Бой в самом разгаре. Ты сидишь в окопе и смотришь, как над тобой проносятся танки. Слышишь, как взрываются бомбы, и далёкий голос старшины призывает восстать против немцев. Сражаться за Родину, за Сталина. А ты думаешь: «Я не знал ни немцев, ни Сталина – так почему же я сегодня должен умереть?» В голове не осталось ни одной патриотической мысли, а тело сковал абсолютно животный страх. С каждым новым взрывом ты всё крепче прижимаешь винтовку, как будто она сейчас может тебе чем-то помочь. Ты не видишь не немцев, не красноармейцев, ты стараешься, как можно глубже залечь в окоп и молишься, молишься не переставая. Ты не верил в Бога, но сейчас тебе как никогда нужен кто-то, кто ещё может дать гарантию, что ты выживешь. Тебя засыпает землёй и рядом падает чья-то каска. От страха и отвращения ты закрываешь глаза и снова взываешь к Святым. Крики, взрывы, свист просто разрывают твои барабанные перепонки. В глазах щиплет от земли и дыма. Ты вспоминаешь те тихие часы перед твоим первым боем, когда Васька-гармонист, приплясывая и подмигивая, растягивал меха гармони. Эти песни, что пророчили скорую победу и жизнь. Жизнь – даже само слово сейчас кажется самым важным и самым нужным. Ты видишь бойцов, непрерывно бегущих на встречу своей смерти. Они что-то кричат, падают, кашляют, но всё равно продолжают бежать. Ты смотришь на них с ужасом и трепетом, но не можешь заставить себя даже пошевелиться и только крепче сжимаешь винтовку. Рядом падает тело мёртвого бойца. Это тот самый Васька-гармонист, что развлекал твою роту долгими вечерами. Всего каких-то десять минут назад ты видел его живое лицо, светящееся от смеха глаза и широкую открытую улыбку. А теперь его глаза закрыты навсегда. Ты кричишь от боли и страха, и вдруг что-то в тебе надрывается - ты встаёшь. Ты не можешь больше сидеть в этом окопе рядом с трупом. Вначале несмело, а потом всё быстрее и быстрее ты мчишься вперёд. Теперь страх не сдерживает тебя, а наоборот подгоняет. Ты не понимаешь, в какой стороне свои, а в какой чужие. Ты просто бежишь, а в голове мечется только одна мысль: «Надо выжить!» Ты бежишь и бежишь вперёд, а вокруг тебя война, и нет от неё спасения. Разве ты мог подумать в свои восемнадцать лет, что окажешься здесь, на краю гибели? Ты видишь, как горят танки, как танкисты из последних сил пытаются выбраться из своих горящих машин. Им тоже очень хочется жить, но они останутся здесь навсегда. Взрыв - и тебя сбивает с ног. На тебя кто-то падает, и ты видишь холодный устремлённый в пустоту взгляд. От ужаса ты взвываешь и бросаешься бежать. Тебе всё равно куда, главное - остаться в живых. Ты видишь смерть так близко, что она буквально касается тебя своими холодными пальцами. Ты плевал на Сталина и на его распри с Германией. Тебе всё равно кто на кого напал, а кто защищается. Сейчас у тебя осталась лишь одна цель – не умереть. Выстрелы догоняют тебя, и ты падаешь на землю. От боли помутнело в глазах, но ты знаешь, что если остановишься - умрёшь. К чертям патриотизм, тебе нужно защитить себя. Ты находишь глубокую воронку за разкорёженым танком и забираешься туда. Осматривая своё пробитое плечо, ты понимаешь, что дальше продолжать бой не хочешь. Сейчас здесь нет правых и виноватых. Люди верят в то, во что хотят верить и им это помогает идти, глядя прямо в глаза смерти, но ты так не можешь. Ты трус и сейчас, лёжа в яме под обстрелом, тебе не стыдно в этом признаться. Ты и не пожил, как следует, тебе ещё столько хочется увидеть. Боже, неужели всё должно закончиться здесь? Ты снова молишься, но вдруг сверху, крича и размахивая винтовкой, сваливается старшина.
- Боец, вперёд! За родину, за свободу! – кричит он и практически выталкивает тебя из окопа, из этого, вероятно, последнего безопасного места. – Беги!
Тебе не хочется бежать, тебе хочется жить. Но выбора нет. Ты продолжаешь свой путь непонятно куда, крича от ужаса и безысходности, падая и поднимаясь. Снова взрыв, тебя опрокидывает и засыпает. Тебя оглушает, и некоторое время ты даже не можешь понять, где ты, но это проходит. Ты скатываешься толи в окоп, толи в воронку – сейчас это уже не важно. Рядом с тобой стонет солдат – из головы потоком вытекает кровь и медленно смешивается с грязью и копотью. Ты чувствуешь, как к горлу подкатывает тошнота, но вдруг раненый хватает тебя за руку и шепчет:
- Что со мной? Я буду жить?
Его глаза лихорадочно блестят, ты понимаешь, что он ещё совсем молодой. Он так же как ты практически не жил. И сейчас он отчаянно цепляется за эту возможность выжить. За призрачную надежду на жизнь.
- Всё будет хорошо, - шепчешь ты и выбираешься из ямы. Ты продолжаешь ползти, уже не веря ни в Бога, ни в Чёрта. Теперь ты уже ни во что не веришь. Горячие слёзы струятся по щекам. Эти слёзы по всем кто так и не смог отвоевать себе жизнь в этом бою, кого не дождутся родные и близкие, кто не сможет вдохнуть воздух свободы, за которую они сегодня здесь умирают.
Ты ползёшь и плачешь. От страха не осталось и следа, теперь есть только горечь и боль. Боль оттого, что придёт время, и никто о тебе не вспомнит. Тебе уже всё равно, что будет дальше. Ты смирился с тем, что не выйдешь из этого сражения живым. Теперь твоё единственное желание, чтобы это поскорей закончилось. Ты скидываешь каску, надеясь, что очередной осколок или пуля зацепят твоё разгоряченное тело. А вокруг война. Люди умирают за свои идеалы, за свою свободу, за своих вождей, за свои мечты. И только ты умираешь, потому что боишься. Ты больше не можешь терпеть этот страх и отчаяние. Если умирать, то сейчас! Ты уже не плачешь, а только тихо скулишь и подвываешь от безысходности. А вокруг трупы, трупы, трупы и искорёженный метал. Ты натыкаешься на тело медсестры. Одной рукой она прижимает к себе аптечку, а другой держит за ворот мёртвого солдата. Её запачканное лицо просто светится покоем и безмятежностью. Это выглядит слишком дико, когда вокруг столько смерти. Ты садишься и кричишь в небо о том, что эта не ваша война, что вам не хочется умирать, что у тебя не осталось больше сил, чтобы выстоять. А солдаты всё бегут. Бегут, зная, что не вернуться, зная, что их могут и не найти, но всё равно бегут. Они тоже боятся, потому что сейчас невозможно по-другому. Здесь, среди пуль и взрывов, страх становится единственным доказательством того, что ты ещё жив. А ты сидишь. Ты просто сидишь и проклинаешь всех за эту войну. Наконец пуля находит твоё сердце, и ты падаешь на труп медсестры. По твоему телу ещё не раз пробегутся солдаты. Споткнуться, упадут, но побегут дальше. По твоим костям проедутся танки. И всё это ради победы, ради свободы, ради того, чтобы жить. Пусть даже только в памяти потомков. Когда-нибудь на этом месте вырастут цветы, над этим местом пролетят самолёты и ветер донесёт детских смех и запах свободы. Но тебе уже всё равно, потому что ты мёртв. А пока вокруг идёт жестокая и неумолимая в своей холодности война…