Загадка ли?..
Вокруг ливень кольцом, строго ветер полосами бушует-грозит, черным-темно, да затянуто-перетянуто, и молнии, молнии пылают-стреляют, а над речкой-то этой, красота-а... Дикая красотища... Тишь. Солнышко будто личное-приличное какое, птички перезвонят-колоколят, бабочки серебрятся да искрятся, кувшинки мило стесняясь чудес прелести свои не прячут, да рыбка-рыбушка играет-плещется, в парной прозрачной искрицеводице - хороша премудрая картинка-распушинка.
Сама-то реченька плавная, мягкая, ленивушка вроде такая, как ловушка, тихая-тихая, но нет - не ловушка уж, конечно, и уж куда не заглянь - скорее негушка, целомуррия, тайна всея. А звать ту подружку- речушку Кавалеркой. Не иначе. Уж это, как сердце скажет-подскажет, так и будет - а тут Кавалерка и всё тут.
Но вот чтоб пройти к чуду света, оживиться, да может и тайну какую-никакую сыскать - клад неземных цветов там, или иные волшебства какие - нужно вот как раз через бури эти самые громахающие, ветра-сносящие, да молнии шипкие со шальными страхами темными - пройти пробежав - сквозь завесу там заборов, буреломов, мест непроходимых, а может и другое какое невиданное испатанье-то исполнить привзять.
Кто знает?..
Местные-то сами сколько раз уж пробовали - всё плутали, маячились, искались, выписывали кругаликов-шариков, мыкались чепурясь и чвокаясь, возратившись ни с чем, да неизвестно зачем забывали всё-привсё, напрочь как-то. Не всем видать можно было наслаждаться нектарами Кавалеркиными; невиданных глаз отвести нельзя, да слухи всё .
Загадка ли?..
Странные на то волшебства (кстати еще приходились на давным-задавно), по-настоящему чиниться ворожить хороводом свод в предрассветах радужных с трелями колыбельными стали-пристали добавляться с той самой Миндальной пятницы, под Крестцы как раз вышедшей в гвалт.
На самом поселочке Спасском, утро жмуря сквозь зенки в луну-невидимку поплелся Чука на рыбалку, - да был ли он там, ловил ли, или прятал что, так осталось загадкой. Но пришел Чука, только через месяц и никому ни гу-гу - молчок, да молчок - ходит и молчит. Все кличут Чуку, а он молчок, да молчок. Бабки шептались, что заговорили Чуку, - мол Кавалерка околдовала-заморочила. Кто знает?
Но стали люди замечать вдруг, что будто разговорами проникал Чука - без слов произнесенно-по-обычному доводил до памяти разом. Одному вдруг прислышалось, что его счастье под сараем ровно. Стал копать, да выкопал садок каменей блестящих. Чудеса! Другого заморочил былянки отвара пить – тот сразу то и выздоровел – как так?.. Третьему – в церковь ходить и каяться – стал бегать и жену нашел к скору долу, да мальчишек-ребятишек наплодил. Девушке приезжей, слухом без языка донес, что свет есть любовь, и хранится она в прилежном жизнеукладе – поменялась та, и забыла что есть другие дороги. Потянулись многие, стали тысячами у ворот толпиться, просить, молиться. Иные в помошники просились.
Но что-то терзало Чуку. Что-то его манило и притягивало. Что-то растворяло в мире доступном и немыслемо-открытом для слуха. Бывало то грусть явная, а бывало печаль серая-пресерая нахлынит, нахлабучит, спенится...
А потом вдруг, как ни скажи, исчез Чука, испарился будто – стал хранителем Кавалерки говорят-сказывают - и дорожка к нему вновь заросла колючками крапивки, рамашками, да васильками с черногоркою.
А маленькое озеро так и назвали - о. Чука.
Вот и вся собственно любовь двух природ – молчаливого озера Чука и загадочной речки Кавалерки. Обычная и немного широкая... Так вот...