Ранний вечер. Ветер уже стих. Деревья застыли в своей полудрёме вокруг маленького озера, который питался водопадом небольшой тёплой речушки. Вода, нагретая ласковым солнцем с течение дня, падала на камни, разбиваясь в пыль мелких брызг.
Девушка скинула платье и встала под струи воды. Она наслаждалась их ласковыми объятиями и протягивала руки навстречу потоку, блестящему в лучах заходящего солнца.
Где-то на вершине сосны пела иволга, стыдливо прячась в тёмной зелени. Стрижи ловили мошек и проносились над самой водой с радостными криками. В прибрежной ароматно-медовой траве скворчали и жужжали насекомые. Но шум говорливой речки почти заглушал эти звуки, он был монотонным, дарил спокойствие и уверенность в будущем. Этот шум был здесь уже много веков и будет ещё долго.
Амаду любила это место: за его отдалённость от людей и других опасностей, за те чувства, которые просыпались в глубине её души - здесь она чувствовала себя как дома. И время от времени, её лапы приводили её сюда – в эту, спокойную и защищённую от внешнего мира, гавань.
Она стояла под струями воды. В голове было свежо и ясно. В этот момент можно было закрыть глаза. Иногда она проводила по волосам, впитывающим жемчужные капли, по плечам и бёдрам, смывая дневную пыль и усталость, ласкала и успокаивала себя, грациозно потягиваясь. Этот момент хотелось смаковать до бесконечности. Но в какой-то момент колени подкашивались, и тело просилось уснуть на мягкой перине трав.
Девушка спрыгнула с каменного порога в озеро и доплыла до берега, туда, где оставила свою немногочисленную одежду. Выйдя на берег, она подставила тело косым лучам солнца и тёплым потокам воздуха от нагретых каменных плит, которые высушили её белоснежное тело. Она натянула платье и, нежась, свалилась в траву. Длинные тени деревьев ложились на поляну возле озера, солнечные блики выглядывали сквозь хвойные лапы.
Амаду снова закрыла глаза, всего лишь на мгновение. Она улыбалась. Радуясь этому простому счастью – быть человеком.
Вдруг сверху на неё упало что-то большое и тёмное, стало душить, выкручивать руки, боль в суставах заставила её взвизгнуть. Девушка пыталась сбросить с себя это чудовище: дрыгала ногами, пинала, кусала, царапала - но у него было гораздо больше рук и ног, больше сил, оно не убивало, а заставляло подчиниться. Удар по голове засунул её в большой тёмный мешок, сквозь который пробивался красный луч света. Он вёл к длинному мосту так же красного цвета, по этому мосту шли люди. Она пыталась им что-то кричать, но они ничего не слышали, а только смотрели вперёд. Иногда кто-то останавливался и пятился, но его пятки цеплялись за неровные подмостки, и человек снова начинал двигаться вперёд.
Несколько вооружённых мужчин подошли к озеру, чтобы набрать питьевой воды. Это были гузы. Их караван с рабами был много дней в пути. И тут путники увидели белоснежный силуэт в струях водопада. Сначала они просто наблюдали, наслаждаясь видом обнажённого молодого женского тела. А потом кто-то предложил поймать лесную нимфу и сделать подарок жрецам. А может и оставить себе.
Гузы подкрались, как охотники к ничего не подозревающей жертве, и накинули на неё плащ, связали жёсткой верёвкой тонкие руки и ноги, оглушили ударом по голове.
Амаду очнулась только на следующий день. Она лежала в повозке, крепко привязанная. Рядом с ней сидели несколько девушек. Позади повозки шли женщины, привязанные к длинной цепи, идущей до следующей повозки за которой шли мужчины. Они были грязные и оборванные, в кровавых ранах, с уставшим безразличным выражением лиц – рабы, пикты.
Водоворот событий выбросил её в точку реальности, которую она уже проходила, только с другими начальными условиями. Ей оставалось только безмолвно смотреть на дорогу, ничего не видящими глазами, а по щекам катились слёзы.