10. 12. 77
Суббота. День выдался промозглый. Застывшая на морозе осенняя грязь заштриховала мостовые и тротуары. Рая Якубович получила разрешение. Она подошла к синагоге радостная, растопила ледышки на сердце. Немного осталось отказников почти с пятилетним стажем – Яша Шварцман, сидящий в тюрьме Сендер и Иосиф.
На выходе их Якимовского переулка к Иосифу подошёл незнакомый человек и спросил, знает ли он Вилюю Арбейтмана. «Что за вопрос, конечно. Это же мой соученик по институту». «Он хочет с вами встретиться сегодня на Проспекте Мира возле дома № 20 в семь часов вечера». Иосифу ничего больше не удалось узнать, потому что человек повернулся и ушёл, даже до свиданья не сказал.
Семь часов в бесснежный морозный вечер, да ещё в субботу, равносильно глубокой ночи. На улице ни души, изредка прогремит пустой троллейбус. Иосиф пришёл первым, но, чтобы согреться, продолжал ходить быстро вдоль квартала. Через минут десять появился Виля. Наверное, смотрел из окна, не привёл ли Иосиф хвоста. Поздоровались тепло. Попросил прощение за опоздание.
- Высматривал тебя из окна, но не видел.
- Не стоял на месте…. Выхаживал тепло…. Холодно.
- Мы недавно встречались, говорили о тебе. Много наших уже в Израиле. Вассерштейн, Коган, Регенбоген…. Помнишь ли ты Эдика Лобастого.
Разве можно забыть рыжего комсорга курса? Он, хотя и пишется русским, но впитал в себя еврейского больше, чем иной еврей.
- Он ещё живёт в нижней части города? Или собирается тоже за евреями?
- Именно из-за еврейского мышления карьера его не очень сложилась. Он работает в чине капитана в Министерстве Внутренних дел. Просил передать тебе, что ты в опасности. Он сам видел папку на тебя. Очень много бумаг. Он советует тебе уехать из Молдавии.
- Уехал бы, да не пускают….
Иосиф растрогался, хорошо, что на улице темно, не видно глаз. Они поговорили ещё пару минут и распрощались. Иосиф медленно шёл домой, и морозный вечер не казался уже таким холодным, на сердце стало тепло от человеческой солидарности.