Часть первая
ПОТЕРЯНА НАВСЕГДА
Снег сошел недавно и кое-где еще виднелись его оплывающие островки. Но солнце пригревало и небольшой северный городок утопал в зелени. На одной из улиц в глубине сквера, шумящего верхушками деревьев, виднелись серые больничные стены. В отделении реанимации и интенсивной терапии лежала шестнадцатилетняя девочка. Черные, от природы сильно вьющиеся, волосы разметались по плечам. Сквозь природную смуглость кожи сейчас просвечивала мертвенная бледность. Глаза закрыты, только чуть подрагивают ресницы. Дыхание подключено к аппарату, рядом стоит капельница, другой аппарат контролирует работу мозга, постепенно съедаемого злокачественной опухолью.
Девочка спит. Рядом сидит медсестра – молодая женщина в белом халате. Забыв про лежащую на коленях книгу, вспоминает недавний разговор с врачом и в который раз думает: «Спасем… - не спасем… Спасем?..» - как гадание на картах. Врач, Алексей Анатольевич, уверен: девочка поправится. И хоть бы это оказалось правдой!
Через полчаса из палаты номер 212 раздается громкий, леденящий душу крик:
- Нет, нет! Пожалуйста, не надо!
Девочка уже силе в кровати. Кричала она. Глаза открыты и в них, в широко раскрытых черных зрачках, бегают огоньки. Девочка явно волнуется, но сама она даже не понимает, что происходит; делая какие-то порывистые, суетливые движения, всем своим разумом она не здесь, не в больничной палате, а бродит по своему, одной ей известному миру. Впрочем, нет, не только ей – есть еще кто-то, о ком она упоминает:
- Пусть она придет! Пусть придет! Позовите ее! Пожалуйста, прошу вас!
- Спокойно… спокойно, девочка – уговаривает ее медсестра, пытаясь уложить. – Ну, ложись!
Девочка, сопротивляясь, вздрагивает и пытается подняться с кровати, но силы оставляют ее и она падает на подушку.
«Как в пропасть…» - появилась у нее мысль. Это было едва ли не первое, о чем она вообще могла подумать за два последних месяца, проведенных в больнице.
- Позовите ее – вдруг тихо и осмысленно попросила она. – Позовите Лену… Позовете?
- Да, конечно! – отвечает ей приятная женщина в белом халате, склонившаяся над ней со шприцем в руках.
«Интересно, зачем ей шприц?» - подумала девочка и почувствовала, что проваливается куда-то, где темно, но приятно. Еще она почувствовала как какая-то пелена окутывает ее и веки опускаются… темно…
* * *
В коридоре на диване сидела женщина, чуть поотдаль – девочка, тоже шестнадцати лет. Чувствовалось, что дистанцию определила женщина и стремится ее поддерживать, несмотря на внешне дружелюбный тон:
- Лена, я так волнуюсь – говорила женщина – ведь это она кричала… Кого она звала?
Девочка отвела глаза – она знала; но ответила:
- Она и сама не знает. Это так… Не волнуйтесь, Жанна Аркадьевна, все будет хорошо. Очень – очень хорошо!
(но ведь и правда – все будет хорошо, все обойдется)
(они будут вместе)
(если Жанна не помешает…)
(да…, нет…, может быть…)
Ее размышления прервал врач, выходящий из палаты. Он сразу почувствовал на себе взгляды женщины и девочки.
(особенно девочки)
Они ждали, что он им скажет и надеялись, что это будет хорошая весть.
- Она сейчас спит. – Сказал Алексей Анатольевич – Ей сделали укол. Она звала Лену. Светлана Викторовна скажет, когда можно будет войти.
- Скажите, как она? - попросила женщина, метнув на девочку недобрый взгляд.
- Ей плохо, – честно ответил врач. – В понедельник будет операция.
- Спасибо Вам, Алексей Анатольевич! – сказала женщина.
(она уже почти спокойна!)
- Спасибо… - чуть слышно повторила за ней девочка, с тревогой следившая за врачом проницательным взглядом. Он улыбнулся, слегка кивнул головой и пошел к своему кабинету.
(эта девочка, Лена, волнуется даже больше, чем мать больной)
(и она как будто что-то предчувствует)
(неужели?)
Сам он почти не сомневался, что девочку удастся спасти.
(надо спасти!)
Из всего отделения интенсивной терапии, которым он заведовал, больше всего его волновала пациентка из двести двенадцатой палаты – шестнадцатилетняя девочка, которую губила болезнь…
* * *
Девочка открыла глаза. Медсестра подошла к ней. «Слава Богу!» - подумала она: после каждого из таких приступов (а было их по несколько в день) Светлана Викторовна боялась, что операции девочка не доживет. Но, видимо, ее волнения напрасны.
- Хочешь, чтобы я позвала маму или твою подругу? – с улыбкой спросила она. – Они ждут в коридоре.
Ответа не было и это беспокоило медсестру.
- Попозже… - тихо ответила девочка. – Я полежу чуть-чуть просто так.
Слова давались ей с трудом, но говорила она вполне осмысленно (редкий случай за два последних месяца пребывания в больнице – чаще всего она была не в состоянии отдавать себе отчет в происходящем, а то и вовсе без сознания) и медсестра решила, что не стоит так волноваться
(она просто думала)
и отошла от кровати.
Вдруг она заметила, что лицо девочки изменилось так, словно ей приходилось выдерживать электрическое напряжение. Она прикрыла глаза и открыла их только через какое-то время, при этом странное напряжение не сходило с ее лица.
«Наверняка ей больно» - подумала медсестра и снова подошла к больной. Глаза девочки были ясными, но с минуту она смотрела на нее с удивлением; потом, видимо, узнала и заговорила.
- Не могли бы вы – спросила она – позвать мою подругу? Я хочу поговорить с ней.
- Конечно, дорогая – медсестра вдруг почувствовала, что должна сказа именно так. – Конечно, можно.
Она открыла дверь в коридор, где все было по-прежнему.
- Элина проснулась – сказала она.
Услышав это, женщина поднялась, а девочка посмотрела на нее грустными, красными от слез глазами.
– Она зовет тебя, Лена – продолжала медсестра.
Женщина медленно опустилась на диван, «наградив» девочку ненавидящим взглядом.
(не хочет уступать никому)
(и это – мать?!)
* * *
Лена едва узнала подругу
(Неужели это она? Такая бледная… Да тут полно всякой техники!)
Жизнь Элины, ее дорогой подруги, висит на тоненьких, невидимых глазу ниточках, протянутых к капельнице, аппаратам, медикаментам…
бедная…)
- Элина! – позвала она.
Девочка на кровати открыла глаза.
- Лена…
- Наконец-то, наконец-то я тебя увидела! – она подбежала к кровати и нежно обняла подругу.
- Как же мы давно не виделись…
- Элина, тебе нельзя волноваться!
- Хорошо… Я хочу тебя попросить… Сколько я здесь?
- Уже два месяца, но в понедельник тебе сделают операцию и все будет хорошо! – пылко пообещала Лена. - Что такое? – спросила она, увидев, что подруга отрицательно покачивает головой.
- Операции… не будет – ответила та. – Не будет…
- Почему?
- Я… объясню тебе. Я… меня не будет… Зря они готовятся… Я умру раньше, раньше операции…
- Нет, что ты! Элина, все будет хорошо! Тебе сделают операцию и постепенно ты поправишься! Не сразу конечно, предстоит много работы – реабилитация и все такое, но… тебя вылечат!
- Я умру, скоро… Я знаю это. И… это будет страшно и я не хочу, чтобы видела это… пожалуйста, обещай мне…
- Нет, Элина, нет! Все будет хорошо! Ты слышишь? Все будет хорошо! Ты слышишь меня?
Напуганные криком девочки, в палату вбежали Жанна Аркадьевна, врач и медсестра.
- Не волнуйся, Лена – сказал Алексей Анатольевич – Элина устала. Ну, не плачь! Все будет в порядке, но лучше не беспокоить ее до завтра, хорошо?
Лена кивнула головой.
- Пойдемте, Жанна Аркадьевна! – сказала она – Вы еще ничего не ели сегодня.
- Нет, я никуда не пойду, пока не узнаю, что с моей дочерью все в порядке! – агрессивно отреагировала та. – Домой иди ты!
- Не волнуйтесь, идите домой! – сказал ей врач. – Вам тоже надо отдохнуть. А мы… мы позаботимся о ней, обещаю.
* * *
Пятница. 29 апреля 2002 года. Сейчас восемь часов утра и девочка, уже два месяца не встававшая с больничной кровати, спит. И медсестра, докладывает о ее состоянии лечащему врачу и под конец спрашивает: «Мы спасем ее, правда?»
- Да. – твердо ответил Алексей Анатольевич – Все будет хорошо.
Девочка уже проснулась, но, чувствуя присутствие медсестры, не стала открывать глаза. «Все будет хорошо» - услышала она.
(они действительно верят в это… Но это не так… Может быть, это будет сегодня, может завтра, но до операции мне не дожить… Ну почему? Почему?)
Она посмотрела на чистый белый потолок. Два красных пятна нарастали, гудели, постепенно приближались к ней…
(это будет сегодня…)
надо быть смелой)
Медсестра заметила, что девочка не спит и пожелала ей доброго утра.
- Спасибо, - ответила Элина. – Позовите, пожалуйста, Лену.
* * *
- Ты звала меня?
Элина посмотрела на подругу
(сказать ей?)
- Лен, я должна тебе сказать кое-что…
- Это… насчет операции? – догадалась она.
Элина отрицательно покачала головой.
- Операции не будет…
- Ну вот, что за настроение?
- Подожди, Лена, я хочу сказать… я уйду, но ведь это не будет концом… концом всему… ты понимаешь? Я знаю, ты сможешь сделать так, чтобы мы были вместе даже на расстоянии… Я обязательно… А-а!
- Что случилось?
- А! А! А-а!..
В палату вбежала медсестра.
- Что случилось?
- Элина, она… помогите!
Девочка, вскрикнув, странно изогнулась – словно взлетела на мгновение – и упала на кровать. Глаза ее закрылись, рука безвольно повисла…
- Срочный вызов в палату двести двенадцать! Срочный вызов!
Завыла сирена, указывая путь реанимационной бригаде.
На крики в палату вбежала и Жанна Аркадьевна.
- Элина! Что с ней? Что с моей дочерью? – вопрошала она.
- Что с ней? Что с моей подругой? – вторила ей перепуганная девочка.
- Отойди от нее! Она не твоя! Элина моя дочь! Моя! – закричала вдруг женщина, отталкивая Лену. – Эй, не подходите к ней! Никто!
Девочку в это время переложили на каталку, рядом капельница, многочисленные аппараты пищали, суетливо мигали разноцветными лампочками.
- Пульс нитевидный…
- Куда? Куда? Я не позволю! – верещала женщина, путаясь под ногами, отталкивая реаниматоров.
Наконец, кто-то выпихнул ее в коридор. Про Лену все забыли – та тихонько сидела в уголке – да и не до того! Писк одного из аппаратов стал прерывистым.
- Разряд! Еще разряд!
(что же это? Боже мой, что же это?)
От страха Лена закрыла глаза. И открыла их только когда в палате стало странно тихо…
Часть вторая
АД В РАЮ
Неясной, тревожной темноты больше не было. Все пространство заливал яркий свет, внушающий спокойствие и доверие. Элина сидела на песчаном берегу у самой воды, небольшие теплые волны омывали ее ноги. Она не знала, сколько уже времени провела здесь. Если бы ее спросили, она бы даже не смогла сказать, что это за место, как она здесь оказалась и почему. Но никто не спросил, а девочка не задавалась этим вопросом, она вообще ни о чем не задумывалась. Просто сидела и смотрела вдаль – на вечернем небе яркие желтые и красные полосы были наложены на легкие пастельные тона.
Солнце уже наполовину зашло за горизонт, но с берега казалось, что оно просто опустилось в само море и продолжает погружаться в него, золотя при этом голубую прозрачную воду. На легких волнах лежали его золотистые блики. Несмотря на сумерки, которые все больше сгущались, было очень светло. Вот это озадачило Элину: солнце садится
(или?)
значит, должно быть темно – размышляла она. Даже небо над ней темное и… вода должна быть прохладнее, ведь ясно, что сейчас вечер. Но почему так светло? Почему вода тепла как в полуденное время? И песок, который она, как оказалось, бессознательно пересыпала из руки в руку, тоже очень теплый, почти горячий. Почему?
А вообще-то какая разница: светло, темно… Главное, что здесь так хорошо и…
(и?)
(и??)
Элина медленно повернула голову, посмотрела влево – вдаль тянулись песчаные барханы. Она почувствовала, что теперь что-то должно произойти. Но что?
(то же, что и всегда)
(всегда?)
Она быстро поднялась. Ее сознание начала проясняться и теперь она ничего не понимала. Заметив мужчину средних лет, сидевшего на бархане неподалеку, девочка побежала к нему. Приближаясь к бархану, Элина заметила, что песок здесь холодный, дует ветер и, несмотря на яркий свет, как-то мрачно. Добравшись до бархана, Элина спросила, пытаясь справиться с охватившим ее волнением:
- Скажите, что это за место?
Мужчина поднял глаза, полные слез и с удивлением посмотрел на нее.
- Как ты прошла сквозь стену?
(стену?)
- Здесь нет стены… - Элина оглянулась. Точно, нет.
- Ты прошла сквозь стену! – угрюмо повторил мужчина.
Элина на всякий случай оглянулась еще раз.
(он сумасшедший? В чем вообще дело?)
(где я? Где…)
Она вдруг вспомнила.
(Лена… где она? И где…)
(…где я?)
- Вы можете ответить на мой вопрос? - снова обратилась она к мужчине, все также смотревшему на что-то, находящееся позади нее
(что он там увидел?)
- Где я нахожусь?
- Ты не узнаешь наш дом? – удивленно и очень спокойно
(странная интонация)
ответил тот.
(вот шизофреник!)
(Лена!)
(надо что-то делать!..)
(но что?)
В результате девочка вернулась на прежнее место, опустилась в горячий
(снова горячий!)
песок. Солнце неподвижно зависло на полпути – не заходило и не всходило. Время, казалось, остановилось. Совсем.
Элина мельком взглянула на руку и поморщилась - на пальце выступила кровь: она порезалась об острую ракушку. Но она совсем не чувствовала боли.
(боли… боли?)
Боль – что-то, знакомое ей.
(что-то, связанное с людьми в белых халатах, с белой комнатой, наполненной аппаратами)
Что-то такое, чего она, Элина, очень боится.
Девочка разнервничалась от смутных воспоминаний и неизвестности,
(где я?)
(что теперь будет?)
больше всего сейчас ей хотелось плакать, уткнувшись в чье-то родное плечо.
Вдруг на плечо успокаивающе легла чья-то рука. Эллина обернулась и увидела женщину с золотистыми, нет, з о л о т ы м и – такие они были блестящие и, кажется, мягкими на ощупь
(как пух)
(нет, как мед)
волосами в небесного цвета костюме. Вся она была такая легкая, изящная, что, казалось, соткана из эфира и вот-вот полетит; излучала тепло и свет. Через тонкую ткань своего белого кисейного платья
(и откуда оно взялось?)
Элина сразу почувствовала ее теплую
(светлую)
руку, шелковую кожу.
- Как ты? – спросила женщина таким же светлым, медовым голосом
(нет, скорее золотым и медовым)
Элина сразу ощутила доверие к этой внезапно появившееся золотой женщине – так в сказках приходят волшебницы – быстро поднялась и ответила:
- Я ничего не понимаю. Где я? Зачем? Или вернее спросить «почему»? А тот мужчина? Он что, сумасшедший?
- Нет, - ответила женщина. – Он в порядке. Просто здесь каждый видит то, что хочет видеть. Понимаешь?
- Но ведь так не бывает…
(в жизни)
- И солнце… оно не заходит…
- Потому что ты так хочешь, да. – Согласилась женщина.
(так не бывает)
- У меня такое чувство, что дальше должно что-то быть, что-то должно произойти, но не происходит…
(в жизни)
(так не бывает в нормальной, реальной)
(жизни)
- Ты узнаешь это место?
- Да… нет.. ну, конечно же! Я на море, у бабушки и сейчас…
(Лена!)
должна прийти моя
(лучшая)
подруга. Да! Вот кого я жду! Мы всегда ходили купаться на закате!
(свет! Светло как днем!)
(так тоже не бывает)
- Я знаю… - после небольшой паузы сказала женщина.
(свет всегда)
(вечный свет)
- Свет… Почему? Да где же я?
- Ты не должна задавать этот вопрос. – Женщина скорбно покачала головой. – Ты не должна ничего помнить.
- Да что происходит? – возмутилась Элина.
- Пойдем! – приказала женщина и Элина двинулась за ней в недоумении, чувствуя, что сейчас все разрешится.
Женщина шла так легко,
(воздушно)
почти летела, едва касаясь ногами земли. Элина шла следом, невольно любуясь ее грацией. Миновав бархан с сидящим на нем мужчиной и еще несколько человек и, подойдя к какой-то ограде, украшенной причудливыми завитками, женщина остановилась. И, когда Элина подошла к ней, обняла ее за плечи.
- В чем дело? – тревожно спросила та, чувствуя, что сейчас получит ответ на все свои вопросы.
(отгадку на загадку)
- Смотри! – указала женщина на ограду.
Элина нетвердо подошла к ней, посмотрела, оглянулась на «золотую женщину» - правильно ли
(такого не бывает!)
она поняла. Когда та кивнула, девочка тревожно вздохнула и наклонилась, перегнувшись через ограду,
(разгадка)
посмотрела вниз. Сначала она ничего не поняла. Далеко внизу была машина «Скорой помощи», серое здание больницы. Потом Элина увидела какое-то мрачное место: в густоте деревьев на холмах то тут, то там виднелись серые каменные столбики, обложенные цветами…
(да ведь это кладбище!)
Вдруг у одного надгробья она заметила Лену в черном платье с красными гвоздиками, обвитыми черной креповой лентой.
Мысль – яркая и страшная догадка – пронеслась в голове девочки слишком быстро для того, чтобы ее можно было удержать в памяти и понять.
Лена уже положила цветы на могилу и теперь плакала, закрыв лицо руками.
(ей очень больно)
(боль…)
(что-то, связанное с людьми в белых халатах)
(машина «Скорой помощи»)
(больница)
(в жизни!)
- Нет… - растерянно произнесла Элина – так не бывает! Нет! Нет! Нет! – обернулась она к «золотой женщине». – Это же не так? Не может быть!
Женщина скорбно смотрела на нее глазами небесного
(как и ее костюм)
цвета.
- Я поняла… это сон! Я… я хочу домой! Я так давно не была
(больница)
дома… - тихо закончила она.
- Давно. – Согласилась женщина. – Ты долго болела…
- Теперь я помню… да…
- Вообще-то, ты не должна ничего помнить! Но так иногда бывает… Постарайся понять… Мне очень жаль, Элина,
(первый раз она назвала меня по имени)
но ты не вернешься туда…
- Но я…
- Я знаю, что ты хочешь сказать! – перебила ее женщина. – Знаю, и все понимаю, но… - она развела руками, показывая безнадежность ее положения.
- Что же мне теперь делать?!
- Ты сама должна над этим подумать….
- Сама? Но как?!
- Я приду на помощь, если это понадобится. Я буду рядом.
- Но… но как я позову тебя?
- Просто назови мое имя – Маира – и я приду.
- Маира…
Женщина согласно кивнула головой, отошла на пару шагов и… просто растворилась в воздухе…
- Маира… - повторила Элина, пытаясь вспомнить, что означает это имя, и в памяти всплыло: «Маира» - «спасительница душ»…
* * *
Элина сидела на мягком теплом песке. Небо было светлым и солнце светило вовсю – она «нарисовала» себе утро. Но на душе было тяжело; казалось, что несмотря на яркий свет, она окутана тьмой. Что теперь будет? Жизнь разделилась
(сломалась)
на две половинки. Позади было столько всего: Лена, дом на берегу моря… болезнь: боль, люди в белых халатах, больница…
(да разве же это много? Разве это вся жизнь?)
В настоящем… ну, разве что это пространство и смертельная скука. А в будущем
(если оно вообще у меня есть)
пустота, в которую она пока предпочитала не заглядывать.
Элина растянулась на песке – делать-то все равно было нечего. И времени не жаль. Времени теперь было хоть отбавляй. Она горько усмехнулась: теперь можно все время справлять траур по самой себе, по своей загубленной жизни, по миру живых, куда не вернуться… никогда…
Девочка вздрогнула: «никогда» - это слово напугало ее. «Никогда» - это слишком долго, это целая вечность, которую придется провести здесь.
(я хочу к людям!)
– едва не закричала Элина.
(ХОЧУ ЖИТЬ!!!)
И ведь есть еще что-то, какая-то возможность, о чем она забыла…
(привидение)
(глупость-то какая)
(но все же… если все люди после смерти заперты здесь, то кто же тогда становится привидением… как бы узнать?…)
(что? Что узнать?)
- Маира… - произнесла она вслух. Ничего не произошло и Элина повторила погромче – Маира!
- Я здесь – послышался медовый голос «золотой» женщины. – Что ты хочешь сказать мне?
Элина повернулась к ней:
- Я хочу обратно, хочу на землю, хочу домой!
- Но я не могу этого сделать – мягко возразила женщина.
- Можете! – упрямо произнесла Элина.
Маира отрицательно покачала головой.
- Можете! Ну, я же знаю, можете! Если все это правда… ну, вот, про все это… - она махнула рукой, - то значит, и привидения существуют. Или может это у вас как-то по-другому называется? Неважно! Я хочу быть там! Хотя бы так…
- Все не так просто, Элина… - ответила женщина. – Ты должна быть здесь и тебе должно быть хорошо здесь! Как остальным… Здесь каждый существует в своем собственном мире, видит то, что хочет видеть и не задумывается о прошлом и будущем. И ты могла бы жить так же.
- Но это какой-то мертвый мир!
Маира только усмехнулась.
(действительно, мертвый)
- Но я не хотела умирать!
- Никто из них не хотел… - мягко возразила Маира.
- Да, но… может, они ничего не чувствуют и не помнят, а я… я хочу жить! Я не хочу вечно сидеть здесь! Да, здесь светит солнце; да, здесь нет боли, но есть страдания и одиночество… А я не хочу быть одна! Ну, помогите мне! Скажите, что нужно делать?!
- Что ж… если ты уверена… есть одна возможность.
- Какая?
- Именно та, о которой ты и подумала. Тебе нужен твой талисман.
- Мой талисман?
- Да. Когда человек делает для себя талисман, в него заключается частичка души. И после смерти она не возвращается сама по себе, поэтому ты должна забрать его себе.
- Я не понимаю…
- Ты должна сделать так, чтобы твой талисман вернулся к тебе. Это законный повод для посещения внешнего мира.
- А-а, но как я сделаю это?
- Кто-то должен найти твой камень и отдать тебе.
- Лена мне поможет! Но как же я попаду туда? – Эллина указала на пространство за оградой.
Возникла длинная беспокойная пауза. Наконец, Маира ответила.
- В полночь в точности представь то место, где ты хотела бы оказаться. Когда материализуешься в комнате Лены – ты ведь туда направляешься? – расскажи ей все и попроси помочь. Но… будь готова к тому, что все пойдет не так, как ты ожидаешь.
- Не так?
- Ведь никто даже не увидит тебя, не услышит твой голос… это дано только действительно очень близкому человеку… и на самом деле, бывает не так уж и часто!
- Я должна попробовать! – уверенно ответила Элина.
- Попробуй… Итак, не забудь: в полночь!
Элина молча кивнула головой: она не забыла бы это время до конца жизни, настолько оно важно для нее! Впрочем, - горько усмехнулась она, - жизнь-то, как раз, уже кончилась…
Продолжение следует