«Этот фильм о чувствительности, о предчувствиях и отношениях, которые иррациональны и трудно объяснимы. Отразить это в фильме сложно. Покажи я слишком много – исчезнет таинственность, покажи я слишком мало – никто не поймет даже самую малость», - признается французский режиссер польского происхождения Кшиштоф Кисловский в интервью к своему фильму «Двойная жизнь Вероники».
***
Перевернутый мир. Перевернутый город. Небо. Женский голос за кадром по-польски: «Вот это – звездочка, которую мы ждали, чтобы начать праздновать Рождество. Видишь?» Комната, а в ней елка. Маленькая девочка, свисая головой вниз на маминых руках, глядит в окно. Смена кадра.
Маленькая девочка рассматривает зеленый листок. Она как две капли воды похожа на ту, предыдущую. Другой женский голос по-французски: «Посмотри! Вот первый маленький листок. Уже весна…»
***
Так открывается удивительный мир и так начинается удивительный фильм, который я впервые посмотрела в 1995 году, и была очарована. И по сей день, я считаю этот фильм самым гениальным из всех, которые мне когда-либо доводилось видеть.
Маленькая девочка в Польше – Вероника, маленькая девочка во Франции – Вероника.
Они похожи как близнецы, но никогда не знали друг о друге, лишь всегда ЧУВСТВОВАЛИ.
Были ли они действительно сестрами-близняшками или просто двойниками, невозможно уловить, невозможно понять наверняка, можно только ПОЧУВСТВОВАТЬ.
Нужно внимательно следить за деталями фильма. Странно, что и в Польше и во Франции обеих Вероник словно преследует непонятная дама в черной шляпе с недовольным лицом. Кто она? Их мать? А может судьба? А может … смерть?
***
«Польская часть фильма живее, потому что и героиня живее… В польской части действие нарастает от эпизода к эпизоду. Один или полтора года из жизни нашей героини предстают очень наглядно в короткий срок, почти за полчаса… Затем наступает поворотный пункт. С помощью этой первой части я описываю большую часть жизни польской Вероники. Все остальное я выпускаю. Эта часть «Вероники» рассказывается, если хотите, синтетически. Это синтез определенных временных отрезков.
Французская же часть рассказывается совсем по-другому. Во-первых, здесь Вероника более сосредоточена на себе, по различным причинам. Одна из них может состоять в том, что (польская) Вероника мертва и французская догадывается, что она как-то связана с этим фактом, что и подводит ее к выводу о необходимости концентрироваться на себе. Во-вторых, вся французская часть рассказывается аналитически – в противовес к польской части, т.е. синтезу. Это анализ духовного состояния Вероники и его невозможно передать компактно или посредством череды эпизодов. Оно раскрывается в длинных сценах» - поясняет свой замысел Кисловский в интервью к фильму.
***
Первая часть фильма полностью посвящена «польской» Веронике. Она увлекается пением, встречается со своим возлюбленным, словом – просто живет. Вроде бы в ее жизни ничего особенного не происходит, но однажды она признается отцу: «Странно! У меня такое чувство, будто я не одна»
Чувство, что ты не одна! Как мне это знакомо! Где-то живет, быть может, такая же, а может быть совсем на меня не похожая внешне, но очень похожая внутренне – родная душа. Возможно, мы говорим на разных языках, мы родились и выросли в разных культурах, но мы – очень близки, как две сестры, как две капли воды из одного источника, разлученные какими-то нелепыми обстоятельствами. И мы желаем найти друг друга подспудно, неуловимо. Наши души стремятся друг к другу, но мы не можем понять – что с нами происходит. Мы просто не знаем, что нас двое. Но что-то внутри колеблется и подсказывает – я не одна.
***
Сюжеты из первой части фильма плавно перетекают во вторую, рассказывающую о жизни Вероники во Франции. Нет, это не абсолютно идентичные картинки, но в них внимательный глаз улавливает параллели. Они становятся своеобразными дежа вю.
И таких деталей много, и они как бы строят общую канву – обе Вероники как бы «живут жизнью друг друга» на подсознательном уровне. У них есть общие проблемы, даже общие опасности. В какие-то моменты жизнь одной – предупреждение другой.
***
«Вероника – типичный пример фильма о женщине. Женщины чувствуют всё гораздо сильнее, у них больше предчувствий, огромная чувствительность и особая способность проникать в суть вещей…»
На главную роль была приглашена Ирен Жакоб (русский зритель знает ее по фильмам Эльдара Рязанова). Поясняя свой выбор, Кисловский признается: «На момент съемок ей было 24 года, но она выглядела гораздо моложе, стройная и невысокая. Родилась и выросла Ирен в Швейцарии. Страна, которую я люблю. Похоже, это хороший знак. Я спросил у специалистов, каков её французский. «Если она будет играть девушку-провинциалку, то годится.» До этого она играла лишь в маленьких или коротких фильмах, со скудным бюджетом, либо финансируемых за счет кредитов или что-то в этом роде. Она также сыграла небольшую роль в замечательном фильме Луи Маля AU REVOIR, LES ENFANTS («До свиданья, дети»), который я до сих пор люблю. Благодаря этой роли я и узнал о ней и пригласил сниматься.» (Кисловский)
***
В фильме много музыки, она напоминает что-то средневековое. Но на самом деле композитор – наш современник - Збигнев Прайзнер. Музыка – лишь стилизация.
В одном из эпизодов мужской хор исполняет партию на старо-латинском языке. Текст взят из «Божественной комедии» Данте. «Возможно, сами итальянцы не смогли бы разобрать, что тут поётся» - шутит Кисловский.
Польская Вероника – молодая талантливая певица, подающая надежды, казалось бы, ничто не может омрачить ее судьбу…
Вот она, счастливая, бежит по улице и попадает на большую площадь. На площади скопление народу, все куда-то бегут. Это польские студенческие волнения 80.ых.
Посреди площади автобус. Неожиданно Вероника замирает, потому что видит СЕБЯ…
А вот концерт. Вероника начинает петь, но ее голос блуждает. Дирижер не может понять, в чем дело. Он встревожен, но надеется, что Вероника сумеет закончить свою партию. Перед глазами все кружится. Падение. Над головами слушателей проносится что-то невидимое…
***
С этого момента начинается рассказ о французской Веронике.
И тут как раз и начинается как бы «перекличка» с прошлым. Все картинки, которые еще свежи от просмотра истории польской Вероники, начитают «прощёлкиваться» в голове…
Красная кирпичная церковь. Табличка «кардиология». Стеклянный шарик…
***
Интересно, что начинается «французская часть» со слов второй Вероники: «Я не знаю почему, но мне вдруг стало так грустно.»
Эта же тема продолжается в ее последующем разговоре с отцом: «Не так давно у меня появилось странное чувство, как будто я снова одна. Абсолютно неожиданно. И при этом ничего не изменилось.»
***
Не обходится жизнь молодой девушки и без Love Story. Вероника знакомится с загадочным кукольником. Его спектакль о прекрасной куколке-балерине, превращающейся в прекрасную бабочку, переполняет ее нежностью. Она словно возвращается в детство. Так непосредственно и эмоционально откликается она на кукольный спектакль.
На роль кукольника был приглашен Филипп Вольтер. По идее роль была задумана для друга Кисловского итальянского режиссера Нани Моретти. По замыслу режиссера он должен был олицетворять идеал мужественности. Однако занятость Моретти не позволила ему участвовать в съемках и Филипп Вольтер, которого Кисловский знал по фильму Жерара Корбе LE MAITRE DE MUSIQUE («Учитель музыки»), любезно согласился его заменить.
***
Знакомство с кукольником тоже полно загадок. Вероника догадывается, кто посылает ей почти каждый день то шнурок, то коробку из-под сигар «Вирджиния». Все эти загадки увлекают ее и она невольно втягивается в «игру». Для нее все это – романтика, всё – всерьез. А что для ее возлюбленного?
После вереницы полученных конвертов и не без труда разгаданных загадок, они наконец встречаются… Но все происходит не так, как себе представляла Вероника. Впрочем, и ее избранник Александр несколько озадачен.
***
В фильме есть сцены, вроде бы не комические, но вызывающие невольную улыбку. Так, например, увлеченная разгадкой нового ребуса, Вероника кладет свои уличные туфли прямо на стеклянный комод. На кухне, возле вазы с фруктами, оседают как осенние листья, ее шубка, шарф и кофта.
***
Несомненно, у молодых людей – Вероники и Александра – много общего. И главное, пожалуй – они оба творческие личности. Собственно это и позволяет им понимать и чувствовать друг друга.
С помощью Александра, этого наблюдательного сочинителя сказок и ребусов, Веронике удается найти «ключ» к своим ощущениям, к вопросам, прозвучавшим в начале фильма: Почему она снова одна, хотя вроде бы ничего не изменилось, хотя раньше она (как и польская Вероника) чувствовала, что есть кто-то еще на белом свете?
Александр видит, что Вероника необычная девушка. Оказавшись вместе в гостиничной комнате в Париже, он наблюдает за ней, спящей, и вдруг его осеняет…
Рядом с ним лежит не Вероника, а балерина-бабочка из его собственного спектакля…
А дальше происходит абсолютно гениальная, на мой взгляд, сцена. Александр просит Веронику рассказать о себе, на что она просто приносит свою дамскую сумочку и вытряхивает на кровать все ее содержимое! Вот она, женская логика! Всё внутренне имеет свое отображение во внешнем!
***
И вот еще одна жемчужина режиссерского гения:
Двое заняты рассматриванием вещиц, выброшенных, словно морским прибоем, из недр сумочки Вероники: помада, очки, стеклянный шарик…
Наконец, взгляд Александра останавливается на фотографиях - маленьких черно-белых квадратикам на едином матовом листке. Вероника вяло поясняет, что эти снимки сделаны ею во время путешествия в Польшу.
Однако Александр более заинтересован: Хорошая фотография. И ты… в этом большом пальто.
Вероника: Но это вовсе не я.
Александр: Да точно же, это ты.
Вероника (озадаченно рассматривая фотографию): Это не мое пальто…
И тут она прозревает. Слезы льются по щекам.
Если бы не Александр, ее собственная тайна так и осталась бы нераскрытой…
***
Вроде бы все загадки разгаданы. Молодые люди счастливы. Но Кисловский и тут остается верен своему стилю. Как говорится, «напоследок», он загадывает зрителю новую загадку.
Вероника и Александр в мастерской кукольника, он зачитывает ей строчки из своей новой, только что сочиненной сказки: «23 ноября 1966 года был важный день в их жизни. В этот день они обе родились….»
Вероника слушает и молчит, по щекам текут слезы. Но что это за слезы? Слезы радости или слезы разочарования? Вариантов много…
***
«Я думаю, когда идешь в кино, то нужно отдаться во власть эмоций. Я не утверждаю, что «Вероника» понравится всем. Напротив. Мне кажется, фильм направлен на ограниченную группу людей. Я не имею в виду возрастную группу или социальную, а просто группу людей, чувствительных к показанному в фильме виду эмоций. И таких людей можно найти как среди интеллектуалов, так и среди рабочих, студентов и пенсионеров. Я не считаю, что этот фильм – фильм элитарный, ни в коем случае, разве что, если чувствительных людей мы обозначим как элиту» - подводит итог Кисловский.