодили незваному гостю прямо в лицо. У него на поясе была рация, и в динамике раздавался недовольный голос:
- Отвечай, черт тебя дери! Что происходит?
Я ногами распахнул все двери и, убедившись, что квартира пуста, бросился вон.
- Они обыскали все комнаты, хорошо, что я забрал мобильник и деньги,  - подумал я.
Все-таки зря я сетую на судьбу, в этот раз злодейка сделала мне подарок. Я чувствовал себя как игрок в покер, который в последний момент вытянул счастливую карту и выиграл в партии. Впрочем, радоваться было еще рано. Выбежав на лестничную площадку, я постарался взять себя в руки и спокойно подумать.
- Они всех забрали и оставили одного солдата на тот случай, если кто-то придет. Но где эти чертовы спецназовцы сейчас?
Я был уверен в одном: за домом следят, все выходы и входы наверняка под контролем. Что же делать?
Выйдя из подъезда, я постарался вести себя уверенно и непринужденно, не привлекая к себе внимания, так, словно я просто отправляюсь на прогулку. Шел неспешно, с отчаянием пытаясь придумать, куда же мне идти. «Твои друзья умрут», - стрелой пронеслась в голове фраза цыганки-предсказательницы. Она говорила правду. Или, по крайней мере, что-то близкое к истине.
Я пошел к ближайшей автобусной остановке и, активно работая локтями, забрался в первую подъехавшую маршрутку. Заплатил за проезд и сразу посмотрел в заднее стекло. За автобусом пристроился синий микроавтобус с тонированными стеклами.
«Неужели за мной погоня?» - подумал я с ужасом. Однако через пару минут микроавтобус скрылся в каком-то переулке. Маршрутка покатила дальше.
«Кажется, пронесло».
Я немного успокоился. Заметил, что позади кабины водителя прикреплена схема проезда. Сверху на ней было написано: «Нижний Новгород».
«Так вот где я! Город на слиянии Волги и Оки!»
Быстро просмотрел схему, нашел на ней железнодорожный вокзал.
«Вот куда мне надо. Я уеду из города».
Мысль о том, что на вокзале меня может поджидать засада, мне в голову не пришла.
Через полчаса я прибыл в нужное мне место. Купил билет в Москву по поддельному паспорту и пошел в зал ожидания. Через пять минут у меня разыгрался аппетит, и я отправился в ближайшее кафе утолить голод. Внезапно кто-то схватил меня за руку сзади:
- Простите, пожалуйста.
Я обернулся. Мое сердце провалилось куда-то вниз – передо мной был охранник.
- Вы Вадим Смирнов?
- Да. (Неужели они успели передать мою фотографию охране?)
- Будьте добры, следуйте за мной.
- А в чем дело?
- Нам нужна ваша помощь.
Я оттолкнул его и поспешил ретироваться. Позади раздался крик:
- Он уходит, уходит к центральному входу!
Я бежал не оглядываясь. Прямо у входа на вокзал меня попытались схватить два спецназовца. Я не раздумывая выстрелил в них. Моим единственным преимуществом в этой ситуации было то, что, видимо, был приказ взять меня живым, а я мог убивать. Впрочем, теперь правила, скорее всего, поменялись. Через некоторое время я получил подтверждение своей догадки: сзади раздались выстрелы. Люди вокруг разбегались в разные стороны, несколько раз я больно сталкивался. Я бежал куда глаза глядят.
«Нужна машина».
Я пробежал метров двести и увидел такси - бежевый «Рено». Я вышел на обочину и проголосовал. Водитель остановился, я сел на заднее сиденье и, задыхаясь, произнес:
- Поехали подальше отсюда.
Водитель сделал понимающее лицо и тронулся. Несколько секунд он с легкой ухмылкой рассматривал мое красное лицо, но, заметив мое раздражение, полностью переключился на дорогу.
- Пару недель назад вез я одного парня. Залезает, садится сзади, весь красный, как рак. Говорит: «Вези куда-нибудь». Оказалось, из него там бандиты какие-то долг вышибали, он и дал деру.
Таксист глухо засмеялся.
- Просто гони подальше, я деньгами не обижу, - пообещал я.
Я каждую минуту смотрел назад: нет ли погони? Но дорога за нами вообще была пуста на добрую сотню метров, водитель ехал быстро, и мы удалялись от вокзала, где я едва не стал добычей спецназа.
Тучи заволокли небо, начался дождь. Он быстро усиливался, словно чья-то невидимая рука подкручивала винтель, регулирующий силу потока, льющегося с неба. Улицы опустели.
- Ладно, парень, долго еще тебя везти? – с легким раздражением сказал водитель.
- Останови здесь.
Мужик повиновался. Когда мы остановились у обочины, я выстрелил. Уже в который раз за этот день.
Я нашел в машине целую кучу денег, что несколько развеселило меня. Бездыханного водителя я усадил на скамейку, которая располагалась неподалеку, на тротуаре. Все-таки опасная это профессия – таксист.
Я собирался назад, в машину, но сзади меня окликнули, отчего вновь екнуло сердце:
- Эй, подожди!
К счастью, это был какой-то алкоголик.
- У тебя не будет десятки? Мне на хлеб не хватает, - завел свою пластинку мужик, с помятым лицом.
- Пошел ты, - беззлобно ответил я.
Поехал дальше по незнакомым улицам, путник без пути. Дождь постепенно утихал, солнечные лучи начинали пробиваться сквозь завесу туч.
Впереди, метрах в пятидесяти, дорога была перекрыта милицейскими автомобилями.
- Оперативно работают, сволочи, - подумал я. – Доездился!
Но сдаваться не хотелось: я уже много сделал, чтобы избежать ареста, неужели все старания были впустую? Я резко развернулся и поехал назад, удивляясь своему внезапно открывшемуся водительскому таланту. А ведь за свою жизнь я разбил уже три машины. Впрочем, на обратном пути меня ждал еще один «приятный сюрприз» в виде еще двух легковушек, блокирующих проезд.
- Здорово! – я ударил кулаком в пассажирское сидение.
Выбора не оставалось – я пошел на таран. Менты, стоявшие позади машин, до последнего момента не верили в это, а когда стало ясно, что остановиться я все равно не смогу, да и не собираюсь этого делать, они разбежались в стороны. Я зажмурился и вдавил ногу в педаль газа.  Удар был сильным, машина словно попала в гигантские тиски. Когда раздался удар бампера об железо, легковушки разлетелись в стороны. Я посмотрел назад, чтобы убедиться в том, что мне действительно удалось это сделать. Я проехал!
- Моя красавица, - ласково обратился я к «Рено», уже изрядно потрепанной в этой экстремальной поездке.
Однако радоваться было еще рано. За мной гнались – я слышал вой сирен, от которого мое сердце билось все чаще. Я ехал мимо стареньких домов, которые с чудовищной скоростью исчезали позади. Преследователи приближались, и я испытывал такое ощущение, словно меня загоняют в угол. Но выход должен быть даже из такого положения. Все мои чувства обострились, кажется, я слышал и видел лучше, быстрее принимал решения. Этого требовала ситуация. Я понимал, что за совершенные преступления меня ожидает пожизненный срок, что равносильно смерти. Поэтому я сразу для себя определился: лучше погибнуть в перестрелке, а то и вовсе пустить себе пулю в горло. Но не в коем случае нельзя сдаваться.
Я старался сворачивать как можно чаще, надеясь, что удастся сбросить преследователей с хвоста, но за мной гнались опытные профессионалы – они не отставали ни на метр. Я гнал по узеньким переулкам, машина подскакивала на кочках.
- Что же делать? – спросил я сам себя и вдруг вспомнил слова Фосгена:
- Если за тобой гонится толпа врагов, нужно постараться отвлечь их внимание любым возможным способом.
Нужно постараться придумать какой-то нестандартный ход. Я понимал, что нужно пересесть на другую машину, чем быстрее – тем лучше. Но как? К счастью, мне повезло: первая машина преследования сшибла переходящего дорогу. Остальные продолжили погоню, но все же мне удалось выиграть немного времени, а это главное. Я свернул в ближайший двор, остановился и помчался прочь. Нужно  было затеряться в этих бесконечных дворах и выбраться из города как можно быстрее. От волнения я весь вспотел, рубашка прилипла к телу. Я бежал так быстро, как только мог, деревья, скамейки, однообразные здания и лица мелькали перед глазами, сливаясь в одну картинку. Я уже задыхался, когда наконец увидел девушку, сидящую в маленьком зеленом автомобиле. Я бесцеремонно забрался внутрь и приставил пистолет к виску ошеломленной барышни:
- Уезжай! Быстрее!
- Но я…
- Трогайся! – я усилил давление, и девушка взвизгнула от боли.
Это подействовало: через несколько секунд мы уже ехали.
- Что вам нужно? – сдавленным голосом спросила барышня.
- Увези меня из города.


Я вернулся в свой родной город. Дорога просто не могла получиться скучной: я сменил несколько машин, потом ехал зайцем на поезде. Мне удалось сохранить в целости все деньги, что я выгреб из машины нижегородского таксиста. Я пришел домой, отыскал ключ, открыл квартиру. Ты дома, Михаил Попов! Да, Михаил Попов – это мое настоящее имя. Вадим Лисин – это лишь выдумка для поддельного паспорта. Первым делом я сжег его. Огонь сжирал фотографию, на которой угрюмое бородатое лицо. Карие глаза – просто я сменил линзы, в обычной жизни у меня были зеленые. Это лицо не мое, а Вадима Лисина. Я вообще впервые слышу об этом человеке. Да, не надо морочить мне голову.
В квартире было все по-старому, все так, как я оставил перед отъездом. Я знал, что, проснувшись, найду счета с такими цифрами, что мои глаза на лоб вылезут. Знал, что все родные и друзья недоумевают, куда я запропастился. Еще бы, три месяца ни слуху ни духу. Но думать обо всем этом не было сил. Не снимая одежды, я улегся на кровать и погрузился в нервное забытье, немного напоминающее сон.
Разбудил меня звонок в дверь, но я не открыл. Вместо этого пошел на кухню, чтобы найти что-нибудь съестное. Единственное, чем я мог порадовать себя этим утром, - чашечка дешевого растворимого кофе. Впрочем, я действительно был рад этому кофе и тому, что я наконец-то дома.
Принял душ, побрился, пошел оплатить счета. Украденных денег хватило на все. Купил хлеб, две пачки пельменей, чаю и газету с бесплатными рекламными объявлениями. Нашел раздел «недвижимость». Позвонил по нескольким номерам людей, желающих поменяться жильем. Один мужик предложил поменяться квартирами с доплатой. Сумма доплаты меня устроила, и через час я уже сидел на его кухне и уточнял все детали нашего соглашения. Через неделю я переселился. Теперь родственники и бывшие друзья не смогут меня беспокоить.




12
Когда происходит что-то неожиданное, твой внутренний мир переворачивается на какое-то время, а потом возвращается к нормальному состоянию. Так было во время нашей встречи с Фосгеном в кофейне. Он записал мой номер и перезвонил через два дня,  заехал за мной и мы поехали к нему на дачу. Он гордо называл ее особняком.
Там я встретил Юлю. Предсказание цыганки не стерлось из памяти, и я вел себя осторожно. Нужно было разведать ситуацию. Шанс представился. Фосген пошел делать коктейли, оставив нас наедине, и я спросил Юлю:
- Можешь ответить мне честно на один вопрос?
- Что за вопрос?
- Ты спишь с ним?
Девушка покраснела. Что я испытывал в этот момент! Это трудно передать словами. Все мои чувства к Юле, которые приходилось сдерживать так долго ради нашего же блага, могли заставить меня совершить глупые, необдуманные поступки. Потому что я понял без слов, по этому румянцу, по Юлиному взгляду: она спит с ним. Во мне пылал гнев уязвленного собственника. Как любой мужчина, я не желал делить любимую женщину с кем бы то ни было, пусть даже этот человек – мой командир.
- Можешь не отвечать, мне все понятно, - сказал я.
В ее больших очаровательных глазах я увидел грусть. Юля привыкла сдерживать свои  эмоции, но то, что она сейчас расстроилась, ей не удалось скрыть. Она хлопала густыми ресницами и потуплено смотрела на свои ноги.
Через несколько минут явился Фосген. Он будто не заметил перемены в Юлином настроении. Мы выпили. Потом он попросил свою любовницу оставить нас.
- Конечно, ты хочешь знать, что же случилось тогда в Нижнем Новгороде, - не дожидаясь ответа, он продолжил: - Я объясню. Я отправил тебя за покупками, чтобы дать тебе шанс.
- Шанс выжить?
- Именно. Все остальные погибли.
- Но откуда федералы узнали, где мы находимся? Неужели в команде была крыса?
- Возможно. О том, где мы находимся, помимо нас знал только один человек – это Хозяин. Я сообщил ему наш адрес. И наш босс навел на нас бойцов СОБРа. Такое бывает – хозяин отдает своих цепных псов на съедение волкам, чтобы те его пощадили. Я думаю, сам Хозяин нас сдал, все люди в группе проверенные.
- Почему? – я готов был наброситься на Фосгена, который рассказывал все это убийственно спокойным тоном. Слезы выступили у меня на глазах. – Разве они этого заслужили?
- Я объясню тебе кое-что, - командир заговорил строгим голосом. – Ты думал, мы тут в войну играем? Думал, заработаешь кучу денег, и все тебе легко сойдет с рук? Нет, приятель, эти деньги ты должен оплатить собственной кровью.
- Что нам предстоит сделать?
- Убить президента.


13
Юля дала мне посмотреть записи новостей: в них сообщалось об убийствах и покушениях на жизни высокопоставленных чиновников, в том числе членов Правительства. Наши союзники ввели страну в состояние ужаса, паники. Огромный организм под названием государство находился в критическом состоянии. Мы собственными руками рисовали картину террора. Оставался последний штрих – убийство главы государства. План был простой и дерзкий: застрелить президента из снайперской винтовки. Приближается день выборов, и президент будет объезжать города и веси страны, чтобы попытаться лично убедить население в том, что ситуация наладится. Именно действующий президент был фаворитом предстоящей избирательной гонки, и его смерть станет настоящей трагедией для страны и повергнет ее в окончательный хаос. Такова была задумка Фосгена. Реализовать план, точнее, спустить курок винтовки, предстояло Юле. Мы отправились в маленький провинциальный городок, где находился важный металлургический завод. Президент решил заехать туда на несколько  часов, поэтому шанс будет. Так сказал Фосген.
Нужно изучить обстановку, найти удобное место для снайпера. Город встретил нас проливным дождем и порывистым ветром, что несколько обескураживало. Меня беспокоил вопрос: а как попасть на завод? Командир уверял, что разобраться с охранниками не представляет никакой сложности. Машину мы оставили за несколько сот метров от одной из проходных на территорию металлургического гиганта. Завод был похож на огромного осьминога с разбросанными щупальцами-цехами. Мы приближались к чудовищу, и я чувствовал, как бешено колотится сердце в моей груди. А потом было что-то невероятное. Возле обочины стоял микроавтобус с тонированными стеклами. Когда мы проходили, я почуял что-то неладное. Оказалось, интуиция не подвела меня. Но было поздно.
Несколько секунд спустя нас взяли в кольцо восемь спецназовцев. Руки заковали в наручники. Фосгена и Юлю потащили внутрь, командир хотел повернуться, чтобы сказать мне что-то напоследок, но ему помешали и без церемоний втолкнули в машину.
- Ах вы… - хотел я обрушить весь запас матных слов на солдат, но получил сильный удар в челюсть.
Окончательно пришел в себя уже в лимузине, на кожаном сидении. Напротив меня сидел человек в строгом и очень дорогом костюме, с внимательным и умным взглядом, очень похожий на… президента!
- Здравствуй, Михаил, - произнес он. – Как дела?
- Я…я.
- Тебе все-таки не удалось уйти.
- Я не понимаю, что происходит.
- Сейчас поймешь, - президент достал мобильник. – Алло, Костя, можно тебя на минутку? Да, прямо сейчас.
Дверь машины распахнулась, и я увидел…Стаса.  То есть Костю.
- Привет, - сказал он. – Представляю, что ты сейчас чувствуешь.
Я не мог придти в себя и поверить, что все происходящее – не сон.
- Я объясню тебе кое-что, - продолжил Костя. – На самом деле, я агент ФСБ. Несколько лет назад мне поручили задание – внедриться в террористическую организацию. Мне было нелегко играть эту роль. Но получилось, кажется, неплохо.
- Я бы сказал блестяще, - перебил я агента. – Так вот кто заложил всю команду. Как же так…
Заткните мне уши и закройте глаза.
- Кстати, та драка, после которой ты был вынужден стать членом банды, - это дело рук Василия Клюева, известного тебе как Фосген. Я не знаю, где он нашел этих отморозков, которые спровоцировали тебя, но одно могу сказать тебе точно: тот, кого ты ударил ножом, остался жив.
- К сожалению, среди наших людей тоже оказалось немало крыс, которые давали ложную информацию и всячески затрудняли нам захват вашей группы, - вмешался президент. – Все могло закончиться очень быстро, мы могли спасти многих людей. Например, Сергея Привалова и его семью. Не говоря про футбольную команду. Знаешь, я испытываю такое удовольствие, глядя на тебя, закованного в наручники. Ты сядешь на всю жизнь, - президент наклонился ко мне, взглянул прямо в глаза и прошептал: - Мы выиграли войну.



Фосген оглянулся. Юля замерла позади в решительной позе. В маленьких ладонях она крепко сжимала пистолет.
- Что ты делаешь? – зловеще прошептал Фосген. – Ты хочешь меня убить?
- Пожалуйста, прекрати, - ответила она девушка. На ее глазах выступили слезы. – Я люблю тебя. Просто оставь его в покое.
- В покое? – командир пару секунд раздумывал. – Ладно. Только ты тоже успокойся, хорошо? Я не трону его.
Он медленно поднял руки вверх - этот жест означал, что все кончено -  и отошел в сторону короткими шагами. Я вытер кровь с лица рукавом насквозь сырой рубашки: Фосген успел не только поколотить меня, но и чуть не утопил в своем бассейне.
Всю ночь я не мог уснуть. Юля несколько раз выходила из дома: я видел ее в окно. Фосген, скорее всего, тоже не сомкнул глаз после всего, что произошло. Прошло не так много времени, но недавние события казались всего лишь страшным сном. Фосген чуть не убил меня, а Юля чуть не убила его. В это трудно поверить. Все-таки мы одна команда.
Утром командир проснулся первым и подошел ко мне, лежащему в кровати.
- Послушай, извини меня, - сказал он. – Если хочешь, можешь мне врезать. Я заслужил это.
Я взглянул в его лицо, такое серьезное, сосредоточенное в эту минуту и прочитал в его взгляде неподдельную искренность.
- Проехали, - я встал и похлопал командира по плечу.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Я наливаю себе еще водки, выпиваю, ложусь на кровать, укутываюсь одеялом, сохранившим запах уюта и тепла. В моей голове пронеслась страшная история. Я представил себе, как променял свою мечту на страшную и жестокую работу. В этой фантазии я сдался. Но это был не я. Тот человек, который стал убивать, не имеет права на существование. А я остаюсь, чтобы жить и чтобы умереть ради своей мечты, если потребуется. Возможно, частичка Фосгена существует во мне и в каждом из нас, но нужно справиться с ней. Я приложу все усилия, чтобы это сделать. Хотел бы я стать благополучным засчет несчастия, неудачи, смерти другого человека? Нет. Я хочу честной борьбы.