- Эй, мужик, дай закурить! – Я не успел закрыть дверь машины, как увидел двоих пацанов, явно не местных, подходивших к парковке. Знаете, такие южно-русские пареньки, с чуть приплюснутыми головами, обязательно выстриженными так, что кожа головы блестит сквозь свежую поросль свежескошенных волос. Уши их, видимо неоднократно страдавшие от того, что учителя или родители их устраивали им хорошие выволочки, причем попеременно и равномерно, то с одной то с другой стороны, оттопыривались так сильно, что без сомнения, запасные сигареты они хранили в любом другом удобном месте, но только не за ухом. Растянутые тренировочные штаны и турецкие свитера. Во рту непременно сверкали фиксы желтого металла. Таких уже лет десять, как не было видно в Питере. Времена меняются все-таки. Откуда же эти здесь?
То, что их интересуют совсем не курево, было видно сразу. Один из них то и дело крутил своей кострюлеобразной головой по сторонам, второй сунул руку в карман и стал быстро обходить машину сзади – по газону. В положении я оказался не в самом выгодном. Пол второго ночи, на парковке во дворе, между двумя машинами, где можно едва протиснуться. Один спереди, другой сзади. И что-то прячет в кармане. Ладно, ну и мы так просто не сдадимся.
- Закурить? Сейчас, ребята, у меня тут в машине пара сигарет завалялась. – Я с энтузиазмом распахнул водительскую дверь, так что она грохнула по стоявшей рядом машине. Завыла сигнализация. Бритые ребята на секунду оторопели и остановились. Один был отрезан от меня раскрытой дверью, второго же я старался не упускать из виду и быстро присев, выхватил из салона здоровую щетку для мытья машины. Не бог весть какое оружие, но сантиметров семьдесят тяжелого литого пластика вполне могли послужить какой-никакой, но дубинкой. Сигнализация замолчала, но я вновь пнул соседнюю машину ногой, и потом прижал ей раскрытую дверцу своей машины, чтобы тот, кто заходил со стороны дороги не смог до меня дотянуться. Как на зло, ни самого хозяина, ни кого либо другого не интересовало, почему ночью во дворе надрывается сигнализация. Все давно привыкли к истошно надрывающимся то тут, то там сигналам и почти никогда на них не реагировали.
- Слышь, мужик, ты давай-ка, по-хорошему, денег дай, и мы пойдем – второй вынул из кармана пружинный нож и показательно, щелчком, выпустил лезвие.
- Слышь, мужик, ты давай-ка, по-хорошему, иди куда шел. – Подражая его интонации, ответил я ему, и, сжимая щетку-дубинку двумя руками, прижал ее к левому плечу, готовясь нанести с размаху удар по руке, сжимающей нож.
- Ты, шо самый умный? – подал голос первый из-за дверцы и с оттяга приложился к ней ногой, пробуя, смогу ли я удержать оборону. Я автоматически вскинул руку, чтобы удержать дверцу, и тут краем глаза заметил, что парень с ножом сделал резкий выпад в мою сторону. Отпустив дверцу, я с разворота ударил щеткой по метнувшейся тени. Удар пришелся во что-то твердое.
- Ах, ты…, - по асфальту запрыгал металлический звон упавшего ножа. Как жаль, что я упустил из виду первого парня, того, что я заблокировал дверцей. Воспользовавшись моментом, он с силой ударил по двери, и металл с размаху ударил мне в бок и по ногам. Я повалился на второго нападавшего, который пытался вытащить нож из-под машины. Я навалился на него, старясь перехватить его руки. Сигнализация, вновь сработавшая от нашей возни, продолжала надрываться противны воем. Я ужасно надеялся, что кто-нибудь, наконец, выбежит из дома, проверить, что там происходит в темноте на парковке.
Удар кулаком по лицу сбоку разбил губу и очень ощутимо приложил теменем о борт автомобиля. Я с силой выбросил ногу в сторону нападавшего и, по счастью, попал ему под колено. Пока тот собирался с духом для новой атаки, лежавшему подо мной нападающему удалось ухватить нож рукой. Первый удар мне удалось отбить предплечьем, и нож прошел по касательной, процарапав краску на борту машины. Бандит занес руку для второго удара, но… какая то тень мелькнула сверху, и через мгновение, голова его словно увеличилась в размерах. Злоумышленник истошно заорал и стал беспорядочно махать руками, стараясь сорвать что-то со своей головы. Второй замер как в ступоре и, открыв рот, смотрел на своего подельника. На голове бандита сидел здоровенный кот и молча, методично, лапа за лапой выпуская когти рвал ему скальп. Струйки крови, одна за другой пустили корни у на лице у парня. Истошно крича, он пытался ударить кота ножом, и, наконец, видимо, ему это удалось, потому что кот взвыв, отпрыгнул на соседнюю машину и быстро юркнул куда-то в темень. Однако, воспользовавшись моментом, я подобрал щетку и вновь резко ударил парня по руке с оружием. Когда нож снова зазвенел по асфальту, я, что было силы, пнул его подальше под днища машин.
Тут, наконец, хлопнула дверь в подъезде. Со стороны дома, что-то крича, бежали люди. Первый, из двух гастролеров, прихрамывая, обежал машину, подхватил своего раненого друга, и оба ломанулись прочь, хрустя ветками кустов.
Охая, соседи довели меня до квартиры и вызвали скорую. Скорая конечно, приехала не скоро, но приехала. Врач, быстро оценил мое состояние и пошел мыть руки.
Вернувшись из ванной, он внимательно осмотрел меня и нашел, что я довольно легко отделался. Обработав губу, и внимательно проверив рефлексы, пришел к выводу, что сотрясения мозга у меня нет. После он велел мне раздеться до трусов и встать перед ним. Он внимательно осмотрел меня с головы до ног и задумался.
- Вы уверены, что не ранены? – спросил он меня.
- Это вам, доктор, должно быть виднее – ухмыльнулся я неразбитой стороной рта.
- Дело в том, что я не нашел у вас повреждений кожных покровов, а между тем в ванной комнате у вас – лужица крови. Свежей крови.
- Кровь? У меня в ванной? Может, с губы накапало? – предположил я.
- Нет, не с губы. Там со стопку натекло – для губы многовато. Вы уверены, что целы?
- Если вы сами осмотрели меня? – удивился я.
- А дома больше никого нет? – он вопросительно взглянул мне в глаза.
- Нет - никого. Я один живу. Точнее – с котом. – Ответил я и задумался.
С котом… На улице за меня вступился кот. Но это был не мой кот. Мой - сидит дома на пятом этаже и через закрытые окна и двери проходить не умеет. И сейчас забился куда-нибудь под кровать или под диван и пережидает, когда толпа разойдется и можно будет безопасно вылезти, распушив хвост на променад по квартире.
- А где ваш кот? – словно прочитал мои мысли врач.
- Мой кот? Мой кот, верно, прячется где-нибудь под диваном.
- Не хотите его найти? – доктор, вероятно, хотел выяснить, откуда взялось пятно крови на полу.
Я натянул штаны и футболку и прошел на кухню. Верно, перед ванной, на полу, темнеет пятно крови, слегка размазано, и след от него в сторону – на кухню. Я включил свет на кухне. О, Боже! Еще одно – и рядом осколки – разбитый стакан.
- Похоже, ваш шкодник, разбил стакан и порезал об него лапу, - сказал врач.
Словно в ответ, из-за стола раздалось усиленное чмаканье. Я наклонился – между столом и холодильником сидел кот и старательно вылизывал переднюю лапу. Шерсть на лапе потемнела от крови. Я присел и потянул кота из-за стола.
- У-е-е-е-а-e-у – протяжно, но все равно лениво затянул серый зверь, вяловато сопротивляясь мне и старясь зацепиться лапами за угол стола. Но, несмотря на все его старания, я извлек его на свет. Шерсть на лапе из серой стала бурой и свалялась в прилизанные мокрые перья. Вдоль лапы виднелся прямой как струна разрез. Края шкуры разошлись и обнажили что-то темно красные мышцы, отороченные лепестками чего-то белого. В краях раны запеклось немного крови.
Пока я держал лапу, врач внимательно осмотрел рану, потом достал пузырек с перекисью и старательно оросил рану прозрачной жидкостью, вскипавшей в ране множеством пузырьков. Потом врач взял стерильный бинт и замотал рану.
- Вот что, рана достаточно обширная для такого небольшого зверя, так что берите его и везите в дежурную ветеринарную клинику. Ему надо наложить швы – что бы свести края раны друг с другом. Тогда все хорошо заживет. Лучше не откладывать. Не знаю как в ветеринарии, а в человеческой военно-полевой хирургии существует правило шести часов.
- Что это за правило?
- Правило простое – если рану успели обработать хирургически в течение шести часов, то чаще всего, удается избежать различных осложнений.
- Понятно, ну а чего ждать, - ладно буду собираться в клинику. – Я выудил из-под книжки красно-розовую купюру и протянул врачу:
- Спасибо, доктор. И за кота спасибо.
Врач от денег отказываться не стал. Было бы удивительно, если бы стал. Хотя, скорее удивительно должно быть другое. Наше правительство так до сих пор и пользуется принципом Луначарского, который еще в двадцатые годы прошлого столетия заявил, что наш народ прокормит учителей и врачей, а потому платить им нормальную заработную плату вовсе не обязательно. Исходя из того же принципа, объясняющего почему не существует Нобелевской премии по математике, я склонен предположить, что у самого Луначарского с детства были проблемы и с врачами и учителями, за что представители этих достойнейших профессий до сих пор и расплачиваются.
Предстояло собрать кота в дорогу. Обычно я пользовался достаточно вместительной корзинкой для пикников. Вывалив на диван ее содержимое, я уложил на дно в несколько слоев полотенце, и, водрузив туда кота, закрыл сверху крышкой. Так, а куда собственно ехать?
Быстро включив компьютер, я набрал в поисковике “ветеринарная клиника Петербург круглосуточно”. Яндекс выдал множество вариантов. Один из первых – Ветеринарная служба №11 неподалеку - на Ветеранов. Набираю номер.
- Здравствуйте, у моего кота острое кровотечение.
На том конце провода недовольный и чем-то озабоченный голос:
- А откуда вы знаете, что у вашего кота кровотечение?
С первой фразы понятно, что я позвонил «не туда»:
- Откуда я знаю? Видите ли, я сижу перед своим котом и наблюдаю, как из лапы у капает кровь.
- А отчего, у вашего кота из лапы идет кровь? – продолжает задавать свои вопросы голос на том конце провода.
- А кровь идет из лапы оттого, что кот эту лапу порезал. – Я чувствую, что начинаю потихоньку вскипать. – Скажите, я могу привезти вам кота сейчас, чтобы вы обработали рану?
- Да вы можете привезти кота, но учтите, что ночью у нас надо внести две тысячи рублей авансом, и только после этого мы займемся вашим котом. И возможно, все эти деньги будут потрачены на его лечение. Ночные тарифы у нас выше. И не забудьте купить бахилы на входе в клинику – это еще пять рублей.
Понятно, ребят больше всего беспокоят тысячи рублей и, даже, еще эти несчастные пять рублей за бахилы. В такую клинику мы с котом не поедем. Да и двух тысяч, по-моему, у меня уже и нет. Так, попробуем другую клинику - вот есть одна на Новоизмайловском проспекте.
- Здравствуйте, мой кот порезал лапу. Довольно глубоко. У него идет кровь. Могу я привезти вам животное?
- Да, конечно, везите, знаете, как нас найти? – голос в трубке звучал совсем с другими интонациями.
- Скажите, а сколько стоит обработка раны? Дело в том, что у меня рублей пятьсот осталось.
- В принципе, этого должно хватить – приезжайте – посмотрим. А не хватит – так потом занесете деньги – котика же лечить надо.
Вот это другое дело. Кот мерно покачивается в пикниковой корзинке, пока я спускаюсь по ступеням подъезда. Сев в машину, открыл крышку корзины, посмотрел на котовую повязку. Вроде бы не промокла, но британский зверь все время старательно лизал бинт, и, по растрепанным во все стороны нитям видно, что повязка не сможет долго сопротивляться шершавому наждачному язычку моего зверя.
Быстро обнаружив клинику на первом этаже точечного дома, я зашел внутрь, нацепил бесплатные бахилы из ящика на стене и прошел в кабинет. Врач, высокая стройная девушка, аккуратно вытащила кота из корзины.
- Ага, британец, короткошерстный. Ух, какая морда. А щеки! – было видно, что мой кот врачу понравился.
- Ну, давай свою лапу. – Она взяла ножницы с тупыми концами. – Прижмите слегка кота к столу.
Кот вел себя спокойно, но уши старательно заложил назад. Несколько неуверенных попыток высвободить лапу из руки доктора, и все – прикрыл глаза и отдался на волю этих больших двуногих, которые, в принципе ничего плохого не делают, а даже наоборот, регулярно выдают еду и, сейчас хотят помочь с больной лапой.
Бинт был срезан. Врач осмотрела рану.
- А чем вы говорите, котик ваш порезался?
- Ну, рядом с ним стакан разбитый валялся – я так понимаю, прыгнул неудачно и на стекло напоролся.
Врач с сомнением, оглядела рану, перевела взгляд на меня, такого красивого, с разбитой и распухшей губой.
- А сами то где пострадали? Не об стакан этот? – немного язвительно спросила она. – Дело в том – что кот ваш не о стекло свою лапу разрезал. Разве только об очень тонкое, ровное и острое стекло. Но никак не об стакан. Скорее это был какой то режущий предмет. Например, нож. – Она взглянула на меня в упор.
Понятно, что она подозревает. Но, от меня-то вроде как алкоголем не пахнет. Только лицо разбито и губа припухла.
- Нет, нет, не думайте – это не я. Меня не было дома, когда он порезался. Да и вы понимаете, что он бы от меня шарахался, если бы я его порезал.
- Это правда, коты зло долго помнят. Я не хочу знать, что там у вас произошло – она вновь покосилась на мою губу – Но определенно кот порезан ножом. Вот скажем, кто-то из ваших домашних, жена, например, не могли, случайно, - она выделила это слово интонацией, - уронить котику на лапу ножик разделочный. Знаете, бывает так, что жены мужей к котам ревнуют.
Я улыбнулся половиной рта. Женщина - всегда женщина. В любом мужчине – она всегда разглядит вероятный объект. И, походя, выяснит, не роняла ли моя жена ножик на котика, и не она ли кинула ли мне в лицо стаканчик.
- Нет, вы знаете, я не женат. И живу дома один. Компанию мне составляет только этот пушистый зверь, который мне достаточно дорог, чтобы его калечить.
Было видно, что в глазах девушки словно подкрутили в нужную сторону фителек – тлевший огонек стал разгораться сильнее.
- Ладно. Будем шить рану вашему пушистому зверю. Люда! – позвала она ассистента.
- мне атравматику, лидокаин в аэрозоле, спиртовые салфетки, стерильную клеенку, перчатки.
Пока ассистентка готовила все необходимое, рана еще раз была обработана тампоном с перекисью, а мне были препоручены задние лапы кота. Оказалось, чтобы удержать зверя надо сложить лапы вместе просунуть один палец между лап и зажать их таким образом. Второй рукой я крепко ухватил кошачий загривок. Ассистентка взяла на себя здоровую лапу. На шею коту надели пластиковый воротник, чтобы кот не смог никого прихватить зубами.
Кот посмотрел на меня своими янтарными глазами.
- Терпи уж – тебе лапу лечим. Хороший кот, хороший – как мог успокаивал я своего друга.
Прошло пару минут и лидокаин начал действовать. Врач, ловко орудуя иглодержателем, стягивала нитью края раны. Кот сначала терпел, но через несколько минут начал обиженно издавать протяжные трубные звуки: - “У-а-а-у”, пермежающиеся с довольно грозным рычанием.
- Ого, - сказала ассистентка, – он у вас рычит как собака. Никогда у нас коты еще так не рычали.
Еще порция лидокаина брызнута на рану, положен последний шов, затянут узел, спиртовая салфетка, бинт и пластырь сверху – иначе кот слижет всю повязку.
- Завтра, кот ее все равно сдерет, а не сдерет – так снимите сами и обработайте рану зеленкой, но только завтра – иначе кожу ему сожжете. Ну, и смотрите за раной, не давайте ему вылизывать первые два дня. Воротник оставьте пока у себя – пусть будет одет. А потом приезжайте – покажите вашу лапу.
Освобожденный кот с радостью юркнул в свою корзинку и устроился на дне, подложив под себя все лапы, надеясь, что теперь уже его точно оставят в покое.
Продолжение будет...