Лиза бросала в огонь сухие шишки. Те быстро занимались, чернели и прогорали. Может быть и эти шишки и этот огонь тоже видит только она? Или, скорее, люди каким-то образом договорились видеть костёр и шишки. Собаки видят мир чёрно-белым, но видят ли они то же – те же улицы или лесные тропинки? За ней увязалась рыжая собака с огромным брюхом и набухшими сосками. Что она увидела в этой девушке в синих сапожках? Какая она, Лиза, в карих сучьих глазах?
Может, стоит перестать быть Алисой и заварушка с кроликами пройдёт сама раз и навсегда? Нет, это совсем скучно. Лучше стать Белоснежкой и завести тесную дружбу с гномами. Хотя, для них пришлось бы убирать и вести хозяйство – опять скучно. И ведь непременно захочет спасти её от превратностей быта Палыч. И ведь спасёт. Но как же она весь этот сюжет знает. Собака заглянула карими в Алисины глаза, и они встретились взглядом с Семёнычем.
Осознав себя беззащитным розовым кроликом, которому ничего не стоит сделаться добычей голодной суки, Лиза подпрыгнула и бросилась в сторону леса. Семёныч потрусил за ней. Пухлые бока и пушистые щёки для него были вполне привычны, но почему удобнее бежать на четвереньках, оказалось неразрешимой загадкой. Он было присел на лужайке дабы почесать правой задней за ухом, да поразмыслить, что к чему, но что-то внутри неодолимо тянуло его по следу. Огромное чувство опасности охватило всё существо зверька и придавало ему сил, и позволяло совершать хитрые манёвры, дабы избежать цепких зубов хищника. Охотничий инстинкт звал одичавшую в лесах собаку, перед которой маячило только одно – пища. Загадочные медуницы с алыми и синими цветками на одном стебельке, перекличка встревоженных птиц, не одетые для летнего бала деревья, совсем недавно впечатляющие восприятие Лизы, исчезли. Их осталось двое. Да тяжёлая влажная земля, стыдливо прикрытая прошлогодней листвой хватала бегунов за лапы, лишь на доли секунд отпуская их от себя, и снова притягивалась к тёплым и мягким подушечкам. И ни одно дерево, что там? Ни одна былинка не вставала на пути, чтобы не воспрепятствовать обыкновенному чуду, недоступному ей - стремительному бегу по весеннему лесу, озарённому беспрепятственно проникающими в каждый закоулок солнечными лучами.
У костра копошился турист в длинном, не по росту, козьем свитере. На шампуре висела магазинная дичь. Лопоухий щенок жевал ремень рюкзака. Другой пытался увести его нехитрую добычу. Семёныч принюхался, не исходит ли опасность для его деток от этого козьего мужика. Турист пах добродушным. Когда риск миновал, он опять сосредоточился на еде: схватил тёплую розовую тушку и подался в лес. Дичь он проглотил с костями, но металлический стержень пришлось оставить. Кормильца с рюкзаком и след простыл. Только костёр горячим и остался.
Всё семейство приютилось у ствола огромного дуба: рыжая собака неопределённой породы, пузатые неуклюжие её четыре щенка и маленький розовый кролик. Лиза с Семёнычем молча пили чай на кухне, боясь и взглянуть один в сторону другого.