Письмо Марлену Инсарову
Здравствуйте, тов. Марлен!
Как поживаете? Что нового?
Получил Ваше письмо, спасибо.
Отвечаю.
Сразу хочу заметить одну вещь. Давайте возьмём за правило, вне зависимости от противоречий внутри нашего единого фронта, постоянно поддерживать связь, обмениваться информацией. Я, конечно, сам в этом смысле «не без греха» - лентяй-«анархист» ещё тот, но давайте будем исправляться. Я просматриваю свою электронную почту – почти исключительно один лишь Макаров пишет. У меня уже были подозрения – доходят ли мои сообщения, доходят ли до меня сообщения.
Конечно, и я, пожалуй, виноват - своей излишней грубостью и неумением идти на компромисс оттолкнул от себя многих. Но я извиняюсь лишь за грубость формы, но не за резкость содержания, не за остроту критики.
Далее. Вы пишете, что я «настолько занят написанием собственных статей, что не имеете времени читать чужие» - зачем же так категорично? Я ж ведь подробно Ваши статьи разбирал, а от Вас подробного ответа не получал. Насчёт того, что я по ошибке приписал Вам взгляды Гусева – искренне извиняюсь. Я уже писал, что когда в электронной почте двое спорят, и пересылают копию третьему, порой можно перепутать, чьи слова к кому относятся. Если есть ещё случаи, когда я что-то перепутал, прошу указать, а не отмалчиваться. Зачем обижаться по мелочам? Конечно, совестить Вас я считаю наивным ребячеством, но со стороны такая позиция (не только Ваша, но и Назаренко, Лоха, Торбасова, «Бюллетень Интернационалист», не говорю уже о ВКПБ) выглядит как аристократическое высокомерие людей, монополизировавших печатное слово.
Вы пишете, что не хотите опубликовывать все мои статьи, т.к. я в них Вас критикую.
Понятное дело, никакой нормальный человек не хочет самого себя «сечь», и глупо от Вас этого требовать. Но
1) я прошу рассмотреть Вас возможность опубликования по каждой работе в отдельности. Те же работы, написанные до знакомства с Вами, а также те из моих поздних работ, в которых я Вас лично не критикую или критикую лишь мимоходом. К примеру, те же «Новейшие данные современного империализма», а из мелких – очень многие.
2) Вы сами признаёте, что статью Рудого с критикой в Ваш адрес Вы опубликовали. В таком случае, нельзя ли опубликовать и «Анти-Бугеру»? Ведь за неё меня поблагодарили и Правдин, и Рудый, которых Вы публикуете, на неё в одном месте ссылается Здоров (правда, перевирая мою мысль, к сожалению). Опубликуйте и свой ответ – с огромным интересом почитаю.
Я считаю, какие-то компромиссы надо искать, это в определённой мере и Вам выгодно, т.к. я критикую не только Вас, но и наших общих врагов.
Насчёт статьи в «Пролетарий». Вы предлагаете мне написать статью, доказывающую, что Россия – империализм. Но я считаю, что это для большинства сознательных пролетариев сегодня уже более-менее ясно. Доказательством этого я занимался в 2001-2004гг., когда в комдвижении был шовинизм, но ещё не было центризма. Сегодня же это признают и Назаренко, и Торбасов, и «Бюллетень Интернационалист» и т.д. Сегодня и по телеку признают, что «Россия вернула себе статус сверхдержавы». Я считаю, что сегодня писать статью, преследующую такую цель – значит, тянуть назад, значит, опускаться до уровня центризма.
Если считаете возможным, можете опубликовать одну из моих агитационных статей за 2001-2004 годы, или одну из 2 последних коротеньких статей – «Как запели» и «Интеллигенция пролетарская и мелкобуржуазная».
Насчёт распространения. Хвастаться не буду – возможности минимальные, а среди всех подряд распространять – правильно ли? Мне кажется, сегодня это было бы кустарщиной, «осязательным составом преступления» (понятное дело, не формально-юридически, а реально), лишним привлечением внимания мещан и полиции, глупой растратой сил. В общем, пока я от распространения отказываюсь, дальше видно будет.
Далее. Вы пишете, что неверно по ленинскому способу критиковать оппортунизм, чтоб сделать революцию, мол, от того, что зонт раскроешь – дождь не пойдёт. Но аналогия с дождём представляется мне нелогичной. Ленин-то «открыл зонт» задолго до начала «дождя» - если под дождём понимать «революцию»! Логичнее под дождём понимать оппортунизм. А он и тогда был, и сегодня есть, потому что была и есть мелкая буржуазия: вчера – крестьяне, сегодня - рабочая аристократия (кстати, сегодня нужно, я считаю, доказывать именно это: рабочая аристократия – это мелкая буржуазия, а не верхушка пролетариата, как считаете Вы, Торбасов, Сачков, Эльбаум и Сельтцер). Для революции, как известно, нужны 2 фактора – субъективный и объективный. Объективный фактор, конечно же, не зависит от нашего желания – тут я с Вами согласен. Срок революции – будет ли она через 5 лет, или через 50 - не зависит от нашего желания. Но субъективный фактор – зависит. От нас зависит, пойдёт ли революция по «оранжевому», «бархатному» руслу, как в 1991г., или по пролетарскому руслу. Это как раз зависит от того, будет ли заранее раскритикован оппортунизм, будет ли заранее проведено идейное и организационное размежевание с ним.
Вы пишете: «все оппортунисты (и неоппортунисты), критиковавшиеся Лениным, были людьми серьезными и на два порядка превосходящими занятую самоудовлетворением левацкую современную среду». Да, наверно. И поэтому я прошу Вас, как товарища по фронту (хоть и не по партии), по возможности знакомить меня с сочинениями серьёзных оппортунистов (и неоппортунистов).
И ещё. Вы выступаете против критики оппортунизма мной, но сами-то оппортунизм ведь критикуете (упомянутая в прошлом моём письме Ваша неплохая статья против КПРФ и РКРП). Выходит, Вы выступаете лишь против критики центризма, представителем которого являетесь? Или Вы хотите сказать, что та Ваша прежняя линия была неверной, и сегодня надо писать статьи, «интересные людям»? Но не хвостизм ли это?
Мой опыт в этом смысле противоположен Вашему. В 2001-2003гг. я писал коротенькие агитационные, популяризаторские статьи, доступные простым пролетариям, не очень сознательным. Однако период реакции сильно затянулся, и жизнь заставила всерьёз заняться теоретическими спорами. Сначала надо теоретически размежеваться с оппортунизмом, и тем самым создать свою позицию, а потом нести эту позицию в пролетариат. Вы пишете: надо писать статьи, интересные людям, а критику оппортунизма, «левацкую перебранку» людям скучно будет нас читать. Верно ли это? Разве Вы будете отрицать, что взгляды оппортунистов, пусть даже и очень малоизвестных, ходячие в народе, только оппортунисты, будучи сознательными, передовыми представителями, вождями рабочей аристократии, эти предрассудки яснее выражают? Что интереснее читать – ходячие предрассудки, тысячи раз повторённые и заезженные, или разоблачение этих ходячих предрассудков на примере конкретных людей (пусть и мало кому известных), причём тех людей, которые эти предрассудки яснее всего выражают? Я считаю, ответ очевиден.
К тому же, ещё раз повторю, «нескучность» не должна быть главным критерием. Тот же «Бумбараш» - очень нескучный (а «Спид-инфо» - тем более)! Не скатываетесь ли Вы в экономизм, «рабочизм», который ещё вчера критиковали? Не ориентируетесь ли Вы на серую массу? Пролетариат и серая масса – «2 большие разницы»!
Мы создаём «армию». «Армии» нужны «генералы» (теоретики), «офицеры» (агитаторы). Вот кого сейчас надо «растить»! А заниматься сразу тем, что искать «рядовых» - значит, ставить телегу впереди лошади. Лучше нам пока что менее тиражная газета, но зато более глубокая. Или, если издавать популярную газету, то одновременно издавать и теоретический орган. Сначала создать костяк – потом привлекать массу (или одновременно, но ни в коем случае не наоборот). Кстати, довод, аналогичный Вашему приводили мне экономисты из «Пролетарской газеты» ещё 5-6 лет назад. Вы же только недавно признавали своё размежевание с «рабочизмом», хоть и непоследовательно, тов. Марлен!. Я двумя руками за агитацию, за хождение в низы народа, но я против принижения теории, я боюсь, чтоб это хождение не захлебнулось, не начавшись, я за хождение, руководимое из единого костяка теоретиков-ленинцев, а не кустарное.
Вы, возможно, подумаете, что я, как якобы и Ленин (о чём Вы пишете, если я не путаю), «хочу быть генералом и не хочу выполнять работу рядового», точнее – «офицера» в данном случае. Но нужно в первую очередь искать умников (= «офицеров»), развивать их кропотливо, а они пачками не рождаются. Об этом справедливо писал Ленин в «Что делать?». Почему? Потому что «серая масса» тянется за умниками. Я боюсь, что Ваша затея с массовой газетой, рассчитанной на «серую массу», является преждевременным «боевым выступлением», как и идея Макарова со звонками в полицию.
Кстати, у Вас опять же логическая неувязка. Вы пишете, что критикой оппортунизма революцию не сделаешь. Но сделаешь ли её «нескучными», «интересными для людей» статьями? Не будет ли это «социализм бесхитростен и прост», как высмеивал Маяковский народников в стихе «В. И. Ленин»? Не будет ли это буржуазная революция? Разве не существуют уже такие газеты – газеты КПРФ и РКРП?
Вы пишете:
Начинающим думать о общих вопросах и не желающим ни современного ГМК, ни возврата в СССРовский ГК пролетариям (разным – как из тех, кого Вы называете «рабочей аристократией», так и из плебейских групп) неинтересно – а кроме того, некогда, читать левацкую перебранку (примеры этого известны)…
В конце 2001г. один товарищ сказал мне следующую вещь, и слова эти сильно повлияли на мою дальнейшую публицистическую деятельность: то, что пишете вы (тогдашняя ГПРК) сводится к двум вещам: теория компьютеризации как предпосылки соц. революции плюс критика других левых группок за оппортунизм. Теорию компьютеризации интересно читать раз, на десятый она надоедает. Критика оппортунистов никому, кроме вас самих и критикуемых, не интересна. Писать нужно о вещах, интересных широкому кругу сколь-нибудь интересующихся общими проблемами людей, тогда они будут читать вас с интересом (т.к. могут узнать что-то новое), а вы сможете заодно пропагандировать по ходу дела правильность ваших идей, т.е. доказывать их правильность не голословными утверждениями, а тем, что в конкретном исследовании станет видно, что именно ваш метод может объяснить то, что другие объяснить не могут. Этому совету я постарался последовать – и считаю, что правильно сделал.
Смею Вас обнадёжить (не побоюсь этого слова!), тов. Марлен, Вашу критику оппортунизма читают. Взять хотя бы меня (хоть, может, и не всегда внимательно читаю, но всё же) – а ведь я не единственный! И Ваша критика оппортунизма поставила (хоть и путано, противоречиво, некорректно) важные вопросы, ответ на которые даёт пролетариату продвижение ленинизма на современном этапе. Маркс писал про Адама Смита, что он поставил вопрос, хоть и путано, там, где для Риккардо «всё было ясно», там где Риккардо не видел противоречия (вопрос о «цене труда», правильный ответ на который привёл Маркса к различению понятий «стоимость рабочей силы» и «стоимость, создаваемая рабочей силой»). Так же и Вы, говоря «революционный пролетариат умер», ставите вопрос, хоть и путано, там, где придуркам из ВКПБ и Ко «всё ясно», и которые талдычат о «революционности рабочего класса». Соответственно, правильный ответ на Ваш вопрос даёт различение понятий «пролетариат» и «рабочая аристократия».
А этот «товарищ» Ваш - типичный рабочий аристократ, я такие слова очень много раз в жизни слышал от болтунов-недоучек именно из этого класса. Ещё Клаузевиц справедливо подмечал, что вождь должен быть твёрд в своей позиции, чтоб не сбиться, не запутаться в потоке противоречивой информации. Грубо говоря, Вашей доверчивостью нагло воспользовались (если исходить из того, что Вы человек субъективно честный).
«Писать о вещах, интересных широкому кругу сколь-нибудь интересующихся общими проблемами людей, тогда они будут читать вас с интересом (т.к. могут узнать что-то новое), а заодно пропагандировать по ходу дела»… «Заодно по ходу дела»… Что же тогда жёлтая пресса? Ведь она «по ходу дела» вкрапливает то здесь, то там в «интересные широкому кругу сколь-нибудь интересующихся общими проблемами людей» (весенний насморк – тоже общая проблема!) частицы правды, частицы марксизма? Да, я нарочно здесь утрирую, чтоб показать, куда объективно ведёт Ваша линия.
Писать о сложных вещах надо, «мучить» пролетария наукой надо, другое дело, что писать надо стараться простым языком, чтоб как можно меньше было мудрёных словечек. И не надо бояться, что «мучиться», ломать голову никто не захочет. Вспоминается верная, хоть и грубая фраза режиссёра «Ералаша»: я не собираюсь учить детей мастурбировать (хоть на самом-то деле он именно этим и занимается, но речь сейчас не об этом). Лично мне знакомы немало примеров смелых умом молодых людей из городской бедноты и нищеты, потенциальных революционеров, из которых можно воспитать «офицеров», пусть не «лениных», но «сталиных» (в хорошем смысле этого слова!), если над ними кропотливо работать. Вспоминаются школы для пролетариев, существовавшие в Европе и России 100 лет назад, где читали лекции марксисты – вот о чём надо мечтать! Я не говорю об инициативах типа Пригарина, читающего лекции студентам: катедер-социалист, читающий лекции представителям среднего класса – это жалкая презренная пародия на те старые школы, это то, во что они выродились. Понятное дело, я не народник, и не считаю, что «раньше было лучше». Я хочу сказать, что экономически рабочий класс уже расслоился на пролетариат и рабочую аристократию, а отдельных, непригаринских, ленинистских школ ещё нет, хотя потребность в них назрела. Отсутствие таких школ говорит о нашей лени.
Итак, 1-я задача – повышать сознательность (а не опускаться до уровня несознательности). 2-я задача – возбуждать ненависть к богатым и полиции-военщине. Со 2-й задачей тоже не ахти (я здесь повторяться не буду. Или фраза «Революционный пролетариат умер» тоже принадлежит не Вам, а Гусеву? Тогда извините).
Далее. В том-то и дело, что Вы неверно считаете пролетариатом и рабочую аристократию, и реальный пролетариат – смешиваете всё на кучу. А Вы постарайтесь разделять – хоть это и не всегда легко на практике, ибо классы не отгорожены друг от друга китайской стеной, понятное дело. «Писать нужно о вещах, интересных широкому кругу сколь-нибудь интересующихся общими проблемами людей» - это уж Вы вообще чересчур. Подобное бесклассовое обращение к «общечеловекам», ещё лет 120 назад промелькнувшее у Плеханова, строго осудили русские революционеры – (см. у Невского).
И опять же Вы неверно смешиваете в одну кучу левацкую перебранку и борьбу с оппортунизмом. Кстати, по электронной почте сообщение от кого-то получил: хвалит Макарова (если не ошибаюсь), за то, что, мол, прямо и просто говорит рабочим: «Вы – не рабы, подымитесь с колен», и противопоставляет Макарову «Что делать?» Чернышевского: мол, это – «для экзальтированной интеллигентской молодёжи». Я же считаю, что Макаров, хоть и субъективно честный ленинист, судя по всему, но частенько увлекается именно перебранкой. Ещё раз подчеркну, что подобные доводы мне приходилось слышать почти исключительно от рабочей аристократии, причём и от интеллигентов тоже. А таких оракулов, кричащих «Вы – не рабы, подымитесь с колен», ещё 150 лет назад в Англии (опять же – из числа рабочей аристократии!) в каждой пивной хватало – почитайте Диккенса. Ещё раз повторю: я не против агитации в пролетариате, а наоборот двумя руками за (и в пивных тоже) – я против принижения теории. В 1997г. я, помню, писал в одну газету ВКПБ о своей местной работе, своём сотрудничестве с ребятами из РКРП: «революционности у них – хоть отбавляй, а знания теории – ноль». И что же? 1999-й год показал, что половина этих рабочих ребят – именно те, кто ленился читать Ленина, именно самые «громче всех революционеры», и именно зажиточная половина – стали ярыми шовинистами-античеченцами-путинистами. Корреляция (т.е., проще говоря, связь) между экономизмом и шовинизмом – довольно чёткая.
«Критика оппортунистов никому, кроме вас самих и критикуемых, не интересна»… Остаётся только развести руками. Вы ли это, тов. Марлен, ещё вчера критикующий «рабочистов»? «Не о Германии надо думать, а о кармане» - так что ли? Возмутительно, что буржуазия, а вслед за ней и рабочая аристократия, расписывается за пролетариат, что ему интересно, а что нет, тогда как у пролетариата рот заткнут.
Чтоб быть до конца точным, приведу ещё одну Вашу цитату:
Не худший иранский марксист Мансур Хакмат заметил как-то, что когда лидер Революционной социалистической лиги (из 5 человек) Джон Джеймсон критикует лидера Социалистической революционной лиги (из 7 человек) Джеймса Джонсона за оппортунистическое толкование 2-го абзаца снизу на с. 666 56-го тома Сочинений Маркса и Энгельса, кроме них самих и их паствы все это может быть интересно еще только лидеру Социал-революционной лиги (из 6 человек) Тому Томпсону, который сможет затем уличить в оппортунизме их обоих. А вот критика широко распространенных (потому как распространяемых буржуазий) в массах буржуазных идей вроде национализма, державничества, либерализма и т.п. может быть – и будет - интересной и этим массам, во всяком случае, той их части, которая начинает задумываться о таких вещах.
Оппортунизм – мелкобуржуазная идеология. Опять же повторю, что взгляды этих «Джонсонов» ходячие. Из Ваших слов выходит, что критиковать надо не мелкобуржуазные, а буржуазные идеи. Так это и есть мелкобуржуазная критика – критиковать только буржуазные идеи!
Я уже писал, что Вы опошляете мысль Ленина из «Что делать?». Ленин пишет, что пролетариат самостоятельно не выработает социалистического сознания, у Вас же выходит, что он даже и стихийно нереволюционен. Бытие определяет сознание, но бытие пролетариев – это не только буржуазная пропаганда, но и жизнь вообще, которая учит не доверять буржуям. Отсюда у пролетариата стихийно возникает именно антибуржуазное (но никак не буржуазное!) сознание, но в силу своей стихийности страдающее оппортунистическими предрассудками. Причём предрассудки эти, в силу классовой принадлежности, не закостеневшие, поддающиеся лечению, в отличие от намного более стойких предрассудков рабочей аристократии, которым «хоть кол на голове теши». Эти предрассудки и надо критиковать на примерах вождей оппортунизма.
Очевидно, данная ошибка возникает у Вас из-за неразличения (или слабого различения) пролетариата и рабочей аристократии.
«Борьба с империализмом невозможна без борьбы с оппортунизмом» – это азы ленинизма. Действительно, данный Ваш пример – абстрактный, и непонятно, о чём конкретно идёт спор. Далеко не факт, что «кроме них самих все это может быть интересно еще только Тому Томпсону». Маленькая мелочь может выплыть в решающий момент – это Ленин верно подметил. Действительно, тот же Каутский от марксизма, тот же Сталин от ленинизма отличались вроде как мелочами, а как эти мелочи разрослись!
Вы, тов. Марлен, повторяете ошибку Плеханова, считавшего, что оппортунизм – от недостатка знаний, а Ленин верно говорил, что у оппортунизма классовая почва. Если бы всё общество было расколото на пролетариат и буржуазию, и не было бы широчайшего среднего класса (а его – пожалуй, абсолютное большинство в России и других сверхдержавах) – тогда разногласия между этими Симпсоном и Томпсоном играли бы второстепенное значение, не выходили бы за внутрипартийные рамки, и тогда Вы были бы правы.
И ещё раз повторю, что в периоды реакции, как сейчас, неверно опускаться до уровня того, что «всем интересно». В такие моменты массы зачастую плетутся за буржуазией, и интерес большинства зачастую не идёт дальше реформизма, экономизма.
Вообще, в данном Вашем примере (кстати, не могли бы Вы меня познакомить с сочинениями этого Хакмата?) смешиваются 2 вещи. С одной стороны, принижать теорию, борьбу с оппортунизмом неверно, и тут Вы неправы. С другой стороны, теория, если она оторвана от практики, от современности (а Вы же сами от современности в историю часто «убегаете»!), от классовых интересов, если она кишит мудрёными интеллигентскими словечками, когда можно сказать понятнее – это безжизненная кабинетная «наука», точнее лженаука. Только тут Вы правы.
Вообще, идея Ваша, как я понял, такова: высказывать пролетариям неоппортунистическую точку зрения, не критикуя оппортунистов. Но в том-то и дело, что оппортунисты «складно звонят», и надо на конкретных примерах учить пролетариат. «Каждая кухарка должна уметь управлять государством», а значит отличать интересы одного класса от другого. Вообще, возможно ли отмежеваться от оппортунизма, не критикуя его?
Далее. Вы пишете: «массы левеют». Это очень неточно (кстати, то же самое говорил и Зюганов ещё 12 лет назад). Массы делятся на классы. Средний класс левеет относительно олигархии, но правеет относительно пролетариата. Это следует из экономического положения, из усиления разрыва по доходам между 1-м и 2-м, между 2-м и 3-м. Действительно, мы видим, что представители среднего класса справедливо признают, что олигархия – паразиты, что их доходы – не результат их труда, однако в то же время фыркают на пролетариев, что они бедные – якобы потому что «лентяи, алкаши». Аналогичная позиция – и по всем остальным принципиальным вопросам.
Конкретный пример. Вы переслали мне статью ИСПРК об Украине, смысл которой – «хрен редьки не слаще». Но ведь эта точка зрения – ходячая среди народа (наивно думать, что народ верит ОРТ и поддерживает Януковича). И эта точка зрения неверная. Действительно, даже если Ющенко чистый ставленник США (хотя я не уверен, что это так), поражение Януковича для нас желательнее. Для украинцев в этом случае, действительно, «хрен редьки не слаще». Но верно ли, спрашивается, издавать одну газету и для россиян, и для украинцев, если национальные условия борьбы разные? А если уж издавать, то надо обязательно оговаривать эту тонкость. Иначе это – обычный империалистический экономизм.
И ещё. Мелочь – но всё же. Вы пишете, что я справедливо подметил, что рабочая аристократия курит сигареты с фильтром, а пролетариат – папиросы без фильтра. Это неточно. Я писал «сигареты без фильтра». Папиросы, по моим наблюдениям, в последние годы вообще редко кто курит, их обычно используют только для марихуаны. Сегодня, спустя полтора года после написания данной работы («Пролетариат и рабочая аристократия»), могу также добавить, что от экономического роста и пролетариату чуточку перепало: сегодня, по моим наблюдениям, немалая часть именно пролетариата курят сигареты с фильтром за 7-10р., хотя и сигареты без фильтра курят, судя по всему, немало.
Я специально обратил внимание на Вашу мелкую неточность. Мы должны быть внимательнее к тому, что происходит вокруг, не превращаться в «улетевших».
Далее. Отвечаю на Ваши теоретические вопросы.
1. Мировую войну считаю возможной. Только правильно говорить не «против Ирана, Украины», а «за Иран, Украину» «США против России, России против США» соответственно. Неверно скатываться на позицию буржуазной юриспруденции, надо рассматривать экономические корни: формально «независимые» Иран и Украина реально являются зависимыми (или полузависимыми).
Также, наверное, не совсем верно говорить, что «война с Украиной – это замечательный повод для сохранения власти у Путина». Я уже писал об этом, критикуя Торбасова, который вслед за Лимоновым утверждает «война – для Путина», тогда как на самом деле «Путин – для войны». Лимонов, а вслед за ним и Торбасов изображали, что война в Чечне ведётся ради повышения рейтинга Путина, как будто российский народ – сплошь милитаристы-шовинисты (хотя на самом деле насколько повышает среди одной части народа, настолько понижает среди другой). Лимонов и Торбасов тем самым замазывали материальную выгоду от войны в Чечне, изображая её «глупым предприятием», критикуя Путина с позиции просвещённых буржуев.
Конечно, колониальная или империалистская война – повод для отмены демсвобод, это – отвлечение масс от классовой борьбы. В этом смысле Ваши слова правильны. Однако из них можно логически заключить и отрицание сверхприбылей, приносимых колониальным гнётом, отрицание того, что и олигархия, и немалая часть российского народа выгоду от этого получает («антиимпериалист» Торбасов это замазывает).
2. Считаю, что, наверное, надо было поддержать Хомейни, хотя революция эта, насколько я понимаю, была больше антиамериканской, т.е. «переусердствовать» в поддержке российским пролетариям не стоило. Сейчас же Иран – реакционное государство, я об этом уже писал. Судьбу «оппортунистов, его поддержавших» не знаю. Если у Вас есть материалы по данному вопросу, и Вы можете их мне предоставить – я с удовольствием ознакомлюсь и отвечу. Насколько я понимаю – Вы хотите данным примером доказать реакционность исламизма? Вспоминается, что Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» пишет: буржуазные учёные могут много ценного дать, но что касается общих философских, общих политэкономических выводов – тут лженаука.
На этом кончаю.
Жду ответа
С комприветом
Гачикус
26.05.07
Порознь идти – вместе бить!
3 апреля этого года одно из ведущих информационных Интернет-агенств опубликовало статью о том, что «КПРФ поднимают русский вопрос». Буржуи «возмущаются»: КПРФ, мол, ударились в шовинизм! Изображается, что они, якобы только сейчас в него ударились, якобы накануне выборов, чтоб привлечь голоса молодёжи (как будто вся молодёжь – ярые шовинисты). Буржуи даже вспомнили слова Ленина из его предсмертной статьи «К вопросу об автономизации» о «великорусском шовинисте – подлеце и насильнике»! «Праведным гневом» в адрес шовинистической КПРФ исходится и «Справедливая Россия».
Смешно, конечно. Вчера буржуи заодно с КПРФ разжигали античеченскую и антиамериканскую истерию (и сегодня заодно разжигают антиамериканскую, антиэстонскую и т.д. истерию), вместе травили интернационалистов – а тут вдруг «осуждают» КПРФ за шовинизм! К чему бы это?
Далее. КПРФ, вопреки лжи буржуев, не сегодня ударилась в шовинизм – а торчала в нём изначально. Почему буржуи только сегодня вспомнили о шовинизме КПРФ?
И ещё. Верно ли изображать, что КПРФ ударилось в шовинизм, чтоб получить голоса молодёжи, т.е. «неискренне», т.е. что это – лишь тактический ход? Нет, неверно. Во 1-х, как я уже отметил, шовинизм – стратегическая линия КПРФ на протяжении всего её существования. Во 2-х, в то время, как одна часть молодёжи (а именно – буржуазная и рабочеаристократическая молодёжь) – ярые шовинисты, более ярые, чем старшее поколение, другая часть молодёжи (пролетарская молодёжь) – ярые интернационалисты, так же более ярые, чем старшее поколение. Это ещё раз доказывает, что буржуи всегда, когда говорят «молодёжь», «народ», подразумевают под этим средний класс, бедноту же они за людей не считают.
Вообще, про молодёжь, наверное, можно сказать то же самое, что Ленин говорил о жителях центров (см. «Выборы в учредительное собрание и диктатура пролетариата»). Как жители центров сильнее расколоты на буржуазию и пролетариат, в отличие от провинции, преимущественно мелкобуржуазной, так же (или почти так же) и молодёжь отличается от старшего поколения.
И ещё один примечательный фактик. В той же статье проскакивает возмущение: какое право имеют КПРФ поднимать «русский вопрос», если они (точнее – те, чьими преемниками они являются) в своё время сносили церкви? Это возмущение выдаёт буржуев с головы до пят: они не против шовинизма, они против КПРФ, и шовинизм КПРФ для них – лишь повод для выступления против КПРФ.
В чём же дело? А дело в том, что на носу парламентские и президентские выборы, и буржуи не хотят победы КПРФ в ущерб «Единой России» и «Справедливой России» (последняя лихо была состряпана сверху как послушная оппозиция – хотя, казалось бы, послушнее КПРФ уже некуда).
Каково же должно быть отношение к этому всему нас, ленинцев?
Да, выборы – это не революция, они в лучшем случае могут стать лишь реформой. Мы – не реформисты, и значение выборов не преувеличиваем.
Но мы и не анархисты, и от использования выборов в период реакции не отказываемся. Мы осознаём, что пролетариат в России составляет меньшинство населения (пусть и довольно значительное, но всё же меньше половины), что он страшно изолирован, что буржуазия ловко идёт на компромисс с рабочей аристократией, составляющей абсолютное большинство России, против пролетариата. В таких условиях отказ от участия в выборах – это отдача рабочей аристократии в распоряжение буржуазии, чего буржуазии и надо. Отказ от участия в выборах, а если рассматривать вопрос шире – отказ от единого фронта с рабочей аристократией – это не более чем звонкая троцкистская «р-революционная» фраза.
«В революции надо быть максимально гибким» - учили Маркс и Ленин. Вчера мы научились размежёвываться с оппортунизмом, шовинизмом КПРФ, РКРП, ВКПБ и т.п., сегодня мы должны научиться идти на компромисс с этими партиями среднего класса против олигархии.
Да, КПРФ шовинисты, спору нет. Но тут есть 2 немаловажные детали.
Во 1-х. Наряду с ярым шовинистским крылом, крылом более мощным (за счёт поддержки его капиталом), в КПРФ и других партиях рабочей аристократии есть и интернационалистское крыло. Понятное дело, что «интернационализм» данного крыла половинчат, что он не мешает представителям данного крыла спокойно уживаться в одной партии с шовинистами. Такое «сожительство» закономерно следует из мелкобуржуазной двойственности рабочей аристократии: одним боком она близка к буржуазии, другим – к пролетариату. Именно для того мы должны привести оппортунистов к власти, чтоб дать разрастись расколу между этими двумя крыльями, чтоб правое крыло оппортунизма превратилось в новую олигархию, чтоб оторвать от него левое крыло.
Вообще следует отметить, что леваки (Бугера и Ко) видят верх революционности в том, чтобы назвать КПРФ, ВКПБ и РКРП «буржуазными партиями». Это неверно, неточно. Эти леваки сродни лассальянцам – мелкобуржуазным революционерам, считающим мелкую буржуазию насквозь реакционной. Леваки кричат, что данные партии реально выступают за капитализм под вывеской социализма. Но они забывают, что «есть капитализм и капитализм», есть капитализм фритредерский (свободный, демократический) и протекционистский (несвободный, крепостнический), и марксистам никогда не было безразлично, какой из этих 2 типов капитализма «удобнее» для борьбы пролетариата. К тому же, «социализм» леваков – это же ведь тоже капитализм, что я не раз доказывал на примере Бугеры и Ко.
Ниже я разберу этот вопрос подробнее.
Во 2-х. КПРФ, РКРП, ВКПБ и Ко - не просто шовинисты - они социал-шовинисты. Кроме яростного шипения на конкурирующие империализмы (США, Европу) и на народно-освободительные движения ваххабитов-талибов, они известны ещё и инициированием социальных программ, принятых в последние годы правительством (закон о материнском капитале, повышение зарплат врачам и учителям, пенсий и т.п.).
Программы эти, конечно же, касаются в основном среднего класса, практически не затрагивая пролетариат, иногда – напрямую (как повышение зарплат врачам и учителям, когда те же продавщицы остались «за бортом»), а вообще – в силу коррупции. Действительно, уже в силу коррупции вся «помощь бедным» при капитализме закономерно перепадает в основном среднему классу (и это в лучшем случае). Действительно, чтоб получить социальную помощь, нужно собрать соответствующие «бумажки», доказывающие, что ты бедный, а для успешного сбора «бумажек» нужны деньги и связи с бюрократией. Тот же материнский капитал – чтоб «с умом» потратить его, нужно уже быть небедным. Формально он, к примеру, позволяет получить образование, но мы знаем, что мало поступить в вуз – надо ещё продержаться там, а для этого нужны деньги на взятки.
Но даже это, даже социальная помощь только среднему классу является прогрессом.
Предвижу удивление многих «левых» - того же Буслаева, который 10 лет назад предлагал коммунистам бороться за понижение уровня жизни рабочих, чтоб приблизить революцию.
Действительно, оппортунисты требуют подкупа среднего класса ради избежания революции. Их требование ослабления классовых противоречий в теории реакционно, теоретически оно тормозит развитие классовых противоречий, тормозит социальный прогресс и вроде как отдаляет революцию. Но к чему ведёт осуществление этих теорий на практике?
Ленин уже разбирал этот вопрос в 1905г. Плеханов и Ко, шедшие с Лениным в 1890-е гг. вместе против народников, выступили в 1905г. против союза с крестьянством за союз с буржуазией и объясняли свои действия тем, что буржуазия (либералы) прогрессивны в теории, стоят за решительное развитее капитализма, тогда как крестьянство (народники) – реакционны, выступают против этого развития. Ленин справедливо назвал эти взгляды плехановцев псевдомарксизмом.
Аналогично и здесь, с той разницей, что на место прежней мелкой буржуазии – крестьянству, в России пришла новая мелкая буржуазия – рабочая аристократия.
Действительно, либералы (СПС, «Яблоко», сюда же в какой-то мере можно отнести и «Справедливую Россию») в теории выступают против «железного занавеса», против «шовинизма», «империи», за «свободу торговли» и т.п. Но нельзя забывать, что это – партии крупного капитала, который всегда закономерно тяготеет к протекционизму, к монополии.
Другое дело КПРФ и Ко. Это – партии среднего класса, и уже в силу этого они на деле тяготеют к фритредерскому капитализму, хоть и фыркают на либерализм.
Действительно, к чему на деле ведёт простое перераспределение богатства олигархов в пользу «народа», за что выступают КПРФ и Ко – требование, которое действительно не выходит за рамки капитализма? Оно поведёт к тому, что «народ» будет стремиться с выгодой для себя этот кусочек использовать – для карьерного роста, образования, вложить как капитал и т.п. В результате из «народа» выделятся самые талантливые, самые хитрые, пронырливые, предприимчивые, которые сами станут буржуями, тесня и даже отчасти заменяя старых буржуев. Мы видим, что старая буржуазия, более вялая, заменится (пусть не до конца, но всё же) новой буржуазией, более нахрапистой, наглой.
С другой стороны, другая часть «народа» (и это будет большинство) в результате конкурентной борьбы закономерно разорится, пополнит ряды пролетариата.
Итак, мы видим, что социальная помощь «народу» на деле усилит, а не ослабит классовую борьбу. На деле осуществление теорий КПРФ и Ко означает свободный, фритредерский капитализм, усиление классовых противоречий.
«Буржуазная демократия лучше, чем буржуазная диктатура» - писал в 1994г. Марлен Инсаров. Я, критикуя данную его статью, как-то не обратил внимание на эту его неточность, а зря. Ленин критиковал в 1920г. аналогичную фразу западных леваков в Коминтерне. Он справедливо указывал, что буржуазная демократия означает более решительную буржуазную диктатуру, с другой стороны – более решительную классовую борьбу, и именно тем она лучше недемократического капитализма. Действительно, мы помним, что именно горбачёвская демократизация породила ОМОН, дубинки у полиции, с другой стороны – народные бунты, противостояние у Белого дома в октябре 1993г.
Эту неточность, характерную для многих левых, я ещё рассмотрю ниже.
Сравним КПРФ с узбекским движением «Акрамийя», поднявшим 2 года назад народ на восстание в Андижане (хотя, конечно, любое сравнение всегда неточно). «Акрамийя» - судя по всему, умеренное крыло исламизма. Руководителей этого движения в империалистских СМИ в своё время назвали «бизнесменами». Но что это за «бизнесмены»? Признаётся, что они выступают за союз работника с работодателем, говорят, что «этому учит ислам», они платили на своих мелких предприятиях рабочим зарплату намного выше, чем другие, и пользовались за это уважением у народа. Как видим, это – оуэнисты, революционная буржуазия, предприимчивая, а не паразитическая. Их теории на деле ведут к резкому притоку рабочих рук в узбекскую промышленность, резкому росту капитализма, и, как следствие – усиление классовой борьбы (хотя в теории они выступают за «ислам» и против классовой борьбы).
Вернёмся к России. «Массы левеют, и оппортунисты подкрашиваются под это полевение» - говорит один современный левый теоретик. Это – очень неточно.
Во 1-х. Массы делятся на классы. Рассмотрим официальную статистику расслоения общества (доля данной социальной группы в суммарных доходах населения, в скобках – отношение среднего дохода для данной группы к среднему дохода для всего населения):
2003г. 2004г. 2007г.
Беднейшие 10% 2% (20%) 2%(20%) 1,5%(15%)
Средние 80% 69%(86%) 68%(85%) <65,2%(<81,5%)
Богатейшие 10% 29%(290%) 30%(300%) >33,3%(>330%)
Итак, мы видим усиление разрыва – с одной стороны, между богатейшими 10% и средними 80% (было - раза, стало - раза), с другой стороны – между средними 80% и беднейшими 10% (было - раза, стало раза). Конечно, пролетариат, это не только нижние 10%, а, наверное, нижние 30-40%, но, очевидно, и в этом случае картина будет аналогичной. Итак, средний класс беднеет относительно буржуазии, но богатеет относительно пролетариата. А так как бытие определяет сознание, то отсюда следует: средний класс левеет относительно буржуазии, но правеет относительно пролетариата. Действительно, мы видим, что представители среднего класса справедливо признают, что олигархия – паразиты, что их доходы – не результат их труда, однако в то же время фыркают на пролетариев, что они бедные – якобы потому что «лентяи, алкаши». Аналогичная позиция – и по всем остальным принципиальным вопросам.
Во 2-х. Неверно, неточно, что оппортунисты просто «подкрашиваются под полевение масс», будучи такими же точно буржуями, как и власть придержащие. Это – леваческая ошибка. Надо всё-таки видеть политическую разницу между Зюгановым и Ко, с одной стороны, и Путиным и Ко, с другой. Конечно, оппортунисты очень часто (но совсем не обязательно!) – это карьеристы, продажные, нечестные, лживые люди. Но, с другой стороны, они – представители интересов именно рабочей аристократии, а не буржуазии. Они отстаивают интересы именно рабочей аристократии в споре, в конфликте с буржуазией. Хоть интересы эти за рамки капитализма не выходят, они означают на деле самый прогрессивный капитализм, а для нас это важно.
Кстати, эта ошибка, как правило, связана с замазыванием деления рабочих на пролетариат и рабочую аристократию. Леваки изображают: рабочие – сплошь пролетарии, они якобы не продажные, а вот их вожди – сплошь продажные, буржуи. Хотя продажность вождей оппортунизма закономерно связана с продажностью массы рабочей аристократии. Неплохо по данному вопросу писали Эльбаум и Сельтцер (см. Max Elbaum and Robert Seltzer. The Labor Aristocracy: The Material Basis for Opportunism in the Labor Movement. Part I: The Theory of the Labor Aristocracy):
«…зрелый оппортунизм в действительности не нуждается в персональной развращённости. Подобно зрелому промышленному капиталу, он может быть «приличным», «заслуживающим уважения»… Поэтому теоретической ошибкой, постольку серьёзной, поскольку обычной, является сведение сущности зрелого оппортунистического политического направления в эпоху империализма просто к крупномасштабному выражению «бюрократическая выгода». Массивная профсоюзная бюрократия, как и всякая бюрократия, не может существовать (в любом широком смысле) сама по себе; она напрямую связана с экономическими и политическими потребностями рабочей силы, для обслуживания которых она основана. Следовательно, как бы кто ни говорил, а рабочие лейтенанты капитала могут быть не так уж чётко отделены от масс рабочих, составляющих рабочую аристократию. Власть и живучесть оппортунистических руководителей может быть в основных чертах объяснена не их происками и коварными махинациями бюрократии (хотя они, конечно, мастера в этом), а скорее единством, которое они поддерживают с рядовым составом, будучи способными вернуться из-за стола переговоров «с выгодой»…
Кроме того, как политическое направление оппортунизм включает в себя руководителей и рядовой состав, организованных вокруг особой политической линии и идеологического мировоззрения. Сознательные руководители, сосредоточенные в рабочей бюрократии, представляют секторальные интересы рабочей аристократии и её особых секций, а не только интересы бюрократии. Рабочая аристократия включает в себя значительные секции рядовых членов. Объективное положение этих рабочих выражено субъективно в политической поддержке оппортунистических вождей и их политики…»
* * *
Как типичный пример полевения среднего класса относительно буржуазии и одновременно – поправения его относительно пролетариата, рассмотрим взгляды одного из оппортунистических вождей – Владислава Бугеры. В этом году Союзом коллективистов издана его брошюра «О чеченской войне и не только о ней», куда вошла одноимённая его статья за 1995г. и «Тезисы о новой кавказской войне» за 1999г. Всю брошюру мы разбирать не будем, разберём лишь основные моменты. Характерно то, что в 1-ю чеченскую Бугера поддерживал борьбу чеченцев, во 2-ю – уже нет. В этом он отражает настроения большинства среднего класса - рабочей аристократии, интеллигенции: в 1-ю войну, в момент кризиса 1990-х гг., они, будучи ближе к пролетариату, зачастую поддерживали чеченцев, но поддерживали с пацифистских, буржуазно-демократических позиций; во 2-ю же войну, совпавшую с началом экономического роста, они в массе своей «продались за чечевичную похлёбку» и ударились в шовинизм.
Как же Бугера объяснял свою позицию в 1995г. и в 1999г.?
«Если у одной из двух воюющих сторон, при том, что обеими руководят эксплуататоры, отсутствует государство, мобилизующее эксплуатируемые классы на войну, или принадлежащая тем же эксплуататорам политическая организация, выполняющая ту же роль, - значит, войну с этой стороны ведут сами эксплуатируемые классы… Если же обе воюющие стороны руководятся эксплуататорами при посредстве госаппаратов или/и политических организаций, мобилизующих эксплуатируемые классы на войну, - следует выступать за поражение обеих сторон; исключением являются случаи, когда победа одной из сторон по каким-то причинам в конечном счёте способствует осуществлению мировой социалистической революции (одной из таких причин, хоть и не всегда, может быть более прогрессивный в данное время общественный строй). В таких исключительных случаях следует поддерживать данную сторону»
В эту схему прекрасно укладывается позиция большевиков в первой мировой войне… (с. 71-72)
писал он в 1995г. Сразу отметим, что у Бугеры (как и у большинства «коммунистов») отсутствует материалистический подход, он ничего не говорит об экономике. Действительно, Бугера говорит: «эксплуататоры». Какие эксплуататоры? То ли это крестьяне, то ли это олигархи. По 1-му предложению из цитаты мы видим, что Бугера поддержал чеченцев в 1-ю войну, потому что они не были организованы, потому что это были ещё стихийные выступления, но не диктатура пролетариата, как во 2-ю войну.
Бугера неверно вписывает в свои анархические схемы большевиков. В том-то и дело, что большевики (точнее интернационалисты, ибо сюда надо включить и западных товарищей) в 1-ю мировую именно потому выступили за поражение обеих сторон, что эксплуататоры с обеих сторон были империалистами, паразитической буржуазией (а не просто эксплуататорами).
Далее. Каутскианец Бугера «ужом вьётся между взаимоисключающими понятиями», говоря, что «есть и исключения». То-то и оно, что есть, и очень даже часто, и поэтому здесь уже нельзя говорить об «исключениях».
В своё время Маркс и Энгельс справедливо говорили, что надо «бить московита» при его нападении на Европу, хотя Европа тоже была эксплуататорской. Сегодня буржуазные писаки шипят на Энгельса за эти слова, и превозносят нигилиста в национальном вопросе (как и Бугера) Бакунина, выступавшего за «союз русского и европейского народов в борьбе со своими тиранами», изображая из него интернационалиста. Писаки эти цитируют Энгельса, называвшего Бакунина «международным террористом», очевидно, чтобы поставить Энгельса на одну доску с Бушем, а анархиста Бакунина – с исламскими революционерами (играя на симпатиях пролетариата к исламизму).
Действительно, союз европейских пролетариев с русскими крестьянами и казаками – тёмной массой, готовой отдать жизнь за царя, за феодальную империю – это не интернационализм, а осуществление буржуазного лозунга «все люди – братья».
Вернёмся к Бугере. Кстати, в данном случае он, возможно, признаёт правоту Маркса, а не Бакунина, раз пишет, что «одной из причин поддержки воюющих сторон, хоть и не всегда, может быть более прогрессивный в данное время общественный строй». «Хоть и не всегда» - а когда не так? И что значит «прогрессивный»? Бугера не указывает. Данное его изречение похоже на «либо дождь, либо снег, либо будет, либо нет». Это – трусость мысли, типичная для кабинетного учёного.
На самом деле мы, марксисты, всегда должны поддерживать прогрессивную сторону против реакционной. Но что значит «прогрессивная» сторона? Жирные российские офицеры, проводящие учения в Таджикистане, вдруг заговорили марксистским языком (как и Путин, называющий США «империализмом», тогда как ещё 5 лет назад Касьянов требовал убрать «устаревшее» понятие «рабочий класс» из учебников), и называют талибов «реакционными силами», свою же грабительскую политику империалисты называют «прогрессом». В том-то и дело, что сегодня, при империализме, мы должны поддерживать народы отсталых стран против развитых, потому что нарождающийся капитализм в 3-м мире прогрессивен, а в сверхдержавах он паразитический, загнивающий. Бугера же в силу своего классового положения этого не понимает, скатывается на точку зрения толстопузов в погонах, считая борьбу афганцев против СССР «феодальным мятежом», который не стоило поддерживать.
Итак, за что Бугера поддержал чеченцев в 1-ю войну? За то, что у них ещё не было централизованной организации, преодолевающей феодальную раздробленность. Бугера опошлил ленинизм, смешав 2 разные вещи - формирование национального государства (которое, к тому же, на Северном Кавказе только-только началось) с вхождением в стадию империализма; смешав власть революционной буржуазии - рабоче-крестьянскую власть с властью контрреволюционной буржуазии - финансовой олигархии; смешав революционную буржуазию – крестьян с реакционной – олигархией; изобразив Чечню сверхдержавой. Смех да и только!
Если бы Чечня в 1-ю войну получила бы независимость, если бы между 1-й и 2-й чеченскими войнами в Чечне был бы создан мощный военно-промышленный комплекс (как в Китае в 1950-1980гг.), тогда Бугера был бы прав, отказывая чеченцам в поддержке во 2-ю чеченскую. Но ничего этого в Чечне не было, поэтому Бугера не прав.
Вообще, следуя логике Бугеры, называющего рабоче-крестьянскую ваххабитскую власть в Чечне «эксплуататорской», любую власть, даже самую-самую революционную, можно назвать «эксплуататорской», коль везде есть мелкая буржуазия (крестьянство или рабочая аристократия), коль чистый капитализм, состоящий из одних только 100%-но паразитических буржуев и 100%-но неимущих пролетариев, существует только в теории; и революционная власть закономерно должна будет идти на определённые компромиссы с мелкой буржуазией.
Таков был Бугера в 1995г. Тогда его оппортунизм в глаза не бросался, не был ещё опасен: ведь на деле он поддерживал чеченцев.
Но вот настал 1999г., и ошибки в теории выплыли. Бугера превратился в предателя. Рассмотрим «Тезисы о новой кавказской войне» (с. 74-75). Здесь он как попка бездумно повторяет официальную клевету на чеченцев, якобы взрывающих дома (хоть и признаёт трусливо, что, может это и власть сама сделала), о нападении чеченцев («наёмники» - так он их называет) на Дагестан (хотя дагестанцы единым фронтом с чеченцами идут против России), выступает за поддержку дагестанцев в борьбе с чеченцами (т.е. за стравливание чеченцев и дагестанцев в интересах России) и т.п. чушь. Здесь мы рассмотрим лишь концовку:
«Единственный ключ к окончательному и бесповоротному решению всех национальных проблем – пролетарская революция. Нигде, даже в самых богатых странах мира, буржуазная полиция не может эффективно защищать простых людей от буржуазно-националистических террористов всех мастей. Только когда пролетарии вооружатся, самоорганизуются и возьмут власть в свои руки; только когда в каждой семье простого трудящегося будет автомат, а порядок в городах и сёлах будут охранять вооружённые дружины трудовых коллективов, территориальных и домовых общин; только когда исчезнет рынок жилья, и все постройки будут находиться в собственности тех или иных трудовых коллективов трудящихся – только тогда перестанут взрываться бомбы в домах, на площадях и на вокзалах»
Итак, пролетарскую революцию на Северном Кавказе Бугера просмотрел. В его понимании «пролетарская революция» - это буржуазная революция, совершаемая средним классом («простыми людьми» - а ведь это понятие очень растяжимое!), которая укрепит империю, «эффективно защитив простых людей (которые к тому времени будут уже ездить на лимузинах – А. Г.) от буржуазно-националистических террористов всех мастей» (от революционеров). Он осуждает полицию, что она «не может эффективно защищать простых людей от буржуазно-националистических террористов всех мастей» - т.е. не может задушить революцию в колониях, и не только в колониях. Восстания в США в 1960-е гг., в Англии в 1981г., во Франции в 2005-06гг. показывают, что среди повстанцев немалая доля – чёрные, и буржуи изображают эти восстания как «расовую войну». А ведь эти страны показывают России её путь! В будущей российской революции также будет велика доля гастарбайтеров. Итак, мы видим, что на деле Бугера выступает за неприкрытую диктатуру таких господ, как Саркази. Бугера недоволен полицией за то, что она «не может эффективно защищать простых людей» - это ли не предрассудок тупого мещанина, что буржуазное государство по природе своей должно «эффективно защищать простых людей», как будто это не классовый аппарат насилия?
Бугера путает диктатуру пролетариата с судами Линча, когда белые обыватели, «возмущённые распоясавшимися неграми и бездействием полиции», жгли негров на костре (в другом месте Бугера пишет о линчевании педофилов – я об этом уже писал). Бугера ясно не понимает, что взрывы домов были выгодны именно России, а не чеченцам, и чтоб предотвратить эти взрывы в дальнейшем, нужно не просто всеобщее вооружение пролетариата, а организованное, нужно разоружить и арестовать представителей силовых ведомств и олигархов, продержать их несколько месяцев в тюрьме, допросить, провести доскональное расследование их связей. Бугерино же анархическое, кустарное «вооружение людей по месту жительства» мало что даст, ибо оно не помешает спецслужбам, представляющим централизованную, организованную структуру, использовать представителей этих простых, как керенская трёшка, бугеринских людей в своих целях (где подкупом, где шантажом, где обманом и т.п.).
Кстати, Бугера пишет только о вооружении пролетариата (вернее «простых людей»), но не пишет о разоружении полиции. Из его слов выходит, что у полиции не получается эффективно бороться с «террористами», мы должны вооружиться и помочь ей в этом (а не «террористам» в борьбе с полицией!) – тем более, что анархическое, разрозненное вооружение по месту жительства как нельзя кстати для централизованного буржуазного государства, ибо такое вооружение для него не столь опасно. Что это, как не призыв к более решительной буржуазной диктатуре? А ведь в той же книге Бугера доказывает, что ВКПБ и РКРП – буржуазные партии, и на деле выступают за реакционный капитализм. На самом же деле, и Бугера, и ВКПБ-РКРП на деле выступают за прогрессивный, демократический капитализм, который сделает классовую борьбу более ожесточённой.
* * *
Итак, на примере Бугеры мы видим, что с рабочей аристократией надо идти порознь. Но бить надо вместе – и мы за единый фронт.
А вот мелкобуржуазные леваки-троцкисты – против. Вот что пишет Борис Кагарлицкий (Антология позднего Троцкого / Сост. М. Васильев, И. Будрайтскис. – М.: Алгоритм, 2007. – 608с. С. 603):
Тексты (Троцкого – А. Г.), посвящённые Германии рубежа 20-х и 30-х годов ХХ века, читаются так, будто написаны про Россию начала века нынешнего…
Мы видим, что Кагарлицкий подло искажает факты. Ельцинскую, а не путинскую Россию можно сравнить с Германией «рубежа 20-х и 30-х годов ХХ века», путинскую же Россию нужно сравнивать с гитлеровской, а не с предгитлеровской Германией.
Далее Кагарлицкий выступает против единого фронта, изображая его как фронт коммунистов с «фашистами», с националистами, а власть Кагарлицкий изображает «праволиберальной» (это либералы-то закрыли в 2001г. НТВ – ха-ха!).
Вообще, слово «фашизм» - размазанное, ненаучное, как я уже говорил. К тому же, есть «фашисты» и «фашисты». Ведь Кагарлицкий – он сам фашист, шипящий на США, на Эстонию, на народы республик бывшего СССР, развалившие «великий и могучий» (я об этом уже писал в своей работе «Пролетариат и рабочая аристократия»). Чья бы корова мычала!
Итак, Кагарлицкий остерегает нас от блока с «фашистами», пугая приходом «Гитлера». Но «Гитлер» уже пришёл в 1999г.
Есть «фашисты» и «фашисты». Есть Путин и Грызлов (которых Кагарлицкий ошибочно называет «правыми либералами»), есть Баркашов, Лимонов и Проханов (хоть и оппозиция, но оппозиция буржуазная), а есть Зюганов, Бугера и Кагарлицкий (хоть и фашисты, но социал-фашисты). С 1-ми и 2-ми фронт формировать неверно, и тут мы с Кагарлицким согласны. Но с 3-ми – верно. Выступая против блока с крайними фашистами, Кагарлицкий замазывает то, что мы, интернационалисты, с такими как Кагарлицкий – не одна партия, а один фронт, замазывает противоречие между нами, изображая себя интернационалистом.
Слово «фашизм», ещё раз повторю, размазанное, ненаучное. Сталинисты называли «фашизмом» Германию и Италию, но «почему-то» не называли США, Англию и себя. Это – извращение ленинской теории об империализме. Далее. Что правильнее называть «фашизмом» - протекционизм, недемократический капитализм, при котором классовая борьба притупляется, или свободный капитализм, при котором и классовая борьба, и буржуазная диктатура обостряются? Брежневский «застой» или горбачёвско-ельцинскую перестройку, когда демократизация повлекла за собой появление «демократизаторов», вооружённые бои демонстрантов с полицией? Как видим, у Кагарлицкого в силу его мелкобуржуазной природы взгляды путанные. Объективно он боится именно второго, демократизации, усиления классовой борьбы. Доказательство тому – его слова «под эти строки (фашиствующих поэтов – А. Г.) людей сегодня убивают на улицах». Разве это слова революционера, а не пацифистского попа? И вообще – каких людей? Полицейских или чернокожих? Этого он не говорит. Это – «общечеловеческие ценности» в духе Горбачёва. Этого мещанина устраивает путинский «правый либерализм» – он так и проживёт спокойненько всю жизнь, даже не узнав, что жил при фашизме (как тот герой литературного произведения, который удивился, узнав, что всю жизнь, оказывается, говорил прозой).
* * *
Я уже много писал о том, что российские оппортунисты замазывают противоречие между пролетариатом и рабочей аристократией, причисляя и тех и других к пролетариату. Теперь рассмотрим противоположный пример. Левый теоретик Андрей Здоров с Украины, основываясь на российской статистике количества легковых автомобилей в расчёте на 100 семей конца 1990-х гг., пишет про Россию, что владельцы легковушек – «богатые», мол, наёмные работники машин не имеют. Очевидно, тов. Здоров выводы, сделанные на Украине, переносит на Россию (точно так же он изображал Башкирию угнетённой нацией, ставя её в один ряд с Украиной, за что я его критиковал). На самом деле уже в конце 1990-х гг., а, тем более, сейчас, огромная доля среднего класса, наёмных рабочих имеет машины. Тем более за последние пару лет парк машин резко обновился, и не только российскими, но и японскими, европейскими, американскими и т.д. машинами, причём новыми, дорогими. Признаётся, что Россия в прошлом году заняла 3-е место в мире по объёму продаж легковых автомобилей, а за последний год объём продаж ещё вырос на 70%. К примеру, преподавателя, имеющего машину за 400 тыс. р. и более (а это – случай характерный!), не совсем верно причислять к буржуям, ибо он может быть и действительно высококлассным специалистом, к тому же он далеко не входит в тысячу богатейших семей России (хотя к пролетариям его причислять, разумеется, также глупо).
* * *
Разберём самые ходячие софизмы о рабочей аристократии. Я их уже разбирал в своих прошлых работах, но, судя по всему, надо ещё раз разобрать.
Софизм 1-й: «Рабочая аристократия – это верхушка пролетариата, а не мелкая буржуазия». Здесь отмечу лишь следующее:
1) При классовом анализе судить надо по экономическому признаку, а не по юридическому, как это делают оппортунисты, рассуждающие: раз человек работает по найму – значит, он пролетарий. Маркс писал о кустарях, о надомных работниках в «Капитале», что, будучи формально не эксплуатируемыми, реально они наихудше эксплуатируемые пролетарии. Так же и сегодня: те же сборщики бутылок – реально, в силу политики монопольных цен, в цене бутылок они получают зарплату за свой труд, а прибыль от их труда получают пивзавод, потом она распределяется между классом буржуазии (см. мою работу «Анализ Кучинского»). С другой стороны: между рабочим аристократом и владельцем мелкого ЧП экономически (а не формально, юридически) разницы нет: последний, в силу той же политики монопольных цен, какая имеет место в случае сборщика бутылок, является рабочим сферы управления, менеджером.
2) Возможность карьеры, которая есть у рабочей аристократии, но отсутствует у пролетариата. Рабочий аристократ, рассуждающий «я работаю на себя», отчасти прав. Заметим, что у пролетариата такие иллюзии практически отсутствуют, здесь понимание, что «я работаю на хозяина».
Английский социолог Энтони Гидденс прекрасно понимал этот факт, справедливо причисляя к среднему классу и мелких хозяйчиков («старый средний класс»), и привилегированных наёмных работников, не делая принципиальной разницы между ними (см. Antony Giddens. Sociology. Stratification and Class Structure). Однако, и он не избежал некоторых неточностей:
Если старый средний класс не сократился так сильно, как некоторые (включая Маркса) когда-то представляли вероятным случаем, то это потому, что существует большой резервуар людей, желающих попробовать свои силы в начинании своего собственного бизнеса.
Мы видим, что Гидденс скатывается здесь до предрассудков вульгарной политэкономии, ставя на первое место психологию - «желание попробовать свои силы в бизнесе», тогда как такое желание может возникнуть в голове у любого, в том числе и у неимущего, но жизнь быстро опровергнет такое желание, если средств хватает только на выживание. То есть надо говорить не о желании, не о психологии, а о материальном факторе, позволяющем удовлетворить данное желание – о подкупе рабочей аристократии, позволяющем удовлетворить данное желание. Наивный мещанин Гидденс же о ленинизме, о теории рабочей аристократии здесь не вспоминает – а ведь это было дало ясный ответ на вопрос, почему «старый средний класс» оказался таким живучим. Кстати, пример краха СССР, когда огромные массы бывших «советских» рабочих ударились в бизнес – опять же подтверждение ленинской теории, подтверждение тому, что в СССР существовала огромная прослойка рабочей аристократии (я уже об этом писал, критикуя Кагарлицкого).
Кстати, то, что «фактически рабочая аристократия является мелкобуржуазным слоем, поскольку, так же как и мелкая буржуазия, сочетает в своем экономическом положении как элементы эксплуатируемого, так и эксплуататора», понимает даже оппортунист Шапинов (см. его статью «Рабочая аристократия стран империализма и перспективы мировой революции» за 09.10.2005). Нашим «революционерам» есть чему поучиться у этого каутскианца!
С другой стороны, сам Шапинов так же «сочетает в себе как элементы эксплуатируемого, так и эксплуататора»: то он признаёт Россию империализмом (см. мою статью «Как запели!»), то напрочь умалчивает о России, фыркая исключительно на США, Западную Европу и Японию (как в данной статье). Его мелкобуржуазная двойственность также проявляется в следующем утверждении:
«Но, как только с получением сверхприбылей у монополистического капитала выйдут перебои (а это может быть связано как с революциями в странах зависимого капитализма, так и с масштабными военными конфликтами), такой высокоорганизованный в рамках крупного машинного производства рабочий класс, какой существует сегодня в развитых империалистических странах, несомненно, выступит одной из ведущих сил грядущей мировой пролетарской революции».
Думать, что рабочие сверхдержав выступят в момент кризиса «сплошной стеной» - значит, замазывать раскол между пролетариатом и рабочей аристократией, который и в момент кризиса будет силён. Говорить так, как Шапинов может либо лицемер, либо человек, которого предательство рабочей аристократии во время 2-й чеченской войны ничему не научило. Очевидно, Шапинов больше принадлежит к первому типу – ведь, говоря о «перенесении центра революции на Восток», он трусливо говорит лишь о Кубе и Китае (учитель истории из него бы получился неплохой!), а о Северном Кавказе умалчивает.
Софизм 2-й: «Рабочая аристократия – это квалифицированные рабочие». Эльбаум и Сельтцер критикуют эту ошибку, однако критикуют непоследовательно. Они пишут:
Одно из наиболее частых механистических искажений ленинской теории – догматическая социология, приравнивающая рабочую аристократию всех времён к квалифицированным рабочим, охваченным цеховыми профсоюзами… Теоретически, к тому же, эти 2 категории не всегда совпадают неизбежно, монополистический подкуп вряд ли может ограничиваться квалифицированными промышленными рабочими (как Энгельс на деле наблюдал на примере английских фабричных рабочих 19-го века), тогда как в периоды экономических кризисов и войн подкуп может даже не охватывать значительное число квалифицированных рабочих.
Из этого можно сделать неверный вывод, что в периоды процветания, когда даже часть неквалифицированных рабочих подкуплена, квалифицированные рабочие тем более подкуплены, а в периоды кризисов, когда даже часть квалифицированных рабочих остаётся за бортом подкупа, неквалифицированные тем более остаются за бортом; т.е., что квалифицированные рабочие всегда стоят выше по положению, чем неквалифицированные. Это – неверно. На самом деле и в периоды процветания, и в периоды кризисов определённая доля неквалифицированных рабочих по своему положению стоит выше определённой доли квалифицированных. Далее Эльбаум и Сельтцер пишут:
исторически верхний слой квалифицированных рабочих, особенно те, кто имел развитые профсоюзные организации, сформировали наиболее прочную сердцевину рабочей аристократии, по сравнению с другими секциями рабочей силы, которые могли войти в рабочую аристократию в относительно исключительные периоды процветания.
Это – очень неточно. Почему не вспомнить, что писал Маркс в «Капитале» о неквалифицированных каменщиках, вошедших в средний класс, в отличие от квалифицированных ткачей, туда не вошедших; о том, что «различие между квалифицированным и неквалифицированным трудом отчасти основывается просто на иллюзиях» (т.е. квалифицированным считается более высокооплачиваемый труд), что привилегией может являться физическая сила, когда силы рабочего класса истощены, как это имеет место в развитых странах? (см. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9-ти т. Т. 7. – М.: Политиздат, 1987. – ХХ, 811 с. – В надзаг.: Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. С. 188).
Энтони Гидденс также не отличает квалифицированных рабочих от привилегированных. Однако, он оговаривается:
Люди из среднего класса находятся «противоречивых» условиях «меж двух огней» в том смысле, что они попали между противоречивыми давлениями и влияниями. Многие люди из нижнего среднего класса, к примеру, солидаризируются во взглядах с теми, кто имеет более выгодные должности, хотя живут на доходы, ниже доходов работников физического труда.
Здесь надо лишь добавить, что эти работники физического труда, живущие на доходы, выше доходов многих людей из нижнего среднего класса, также зачастую «солидаризируются во взглядах с теми, кто имеет более выгодные должности».
Софизм 3-й: «Народ в империалистических странах делится на пролетариат, рабочую аристократию и люмпен-пролетариат». Это, пожалуй, самый опасный софизм, ибо это – утончённая ложь, каутскианская центристская позиция, колеблющаяся между пролетариатом и рабочей аристократией. Эта позиция понимает под «рабочей аристократией» верхний слой рабочей аристократии, под «пролетариатом» - нижний слой рабочей аристократии, а под «люмпенами» - пролетариат. Это – позиция эдакой «золотой середины» между «зажравшимися» рабочими аристократами и «дикими» пролетариями, подмена ленинского деления на пролетариат и рабочую аристократию. Этой позиции придерживаются Торбасов, Виктор Макаров и Кутх. Из этой подмены логически вытекает каутскианская ложь, что государство – это не классовая сила, не компромисс буржуазии с рабочей аристократией против пролетариата, а бесклассовая сила, компромисс буржуазии с рабочими против люмпенов, орудие подавления «нечестных», «нормально не работающих» людей, «преступников» «честными», «нормально работающими». Это – вульгарная политэкономия, рассматривающая лишь видимость явлений, лишь то, что лежит на поверхности.
Я уже критиковал Торбасова по этому вопросу. Я писал, что реально люмпены – те, кто живёт преимущественно криминалом, кому работать «западло» - это часть рабочей аристократии. Преимущественно живут криминалом те, кому работать невыгодно, чей доход от криминала, следовательно, превышает доход пролетария. В основном люмпены привилегированны физической силой, и в период экономического процветания, как сейчас, немалая их часть пополняет ряды высокооплачиваемых рабочих.
Другое дело – бомжи, нищие (=пауперы). Это – «умирающие пролетарии», «инвалидный отряд пролетариата», как их называл Маркс. Это – часть пролетариата, причём наихудше эксплуатируемая, а оппортунисты (и вообще мещане) считают их люмпенами.
Криминальный сектор, «улица» («теневой сектор») – это такой же сектор капиталистической экономики, который не отделён китайской стеной от других секторов, конкурирует с ними, и внутри которого также есть конкуренция, что закономерно выявляет буржуазию и пролетариат в этом секторе точно так же, как и в других. Ставить в один ряд бомжа, мелкого воришку и «воровского авторитета», навешивая на всех их ярлык «люмпены» - значит замазывать классовое деление.
Маркс в доимпериалистическую эпоху проводил деление пролетариата на собственно пролетариат и люмпен-пролетариат. Он делал ставку на первых, потому что они были дисциплинированны, организованны крупной промышленностью. Что можно сказать о дисциплинированности и организованности сегодня, в эпоху империализма? Можно сказать, что она также связана с делением по доходам: преступники из пролетариата чаще, чем преступники из рабочей аристократии, проходят через тюрьму, а тюрьма также дисциплинирует, как и фабрика. К тому же, в тюрьме привилегированны физически сильные заключённые – здесь мы также видим деление на пролетариат и рабочую аристократию.
Далее. Уже само чувство голода, гонящее на работу, дисциплинирует пролетария. Формально «не работающий» бомж не может себе позволить «роскошь» болеть (какую может себе позволить рабочий аристократ), а вынужден идти собирать бутылки.
Здесь надо отметить и то, что рабочая аристократия привилегированна по сравнению с пролетариатом не только высокими заработками и более коротким рабочим днём, но и благоприятной возможностью трудоустройства, о чём признают и Энтони Гидденс, и Эльбаум и Сельтцер. Это даёт прекрасный повод рабочей аристократии кричать о «лени» и «люмпенизированности» нижних слоёв, хотя на деле формально безработный зачастую работает без трудовой книжки, поденщиком, т.е. на наихудших, сильнее всего эксплуатируемых работах.
Мерзко читать такие слова Торбасова (см. О. Торбасов. «Мы все оказались в раю: теперь осталось понять, как в нём выжить»):
А ведь это («серые воротнички-2»)не бомжи, это честно работающие люди
Само выражение «честно работающие» (на буржуя!) выдаёт мещанский дух Торбасова. Такой морализм едко высмеивали Маркс и Ленин. Это во 1-х.
А во 2-х – труд бомжей этот господин даже и не замечает! Почему? Потому что сам принадлежит к тому классу, который за счёт этого труда подкуплен, хоть и считает свой доход результатом своего «высокого интеллектуального развития» (Эльбаум и Сельтцер справедливо признают, что рабочая аристократия подкуплена не только за счёт эксплуатации пролетариата угнетённых наций, но и за счёт эксплуатации пролетариата своей нации).
Теперь рассмотрим статью Т. Кутха «Империализм и разложение пролетариата» (см. http://www.marksizm.info). Она начинается словами:
Давно известно, что империализм – капитализм загнивающий. Что это значит в практической жизни? Прежде всего это значит, что все признаки капиталистического общества в империалистическую эпоху мы находим измененными до степени собственной противоположности, все его функции разнонаправлены и противоречат друг другу.
Что значит - «все признаки капиталистического общества в империалистическую эпоху мы находим измененными до степени собственной противоположности, все его функции разнонаправлены и противоречат друг другу»? Что это – как не крикливая фраза, имеющая мало смысла? Разве основные признаки капитализма (наличие буржуазии и пролетариата, классовая борьба между ними, революционизирующая роль нищеты, прогрессивная роль капитализма, закон обнищания) не сохраняются при империализме? Конечно, изменения (причём изменения серьёзные) в формах борьбы пролетариата есть, но как можно говорить об изменении «всех признаков», тем более «до собственной противоположности»? Не чушь ли это? Если бы это было так, тогда марксовы исследования капитализма вообще были бы вообще не применимы к империализму – ведь «все признаки изменяются»! Мало того: там, где Маркс учил ставить «плюс», надо было бы, не задумываясь, ставить «минус» - ведь «все признаки изменяются до собственной противоположности»!
И что значит «все функции капиталистического общества в империалистическую эпоху разнонаправлены и противоречат друг другу»? Если понимать под этим конкуренцию («разнонаправлены») и противоречивость данного общества («противоречат друг другу») – то это признаки именно капитализма вообще, и при империализме они именно сохранились, а не «изменились до собственной противоположности»!
Ленин, критикуя взгляд Каутского, что конкуренция якобы ушла в прошлое, сменилась «ультраимпериализмом», доказывает, что она не исчезла, а видоизменилась; вообще, Ленин доказывал, что империализм – это не новый строй, не социализм, а старый строй, капитализм, но новая его стадия, и признаки капитализма сохраняются, но видоизменяются (а не «изменяются до собственной противоположности»).
Кутх же своими крикливыми бессмысленными фразами размазывает грань между ленинизмом и оппортунизмом. Но читаем далее:
Промышленный пролетариат – рабочий класс капитализма – в эпоху империализма "загнивает" вместе со всем обществом, частью которого он является. В чем это выражается? Прежде всего, в классовом расслоении пролетариата, отражающем разложение общества, от которого пролетариат, как еще Ленин писал, "не отделен китайской стеной". С одной стороны, все большие массы рабочих людей пролетаризируются, – скорее, чем капитал позволяет им быть задействованными в общественном производстве, – это порождает массовую люмпенизацию, деклассирование пролетариата, вокруг крупных городов множатся лачуги бедноты.
Итак, «пролетариат загнивает, и это выражается в расслоении». Но расслоение общества шло и в доимпериалистическую эпоху – причём здесь загнивание? И вообще, под загниванием ленинизм понимает превращение буржуазии из силы, организующей производство, в паразитическую, из промышленной в финансовую. Причём здесь «загнивание пролетариата»?
Вообще, тезис о «загнивании пролетариата» - насквозь народнический, изображающий непрогрессивность капитализма при империализме. Я уже критиковал подобную ошибку у Торбасова, изображающего, что пролетариат при империализме превращается в рабочую аристократию и люмпенов, т.е. якобы уменьшается, а не растёт.
«Вокруг крупных городов множатся лачуги бедноты» - пишет Кутх и называет это «люмпенизацией», по-мелкобуржуазному не видя в нищете революционности. И главное – разве лачуги бедноты не множились при доимпериалистическом капитализме? Разве не в этом видел Маркс залог победы революции?
Итак, мы видим, что фраза «все признаки капиталистического общества в империалистическую эпоху мы находим измененными до степени собственной противоположности» - не случайная описка у Кутха. Эта ложь понадобилась ему для того, чтоб отказаться от азов марксизма. Объективно это – боязнь современного мелкого буржуа - рабочего аристократа – обнищать, пролетаризироваться (то, что он стыдливо называет словом «люмпенизироваться»). Кутх путает загнивание буржуазии с гниющими язвами нищеты. Его высокомерное презрение к этим язвам напоминает высокомерное отношение врача-психиатра из чеховской «Палаты №6» к пациентам, который боялся представить, что его безмятежное существование с сигарой после обеда и бутылкой пива перед сном может вдруг прерваться, и он сам может превратиться в пациента.
Разве жители «лачуг нищеты» не работают? Мы здесь видим вульгарную политэкономию, которая определяет пользу обществу от данного человека величиной его дохода. Вспоминается, как в одном ток-шоу по ТВ, посвящённом воровству из садов, один «глубокомысленный» мещанин сказал: «половина нашей страны нормально работают, другая половина – воруют». Это – взгляд, замазывающий деление общества на классы по признаку производственных отношений. Есть «нормально работающие» (реально это те, кто «нормально получают») и «воры» (они же «люмпены»). Буржуазия и пролетариат пропадают. Хотя на деле воруют, пьянствуют и ленятся представители всех классов («Мы же все воровали, вы же помните», - как говорил Райкин).
С другой стороны, еще до Второй Мировой войны даже в самых отсталых странах мира, едва наладивших у себя крупное промышленное производство, уже сформировалась тонкая прослойка местной рабочей аристократии, о которой писал Троцкий
«Троцкий писал» - тоже нашёл авторитета… Почему же не вспомнить, что писал Ленин? Что рабочая аристократия – часть империалистических наций. Конечно, империализм пополняет рабочую аристократию и за счёт представителей угнетённых наций. Особенно поднаторел он в этом при неоколониализме (если при старом колониализме она состояла почти сплошь из представителей угнетающей нации). Иван Дзюба справедливо писал, что для советского империализма нет разницы, кто ты – украинец ли, грузин ли – главное, чтоб ты верой и правдой работал на Россию. Тот же Сталин, те же Сванидзе и Кикабидзе – примеров много (интересно такой случай, когда представитель угнетённой нации становится представителем среднего класса нации угнетающей, описан суданским писателем Ат-Тайибом Салихом в романе «Сезон паломничества на Север»). Но в том-то и дело, что, несмотря на своё этническое происхождение, такие люди уже являются частью угнетающих наций, а не тех, из которых произошли. Ведь нация – общность людей, характеризующаяся единством хозяйственной жизни, языка, территории, культуры и т.п. Ахмада и Рамзана Кадыровых чеченский народ справедливо не считает за чеченцев.
Такое замазывание вопроса, как это делают Троцкий и Кутх, ведёт к замазыванию деления наций на угнетающие и угнетённые. Оно даёт возможность оппортунистам изображать рабочую аристократию своей страны, как подкупленную иностранным империализмом, и тем самым изображать свою страну как неимпериалистическую, угнетённую. Это – перепевки теории Каутского об ультраимпериализме, которая сегодня вовсю используются российским официозом, кричащим об «однополярном мире во главе с США». Кстати, именно такую ошибку (изображение рабочей аристократии своей страны, как подкупленной Западом) допускал в своё время Виктор Макаров.
Вернёмся к Кутху.
Империалисты достигли едва ли не совершенства в извечной политике «разделяй и властвуй», практикуемой не только в международной жизни, но и у себя дома: различные отряды рабочего класса искусственно стравливаются и выстраиваются в своеобразную иерархическую лестницу. Например, в Москве рабочие-москвичи имеют привилегию перед иногородними рабочими, а последние – перед иностранными рабочими-мигрантами. Люмпенизация пролетариата на одном его полюсе и его аристократизация на другом – империалистические тиски, в которых задыхается современный рабочий класс.
У меня замешательство от обилия возражений.
Во 1-х. По Кутху выходит, что рабочая аристократия – один из «отрядов рабочего класса», что стравливание между ним и пролетариатом – искусственное. Но точно так же и Каутский изображал раскол в рабочем классе на пролетариат и рабочую аристократию «искусственно вносимым Лениным».
Во 2-х. Кутх подменяет классовое деление делением географическим. Из того верного довода, что буржуазия стремится искусственно расколоть пролетариат на москвичей и не москвичей, на россиян и иностранцев, он делает неверный вывод, что буржуазия стремится искусственно расколоть пролетариат на пролетариат и рабочую аристократию. Нет, последний раскол – не искусственный, это – объективная реальность.
В 3-х. Кутх изображает москвичей рабочей аристократией, а провинциалов – пролетариями. Это – реакционная маоистская теория «богатого города и бедной деревни». На самом деле, в провинции рабочей аристократии не меньше, причём в провинции она ещё более отсталая, реакционная. Как видим, Кутх сам искусственно раскалывает пролетариат на москвичей и не москвичей.
В 4-х. Точно также Кутх искусственно раскалывает пролетариат на россиян и иностранцев, изображая рабочих-мигрантов люмпенами. Это уже самая грязная расистская клевета. Мы здесь воочию убеждаемся, что под «люмпенами» Кутх понимает именно пролетариат.
В чем опасность люмпенизации? В том, что пролетарий не набирается классового опыта, а, вынуждаемый к нищете, привыкает к этой роли и начинает паразитировать на обществе, находя даже удовольствие в своем противоречии своему капиталистическому «свойству» – быть рабочей силой. Это похоже на своеобразную реакционную форму антикапиталистического протеста – не активный протест борца, а пассивный протест со всем согласного кукиша в кармане: пусть я нищ, всеми презираем, голоден, бос и оборван, но я не ваш раб.
Поп Кутх не говорит о том, что этот фантастический нищий кушает, за счёт чего он живёт. Манну небесную? Чтоб кушать, нужны деньги. Значит, нищему придётся поработать. Или воровать, грабить, попрошайничать, мошенничать – но дистрофик, пока заработает себе этим на кусок хлеба, его не раз побьют, т.е. ему одинаково выгодно – что работать, что воровать (конкуренция выравнивает норму прибыли между отраслями экономики – надо бы это знать нашему наивному Кутху). Или можно покушать из помойки – но тот, кто вынужден это делать, с удовольствием пойдёт работать и за гроши.
«Вынуждаемый к нищете, привыкает к этой роли» - как можно привыкнуть к голоду, холоду, сырости и побоям? Другое дело, что пролетарии не стремятся стать буржуями – и Кутх не первый их в этом упрекает. В этом их упрекал ещё мелкобуржуазный экономист Сисмонди (мол, «нищают – и даже не стесняются!»). И было это почти 200 лет назад, в доимпериалистическую стадию. Как видим, Кутх изображает, что «при империализме всё по-другому», чтоб изобразить пролетаризацию «люмпенизацией». Старый приёмчик – под прикрытием модных «научных» словечек «воскресить» ложь многовековой давности.
Идеалист Кутх, выдумывая мир из головы, не замечает, что такой материальный фактор, как закон сохранения энергии (не поешь – умрёшь) посильнее любых моральных принципов («я не ваш раб»). Не только люмпену, но и любому нормальному человеку лень работать, пока его потребности удовлетворены. Тот же Маркс говорил «я не собираюсь быть машиной по производству прибыли» - может, и его Кутх зачислил в люмпены? Что это, как не мещанская идеализация труда на буржуя – говорить задавленному, сломленному тяжким трудом пролетарию, который уже не в силах идти работать: «Ты – паразит»? Не потому ли рабочая аристократия считает бомжей паразитами, что они уже физически, по причине болезней, не могут приносить прибыль, с которой и рабочей аристократии перепал бы кусочек?
Нищета не способствует коллективизму, недаром слово «нищий» используют как синоним слова «индивидуалист» («богатый нищий жрёт мороженное» – писал советский поэт Леонид Мартынов).
Так же и министр социальной защиты (я извиняюсь) Починок говорил: «Вы даёте таджикскому мальчику в переходе милостыню и думаете, что делаете доброе дело? Ха-ха! А деньги идут на финансирование терроризма!». К тому же мы видим, что Кутх, которому явно не хватает доказательств, заменяет науку поэзией.
Вообще, во всех словах Кутха сквозит мещанский софизм: «Нищий = паразит, попрошайка». Но ведь ещё большими попрошайками (и даже скорее не попрошайками, а грабителями) являются, как правило, рабочие аристократы, потому что привилегированны физической силой. Этого Кутх не замечает. Он конструирует из головы какого-то идеального пролетария, который и «не контактирует с буржуем», и «не навязывает свое участие в потреблении, ничего при этом не производя» (проще говоря, не попрошайничает). А «навязывают свое участие в потреблении, ничего при этом не производя», ещё раз заметим, представители всех классов буржуазного общества. Каждый (и буржуй, и пролетарий) стремится поживиться за счёт другого – этот закон капитализма подметили ещё ранние критики капитализма как минимум лет 200 назад, а Кутх изображает это за «признак империализма».
Уж очень «пролетарии» Кутха похожи на крестьян из глубокой старины, на «аркадских пастушков» с их заповедями «не убий», «не укради»… Таких «девственно чистых», нетронутых «развращающей силой капитализма» пролетариев сегодня не найдёшь даже в самой глухой, столь любимой вами, провинции, г-н Кутх! Объективно взгляды Кутха – это взгляды представителя нижней половины рабочей аристократии. С одной стороны, он отличает себя от верхней половины рабочей аристократии (которую он просто называет рабочей аристократией), отчасти недолюбливает её за связь с буржуем, а отчасти близок к ней, и считает частью пролетариата. С другой стороны – он презирает пролетариев, называя их «люмпенами», и сваливая сюда в одну кучу всех, кто может «стрясти» с него зарплату, хотя отчасти также близок к этой «куче». Выражение Кутха «люмпенизация пролетариата на одном его полюсе и его аристократизация на другом – империалистические тиски, в которых задыхается современный рабочий класс» - подтверждает его колебание меж двух огней (тогда как настоящие люмпены – уличная аристократия – это часть рабочей аристократии). И ещё – «рабочий класс задыхается». Значит, это умирающий класс – тут Кутх выдаёт сам себя, что он понимает под «рабочим классом» (как, кстати, и Торбасов).
* * *
Проанализируем противоречие между троцкизмом и сталинизмом, и отношение их обоих к ленинизму. Это важно, ибо и троцкисты, и сталинисты (и их всевозможные разновидности) до сих пор сильны в комдвижении.
Проанализируем сочинения Сталина за 1930-1934гг. (см. И. В. Сталин. Сочинения. Т. 13. Государственное издательство политической литературы. Москва. 1951) и сочинения Троцкого за 1929-1940 гг. (Антология позднего Троцкого / Сост. М. Васильев, И. Будрайтскис. – М.: Алгоритм, 2007. – 608с.). К тому времени диктатура пролетариата в СССР окончательно перегнила в диктатуру империалистической буржуазии.
Сразу бросается в глаза, что и у Сталина, и у Троцкого почти отсутствует понятие «рабочая аристократия» - и у того, и у другого оно отодвинуто на задний план.
Троцкий изображал СССР полузависимой страной, ставил её в один ряд с Китаем, Индией, Бразилией, Мексикой. Такая ошибка у него возникала из-за отсутствия экономического анализа. Вообще, анализа экономики у Троцкого мало, зато много болтовни о «морали» (в одном месте он рассказывает нам, что Ленин был высокоморальный человек, и никогда бы не обидел женщину или ребёнка – так ведь и многие оппортунисты – высоко моральные люди!).
Сталин прекрасно понимал, что СССР – не зависимая страна, критикуя одного «товарища» за данную ошибку. Но он ошибочно считал СССР социалистической страной. Доводы, которые он приводил, ясно показывают, что под «социализмом» Сталин понимал империализм. Например, он говорил, что на Западе рабочие в период индустриализации ломали машины, а у нас – не ломают. Но это лишь доказывает то, что индустриализация, которая проходила на Западе в доимпериалистическую эпоху, в России проходила при империализме, и шла в ногу с подкупом рабочих. Также Сталин говорил, что если на Западе рабочие работают ради зарплаты, то в СССР – ради усиления государства, потому что оно для них – своё. Но ведь и на Западе немалая доля рабочих были высокооплачиваемыми, акционерами, т. е. имели кусочек от прибыли, и буржуазное государство также во многом для них было своё. С другой стороны, и в СССР, и на Западе были и низкооплачиваемые рабочие, которые никак не могли назвать государство своим, и работали именно ради денег. Просто в СССР процесс империалистического подкупа был более интенсивным, в отличие от Запада, а принципиальной разницы между Западом и СССР не было.
Троцкий критикует советскую статистику за то, что она сваливает в одну кучу высокооплачиваемых и низкооплачиваемых рабочих, хотя даже западная статистика их различала. Но почему-то Троцкий в этом, в наличии рабочей аристократии в СССР (как и в индустриализации) не заметил признака империализма. Вообще, не смотря на всю свою «непримиримость» сталинизму, он отказывался признать его буржуазный характер, называя его «бюрократическим перерождением рабочего государства». На самом же деле бюрократия – понятие бесклассовое. Бюрократия – это чиновничество какого-либо класса. Леваки, к примеру, называют и вождей пролетариата «бюрократами», «функционерами». Троцкий не замечал, что «бюрократия» всегда связана с каким-либо классом (см. выше, где я цитирую Эльбаума и Сельтцера), и её перерождение закономерно связано с перерождением данного класса. Троцкий, не замечая перерождения рабочего класса в СССР, разложения его на рабочую аристократию и пролетариат, съезжает в идеализм, в теорию «героя и толпы», ибо у него «бюрократия» висит в воздухе, это – «злые люди», которые неизвестно откуда взялись, и неизвестно почему рабочий класс их слушается. Троцкий скатывается до самой настоящей прудоновщины, изображая прибыли советской буржуазии «воровством народной собственности».
Также бросается в глаза то, что Троцкий называет ленинизм «большевизмом», тогда как марксизм он называет марксизмом, а сталинский большевизм - сталинизмом. Тут сказывается интеллигентское самолюбие Троцкого, не желающего прямо признать, что ленинизм – детище Ленина, и изображающего себя, как приложившего руку к созданию ленинизма (хотя на деле Троцкий всегда шатался).
Троцкизм, хоть и являлся критикой сталинизма, но его нельзя назвать ленинистской критикой. Нет, это была центристская, каутскианская критика. И неудивительно, что в начале 2-й мировой Троцкий и троцкисты скатились до защиты советского империализма, оправдывая это тем, что, мол, в СССР – государственная собственность, в отличие от частной собственности на Западе (замазав вопрос, государственная собственность какого класса, по-народнически наивно считая бюрократизацию, обуржуазивание Советской власти как случайность, отклонение от верного курса).
Кстати, некий современный левый тов. Максим Кувалда справедливо критикует Виктора Макарова, за позицию, во многом схожую с позицией Троцкого по отношению к СССР («сталинизм – это плохо, а победа СССР во 2-й мировой – это хорошо»): неверно отделять внешнюю политику от внутренней, ибо они взаимосвязаны.
* * *
Недавно на глаза мне попалась книжка современного американского автора о Китае (Наварро, Питер. Грядущие войны Китая. Поле битвы и цена победы / Питер Наварро; пер. с англ. и науч. ред. А. В. Козуляева. – М.: Вершина, 2007. – 272с.: ил.). Автор – профессор Калифорнийского университета и, как следствие, ярый американский шовинист. Однако, его критика китайского империализма, будучи критикой со стороны США, т.е. со стороны конкурента по дележу мира, местами бывает очень ценной (хотя местами он и опускается до явных страшилок и фальсификаций). Конечно же, если бы это была такая же острая критика России, а не Китая, она бы вряд ли попала на российский рынок. Но даже критика Китая нам, российским пролетариям интересна, ибо Китай идёт в одном империалистском союзе с Россией. К тому же, что верно для Китая – то во многом верно и для России.
Например, Наварро признаёт, что Китай блокирует критику в его адрес в Интернете, крупнейшие Интернет-агенства («Google», «Yahoo») находятся под его фактическим контролем, ибо связаны с ним делами бизнеса, и не хотят портить с ним отношения. А российские газеты талдычат нам лишь о США, контролирующих крупнейшие мировые газеты и ведущих антироссийскую кампанию (на деле же мы видим, что антиамериканская кампания, ведущаяся в мире, не менее, если не более сильна).
Например, Наварро признаёт, что Китай контролирует мировой наркобизнес. Кстати, Наварро осуждает Америку за войну в Афганистане как за «глупое, невыгодное предприятие», признаёт, что производство опия и героина там резко выросло как раз после свержения талибов, и виноваты в этом силы коалиции, в том числе и Китай (и Россия – добавим мы, ибо Россия фактически руководит афганской армией).
Например, Наварро осуждает Китай, за то, что он не даёт «мировому сообществу» «разобраться» со «странами-изгоями» – Ираном, Суданом, Венесуэлой, Кубой, Северной Кореей и т.д., т.к. извлекает оттуда немалые прибыли, т.е. фактически это – сферы влияния Китая (как и России – добавим мы).
Например, Наварро прямо доказывает, что Китай – империализм, приводя признаки империализма по Ленину и даже называя Ленина «крёстным отцом китайского коммунизма». Он пишет, что Китай, играя на ненависти народов мира к империалистическим Англии, Франции, Германии, США и России, проводит свою колониальную политику под маской «дружественной помощи». До 1980 г. китайские представители являлись в африканские страны в скромных «маоцзедуновских» френчах, ведя колониальную политику под прикрытием революционных фраз, в 1980-е гг. Китай на время ушёл из колоний, занимаясь решением внутренних проблем (как и Россия в 1990-е гг., что давало повод оппортунистам вопить, что «Россия потеряла статус сверхдержавы»), а в 1990-е гг. он ринулся в колонии с новой силой, и китайские представители были уже не в дешёвых френчах, а в дорогих европейских костюмах, и они уже не прикрывались фразами о «помощи братским народам в борьбе с империалистическим Севером», а открыто говорили об «интересах бизнеса» (как и Россия в 2000-е гг.).
Также примечателен следующий факт. Как мы помним, если до перестройки в советской пропаганде были сильны нотки о «национальном превосходстве» советских людей, то в последующие годы – о «национальном унижении», о «закабалении России Западом». США пока что не прошли такой резкий кризис, как Россия в 1990-е гг., а если прошли, то в более мягкой форме. Но вчерашние нотки о «национальном превосходстве» и здесь понемногу сменяются нотками о «национальном унижении». Наварро пишет, что сегодняшнее благоденствие американцев обеспечивается за счёт будущих поколений, что американское правительство залазит в долги к китайским банкам, и что в будущем Китай «поработит» Америку.
* * *
Российские коммунисты 1990-х гг., будучи на деле народниками, рассуждали так: мы должны в своей пропаганде подчёркивать нищету в России, слабость России на мировой арене. Поэтому они увидели в нас, интернационалистах, подчёркивающих наличие среднего класса в России, силу России на мировой арене, врагов, играющих на руку режиму, замазывающих нищету в России (один народник Вук Новик даже приписывает мне, что я изображаю всех российских рабочих рабочей аристократией) – точно так же, как народники видели в марксистах агентов буржуазии, царизма. Мелкая буржуазия на веру восприняла официальную ложь об отставании на порядок ВВП России от Запада. Почему? Потому что эта ложь была выгодна всем слоям российского общества, кроме пролетариата. Во 1-х, из неё следует, что Россия – не империя, не богатая нация, что грызня за мировое господство с её стороны является «национально-освободительной борьбой» - поэтому эта ложь выгодна всем буржуазным и мелкобуржуазным слоям. Во 2-х, из неё следует требование реформ, европеизации, преодоления отставания России от Запада (хотя это отставание сегодня уже практически ликвидировано) – поэтому она выгодна фритредерской буржуазии и мелкой буржуазии. В 3-х, из неё следует требование повышения доходов среднего класса. Объективно, мелкая буржуазия, выступая за возрождение СССР, на деле выступает именно за европеизацию России, за европейский подкуп среднего класса. Зюгановцы выдают себя, какой «социализм» им нужен, когда говорят, что «в Европе сегодня больше социализма, чем в России» (кстати, сегодня эту байку подхватила и «Справедливая Россия»). Хотя в Европе точно так же правит олигархия, а крах «государства всеобщего благоденствия» в Европе в 1990-е гг. произошёл точно так же, как и в России (только не так резко, более растянуто во времени).
Мы же, интернационалисты, подчёркивая занижение официального значения ВВП России на порядок, подчёркивая то, что Россия – такой же империализм, как и западные страны, тем самым подчёркивали интернационализм с пролетариатом Запада, и, одновременно, интернационализм с пролетариатом угнетённых наций. Также тем самым мы подчёркивали недостаточность, ограниченность буржуазной модернизации, европеизации (к тому же, «европеизация» в смысле ликвидация отставания от Запада уже была совершена за счёт Октябрьской революции и за счёт горбачёвско-ельцинских реформ). И наша линия оказалась единственно верной: сегодня власть в открытую признаёт, что «Россия вернула себе статус сверхдержавы» (как будто она его теряла!), что в России есть средний класс (как будто раньше его не было!). Сегодня этого не видит только слепой, сегодня это «вдруг» стали признавать «коммунисты», тогда как вчера практически все «коммунисты» шипели на нас за это.
Итак:
1) поскольку «коммунисты» говорят о восстановлении советской социальной системы (бесплатная медицина, образование, льготы и т.д.) за счёт олигархии, за счёт реформ, мы поддерживаем их, несмотря на теоретическую реакционность этих требований (ибо на практике они революционны). Когда под «восстановлением СССР» понимается европеизация – это прогресс, пусть и ограниченный рамками капитализма. То же самое требование не вывозить капитал, а вкладывать его в отечественное производство, хоть и реакционное в теории, но на деле оно укрепит промышленную базу России и, тем самым, закономерно усилит вывоз капитала.
2) Когда же «коммунисты» говорят о «восстановлении СССР» в смысле расширения сфер влияния, в смысле усиления колониальной политики и усиления подкупа среднего класса за этот счёт – тут мы против них.
Эти 2 вещи, которая мелкая буржуазия не различает в силу своей двойственности, мы, пролетарии, должны различать. 1-е ускоряет прогресс, 2-е – тормозит его.
18 июня 2007 г.
Гачикус.
Письмо Вуку Новику
Здравствуйте, тов. Вук Новик!
Получил Ваше письмо, спасибо.
Начну с конца.
Мне очень понравилось, что Вы поддержали восстание парижских пригородов и выступили против оппортунистов из Интернационального Коммунистического Течения (ИКТ), фыркающих на французскую революционную молодёжь. Я солидарен с Вашей ненавистью к этим «прозаседавшимся», способным лишь «конференции проводить» и брезгующим пообщаться с бедняками.
То, что Вы занимаете такую позицию, это очень хорошо. Но, как говориться, «сказал А – скажи и Б». Критику ИКТ и им подобных надо довести до конца.
Отход ИКТ от марксизма-ленинизма в данном пункте логически связан с их отходом от марксизма-ленинизма в следующих пунктах:
а) ИКТ отрицают революционность исламизма (этим страдаете и Вы) – а ведь среди восставших было немало «чёрных».
б) ИКТ замазывают деление рабочих на пролетариат и рабочую аристократию – этим страдаете и Вы. ИКТ – не просто «буржуи», они – выразители интересов, вожди определённого немалого слоя рабочих, и это нельзя не заметить. Вы же сами признаёте, что и французская, и российская буржуазия оплачивает услуги катедер-социалистов путём предоставления тёплых местечек в вузах. Но почему ни слова о связи катедер-социализма с империализмом?
Далее. Как я понимаю, Вы засели за науку, за немецкий язык. Это достойно уважения. Но, к сожалению, сказывается, по всей видимости, то, что Вы живёте в совхозе, в отрыве от цивилизации. Одним классовым инстинктом и крепким словцом сознательность не заменишь. По другим вопросам, затронутым в письме, у Вас серьёзные ошибки.
1) Теория кризисов. Сразу хочу спросить: ради чего Вы продолжаете упорствовать в своей точке зрения? Не из упрямства ли (извините, если я не прав, но у меня подозрения на этот счёт)? Ведь теоретические вопросы ценны для нас, марксистов лишь постольку, поскольку имеют под собой практический интерес. Если Вы хотите спора ради спора, обратитесь к Бугере.
Какую цель преследовал Ленин, доказывая в 1890-е гг., что рост экономики может происходить в принципе даже и без роста потребления? Чтоб доказать прогрессивность капитализма в России, его рост, рост пролетариата и революционную роль пролетариата. Кроме того, Ленин тем самым раскритиковал экономизм народников, выступающих лишь за увеличение потребления в рамках капитализма и отказывающихся от революции.
Какую цель преследовал я, становясь на ленинскую точку зрения? Доказать прогрессивность реформ 1990-х гг., реакционность идеи возврата к СССР, рост пролетариата в последние годы. А кроме того, доказать, что российский империализм не ослаб за годы реформ, а лишь усилился, доказать реакционность национальной борьбы со стороны России против Запада, доказать, что Россия – такая же богатая нация, как и нации Запада. Как видите, к тем целям, которые преследовал Ленин, добавились новые, обусловленные вступлением капитализма в стадию империализма.
Перейдём к самому вопросу. Неверно, что «рост постоянного капитала может идти только за счёт сокращения переменного капитала». Вы не учитываете, что есть ещё и прибавочная стоимость, и часть её буржуй может вкладывать как капитал, не трогая фонда зарплаты. Вы не поняли, что хоть доля переменного капитала в общем объёме капитала снижается, но его масса растёт. Вы путаете относительную величину с абсолютной. Пример: капитал был 1 миллион, из которых постоянный 0,5 млн. (т.е. 50%), переменный – также 0,5 млн. (50%), и он возрос до 2 миллионов, из которых 1,4 млн. (70%) – постоянный капитал, а 0,6 млн. (30%) – переменный. Итак, масса переменного капитала увеличилась, а доля его уменьшилась.
Как сами видите, прежде чем писать об «ошибке Ленина» и искать якобы существующие противоречия между Лениным и Марксом, Вам надо самому хорошо разобраться в вопросе. Вы же сами признаёте, что подкуп «тёплыми местечками» в России такой же, как и во Франции – тем самым на практике признавая рост экономики России за годы реформ.
Теперь об «ошибке» Ленина. Это важный вопрос, ибо оппортунисты (в том числе и ИКТ!) перевирают здесь Маркса. Я здесь по-простому объясню, т.к. пока Вы не разобрались в азах, в «дебри» Вам смысла лезть нет.
Что имел в виду Маркс, когда писал, что причина кризиса – снижение нормы прибыли? Он имел в виду, что устаревший постоянный капитал, т.е. устаревшая техника уже не позволяет приносить прибыль на уровне средней нормы, что капитал данной фирмы, нации уже не выдерживает конкуренции. Тенденция нормы прибыли к понижению, как писал Маркс, хоть и имеет в своей основе повышение отношения постоянного капитала к переменному, но проявляется через конкуренцию.
А какой смысл вкладывают в эти слова Маркса оппортунисты? Раз причина кризиса – снижение нормы прибыли, другими словами, повышение отношения постоянного капитала к переменному, то, чтоб избежать кризиса, надо повысить зарплаты. Мало того, что эта логика идиотская, эта логика – реформистская.
Причина кризиса – в конкуренции частных предприятий, а не в низком потреблении. Производство с одной стороны всегда предполагает потребление с другой стороны, суммарное предложение товаров на энную сумму с одной стороны предполагает суммарный спрос на ту же сумму. Это ещё Адам Смит понимал. Но в кризисы, как писал Маркс, выступает противоречие между потребительской формой товара и его общественной формой – деньгами – формой, в которой стёрты индивидуальные потребительские свойства товара; противоречие между конкретным трудом и трудом абстрактным. Другими словами, если мировое суммарное предложение товара – 1 млрд., то и мировой спрос тоже будет 1 млрд., но спрос, допустим, будет больше на цветные телевизоры, а буржуи выбросят на рынок больше чёрно-белых (я нарочно выбираю пример кризиса 1991г. в СССР).
2) Ваша критика ИКТ. Хоть ИКТ и оппортунисты, но в данном случае, к сожалению правы они, а не Вы. Они выступают за управление предприятиями Советами на мировом уровне, а Вы – за управление предприятиями рабочими отдельных предприятий. Вы подозреваете ИКТ, что они, засев в Советах, захотят присвоить продукцию себе. Также Вы высмеиваете ИКТ за то, что они предлагают Советам заниматься такими несерьёзными делами, как распределение шнурков для ботинок. Но, с другой стороны, сами пишете о необходимости договорённостей в будущем через Интернет, сколько продукции кому выпускать. Чем же это отличается от «управления предприятиями Советами на мировом уровне»? Тут вопрос в том, как понимать «Советы». То ли это узкий штаб вождей, то ли это широкая организация пролетариев. Вы, очевидно, понимаете под ним первое, а ИКТ – второе, и спор между Вами идёт лишь о названии.
Здесь у Вас чувствуется уклон в прудоновщину. Хоть Вы и пишете о необходимости договорённостей в будущем через Интернет, сколько продукции кому выпускать, однако многие места показывают, что Вы выступаете именно за управление предприятиями рабочими отдельных предприятий. Это – утопический коммунизм, коммунизм на каждом отдельном предприятии. Действительно, конкуренция между предприятиями сохраняется – а значит, сохраняются и кризисы. И вообще: рабочие аристократы берут в свои руки свои привилегированные предприятия, сохраняя в своих руках сверхприбыли, пролетарии берут в руки свои мелкие предприятия, а нищие берут в свои руки свои средства производства (которые у них и до революции были) – сумки – и идут собирать бутылки. Так, что ли? Объективно это – позиция, выгодная рабочей аристократии.
Чем же Вы отличаетесь от Оуэна?
Ваша ссылка на С. Фёдорова – не к месту, ибо С. Фёдоров как раз и есть эдакий «перестроечный Оуэн». Он – лицо заинтересованное, ему нельзя верить, что 1600 рабочих бумажного комбината дают в бюджет больше 40 тысяч рабочих КамАЗа. Если это и правда, то это говорит лишь о том, что КамАЗ большую часть прибыли себе оставляет.
Отрицаете ли Вы марксистский взгляд на концентрацию капитала? Знаете ли Вы печальный опыт Оуэна, задавленного конкуренцией (а ведь Оуэн был далеко не единственным)?
Вы много говорите об отношениях по распределению, но совсем не говорите о производственных отношениях, обходите стороной (как и ИКТ, кстати!) коренной вопрос: вооружён ли пролетариат? Вот у Вас и получается такая нелепость, что во Франции пролетариат, оказывается, «имеет политическую власть».
На этом рву строку.
С комприветом
Гачикус
08.09.07
О едином фронте
1. Рассмотрим отношение к тактике единого фронта со стороны Интернационального Коммунистического Течения (ИКТ), выраженное в их статье «Наш ответ» (“Our response”) (см. “International Review”, 113, 2nd Quarter 2003).
ИКТ – оппортунисты-леваки, вообще выступающие против тактики единого фронта, против любых компромиссов. ИКТ также выступают против национально-освободительных движений, считая их такими же империализмами (вообще, позиция ИКТ очень близка к позиции Бугеры). ИКТ связано с российскими оппортунистами из МРП.
И тут вдруг находятся ещё более «рреволюционные» революционеры - PCI, которые обвиняют ИКТ во «фронтизме». И тут уже ИКТ вынуждены уточнять, что «фронт фронту – рознь», что мы-де выступаем против единого фронта со своей буржуазией, но мы не против единого фронта интернационалистов, несмотря на все трения между ними. Уточнение в принципе верное, но что понимают господа из ИКТ под «интернационализмом»? Они пишут (причём не в одном месте, это не случайная описка!) о необходимости единого фронта интернационалистов «против войны». Позвольте – но разве это «интернационализм» - выступать «против войны»? Нет, это пацифизм. Интернационализм – это выступление за превращение войны империалистской в войну гражданскую. Но об этом ни слова. Хотя в других статьях того же номера - много крикливых лозунгов против «пацифистских иллюзий». К тому же, если европейский коммунист выступает против войны в Ираке – сразу возникает подозрение, что он поступает так в интересах европейского капитала, конкурирующего с американским. Т.е. выступление «против войны» - это как раз и есть в данном случае единый фронт со своей буржуазией. Подтверждение тому – то, что в другой статье ИКТ выпячивает слабость Евросоюза, выпячивает конкурентные противоречие между странами, входящими в его состав, подчёркивает, что тенденция «все против всех», «каждый сам за себя» усиливается при империализме – но не говорят о другой тенденции, так же усиливающейся – «один за всех и все за одного» в деле удушения революции. Конечно, тогда сразу бы вскрылось, что ИКТ фактически присоединилось к контртеррористической коалиции США-Евросоюза-России-Китая-Индии.
Кроме того, ИКТ говорят об «открытых дебатах» внутри фронта. Красивая фраза! Мы на своей шкуре знаем, насколько они «открыты», если «нигилисты» в национальном вопросе имеют возможности открыто вонять против исламского «терроризма», против «ваххабизма», а у тех, кто выступает в поддержку его, рот заткнут. Причём заткнут в уголовном порядке, антидемократическими статьями УК, запрещающими «пропаганду ваххабизма». Кстати, месяц назад женщины Северного Кавказа вышли на митинг за отмену этой статьи - и были жестоко избиты полицией, о чём передавали оппозиционные СМИ в Интернете.
Итак, единый фронт нужен, но не единый фронт со своей империалистической буржуазией. Нужен единый фронт интернационалистов с центристами, пацифистами против шовинизма, единый фронт пролетариата с рабочей аристократией против финансовой олигархии. О том, что между 2 диаметрально противоположными позициями находится широчайшая партия центра – об этом ИКТ умалчивают, потому что сами являются центристами.
Пара слов о нашей солидарности с ваххабитами. Оппортунисты говорят нам: у вас нет фактов о наличии большевистского крыла в исламизме.
Не обязательно садится на сковородку, чтоб узнать, какая у неё температура. Не обязательно ждать, пока цензура великодушно позволит нам почитать труды теоретиков исламской революции, чтоб выступать за солидарность с исламизмом, чтоб признать исламизм новым большевизмом. Это сродни Каутскому, говорившему: надо получше изучить империализм, прежде чем его ломать. На это Ленин отвечал: изучать можно хоть вечно, давайте сначала сломаем.
Оппортунисты много говорят о политике, но умалчивают о том, что политика вытекает из экономики. Яркие доказательства наличия в исламизме ленинистского крыла – это резкий рост городов и городской бедноты (= пролетариата) в странах 3-го мира, это массовая борьба с войсками империалистов.
«Глубокие социально-экономические сдвиги, в корне изменяющие структуру африканского общества, предопределили и процессы, идущие ныне в сфере культуры, искусства.
Уже один только процесс урбанизации немало способствовал тому, что все те виды современного искусства (а значит, и культуры, и общественной мысли – А. Г.), которые известны жителям городов во всех частях света, известны и в Африке. И если оставить в стороне теперь уже совсем редкие, затухающие (курсив мой – А. Г.) очаги традиционного искусства (Вы слышите, господа, преувеличивающие силу народнического, патриархального крыла в революционной борьбе 3-го мира? – А.Г.) и обратиться к творчеству современных профессиональных африканских художников и писателей, становится ясно, что всё оно может быть классифицировано в соответствии с теми видами и жанрами, которые повсеместно существуют в современном мировом искусстве» (см. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Т. 131. Поэзия Африки. Издательство «Художественная литература». Москва, 1973. С. 658-659).
А ведь это было написано 34 года назад – а с тех пор рост городов в 3-м мире продвинулся далеко вперёд!
Действительно, если почитать стихи африканских поэтов, мы увидим, что, наряду с народническим плачем по «старой патриархальной Африке» с барабанами и фиговыми листками (есть и такое направление, конечно, но далеко не господствующее), намного сильнее звучит ненависть к богатым, к белым оккупантам, тема тяжкого труда, голода и полицейского насилия, а самое главное – явно не народническая вера в общественный прогресс, в успешность революционного насилия.
К сожалению, за последние 25-35 лет цензура в отношении литературы и общественной мысли 3-го мира в сверхдержавах страшно усилилась. Издательства если публикуют книги авторов 3-го мира, то самые народнические, патриархальные, проимпериалистические. Это и даёт возможность оппортунистам беспрепятственно клеветать на исламизм.
2. Рассмотрим статью тов. Рудого «К дискуссии о национальном самоопределении». Это – очень неплохая статья в поддержку национально-освободительной борьбы чеченцев, против великорусского шовинизма и полиции.
Однако, надо сказать и о её недостатках.
«…вопрос о самоопределении Чечни есть в настоящее время вопрос о её самоопределении по отношению к российской финансовой олигархии»
Это неточно. Во 1-х, под этим предлогом можно оправдать и культурно-национальную автономию башкир или татар, в корне реакционную. Во 2-х, можно оправдать завоевательную политику новой власти, которая придёт в России на смену финансовой олигархии. Правильнее сказать: вопрос о самоопределении Северного Кавказа (а не только Чечни, ибо дробить северокавказскую нацию на чеченцев, ингушей, дагестанцев и т.д. – борющихся плечом к плечу – на руку российскому империализму) есть вопрос о его самоопределении по отношению к российской нации – нации империалистической, т.е. доросшей до стадии империализма. Наши «коммунисты» часто видят в термине империалистическая нация «маоистскую националистическую клевету», тогда как на самом деле это – объективный экономический анализ.
«…самоопределение не нужно подавляющей части чеченской буржуазии. На этом некоторые из участников дискуссии заканчивают свой классовый анализ, тем самым фактически отождествляя чеченскую буржуазию и чеченских трудящихся, сваливая их в одну кучу».
А крестьянство, которого в Чечне не мало? Это ж ведь национальная, революционная буржуазия! Правильнее сказать: самоопределение нужно подавляющей части чеченской буржуазии, ибо Кадыров и Ко – это не чеченцы, это часть российского империализма, его марионетки. Тов. Рудый критикует тех, кто «отождествляет чеченскую буржуазию и чеченских трудящихся, сваливая их в одну кучу» - но сам-то он «отождествляет чеченский пролетариат и чеченских трудящихся, сваливая их в одну кучу». Объективно взгляды тов. Рудого – это мелкобуржуазный демократизм, хоть он за это и ругает социал-шовиниста Александра Тарасова.
«Пролетариат интернационален, буржуазия космополитична. У пролетариата нет родины потому, что пролетарию везде плохо, в любой буржуазной стране. Капиталисту с деньгами везде хорошо».
Это всё равно, что сказать: «пролетариат атеистичен, буржуазия безбожна – ведь буржуй за деньги и бога продаст» (кстати, фраза, что «буржуй – больший материалист, чем пролетарий», была у Дицгена, и Ленин справедливо называл её слабым местом). Это – объективно реакционная народническая критика капитализма на уровне Бальзака, Диккенса или Мопассана. Правильнее сказать: пролетариат интернационален, буржуазия националистична. Другое дело, что есть прогрессивная буржуазия – крестьянство, а есть реакционная буржуазия – олигархия, есть прогрессивная национальная борьба – национально-освободительная борьба бедных наций, а есть реакционная национальная борьба – великодержавный шовинизм богатых наций.
В другой статье тов. Рудый пишет:
« «Рабочие не имеют отечества…» Буржуазия тоже его не имеет. Кадыровская буржуазия выступает против самоопределения Чечни».
Это неверно. Кадыровская буржуазия его имеет, но это отечество – Россия.
Вообще, я что-то не припомню термин «космополитизм» у Маркса или Ленина. Нет, этот термин – порождение сталинщины после 2-й мировой войны, когда сталинский оппортунизм уже практически дозрел до насквозь гнилого хрущёвско-брежневского. Под этим термином понимался именно интернационализм с пролетариатом Запада. Сталинизм (как и маоизм) изображал европейскую империалистскую буржуазию «космополитичной» за то, что она якобы «продала» независимость Америке. Это – тактика межимпериалистического лавирования, когда сегодня один империализм (например, Германию) объявляют плохим, завтра – другой (США). За эту тактику Ходжа справедливо бичевал Мао Цзе Дуна, а Черветто и Троцкий – Сталина.
«Успешный опыт борьбы Че Гевары…»
Образ Че Гевары используется российским и китайским империализмами как эдакий «Христос» в «религии» антиамериканизма. Приводить такие примеры – значит, плясать под попсовую дудку («Носишь ли майку с Че?» - как поётся в одном буржуйском «хите сезона». Видимо, тов. Рудый до сих пор её не снял…).
«Выступления против коллективизации были не только в Чечне, но и в России, и на Украине. Это были не национальные выступления, а социальные».
То же самое – и о выступлении чеченцев во 2-ю мировую против российского империализма: мол, и среди русских пораженцы были. Кстати, Рудый пишет, что и среди чеченцев были герои «Великой Отечественной» войны – да, были. И это были кадры российского империализма. Кадыровы не сегодня появились, а начали появляться ещё со времён Сталина.
А ведь в другой статье тов. Рудый цитирует крылатые слова Энгельса, что «победивший пролетариат не должен заниматься осчастливлением других народов»… Неувязочка! Объективно взгляды тов. Рудого – это взгляды рабочей аристократии, сродни взглядам Шапинова, сродни позиции Временного правительства, о чём я уже писал. Объективно это означает: сменить власть олигархии на власть рабочей аристократии, чтоб смелее двинуть вперёд завоевательную политику под лозунгами «защиты социалистического отечества», а любое национально-освободительное движение изобразить «не национальным, а социальным». Я уже писал, что замазывать противоречие между Россией и республиками внутри СССР – значит отрицать неоколониализм в духе Брежнева и Ко.
Тов. Рудый критикует оппортунистов-каутскианцев, но критикует их, сам зачастую скатываясь в до-ленинский марксизм:
«Много места в дискуссии о национальном самоопределении занял вопрос о капиталистическом развитии Чечни. Некоторые её участники считают, что Чечня до сих пор находится на докапиталистической стадии развития. Отвечая им, один из участников дискуссии привёл ряд данных, свидетельствующих о том, что в Чечне есть промышленные предприятия, следовательно, есть и промышленный рабочий класс…
Ответы сторонников «докапиталистической стадии» развития Чечни (которые не пришли к единому мнению – в Чечне родовое общество или военная демократия) сводятся к следующему. Во-первых, они указывают на высокие цифры безработных в Чечне – 70% или даже 80% трудоспособного населения. Однако безработица – одно из естественных следствий капитализма. Кроме того, конкретно в Чечне это одно из последствий войны, развязанной капитализмом. Наконец, официальные данные о безработице могут быть не совсем точными…».
«В Чечне есть промышленные предприятия, следовательно, есть и промышленный рабочий класс» - но пролетариат ведь – не только в промышленности. Наличие пролетариата, о чём указывал Ленин ещё в первых своих работах, определяется уровнем бедности, а не количеством фабрично-заводских рабочих. Тов. Рудый смазывает суть вопроса – то, что гарантия занятости – привилегия рабочей аристократии, и в колониях, где рабочей аристократии нет, уровень безработицы – намного выше; что рабочая аристократия – это как раз и есть рабочие «промышленных предприятий» (точнее крупных, стратегических промышленных предприятий), и что метрополии тормозят развитие этих предприятий в колониях. Как видим, он замазывает экономическое различие между угнетающими и угнетёнными нациями, изображает: что в Чечне, что в России – одно и то же. И замазывание это, как мы видели выше, идёт у тов. Рудого с советского периода истории.
В другом месте, критикуя шовиниста Алекса, изображающего, что Ленин требовал независимости только для наций, стоящих на более высокой стадии развития, чем угнетающая – только для Польши и Финляндии (так может утверждать только человек, Ленина не читавший), тов. Рудый очень неточно говорит: нет, мол, Ленин требовал независимости независимо от уровня экономического развития. Но на самом деле ленинизм требует независимости только для наций, стоящих на стадии развития, отличной от угнетающей. Иначе, как я уже говорил, можно потребовать «независимости от финансовой олигархии» (выражаясь языком тов. Рудого) Орловской области и т.п.
Тов. Рудый постоянно подчёркивает, что «ваххабизм» и движение чеченского народа – это не одно и то же, что «ваххабизм» пришёл в Чечню из России, что «ваххабитская» Саудовская Аравия поддерживает империалистов против «террористов». Тов. Рудый воюет здесь против слова «ваххабизм». На самом деле ваххабизм – это не самоназвание, а термин, которым принято называть исламский большевизм. Термин этот общепринятый, поэтому его применяю и я именно в данном смысле, а не в каком-то другом. Отсюда тоже видно стремление тов. Рудого замазать противоречие между угнетающими и угнетёнными нациями, изобразить, что революция на Северном Кавказе – чисто классовая, а не национальная, направленная против «финансовой олигархии», а не против угнетающей нации. Нам такая «защита» интернационализма не столько помогает, сколько вредит. Замазывать экономическую, материальную базу данного политического вопроса объективно выгодно рабочей аристократии, стремящейся двинуть вперёд колониальную политику на подчищенной, обновлённой основе, изображая при этом: «что Чечня, что Орловская область – разницы нет, и там и там есть промышленность, и та и другая страдали от финансовой олигархии, и там и там была безработица».
Ещё несколько лет назад тов. Рудый считал Россию полуколонией Америки и в связи с этим выступал за союз с нацболами. Мы не злопамятные, но антиамериканизм у тов. Рудого присутствует и сегодня. Он ругает Милошевича за то, что он «сдал» Сербию Америке (а не за то, что верой и правдой душил Россию), приводит как пример «отвратительного» национализма борьбу курдов против Ирака, играющей на руку США (а не союз абхазской верхушки с Россией против Грузии).
«…в России именно загнивающий капитализм, поэтому никакого «прогресса» в Чечню (или любую другую страну) она принести не может, а может принести только своё загнивание, распространяя на неё всю ту гниль, которую обильно порождает»
Это – опять очень неточно. Это – уклон в народничество, маоизм, реакционщину. Мы – не каутскианцы, и не изображаем, колониальный гнёт – «прогрессом», а борьбу с этим гнётом – «торможением прогресса». Но мы и не маоисты. Да, колониальный гнёт, с одной стороны, тормозит развитие бедных наций. Но, с другой стороны, богатые нации силком втягивают отсталые нации в прогресс, порождая там капитализм, пролетариат и национальную буржуазию, интеллигенцию, порождая национально-освободительную и классовую борьбу. Тов. Рудый не видит прогрессивности капитализма при империализме. Это – империалистическое народничество.
Как видим, тов. Рудый воспевает отсталость, старую национальную обособленность. Были ли кавказцы революционны, пока они жарили барашков у себя в горах и танцевали лезгинку? Нет, из спячки их поднял именно империализм.
В другой статье тов. Рудый, помнится, фактически выступал за культурно-национальную автономию, выступая против проникновения «растленной» западной культуры в Афганистан и в Россию («магнитофоны, видаки – зачем нужны они нам?» - как высмеивал эту крестьянски-мещанскую точку зрения Юра Хой в песне «Патриот»).
Конечно, позиция тов. Рудого здесь не сплошь реакционная. С другой стороны, он признаёт, что именно российский гнёт тормозит развитие, насаждает старое феодальное деление на кланы, тейпы. Здесь мы с тов. Рудым полностью согласны.
Классовое деление чеченского народа, проведённое тов. Рудым опять же неточно:
«1) чеченский пролетариат – те, кто работает на промышленных предприятиях, на строительстве, в сельскохозяйственных предприятиях, а также учителя и врачи, положение которых не отличается от пролетарского;
2) полупролетарии-полукрестьяне, пытающиеся выжить за счёт работы на земле, на земельных участках (это даёт им нищенское существование, т. к. земли в Чечне не отличаются особенным плодородием);
3) полупролетарии-безработные, точнее, живущие временными либо сезонными заработками (все источники сходятся в том, что таких в Чечне большинство)».
Итак, учителей и врачей – интеллигенцию – тов. Рудый почему-то относит к пролетариату. Вспоминаю, как ведущая «Новостей» по ОРТ Екатерина Андреева с траурной миной назвала эту группу «беднейшей частью российского общества». Когда же наши «коммунисты» наконец подымутся выше уровня ведущих ОРТ? Действительно, ведь признаётся, к примеру, что учителем в Чечне можно устроится только по блату, только если приближён к клану Кадырова. Про «рабочих промышленных предприятий» я уже говорил – тем более, что в колониях на стратегических предприятиях (на той же нефтедобыче) квалифицированная часть работающих (а это немалая часть) – представители угнетающей нации.
«Полупролетарии-полукрестьяне» - а куда же крестьяне пропали? И ниже – «полупролетарии-безработные» - а почему «полу-»? Как видим, Рудый замазывает классовое деление между рабочей аристократией, интеллигенцией, крестьянством – с одной стороны, и пролетариатом – с другой. Причём «врачи и учителя» для него – «пролетарии», а «живущие временными либо сезонными заработками» - всего лишь полупролетарии.
Как говорится – «комментарии излишни».
«Что даёт война в Чечне пролетариату России?
Во-первых, заставляет оплачивать расходы на войну, и всё, что с ней связано – рост военного производства, усиленное финансирование «силовых структур», спецслужб и т.п., которые в будущем могут быть направлены против самих же русских пролетариев.
Во-вторых, заставляет оплачивать расходы на «восстановление Чечни», другими словами, на кадыровщину. и «откаты» московским чиновникам. Один из противников права наций на самоопределение с негодованием говорит о «левых радикалах», которые «хотят вытолкнуть Чечню из РФ, и тем самым перерезать огромные финансовые вливания». А нужны ли русским рабочим эти «финансовые вливания» в Рамзана Кадырова, которые производятся из их кармана?
В-третьих, даёт возможность воевать за интересы российской финансовой олигархии. По утверждению официальной пропаганды, в Чечне теперь служат только «контрактники». В Дагестане и Ингушетии по-прежнему служат срочники, хотя боевые действия периодически происходят и там».
Это – только половина правды. Почему, тов. Рудый, в статье у Вас ни слова о рабочей аристократии? Неужто «забыли»? Не думаю. В том-то и дело, что немалой части рабочих России война в Чечне даёт ещё, кроме всего прочего, и прибавку к зарплате. Ведь признаёте же Вы, тов. Рудый, что «в Чечне трудящиеся хотя бы понимают необходимость участия в политической борьбе, в то время как российским трудящимся приходится, к сожалению, ещё доказывать необходимость этого». Но ведь у консерватизма российских рабочих есть материальная почва? Или Вы уже не материалист?
Тов. Рудый, очевидно, рассуждает примерно так: нам выгодно утаить от российских рабочих тот факт, что немалой их части война в Чечне даёт прибавку к зарплате, ибо, узнав об этом факте, рабочие нас не поддержат. Мои подозрения – не беспочвенны: пару лет назад тов. Рудый писал мне: зачем доказывать, что Россия – такая же сверхдержава, как и США, ведь антиамериканизм, «осознание» того, что их эксплуатирует не только свой режим, но и США, только усилит воинственный дух рабочих в борьбе с режимом. Так вот тов. Рудый «в интересах дела», «в интересах практики» подправляет теорию. Такой «прагматизм» нам не нужен! «Пролетариату нужна правда, какой бы горькой она ни была» - так учил Ильич. Пролетариат – единственный класс, который, в силу своего положения, не заинтересован в «подправлении» правды «в интересах дела». В отличие от той же революционной буржуазии, которая, как известно, свой интерес выдаёт за интерес «народа». Сегодня революционная буржуазия – это рабочая аристократия.
В том-то и дело, тов. Рудый, что мы пойдём с интернационалистской пропагандой, не делающей тайны из того, что немалой части рабочих России война в Чечне даёт выгоды, не просто к «рабочим», а именно в пролетариат. Наивным ребячеством, которым и мы в детстве болели, да, в отличие от тов. Рудого, переболели, является подойти к зажиточному толстому рабочему, имеющему «плащ до пятка, тачка десятка, на пальце печатка» и агитировать его: «Ты угнетён, восстань!». К тому же, это – нарушение конспирации: он первый в полицию и доложит. Как верно заметил В. Невский о подобной организации в начале 20-го века («Бюллетень Интернационалист», август 2007 – приложение. С. 3):
« «Уральский Союз с.-д. и с.-р.» (или, перефразируя, «союз пролетариата и рабочей аристократии» - А. Г.) был и на практике организацией не менее нелепой, чем какой казался по названию. Пользуясь широтой своей вывески, он обнимал в себе всю «радикальную» публику, включая не только с.-д. и с.-р., но и «почти кадетов» и «почти анархистов»… Полный демократизм и сплошная неоформленность; никакой специализации и никакой конспирации. В результате грандиозный провал»…
Тов. Рудый говорит лишь о «проходящей сейчас на нескольких левых рассылках дискуссии о национальном самоопределении» - но почему он молчит о «проходящей сейчас на нескольких левых рассылках дискуссии о рабочей аристократии»?
«Из сказанного выше о том, что даёт русскому пролетариату война в Чечне, ясно, кто именно выступает в данной дискуссии за национальное самоопределение Чечни. Это представители трудящихся Ленинграда, Центральной России, Сибири, Дальнего Востока – короче, представители почти всех российских регионов. За свободу Чечни выступают именно те, кто больше всего несёт расходов на войну»
В том-то и дело, что «из сказанного выше о том, что даёт русскому пролетариату война в Чечне», НЕЯСНО, «кто именно выступает в данной дискуссии за национальное самоопределение Чечни», а кто - против. В том-то и дело, что этот вопрос размазан, и указание, что «за свободу Чечни выступают именно те, кто больше всего несёт расходов на войну» ни на шаг не приближает нас к истине. Правильнее сказать: против свободы Чечни выступают именно те, кто больше всего получает доходов от войны. За национальное самоопределение Чечни выступают «представители почти всех российских регионов» – точно так же «представители почти всех российских регионов» (скорее даже всех) выступают против этого. Т.е. дело не в делении на регионы (оно, как видим, внутри метрополии уже стёрлось, сошло на нет), а в чём-то другом. В чём же? Тов. Рудый умалчивает.
Итак, мы видим, что позиция тов. Рудого – это объективно позиция той части рабочей аристократии, которая идёт в союзе с пролетариатом против финансовой олигархии (в отличие от другой части рабочей аристократии – упомянутого тов. Рудым шовиниста Алекса и Ко, идущих вместе с финансовой олигархией). Это – единый фронт, и мы на этот компромисс идём, чтоб не остаться в изоляции, но мы ни на минуту не забудем о противоречиях внутри фронта, не будем изображать фронт партией, не будем изображать мелкобуржуазный демократизм части рабочей аристократии, идущей с вместе нами единым фронтом, за пролетарский интернационализм.
С другой стороны, радует, что интернационалисты (или хотя бы полу-интернационалисты) сегодня есть уже практически во всех мегаполисах России. Это значит, что когда поднимется стихийное восстание масс, как во Франции, мы имеем шанс его возглавить. Но для этого нужно, чтоб массы знали о нас. Для этого нужно идти в пролетариат.
В недавнем письме к Марлену Инсарову я отстаивал главенство теории над агитацией в массах, писал, что надо искать умников и не жертвовать теоретическим уровнем ради увеличения числа сторонников, не жертвовать качеством ради количества. В своём письме я сделал упор именно на это, ибо Марлен предложил идти в массы с газетой (а распространение газеты – уже «боевое выступление», «осязательный состав преступления»), причём с газетой, повторяющей старые избитые фразы до-ленинского марксизма – истины, давно уже никого не возбуждающие.
Но это не значит, что я призываю отказываться от работы в массах, превратиться в кабинетных учёных. Нет, идти с горячей агитацией солидарности с ваххабитами, солидарности с пролетариатом Запада, войны с полицией, размежевания с рабочей аристократией надо уже сейчас. Агитация должна быть сначала устной, и лишь подготовленным, проверенным людям можно давать наши листки. Агитация очень полезна и теоретикам, т.к. «уча – учимся». Предрассудки многих маститых теоретиков показывают, что они мало общаются в бедняцких массах.
Марлен пишет мне: мол, подумай сам, рабочему 30-40 лет, которому надо кормить семью, не до серьёзных политических раздумий, ему надо попроще всё объяснить. Но в том-то и дело, что мы пойдём не к таким «остепенившимся» рабочим 30-40 лет, а к бедняцкой молодёжи, у которой головы ещё восприимчивы к новому. Вообще, у Марлена здесь заметен мужской шовинизм, когда под «пролетариатом» понимаются взрослые рабочие-мужчины, главы семейств. Это – неверно. Во все времена ставку на «остепенившихся» делали именно реформистские партии, боящиеся подростковой «дикости», «авантюризма».
Вспомним комдвижение 1990-х гг. По большей части это был протест пенсионеров, объективно реакционный. При всей кажущейся разнице «коммунисты» были прямым продолжением «демократов». Задачей «демократов» было преодолеть отсталость России от Запада, не более того. И они с этой целью преувеличивали отсталость СССР от Запада: вспомним, хотя бы, их байки о том, что «подготовки к войне» (=гонки вооружений) в СССР перед 2-й мировой войной не было, что советские солдаты в 1941-м были вооружены палками вместо винтовок. «Коммунисты» же, отрицая, в отличие от «демократов», отставание СССР от Запада, преувеличивали отставание пореформенной России от Запада (и хитрые «демократы» в этом им поддакивали). Вообще, «коммунисты» напоминают героя книги «Затворники Альтоны» французского писателя Сартра. Этот герой – немец – заперся после 2-й мировой войны на несколько лет в своей комнате, чтоб не видеть послевоенного роста Германии, и внушал себе, что «Германия погибла», что «её народ вымер», в то время как Германия стала самой богатой страной Европы.
Другая стороны медали – леваки, делающие ставку на молодёжь, выступающие якобы за вооружённое восстание, и под этим предлогом уделяющие много внимание военной и физической подготовке (те же летние лагеря) и принижающие роль теории. Вспоминается фото в одной левацкой газете: парень в спортзале между подходами к штанге читает брошюрку Ленина. Фактически под предлогом «подготовки к восстанию», «агитации в армии» леваки готовят карателей-силовиков для режима.
Далее. Говоря о работе в массах, нужно вспомнить здесь и то, что писали Эльбаум и Сельтцер (см. The Labor Aristocracy: The Material Basis for Opportunism in the Labor Movement Part I: The Theory of the Labor Aristocracy by Max Elbaum and Robert Seltzer). А они писали, что работу необходимо вести в 2 направлениях:
а) позорить оппортунистических вождей среди масс рабочей аристократии
б) позорить рабочую аристократию среди масс пролетариата.
И ещё здесь нужно добавить тот важный факт, подмеченный Эльбаумом и Сельтцером, что в момент экономического кризиса обедневшие массы рабочей аристократии совсем не обязательно революционизируются, а зачастую среди них происходит всплеск шовинизма и т.п. Это мы прекрасно видим на примере России последних 15 лет.
3. Деление на слои, прожиточный минимум.
Сегодня, в период экономического бума, «процветания» - период, когда революционное движение масс на минимуме, буйным цветом расцветают бернштейнианские теории, изображающие, что нищета со временем «преодолевается», и скоро будет и вовсе побеждена. Идеологи империализма утверждают, что «предметы роскоши прошлого ныне стали предметами первой необходимости» (Бриггс Э., Клэвин П. Европа нового и новейшего времени. С 1789 года и до наших дней / Пер. с анг. А.А. Исэрова, В.С. Нестерова. – М.: Издательство «Весь Мир», 2006. – 600с. – (Тема). С. 533), что хоть «нищету и не удалось уничтожить в период бума в середине века (20-го века – А.Г.), однако по мере того как росли общие стандарты жизни, нищета становилась всё более относительным понятием» (Там же. С. 542).
Рассмотрим статью «Пауперистские и собственнические идеологии» («Бюллетень Интернационалист». №66, май 2007. С. 6-8). В этой статье фактически отрицается закон абсолютного обнищания. Авторы цепляются, как утопающий за соломинку (иначе это не назовёшь), за критику Марксом «железного закона» Лассаля (Лассаль утверждал, что «в условиях капитализма «железный закон» ведёт к понижению зарплаты до минимума»).
В данной статье опять же нет деления рабочих на пролетариат и рабочую аристократию, совсем не упоминаются ленинские идеи (хотя в других статьях, не затрагивающих этот важнейший вопрос, Ленина вспоминают и цитируют очень много). В этой статье есть раздел – «Нищенские слои рабочего класса», где признаётся, что «бедных во Франции слишком много». Казалось бы, настоящий марксист-ленинец должен сказать: «С ними-то мы и должны в первую очередь работать». А «Бюллетень Интернационалист» вместо этого начинают цитировать то, что Маркс писал о нищих (а не о бедных) – об «опустившихся, неработоспособных», «низшем слое рабочего класса, который не смешивается с его массой», причём писал в доимпериалистическую эпоху. Напомню, что тот же самый Маркс в «Немецкой идеологии» писал, что мещанин не отличает неимущего (= пролетария) от нищего (= паупера). Как видим, «Бюллетень Интернационалист» совсем по-мещански подменяют деление рабочих на пролетариат и рабочую аристократию делением на нищих и «основную массу». Таким путём пролетарии не-нищие сваливаются в одну кучу с рабочей аристократией, с тем, чтобы заставить пролетариат плестись в хвосте у рабочей аристократии.
В том-то и дело, что Маркс писал о неработоспособных – а разве все бедняки во Франции неработоспособны? Нет, далеко не все. Ведь в том же разделе признаётся, что среди французских бедняков немало тех, кто работает за зарплату ниже минимальной.
Да и слово «опустившийся» - слишком растяжимое. Одно дело – опустившийся до уровня прожиточного минимума (= пролетарий), другое дело – намного ниже этого уровня (= нищий).
«Бюллетень Интернационалист» включают в «нищенские слои» и безработных – но постоянная работа, по Ленину, это привилегия рабочей аристократии.
Вернёмся к «железному закону». Кто же, всё-таки был прав – Маркс, которым прикрываются оппортунисты, или Лассаль? Не повторяем ли мы, ленинцы, ошибок Лассаля, когда говорим об абсолютном обнищании?
Рассмотрим историю вопроса. Сразу оговорюсь, что Маркс для нас – авторитет, но всё же не святой.
Спор Маркса и Энгельса с лассальянцами происходил в 1870-е гг. в Германии, при создании германской социал-демократической партии. Энгельс писал, критикуя «железный закон» лассальянцев, в силу которого зарплата находится на уровне прожиточного минимума, что на самом деле цена рабочей силы, как и цена любого товара, не есть нечто жёсткое, «железное», а есть нечто гибкое, подверженное колебаниям спроса и предложения. Действительно, зарплата зависит от фазы экономического цикла, от уровня борьбы рабочих. Это верно. Но нельзя забывать, что спор-то происходил в Германии в конце 19-го в. А Германия тогда уже вступала в стадию империализма, и там уже зарождалась прослойка рабочей аристократии. Не вина Маркса и Энгельса, что эти новейшие тенденции в Германии не были изучены ими - ведь фактического материала было ещё очень мало, но, очевидно, ими было подмечено, что зарплата германских рабочих зачастую существенно выше прожиточного минимума.
На примере же Англии данное явление было не просто подмечено, но и научно исследовано Марксом и Энгельсом. Энгельс чётко различал в Англии пролетариат и рабочую аристократию, и даже уже в 1880-е гг. признавал, что зарплата пролетариата – как раз на уровне прожиточного минимума. Тут, т.е. для пролетариата, «железный закон» работает очень даже чётко (если не учитывать колебания в пределах цикла): «не верите – сходите в Ист-Энд, посмотрите», - писал Энгельс.
Почему же господа оппортунисты не вспомнят то, что Маркс и Энгельс писали об Англии, а вспоминают лишь то, что им удобно?
Далее. Рассмотрим 20-й век. Черветто «критикует» Бернштейна за то, что он изображал положение рабочих на рубеже веков «улучшающимся». Черветто пишет, что это был короткий период, что, мол, в 1-ю мировую реальные зарплаты упали. Т.о., Черветто изображает улучшение положения рабочих Европы связанным лишь с определённой фазой экономического цикла – с фазой роста, процветания. Такая «критика» Бернштейна со стороны Черветто - на деле опошление ленинизма. Скорее наоборот: Ленин, писавший свои работы по империализму в 1-ю мировую, где называл рабочую аристократию «меньшинством рабочего класса, пусть и значительным», оценивал величину этого слоя в момент кризиса. Опыт 20-го века показывает, что в Европе, США, а затем и в СССР-России «меньшинством рабочего класса, пусть и значительным», оказался скорее пролетариат. Об этом, кстати, пишет и современный ленинист РOБЕРТ КЛУ (ROBERT CLOUGH) в статье «Сторожевые псы капитализма. Реальность рабочей аристократии. Часть 2», Раздел Рабочая аристократия и рабочий класс» (см. Watchdogs of Capitalism Fight Racism! Fight Imperialism! No. 116, December 1993/January 1994. The Reality of the Labour Aristocracy. Part 2), где он критикует оппортуниста Клиффа:
«По Клиффу способ Ленина «объяснить реформизм, или, употребляя его терминологию, оппортунизм», был неподходящим, потому что «неизбежный вывод… тот, что маленький тонкий слой скрывает побуждения масс рабочих. Любой крах в этом слое должен вызвать революционную лавину. Роль революционной партии – просто показать массам рабочих, что их интересы предаются «бесконечно малым меньшинством» «рабочей аристократии»». Но согласно Клиффу это «не подтверждается историей реформизма в Британии, США и где-либо ещё за последние полвека: его твёрдость, его распространённость повсюду в рабочем классе, срыв планов и огромная изоляция революционных меньшинств ясно показывают, что экономические, социальные корни реформизма – не в «бесконечно малом меньшинстве пролетариата и рабочих масс, как доказывал Ленин».
Итак, вопрос в реформистском и отсталом сознании рабочего класса: это то, чем объясняется отсутствие революционной борьбы. Однако, скорее причиной отсутствия революционной борьбы, являются социальные и политические условия 1957 г., когда Клифф писал это: империалистический бум, созданный «полной» занятостью и повышением стандартов жизни. Ленин писал в совершенно другой период глубокого социального и экономического кризиса, когда «действительность пролетарской революции» (Лукач) не была пустой фразой».
Вернёмся к вопросу о законах обнищания. Верен ли закон абсолютного обнищания, или верен лишь закон относительного обнищания? Верно ли, что «предметы роскоши прошлого ныне стали предметами первой необходимости», а «нищета становилась всё более относительным понятием»?
Современный английский социолог Энтони Гидденс, придерживающийся социал-реформистских взглядов, пишет (см. Antony Giddens. Sociology. Stratification and Class Structure):
«Каково определение бедности? Обычно различают границу выживания, или абсолютную бедность, и относительную бедность. Чарльз Бут был одним из первых, кто попытался установить единый стандарт абсолютной, физиологической бедности, опирающийся на недостаток основных необходимых условий поддержания физически здорового состояния – достаточное питание и наличие крыши над головой, что делало бы возможным эффективное функционирование тела… Это общее представление до сих пор использовалось наиболее часто существенным образом в анализе всемирной бедности.
Определение бедности средствами к существованию во многом недостаточно… подсчёт физиологической бедности не учитывает влияния общего роста жизненных стандартов. Более реалистично приводить мысли об уровне жизни в соответствие с изменяющимися нормами и ожидаемыми результатами происходящего экономического роста в обществе. Большинство населения мира живёт в жилищах, не включающих в себя ванну или душ; но, вероятно, трудно не заметить, что трубопроводы нужны для индустриального общества…»
Итак, Энтони Гидденс справедливо поправляет Бута, что в прожиточный минимум сегодня надо включать и водопровод - тем более, что современные люди, в отличие от людей прошлой эпохи, не имеют «под рукой» бани и колодца. Но можно ли отсюда сделать вывод, что «предметы роскоши прошлого ныне стали предметами первой необходимости»? Конечно, нет! Кареты и дворцы 19-го века не стали к началу 21-го века предметами первой необходимости. Про автомобили это можно сказать лишь в том смысле, что легковушки (как, например, ВАЗ-2101), некогда доступные лишь среднему классу (при цене примерно в 40 средних месячных зарплат), сегодня, изрядно постаревшие, изношенные, стали в какой-то мере доступны и пролетариату (при цене примерно в 0,7-2 средние месячные зарплаты). Журнал «За рулём» в начале 1980-х гг. писал о США, кичащихся высоким процентом автомобилизации населения, что среди бедной части населения (с доходами ниже 5.500 долл. в год на семью) большинство, если и имеют автомобили, то устаревших марок.
Да, в прожиточный минимум сегодня надо включать и электричество, и газ, и водоснабжение, и наличие телевизора, в последние годы – пожалуй, и мобильника. Разве что в этом смысле можно сказать, что «предметы роскоши прошлого ныне стали предметами первой необходимости». Но определённый, далеко не нулевой процент населения не имеет и этой «роскоши». Немалый, хоть и меньше половины, процент населения имеет домашнюю обстановку, соответствующую нормам 20-40 летней давности, а ныне полностью пришедшую в негодность (ч/б или вообще без изображения телевизоры; входная дверь, которую можно выбить одним ударом ноги или через дыры в которой можно наблюдать всё происходящее в квартире и т.д.).
Но, несмотря на появление у пролетариев такой «роскоши», как электричество, граница бедности продолжает оставаться границей голода. В этом смысле можно говорить о «железном законе». Голод примерно 10% населения богатых наций, в том числе и России, продолжает существовать и сегодня, в период бума. Вообще, хронический голод – это порождение современных капиталистических мегаполисов, в отличие от прежних, феодальных времён, когда крестьяне страдали лишь от вспышек голода в отдельные годы. Дистрофия одной части населения сверхдержав, равно как и ожирение другой части – явление, появившееся именно в последние десятилетия. Невооружённым глазом можно заметить появление в России за годы реформ новой «породы» мужчин, жирных уже в молодом возрасте, также невооружённым глазом можно заметить, что пролетарии – в основном худые и низкорослые, тогда как средний класс – толстые и высокие. Невольно вспоминается фантастический роман «Машина времени» Герберта Уэллса, в котором тот предсказывает превращение деления на классы в деление на биологические виды.
Современный английский ленинист Мартин Томас в статье «Возвращение рабочей аристократии» за 22 апреля 2002 пишет (см. The return of the labour aristocracy. Submitted on 22 April, 2005 - 12:24 :: Workers' Liberty 21, May 1995 | The working class in 'globalised' capitalism):
«Недавнее исследование Фонда Джозефа Роунтри по доходам и богатству показало увеличение разрыва как между социальными классами, так и внутри классов.
Роунтри показывает огромный рост бедности. За период от 1979 до 1991-2 доходы верхних 1/10 населения повысились на 63% (до уплаты за жильё), а нижних 1/10 – упали на 17%.
«В 1979 1,7 млн. человек имели доходы ниже 40% от среднего за тот год уровня (учитывая материальное положение семьи и до уплаты за жильё). К 1991-2 7,9 миллионов человек имели доходы ниже 40% от среднего за эти 2 года уровня; из них 3,2 миллиона имели доходы ниже 40% от среднего за 1979 год уровня дохода».
Итак, доходы низов не только не выросли за последние годы, а ещё и упали. А из последнего абзаца видно, что если относительная бедность выросла почти в 5 раз (с 1,7 до 7,9 млн. чел.), то абсолютная – почти в 2 раза (с 1,7 млн. ч. до 3,2 млн. ч.). Другими словами, в той же бедности, в которой в 1979г. в Англии жило 1,7 млн. ч., в 1991-2г. жило 3,2 млн. ч.
Что же касается относительной бедности, Гидденс пишет об Англии:
«Последний крупный обзор бедности в Объединённом Королевстве был опубликован Питером Таунсендом в 1979г. Таунсенд стремился анализировать бедность с точки зрения нужды в средствах поддержания «условий жизни и удобств, являющихся привычными, или, по крайней мере, широко поддерживаемыми или утверждёнными» в обществе (Townsend, 1979, p. 31). Используя это определение, он подсчитал, что больше половины британского населения, вероятно, испытывают бедность в некоторые периоды своей жизни, особенно, когда они становятся пожилыми. Его раскритиковали за использование очень растяжимого понятия «бедность», однако, его открытие, что относительная бедность гораздо более распространена в Британии, чем это было принято считать в то время, было широко признано. Доля населения, живущего в бедности, измеренная по черте ДП (уровень доходов, при котором даётся дополнительное пособие – А. Г.), скорее возросла, чем упала с того времени».
Итак, относительную бедность в некоторые периоды своей жизни испытывают больше половины британского населения. Очевидно, сюда входит и немалая доля рабочей аристократии. Точно так же мы видим и в России, что немалой части рабочей аристократии, среднего класса, интеллигенции в 1990-е гг. порой приходилось и голодать, но, с другой стороны, этот слой довольно сносно жил в 1950-1980-х гг., довольно сносно живёт и сейчас, и этим обусловлена двойственность его сознания.
Здесь мы говорили о бедности в сверхдержавах. Страны 3-го мира лишь подтверждают наши выводы правильности закона абсолютного обнищания, а не только относительного. Об этом уже много было сказано, здесь лишь приведу один пример: по свидетельствам журналистов, гастарбайтеры из Узбекистана, когда рассказывают на родине, что в России они ели на завтрак сгущёнку и хлеб с маслом, соотечественниками это воспринимается как «райская жизнь».
Итак, признавать рост лишь относительной бедности и замазывать рост абсолютной бедности, как это делают оппортунисты, – значит замазывать грань между пролетариатом и рабочей аристократией.
Кстати, Владимир Невский в «Кратком курсе истории РКП(б)» («Бюллетень Интернационалист», август 2007 – приложение. С. 12) писал о начале 20-го века:
«Ещё ярче выявился оппортунизм экономистов в речах Акимова, возражавшего и против «теории обнищания» пролетариата… Акимов утверждал, что положение пролетариата, хоть медленно, но с каждым годом улучшается… Отсюда, конечно, вполне ясно и логически вытекало и отрицание диктатуры пролетариата»
Итак, что касается прошлого – тут «Бюллетень Интернационалист» на своих страницах публикуют честный анализ, о чём я уже не раз писал. И эти слова как нельзя лучше бьют их же самих, разоблачают их предательскую позицию по отношению к настоящему.
Также необходимо отметить, что привилегии рабочей аристократии проявляются не только в более высоких доходах, более короткой рабочей неделе и более гарантированном трудоустройстве, но и в больших политических правах. Сегодня мы видим относительную защищённость среднего класса от полицейского беспредела, относительную законность в действиях полиции по отношению к среднему классу (тогда как в «лихие 90-е гг.» полицейский беспредел зачастую касался и среднего класса), и в то же время – самое возмутительное, недемократическое отношение к пролетариату, продолжение прежней политики насильственных наказаний, самое дикое самодурство «унтеров Пришибеевых». Признаётся, что в России даже сейчас, несмотря на экономический бум, происходит рост числа заключённых, камеры следственных изоляторов, как правило, заполнены на 150-200%, тогда как 4 года назад – на 100% (кстати, при всём при этом США по количеству заключённым на 1000 человек населения Россию даже чуть-чуть опережают). Признаётся, что при попадании на зону заключённые проходят через поголовное избиение полицией, причём бьют так, что даже видавшие виды участники уличных драк признают, что «их никогда ещё так не били». Делается это для того, чтобы сломить волю заключённых и склонить их к сотрудничеству.
4. «Миф рабочей аристократии». Чарли Пост (см. IV Online magazine : IV381 - September 2006. Debate on working class consciousness. The Labor Aristocracy Myth. Charlie Post).
Автор – преподаватель социологии в Нью-Йорке, активист факультетского союза Нью-Йоркского Университета, член «Солидарности», называет себя «марксистом». Судя по всему, это – катедер-социалист, эдакий «американский Бугера».
Во вступлении автор пишет:
«…Широчайшие наброски марксистской теории говорят нам, что капитализм создаёт своих собственных «могильщиков» - класс коллективных производителей, не заинтересованных в сохранении частной собственности на средства производства. Стремление капиталистической системы максимизировать прибыль вынудит рабочих бороться против своих нанимателей, постепенно расширять свою борьбу и, в конце концов, свергнуть систему и заменить её своим демократическим самоуправлением.
Реальность последнего века представляется оспаривающей эти основные марксистские идеи. Несмотря на случающуюся время от времени воинственность масс и даже неразвитую революционную борьбу, большинство рабочего класса в развитых капиталистических странах осталось привязано к реформистской политике – политике, основывающейся на возможности улучшения положения рабочих без свержения капитализма.
Несмотря на то, что условия жизни и труда рабочих «глобального Севера» резко ухудшились, начиная с конца 1960-х гг., результатом по большей части не был рост революционного сознания. Взамен мы имеем реакционные идеи – расизм, сексизм, гомофобия, нацизм, милитаризм – укрепившиеся в значительной части рабочих передовых капиталистических стран. Начиная с конца 1970-х гг. около 1/3 избирателей в США из семей, охваченных профсоюзами, голосовали за правых Республиканцев.
Этот парадокс бросает серьёзный вызов революционным марксистам. Однако, для понимания обычных событий или для объяснения природы общества, нам нужно остерегаться «мифических» объяснений, надуманных объяснений реального явления. К несчастью, одно из наиболее влиятельных объяснений реформизма и консерватизма рабочего класса среди левых – теория «рабочей аристократии» - такой же миф…»
Автор с самого начала мастерски подменяет тему, перепрыгивает с одного вопроса на другой. В первом абзаце, где вкратце излагается марксистский прогноз на будущее, речь не идёт о том, какие страны, развитые или не развитые, имеются в виду. А во втором абзаце Чарли Пост говорит только о развитых, передовых странах. И «реальность последнего века представляется» ему «оспаривающей эти основные марксистские идеи» потому, что автор просто не знаком с революциями 20-го века. Это – признак великодержавного невежества: американские или европейские «марксисты» говорят только о до-ленинском марксизме, также как российские «коммунисты» кроме Парижской Коммуны и Октябрьской революции примеров диктатуры пролетариата больше не знают.
Итак, теория «рабочей аристократии» - якобы «миф».
Как же автор доказывает это?
Сначала Чарли Пост пишет, что «первым ввёл понятие «рабочая аристократия» Фридрих Энгельс», и излагает нам вкратце взгляды Энгельса на пример Англии, но не говоря, что об этом и Маркс писал, и к тому же автор не говорит, согласен ли здесь с Энгельсом. Далее автор вкратце излагает позицию Ленина и признаёт, что «несмотря на то, что господствующая линия Коммунистических Партий в целом дистанцировалась от понятия рабочей аристократии по мере сдвига в сторону реформистской политики в конце 1930-х, некоторые левые противники Коммунистических партий продолжают отстаивать эту теорию…». Далее автор приводит примеры ленинистских, признающих теорию рабочей аристократии групп в США и Австралии, начиная с 1970г., когда по его же словам «условия жизни и труда рабочих «глобального Севера» резко ухудшились». Причём он признаёт, что «значительные группы активистов, в особенности тех, кто работает с низкооплачиваемыми рабочими, также тяготеют к теории рабочей аристократии». Не свидетельство ли это тому, что реальность последних 30-40 лет века доказывает, а не «оспаривает» эти «основные марксистские идеи»? Кстати, Пост, пересказывая вкратце позицию Ленина, упрощает, когда пишет:
Ленин обнаруживал основу рабочей аристократии в «сверхприбылях», произведённых благодаря империалистическим инвестициям в то, что мы сегодня называем «Третий мир» или «глобальный Юг».
Это – очень упрощённо. Сверхприбыль экономически вытекает из того свойства, что капитал является крупным, монополистическим, это – надбавку за концентрацию, за размер капитала. И зачатки этой теории присутствуют в «Капитале», т.е. не один лишь Энгельс писал о теории сверхприбылей и связанной с ней теории рабочей аристократии. Маркс писал, что выгода от концентрации капитала уже в том, что в одном большом помещении можно собрать работников, которые работали бы в мелких помещениях, т.к. расходы на строительство, ремонт и т.д. помещения в расчёте на человека для крупного помещения меньше, чем для лёгкого. Сверхприбыль получается и из разорения мелкой буржуазии, эксплуатации своего пролетариата, из части прибыли мелкой буржуазии за счёт монопольных цен. Конкурентная борьба за сверхприбыли между монополистическими группами, империалистическими нациями порождает раздел мира на сферы влияния. Колониальный гнёт, оккупация других стран даёт сверхприбыли, т.к. исключает конкурентов, причём колониальный гнёт не только в отношении стран 3-го мира, а в отношении всех стран. Сказать, что « «сверхприбыли» производятся благодаря империалистическим инвестициям в то, что мы сегодня называем «Третий мир» или «глобальный Юг»» - значит опошлить вопрос. При свободной конкуренции инвестиции за рубеж принесут прибыль на уровне средней нормы прибыли. В том-то и дело, что сверхприбыль обеспечивается колониальным гнётом. Пост же упрощает ленинизм до каутскианства.
Пост упрощает ленинизм и тогда, когда пишет, что конкурентная борьба, по Ленину, происходит лишь в секторе мелких, «периферийных» фирм. Хотя, как доказывал Ленин, что между монополистическими группами происходит конкуренция тоже, и это выливается в мировые войны. Опять Пост упрощает ленинизм до каутскианства.
Далее Пост доказывает, что инвестиции «Севера» в «Юг» составляют лишь 1,25% общего объёма инвестиций. Но он не учитывает, что инвестиции в «свою» сферу влияния приносят прибыли намного больше, чем инвестиции в сферу влияния конкурента. С другой стороны, Пост не учитывает инвестиции в гонку вооружений, в ведение захватнических войн – а ведь это обеспечивает контроль над сферами влияния, а значит, обеспечивает и сверхприбыли. Не учитывает он и политику монопольных цен (покупка необработанного сырья «Севером» у «Юга» по дешёвке и продажа готовых изделий, машин за высокие цены «Севером» «Югу»), за счёт которой немалая доля прибавочной стоимости входит в прибыль корпораций «Севера».
Не удивительно, что «глобальный Юг» отвечает только за 20% мирового промышленного производства, главным образом за трудоёмкое производство, такое как производство одежды, обуви, деталей автомобилей и простой электроники.
Наивный довод. Как видим, логика Поста такова: много ли поимеешь с «Юга», если он производит лишь 20% мирового производства? Но ведь часть прибыли «Юга» переходит в прибыль монополистических корпораций «Севера» как надбавка за концентрацию. Национально-освободительная революция на «Юге», идущая последние 100 лет, говорит о том, что старые производственные отношения уже не соответствуют новым производительным силам, что национальная буржуазия (в союзе с пролетариатом) экономически уже сильнее колониальных властей, но политически ещё не «конституировала» (говоря словами Маркса) свою власть (то же писали в отношении предреволюционной Франции 18-го в. Маркс и Энгельс). Другими словами, доля «Юга» в мировых прибылях уже не соответствует его возросшей экономической силе. Именно колониальный гнёт со стороны Севера мешает «Югу» получать долю в прибылях, соответствующую его экономическому потенциалу.
Сказать «много ли поимеешь с «Юга», если он производит лишь 20% мирового производства» - это всё равно, что сказать «много ли поимеешь с пролетария, если он зарабатывает всего 4000р. в месяц».
Другая сторона медали – маоистская байка, что якобы «Юг» имеет производительность труда не меньше, чем «Север», но богатство Севера получается из того, что они получают прибыль и с Юга. Маоисты умалчивают, что сверхприбыли не падают с неба, а имеют под собой материальную почву, что именно экономическое превосходство «Севера» над «Югом» позволяет получать сверхприбыли, как надбавку за размер капитала.
«В «Капитале», томе 3-м, [22] Маркс признаёт, что зарубежные капиталовложения были одной из тенденций, противостоящих понижению нормы прибыли. Говоря простым языком, вывоз капитала из «глобального Севера» в «глобальный Юг», особенно когда капитал вкладывается в производственные процессы, более трудоёмкие, чем те, которые находятся в передовых капиталистических странах, ведёт к росту массы и нормы прибыли на Севере. Это действительно в каком-то смысле свидетельствует, что зарубежные прибыли – как в глобальный Север, так и в глобальный Юг – создают важную тенденцию, препятствующую понижению прибылей в США.
Прибыли, полученные компаниями США за границей, в процентном отношении к общей сумме прибылей США (табл. 1 и граф. 1) с 1948 возрастали довольно неуклонно, с 5,19% в 1950 до 30,56% в 2000. [23] Доля прибылей США, полученных за границей, резко подпрыгнула после начала долгой волны застоя в 1966, подпрыгнув с 6,43% в 1966 до 18,36% в 1986… В индустриализованных странах более высокие прибыли получаются большей частью из капиталовложений за границей»
Подобную ошибку делал и Марлен Инсаров. На самом деле товары продаются по рыночным ценам, или, если не учитывать колебаний спроса и предложения, по ценам производства (т.е. вложенный капитал + прибыль, соответствующая средней норме прибыли на капитал), а не по стоимостям. При свободе движения капитала – т.е. при отсутствии таможенных пошлин, отсутствии колониального гнёта и т.п. протекционистских мер – капиталы одинаковых размеров, при прочих равных условиях, получают одинаковые прибыли – независимо от того, куда они вложены, в развитую или в отсталую страну. Отношение прибавочной стоимости к вложенному капиталу в отсталых отраслях отсталых наций, безусловно, выше. Но в том-то и дело, что товары в капиталистическом обществе продаются по цене производства (если оставить в стороне колебания спроса и предложения), а не по стоимости. Эта ошибка сродни ошибке Каутского, допущенной им при переводе данного места из «Капитала» - ошибке, которую в своё время признавали даже советские оппортунисты. Кстати, у Поста неувязка. Сейчас он признаёт, что норма прибыли для инвестиций в «Юг», выше, чем для инвестиций в «Север». А выше он доказывал, что если и выше, то ненамного. Выше это было ему выгодно для того, чтоб изобразить, что прибыли от эксплуатации Юга мизерны. Для чего же сейчас он признаёт сейчас то, что выше он объявлял «если и существующим, но не существенным»? Для того, чтоб изобразить, что
«…империалистические капиталовложения в глобальный Юг приносят пользу всем рабочим на глобальном Севере – как высокооплачиваемым, так и низкооплачиваемым. Более высокие прибыли и растущие капиталовложения означают не только занятость и рост зарплат для «аристократических» рабочих стальной, автомобильной промышленности, в строительстве и на грузоперевозках, но и для низкооплачиваемых конторских рабочих, дворников, рабочих швейной и пищевой промышленности. Как подметил Эрнест Мандель, «реальная «рабочая аристократия» больше не образуется внутри пролетариата империалистической страны, а скорее образуется пролетариатом империалистической страны как целым». [24] Та «реальная «рабочая аристократия»» включает плохо оплачиваемых иммигрантов – дворников и рабочих швейной промышленности, афроамериканцев и латиноамериканских рабочих птицеферм точно так же, как и рабочих многих рас в автопромышленности и грузоперевозках…»
Итак, «империалистические капиталовложения в глобальный Юг приносят пользу всем рабочим на глобальном Севере» - но за счёт чего, в чём эта польза? В том, что при формировании цены производства из стоимости, часть прибавочной стоимости перетекает в развитые страны, и норма прибыли в развитых странах выше, чем была бы, если бы товары продавались по стоимости, а не по цене производства? Но влияет ли это на реальную зарплату? Нет, не влияет - ведь конкуренция заставляет буржуев платить рабочим зарплату на уровне прожиточного минимума!
Очевидно, Пост просто повторяет ошибки Каутского. Каутский признавал правоту Энгельса в отношении английской мировой монополии и связи её с рабочей аристократией. Но Каутский изображал, что с падением английской монополии в конце 19-го века ни у одной страны нет абсолютной монополии на мировом рынке, и деление рабочих на рабочую аристократию и пролетариат ушло в прошлое.
Итак, Пост замазывает деление рабочих «Севера» на пролетариат и рабочую аристократию. Он как бы «успокаивает» пролетариев «Севера»: «Вы тоже получаете привилегии от инвестиций в Юг» - успокаивает тех, кто живёт в зверской бедности, как свидетельствуют современные американские теоретики ленинизма Эльбаум и Сельтцер, в бедности, не меньшей, чем пролетарии «Юга», о чём не раз признавалось даже официозом. Это - замаскированная проповедь союза пролетариев «Севера» со своей рабочей аристократией и империалистической буржуазией: мол, у всех у нас общие интересы. Пост напоминает мне одного мещанина, который говорил нашему товарищу, пролетарию: «радуйся тому, что буржуи дают тебе работу».
Итак, Пост, рассматривая источник сверхприбылей, ставит телегу впереди лошади, говоря в первую очередь об эксплуатации бедного Юга богатым Севером. О крупном капитале, экономически порождающем монополию, о том, что сверхприбыль является надбавкой за размер капитала, о том, что даёт «Северу» возможность эксплуатировать «Юг», он говорит только в следующей главе. Подленький приём: обойти стороной суть вопроса, и вернуться к ней лишь тогда, когда противник уже «разгромлен», и надо только его окончательно «добить».
Пост утверждает, что во времена экономического бума 1950-60-х гг. корпорации получали прибыль выше среднего, но, начиная с 1970-х гг., их прибыли стали снижаться, и стали ниже среднего. Нормы прибылей каких фирм были в последний период выше среднего, он не говорит. Очевидно, это было не мелкие фирмы. Очевидно, сверхприбыли крупных корпораций старых сверхдержав снизились за счёт конкуренции со стороны крупных корпораций новых сверхдержав: в 1970-е гг. – СССР, Японии, Германии, а начиная с 1980-1990-х гг. – ещё и Китая, затем и Индии. Итак, то, о чём говорит Пост – это тенденция нормы прибыли к понижению, которая совсем не исключает зависимость нормы прибыли от размера капитала. Допустим, средняя норма прибыли была 20%, причём 15% - норма прибыли для мелких фирм, 25% - для крупных, монополистических фирм. Далее, средняя норма прибыли снизилась до 10%, причём 5% - для мелких фирм, 15% - для крупных фирм. В этом и только в этом смысле действительно, «твёрдое ядро» («монополистические» отрасли) начало всё больше походить на «периферию» («конкурентные» отрасли)», о чём пишет Пост – точнее сказать у современных крупных корпораций норма прибыли становится такой же, какой была у мелких фирм несколько десятилетий назад. Но, добавим мы, тем не менее, норма прибыли у крупных корпораций всегда выше нормы прибыли мелких фирм, если мы рассматриваем 2 эти нормы за один и тот же год – хоть за 1970-й, хоть за 2000-й.
Как видим, Пост мошенническими приёмами «опровергает» преимущества от концентрации капитала, отрицает тот очевидный факт, что концентрация капитала, производства ведёт к повышению производительности труда, а значит – к повышению нормы прибыли. Кустарь с простейшими орудиями производства при господстве крупного производства, как доказывал ещё Маркс в «Капитале», как правило вообще не получает прибыль на свой мельчайший капитал, в лучшем случае он воспроизводит стоимость средств производства и свою рабочую силу, в худшем – даже не воспроизводит даже свою рабочую силу.
«Представление, что существование малого числа больших фирм в промышленности ограничивает конкуренцию, делая возможными прибыли и зарплаты выше среднего, происходит из видения «совершенной конкуренции» неоклассической (немарксистской) политэкономией.
Для неоклассических экономистов совершенная конкуренция, которая делает возможным мгновенное движение капитала между отраслями производства, однообразную технологию, равные нормы прибыли и зарплаты – существует только тогда, когда на рынке существует большое количество маленьких фирм. Любое отклонение от этого есть «олигополия» - форма «несовершенной конкуренции», создающая помехи движению капитала, различия в технологии и прибыли и зарплаты выше среднего.
Представление о совершенной конкуренции и олигополии/монополии и в умозрительном плане, и в плане опыта недействительно. «Совершенная конкуренция» - идеологическая конструкция – идеализация капиталистической конкуренции, изображающая существующий экономический порядок эффективным и справедливым».
Но признавать, что «существование малого числа больших фирм в промышленности ограничивает конкуренцию» - это не значит «идеализировать капиталистическую конкуренцию». Неоклассики – современные фритредеры – выступая против всякой монополии, против всякого государственного вмешательства в экономику, изображают, что капитализм может быть «свободным», выступают за такой «свободный» капитализм. Ленинисты же понимают, что свободная конкуренция порождает монополию, и чем свободнее конкуренция, тем скорее, сильнее она порождает монополию. Ленинисты выступают не за «свободный» капитализм, а против капитализма вообще, видя прогрессивность концентрации капитала при капитализме (т.е. замену большого количества мелких предприятий на малое количество крупных), и видя прогрессивность «свободного» капитализма, при котором эта концентрация растёт быстрее всего, по сравнению с «чиновничьим» капитализмом, при котором эта концентрация растёт вяло. Неоклассики объективно тянут назад, видят идеал капитализма в прошлом – в домонополистическом капитализме, в возврате от монополистического капитализма к капитализму мелких производителей, тогда как ленинисты видят решение проблемы в будущем, в переходе от империализма к коммунизму.
«Реальная капиталистическая конкуренция – от рождения капитализма в английском сельском хозяйстве в 16 в., в продолжение промышленной революции 18 и 19 вв. до появления транснациональных корпораций в 20 в. – никогда не соответствовало вымышленному миру «совершенной конкуренции»»
Да, капитализм «никогда не соответствовал вымышленному миру «совершенной конкуренции»». Но, до середины 19-го века, ограничение конкуренции шло от феодальной власти. Англия во второй половине 19-го века была более-менее очищена от феодальных производственных отношений, и капитализм в ней был более-менее «свободный». Однако, начиная с середины 19-го века в Англии, и, начиная с конца 19-го века, во Франции, Германии и США, капиталисты превратились из организаторов производства в излишний класс, в ростовщиков, и превратились в такую же обузу для развития производительных сил, какой были в своё время для него феодалы. Т.е., «опровергать» ленинскую теорию, что монополия порождает сверхприбыли и рабочую аристократию на том основании, что капитализм «никогда не соответствовал вымышленному миру «совершенной конкуренции»» - значит, сваливать в одну кучу феодальный протекционизм и протекционизм на новейшей капиталистической, империалистической основе. Это значит – сваливать в одну кучу капиталистический империализм с империализмом феодальным, докапиталистическим – всё равно как Каутский проводил аналогию между современным империализмом и Римской Империей, замазывая то, что экономическая основа у них была совершенно разная, за что его критиковал Ленин.
Пост цитирует некоего Говарда Ботвинника:
«…Новые технологии принимаются первоначально теми капиталами, которые находятся в лучшем для этого положении, потому что для основного капитала, как правило, требуются длительные периода оборота. Поэтому, хотя новые капиталы вступают в промышленность с новым оборудованием, а другие существующие капиталы постепенно начинают пополнять и расширять свои производственные мощности за счёт новейших технологий, более старые, менее эффективные капиталы также живут много лет. Это особенно верно для длительных периодов быстрого роста… Поэтому скорее конкуренция постоянно создаёт заново различия условий производства, чем создаются одинаковые фирмы»
И делает вывод:
«Говоря простым языком, конкуренция – а не её отсутствие – объясняет разнообразие технических условий производства и вытекающие отсюда различия в нормах прибыли и зарплатах внутри отраслей и между ними на протяжении всей истории капитализма. Более высокие зарплаты, которые получают рабочие организованных в профсоюзы капиталоёмких отраслей, извлекаются не ценой низкооплачиваемых рабочих, отечественных или зарубежных. Нет, возможность платить зарплату выше средней капиталу дают более низкие издержки на единицу продукции. Однако, как мы убедились за последние 30 лет, только эффективная рабочая организация может охранять и защищать эти более высокие зарплаты».
Опять подленький приём, г-н Пост! Сначала приписать Ленину каутскианскую чушь, что, якобы, монополия исключает конкуренцию (это Пост делает и выше, когда делит фирмы на «монопольные» и «конкурентные»), а потом «с учёным видом знатока» поучать: «конкуренция – а не её отсутствие – объясняет разнообразие технических условий производства и вытекающие отсюда различия в нормах прибыли и зарплатах внутри отраслей и между ними на протяжении всей истории капитализма». Действительно, Ленин критиковал Каутского за то, что тот изображал, что монополия может сменить конкуренцию, и противоречия между монополистическими корпорациями уйдут в прошлое, империализм сменится «ультраимпериализмом».
Да, новые технологии дают возможность получать повышенную прибыль, пока у остальных буржуев – старые технологии. Это верно. Но кто, какие буржуи имеют возможность первыми обновить свою технику, имеют возможность применять самые новейшие технологии, и, как следствие, имеют самые низкие издержки производства? Разумеется, крупные буржуи. Кроме того, крупный капитал может тормозить развитие производительных сил в колониях, чтобы они не получили необходимую материальную базу для национальной независимости.
С другой стороны, крупный монополистический капитал получает прибыль больше, чем капитал того же размера и так же технически оснащённый, но ещё не конституировавший свою власть. Пример тому – соответственно Англия и Германия конца 19-го века; соответственно Россия и Китай (или Индия) начала 21-го в. Так же и в СССР в 1989г.: старая советская буржуазия, обладающая политической монополией, уже имела перед собой конкурента экономически более сильного – «демократов» - но политически «демократы» ещё не конституировали свою власть, и, благодаря монополии, прибыли старой советской буржуазии были больше, несмотря на техническую отсталость. В этом случае именно монополия, а не конкуренция объясняет различия в нормах прибыли.
И опять же Пост говорит, о «разнообразии технических условий производства и вытекающих отсюда различиях в нормах прибыли и зарплатах внутри отраслей и между ними на протяжении всей истории капитализма (курсив мой – А. Г.)». Этим Пост показывает полное отсутствие конкретно-исторического подхода в своих рассуждениях. Ведь в прошлом, в домонополистический период отдельные фирмы не получали стабильно высокие прибыли, прибыли колебались около среднего значения, в отличие от современного периода, когда крупные корпорации получают стабильно высокую прибыль, а мелкие фирмы – стабильно низкие (точнее, колебания нормы прибыли за время экономического цикла и у тех, и у других, конечно, наблюдаются, но они происходят около существенно различающихся значений нормы прибыли).
Кстати, изображая теорию рабочей аристократии «мифом», Пост, тем не менее, признаёт, что
««Выгоды» от повышенной прибыльности и роста, вызванного империалистическими капиталовложениями, распределялись также неравномерно между частями рабочего класса. Как мы увидим ниже, расово-национальная и половая возрастная структура рынка рабочей силы имела результатом то, что женщины и цветные рабочие сконцентрировались в трудоёмких и низкооплачиваемых секторах экономики».
Итак, Пост, признавая «неравномерность распределения империалистических «выгод» между частями рабочего класса», тем самым фактически признаёт правильность теории рабочей аристократии, но признаёт робко, нехотя, «задним числом». Сколько бы эти господа «учёные» не изображали ленинизм «мифом», очевидные подтверждения ленинизма в жизни, на практике они не в силах скрыть, и вынуждены их признать, но с тысячью оговорочек.
Как мы видели ещё во вступлении, Пост отрицает связь рабочей аристократии и оппортунизма. На его взгляд, самый яркий пример, опровергающий это, - то, что за большевиками в своё время шли именно высокооплачиваемые рабочие крупных предприятий, тогда как за меньшевиками – низкооплачиваемые рабочие мелких предприятий. Остаётся только развести руками: если для г-на Поста этот неудачный пример – самый яркий… Действительно, разве была Россия до 1917г. империалистической нацией в капиталистическом смысле? Нет, Россия тогда только начинала показывать признаки империализма (в смысле – капиталистического империализма). Пост приводит факт, что концентрация рабочих на крупных предприятиях в России была самой высокой в мире, что Путиловский завод с 40 тыс. рабочими был крупнейшим в мире по числу рабочих. Но это как раз тот случай, когда российский капитал ещё не «конституировал» себя, когда доля в мировом дележе прибыли ещё не соответствовала его экономической силе, а стала соответствовать благодаря Октябрьской революции и далее – благодаря победе во 2-й мировой войне.
И вообще: правда ли это? Действительно ли за большевиками в своё время шли именно высокооплачиваемые рабочие крупных предприятий, тогда как за меньшевиками – низкооплачиваемые рабочие мелких предприятий? Чарли Пост приводит ссылку на некоего Дэвида Мандела. Ссылка, прямо скажем, мало убедительная. Данный пример можно было бы ещё назвать «ярким», если ссылка была бы, предположим, на Ленина.
Да, Ленин, кажется, в одном месте писал, что большевиков больше поддерживают рабочие крупных предприятий: хоть они более высокооплачиваемые, зато более организованные. Но писал-то он об этом до 1914г.! В 1918г., в статье «Выборы в Учредительное собрание…», он уже о данном делении, насколько я помню, не писал, а писал лишь о том, что большевиков поддержал пролетариат столиц, центров.
Вообще, раскол на большевиков и меньшевиков имел всемирно-историческое значение – это был раскол на революционный марксизм и оппортунизм, на пролетариат и рабочую аристократию. Меньшевизм, легальный марксизм, бернштейнианство с его утверждениями об улучшении жизни рабочих в рамках капитализма, закономерно были связаны – и в России тоже - с тем слоем рабочих, положение которых действительно улучшалось в рамках капитализма, но в России этот слой был намного меньше, чем на Западе, и победить оппортунизм оказалось легче. Об этом не раз писал Ленин. Писал он и о том, что меньшевистская организация была богаче большевистской, и если большевики догнали их по денежным сборам к 1912г., то это было сделано по принципу «с миру по нитке», т.е. пожертвования на газету в расчёте на одного человека у большевиков было на порядок меньше, чем у меньшевиков. Эти факты Пост не рассмотрел.
Подтверждение теории рабочей аристократии на примере царской России мы видим не только в научной литературе, но и в художественной. Взять хотя бы рассказ Горького «Двадцать шесть и одна». Я, конечно, не идеализирую низкооплачиваемых рабочих, описанных в этом рассказе, но мещанские нравы высокооплачиваемых рабочих, их «респектабельность» (или, проще говоря, «мажорские понты») показаны здесь очень ярко.
Большевизм неотделим от ленинской теории рабочей аристократии, и сказать, что большевиков поддержала рабочая аристократия, как это делает Пост – значит ткнуть пальцем в небо, лёгким росчерком пера перечеркнуть историю, при этом сославшись на некий «авторитетный» источник.
Итак, по Посту, основа оппортунизма – не рабочая аристократия. Тогда что же?
«Объективное, структурное положение рабочих при капитализме обеспечивает основу для коллективного, классового радикализма и индивидуалистской, секторальной и реакционной политики.
Боб и Джоанна Бреннеры указывают, что «рабочие – не только коллективные производители с общим интересом взятия общественного контроля над общественным производством. Они также индивидуальные продавцы рабочей силы, находящиеся в конфликте между собой за рабочие места, продвижение по службе и т.д.». Как говорит Ким Муди, капитализм «объединяет и разъединяет» рабочий класс. Как конкурирующие продавцы рабочей силы, рабочие открыты для призывов политики, натравливающей их против других рабочих – особенно рабочих с более слабым социальным положением…»
Итак, по Посту, причина оппортунизма в том, что рабочие двойственны, они – «не только коллективные производители с общим интересом взятия общественного контроля над общественным производством. Они также индивидуальные продавцы рабочей силы, находящиеся в конфликте между собой за рабочие места, продвижение по службе и т.д.». Так же, кстати, и оппортунист (причём называющий себя «ленинцем»!) Пригарин видит причину наличия 2 течений – коммунистического и социал-демократического – в том, что рабочий класс якобы «двойственен». Якобы, он, с одной стороны, борется против капитализма, с другой стороны - за улучшение своего положения в рамках капитализма.
Вообще-то Ленин писал о двойственности мелкой буржуазии.
И действительно. Конечно, и у многих пролетариев есть мелкобуржуазные предрассудки – карьеризм, экономизм и т.п. Но этих предрассудков, как правило, намного меньше, чем у рабочей аристократии, и они далеко не такие «въевшиеся». Пост словно не замечает, что у одной части рабочих преобладает первое («общий интерес взятия общественного контроля над общественным производством»), у других – второе (интерес «продвижения по службе и т.д.»). Это – сродни идеалисту Бугере, отрицающему, что бытие определяет сознание, что классовое сознание в современном обществе обуславливается величиной дохода (не для конкретного человека, понятное дело, а для миллионов случаев).
Но Пост сам же себя и побивает. Как мы видели ещё в начале, он признаёт, что ленинская теория на «Севере» была «отменена» в 1930-е гг. сверху – оппортунистическими вождями Коминтерна, а начала возрождаться она снизу, причём коммунистами, работающими с низкооплачиваемыми рабочими, причём возрождаться она начала в 1970-1990-е гг., с углублением общего кризиса, с разорением масс рабочей аристократии (то же самое можно сказать и о России, но у нас этот процесс идёт с запозданием лет на 20, зато более быстрыми темпами). И Чарли Пост объективно играет роль слуги империалистов, призванного затормозить этот процесс возрождения.
Действительно, если б теория рабочей аристократии была «мифом», зачем же понадобилось Чарли Посту её опровергать через 85 лет? Рост актуальности этой теории в последние 30 лет, о котором сам же Пост признаёт, уже говорит о том, что это не «миф».
Гачикус
10 сентября 2007 г.
И снова к вопросу «Что делать»?
Я снова возвращаюсь к вопросам, рассмотренным мною 2 года назад в работе «Что делать?».
Здесь замечу, что вопрос об отношении к исламизму важен для нас ещё и потому, что он связан с 2 другими важными вопросами, имеющими жизненное значение для нас, российских коммунистов:
а) Что есть «пролетариат»?
б) Какие формы должна принять наша борьба?
По этим вопросам мы видим коренной раздел.
Оппортунистское направление говорит: 1) пролетариат – это рабочие промышленных предприятий (причём крупных предприятий), это работающие по найму (в т.ч. врачи и учителя); 2) борьба должна принять форму торга с работодателем о цене рабочей силы; 3) исламизм реакционен.
Революционное направление говорит: 1) пролетариат – это городская беднота (причём крупных городов), 2) борьба должна принять форму войны с силовыми ведомствами (не всегда насильственной, но всегда войны), 3) исламизм революционен.
1. Ответ товарищу Subcommandante
Рассмотрим статью товарища Subcommandante «О талибах, панках, анархии и КПРФ». Статья эта представляет собой критику моих взглядов.
«Неожиданные аргументы в пользу моей точки зрения о характер
нац.освободительных движений стран ближнего Востока, я нашёл в манифесте
РПБ: «Революционный характер национального движения в обстановке
империалистического гнёта вовсе не предполагает обязательного наличия
пролетарских элементов в движении, наличия революционной или
республиканской программы движения, наличия демократической основы
движения» (И.Сталин) - так что, т. Гачикус, напрасно вы ищете чуть ли не
скрытый большевизм среди, скажем, иракских партизан -- в вашем же
манифесте читаем: «Наши основные союзники -- это интернационал
восставших угнетённых народов Афганистана и Средней Азии, Чечни и
Косово. Мы восхищаемся революционностью этих народно-освободительных
движений. Конечно, их революционность не социалистическая, а
буржуазно-демократическая, но это соответствует уровню их развития, т.к.
все эти страны прозябают в полуфеодальной отсталости». Если, следуя
логике, данные страны ещё не вышли из феодализма, бессмысленно говорить
о движениях, борющихся там за диктатуру пролетариата -- не доросло ещё
феодальное общество до пролетарской революции, т.е нет предпосылок к
революционному рабочему движению. Скорее, дело даже не в том,
преобладают ли среди талибов марксисты, главное, составляют ли рабочие в
данном движении хоть какую-нибудь весомую часть? Сомневаюсь, ибо пока в
Азии безраздельно господствуют российские и западные империалисты, им
невыгодно будет подстёгивать развитие обрабатывающей промышленнности,
следовательно, и рабочий класс будет развиваться весьма медленно. Именно
буржуазно-демократическая революция в данном регионе даст мощный толчок
развитию капитализма, а, значит и преумножит ряды пролетариата. Я всё
таки не такой авантюрист, чтобы считать революцию этаким мгновенным
прыжком в коммунизм, а вот вы, товарищ, очень и очень напоминаете мне
бакуниста своим желанием представить талибов диктатурой пролетариата 21
века».
Во 1-х. Неверно критиковать мои более зрелые взгляды с позиций моих ранних работ. Ведь принципы, высказанные мною в «Манифесте РПБ» (на которых я в общем и целом и сейчас стою), были позже мною подробно разработаны. Данный вопрос я разбираю в статьях «О каутскианстве» (2007г.) и «Об организации» (2006г.), также – в статьях из «Пролетарской Искры» (2002г.), в «Новейших данных империализма» (2003г.). Я там пишу, что исламская революция является буржуазной в том же смысле, в каком таковой являлась Октябрьская революция (потому что ставит себе задачей устранение феодализма), и является пролетарской в том же смысле, в каком являлась Октябрьская революция (потому что совершается пролетариатом в союзе с мелкой буржуазией). Также я писал, что любая революция двойственна в этом смысле, ибо «чистый» капитализм – абстракция. Тов. Subcommandante по-каутскиански делит революции на чисто социалистические и чисто буржуазные. Этот вопрос разбирается Сталиным в работе «Об основах ленинизма».
Кстати, Каутский в 1907г. (т.е. до 1914г., до того, когда он скатился в оппортунизм) на вопрос Плеханова «Какая у нас будет революция – буржуазная или пролетарская?» справедливо ответил (и в этом Ленин с ним согласился): «Уже не буржуазная, ещё не пролетарская».
Далее. Тов. Subcommandante искажает мою мысль. В данной цитате я ведь пишу: «эти страны прозябают в полуфеодальной отсталости», а не в чистом феодализме (чистого феодализма не было уже 100 лет назад, когда империализм объединил мир в единую цепь, и через всепроникающую мировую торговлю превратил докапиталистические классы в классы капиталистического общества).
дело даже не в том, преобладают ли среди талибов марксисты, главное, составляют ли рабочие в данном движении хоть какую-нибудь весомую часть? Сомневаюсь, ибо пока в Азии безраздельно господствуют российские и западные империалисты, им
невыгодно будет подстёгивать развитие обрабатывающей промышленнности,
следовательно, и рабочий класс будет развиваться весьма медленно.
Это – типичная ошибка представителя рабочей аристократии. Я уже писал в «Анти-Бугере» и др., что взгляд Бугеры, Рудого и Ко, что пролетариат = рабочие (причём рабочие крупных предприятий!) неверен. Пролетариат = городская беднота.
Не совсем верно говорить, что «империалистам
невыгодно подстёгивать развитие обрабатывающей промышленнности» в 3-м мире. А как же лёгкая и пищевая промышленность - это же ведь тоже обрабатывающая промышленность! Правильнее сказать: империалистам
невыгодно подстёгивать развитие тяжёлой обрабатывающей промышленности - машиностроения, металлообработки, нефтепереработки, химической промышленности и т.п. - т.е. стратегической промышленности, производства средств производства. Но рабочие таких предприятий, в силу концентрации капитала данными предприятиями и связанной с этим сверхприбылью, пролетариями-то как раз таки и не являются! А у тов. Subcommandante выходит, что только такие и являются.
Итак, снова и снова всплывает старый спор: «Что есть пролетариат?».
Разберём этот вопрос подробнее. Но для начала расскажу один случай из своего опыта.
В 2001г. мы с товарищами пошли на митинг 7 Ноября под лозунгом «Пролетарии угнетающих наций и народы угнетённых наций, объединяйтесь!». К нам подошёл один старик, представительно одетый (в КПРФ много таких – бывшие директора заводов, «передовики производства»), и спрашивает товарища, держащего этот плакат: «А ты где работаешь?» Тот отвечает: «У частника». - «Э, да ты не пролетарий, ты кулак».
Взгляды этого старика ещё очень сильны в комдвижении.
Один левый автор Максим Кувалда цитирует своего единомышленника Мистера Z, что исламизм – реакционная теория, которую критиковал ещё Энгельс, что социальная база исламизма – «базар», т.е. торговцы, якобы «мелкая буржуазия», интересы которой якобы «реакционны».
Насчёт ссылки на Энгельса поговорим ниже. А здесь лишь отмечу, что если бы даже социальной базой исламизма была бы только мелкая буржуазия, а не пролетариат, называть это движение реакционным неверно. Мелкая буржуазия реакционна лишь наполовину. Утверждать же, как утверждает г-н Кувалда – значит, повторять ошибку Лассаля, раскритикованную Марксом в «Критике Готской программы».
Далее. То, что социальная база исламизма – «базар», т.е. торговцы, признаётся сегодня буржуазной «наукой», однако «учёные» пробалтываются:
«В назревавшей революции особую активность проявляли представители мелкой буржуазии, мелких собственников, ремесленников, крестьян… В Иране пробуждался «базар» - огромная бесчисленная масса торговцев, разных по богатству (курсив мой – А. Г.) – от владельцев лавок вплоть до водоносов и торговцев дровами (курсив мой – А. Г.). В прошлом базар был сосредоточением всей экономической жизни и, нередко волнения базара приводили к смещению с поста государственного деятеля, вызвавшего недовольство торговой буржуазии, а то и к смене правительства. Базар стал той неорганизованной социальной силой, которая оказалась способной к оказанию давления на шахскую власть и её политические структуры» Новейшая история стран Азии и Африки (1945-2004): учеб. пособие / В. И. Бузов, под ред. А. А. Егорова. – Ростов н/Д : Феникс, 2005. – 574 с. – (Высшее образование). С. 262.
Итак, «разных по богатству – от владельцев лавок вплоть до водоносов и торговцев дровами» - не это ли указание должно быть важнейшим для марксиста? Разве не критиковал Ленин народников, не замечающих расслоение среди крестьян, представляющих крестьян как однородную массу?
Кстати, Ленин писал в 1899г., критикуя Бернштейна, изображающего пролетариев мелкими предпринимателями:
«кто только не зачисляется статистикой в мелкие предприниматели: и извозчики, и посыльные, и могильщики, и разносчики плодов, и швейки, хотя бы они работали у себя дома на капиталиста! …мелкие торговые и промышленные предприятия (вроде названных выше) нередко являются в капиталистическом обществе лишь одной из форм относительного перенаселения: разоряющиеся мелкие производители, не находящие занятия рабочие превращаются (иногда на время) в мелких торговцев, разносчиков, сдатчиков квартир и углов (тоже «предприятия», регистрируемые статистикой наравне со всякого рода другими предприятиями!) и т.п. Переполнение этих профессий указывает отнюдь не на жизненность мелкого производства, а на рост нищеты в капиталистическом обществе» (В. И. Ленин, полн. собр. соч., 5-е изд., т. 4, с. 205-206)
Кстати, Валентинов в своих воспоминаниях пишет, что Плеханов упрекал Ленина в том, что тот считал, что раз где-то в каком-нибудь «Голопупенске» построили фабрику, то в России – капитализм, и революция предстоит пролетарская. Как видим, современные российские коммунисты мало ушли от Плеханова.
Вернёмся к «базару», к 3-му миру. Кстати, в статье «События в Киргизии» за 2005г. я писал со ссылкой на Большую Советскую Энциклопедию, 3-е ид., что отличительная черта пролетариата 3-го мира – высокий удельный вес в нём мелких уличных торговцев, что связано с высокой безработицей в 3-м мире, доходящей до 70-80%. Тогда, в 1970-е гг., советские империалисты признавали, что «базар» - это пролетариат (вернее: большей частью пролетариат), позже, лет через 10-15, когда революция в 3-м мире стала направляться и против России, они стали говорить: «базар» - это «торговая буржуазия».
Кстати, Троцкий в своё время справедливо писал о Каутском:
«Для целей Каутского мало опорочить в глазах своих читателей большевиков как политическую партию. Зная, что большевизм слился с русским пролетариатом, Каутский делает попытку опорочить русский пролетариат в целом, представить его как тёмную, безыдейную, жадную массу, которая руководится инстинктами и внушениями момента. На протяжении всей брошюры Каутский много раз возвращается к вопросу об умственном и нравственном уровне русских рабочих, и каждый раз только для того, чтобы сгустить характеристику их невежества, тупости и варварства» Перманентная революция: [cб.] / Лев Троцкий. – М.: АСТ, 2005. – 570, [6] c. – (Азбука революционера). С. 100.
На что-то это похоже, не правда ли? Особенно если вместо «большевизм» подставить «исламизм», а вместо слова «русские» подставить «3-го мира»!
Итак, «базар» - это та же улица. Именно улица, а не завод (вернее – не только и не столько завод), должна стать социальной базой и для российских ленинистов – не те рабочие, которые привилегированны наличием постоянной работы, более высокими заработками и 40-часовой рабочей неделей, а те, которые время от времени работают за 3-6 тыс. р. в месяц при 60-70 часовой рабочей неделе (а мы видим именно такие условия труда на мелких фирмах – в строительстве, торговле и т.д.), время от времени находятся без работы, собирают металлолом и бутылки, воруют, грабят, попрошайничают, торгуют наркотиками в розницу, сдают свою квартиру под притон, женщины – занимаются проституцией и т.п.
Как видим, отношение к исламизму закономерно связано с насущными для российской революции (как и для европейской, как и для американской) вопросами.
Рассмотрим участившиеся в последнее время кражи сотовых. Наворованное, как правило, продаётся скупщикам краденного, а, как учил Ленин, «там, где есть капитал скупщика, есть эксплуатация».
Рассмотрим розничную наркоторговлю. Капитал розничного наркоторговца составляет, как правило, 2-5 тыс. р., т.е. небольшой. Соответственно и средняя норма прибыли, в силу того, что капитал небольшой, тоже небольшая. Формально она составляет до 100% (при времени оборота сутки или несколько), на деле – намного меньше, ибо отсюда надо вычесть долю, которую надо уплатить бандитской и милицейской «крыше», также надо учесть вероятность попадания в тюрьму, сбои с оптовыми закупками. Большинство розничных наркоторговцев сами наркоманы, и при таких сбоях «спускают» весь капитал на покупку наркотика в розницу для собственного потребления. Как правило, те, у кого работа по найму перемежается с розничной наркоторговлей, «подсаживаются» на наркотики именно в последнем случае.
Итак, мы видим, что и «прибыли» от розничной наркоторговли, идущие в карман непосредственно продавцу (т.е. чистая прибыль), во многом на деле является его зарплатой как продавца.
О проститутках. Об агитации среди них писал Ленин (за что над ним хихикают современные буржуи, которых проститутки интересуют только в плане удовлетворения животного инстинкта). Ленин справедливо признавал, что проституцией женщины занимаются от безденежья – а вот многие «коммунисты» считают проституток «буржуйской клиентелой» (в таком отношении часто сказывается мужской шовинизм, имеющий место в комдвижении). Бразильский писатель Жоржи Амаду справедливо пишет: «А знаете ли вы, уважаемый борец за права эксплуатирумых, что проститутки – один из самых эксплуатируемых отрядов трудящихся?». Действительно, у них нет профсоюза, их часто заставляют работать за несуществующий долг (за то, что якобы украла деньги у клиента), т.е. фактически насилуют. Проституция фактически узаконена (объявления в открытую даются в газетах), и милиция фактически «крышует» эту отрасль. В буржуазном обществе, где всё продаётся и покупается, где сильно ещё сохраняется идущее из глубины веков патриархальное господство мужчин над женщинами, женская красота является для её обладательницы капиталом, но капиталом опять же небольшим, сравнимым с капиталом розничного наркоторговца.
Но, конечно, и здесь надо учитывать расслоение. «Куртизанку», т.е. женщину, вошедшую в высшее общество благодаря своему телу, пролетаркой считать неверно.
Далее. Как я уже не раз писал, надо опираться как раз на рабочих мелких предприятий. Это нисколько не противоречит законам концентрации пролетариата, ибо сегодня на смену прежней концентрации пролетариата на предприятиях пришла концентрация в мегаполисах. Современные буржуазные и мелкобуржуазные аналитики признают (Энтони Гидденс, Чарли Пост, «Бюллетень Интернационалист»), что экономика больших корпораций не может обходиться без малых фирм, что вторые (т.е. малые фирмы – «периферийный сектор») обслуживают, делают возможным работу первых (крупных корпораций, «сердцевинного сектора», «ядра») и производят прибыли, перетекающие в сверхприбыль крупных корпораций. «Бюллетень Интернационалист» пишут, что в России в 1990-е гг. было 900 тыс. таких мелких фирм, и средняя численность работников на такой фирме была 10 человек (т.е. на таких фирмах в 1990-е гг. было задействовано 9 млн. ч.). Там же сказано, что в Европе сегодня средняя численность работников на такой фирме 15 человек, т.е. выше, чем в России в 1990-е гг. (но за последние 10 лет Россия, очевидно, догнала Запад и здесь). Там же приводится статистика количества таких фирм в Европе. Очевидно, цифры завышенные, ибо из них вытекает, что всё экономически активное население европейских стран работает в мелких фирмах. Но, тем не менее, тот факт, что немалая доля работников работает в таких фирмах – налицо. Если принять за основу данные по России за 1990е гг., то выходит, что на таких фирмах была занято около 15% экономически активного населения. Если учесть, что работники таких фирм чаще бывают безработными, чем работники крупных фирм, то выходит, что пролетариат в империалистических странах сегодня составляет около 30%.
Часто приходится слышать от рабочей аристократии, что бедные слои – это «люмпены», которые не производят прибавочную стоимость. Но, как справедливо заметил Владлен Логинов, биограф Ленина, критикуя Волкогонова, вопящего, что «Ленин никогда не работал и сидел на шее у мамы», надо различать понятия «работать» и «числиться». Действительно, зачастую рабочий день рабочего крупного предприятия или интеллигента менее насыщен трудом, меньше интенсивность труда, большая часть времени уходит на ничегонеделание.
Здесь также замечу, что рабочие высокотехнологичных производств, хоть и считаются в буржуазном общественном мнении (в мнении того же маоиста Торбасова) более квалифицированными, на деле, это часто бывает лишь иллюзия. Действительно, высокие технологии облегчают труд, и требуют зачастую меньше навыков, чем труд, который считается «неквалифицированным». Проще говоря: если работа человека заключается в том, что он раз в полчаса нажимает нужную кнопку суперсовременной установки, труд не является квалифицированным от того, что эта установка суперсовременная.
Далее. Квалификация работника напрямую связана со временем обучения. Но часто учёба в вузе даёт не так уж много нужных для работы знаний, больше даёт систему предрассудков, необходимых для респектабельного вида, плюс выгодные связи. Диплом на деле зачастую говорит не об уровне мастерства, а о представительности, о том, что человек является «своим» для класса буржуазии, лояльным к властям.
Ниже мы ещё поговорим о том, на какой класс опираться, в какой класс идти и как в него идти. А пока вернёмся к исламизму, Максиму Кувалде и Мистеру Z.
Итак, насчёт ссылки на Энгельса, что «исламизм реакционен». Она «притянута за уши». Действительно, о каком исламизме, об исламизме какой эпохи писал Энгельс, и какой исламизм сегодня в мире? Разве это одно и то же? Энгельс писал о феодальном «исламизме», когда «бедная деревня» захватывала «богатый город», «погрязший в роскоши и грехе», новая верхушка заменяла собой старую, и всё оставалось по-прежнему. То же самое Энгельс писал и о средневековом Китае. Но Маркс и Энгельс также писали и о восстании тайпинов, которое хоть и было отчасти похоже на старые восстания, но также проявляло уже новые признаки, было предтечей китайской революции, зародышем антиимпериалистского восстания.
Далее. Нельзя понять исламскую революцию, если в своём анализе перепрыгивать через все революции 20-го века. К примеру, китайская революция. Да, она, конечно, имела и некоторые пережитки старины («бедная деревня» против «богатого города»). Да, маоизм имел в себе примесь бакунизма, народничества. Но, с другой стороны
«В своей основе маоизм отражал мировоззрение основной массы крестьян, которые в 50-е годы составляли до 80-ти процентов населения Китая, в основном беднейших слоёв и пауперов». Новейшая история стран Азии и Африки (1945-2004): учеб. пособие / В. И. Бузов, под ред. А. А. Егорова. – Ростов н/Д : Феникс, 2005. – 574 с. – (Высшее образование). С. 78.
«Беднейшие слои и пауперы» - нет, это не пролетарии, не подумайте. Это «кулаки», «буржуи», «торгаши», «спекулянты» (кстати, презрение к работникам торговли – интеллигентская черта, как ещё Ленин признавал).
Как отличается социальная база исламской революции от социальной базы китайской революции?
«Социальной опорой воинствующих исламистов стали беднейшие слои города и деревни, мелкие торговцы, находившиеся под прессом нестабильности. Ударной силой, контингентом штурмовых отрядов стала учащаяся и безработная молодёжь». Там же. С. 503.
Как видим, отличие – в том, что в 1-м случае речь шла только о деревне (действительно, в 1949г. в Китае лишь 10% населения было городским), а во 2-м – ещё и о городе (даже в Афганистане сегодня более 20% населения – городское). Прогресс налицо.
Надо несколько слов сказать и об интеллигенции 3-го мира. За последние десятилетия здесь произошёл огромный её рост, как и рост учащихся. Причём первая интеллигенция в 3-м мире это, как правило, священники и военные – вот почему они зачастую оказываются во главе революционных движений (а оппортунисты кричат: «Клерикалы! Военщина!»). К тому же, в силу того, что производительные силы 3-го мира сильно переросли его производственные отношения, в силу того, что новая революционная буржуазия (в том числе и интеллигенция) ещё не конституировала свою власть, ещё не овладела долей богатства, соответствующего её необходимости для общества, интеллигенция, студенчество 3-го мира зачастую (хоть, конечно, не всегда) влачит бедное существование, очень близка к пролетариату по своему положению (подобно части интеллигенции, студенчества в царской России во 2-й половине 19-го века, о чём можно немало прочитать в художественной литературе того времени). Например, большинство выпускников Каирских университетов признаются, что вряд ли смогут найти работу после окончания вуза. Это – в отличие от современной интеллигенции России и Запада, большинство которой (хоть, опять же, не все) представляет по уровню жизни средний класс.
Критику моих взглядов со стороны Максима Кувалды и Мистера Z я ещё рассмотрю ниже, когда буду говорить о маоизме. А пока вернусь к тов. Subcommandante.
«Я всё-таки не такой авантюрист, чтобы считать революцию этаким мгновенным
прыжком в коммунизм, а вот вы, товарищ, очень и очень напоминаете мне
бакуниста своим желанием представить талибов диктатурой пролетариата 21
века».
Отсылаю тов. Subcommandante к моей работе «О государстве». Там я пишу, что чистая диктатура пролетариата – это абстракция, хоть даже и в развитых капстранах, так что ни о каком «прыжке в коммунизм» речи нет. Я лишь не собираюсь утверждать, как будет в будущем – придёт ли 3-й мир к коммунизму непосредственно в результате исламской революции, или будет ещё одна революция (как не зарекался и Маркс о России, придёт ли она в коммунизм через крестьянскую общину, или через развитие капитализма). Я также писал, что, строго говоря, нельзя зарекаться о том, что и будущая революция в России – последняя, «социалистическая», ведущая к коммунизму, а не просто развивающая капитализм, или же будет после неё ещё одна революция. Поживём – увидим. Когда я пишу про исламизм, что это – пролетарская революция, я лишь говорю этим, что совершается она низами, пролетариатом, в отличие от буржуазной революции, скажем, 1991г. в России, совершённой не низами, а средним классом, предпринимательской буржуазией («демократами») против паразитической буржуазии («коммунистов»).
Итак, подведём итог. Мы видим, что тов. Subcommandante – наш союзник по фронту, ибо признаёт прогрессивность исламизма, причём борющегося против России. Но он отрицает его пролетарский характер (точнее, не всего исламизма, так же как и русская революция не была полностью большевистской, было в ней и меньшевистски-эсеровское крыло). А это уступка оппортунизму, из неё, как мы видели, логически вытекает позиция шовиниста Кувалды, из неё вытекает та официальная байка, что талибы представляют докапиталистические, реакционные классы, что «у них 14-й век». Именно поэтому тов. Subcommandante товарищем по партии мы назвать не можем.
Разберём далее его критику.
«Панк -- это прежде всего НЕ НАПРАВЛЕНИЕ В ИСКУССТВЕ,а настоящая, цельная
идеология, имевшая, до недавнего времени (до начала 90-х) стойкую
социальную базу -- рабочую\безработную молодёжь, отчасти --
интеллигенцию (курсив мой – А. Г.). Другое дело, что и не каждый человек, называющий себя панком -- панк, в точности как в вашей, коммунистической сфере… Панк, по сути, соединение нравственного анархо-комунизма Кропоткина с необходимой агрессивностью и элементами диктатуры, уточнение социальной основы анархо-коммунизма,
_использование шокирующе-вызывающей музыки как одной из форм агитации.
«Нашей целью было внесесние в мейнстрим эпохи 70-х классовой точки
зрения на происходящее в мире» - не уставали повторять Sex Pistols.
Другое дело, что везде есть предатели…»
Всё дело в том, что эта идеология ненаучная, а значит беззубая. «Использование шокирующе-вызывающей музыки как одной из форм агитации» - говорите Вы. Но, как известно, «собака, которая лает, не кусается». Матершина тоже шокирует ухо добропорядочного мещанина – но много ли здесь революционности? Такой протест против буржуазности сам ещё насквозь буржуазный, незрелый.
«Муза лишь сопровождает, но вперёд не поведёт», - писал Гёте. «Было время, когда каждый революционер был поэтом, а каждый поэт – революционером» - писал Ленин о времени Чернышевского.
Да, протест 1970-х – 1980-х на Западе и 1980-х – 1990-х в России был панковский, и ценность его отрицать нельзя. В те же годы, о чём справедливо признаёт Кагарлицкий, протестом против феодально-полицейского пуританства были мини-юбки. Но пора двигаться дальше! Пора от чувственной, эмоциональной, истерической революционности переходить к революционности, хладнокровно обдуманной. Пора от «лая» переходить к серьёзному обдумыванию того, как будем «кусать», а завтра – и к самому «кусанию».
Кстати, тов. Subcommandante делает ценное признание, говоря, что социальная база панковского течения не только «рабочая\безработная молодёжь», но и интеллигенция. Вот именно, что в этом течении интеллигентского не меньше, чем пролетарского.
«Очень странным кажется, т.Гачикус, ваше утверждение о том, что анархия
-- «очищенный от пережитков феодализма, капитализм». Лично я, как бы ни
старался, не нашёл в анархии ничего, характерного для капитализма --
частной собственности и эксплуатации человека человеком. Если бы вы были
членом КПРФ или иной сталинистской партии, я бы понял подобную точку
зрения как мнение совкового патриота со съехавшей крышей, который всё
непонятное нарекает *объектом (!)_своей _(!!)* ненависти, но вот
услышать подобное от лениниста...»
Тов. Subcommandante! Ну когда же Вы начнёте изучение ленинизма! «Лично я, как бы ни старался, не нашёл в анархии ничего, характерного для капитализма» - но Вы же, положа руку на сердце, не старались!
А ведь я лишь процитировал Ленина о Прудоне (см. ПСС, изд. 5-е, т. 24, с. 131). А Прудон – это теоретик анархизма.
Я не буду повторять то, что писали об анархизме Маркс, Энгельс и Ленин, постоянно доказывая, что анархизм – это мелкобуржуазный социализм. Это – азы, и стыдно их не знать. «Анархизм есть вывернутая наизнанку буржуазность» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., изд. 5-е, т. 12, с. 104).
Начнём по пунктам --в трудах Кропоткина, признанного теоретика
анархо-коммунизма я не нашёл ничего, что допускало бы существования
наёмного труда да ещё и частной собственности после победы революции
(характерные черты капитализма): «нужно, чтобы этот огромный капитал -
города, дома, распаханные поля, фабрики, пути сообщения, образование -
перестали рассматривать как частную собственность, которой человек
наживы располагает по своему произволу»; «в противоположность
социал-демократическим партиям, которые стремятся к созданию
государства, в котором вся власть была бы централизована в руках
правительства и где все главные отрасли производства находились бы в
ведении этой всесильной центральной власти, --- анархисты стремятся к
такому строю, где все главные отрасли производства находились бы в руках
самих рабочих, объединенных в вольные производственные союзы, и в руках
самих общин, организующих в своей среде пользование общественными
богатствами так, как они сами найдут это нужным» (Кропоткин П.А.). И чего
тут можно найти капиталистического?
Ну что ж, давайте «начнём по пунктам».
Да, у Кропоткина, может быть, и не было «ничего, что допускало бы существования наёмного труда, да ещё и частной собственности после победы революции» - формально не было. Вспоминается, как один оппортунист – секретарь местной ячейки РКРП говорил мне: «Узнать оппортуниста легко: надо задать ему вопрос «Вы за частную собственность?»». Этот секретарь удивился, когда я ему сказал: «Вы оппортунисты, потому что вы против свободы Чечни». – «Как! Мы за свободу Чечни, но… в составе России!». Итак, «мы против частной собственности, но… частная собственность России на Чечню неприкосновенна!» - вот реальный смысл его слов, если с них сорвать фиговый листок.
Вернёмся к Кропоткину. «Нужно, чтобы этот огромный капитал -
города, дома, распаханные поля, фабрики, пути сообщения, образование -
перестали рассматривать как частную собственность, которой человек
наживы располагает по своему произволу». Тут у меня есть несколько «но».
1) Почему речь идёт об «огромном капитале», а не о капитале вообще?
Это ли не фырканье на концентрацию капитала, это ли не прудонистская апологетика мелкой собственности?
2) «перестали рассматривать как частную собственность» - так этого как раз буржуям и надо, чтоб пролетарии были простачками, и рассматривали их частную собственность как якобы «общенародную». Для этого и создаются акционерные общества, и т.д. Кому выгодно, чтоб белое рассматривалось как чёрное? Очевидно тому, кто не хочет, чтоб белое действительно стало чёрным.
3) «которой человек наживы располагает по своему произволу». Что значит - «по своему произволу»? Фактически это прудонистское «собственность – это грабёж», уход в юриспруденцию («произвол»), в болтовню о «справедливости», тогда как юриспруденция, понятие о «справедливости» вытекает из материальных факторов. Действительно, было время, когда буржуазия была необходимым классом, организатором производства, не превратилась ещё в класс «излишний». И никому бы и в голову не пришло хозяина предприятия назвать «располагающим им по своему произволу» - ибо он сам «пахал», не покладая рук, отказывая себе в излишках. Сегодня, в эпоху империализма, владение крупной частной собственностью потому и считается в «общественном мнении» «аморальным», что буржуазия превратилась в класс излишний. С другой стороны, сегодня есть и другая буржуазия – мелкая – которая «пашет» (не только «пашет», но и «стучит», и подлизывается, и проституирует), приумножая свой капитал, и стремится стать крупной (хоть, с другой стороны, и ненавидит крупную). Она выступает против «произвола» «огромного капитала» потому, что этот произвол толкает её в ряды пролетариата. И эта мелкая буржуазия полностью подпишется под этими словами Кропоткина, добавив при этом: «и мне чтоб кусочек хороший перепал – вот это будет справедливо».
«По своему произволу»… В том-то и дело, что не «по произволу», не «произвольно», а в силу материальных, конкретно-исторических причин. Если бы это действительно было «по произволу», если бы собственность буржуев «висела в воздухе», отнять её было бы – раз плюнуть. Но в том-то и дело, что вчера отнять её было невозможно, вчера эта собственность была «справедливой», а вот сегодня это стало «произволом», потому что назрели предпосылки для отнятия её.
И вообще – как понимать словечко «произвол»? Его можно трактовать и как неэффективное, нерачительное использование собственности отдельным «человеком наживы». Получается требование просвещённого капитализма, акционерного капитализма не в интересах отдельного человека наживы, который может и неразумно ей распорядиться, а в интересах класса капиталистов.
Ну да ладно. Тов. Subcommandante может мне ответить, что я слишком строго цепляюсь до слов. Может быть. Я лишь хочу показать, что эти слова Кропоткина можно трактовать двояко – как к выгоде пролетариата, так и к выгоде буржуазии. Но следующая фраза Кропоткина ясно показывает буржуазную сущность анархизма: «в противоположность
социал-демократическим партиям, которые стремятся к созданию
государства, в котором вся власть была бы централизована в руках
правительства и где все главные отрасли производства находились бы в
ведении этой всесильной центральной власти, --- анархисты стремятся к
такому строю, где все главные отрасли производства находились бы в руках
самих рабочих, объединенных в вольные производственные союзы, и в руках
самих общин, организующих в своей среде пользование общественными
богатствами так, как они сами найдут это нужным».
Во 1-х, это перевирание фактов. «Социал-демократические» партии (по крайней мере, революционное их крыло), не стремились «к созданию
государства, в котором вся власть была бы централизована в руках
правительства и где все главные отрасли производства находились бы в
ведении этой всесильной центральной власти». Для них это – средство, а не цель. Вообще, «государство, в котором вся власть была бы централизована в руках правительства и где все главные отрасли производства находились бы в ведении этой всесильной центральной власти» уже создано буржуазией. Это есть протекционизм, к которому постоянно тяготеют империалисты. Если ставить вопрос бесклассово, как это делает Кропоткин, то это означает смешение протекционизма с диктатурой пролетариата. Это и есть фритредерство, тов. Subcommandante, выступать против «государства, в котором вся власть была бы централизована в руках правительства и где все главные отрасли производства находились бы в ведении этой всесильной центральной власти», не говоря ни слова о том, какое это государство – буржуазное или пролетарское.
Далее. Анархисты, в том числе и Кропоткин, много говоря о конечной цели – коммунизме – отрицают переход к нему через диктатуру пролетариата, через «всесильную центральную власть» пролетариата. Кому выгодно отсутствие данной власти? Тому, кто в силу привычки, в силу наличия старых связей, опыта управления и т.п. ещё долгое время после революции будет сильнее пролетариата. Как видим, формальное отсутствие всякой диктатуры на деле есть диктатура буржуазная. Формальное равенство не есть реальное равенство.
Отрицать необходимость диктатуры пролетариата – значит отрицать реакционность широких мелкобуржуазных средних слоёв, которая сильна в них, хоть и соседствует с некоторой революционностью. Об этом указывал Ленин, критикуя Плеханова. Анархисты кричат: «диктатура партии!», «новый гнёт!», замазывая тот факт, что политика коренится в экономике, что вожди каждой партии связаны с определённым классом общества, выражают его интересы. Объективная причина перерождения партии, вождей – это перерождение класса, на который она опирается. Так было и в СССР: зарождение широкой прослойки рабочей аристократии – вот причина перерождения партии, а не «отсутствие свободы критики», «отсутствие партийной демократии» как продолжают талдычить по сей день каутскианцы. Как видим, реформисты Каутский, Плеханов, из современных – Бугера и К° - тоже анархисты. Анархизм и реформизм – 2 стороны одной медали.
Изображать же диктатуру пролетариата под руководством партии «новым гнётом» - значит отрицать роль революционного авангарда, роль научного социализма, роль организации и дисциплины в борьбе с буржуями. В этом – в нелюбви к теории, в отрицании роли революционного авангарда – анархисты и реформисты едины, при всей своей кажущейся противоположности.
Так же и в национальном вопросе анархисты подменяют реальное равенство формальным. Из анархизма закономерно вытекает нигилизм в национальном вопросе, который под формальным равенством («и Россия, и ваххабиты не правы») прячет реальное неравенство в пользу империалистов. Социал-шовинистом в 1-ю мировую был Ваш любимый Кропоткин, тов. Subcommandante, шовинистом был и Прудон (Маркс называл национальный нигилизм французских «социалистов», под которым прятался французский шовинизм, «прудонистским штирнерианством»). Корреляция между анархизмом и шовинизмом довольно чёткая. Это мы видим и на примере современных леваков, вышедших из РКСМ(б) – антиамериканиста Торбасова, пещерного нациста Губкина (кстати, РКСМ(б) и не скрывала свой анархизм, и при этом писала стишки «Убей американца»).
Это признаёт и вождь современного американского ленинистского движения Макс Эльбаум (автор работы «Рабочая аристократия – социальная база оппортунизма», наряду с Робертом Сельтцером). Он говорит в интервью Крису Крассу в 2002г. (http://www.onwardnewspaper.org):
«…моё начальное мнение об анархизме сформировалось отдельными кружками и группами, которые были больше всего известны пропагандой анархизма в конце 1960-х и в 70-е. За некоторыми исключениями, они совсем не похожи были на марксистов того периода, погружённых в борьбу широких масс; они были склонны защищать и осуществлять действия малых групп, оторванные от борьбы народа; они были практически все белые и уходили корнями в более привилегированные слои общества. Они зачастую относились равнодушно или недружелюбно к революционным движениям в Азии, Африке, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке, которые так воодушевляли моё поколение…»
Как говорится, комментарии излишни.
Анархизм сегодня – это уже не детская болезнь, а хорошо финансируемая линия. На защите анархизма сегодня вовсю делаются научные диссертации.
Тов. Subcommandante пишет:
Если отталкиваться от практики, то
подтверждение небуржуазности анархии можно найти и в истории -- так,
например, мало кому известно, что именно на территориях, занятых в 1918
году повстанцами чёрного атамана Махно, первее большевиков было
ликвидировано кулачество (кстати, Макаров считает именно данный
факт, ликвидацию кулаков в 30-х, почти что построением социализма в
истории СССР). Несмотря на это совковая пропаганда ещё долгое время
показывала Махно как вождя кулацкого восстания. Вы, кстати, не подпали
ли под её влияние?
А Вы, тов. Subcommandante, кстати, не подпали под влияние ОРТ, показывающего хвалебный фильм про Махно, клевещущий на большевиков (и которому создали пышную рекламу во всех газетах); не подпали ли Вы под влияние героя буржуазной моды писаки Веллера, считающего, что леваки должны сменить образ Че Гевары на своём знамени на образ Махно (буржуям уже Че Гевары мало! Им Махно подавай!); не подпали ли Вы под влияние российских «учёных», которые на телеканале «Культура» обсуждали, что необходимо создать миф о Махно, «незаслуженно» забытый при Совдепии?
«Совковой» пропаганде, безусловно, верить глупо. Но почитайте, что пишет Артём Весёлый – пролетарский революционный писатель, непосредственный участник гражданской войны. Артёма Весёлого нельзя упрекнуть в буржуазном «государственничестве»: он критиковал Советскую власть за перерождение ещё в конце 1920-х, в рассказе «Босая правда» (и критиковал не за детали, а за то, что эта власть была уже тогда реакционной), и был расстрелян в конце 1930-х гг. Он, кстати, и о коллективизации пишет, что наступление велось не на кулака, а на середняка. Так вот Артём Весёлый пишет, что банда Махно грабила ради личной наживы.
Если даже предположить, что тезис «совковой пропаганды» о кулачестве (т.е. богатом крестьянстве) как социальной базе махновщины лживый, всё же не представляет сомнения, что социальной базой махновщины было крестьянство как целое (т.е. мелкая буржуазия), а не пролетариат. Махно был силён именно в сельских регионах, а не в центрах. В БСЭ, 3-е изд., сказано, что за Махно пошли крестьяне, выступавшие против Советской власти на Украине потому, что она не разделила помещичью землю, и социальная база махновщины резко сузилась, когда Советская власть начала нэп. Мне кажется, это похоже на правду – совковая пропаганда часто могла и правду сказать, когда дело касалось прошлого. Т.о., махновщина была буржуазной революционностью. Кстати, схожих с Махно взглядов придерживался и Чапаев (хоть, может, и не до такой степени, как Махно), о чём писал Фурманов. Тов. Subcommandante, «Вы, кстати, не подпали
ли под влияние совковой пропаганды», идеализирующей Чапаева?
Кстати, неслучайно то, что тов. Subcommandante считает всех (или почти всех) зеков пролетариями. Это – замазывание противоречия между пролетариатом и люмпенами (=«блатными»), если рассматривать вопрос шире – между пролетариатом и средним классом. Махно, Разин – это идеалы не пролетарские, а люмпенские, не низов, а среднего класса.
Неслучайно то, что тов. Subcommandante считает всех (или почти всех) зеков пошедшими на преступление из-за нужды и отрицает то, что немалая часть пошла на него из-за дикости. Это – бакунистское изображение дикости революционностью. Конечно, вся преступность имеет социальную почву, причина всей преступности – капитализм. Но упрощать и говорить, что все (или почти все) зеки пошли на преступление из-за нужды – неверно. Ведь много и таких случаев, что муж убил жену и т.п. Конечно, это реакция на скотские условия жизни, но реакция несознательная. И прослушивание «шокирующего панк-рока» мало поможет избавиться от несознательности.
Вспоминается отрывок стишка из одной левацкой газеты (кстати, тоже одновременно и шовинистской, выступающей за «великий могучий»):
Оппортунистам – смерть за смерть!
Я говорю дело!
Встретишь оппортуниста впредь
Бей ему в морду смело!
Оппортуниста узнать легко
Пуглив как мелкая птица
Летает он высоко
В тюрьму никогда не садится.
Разбить оппортунисту морду легко – да только его взгляды не перестанут от этого быть ходячими в народе. Под «пугливостью» же леваки склонны понимать конспирацию. Да и в тюрьме не одни 100%-ые марксисты сидят.
Далее – и это, пожалуй, главное в критике анархизма. Вспомним 2-й съезд РСДРП, на котором совершился раскол на большевиков и меньшевиков – раскол, имевший всемирно-историческое значение как раскол на революционную и оппортунистскую линии. Так вот, под каким лозунгом выступали меньшевики? Под лозунгом свободы критики марксизма. А большевики повели борьбу против меньшевиков под лозунгом борьбы против анархизма.
Итак, мы видим, что «свобода», которую провозглашает тов. Subcommandante – это меньшевистская свобода от марксизма, отказ от марксизма в пользу буржуазии и раскрученного ею героя буржуазной моды – «крутого парня» батьки Махно. Буржуев это вряд ли «шокирует».
Вообще, нам показушное, бьющее на эффект, театральное «шокирование» не нужно. Нам не нужна «красивая» революция, нам нужна глубокая революция (именно о такой разнице между Февралём и Октябрём пишет Джон Рид в «10 днях»).
Напоследок, завершая критику анархических взглядов тов. Subcommandante, рассмотрю новейшую историю – 1998г., раскол в РКРП между взрослым её отделением (непосредственно РКРП) и молодёжным – РКСМ(б). Так вот, РКСМ(б), вроде как «критикуя» РКРП за реформизм, не желала отмежёвываться от неё организационно (также как Роза Люксембург, критикуя Каутского и Ко, не отмежёвывалась организационно от его партии).
В теоретическом журнале ЦК РКСМ(б) «Революция», №2 за 1998г. была статья Торбасова «Глубокая вспашка: орден меченосцев против юриев шумковых». Торбасов здесь выступает за… запрет партии, запрет РКРП! Цитирует Энгельса, что исключительный закон выковал германскую социал-демократию и т.п. Критикуя некоего Шумкова за подмену исторических периодов, он сам их подменяет, утверждая, что партии, «не имеющей профессиональных кадров», надо «накапливать опыт путём нападения на полицию». Здесь же он перевирает историю, преувеличивая значение «эксов» в финансировании большевистской партии (вообще, РКСМ(б) постоянно это преувеличивала), хотя «эксами» больше занимались эсеры. Не имея организации, рассчитывать на успех «эксов» – это не более чем мелкобуржуазная иллюзия «разбогатеть с нуля».
Цитаты Энгельса притянуты здесь «за уши». Энгельс писал о «полезности» исключительного закона после того, как этот закон был введён. Мы, коммунисты, всегда выступаем за демократические свободы, против запрета компартии, против колониальных войн, но если уж буржуи запретили демсвободы, если уж развязали колониальную войну, тогда мы говорим «бейте-бейте, только сильнее народ разозлите».
А что же «громче всех революционер» Торбасов? В 1998г. он выступал за запрет компартии, за фашизацию режима в интересах «революционизирования» комдвижения. Такая позиция полностью соответствует его современному изображению путинской контрреволюции как «некоего подобия оранжевой революции». Сегодня же он жалобно просит власть: «можно ещё не бомбить города», считает революцию «далёкой перспективой», считает, что надо ограничиться борьбой за демсвободы и считает, что революция не должна быть «глупым мордобитием».
Вот – яркий пример того, что анархизм (=истерическая революционность) и реформизм – 2 стороны одной медали.
Но, критикуя анархизм, надо вспомнить и слова Ленина о том, что анархизм часто является протестом против реформизма, и в таких случаев мы отчасти должны его поддерживать. Например, когда происходил вышеупомянутый раскол в РКРП, он также отразился и на местной ячейке РКРП, так же как раскол на «старых» и «молодых» (хотя не совсем точно так говорить, т.к. и среди «молодых» был старик), на «вождя» и «массу». Помню, лидер местной ячейки говорил о лидере «молодого» крыла: он, мол, выпустил листовку против милиции, а милиция, между прочем, «борется с мафией».
Я, сотрудничавший в то время с данной ячейкой РКРП, но не входящий в неё (я тогда поддерживал ВКПБ), поддержал «молодых», признавая и у них серьёзные шатания. На моё замечание, что милиция – это репрессивный аппарат буржуазии, лидер ячейки лишь махнул рукой: «Ладно, мы об этом уже много говорили».
Надо также отметить, что оппортунисты часто вешают ярлык «анархистов» (как и «троцкистов», «маоистов» и даже «жириновцев») на коммунистов-ленинцев.
* * *
Разберём ещё раз критику моих взглядов тов. Рудым. Он писал, что я неверно отождествляю понятия «бедняк» и «пролетарий».
В 19-м веке первые социалисты (утописты, народники и т.п.) говорили лишь о противоречии между бедностью и богатством, т.е. об отношениях по распределению, оставляя в стороне отношения по производству. Эти требования, в сущности реформистские, экономические, сегодня взяла на вооружение империалистическая буржуазия, ратующая за искоренение бедности ради сохранения капитализма.
С другой стороны, марксисты справедливо указывали, что, если даже доходы пролетариата и растут в рамках капитализма, пролетариат продолжает оставаться пролетариатом, и что речь идёт не о том, чтобы перераспределить доходы, а о том, чтоб разрушить старые производственные отношения.
В этом смысле мы согласны, что противоречие между бедностью и богатством не равноценно противоречию между пролетариатом и буржуазией.
Но сегодня, в эпоху империализма, в эпоху развитого капитализма, когда в деньгах, в этом общественном эквиваленте стоимости, стираются все индивидуальные особенности труда, существуют чёткая связь между величиной дохода и той его долей, которая вкладывается как капитал – связь, которую подметил ещё в начале 20-го века английский буржуазный экономист Кейнс, но которую он, естественно, рассмотрел поверхностно, бесклассово, без деления людей на буржуев и пролетариев, рассматривая всех людей как «работников» и одновременно как «потребителей» (в силу того, что Кейнс был вульгарный, буржуазный экономист). Кейнс не учёл в этой закономерности переход количества в качество: при снижении дохода до некоторой величины (до прожиточного минимума) доля дохода, вкладываемого как капитал, снижается до 0, и «человек» (правильнее сказать – мелкий буржуа) превращается в пролетария. И наоборот: при возрастании дохода до некоторой величины, которая определяется развитием общества, концентрацией капитала, доля доходов, получаемых за счёт своего труда, снижается до 0, и «человек» превращается в буржуя, в олигарха.
Итак, в деньгах, в этом общественном эквиваленте стоимости, стираются все индивидуальные особенности труда. Что это значит? Это значит, что если твой доход такой-то, то положение в обществе у тебя – такое-то, и неважно, кем ты работаешь – плотником, слесарем и т.п., неважно, эксплуатирует ли тебя капитал прямо, непосредственно, как наёмного работника, или же косвенно, через политику монопольных цен. Например, про Южную Корею признаётся:
О мелком бизнесе не приходится и говорить, тем более что в Корее он не отличается и особой доходностью (доходы мелкого лавочника ниже доходов квалифицированного рабочего)». Быть корейцем…/ А. Н. Ланьков. – М.: АСТ: Восток-Запад, 2006. – 542, [2] с. С. 185.
Спрашивается, кого же в данном случае считать за пролетария, а кого за мелкого буржуа? Бугера, Кувалда и Ко считают за пролетариев тех, у кого доход выше…
Как я уже сказал, империалистическая буржуазия ратует за искоренение бедности ради сохранения капитализма. Но она находится «меж 2 огней» и, с другой стороны, естественно не заинтересована искоренять бедность. Лозунг того же Жириновского о поднятии минимальной зарплаты до 100р. в час – не более чем демагогия, ибо, пока существует капитализм, будут существовать и экономические законы капитализма, конкуренция будет заставлять буржуев, даже несмотря на империалистические привилегии, даже несмотря на экономический бум держать зарплату существенной части работников (пусть и не большинства, но всё же) на уровне минимума, на уровне стоимости жизни, конкуренция же будет заставлять эту часть рабочих соглашаться на это. Действительно, мы видим, что улучшение уровня жизни в России в последние годы, хоть оно и существенное – это нельзя не признать – но коснулось лишь средних слоёв.
К тому же, капиталистическая конкуренция закономерно порождает безработицу, а безработица порождает готовность соглашаться на худшие условия труда. Каким образом Жириновский собирается повысить «зарплату» тем же сборщикам бутылок до 100р. в час – уж не повышением ли цены бутылок до 10р.?
2. Отношение маоизма к исламизму
Теперь, как и обещал, возвращаюсь к Максиму Кувалде. Он пишет, что
Ганапати, лидера Компартии Индии (маоистской), «вполне
разделяет взгляды Гачикуса».
Я пока что со взглядами конкретно Ганапати не знаком, к сожалению (а по кусочку, процитированному г-ном Кувалдой, судить о его взглядах не решаюсь), но знаком со взглядами современных маоистов вообще. Замечу следующее.
В российском комдвижении сегодня, как и в российском буржуазном общественном мнении вообще, есть 2 точки зрения, представляющие 2 стороны одной медали.
Первая – это «нигилисты в национальном вопросе» (Бугера, «Бюллетень Интернационалист», отчасти – Шапинов и Ко). Это - та часть российской рабочей аристократии, которая идёт за буржуазией, выступающей за союз российского империализма с западными, в том числе с США, против исламской революции (с той лишь разницей, что буржуи это делают открыто, а рабочая аристократия прикрыто, в форме «нигилизма»). У них нет антиамериканизма (вернее есть, но не в такой степени, как у вторых), зато есть шипенье на исламизм.
Вторая – это те, кто выступают за союз российского империализма с исламизмом против США. Это – маоисты (Торбасов и Ко), Рудый (по крайней мере, ещё пару лет назад Рудый стоял на этих позициях. Если сегодня он отошёл от антиамериканизма, я с радостью возьму свои слова обратно) и др. Они поддерживают борьбу Чечни против России, но зато шипят на Америку. Причём маоисты, признавая «правомерность», «законность» борьбы исламистов с империалистами, признавая, что это «ответная реакция» на колониальный гнёт, в то же время изображают это движение «реакционным», «мракобесием». Маоисты упрекают империалистов не за то, что они душат исламскую революцию, а за то, что они душат умеренное её крыло, тем самым усиливая крыло радикальное (которое, по мнению маоистов, является «мракобесами»). Их точка зрения: «да дать Чечне независимость, чтоб отвязались, а то ещё хуже будет». Этот вопрос я уже разбирал ранее.
Так вот, у меня есть подозрения, что этот Ганапати, который, якобы, «вполне разделяет взгляды Гачикуса», принадлежит ко вторым (с той лишь поправкой, что он – индус) – потому что Ганапати маоист.
Ещё Энвер Ходжа подмечал, что маоистские партии в мире финансируются китайским империализмом.
То же самое мы видим и сегодня. Как я уже писал, Интернет в немалой степени контролируется Китаем и используется в целях антиамериканской истерии.
В заявлении маоистов, под которым подписалась и Российская маоистская партия Торбасова, говорится:
Есть проявления всестороннего регресса Китая и его вырождения до состояния великокомпрадорского неоколониального придатка США и других империалистических держав. Но есть также признаки, что Китай сам становится империалистической державой, ведя глобальную экономическую и политическую экспансию в Африке, Латинской Америке и Азии.
Вот так – «либо дождь, либо снег, либо будет, либо нет». Когда весь мир уже видит, что Китай стал «империалистической державой (а не «становится»! Это сродни плехановской точке зрения, что «в России зарождается капитализм», за что его критиковал Ленин. Ленин справедливо говорил, что из этого плехановского искажения справедливо вытекает, что либеральная буржуазия должна играть ведущую роль в революции, соответственно, что пролетариат должен плестись в хвосте у буржуазии. Кстати, и Торбасов пишет, что Россия якобы только при Путине начала вступать в стадию империализма), ведя глобальную экономическую и политическую экспансию в Африке, Латинской Америке и Азии», маоисты последними были вынуждены это признать, да и то с противоположной оговоркой, что-де «есть проявления всестороннего регресса Китая и его вырождения до состояния великокомпрадорского неоколониального придатка США и других империалистических держав». Маоисты, как истинные оппортунисты, «ужом вьются между взаимоисключающими понятиями», называя в одном абзаце Китай одновременно и империализмом, и колонией США. Из этой цитаты логически вытекает поддержка китайского империализма в конкурентной грызне с США, но высказанная на языке дипломатии.
Российский пролетариат, кое-чему научившийся за последние годы, не даёт российским маоистам слишком увлекаться антиамериканизмом, и эти господа (Торбасов и Ко) вынуждены даже немножко критиковать КПРФ и ВКПБ за антиамериканизм. Но когда я начал переводить англоязычные статьи маоистов, я был даже слегка ошарашен. Например, в статье «Нужен новый Варшавский договор» («New WARSAW pact needed») за 27 сентября 2007г. они прямо говорят о необходимости нового антиамериканского договора:
Лучшим для России было бы признать, что Брежнев – даже близко не Сталин, и что исламская реакция по отношению к СССР была только лишь защитой. Так же как и Аль-Каида является защитой. Приняв эту точку зрения, Россия сможет послужить краеугольным камнем в новом антиамериканском блоке.
Россия сама боится исламской революции внутри границ России. Это то, что делает её подходящей для руководства умеренной борьбой лагеря пролетарских наций.
Итак, маоизм сегодня сросся с российским и китайским империализмами. Такая «защита» исламизма (вернее использование его по соображениям конъюнктуры) нам не нужна.
Противопоставление Сталина Брежневу показывает, что маоисты критикуют не российский империализм, а лишь крайности его (афганскую войну при Брежневе). Тот же Жириновский, кстати, тоже осуждает афганскую войну. По сути, их требование к российским империалистам означает: признайте историческую «правду» в маоистском варианте, и мы будем считать вас пролетариями.
К тому же, в каком смысле «Брежнев – даже близко не Сталин»? В том смысле, что Брежнев был более прожжённый реакционер, чем Сталин, или же в том, что Сталин воевал только с Западом, тогда как Брежнев – только с Востоком?
В той же статье изображается, что
«Россия имеет существенную рабочую аристократию в Ленинграде и Москве, которая предрасполагает её к западной точке зрения».
Во 1-х, не только в Москве и Ленинграде, а по всей стране, а во 2-х, данная прослойка тяготеет никак не к прозападной, а к великорусской точке зрения (точнее – великороссийской, ибо рабочие аристократы из татар и башкир – такие же патриоты России, как бы ни изображали их маоисты «сочувствующими» исламской революции). Маоисты переворачивают всё с ног на голову, изображая антиамериканизм «пролетарской» точкой зрения, а борьбу с антиамериканизмом, даже если она ведётся не со стороны американского коммуниста, а со стороны, к примеру, российского, изображая как «шовинизм».
Другая статья маоистов – «Американцы богатые, индийцы бедные, так называемая «ICM» глухая и немая» за 19 августа 2007 (http://monkeysmashesheaven.wordpress.com/). В ней говорится, что медиана доходов (т.е. доход, ниже которого получает половина населения) в США составляет 119 долл. в день, а в Индии
По последнему отчёту 394,9 миллиона индийцев, 86% рабочей силы, заняты в неорганизованном секторе и работают в «крайне плачевных условиях». 316 миллионов (примерно 8 из 10 работающих в этом главном секторе индийской экономики), значительное большинство рабочей силы, получает менее 20 рупий или 0,49 долл. в день
Но ведь в Индии есть ещё и другие 14% рабочих - организованный, государственный сектор, рабочая аристократия в полном смысле слова даже по меркам Джеффри Сачса, директора Гарвардского Института Международного Развития, которого, пожалуй, зажиточным уровнем жизни вряд ли удивишь (См. GLOBALIZATION AND EMPLOYMENT. A Public Lecture by Jeffrey Sachs). Причём сектор этот быстрорастущий, недавно он составлял ещё 7% рабочих (см. там же). Формирование в Индии «рабочей аристократии, или состоятельного среднего класса» признают и левые авторы. В одной статье 5-го Интернационала читаем о Бангладеше (http://www.fifthinternational.org, см. статью Bangldesh: end of the old order. Fifth International Vol. 2 No. 4):
«Развитие слоя хорошо оплачиваемых рабочих, рабочей аристократии, или состоятельного среднего класса, не происходит даже в тех масштабах, в каких оно происходит в соседней Индии.
Т.о., реформистское рабочее движение никогда не пускало сильные корни и не выполняло функцию противовеса буржуазным партиям».
Там же говорится, что империалисты стремятся к созданию в Бангладеш
«…более устойчивой парламентской структуры, которой они надеются остановить «талибанизацию» страны, то есть рост боевых исламистских организаций, таких как «Джамаат-и-ислами».
Итак, мы видим, что «талибанизация» Бангладеш связана с тем, что там нет слоя рабочей аристократии, как в Индии, и, как следствие, нет и реформизма.
Кроме того, в Индии до сих пор ещё сохранились касты, и неприкасаемые составляют 20% (см. БСЭ, 3-е изд.), из неприкасаемых в основном выходит пролетариат, и представители более высоких каст находятся, как правило, в более привилегированном положении; в Индии 15% населения составляют мусульмане, также находящиеся в приниженном положении. Т.е., и внутри этих 69% (нижних 80% из 86% рабочей силы, занятых в неорганизованном секторе) есть расслоение. А маоисты по-народнически замазывают расслоение в индийском обществе.
Кому это, спрашивается, выгодно? Кому выгодно изобразить, что беднейшие 50% американцев в 200 раз богаче беднейших 69% индусов? Это выгодно индийскому империализму в конкурентной грызне с США.
В статье есть фотографии, изображающие «контраст» между Индией и США. На 2 фотографиях Индия – одноэтажные домики пролетариата, скученно стоящие среди куч мусора. На 3-й – многоэтажка в Чикаго (типичный вид, кстати, и для российских городов) с подписью «в таких домах в США живут бедняки». Позвольте, но разве многоэтажная нищета чем-то лучше одноэтажной? Нет, в многоэтажках нищета лишь скрыта за каменными стенами. Почему не показать подъезды, квартиры? Тогда всё сразу встанет на свои места. А кучами мусора США славятся не меньше, чем Индия. На 2 остальных фотографиях – особняки: в таких, мол, живут американские рабочие. Картина, представленная на фотографиях, также типична и для российских городов. Надо лишь поправить, что в таких домах, как показаны на фото, в США живут не «рабочие», а банковские служащие, полицейские и т.п., что мы видим хотя бы из американских фильмов.
Да, в США более высокая доля населения живёт в «коттеджах», чем в Западной Европе, в России. Но из этого неверно делать вывод о более высоком жизненном уровне населения: житель квартиры в многоэтажном доме в России и Западной Европе часто может быть богаче жильца коттеджа в США. Коттеджи в США – опять же средство привить рабочему дух собственника.
Итак, беднейшие 50% американцев якобы в 200 раз богаче беднейших 69% индусов. Но можно ли в США прожить на 0,49 долл. в день, тогда как большинство из этих 69% индусов за эти деньги как-то ухищряются «держать душу в теле»? Очевидно, маоисты и сами понимают, что нельзя. Противопоставляя высокие зарплаты американской бедноты низким зарплатам индийской бедноты, маоисты ничего не говорят об уровне цен. Зато в другой статье того же сайта сравниваются не только зарплаты, но и цены в Гане и США (правда, совершенно без ссылок) – якобы в Гане цены ненамного ниже, чем в США. Но значение минимальной зарплаты для Ганы приводится 1,48 долл. в день – в 3 раза больше, чем зарплата, ниже которой получают 69% индийцев. Возникает вопрос: не занижают ли маоисты зарплату индийцев? Ведь Индия – более развитая страна, чем Гана, и уровень зарплат (даже реальных, а тем более номинальных - в долларовом исчислении) там наверняка должен быть выше, чем в Гане.
В статье о Бангладеше, цитированной выше, говорится о том, что 75% населения Бангладеша живут менее чем на 2 долл. в день. Но ведь там же говорится и о том, что «развитие слоя хорошо оплачиваемых рабочих, рабочей аристократии, или состоятельного среднего класса, не происходит даже в тех масштабах, в каких оно происходит в соседней Индии». Выходит, что цифры, приводимые маоистами об Индии – ложь.
К тому же, в Индии более 70% населения – крестьяне. А у крестьян денежные доходы – это лишь часть доходов, зачастую это может быть лишь верхушка айсберга. Немалую долю дохода крестьяне получают в натуральной форме со своего участка.
Маоисты совершенно оставляют в стороне вопрос о национальных различиях в ценах на рабочую силу, на товары первой необходимости. Ведь, к примеру, Запад немало высказывал возмущений тем, что Россия и Китай проводят политику занижения курсов своих валют путём государственного вмешательства в экономику, что цены на внутреннем рынке этих стран в несколько раз ниже «рыночных», что делает товары этих стран более конкурентоспособными.
У нас, российских пролетариев, сформировался ещё со времён перестройки некоторый иммунитет к байкам о том, что западный рабочий якобы за 3 минуты зарабатывает на кг хлеба, за 10 минут – на кг мяса, за день – на видеомагнитофон и за месяц – на автомобиль. Помнится, в конце 1980-х газета «АиФ», которая тогда была рупором демократов, постоянно писала такие статьи с целью доказать превосходство капитализма над коммунизмом. Но насколько смешно было читать одну неувязку! В 1989г. был издан указ, позволяющий советским гражданам для выезда за рубеж покупать валюту на сумму до 2 000 долл. по курсу, в 10 раз превышающему текущий (т.е., к примеру, по 6 р. за долл. при курсе 60 к.). Так вот, чтоб раскритиковать советскую верхушку, наживающуюся за счёт такого кабального обмена, «АиФ» нечаянно проболтались о реальном уровне цен на Западе. «АиФ» поместили письмо читателя, выехавшего во Францию, и обменявшего 2 000 р. на 2 000 фр. (тогда курс был 6 франков за доллар). Читатель жаловался, как платил 18 фр. (= 3 долл.) за кг хлеба, 15-25 фр. (=2,5-4 долл.) за проезд в метро и т.д. Статистика западных цен, приведённых в данной статье, в десятки раз отличалась от той, что приводилась в статьях, расписывающих капиталистический рай.
Чтоб разобраться в данном вопросе, рассмотрим Китай. По некоторым данным, средняя месячная зарплата в Китае - 100 долл. (830 юаней) – для горожанина, и 10 долларов (83 юаня) – для сельского жителя (Романюк В. Я. Прыжок дракона. Как вести бизнес с китайцами. – М.: «Известия», 2005. – 672 с. С. 338). А так как по разным данным от 50% до 75% китайцев – крестьяне, отсюда также можно сделать, что «Китай – бедная нация». Так же можно сделать вывод о том, что «крестьяне – бедные, горожане – богатые» (что маоисты и делают). Но это неверно.
Софизм «крестьяне – бедные, горожане – богатые» мы уже разобрали выше. Теперь разберём софизм «Китай – бедная нация».
«Что касается внутреннего рынка Китая, там средний класс составляет порядка 300 млн. Фантастически объёмный рынок. Такой же объёмный как в Западной Европе». Там же. С. 109.
В Китае 200 млн. потребителей мобильников. Там же. С. 204.
В Китае 16 млн. автомобилей (Там же. С. 74), но происходит автомобильный бум.
Причины автомобильного бума в Китае «Во 1-х, у китайцев появились лишние деньги… Теперь молодым профессионалам – инженерам, учёным, профессорам резко прибавили зарплату. Особенно много среди покупателей работников предприятий с иностранным капиталом. Те, кто получает 4 тыс. долл. в год, уже могут позволить себе покупку автомобиля. Популярные, относительно недорогие модели стоят менее 12 тыс. долл., хотя для подавляющего большинства населения это очень дорого… Во 2-х, рынок предлагает огромный выбор моделей. Ещё недавно престижно было иметь холодильник и стиральную машину, и разбогатевшие крестьяне покупали такую технику… Теперь при встрече китаец вместо «Вы обедали?» нередко спрашивает: «Вы купили машину?»… В 3-х, машины становятся дешевле…» Там же. С. 78-79.
Контраст уровней жизни с США – не такой вопиющий, ибо наряду с доходами роль играют цены.
В 2001г. среднемесячная зарплата составляла 906 (в Пекине – 1596) юаней, чего горожанину со скромными запросами (т.е. не вожделеющему о личном автомобиле и авиапутешествиях, не падкому до «заморских» деликатесов) вполне хватает для сносного существования… Поэтому иностранцу, накопившему сколько-то «зелёных», выгодней тратить их не в России (тем более, не в Америке), а в Китае… Там же. С. 349.
Символы благосостояния в Китае:
В 50-е гг. – махровое полотенце, эиалированный тазик для умывания и разрисованный цветами термос.
В 70-е гг. – велосипед, часы и швейная машина, затем – вентилятор, диван и чёрно-белый телевизор, сегодня – холодильник, стиральная машина и цветной телевизор. Там же. С. 502.
Парадокс: национальный доход на душу населения низкий, а в доме всё есть. Молодожёны устраивают пышные свадьбы, расходуя на них по 7-12 тысяч юаней (=840-1 440 долл. = 21-36 тыс. р.). Там же. С. 504.
С приближением годового дохода к уровню 4 000 юаней, что является для городского населения границей между стадиями «одеть и накормить народ» и «сяокан» (среднего достатка), темпы роста расходов начинают отставать от темпов роста доходов. Это значит, что часть дохода начинает идти на сбережения и накопления. Там же. С. 512.
Среднегодовой доход, равный 7500 юаней – граница перехода от стадии «сяокан» к стадии «средней зажиточности». Тут появляется «стремление к покупке своего жилья и автомобиля»… «Численность группы с максимальным уровнем доходов постоянно растёт». Там же. С. 513.
Там же на с. 522-523 читаем, что в 2001г. средний доход на душу населения в Пекине составил 868 юаней в месяц (= 105 долл.), тогда как прожиточный минимум – 285 юаней (= 34 долл.). Из приведённых там же на с. 524-525, с. 519, с. 348 и с. 5 цен на товары 1-й необходимости (к примеру, свинина – 16 юаней (=1,9 долл. = 48р.) за кг, картофель 1 юань (= 0,12 долл. = 3 р.) за кг, проезд в общественном транспорте 0,2 юаня (= 0,024 долл. = 60 к.), в метро – 2 юаня (0,24 долл. = 6 р.), дешёвая рубашка - 20 юаней (= 2,4 долл. = 60 р.) и т.д.) видно, что уровень этих цен ниже, чем в России, в среднем в 3-5 раз. Итак, мы видим, что прожиточный минимум в России, составляющий сегодня около 3 500 р. (=140 долл.) в месяц, хоть по валютному курсу и выше в 4 раза китайского, но по покупательной способности примерно совпадает с ним. Мы видим, что высота российского прожиточного минимума в денежном исчислении по сравнению с китайским нисколько не говорит о том, что стандарты жизни в России выше, чем в Китае, а говорит лишь о разнице в ценах. Значит, этот факт опровергает и ложь российских и китайских антиамериканистов о стандартах жизни в США, на Западе.
Итак, что в Китае, что в США, что в России, прожиточный минимум, несмотря на различия в номинальной величине, является физиологической границей жизни. Другое дело, что средства роскоши – автомобили, бытовая электроника и т.д. – в молодых империалистических державах относительно дороги. Это подтверждает слова Маркса, что с развитием капитализма промышленные товары дешевеют относительно продовольствия. Подкуп рабочей аристократии есть в Китае, хоть 1 автомобиль там приходится на 80 человек населения, и начался этот подкуп ещё при Мао, и выражается он в том, что доходы немалой части населения значительно выше границы выживания. Но в молодых сверхдержавах этот подкуп, конечно же, выражался не в такой развитой форме, как в старых – не в форме автомашин, а в форме огородов, телевизоров и т.д. Сегодня же Китай и Индия огромными темпами догоняют Запад по современности подкупа, Россия же практически его догнала (это видно из количества машин на душу населения и из стоимости, новизны, класса этих машин).
Объём сберегательных вкладов населения в Китае уже достиг 7,18 трлн. юаней (примерно 0,86 трлн. долл.) (Там же. С. 131). Это признаёт и «Бюллетень Интернационалист». Как видно из цифр, приводимых этой газетой (см. приложение за июнь 2007 «Гиганты Азии». С. 9), эта цифра для США составляет 0, 240 трлн. долл., т.е. примерно в 3 раза меньше. Если даже рассчитать эту величину на душу населения, то выйдет примерно 660 долл. для Китая, 800 долл. для США. Для России эта цифра в 2004г. составляла около 400 долл. (см. АиФ, №1-2 за 2005г., данные из таблицы по странам СНГ), но она, по свидетельству «Бюллетень Интернационалист», в России в последние годы растёт на 35-40% в год, т.е. сейчас примерно составляет 1 000 долл.
Как я уже писал выше, Запад возмущается тем, что Россия и Китай проводят политику занижения курсов своих валют путём государственного вмешательства в экономику, что цены на внутреннем рынке этих стран в несколько раз ниже «рыночных», что делает товары этих стран более конкурентоспособными. Китай и Россия же отвечают: цены, мол, не искусственные, они вытекают из товарно-денежных отношений внутри страны. Может быть, отчасти это действительно так. Но факт, что за счёт этого Россия и Китай добиваются более высокой нормы прибыли. Признаётся, что в Китае – туман в статистике ВВП, что это чуть ли не «государственная тайна», что цифры, называемые разными официальными источниками, расходятся (Романюк В. Я. Прыжок дракона. Как вести бизнес с китайцами. – М.: «Известия», 2005. – 672 с. С. 203, 338). Также признаётся, что открытость китайской экономики (т.е. высокая доля экспорта и вообще внешней торговли в ВВП) – миф, что правильнее определять это отношение не к ВВП по курсу, а по паритету покупательной способности (Там же. С. 500).
Но ведь всё то же самое можно в немалой мере сказать и о России! Действительно, правильно ли измерять богатство российских, китайских олигархов во внутренних ценах, в ценах на товары 1-й необходимости данных стран? Конечно, нет. Ведь богатство сверхдержав «измеряется» на мировой арене, в международной конкуренции, ведь учитывается его реальная материальная сила, а не формальная цена на внутреннем рынке данной страны. Действительно, как можно сравнивать военные расходы России и США по их номинальной величине, если цена на одни и те же предметы у США непомерно раздутая (электролампочка за 500 долл. и т.п. - об этом писал Майкл Паренти, см. мою «Анти-Бугеру»). То же самое Стокгольмский Институт проблем разоружения признаёт о российском военном экспорте, ведущемся не ради «валюты», как изображают российские буржуи, а для вооружения марионеточных режимов и союзных империалистов: этот экспорт надо сравнивать с американским не по курсу, а по паритету покупательной способности, и тогда выходит, что Россия даже опережает США.
Мелкобуржуазная, интеллигентская критика путинского режима изображает, что рост уровня жизни части населения в России – за счёт «нефтедолларов», вследствие мирового подъёма цен на нефть. Это – сильное упрощение, опошление. Такая критика замазывает различие между «нефтедобывающими» странами – странами 3-го мира (Ирак, Иран, Саудовская Аравия) и странами, контролирующими нефтедобычу – сверхдержавами (в первую очередь Россия). Такая критика съезжает в заблуждения экономики 17-го в., что якобы «прибыль происходит из экспорта». На самом же деле экспорт нефти – лишь мизерная часть российского ВВП, и рост сверхприбылей в принципе мог бы происходить и без экспорта (при экспорте стоимость лишь меняет форму, но не увеличивается).
Выше уже было отмечено про Китай, что «особенно много среди покупателей автомашин работников предприятий с иностранным капиталом». Почему? Потому что такие предприятия – это в основном крупные стратегические предприятия. Китай сегодня не боится пускать иностранцев в эти отрасли, т.к. он уже приобрёл экономическую мощь, и потеря независимости ему не грозит (но всё же пускает ограниченно, разумеется, держа в своих руках контрольный пакет акций). А крупные корпорации, как я уже писал выше, не могут работать без «периферийного» сектора экономики – малых предприятий, обслуживающих их.
Завод «Дженерал моторс - шанхай». 0,75 млрд. долл. внесла GM, столько же – правительство КНР. 2 тыс. рабочих, 30 тыс. бьюиков в год. «А вокруг развился частный сектор – около 600 мелких фирм, производящих колёса, стёкла, двери, крепёж и прочее». (Романюк В. Я. Прыжок дракона. Как вести бизнес с китайцами. – М.: «Известия», 2005. – 672 с. С. 208-209).
В стране более 30 млн. малых предприятий (численностью от 8 до 300 чел.). Доля малых и средних предприятий в ВВП – 60%. Там же. С. 271.
Малые и средние предприятия: около 90% предприятий, 60% продукции, 75% рабочих мест. Там же. С. 272
Итак, 10% крупных предприятий, на которых работают 25% рабочих, дают 40% продукции ( 1,6 среднего).
Остальные 75% рабочих дают 60% продукции ( 0,8 среднего).
Как я уже писал, посредством монопольных цен часть прибылей мелких компаний перетекают в сверхприбыли крупных, и отчасти перепадают рабочим крупных компаний. Т.е. ; китайских рабочих – это и есть рабочая аристократия.
Есть и другие подтверждения того, что данный слой широк:
В 1999г. 20% богатых семей имели в руках 55% финансовых активов, а в 2002г. – уже 66%. 20% бедных имели 1,6% активов. Там же. С. 400.
Значит, средние 60% имели около 43% активов ( =0,72 от среднего), а стали иметь 32% ( 0,53 от ср.). Как видим, даже средние 60% в какой-то степени являются мелкими буржуа, хоть и доля их снижается.
Если считать, что распределение доходов в Пекине такое же, как Марлен Инсаров приводил для Китая в целом, т.е.
Доля в населении, % Доля в доходах, % Средний доход данной группы
в отношении к среднедушевому
доходу, %
Беднейшие 20% 4,3% 21,5%
Средние 60% 45,5% 75,8%
Богатейшие 20% 50,2% 251%
а также если учесть, что средний доход на душу населения в Пекине составил 868 юаней в месяц (= 105 долл.) (см. выше), то выходит, что бедные 20% пекинцев имеют средний доход 187 юаней (22 долл.) в месяц; средние же 60% имеют – средний доход 658 юаней (79 долл.) в месяц; богатейшие же 20% - 2179 юаней (261 долл.) в месяц.
Давайте прикинем. Прежде всего учтём, что распределение доходов в Китае, как видно из данной таблицы, примерно соответствует распределению в США, России и других развитых странах, т.к. средний доход средних слоёв составляет почти 100% от среднего по обществу в целом. Поэтому в анализе мы можем использовать схожесть распределения доходов данных стран.
Если бедные 20% пекинцев имеют средний доход 187 юаней, то средний доход около прожиточного минимума, т.е. около 285 юаней, имеют около 40% населения. Будем считать, что это и есть пролетариат. Доля его в доходах 13,1%.
Далее. Среди богатейших 20%, очевидно, также есть расслоение. Предположим, что верхние 10% имеют 30% доходов (как в России и США), тогда следующие за ними 10% имеют 50,2% - 30% = 20,2% доходов.
Итак, если отсечь нижние 40% населения и верхние 10% населения, то выходит, что средние 50% населения имеют долю в доходах 56,9% (100% - 13,1% - 30%), и средний доход для этой группы равен 988 юаней (или 119 долл.) в месяц.
А теперь рассмотрим противоположный пример – Индонезию. Индонезия – это в общем и целом страна 3-го мира, а не сверхдержава, хотя и относительно развитая по сравнению с другими странами 3-го мира. «Бюллетень Интернационалист» пишут о «рабочем классе» этой страны (см. приложение за август 2006. С. 18-20). В статье сказано, что зарплата в металлургии – самая высокая в индонезийской промышленности – составляет 3 500 долл. в год, т.е. почти 300 долл. в месяц. Казалось бы, это немалая цифра, но надо учесть, что численность занятых в этой отрасли – 50 тысяч человек из почти 200 миллионов населения Индонезии. То же самое можно сказать и о химической промышленности – 472 тысячи занятых и средняя зарплата 150 долл. в месяц, и о металлообработке, и о тяжёлой промышленности вообще.
«Бюллетень Интернационалист» признают преобладание лёгкой и пищевой промышленности в экономике Индонезии. Здесь же – средняя зарплата даже чуть ниже 100 долл. в месяц, причём речь идёт лишь о крупных предприятиях, с количеством работающих более 20 человек. Признаётся, что это лишь верхушка айсберга, что положение рабочих мелких фирм намного хуже.
Как признаётся в статье, общая численность рабочих всех этих предприятий, и лёгкой и тяжёлой промышленности, с количеством более 20 человек, составляет лишь 4,2 миллиона человек, причём половина их – в лёгкой промышленности, и лишь 1/8 – в металлургии и металлообработке (в Италии, к примеру, распределение обратное: половина – в металлургии и металлообработке, и лишь 1/4 – в лёгкой промышленности). Но ведь общая численность экономически активного населения Индонезии 93 миллиона, о чём также признаётся в данной статье! Как видим, основную массу индонезийских пролетариев «Бюллетень Интернационалист» даже и не рассматривает, лишь вскользь упоминает о них.
Итак, мы видим коренную разницу между Китаем и Индонезией по доле рабочих, работающих на крупных предприятиях, т.е. по доле рабочей аристократии в общей массе рабочих: в Китае 25% рабочих работают на предприятиях с количеством работающих свыше 300, а в Индонезии лишь 4,5% рабочих работают на предприятиях с количеством работающих свыше 20 (заметьте: свыше 20, а не 300, как в Китае!).
А маоисты продолжают талдычить о «союзе пролетарских наций во главе с Китаем и Россией против США»!
* * *
Итак, западный капитал замазывает наличие бедности у себя, приукрашивая капитализм. Китайский капитал и идущие с ним в союзе российский и индийский хитро используют эти байки в своих целях, во-первых, чтоб изобразить из себя «пролетарские», а не империалистические нации, чтоб оправдать конкурентную борьбу за делёжку мира со своей стороны, чтоб добиться классового единства в достижении «национальных интересов», а во 2-х, чтоб отвлекать революционный протест на экономизм, изображая, что поднятия жизненного уровня на порядок (якобы, «как на Западе») можно достичь и в рамках капитализма («Запад же достиг в рамках капитализма»).
«Индийцы бедные» - говорят нам маоисты. Но индийцы, как и американцы, бывают разные. Вот что сказано в Программе Компартии Индии (марксистской):
«Путь либерализации и приватизации принёс громадные прибыли крупной буржуазии. Её ряды расширились за счёт введения новых торгово-промышленных учреждений. Активы 22 крупнейших монополистических учреждений резко возросли с 3 126,3 миллионов рупий в 1957 до 1 580 047,2 миллионов рупий в 1997, т.е. в 500 раз» (см. Communist Party of India (Marxist) Programme (Updated At The Special Conference At Thiruvananthapuram in October 2000), Part III. Independence and After).
1 580 047,2 миллионов рупий – это 37 миллиардов долларов по курсу 1997 г. За последние 10 лет мы видим рост ещё больший. Мы видим, что Индия вошла в разряд богатых наций.
Итак, когда сравнивается Индия с США, маоисты изображают американцев – сплошь «богатыми», а индийцев – сплошь «бедными». Но когда речь идёт о грызне между Индией и Китаем (за тот же Непал, о чём писал ещё Энвер Ходжа), тут уже маоисты признают, что Индия – империалистическая держава, ведущая захватническую политику (про Китай, разумеется, ни слова).
* * *
Разумеется, не все маоисты – такие открытые реакционеры, как Маоистское Интернационалистское Движение (МИД), которое мы только что раскритиковали. МИД – крайне правое крыло маоизма. Год назад Российская Маоистская Партия (Торбасов и Ко) откололась от МИД. Но можно ли этот раскол назвать размежеванием с оппортунизмом, или же это отмежевание от неприкрытого оппортунизма ради сохранения оппортунизма вообще?
Рассмотрим статью О. Торбасова «По вопросам полемики с МИД». Здесь, кроме всего прочего, происходит спор по вопросу об Иране. Расхождение между МИД и Торбасовым – в том, что МИД объявляет любую критику иранского режима выгодной США, а Торбасов утверждает, что можно одновременно выступать против захвата Америкой Ирана и при этом критиковать иранский режим. Примечательно, что лет 6 назад, когда речь шла об Афганистане, и РМП, и МИД, выступая против захвата Америкой Афганистана, при этом тявкали на талибов. Как видим, если Торбасов – прикрытый шовинист, и «не видит» разницы между сферами влияния России и Китая (Иран, Ирак) – с одной стороны, и диктатурой пролетариата (талибы) – с другой, то МИД здесь гораздо прямолинейнее, они эту разницу прекрасно видят, и поддерживают марионеток России и Китая безоговорочно, тогда как настоящих революционеров – с тысячью оговорок, изображая их «женоненавистниками», «мракобесами» и т.д.
Торбасов пишет:
«Иран — не империалист, но его режим имеет намерение стать империалистическим. Что при наличии ядерного оружия и особенного положения в регионе вполне возможно. К примеру, Индия, не являясь империалистической державой, ведёт себя в Непале и Украине как таковая».
Это неточно. Индия и Иран – не совсем одно и то же. Да, Иран – это одна из сравнительно развитых, быстроразвивающихся стран 3-го мира, и этот рост обеспечен исламской революцией 1979. Но всё же в общем и целом это страна 3-го мира, это сфера влияния России и Китая, тогда как Индия в последние лет 5 практически уже стала империализмом.
Ситуация в мире изменилась с эпохи противостояния двух сверхдержав. Сейчас есть единственная сверхдержава — США (МИД постоянно это подчёркивает), и именно поэтому никакой другой империалист не может быть сколько-то надёжным союзником в борьбе против неё, являясь в конечном счёте её клиентом. Полагаться на поддержку России — опасная ошибка иранского режима.
Опять Торбасов оседлал своего излюбленного конька – советует буржуям, как им лучше поступить. «Полагаться на поддержку России — опасная ошибка иранского режима» - а на кого же им ещё полагаться, если они марионетки России? Может, иранскому режиму стоит положиться на народные массы? Но поддержат ли они его, после того, как он помогал России душить талибов? Опыт Ирака доказывает, что народы Востока особо не стремятся поддержать марионеток России и Китая (Саддама Хусейна, Ахмадинежада и т.п.), когда США хотят их скинуть.
«Сейчас есть единственная сверхдержава — США (МИД постоянно это подчёркивает), и именно поэтому никакой другой империалист не может быть сколько-то надёжным союзником в борьбе против неё, являясь в конечном счёте её клиентом» - как видим, в основном вопросе Торбасов ничем не отличается от МИД. И МИД, и Торбасов, и Путин талдычат о «единственной сверхдержаве — США», перепевая на тысячи ладов каутскианскую теорию «ултьраимпериализма», замазывая грызню между США и Россией за господство над Ираном, Польшей и Чехословакией и т.д.
Также и «Бюллетень Интернационалист» изображают, что Запад признаёт в последнее время Россию сверхдержавой якобы не за реальную её силу, а по принципу «чем бы дитя не тешилось – лучше не плакало». Но та же газета часто пробалтывается и об обратном: что английские империалисты вопят о том, что «Россия захватила Англию», т.к. Россия скупает там стратегические компании; что Россия по продажам легковых автомобилей переместилась с 4-го на 3-е место в мире, обогнав Францию, и т.д.
3. «Религиозность» исламистов или сектантство оппортунистов?
Вопрос о «религиозности» исламистов, о которой кричат и официальные СМИ, и оппортунисты, опять же закономерно связан с важными вопросами революции в самой России и других богатых нациях. Вопли оппортунистов о «религиозности» исламистов отражают их сектантство по отношению к пролетариату вообще, их нежелание идти в массы.
Мы, российские пролетарии, конечно, не можем считать ленинистскими те исламистские движения, которые в своей программе примиряют ленинизм с исламом, с религией. Однако, мы не настолько наивные, чтоб судить об этих программах по империалистским СМИ.
Другое дело – народные массы исламских наций. Да, они зачастую набожны. Значит ли это, что мы должны отказаться от единства действий с ними? Если да, то логически отсюда вытекает сектантство по отношению и к миллионам российских пролетариев – ведь среди них очень многие верят в то, что «в СССР был социализм», что 2-я мировая война была со стороны СССР «Великой Отечественной», верят в приметы типа «чёрная кошка перебежала дорогу», в «инопланетный высший разум», в домовых, в то, что самогон, марихуана и т.п. – «лекарство от всех болезней», в то, что «мир спасёт любовь», а то и прямо в бога. Вообще, среди пролетариев высокая доля (причём доля растущая) психически больных, у которых данные предрассудки доходят до бреда. Что же, отказаться от их помощи в борьбе? Нет, это глупо, это – бланкизм. Капитализм не был бы капитализмом, если бы массы пролетариата были культурные, без дикости, без предрассудков. Давайте сначала поломаем капитализм, а потом будем бороться за культуру – тем более, что пролетариат набирается культуры в борьбе (и пролетариат Северного Кавказа и Средней Азии здесь оказывается более культурным, чем российский).
«В 1905 году общероссийское крестьянское движение выдвинуло, казалось бы, странный лозунг: «Земля Божья!» Сколько сетований на невежество, на дикие деревенские предрассудки было излито тогда со страниц либеральной прессы! И совершенно напрасно… Ибо реальное содержание данного лозунга было вполне конкретно и понятно любому мужику. Раз земля «Божья», она не может оставаться собственностью помещиков и должна стать общенародным достоянием. «Земля Божья, - говорили крестьяне, - а мы у Господа арендатели». Логинов В. Т. Владимир Ленин. Выбор пути: Биография. – М.: Республика, 2005. – 447 с. С. 144
Как видим, современные «коммунисты» не отличаются от либералов 100-летней давности. Под их «материализмом» кроется слепая вера, что их сытое существование вечно, что колонии будут вечно позволять себя грабить.
Ленин писал:
«Единство этой действительно революционной борьбы угнетённого класса (борьбы против тёмных сил капитализма – А. Г.) за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе». Ленин В. И. Полн. собр. соч., изд. 5-е, т. 12, с. 146.
А вот что признавалось советскими оппортунистами в конце 1980-х гг.:
«В Азии и Африке влияние религиозного фактора особенно велико. Для населения стран этих континентов вера была и остаётся безусловно доминирующей массовой формой общественного сознания. В иных идеологических формах люди пока не только не могут сформулировать свои национальные и социальные потребности и цели, но и понять их. Пробуждение к активной политической деятельности многомиллионных, по преимуществу крестьянских, масс, ещё живущих в мире религиозно-традиционных представлений, - одна из основных причин заметного усиления религии на политические процессы в афро-азиатском регионе». Против идеологии и политики антикоммунизма. – Прага, Междунар. Издательство «Мир и социализм», 1986, - 288 с. С. 245.
А вот что пишет современный ленинист Роберт Клу в статье «Сторожевые псы капитализма. Реальность рабочей аристократии. Часть 2. Раздел «Рабочая аристократия и рабочий класс» (см. ROBERT CLOUGH. Watchdogs of Capitalism. Fight Racism! Fight Imperialism! No. 116, December 1993/January 1994. The Reality of the Labour Aristocracy. Part 2):
«Невозможно понять концепцию Ленина о роли рабочей аристократии, пока мы не примем его начальный пункт: что пролетариат должен быть революционным классом по причине его положения в капиталистическом обществе. Революционный характер выражается сначала в его действиях, потом в его сознании. Эта отличительная особенность жизненная: вот почему Ленин говорил о политической работе, «которая сближает и соединяет в единое целое стихийные разрушительные силы масс и сознательную разрушительную силу организации революционеров» (Ленин, собр. соч., т. 5, с. 512). «В начале было дело» - так Маркс цитирует Гёте в 1-й части «Капитала», давая горячее одобрение этому сжатому изложению материалистической позиции. Начальная точка для развития революционного сознания в рабочем классе – его «стихийное движение» (Ленин, собр. соч., т. 4, с. 260), а не наоборот.
В силу этого роль рабочей аристократии подрывать, раскалывать и разрушать это стихийное движение, для того, чтобы помешать рабочему классу овладеть осознанием своей революционной роли. Благодаря контролю над организацией рабочего класса, её привилегированный доступ к ресурсам, таким как финансы, СМИ, залы для собраний и т.д., рабочая аристократия активно борется за изоляцию каждого акта сопротивления рабочего класса, предотвращая развитие революционного характера. Таким образом, это не единичный акт измены, а непрерывный процесс борьбы, в котором оппортунисты борются против нарождающегося движения пролетариата, и в котором поражение рабочей аристократии – непременное условие достижения рабочим классом самосознания.
Помня об этом, мы можем понять, как Корр и Браун «опровергли» Ленина: развернув проблему задом наперёд. Они не верят, что рабочий класс способен на борьбу революционными методами до тех пор, пока он не достигнет революционного сознания. Поэтому они мучаются навязчивой идеей об отсталости рабочего класса, или, как они называют это, «массовый реформизм»; и эта фиксация означает, что они не могут представить себе, как пролетариат вопреки самому себе втиснется в движение, что является непременным условием для преодоления отсталости. Корр и Браун заимствуют это у своего наставника Тони Клиффа…»
Также это «опровержение» Ленина путём «разворачивания проблемы задом наперёд» переняли у Клиффа и российские оппортунисты Бугера и Марлен Инсаров. Они плачут: пролетариат несознательный, книг не читает (хотя глядя на большинство книг, которыми завалены книжные прилавки, глядя на школьные учебники, на «коммунистические» издания, можно сказать: и правильно делает, что не читает), значит, он нереволюционен. Я ещё раз повторю слова Энгельса из «положения рабочего класса в Англии», которые уже цитировал в своей «Что делать?»: да, пролетариат пьёт водку, книг не читает, у него нет теоретических знаний, но зато у него есть практические знания (даже верующий пролетарий на практике вынужден поступать, как безбожник), зато у него нет книжных предрассудков, которыми напичкана интеллигенция.
Но, идя в массы, несмотря на их дикость, религиозность, мы никогда не должны с этой дикостью заигрывать, закрывать на неё глаза. В этом наше отличие от Марлена Инсарова, который пускается из одной крайности в другую: то плачет о несознательности масс, то выставляет на первый план борьбу за повышение зарплаты, считая, что она принесёт больше пользы, чем повышение теоретического уровня пролетариата.
4. Что делать?
Теперь перейдём непосредственно к вопросу «Что делать?». Надо ли идти в «народ», и если надо то как?
У нас, российских коммунистов, есть опыт распространения газет у проходных заводов и в прочих общественных местах в 90-е гг. – опыт по-своему ценный. Аналогично тому, что Ленин писал в «Что делать?» о землевольцах 1870-х гг., можно сказать, что хождение это – вещь нужная, но нужно учитывать классовое деление рабочих (чего не делали коммунисты 90-х), нужно также соблюдать конспирацию (чего также не делали коммунисты 90-х), не раздавая свои листки незнакомым, неподготовленным (к тому же идеи, с которыми мы идём в пролетариат, ещё меньше нравятся полиции, чем идеи коммунистов 90-х).
Сегодня нужно больше идти в бедные кварталы. Троцкий в своём послании «Американским большевикам-ленинцам (оппозиции) (Редакция газеты “The Militant”) верно пишет:
«Каждого члена оппозиционной организации надо обязать иметь под своим руководством несколько молодых рабочих, подростков, начиная с 14-15 лет и выше, поддерживать с ними постоянную связь, помогать их самообразованию, посвящать их в вопросы научного социализма и систематически вводить их в революционную политику пролетарского авангарда. Тот оппозиционер, который недостаточно подготовлен для такой работы, должен навербованных им молодых пролетариев передавать более развитым и опытным товарищам. Кто боится чёрной работы, тот нам не нужен… Надо искать дорогу к самым обездоленным, к самым тёмным (? – А. Г.) слоям пролетариата, начиная с негров…» Перманентная революция: [cб.] / Лев Троцкий. – М.: АСТ, 2005. – 570, [6] c. – (Азбука революционера). С. 509.
Словечко «тёмные» у Троцкого вносит путаницу, ибо под «тёмным» можно понимать как придавленного эксплуатацией, так и дикого, несознательного. Правильнее сказать: искать дорогу к самым умным, самым энергичным из самых обездоленных.
Ленин в «Что делать?» пишет:
«Сколько-нибудь талантливый и «подающий надежды» агитатор из рабочих не должен работать на фабрике по 11 часов. Мы должны позаботиться о том, чтобы он жил на средства партии…» (ПСС, изд. 5-е, т. 6, с. 133).
Над этим и мы должны сегодня работать. Могут возразить: такой рабочий может пойти в агитаторы только лишь из желания не работать по 11 часов. Отчасти, да. Действительно, тот же В. И. Невский признаёт, что немалая часть талантливых активистов из рабочих, за счёт своих талантов «выбились в люди», благополучно устроились в рамках капитализма, но немалой была и другая часть – те, кто стали профессиональными революционерами.
Нужен контроль, чтоб средства партии шли на усиление её влияния в массах, а не просто на благотворительность. «Помощь бедным» лишь тогда имеет смысл, когда одновременно ведётся агитация. Надо учиться у буржуев, которые никогда не упустят случая впихнуть голодному вместе с куском пищи свою идеологию, осуществляя благотворительность не иначе как под флагом религии, «помощи жертвам Беслана» и т.п. Помнится, Бугера в своём журнале «Пролетарская революция» публиковал стих Брехта, что, мол, в Нью-Йорке, на перекрёсток таких-то авеню каждый вечер выходит человек с табличкой, приглашающей бездомных переночевать у него, но, мол, ничего от этого не меняется, капитализм продолжает оставаться капитализмом. Читая этот стих, думаешь: такой как Бугера вряд ли протянул бы руку помощи нуждающемуся. Конечно, капитализм остался бы капитализмом, если бы этот человек просто пускал переночевать к себе бездомных, но если бы он их ещё и агитировал – был бы толк.
Макс Эльбаум говорит в интервью Крису Крассу в 2002г. (http://www.onwardnewspaper.org):
«…был период (60-70-е гг. – А.Г.), когда революционные группы всерьёз старались пускать корни в эксплуатируемой клиентуре – организация водителей автобусов, санитарок, строительство базы в особенно бедных районах и т.д. И когда вы начинали работу в этой клиентуре с левой политикой, включающей мощную антирасистскую составляющую, вы начинали непосредственно заводить связи с цветными и наиболее демократично расположенными и антирасистскими белыми…»
Итак, строить базу в особенно бедных районах, непосредственно заводить связи с цветными и наиболее демократично расположенными и антирасистскими белыми – вот что мы должны делать.
Каково должно быть наше отношение к экономической борьбе пролетариата? Наша борьба против экономизма не должна скатываться в анархизм, мы не должны обходить стороной вопросы повышения уровня жизни пролетариата, презрительно отмахиваясь от неё как от «борьбы за коврижки». Это – презрение сытого к проблемам голодного. Мы должны не отмахиваться от вопросов повышения уровня жизни пролетариата, а стараться увязывать их с политикой, доказывая, что коренное улучшение жизни пролетариата, в отличие от немалой части рабочей аристократии, при капитализме невозможно, доказывая связь капитализма с полицейщиной и военщиной, с колониальным гнётом, связь коренного улучшения жизни пролетариата с поражением российского империализма на мировой арене (тогда как улучшение жизни немалой части рабочей аристократии связано именно с победой, а не с поражением российского империализма на мировой арене), с коренной ломкой силовых ведомств (чему нас учат ваххабиты).
Лидер зюгановского комсомола, первый секретарь ЦК СКМ Юрий Афонин говорит в интервью:
«Мы живём в обществе, где сломаны социальные «лифты». Так принято называть социальные механизмы, с помощью которых молодёжь из самых простых семей может подняться на верх общества.
В СССР социальные «лифты» работали на полную мощь. Тысячи и тысячи детей рабочих и крестьян получали бесплатное образование в лучших вузах и становились министрами, космонавтами, генералами, академиками, артистами.
Надо признать, что и в первые годы капитализма социальные «лифты» ещё работали. Правда, их пассажирами были, как правило, не лучшие. Какой-нибудь содержатель платных туалетов мог выбиться в олигархи. Но последние 10 лет – всё, как отрезало… «Лифты» сломали.
Сегодня, если ты – сынок губернатора или гендиректора, то будь ты туп, как баобаб, всё равно будешь миллионером. А если ты – из простой семьи, то извини. Ну, в вуз может ещё поступишь… А после вуза… При работе по специальности где-нибудь на заводе твоей зарплаты хватит только чтобы поесть, купить китайские штаны и за квартиру заплатить… Пойдёшь в частные фирмы? Но и тут вскоре выяснится, что хоть и язык на плече от беготни, а твои доходы упираются в потолок в 10 тысяч. С такими зарплатами пытаться приобрести своё жильё завести семью, растить детей – таскать воду в решете… В комсомол идёт та молодёжь, которая уже поняла, что капитализм украл у неё будущее. Что при капитализме ей не прожить нормальной человеческой жизни, которую прожили наши родители…» («Коммунист Башкортостана», специальный выпуск, август 2007. С. 1)
Вроде бы с виду правильные слова – коммунисты должны опираться на ту «молодёжь, которая уже поняла, что капитализм украл у неё будущее, что при капитализме ей не прожить нормальной человеческой жизни». Но что зюгановцы понимают под «социализмом», под заменой капитализма социализмом? Из цитаты видно, что под «социализмом» они понимают «нормальную человеческую жизнь, которую прожили наши родители» - но ведь проблемы с тем же жильём и тогда уже были, пусть и не в таком масштабе, как сейчас!
Под «социализмом» они понимают наличие социальных «лифтов» - но ведь там, где есть лифты, там есть и «этажи», т.е. классы. Т.о., зюгановцы под «социализмом» понимают капитализм свободной конкуренции, когда любой бедняк может выбиться в буржуи.
Не совсем верно, что «в СССР социальные «лифты» работали на полную мощь» - правильнее сказать «в раннем СССР». Потому и произошла перестройка, что молодая буржуазия, инициативная и энергичная (и которую Афонин называет «не лучшими», «содержателями платных туалетов», очевидно, считая «лучшими» детей советских генералов, министров, космонавтов), выразителем интересов которой являлись «демократы», в рамках старой системы подняться не могла, и стала социальной опорой перестройки.
За годы реформ появилось новое крыло в российском обществе. Если социальной базой демократов были те, кто работал, чтоб «выбиться», то сегодня всё больше слышен голос тех, кто работает, чтоб выжить (хотя и голос первых сегодня очень силён).
Далее. Почему Афонин, говоря об отсутствии перспектив у современной молодёжи, приводит в качестве примера тех, кто окончил вуз? «Ну, в вуз может ещё поступишь» - легко заявляет он, хотя в вузах царит коррупция. Ведь те выходцы из «простых» семей, раз уж у них была возможность окончить в вуз (т.е. не из таких уж и «простых»), зачастую имеют и некоторые перспективы карьерного роста после окончания вуза. Так, Афонин проговаривается, на какую молодёжь опираются зюгановцы.
О том, как он понимает переход от капитализма к социализму, Афонин ни слова не говорит. Можно сделать вывод, что он понимает его как победу КПРФ на выборах (тем более, что данный номер газеты является предвыборной агитацией). В том же номере читаем: «Едросская власть расходует на одного пенсионера в 2,3 раза меньше, чем на содержание заключённого». Значит, КПРФ считает, что политическая система в России «народная», и сажает тех, кто опасен для «народа», для «общества», сажает «справедливо». Значит, КПРФ не собирается разбивать силовые ведомства, тюрьмы.
Почему-то господа зюгановцы не говорят о хроническом недоедании заключённых, о самовольном урезании пайка тюремной администрацией с установленных законом 33 р. в день до 14р. По этой фразе уже можно судить о социальной базе зюгановщины – пожилой средний класс. Действительно, ведь среди бедной (а не вузовской) молодёжи высока доля сидевших. Коммунисты же не желают работать с ними, считают их «люмпенами».
К примеру, взять недавнее восстание подростков в одной из колоний. Газетные писаки и полицейские чины изображают: не понимаем, мол, почему они восстали, ведь их кормили апельсинами. В конце 1980-х гг., помнится, журнал «Огонёк» поместил хвалебную статью о голландских тюрьмах: там, мол, кормят апельсинами. Как видим, за годы реформ российские буржуи научились приукрашивать действительность не хуже европейцев. Признаётся, что по новому закону тюремное начальство имеет право само решать, в какие дни пускать правозащитников в тюрьмы.
Коммунисты же поддакивают этой лжи.
5. Отношение к парламентаризму и экономической борьбе
Выборы 2 декабря этого года подтвердили ленинский тезис о стирании грани между демократией и монархией при империализме. Явные подтасовки в пользу «Единой России» заметны невооружённым глазом. Конечно же, рейтинг «ЕдРо» немалый в российском народе, развращённом империалистскими сверхприбылями, но, во всяком случае, не составляет абсолютного большинства даже в среднем классе, даже среди интеллигенции. Использование «административного ресурса» в избирательной компании стало обычным делом. В газетах часто раздаются голоса о том, что «народ ещё не дозрел до демократии». Буржуазная демократия в своём развитии пришла к новой «монархии», но уже не на феодальной базе, а на базе капиталистической.
Я уже писал в этом году, что надо поддержать КПРФ против Путина. Значит ли это, что мы призываем тех, кто уже понял, что выборы сплошь фальсифицированы, идти на них? Конечно, нет.
Поддержать, но как? Конечно, не голосованием, тем более, что заранее было ясно, что результаты будут сфальсифицированы. Конечно, не призывами придти и проголосовать за КПРФ, ибо и власть кричала о том, что «на выборы идти надо» (кричала в нарушение демсвобод!), что «ты имеешь реальный шанс повлиять на своё будущее», насаживая реформистские иллюзии. Нет, мы должны поддержать КПРФ в акции протеста. Мы должны повернуть борьбу в русло уличных выступлений, чтобы далее на поверхность вышло пролетарское крыло. Вполне возможно, что начавшийся в последние недели рост цен продолжится и далее, что усилит протестные настроения. Хотя, конечно, на глубокий кризис и победоносное восстание рассчитывать пока что преждевременно (всякое может быть, но ставку на случайности делать не будем).
Пролетариат должен вести борьбу за демсвободы, но не опускаясь до поддержки буржуазной демократии, в смысле – до союза с либералами. Немцов говорит Зюганову: «возврата в прошлое нет, СССР не вернёшь!». Да, говорим мы, «возврата в прошлое нет», нет возврата к демократическому капитализму 1990-х гг., речь идёт о переходе от капитализма к социализму, от буржуазной диктатуры к диктатуре пролетариата. Либералы, выступающие за свободу бизнеса, за невмешательство государства в бизнес, повторяют устаревшие лозунги «демократов» конца 1980-х гг., которые уже свою прогрессивность отыграли: бизнес уже освободился от патриархальных, крепостнических оков Советского государства, но за это время он сам уже подмял под себя государственную власть, сросся с ней, «конституировался» как правящий класс. Т.о. вчерашние лозунги «демократов», будучи некогда прогрессивными, в применении к нынешнему моменту свою прогрессивность практически утратили. С другой стороны, КПРФ, вообще современное «коммунистическое» (правильнее – оппортунистское) движение на деле является тем, чем являлись «демократы» в конце 1980-х гг. – революционной буржуазией, умеренным, меньшевистским крылом революции. Мы – против союза с буржуазной демократией – либералами, но мы за союз с мелкобуржуазной демократией – «коммунистами».
Также за последнее время произошёл некоторый рост забастовок в России – хотя рост очень мизерный, практически с нулевого уровня. Прыгать от радости здесь не стоит, ибо, как указывал Энгельс на примере Англии, в империалистических странах 9 забастовок из 10 происходят в интересах работодателя, чтоб привести предложение в соответствие со спросом.
Марлен Инсаров пишет статью об этих забастовках и утверждает, что лучше всего – забастовка несанкционированная, «дикая», произведённая не по инициативе профсоюза, а по инициативе снизу.
Тут у меня есть несколько «но».
Во 1-х. От сотрудничества с профсоюзами не стоит заранее отказываться. «Политика – не тротуар Невского проспекта», и в отдельных случаях и на сотрудничество с оппортунистами против буржуев надо идти (та же зюгановская акция протеста).
Во 2-х - и самое главное: а почему, спрашивается, Марлен противопоставляет санкционированную забастовку несанкционированной, почему не говорит об уличном выступлении, почему говорит об экономических требованиях и молчит о политических?
Вообще, забастовочная борьба является больше формой борьбы крупных трудовых коллективов, т.е. рабочей аристократии. Форма же борьбы пролетариата, как показывает новейшая история – это уличная борьба с полицией. Конечно, первое от второго не отделено китайской стеной, однако всё же между первым и вторым разница существенная.
Рассмотрим последние события во Франции. Мы видим, что всё началось с общенациональной забастовки. Вообще, общенациональные забастовки случались во Франции за последнее время не раз, и особой опасности для властей не представляли. Но, мы видим, что вслед за рабочей аристократией (а именно она больше всего представлена в забастовочном движении, в студенческом движении против закона о «контракте первого найма» в прошлом году) на арену выходит другое, пролетарское крыло, что первое создаёт почву для второго. С другой стороны, мы видим, что первое крыло (рабочая аристократия) и второе (пролетариат) довольно чётко различаются, что интересы подростков из трущоб – иммигрантов 2-го поколения из Африки – на «коммунистических» митингах представлены не были (см. Revolting in France; The labor-law protests pitted the privileged young against disaffected immigrants. From: The Weekly Standard | Date: 5/1/2006 | Author: Leiken, Robert S.), что власть их довольно чётко различает: «мы будем вести переговоры со студентами, а повстанцы из пригородов – это не молодёжь, это подонки, с ними не может быть переговоров», - примерно так сказал Саркази, когда был министром МВД (сейчас он уже не такой смелый, пролетариат из него немного выбил спесь, и он уже идёт на некоторые уступки, извиняется).
Ещё раз замечу, что, в отличие от рабочей аристократии, идущей в революцию ради сиюминутной, узкокорыстной выгоды, пролетариат идёт в революцию за то, что, казалось бы, его не касается: в прошлом году пролетарии во Франции поддержали борьбу студентов против закона о 1-м найме (хотя закон этот был направлен против привилегий рабочей аристократии), в этом году – выступили в ответ на очередное убийство подростков полицией.
5 декабря 2007г.
Гачикус
Тактика пролетариата в эпоху империализма
1. Анархизм, реформизм или ленинизм?
19.12.07 в Интернете, в одной из левых рассылок, появилась статья «ПАРТИЯ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ ИЛИ ПАРТИЯ ТЕРРОРИСТОВ?» (автор А.В. ПЕГОВ). Статья посвящена критике анархизма в современном российском комдвижении. Автор статьи пишет о себе, что «в
1996-99 гг. занимал пост "руководителя службы безопасности" ЦК РКСМ, был координатором по военно-патриотической работе ЦК РКСМ». Отсюда уже можно понять, что автор является рабочим бюрократом и социал-патриотом.
Я уже был "троцкистом", "сионистом", "оппортунистом"
и т.д., но НИ ОДНА ХОЛЕРА не могла обвинить меня в идиотизме, продажности
или личной непорядочности!
Мы – не биографы, и нас личная порядочность г. Пегова мало интересует. Рассмотрим его политическую позицию, какому классу она выгодна.
С одной стороны, автор верно критикует анархизм. Он верно отмечает некоторые причины анархизма - в разочаровании многих коммунистов в «соглашательской, контрреволюционной политике
КПРФ», в том, что «действующие руководители комдвижения продолжали действовать старыми, не приносящими реальных успехов, методами», а также в том, что «в конце XX- начале XXI века в комдвижение влилось много молодежи, которая еще не обладала и не всегда обладает сейчас необходимыми знаниями и опытом, поэтому многие стали жертвами яркой, "р-р-революционной" пропаганды "леваков"».
Всё это верно. Но в чём классовая причина анархизма? Автор пишет о «господстве буржуазного сознания в массах». Если это так, то это доказывает, что Россия – империалистическая держава, что силён подкуп «масс» со стороны властей. Но г. Пегов об этом не говорит, наоборот, он утверждает, что Россия находится в полуколониальной зависимости. Как видим, одно с другим не вяжется.
Далее. О каких массах идёт речь? Беднейших массах или массах среднего класса, тоже довольно значительных? К тому же, даже у среднего класса – разве у него сознание чисто буржуазное, а не колеблющееся между пролетарским и буржуазным? Тут автор скатывается в лассальянство, объявляя мелкую буржуазию «сплошь реакционной». Здесь мы видим барское презрение рабочего бюрократа к народным массам как к «несознательным».
К тому же – что автор понимает под «буржуазным сознанием» масс, если пишет, что оно формировалось якобы с середины 50-х годов? Вообще-то оно начало формироваться лет 200 назад, когда в России начал формироваться капитализм, и точно также формировалось и в 1917-1955-м годах, ибо революция толкнула вперёд развитие капитализма. Очевидно, автор под вывеской «буржуазного сознания масс» сваливает в одну кучу как действительную буржуазность, мещанство, так и революционно-демократический протест (пусть и во многом мелкобуржуазный протест) против советского полукрепостнического капитализма, раз изображает сталинский период «социализмом».
Далее автор пишет об
«особенностях мировосприятия молодежи, которой надо все сразу, чтобы это было ярко, быстро и немедленно. А ежедневная кропотливая, скучная, неяркая, во многом неблагодарная коммунистическая работа оказалась доступной не для всех».
Чем говорить о возрастных особенностях мировосприятия, г. Пегов, важнее было бы затронуть классовые особенности мировосприятия - о какой молодёжи идёт речь? О пролетарской или мелкобуржуазной?
Да, у «молодёжи», если брать её в целом, как это делает г. Пегов (хотя это очень-очень упрощённо), есть обычно уклон в анархизм, но у старого поколения есть уклон в реформизм, уклон ничем не лучший. К тому же, реформизм и анархизм – 2 стороны одной медали: и в старом поколении анархизма немало, только проявляется он в других формах – не в форме одиночного террора, а в форме бесклассового фырканья на любую власть, что-де «любая власть давит маленького человека». К тому же, под «кропотливой, скучной, неяркой, во многом неблагодарной коммунистической работой» можно понимать борьбу за мелкие подачки в рамках капитализма, отказ от революции. Тут автор выражается неточно, смешивая понятия «анархизм» и «ленинизм». Почему, к примеру, он не говорит и о другой стороне «молодёжи», наряду с её недисциплинированностью, истеричностью и т.д. – о её революционности, о том, что революции совершаются прежде всего молодыми представителями передового класса?
«властям и спецслужбам крайне необходимо свести все коммунистическое движение к терроризму и уголовщине, чтобы с ним расправиться, оправдать деятельность спецслужб и постоянно растущие расходы на их содержание. Революционное движение знает немало
примеров, когда спецслужбы содержали и финансировали провокаторов, которые
своей "деятельностью" помогали властям и спецслужбам. Видимо, так
происходит и у нас».
Это – только половина правды. Но далеко не все анархисты являются субъективно подкуплены, многие из них – честные революционеры, но объективно они по своему положению и своим взглядам – мелкая буржуазия, рабочая аристократия. Автор, как истый мещанин, рассматривает вопрос больше с личностной, а не с классовой стороны, он много болтает о морали, о личной честности, о психологии, но мало об экономических корнях (в одном месте Пегин пишет: «как подсчитали психологи, 50% людей доверяют
чувствам и верят в "сказки" и только 25% доверяют разуму»).
«никакие "леваки" не герои, а авантюристы, провокаторы,
бандиты, если они этим занимаются сознательно, либо обманутые
провокаторами искренние молодые люди. Как я говорил одному своему знакомому про одного "деятеля": "Он либо дурак, либо провокатор, либо агент спецслужб! Во всех трех случаях с ним дел иметь не стоит!" Если мне удастся убедить в этом читателей, то я буду считать свою миссию успешной».
Вообще-то, следуя такой логике, дел вообще ни с кем иметь не стоит. Логика эта – сектантская, проповедующая отрыв от масс, и ведущая, в конечном счёте, к отказу от революции. «Дело» «делу» - рознь, и плох тот революционер, который не стремиться задействовать потенциал всех недовольных, найти каждому дело «по плечу». В том-то и дело, что анархисты часто бывают искренними молодыми людьми, а не «бандитами», как их расписывают буржуи. Но трусливые рабочие бюрократы, подобные г. Пегову, видящие в любом революционном деле «провокацию», вместо того, чтоб помочь молодым «буйным головам» разобрать их ошибки, помочь им оставить в детстве несерьёзность, но сохранить на всю жизнь «прекрасный порыв», отворачиваются от них. Ленин в своё время возмущался высказыванием одного «марксиста», что, мол, «анархиста иногда нельзя отличить от преступника». И г. Пегов ещё смеет прикрываться Лениным!
Леваки – это отчасти всё-таки герои, что бы там ни говорил г. Пегов, но, с другой стороны, это – «дураки», героические дураки.
Да, в жизни нет чётких граней. Грань между единоличным протестом и обычной дикостью – не чёткая. Кстати, когда Пегов пишет, что «властям и спецслужбам крайне необходимо свести все коммунистическое движение к терроризму и уголовщине» - что он понимает под словом «свести»? То ли «изобразить» движение таковым, то ли сделать его таковым - непонятно. И что Пегов понимает под словами «терроризм» и уголовщина»? Ведь власть понимает под этими словами именно революцию, и ей невыгодно сводить комдвижение к этому, это получается против её воли. Пегов же эти основные понятия не разъясняет, т.е., как и подобает оппортунисту, «ужом вьётся между взаимоисключающими понятиями».
Оглядитесь вокруг, г. Пегов! Мы видим тысячи и тысячи примеров единоличного протеста, которые власть пытается изобразить чистой уголовщиной (хотя доля уголовщины, отчасти, в них, безусловно, есть: капитализм не был бы капитализмом, если бы «народ» в своём протесте был полностью сознательным). И чем же слова Пегова отличаются от слов любого прокурора и вообще мещанина?
В устах большинства «коммунистов» слово «бандит», «хулиган» звучит как что-то нелицеприятное, хотя это – немалая часть общества, в общем и целом двуликая (как и подобает мелкой буржуазии), но никак не однолико «буржуазная», как утверждает г. Пегов, воспаривший над «массами с буржуазным сознанием», над «бандитами» и «авантюристами». Вообще, от слов г. Пегова отдаёт докапиталистическим, крестьянским духом, духом старины, фыркающей на «современную молодёжь».
Далее Пегов разоблачает «мифы леваков». Разберём их по порядку.
«Миф №1. "Наша страна оккупирована, правящий режим - оккупационный, поэтому допустимо применение всех средств и методов, как на войне". Берем словарь
и читаем: "оккупация - временное занятие ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ территории противника". Где иностранные танки на улицах наших городов, как в Ираке? НЕТУ! Следовательно, в России иной режим - режим неоколонии или полуколонии при политической самостоятельности, независимости и формальном соблюдении демократически" процедур (конституция, выборы и т.д.). Че Гевара в свое время писал, что если сохраняется хотя бы формальная видимость демократии-то партизанская война невозможна».
Итак, «логика» Пегина: «Россию никто не оккупировал, значит, революционная война не возможна». Причём, Пегин смешивает понятия «революционная война» и «партизанская война», изображая, что революционная война не может быть иначе как партизанской, т.е. как попка повторяет слова вождя леваков Губкина. Под этим доводом Пегина («вот если на Россию нападёт Америка, только тогда партизанская война возможна») подпишется любой представитель власти.
Далее. Утверждение, что «Россия – не колония, а полуколония Запада» (но никак якобы не империя, не подумайте!) мы уже за последние годы слышали тысячи раз от оппортунистов всех мастей, начиная от Кагарлицкого и кончая «Бюллетень Интернационалист», Шапиновым, Торбасовым и т.д.
«Если сохраняется хотя бы формальная видимость демократии-то партизанская война невозможна» - если отчистить эту мысль от пегинской подмены понятия «революционная война» понятием «партизанская война», то получается «Если сохраняется хотя бы формальная видимость демократии, то революционная война невозможна». Т.е., если власть в реальности уже «поставила штык на повестку дня», если налицо кризис буржуазной демократии, но формально власть сохраняет демократию (как, например, Временное правительство, назначившее в августе 1917-го выборы в Учредительное Собрание на ноябрь), то «революция невозможна». Кому выгодно такое утверждение г. Пегина, догадаться не трудно: олигархии, генералам, новым корниловым. И вообще: как можно момент выбора революции ставить в зависимость от «видимости» какого-либо социального явления, как это делает г. Пегин, а не от самого явления? Г. Пегов не понимает, что буржуазная демократия является в то же время и буржуазной диктатурой. Он не понимает (скорее делает вид, что не понимает), что ликвидация «формальной видимости демократии» сегодня уже вряд ли возможна (эпоха не та!), и его фраза, по сути, означает: «вот если бы капитализм вернулся вспять к феодализму, тогда бы я разрешил вам, анархистам, делать революцию». Удобная позиция (для буржуев)!
И опять же: г. Пегин, хоть вроде как критикует анархизм, но авторитетом почему-то для него является анархист Че Гевара, который в данном случае сказал откровенную глупость (если он действительно так говорил).
Кстати, г. Пегов в одном месте пишет, что
«В 90-х годах и в молодежном комдвижении России "леваки" в основном были идейно и организационно разбиты, некоторые оказались в тюрьме за свою "деятельность", вернее - в результате своей глупости, грязи и предательств, сейчас многих из них пытаются выставить "героями". К началу 21 века "леваки" практически прекратили свое существование, кроме отдельных единиц. Однако, приход новых молодых людей
в комдвижение, воздействие на них пропаганды "леваков" приводит к тому, что
эта проблема вновь начала возникать»
Итак, "леваки" в 90-х гг. якобы «в основном были идейно и организационно разбиты» – кем разбиты, если, по словам самого Пегова, в комдвижении господствовал оппортунизм, если в массах господствовало «буржуазное сознание»? Опять неувязочка, г. Пегов! В том-то и дело, что они (т.е. Губкин и т.п.) разбиты не были.
С другой стороны, в начале 21 века в комдвижение на смену «коммуно-патриотам» 90-х стали приходить интернационалисты, у которых борьба с анархизмом была закономерно связана с борьбой против шовинизма, т.к. шовинизм закономерно связан с анархизмом (чего Пегов «не замечает» – это и понятно: ведь он сам, как мы видели, шовинист). Именно интернационалисты идейно разбили (или почти разбили) анархизм 90-х, твердолобый анархический шовинизм Губкиных и Ко. Возникает подозрение: не этих ли «новых левых» (= интернационалистов) Пегин называет «анархистами», пользуясь цензурой, тем, что рты у интернационалистов заткнуты, приписывая им анархические взгляды?
Миф №2. "Революцию можно "сделать" или "подтолкнуть"". При этом ссылаются
на Че Гевару, что "революционер должен готовить сам предпосылки революции". У классиков марксизма написано очень много, почему такая позиция вредна и утопична, скажем вкратце, что без необходимых объективных и субъективных предпосылок никакая революция невозможна, что всякие попытки "ускорить"
или "подтолкнуть" этот процесс приводят к поражению и гибели, что и доказала гибель Че Гевары в Боливии.
Опять же «бабушка надвое сказала». С одной стороны – действительно, для революции нужны объективные предпосылки, которые искусственно не создашь. За это марксисты верно критиковали бланкистов. «Желание революции – ещё не довод за революцию» - говорил Маркс. С другой стороны, оппортунисты всегда оправдывают свой отказ от революционной работы тем, что «объективные условия ещё не созрели», хоть «на дворе» может быть даже экономический кризис. К тому же, как учил Ленин, революционер – лишь тот, кто и в периоды реакции действует революционно. Конечно, «революционно» - не значит в данном случае «насильственными методами», а значит отстаивание этих методов, подготовка организации данного типа. Пример – депутаты-большевики в Госдуме, сочетавшие легальную работу с нелегальной, Карл Либкнехт в Германии, выступавший за поражение своего правительства в войне с трибуны парламента, из современности можно привести борьбу интернационалистов с шовинизмом.
А довод на счёт Че Гевары – вообще насквозь мещанский. Гибель отдельного человека ещё не доказывает, что момент для революции выбран неверно – на войне потери и побеждающая сторона всегда несёт, не только проигрывающая (г. Пегов, корчащий из себя знатока военного искусства, должен бы это знать). Как говорится, «волков бояться – в лес не ходить». А г. Пегов показывает, что он «волков» боится (отчасти сам являясь одним из «волков»).
Миф №3. "У нас нет времени на ожидания, страна гибнет, надо "делать" революцию немедленно, иначе произойдут необратимые изменения". Про "гибель страны", если ничего не сделать этой осенью (или если не выиграть выборы, как вариант), я слышу уже 14 лет. Подобный миф -типичный пример полуправды. Вымирает ли страна? Да! Но незаметно, "под наркозом" буржуазной пропаганды, в основном деревни и малые города. А если взять большой город- полные магазины, дорогие машины и квартиры, молодежь в дорогих кафе и ресторанах, - какое тут вымирание! Процветание и подъем, как говорит буржуазная пропаганда. Поэтому пропаганда коммунистов про "вымирание", пригодная в
90-х годах, сегодня не работает и дискредитирует коммунистов. А что касается "делать немедленно" революцию, то про это смотрите предыдущий миф.
Опять же полуправда. С одной стороны, г. Пегин верно критикует народничество («надо "делать" революцию немедленно») – правда, половинчато и не точно, да и то только после того, как оно раскритиковано нами, интернационалистами.
Опять же – г. Пегин говорит о «процветании и подъеме» - о том, чего не замечают большинство наших «коммунистов» (не только анархисты) – но ведь эти факты доказывают, что Россия принадлежит к числу богатых наций, а никак не «полуколоний»!
Итак, г. Пегин берёт нашу, ленинистскую критику нового народничества, но извращает её до либерализма – подобно тому, как народников критиковал Струве. Автор видит только «полные магазины», «дорогие машины» и «молодежь в дорогих кафе и ресторанах», но не видит другую часть молодёжи в дешёвых кабаках, подъездах и притонах, не видит нищету пролетарских жилищ и пустые полки холодильников (если есть ещё холодильник), видит лишь «процветание и подъем», но не видит, что выгоды от этого перепали разным классам очень неравномерно.
К тому же, г. Пегин, критикуя народничество, сам одной ногой стоит в народничестве, говоря, что «страна вымирает, но незаметно, "под наркозом" буржуазной пропаганды, в основном деревни и малые города». Такое «вымирание» деревни – объективный закон капитализма, этот прогрессивный процесс резко проходил на Западе после 2-й мировой войны (и советская власть, не дававшая или ограниченно дававшая крестьянам паспорта, совсем по-народнически хвасталась, что-де «у нас этого нет»). А в России этот процесс происходил в 1990-е гг. ещё более резко.
Далее. Пегин путает «вымирание» деревни с вымиранием страны, чем опять же выдаёт в себе полународника. «Вымирание» деревни (т.е., другими словами, рост городов) идёт сегодня быстрее всего там, где и население быстрее всего растёт – в бедных странах. А снижение (или отсутствие роста) численности всех богатых наций (не только России) – также объективный процесс. Другое дело, что в 1990-е, в момент кризиса, этот процесс в России (процесс «вымирания» населения) шёл резко - но сегодня он сменился «бэби-бумом» (который хоть и намного меньше демографического взрыва в 3-м мире, однако всё же имеет место в России сегодня, как имел место в другой богатой нации – Франции – после 2-й мировой войны), а г. Пегов вместе с народниками этого «бэби-бума» не замечает.
Миф №4. "Цель оправдывает средства, все средства, даже подлые и
криминальные подходят для достижения высокой и светлой цели". Тем самым "леваки"
подтверждают, что готовы на любые подлости и гнусности, якобы для высоких целей. Нельзя делать чистое дело грязными руками! Этим подрывается цель.
Все это мне напоминает Дж. Оруэлла"1984": "Вы готовы плеснуть кислотой в лицо ребенку? Вы готовы убить своих родителей? Вы готовы отравить невинных
людей? И т.д. Вывод - и кто же вы после этого? И как против таких нелюдей не применить все доступные средства?" Подобные заявления дискредитируют коммунистов и укрепляют существующее буржуазное государство, у которого появляется повод для репрессий.
Опять же – г. Пегин цитирует анархиста Оруэлла (нашёл авторитета!). Я могу дополнить вопросы Оруэлла своими вопросами г. Пегову: «Аморально ли убить полицейского стукача? Аморально ли лить кислоту на головы полицейских? Аморально ли захватывать заложников?». А ведь ко всему этому призывал Ленин, которого буржуи выставляют за «циника». «Вы готовы убить своих родителей?» - так ведь и буржуйская пропаганда изображает революцию «братоубийством»!
Вообще, марксизм, в отличие от прудонизма (=анархизма) уделяет вопросам морали второстепенное, подчинённое значение. У каждого класса – своя мораль. Почему же Вы, г. Пегов, приводите такие «общечеловеческие», бесклассовые примеры про «ребёнка», «родителей» и «невинных людей»? Чем Вы не поп, не Горбачёв, не Короленко и не Достоевский? Вы коммунист или гуманист?
Миф №5. "Необходимо открыто заявлять свои цели и задачи – вооруженное насильственное свержение буржуазии, вплоть до ее физического поголовного уничтожения". При этом ссылаются на Маркса в "Коммунистическом манифесте". Вот уж в чем "леваки" действительно преуспели -так это в болтовне и демагогии! А еще они очень любят громкие названия своих организаций: "революционные", "вооруженные", "непримиримые" и т.д. как будто только название определяет суть и привлекает людей. Для спецслужб нет лучшего подарка, чем такие "деятели", только сиди и записывай, а потом бери и сажай - вот тебе и раскрытое дело, а значит премии, повышения, карьера. То, что дела можно (и нужно!) делать без лишнего трепа -подобным "деятелям" неведомо. Главное - прокричать, а там неважно, что далее. Подход чисто интеллигентский. Я для себя уже вывел закономерность, что чем больше
человек треплется, тем меньше пользы он из себя представляет.
Г. Пегов смешивает здесь 2 вещи. Из той верной предпосылки, что надо соблюдать конспирацию («не трепаться»), неверно делать вывод, что мы должны скрывать перед пролетариатом свои взгляды. Это – старое оправдание оппортунизма «соображениями конспирации», «наличием цензуры». Эти слова г. Пегова как-то не вяжутся с тем его утверждением, что мы-де, коммунисты, должны говорить народу правду, тогда как агитация леваков построена на лжи. Ведь правые оппортунисты (КПРФ, РКРП и т.п.) в своих газетах врут пролетариату о том, что «Россия исчерпала лимит на революции» и т.п., а потом «наедине» оправдываются: мы, мол, за революцию, только цензура не даёт нам это открыто провозгласить. За это каутскианцев и критиковал Ленин. «Цензура работает на вас», - отвечал он на оправдание каутскианцами своего оппортунизма наличием цензуры.
Далее г. Пегов приводит примеры террористических групп – «Красные бригады» в Италии, РАФ в Германии, губкинцы в России. Здесь автор верно размежёвывается с терроризмом. Но почему-то Пегов не говорит о своём отношении к «исламскому терроризму». А ведь это вопрос коренной! И после этого непонятно, то ли Пегов против терроризма одиночек, то ли он против терроризма вообще, т.е. и против терроризма масс, т.е. против революции.
Пегов пишет, что «классовый и социальный состав "леваков" - интеллигенция, мелкая буржуазия, люмпены, уголовники», а классовым составом коммунистов должны быть «рабочие, крестьяне, трудовая интеллигенция и служащие». Подобное и в брежневских книжонках писали! На самом деле, среди «леваков» сегодня много и рабочих (точнее – рабочей аристократии) – этого г. Пегов не замечает. Он не замечает расслоение рабочих на пролетариат и рабочую аристократию, оперирует бесклассовыми понятиями: с одной стороны - «рабочие, крестьяне, трудовая интеллигенция и служащие» (=мелкая буржуазия, вернее бесклассовая каша, за что Ленин критиковал оппортунистов, за что мы тысячи раз критиковали Нину Андрееву и Ко), с другой - «люмпены» и «уголовники» (так буржуи называют сегодня пролетариат).
«Главный вывод - партия коммунистов (революционеров) и партия "леваков" (террористов) - это две противоположности… Я - за партию коммунистов!»
Но Вы за неё выступаете так размазано, г. Пегов, что невозможно понять, за партию коммунистов-революционеров Вы или за партию реформистов. А Ваш шовинистический уклон («Россия – полуколония») говорит скорее о втором. Отсюда, из этого уклона, следует союз с национальной буржуазией, т.е. данная критика современного народничества г-ном Пеговым – это обновлённый струвизм.
Итак, мы рассмотрели критику анархизма со стороны реформиста, раскритиковали реформизм. Теперь раскритикуем анархизм.
Рассмотрим статью «Слово о ментозаврах» из одной левацкой газеты («Прямое действие», №20-21, 2002г., с. 11).
Автор справедливо признаёт, что милиция бьёт каждого второго задержанного. И какие отсюда он делает выводы?
Автор выделяет из числа милиционеров «отпетых мерзавцев». Потом он рассказывает случай, как его знакомая девушка убила милиционера в ответ на пытки и забрала у него пистолет, что пистолет до сих пор хранится у неё в надёжном месте.
Случай, прямо скажем, маловероятный. Конечно, отдельного милиционера убить не трудно – но буржуазное государство очень хорошо организовано (это отрицать глупо), и быстро задержит смельчака-одиночку. Зачем же рассказывать нехарактерные примеры?
Далее автор говорит: вот бы было хорошо, если бы такие случаи происходили чаще, тогда бы «плохие» милиционеры не беспредельничали (а как я уже сказал, автор делит милиционеров на «плохих» и «нормальных»).
Такая вот мещанская логика.
Во 1-х, случаев единоличного насилия над представителями власти сегодня уже не мало (автор просто «не знает терроризма русской жизни», говоря словами Ленина) – и полиция их довольно чётко «гасит» (т.к. они разрозненны), и всё остаётся по-старому.
Во 2-х, мы видим, что автор не выступает против полицейской системы в целом, за разгром этой системы, а лишь за единоличный отпор отдельным, зашедшим слишком далеко в своём беспределе полицаям. Система же для него неприкосновенна – как для типичного мещанина. Т.е. он выступает не против самой полиции, а лишь против перегибов с её стороны.
И тут же – комментарий редакции: мол, «индивиды, подвергшиеся насилию, имеет, по нашему мнению, полное право прибегнуть к методам, указанным в статье».
Ещё Маркс подметил, что «мораль мелкого буржуа – это возведённая в ранг закона воля крупного буржуа», или, говоря проще, словами Егора Летова, «Ваша совесть – закон». Действительно, даже по буржуазным законам каждый «индивид» (Ох уж эта любовь оппортунистов к мудрёным словечкам! Нет, чтоб сказать «человек»!) имеет право защищать свою жизнь, даже если его бьёт милиционер (формально милиционеры вроде как не имеют права бить задержанных). Под этими словами подпишется и любой буржуазный юрист.
Но что значит «имеет право»? Как говорится, «кто сильнее – тот и прав». А у нас пока что силёнок маловато – это надо признать. Так что болтать о «правах» ни к чему – это излюбленное занятие прудонистов.
В. И. Невский в «Кратком курсе истории РКП(б)» (см. «Бюллетень Интернационалист») пишет, как в 1903г. полиция в одном месте высекла демонстрантов – и газета «Искра» в отсутствии Ленина призвала к ответному насилию. Ленин же, приехав и узнав об этом, осудил редакторов. В 1903г. (но не в 1905!) такой призыв был преждевременным. Действительно, «желание революции – не довод за революцию». Ленин осуждал действия террористов-одиночек не за то, что они «аморальные» (как осуждает их г. Пегов), а за то, что они невыгодные с классовой точки зрения пролетариата.
Что же мы, ленинисты, противопоставим крикливой революционности анархистов?
2. Опыт предшествующих и современных революций
Опыт Северного Кавказа и других угнетённых наций доказывает правоту Ленина, что пролетариат должен разбить силовые ведомства, если хочет свергнуть капитализм.
Применим ли опыт угнетённых наций к нациям угнетающим – в частности, к России? Если применим, то в какой степени?
Энгельс в 1895г., буквально за 5 месяцев до смерти (вот, как говорится, «делать жизнь с кого»! Уже стоя одной ногой в могиле, Энгельс не поленился дать нам ценнейшие указания!) писал во введении к работе Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850г.» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 22. С. 540-543):
«Восстание старого типа, уличная борьба с баррикадами, которая до 1848г. повсюду в конечном счёте решала дело, в значительной степени устарела.
Не будем создавать себе на этот счёт иллюзий: действительная победа восстания над войсками в уличной борьбе… составляет величайшую редкость…
…во всех случаях (в 1848г. – А. Г.) восставшие одерживали победу потому, что войска отказывались стрелять, что у командиров пропадала решительность или же потому, что у них были связаны руки…
…офицеры с течением времени освоились с тактикой уличной борьбы: они уже не шли напрямик…, а обходили… через сады, дворы и дома…
Но с тех пор произошло и много других изменений, и все в пользу войск…
Восстание, которому сочувствовали бы все слои народа, вряд ли повторится; в классовой борьбе средние слои никогда, надо полагать, не объединяться все без исключения вокруг пролетариата… «Народ», таким образом, всегда будет выступать разделённым (в отличие от 1848 г. – А. Г.)… Наконец, длинные, прямые, широкие улицы… больших городов как бы нарочно приспособлены для действия новых орудий и винтовок. Безумцем был бы тот революционер, который сам избрал бы для баррикадной борьбы новые рабочие кварталы…
Значит ли это, что в будущем уличная борьба не будет уже играть роли? Нисколько. Это значит только, что условия с 1848г. стали гораздо менее благоприятными для бойцов из гражданского населения, гораздо более благоприятными для войск. Будущая уличная борьба может, таким образом, привести к победе лишь в том случае, если это невыгодное соотношение будет уравновешено другими моментами. Поэтому уличная борьба будет происходить реже в начале большой революции, чем в дальнейшем её ходе… [Силы революции] предпочтут, надо думать, открытое наступление пассивной баррикадной тактике…»
Замечу, что 1848 год для Европы примерно соответствовал в данном смысле 1917 году для России, поэтому тогда, в России в 1917-м, этот вопрос, поднимаемый Энгельсом, так остро не стоял. Как видно из слов Энгельса, речь идёт о тактике восстания уже в империалистических нациях (не забывайте, что на дворе был уже 1895 г., и Европа уже показывала признаки империализма). Европейские же оппортунисты в 20-м веке и современные российские оппортунисты этот вопрос, поставленный Энгельсом, естественно, не ставили.
Итак, подведём итог:
1) Баррикадная тактика устарела, т.к. войска в этом случае легко расправляются с повстанцами;
2) Борьба на центральных улицах и площадях невыгодна нам по тем же причинам;
3) Уличная борьба должна происходить реже в начале большой революции, чем в дальнейшем её ходе;
4) Восстание надо начинать в такой момент, когда в среднем классе и в войске – разброд и шатания (причём не просто сложа руки ждать этого момента, но и готовить его), когда немалая их часть, пусть и не поддерживает нас (этой поддержки революции абсолютным большинством населения, о чём талдычат оппортунисты, ждать глупо – рискуем прождать 500 лет), но хотя бы будет нейтральна, хотя бы не пойдёт против нас.
Что же вытекает из этого?
То, что пролетариат должен формировать единый фронт с недовольной частью рабочей аристократии (то, что будет и немалая довольная часть среднего класса, «народа», «рабочих», которая выступит на стороне властей - было понятно и Энгельсу, понятно и нам) – но ни в коем случае не строить иллюзий относительно надёжности этих союзников.
То, что пролетариат должен поддерживать недовольство младших чинов силовых ведомств против старших (тот же профсоюз милиционеров, против поддержки которого фыркают леваки из МРП-«Левый поворот», утверждая, что это-де – междоусобная грызня классовых врагов) – но тем более ни в коем случае не строить иллюзий относительно надёжности этих союзников (как это делает «Пролетарская газета», называющая полицию «рабочими в серых шинелях», как это делает левак Правдин, называющий их «отличными ребятами» - мы-то уж знаем, какие они «отличные»…).
То, что пролетариат должен сначала, прежде чем проводить непосредственно вооружённое восстание, провести предварительную «артподготовку» в союзе с широкими недовольными слоями среднего класса – различные легальные митинги за политические и экономические требования, пусть даже и не выходящие за рамки капитализма. В ходе этих митингов власть сама начнёт насильничать – в этом можно не сомневаться, зная историю последних лет.
То, что войну надо больше вести не на открытых пространствах (центральных улицах и площадях), где нас (к тому же скопившихся в одном месте) легко можно будет разогнать водомётом, газами и резиновыми пулями, а заманивая противника во дворы, закоулки, подъезды и даже квартиры. Борьба будет зачастую формально более индивидуальной («один на один» или около того – об этом и Ленин писал в «Задачах отрядов революционной армии» - см. 5-е изд., т.11), но благодаря мобильной связи реально она будет слаженной. Кстати, теоретик военного дела Клаузевиц подмечает, что в индивидуальной борьбе большую роль, чем в борьбе типа «стенка на стенку» играет моральный дух, ибо здесь нет «чувства локтя», грубо говоря – не за кого спрятаться. Т.е., в этом смысле некоторый перевес будет на нашей стороне, ибо рядовые и младший комсостав силовых ведомств будут воевать зачастую за чуждые им интересы (хотя отчасти и за свои интересы тоже). Вообще, чтоб подбодрить наших товарищей, напомню, что наёмные войска в истории, как правило, проигрывали, ибо моральный фактор у них ниже, чем у тех, кто воюет за «свои» интересы. А ведь сегодня войска, в отличие от времён Энгельса, стали в большинстве своём именно наёмными («срочникам» в армии власть, как правило, боится доверить автомат, в лучшем случае разрешая лишь пару раз пострелять из него за всё время службы).
Данные мысли Энгельса были сильно извращены бернштейнианцами всех мастей. Они сделали из них неверный вывод, что уличная, насильственная борьба ушла в прошлое. Например, «Каутский от троцкизма» (так его Бугера назвал – впрочем, Бугера сам не лучше) Эрнест Мандель утверждал, что «рабочий класс» Запада после 2-й мировой войны добился «получения новых и важных реформ в рамках буржуазного общества; было предотвращено обращение буржуазии к открытой диктатуре». Это – рассуждения мещанина, эдакого нового Жореса (напомню, что Жорес в союзе с буржуями и военщиной «спасал» буржуазную республику от монархии, когда опасности монархии уже не было, и речь шла уже о замене буржуазной республики диктатурой пролетариата). Мещанин не замечает буржуазную диктатуру, пока она его не касается. На самом деле, все эти реформы (безусловно важные – здесь Мандель прав) лишь усилили расслоение общества, улучшив материальное положение лишь части рабочих до уровня рабочей аристократии и ухудшив положение другой части до уровня пролетариата, тем самым усилили классовую борьбу и со стороны буржуев, и со стороны пролетариев, и, как следствие, усилили буржуазную диктатуру, усилили полицейский беспредел в отношении пролетариата (то, что в современной Европе полицейский беспредел в отношении пролетариата принял огромные масштабы, признавалось многими – и английским историком Хобсбаумом, и французским писателем Сартром, да это видно и из последних событий во Франции), тем самым делая пролетариат революционным. Именно в этом, в обострении (а не в «предотвращении», как изображает Мандель) буржуазной диктатуры – прогрессивная роль реформ последних десятилетий в богатых нациях, в том числе и в России. К тому же, Мандель, как видим, выражается размыто, сродни Пегову: «предотвращено обращение буржуазии к открытой диктатуре» - а она никогда и не будет «открытой», а всегда будет прикрыта лицемерными фразами, какой бы на деле острой она ни была.
Прекрасный опыт (тем более прекрасный, что современный, и что относится тоже к богатой нации) – восстания французских пригородов в 2005-2007 гг. Проанализируем выступление весной 2006г. Я опираюсь на статью Роберта С. Леикена (Leiken, Robert S.) «Восстание во Франции; протесты против трудового закона противопоставили привилегированную молодёжь недовольным иммигрантам» («The Weekly Standard», 5/1/2006). Автор, судя по всему, буржуазный журналист, не отличающийся особой добросовестностью, ловко мешающий правду с неправдой, и верить ему на слово нельзя, надо анализировать.
С одной стороны, он признаёт, что первыми на митинги вышла «рабочая аристократия» - коренные французы, протестующие против закона о контракте первого найма, который отбирает у них прежнюю гарантию работы на всю жизнь (т.е. фактически рабочеаристократические привилегии), какая была у их родителей. Здесь были студенты, профессора, госслужащие - маоисты, анархисты, троцкисты, молодёжь в футболках с Че Геварой.
Но не приглашёнными в протестующую партию, не упомянутыми ни на одном знамени, плакате значке, ни в одной листовке были недовольные молодые люди из banlieues, унылых пригородов французских крупных городов, где менее чем шестью месяцами ранее были подожжены 9 тысяч автомашин, 500 общественных зданий подверглись нападению, и около 5 000 жителей арестовано за 3 недели мятежа, иногда называемого «французской интифадой».
Конечно, данное утверждение (что на митингах не было пролетариата) может быть и преувеличением, но факт – в том, что это (митингующие, с одной стороны, и мятежники, с другой) – 2 различных крыла.
Леикен осуждает рабочую аристократию, что она-де не понимает, что «работа на всю жизнь – на пути к вымиранию», что «марширующие обеспечили для своей страны экономический застой и политический паралич».
С другой стороны, автор изображает, что данный закон был в интересах иммигрантов 2-го поколения, населяющих трущобы, и что они, якобы, выступили не против правительства, а против коренных французов, против рабочей аристократии.
«…классовая борьба приняла такие формы, о каких Маркс и Энгельс никогда не предполагали. Ленин, создавший термин «рабочая аристократия», скорее подходит для сегодняшней классовой борьбы, противопоставившей привилегированных рабочих гражданам иммигрантского происхождения. Эта классовая война развернулась по принципу «свои-чужие» на рынке труда. В ней «свой» рабочий аристократ и его потомок противостоят потомству колоний, в большинстве своём детям и внукам разнорабочих, набранных из Северной Африки полвека назад»
Как видим, Леикен заигрывает с ленинизмом, чтоб доказать свою лживую точку зрения, чтоб натравить рабочую аристократию на пролетариат, коренных французов – на иммигрантов 2-го поколения. Первые, мол, «плохие», а вторые – «хорошие». Но мы слышали из СМИ и другую точку зрения – что молодёжь из трущоб особо и не знала даже суть этого закона, и для неё это был лишь повод для выступления против полиции. Т.е., пролетариат в который раз показал, что идёт в революцию не за жирный кусочек, а за то, что, казалось бы, его не касается. Г-н Саркази тогда чётко отделил рабочую аристократию от пролетариата: мол, с первыми мы будем вести переговоры, а вторые – не молодёжь, а «подонки». Как видим, и Леикен чётко разделяет эти 2 крыла (это деление сегодня уже вряд ли кто может скрыть), но у него, наоборот, «плохими» являются рабочие аристократы, а «хорошими» – пролетарии. И позиция Леикена, и позиция Саркази – это старое доброе «разделяй и властвуй».
Восстания во французских пригородах прокатились и осенью 2007г. Опять же – им предшествовала общенациональная забастовка, которая сама по себе не является опасной для властей, но готовит почву для пролетарского восстания. И тогда Саркази уже пошёл на попятную, и не стал называть революционную молодёжь «подонками», а пригласил за стол переговоров. С другой стороны, один из министров приехал в Тулузу, чтоб поддержать… полицейских «в борьбе с подонками»! Такая начальственная тупая жестокость нам только на руку, ибо она революционизирует даже самых отсталых пролетариев (так же и «наш» полицай, один из бывших лидеров партии «Единство», а ныне председатель комитета Госдумы по безопасности Гуров с маразматическим блеском старческого упрямства в глазах говорит о том, что за каждого убитого милиционера мы будем ликвидировать по одному «бандиту», и не важно, мол, расстреляем мы его или распнём на кресте). Говоря словами Юры Хоя, «Эй вы, там, наверху! Продолжайте давить на газ!» (т.е. давить на нас).
Итак, уроки французских восстаний подтверждают правоту Энгельса: пролетарская революция не может начаться непосредственно с восстания, нужна «артподготовка» в виде митингов, забастовок и т.п. рабочей аристократии, и мы должны рабочую аристократию в этом поддержать, но, поддерживая, не забывать ни на миг о её двойственности.
Рассмотрим дело Ходорковского, тем более, что оно сегодня снова встало на повестку дня. Я признаю свою вину, что не уделил в своё время этому делу должного внимания.
Это дело можно сравнить с делом Дрейфуса, которое, как известно, послужило поводом для революционного выступления пролетариата.
Мы должны поддержать Ходорковского, но не так, как поддержал Дрейфуса Жан Жорес, а как поддержали Дрейфуса Ленин и др. Да, Ходорковский – буржуй, и особых симпатий у нас не вызывает. Но посадили его фактически не за это, а за то, что он еврей, т.е. это – полицейское беззаконие, которое в первую очередь бьёт по пролетариату. Т.о., мы поддержим Ходорковского, но не так, как делают это либералы («защитим свободу бизнеса от посягательств со стороны государства») – такая защита означала бы шаг назад, к 1991г. Действительно, в 1991г. бизнес уже завоевал себе свободу и сросся с государством. Сегодня бизнес благодаря коррупции защищён от «посягательств со стороны государства», аналогично тому, что писал Энгельс в работе «О социальном вопросе в России». Мы поддержим Ходорковского, но не в смысле защиты буржуазной демократии (в смысле – демократии для крупной буржуазии, свободы крупного капитала) от крепостничества - буржуазной демократии крепостничество сегодня уже не грозит – а в смысле слома буржуазной демократии, которая является одновременно буржуазной диктатурой, в смысле замены её на нашу власть.
С другой стороны, мы – не бакунисты, считающие, что революция должна быть «разгулом диких страстей», и мы должны строго пресекать случаи левацкого беспредела в ходе восстания. Нам не выгодно разбивать джипы и витрины магазинов, насиловать буржуйских любовниц и т.п. (к чему призывают леваки) – это толкает средний класс в объятия буржуев.
Насчёт вооружения. Снова подчеркну, что довод «у пролетариата нет оружия» не выдерживает критики. Во 1-х, он не новый – то же самое говорили скептики о России до 1905г. Во 2-х, в городской войне, в войне на малых пространствах, роль оружия массового поражения практически сводится к 0 (ибо противники и союзники в городе перемешаны), зато возрастает роль холодного оружия (за последние годы мы видим резкий рост вооружения пролетарской молодёжи ножами, отвёртками, бутылками и т.п., а также прогресс в умении пользоваться этим оружием).
3. Буржуазная наука о делении на классы
Теперь рассмотрим буржуазные теории среднего класса и официальную статистику бедности в богатых нациях. Это необходимо для того, чтобы понять классовую основу различных течений в комдвижении, чтоб уметь распознать за политической деятельностью разных движений определённые экономические интересы различных классов, чтобы не «висеть в воздухе», как г-н Пегов вопросе об анархизме.
Кстати, О. Торбасов (Российская Маоистская Партия) в своей статье «По вопросам полемики с МИД», в разделе «Вопрос о рабочей аристократии» цитирует позицию Маоистского Интернационалистского Движения (МИД) по отношению к некоему, также маоистскому, движению РИД:
В статье «Vouching and credentials as a bad means of security» МИД утверждает, что
«РИД также вовлечено в распространение ложного сознания среди пролетариата Третьего мира, указывая на западную трудовую аристократию как на пролетариев, которые стали богатыми «будучи развитыми», «упорно трудясь» и используя лучшую «технологию», а не через реакционную классовую борьбу за присвоение труда. В координации с буржуазными СМИ, РИД таким образом поощряет пролетариат Третьего мира культурно копировать пути трудовой аристократии как средство экономического развития вместо того, чтобы поднять пролетарскую революцию. Троцкистская международная организация РИД имеет своим главным эффектом это распространение ложного сознания, потому что отрицает учения Мао относительно Ван Мина и потому что самая важная сила для революции — миллиарды людей Третьего мира, а не сотни миллионов мелких буржуа на Западе».
Далее Торбасов критикует эту позицию МИД:
Притом, что сами рассуждения, конечно, верны, следует отметить, что претензии к РКП кажутся преувеличенными: они по крайней мере прямо говорят об угрозе со стороны рабочей аристократии, чего как огня избегают орды ревизионистов, включая троцкистов. Мало кто вообще даже упоминает о рабочей аристократии. В России, например, о рабочей аристократии не говорит никто кроме РМП, Гачикуса и Шапинова (который теперь в Украине). Нет ни единого упоминания о рабочей аристократии и в программе Марксистско-ленинской партии Германии.
Итак, претензии к тем, кто считает «трудовую аристократию» пролетариями, Торбасову «кажутся преувеличенными»: мол, «мало кто вообще даже упоминает о рабочей аристократии». Что это, как не уступка рабочей аристократии, оппортунизму, г-н Торбасов? Так можно и всех оппортунистов оправдать – ведь «мало кто вообще о коммунизме говорит»! Это – хвостизм, рабское преклонение перед буржуазным «общественным мнением», замазывание принципиального вопроса.
Торбасов утверждает, что «в России о рабочей аристократии не говорит никто кроме РМП, Гачикуса и Шапинова». Это не совсем так. Надо учесть и то, что возможность быть услышанным сегодня у пролетариата отсутствует (вернее: почти отсутствует) по причине отсутствия денег и связей, что обсуждение тезиса о рабочей аристократии (прежде всего своей страны) фактически под цензурным запретом, ибо оно связано с насущными вопросами об «исламском терроризме», о силовых ведомствах и т.д. Торбасов же склонен изображать капитализм «свободным» (мол, «неправда, что тех, кто выступает за солидарность с ваххабитами, власть травит»), и изображает, что если чьего-то голоса не слышно, то значит, его и нет.
РМП (Торбасов), Гачикус и Шапинов представляют 3 направления в вопросе о рабочей аристократии. Шапинов кричит только о рабочей аристократии Запада, т.е. его точка зрения – это точка зрения российского империализма (разумеется, приправленная интернационализмом), это по большому счёту буржуазная точка зрения. Точка зрения Торбасова, который также кричал раньше только о рабочей аристократии Запада, и стал признавать её наличие в России лишь в последнее время, под влиянием нашей критики, да и то с тысячью увёрток, неохотно – это точка зрения мелкого буржуа, это – центризм. Точка зрения Гачикуса, говорящего о рабочей аристократии прежде всего своей страны, это интернационализм.
Как видим, даже среди тех, кто говорит о данном вопросе, есть 3 разных направления, есть классовое деление, т.е. даже внутри данного вопроса необходимо размежевание – а что говорить о размежевании с теми, кто этот вопрос вообще замалчивает! Для лениниста необходимость такого идейного размежевания несомненна (что, ещё раз подчёркиваю, не исключает и сотрудничества с ними). А для Торбасова это – вопрос неважный. Главное для него – «сохранить единство» с рабочей аристократией.
Перефразируя Торбасова, можно сказать о данной цитате МИД, что «притом, что сами рассуждения, конечно, неверны, следует отметить, что претензии к тем, кто изображает рабочих аристократов пролетариями, нам не кажутся преувеличенными». А рассуждения эти неверны потому, что
1) МИД говорит о «сотнях миллионов мелких буржуа на Западе», но не говорит о сотнях миллионов пролетариев на Западе;
2) МИД говорит о «сотнях миллионов мелких буржуа» лишь на Западе, но не говорит о сотнях миллионов мелких буржуа в России, Китае и Индии;
3) МИД говорит о «миллиардах людей Третьего мира» («людей» - так мог сказать бы только прудонист, но не марксист), но не говорит, что добрая половина этих «людей» - это крестьяне, которые по природе своей являются также мелкой буржуазией, как и рабочая аристократия богатых наций.
Итак, для нас, в отличие от Торбасова, данный вопрос – принципиальный. Рассмотрим его.
1.Средний класс в России. Данному вопросу посвящено одно научное исследование (Средние классы в России: экономические и социальные стратегии / Е. М. Авраамова и др.; Под ред. Т. Малеевой; Моск. Центр Карнеги. – М.: Гендальф, 2003. – 506 с. Электронная версия: http://www.carnegie.ru/ru/pubs/books).
«Концепция среднего класса набрала силу в идейном противостоянии с ортодоксальным марксизмом, который ещё с конца 19-го столетия пытался продвинуть миф о неизбежной поляризации капиталистического общества и размывании средних слоёв. Вскоре по этому принципиально важному идейному пункту марксизм был повержен, несмотря на то, что отдельные попытки говорить о поляризации «левые» делают и по сей день. Их теории о «пролетаризации» населения включая массы «белых воротничков» породили массу дискуссий. И всё же пришлось признать, что по крайней мере в развитых западных странах прогрессирующей поляризации на богатых и бедных и имущих и обездоленных не наблюдалось и не наблюдается» (С. 17).
Авторы трусливо молчат о ленинской теории рабочей аристократии (=среднего класса), которая строилась на марксизме, и хвастливо заявляют: «марксизм повержен»! Подлый приём, но иного от буржуазных учёных ждать глупо.
«…«светлый» миф об обществе среднего класса пришёл на смену «тёмному» мифу о поляризации. Новый миф успешно отработал своё, однако уже к концу 1950-х годов начал давать серьёзные сбои. Произошло «новое обнаружение бедности», или открытие «второй нации»…» (С. 18)
Как видим, этот абзац опровергает (или, вернее, сильно подправляет), то, что говорилось в предыдущем абзаце. Значит, поляризация всё-таки происходит, и Маркс был прав, но она происходит неравномерно, не исключает наличия среднего класса в богатых нациях – прослойки, постоянно расслаивающейся, «поляризующейся» на богатых и бедных (причём большинство движется по «социальной лестнице» именно вниз, а не вверх), но, тем не менее, продолжающей оставаться довольно значительной.
Миф об обществе «среднего класса» авторы работы называют «светлым», а «миф» о поляризации – «тёмным», и это показывает, что авторы – мелкие буржуи, боящиеся обеднеть.
Анализ российского общества проводился авторами на основе статистики 2000-2001гг., т.е. непосредственно сразу после кризиса 1998г. и 1990-х гг. вообще. Это был период, когда доходы народных масс (как пролетариата, так и рабочей аристократии) были ниже их среднего значения в целом за весь период экономического цикла, и часть среднего класса – та, что в периоды процветания (брежневский период, путинский период) жила и живёт более-менее сносно - жила около черты бедности. Поэтому под «средним классом» авторы понимают то, что скорее является «верхним средним классом», и относят сюда лишь 30% населения России. Статистика за 200-2001 гг. доли населения, владеющей автомобилями, а тем более мобильниками, сегодня безбожно устарела.
Вообще, авторы сами себе противоречат, утверждая, что «средний класс был всегда» (т.е. и тогда, когда машин и мобильников ещё не было). Правильнее сказать «средний класс был и ранее» - и при Советской власти, и даже отчасти при царе. По каким же критериям вернее всего было бы его оценивать в таком случае, если наличие машины, мобильника и т.п. – критерий ненадёжный? Я уже писал (см. мою работу «Снова к вопросу «Что делать?»»), что, по причине того, что подкуп может осуществляться как в передовых формах (как на Западе, а сегодня и в России), так и в старых (в бывшем СССР, в современных Китае и Индии), правильнее было бы делить «народ» богатых наций (= население этих наций минус олигархическая верхушка) на 2 части – та, доходы которой колеблются около прожиточного минимума, и та, доходы который стабильно выше прожиточного минимума.
2. Средний класс в Индии и Китае. По одним данным, средний класс в Индии в 1984-85гг. составлял 10% населения, а сегодня утроился, но, учитывая рост населения, всё же не дотягивает до 20% (India's Growing Middle Class. Gurcharan Das | Monday, November 05, 2001). По другим данным, в 2004 эти цифры были 79 млн. в Китае и 12 млн. в Индии (т.е. соответственно примерно 6% и 1,2% населения этих стран), но возрастёт до 1 млрд. чел. к 2020г., из которых 650 млн. – китайцы, 350 млн. – индийцы (`A one-billion middle-class deluge from India, China by 2020'. Rasheeda Bhagat. Singapore , June 28). Если считать, темпы роста неизменными, то выходит, что сейчас, в 2008г. средний класс в Китае составляет примерно 133 млн., в Индии – 28 млн. Автор данной статьи – «оптимист», верящий в «светлый» миф о том, что Индия и Китай превратятся в общества среднего класса. «Больше – никакого голода» - пишет он:
«Есть, однако, пессимисты. Подобно Мальтусу, они жалуются на рост населения Индии. Подобно Риккардо, они беспокоятся о способности нашей земли прокормить народ. Факты доказывают, что Мальтус и Риккардо ошибались…
Весной 2000г., даже несмотря на то, что население Индии перешагнуло за миллиард, склады нации ломились от зерна, и главной заботой министерства культуры было, как распорядиться этой массой зерна, чтоб избежать потерь. По общему признанию, уровень питания пока ещё низкий, но люди больше не беспокоятся о проблеме с едой в Индии… Маркс понимал намного лучше Мальтуса и Риккардо (и наших современных пессимистов), что рост естественен для рыночной экономики, и что есть положительная связь между технологическим прогрессом и богатством».
Такой вот «марксизм»… Да, Маркс, в отличие от Мальтуса и Рикардо, понимал, что развитие капитализма ведёт к росту богатства, но он понимал и то, что это богатство распределяется крайне неравномерно. Автор же опошляет Маркса до уровня Адама Смита и громогласно заявляет: «больше – никакого голода!». На самом же деле, при всём при том, что средний класс рос в последние годы в Китае и Индии, «гарантированная тарелка риса каждый день», имевшая место в Китае в 1950-е гг., ушла в прошлое.
В другой статье, кстати, признаётся (India's middle class failure. Chakravarthi Ram-Prasad. September 2007):
«Индия имеет наибольшее число долларовых миллиардеров, если не считать США и Россию»
А российские и индийские шовинисты продолжают относить свои страны к разряду бедных наций!
3. Бедность в США. США ещё не пережили кризис, подобный кризису в России в 1990-е гг., и поэтому в тамошней официальной статистике сильно господствует «оптимизм» (подобный нашему брежневскому). Мною была рассмотрена статья, написанная в подобном духе, что, мол, «средний американский бедняк имеет машину, собственный дом, не голодает и вообще живёт на уровне среднего европейца» (January 5, 2004. Understanding Poverty in America. Robert E. Rector and Kirk A. Johnson, Ph.D. Backgrounder #1713).
«В 2005 Бюро насчитало 37 миллионов «бедных» американцев. Кандидат в Президенты Джон Эдвардс заявляет, что эти 37 миллионов американцев в настоящее время «борются с невероятной бедностью». Эдвардс заявляет бедные, «которые составляют 1/8 часть из нас, … не имеют достаточно денег на необходимые им еду, убежище и одежду…»
Автор доказывает, что это не так. Вообще, странно – если бы бедняки в США в общем и целом имели бы достаточно денег на необходимые им еду, убежище и одежду, то какой смысл был бы человеку, надеющемуся завоевать голоса избирателей, рассказывать им о том, чего нет?
Статистика в этой статье явно приукрашена, статья написана явно не в беспристрастном духе. Например, в ней говорится, что лишь 11% бедняков в США недоедают – хотя в других статьях говорится, что 11% всего населения США недоедают (Statistics on poverty &
food wastage in America. Samana Siddiqi. См. также Poverty in the United States. From Wikipedia, the free encyclopedia). Кстати, официальные цифры недоедания и голода в США (соответственно 11% и 3,5% населения) даже выше, чем в современной России (соответственно 9% и 2%). Вызывает сомнение и то, что 75% бедняцких семей имеют автомобили, из них 30% - 2 и более. Судя по всему, здесь, опять же, указаны цифры для всех семей, а не только для бедняцких. Это подтверждается и примером России, которая сегодня, даже по официальным заявлениям, догнала Запад по количеству автомобилей на тысячу человек населения. По официальной статистике, 7-8 лет назад доля семей с автомобилями в России была 25% (см. работу, цитированную в 1-м пункте), сегодня, судя по всему, она составляет около половины (если не больше). Причём эта цифра для «среднего класса» (т.е. для верхнего среднего класса, для 30% населения, следующих после 1% богатых) составляла около 50%, т.е. для нижних 70% населения России она составляла (богатейший 1% населения можно не учитывать, т.к. за счёт его малой доли в населении доля автомобилизированных семей в нём мало влияет на долю автомобилизированных семей в населении в целом). Если считать, что за последние годы доля автомобилизированных семей возросла в России в 2 раза (до 50%), и если считать, что для 30% верхнего среднего класса она дошла до 100%, то для нижних 70% она составляет 28%. Если считать, что доля автомобилизированных семей среди всех семей, а не только бедняцких, в США составляет 75% (что более правдоподобно, тем более, что на фальсификации цифр - приписывании беднякам средних показателей уровня жизни – мы автора статьи уже ловили в случае с голодом), и если считать, что богатая половина семей в США на 100% автомобилизирована, то выходит, что бедная половина автомобилизирована лишь на четверть (а тем более беднейшие 12%). К тому же, как я уже писал в одной из предыдущих работ, надо учитывать и то, насколько новыми являются автомобили у разных слоёв населения.
При сравнении старых империализмов (Запад) с молодыми (Китай, Индия, в прошлом – Россия при СССР) нужно учитывать, что в последних отставание в количестве легковых автомобилей на 1000 человек (например, 50 и 500 соответственно для СССР и США в 1990) компенсировалось более высоким развитием общественного транспорта (3/4 мирового производства троллейбусов – 21 тысяча из 28 тысяч в 1991 – производила Россия).
Похожая картина и с жилищами. Если даже данная статья и не завышает долю бедняков, живущих в собственных домах (46%), то это ничуть ещё не говорит о «богатстве» бедняков, ибо, как я уже писал, собственный дом может по жизненным удобствам (жилплощади, санузлу и т.д.) даже уступать иным квартирам в многоквартирном доме, как уступают те же крестьянские избы. С другой стороны, малая доля населения в собственных домах в России компенсируется большим количеством многоквартирных домов.
Вообще, собственный дом, также как и собственный автомобиль, служит буржуям для прививания народным массам собственнических инстинктов, и на деле может нисколько не являться показателем богатства в стране с низким уровнем развития общественного транспорта и многоквартирного жилья. Тот же Майкл Паренти признавал, что автомобильные корпорации дают взятки муниципалитетам, чтоб те тормозили развитие у себя общественного транспорта, с целью повышения спроса на легковушки.
Вот что писал на этот счёт Энгельс в работе «К жилищному вопросу» (см. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9-ти т. Т. 4. – М.: Политиздат, 1986. С. 402-403):
«Капитал есть господство над неоплаченным трудом других. Домик рабочего становится, следовательно, капиталом лишь тогда, когда он сдаёт его в наём третьему лицу и присваивает себе в форме наёмной платы часть продукта труда этого третьего лица. Но в силу того, что рабочий сам в нём живёт, дом как раз и не может стать капиталом, подобно тому как сюртук перестаёт быть капиталом в тот самый момент, когда я покупаю его у портного и надеваю на себя. Рабочий, владеющий домиком стоимостью в тысячу талеров (это около 1 млн. руб. в наших ценах – А. Г.), правда, уже не пролетарий, но нужно быть г-ном Заксом, чтобы назвать его капиталистом...
Допустим, что в какой-нибудь промышленной местности стало правилом, что каждый рабочий имеет собственный домик. В таком случае рабочий класс этой местности пользуется жильём бесплатно; расходы на квартиру уже не входят в стоимость его рабочей силы. Но всякое понижение издержек производства рабочей силы… равносильно, «на основании железных законов учения о народном хозяйстве», понижению стоимости рабочей силы и поэтому, в конце концов, приводит к соответственному понижению заработной платы…».
Кстати, Энгельс здесь опирается именно на «железные законы», гласящие, что зарплата определяется стоимостью товаров, жизненно необходимых для рабочего – а «Бюллетень Интернационалист» приписывают эти законы Лассалю (хотя «железный закон» Лассаля тем и отличался от «железного закона» Маркса, что, опираясь на Мальтуса, объявлял рост нищеты закономерным вообще, в любом обществе, а не в капиталистическом), и, приведя вырванную из контекста цитату Маркса против «железных законов» Лассаля, на деле отрицают «железные законы» Маркса, т.е. скатываются в бернштейнианство (см. мою работу «О едином фронте»).
Вернёмся к нашему «рабочему с домиком». Итак, что же следует из цитаты Энгельса?
1.Рабочий, владеющий домиком стоимостью в 1 млн. руб. - уже не пролетарий, но ещё не капиталист. Здесь, кстати, надо подробнее разобрать начало данной цитаты. Данную мысль Энгельса начётнически цитируют оппортунисты (Черветто и Ко), замазывающие ленинскую теорию рабочей аристократии и изображающие рабочего на машине пролетарием.
Надо учитывать, что Энгельс писал в доимпериалистическую эпоху, и не мог всего предусмотреть. Действительно, ложка, гармошка и зубная щётка не являются средствами производства, капиталом, и мы не собираемся их отнимать у их владельцев, как изображают буржуи. Но являются ли капиталом средства роскоши? Формально – нет, ибо они не производят прибавочную стоимость. Но, как верно подметил Маркс в «Капитале», в буржуазном обществе главное даже не быть богатым, а показать себя богатым. То есть, средства роскоши, не создавая прибавочной стоимости, повышают «имидж» их владельца и способствуют перераспределению прибавочной стоимости в пользу их владельца, т.е. создают прибыль. Оппортунисты же путают понятия «прибавочная стоимость» и «прибыль».
Именно по этой причине вульгарная политэкономия (это можно видеть хотя бы на примере Кейнса) не различает доход, вложенный как капитал, и доход, потраченный на товары длительного пользования (т.е. фактически средства роскоши). Почему? Потому что буржуазия в силу своего положения не способна понять «железные законы» (да ей этого в практической жизни и не надо), для неё не существует понятие «прибавочная стоимость», а есть лишь понятие «прибыль».
Кейнс справедливо пишет о том, что существует статистическая связь (т.е. не для одного случая, а для миллионов) между величиной дохода и частью его, вложенной как капитал. Но точно так же есть связь между величиной дохода и частью его, потраченной на средства роскоши. Другими словами, есть связь между величиной, которую тратит средний представитель данного общественного слоя на средства роскоши и величиной, которую он вкладывает как капитал. Средства роскоши – это олицетворение капитала.
Тем более это верно в эпоху империализма, в эпоху, когда прежняя частная собственность сменилась акционерной. Этого не понимают многие марксисты (тот же Мандель), считая тот же акционерный капитализм в СССР «социализмом», считая капиталистической собственностью только старую частную собственность (о чём пишет Энгельс в «критике Эрфуртской программы»). Рабочий аристократ (даже не имеющий акций и вклада в банке), формально не являясь владельцем капитала, является отчасти участником прибылей корпораций, и это отражается в тех атрибутах мещанства, которыми он владеет («жена, квартира, машина» - как сегодня в России, «махровое полотенце, термос и эмалированный тазик» - как в 1950-е гг. в Китае). Если старой капиталистической (т.е. частной) собственности соответствует старая мелкая буржуазия – мелкие хозяйчики, то новой капиталистической (=акционерной) собственности соответствует новая мелкая буржуазия (=сносно оплачиваемые наёмные работники).
2. В тех странах, где абсолютное большинство населения живёт в собственных домиках (в той же Англии – 80%, в тех же США) – его уже нельзя считать средством роскоши, ибо по уровню комфорта средний коттедж в США или Англии ниже среднего коттеджа в России: в России в коттеджах живут лишь богатые и отчасти верхний средний класс, а в США и Англии – даже иногда те, кто испытывают недоедание. Соответственно – и для квартир: средняя квартира в Англии и США по уровню комфорта ниже средней квартиры в России.
Действительно, для автора данной хвалебной статьи 3-хкомнатный домик с ванной и туалетом – средний домик бедняцкой семьи в США – это очень даже прилично. Но ведь теми же показателями, которыми обладают такие домики в США, обладают и квартиры в России. Медиана цены на скромный домик в США – более 200 тыс. долл. (UNDERSTANDING POVERTY AND HOMELESSNESS IN AMERICA. Gerry Roll), это около 6 среднегодовых зарплат. Примерно столько же стоит и скромная квартира в России по отношению к зарплате среднего российского рабочего. Как видим, разницы нет.
Черветто верно подметил, что, точно так же как Англия в 19-м веке показывала остальным странам путь их развития, то в 20-м веке – США. Действительно, многие рабочие аристократы в России, купившие машину за последние годы путинского «процветания», в момент кризиса разоряться, и мы, судя по всему, увидим довольно высокую долю автовладельцев среди голодных (к тому же «автовладельцами» назвать их за их заржавевшие к тому времени «тачки» сможет лишь официальная статистика сродни вышеуказанной американской).
Вернёмся к цифрам, приводимым в данной хвалебной статье. Статистикой количества видаков и DVD у бедняков (78%), если она даже и правдивая, вообще сегодня глупо доказывать «зажиточность» бедняков, ибо в последние годы они подешевели в разы даже относительно телевизоров, а, тем более, относительно продуктов питания. Это сегодня почти так же глупо, как доказывать «зажиточность» бедняков наличием мобильников у большинства из них.
В другой статье официальная статистика бедности подвергается критике уже с другой стороны (Poverty in the United States. From Wikipedia, the free encyclopedia):
«…бедность в США по природе своей циклична, она состоит из людей, которые время от времени вырываются из неё и снова в неё попадают; в результате намного более 12% населения находились ниже черты бедности в какой-либо промежуток времени за данные несколько лет… Несмотря на то, что в любой данный год бедными являются от 12 до 15% населения, за 10-летний период 40% испытали бедность как минимум в течение года, потому что большинство бедняков колеблются около уровня бедности; они не остаются бедными на долгие периоды. Бедность – это то, что случается с рабочим классом, а не с какими-нибудь «отбросами общества»…»
Это верное примечание. Действительно, мы должны оценивать пролетариат по числу тех, чьё положение колеблется около прожиточного минимума, а не только тех, кто находится за этой чертой. Но, с другой стороны, если человек за последние 10 лет испытывал бедность лишь в течение одного года, его тоже неверно считать пролетарием (т.к. 9 лет, т.е. большую часть времени, он жил более-менее сносно). Правильнее считать пролетариями тех, кто за последние 10 лет находился за чертой бедности не менее половины этого времени, не менее 5 лет. А это будет, пусть и не 40%, но 25-30% населения.
Далее. Официальная статистика бедности в США признаёт следующие интересные факты (RICHARD WOLF, USA TODAY , Washington, см. также вышеуказанные источники):
а) Среди детей доля бедняков выше, чем среди взрослых. Это подтверждает правильность нашей ставки на молодёжь;
б) Среди бедных высока доля чёрных, но массы бедняков пополняются больше за счёт разоряющихся белых. Это разоблачает шовинистскую ложь маоистов о росте зажиточного белого среднего класса в США. То же самое можно сказать и о расслоении по половому признаку: средняя зарплата женщин существенно ниже средней зарплаты мужчин, но разрыв этот сокращается. Это означает, что определённая доля негров и женщин, завоевав себе права за счёт борьбы последних десятилетий, вливаются в ряды среднего класса; с другой стороны определённая доля белых мужчин – рабочих аристократов – пролетаризируется под действием конкуренции со стороны негров и женщин; средний рабочий-мужчина получает меньше в реальном исчислении, чем получал в 1973г.
в) Медиана доходов (т.е. доход, ниже которого получает половина населения) в расчёте на 1 семью в США в последние годы была стабильна, но, если учесть инфляцию, и если учесть, что средняя доля работающих членов семьи за последние годы в США возросла, реальная зарплата сократилась.
г) Только около 35% безработных и ещё меньше – безработные рабочие с низкими заработками – получали страховое пособие.
Кроме абсолютной бедности, в западной (точнее западноевропейской) статистике есть понятие «относительная бедность». Она определяется уровнем в 60% от медианы доходов. Российские же писаки подменяют понятия, изображая, что на Западе бедность определяется как 60% от среднего дохода, и говорят: по западным меркам, мол, 50% россиян живут в бедности (так врала газета «АиФ»). Российские писаки путают понятия «медиана доходов» (median) и «средний доход» (medium). На самом деле ниже средней зарплаты, к примеру, в Англии получают более 70% населения (за счёт вклада в величину средней зарплаты малого числа высокооплачиваемых «работников»; для России эта цифра наверняка примерно такая же), а медиана зарплат – это зарплата, ниже которой получают лишь 50% населения. Составляет она примерно 60% от средней зарплаты, т.е. для современной России медиана зарплат составляет около 8 тысяч р., тогда как средняя зарплата – 13 000 р. И относительная бедность для России определяется уровнем зарплат ниже 4 500 - 5 000 р., а не 8 000 р., как изображают вруны из «АиФ».
Черта относительной бедности в 60% (или иногда её берут за 50%) от медианы доходов примерно соответствует для западных стран, и, как видим, для России, черте абсолютной бедности.
Англия США Россия
(начало 1990-х) 2004 2007
Средняя зарплата 1 200 ф. ст. 2 900 долл. 13 000 р.
Медиана зарплат 800 ф. ст. 1 800 долл. 8 500 р.
Медиана доходов 400 ф. ст. 900 долл. 4 250 р.
50%-60% от
медианы зарплат 400-480 ф. ст. 900-1080 долл. 4 250 - 5 100 р.
50%-60% от
медианы доходов 200-240 ф. ст. 450-540 долл. 2 100-2 600 р.
Мы видим, что распределение по зарплатам примерно равно распределению по доходам. Это говорит о том, что в число «работающих по найму» буржуазная статистика включает и менеджеров, которые зачастую являются на деле олигархией, а в число «бизнесменов» включает тех, кто реально живёт продажей своей рабочей силы.
Далее. В прошлой статье, анализируя средний класс в Китае, я цитировал одного автора, который утверждал, что цены ниже мировых на товары первой необходимости в Китае (как и в России), за что Запад критикует российскую и китайскую власть, якобы не «устанавливаются сверху», а их «устанавливает рынок». Это верно лишь отчасти. Действительно, в ходе денежной реформы в СССР в 1961г. уровень цен был понижен в 10 раз, а курс рубля к доллару был повышен лишь в 4,4 раза (с 4 р. до 0,9 р. за долл.), а не в 10 раз, не до 40 коп. за долл. Другими словами, советский товар, стоивший до 1961г. 4 р. (=1 долл.), стал стоить 0,4 р. (=0,44 долл.). Соответственно, средняя зарплата советского рабочего в долларовом исчислении понизилась с 800 р. (=200 долл.) в месяц до 80 р. (=90 долл.), хотя покупательная способность её не уменьшилась. Это послужило тому, что в 1960-е гг. Запад стал больше вкладывать капиталов в СССР, и что советские товары стали более конкурентоспособными на мировом рынке. Впоследствии подобная политика проводилась в США («слабый доллар – сильная Америка»), в Японии, а в последние годы, как видим, в России и Китае. Это говорит о том, что, измеряя зарплату по курсу, не учитывая цены на товары первой необходимости, неверно сравнивать реальные зарплаты в России, Китае и Индии – с одной стороны, и на Западе – с другой.
В заключение ещё раз разберём ошибку М. Рудого, критикующего нас за то, что мы не отождествляем понятия «пролетарий» и «рабочий», а считаем пролетариями бедняков современных городов, мегаполисов - мол, неверно отождествлять понятия «пролетарий» и «бедняк». Я уже не раз разбирал этот вопрос, здесь лишь добавлю, что из такой позиции Рудого закономерно следует отказ от диктатуры пролетариата, от идеи «зарплата чиновника – на уровне пролетария». Его позиция сродни позиции Богданова (того самого, которого критикует Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме»). Богданов не понял большевистскую диктатуру и считал, что Ленин – выражает интересы «солдатни», привыкшей служить за «паёк», оторванной от процесса производства и «развращённой» войной, а не интересы рабочих. На самом деле мы даже сегодня, через 100 лет, к тому же в период бума, видим, что немалая часть рабочих (около 30%) работает фактически за «паёк».
11 февраля 2008 г.
Гачикус
Тактика ленинистов в период реакции
1. Новый отзовизм и новое ликвидаторство
Недавно мной получено сообщение одного из членов ЛФМЗ. Он пишет, что есть, мол, такие «товарищи», которые умеют только в Интернете выступать, а на практике ни на что не способны. И приводит такой пример – организацию протеста против выселения из общаги. Мол, один «товарищ» - любитель поспорить в Интернете – на практике оказался ни на что не способен.
Такое вот сообщение, если вкратце.
Есть, конечно, разные «товарищи». Есть и такие, кто даже в дискуссиях, даже в теории (не говоря уже о практике) ни на что не способны.
Есть споры и споры. Одно дело – спорить по делу, другое дело – ругаться, сплетничать, по-мещански обсасывать текущие новости.
Вообще, чаще всего крики о том, что «надо быть практичными!» исходят от тех, кто на практике не силён. Такие «левые» фразы на деле означают «надо отказаться от теории», т.е. на деле такие фразы не ведут к повышению практичности.
Автор пишет: «в общаге живут пролетарии – то есть наши люди». Во 1-х, в общаге не одни пролетарии живут – отрицать расслоение внутри общаги нельзя, а во 2-х, и среди пролетариев немало людей с мещанскими предрассудками. Действительно, выступающий против выселения может выступать из чисто индивидуалистских побуждений, не помышляя об интересах класса, а помышляя о том, как бы подняться по социальной лестнице.
Энгельс в статье «О жилищном вопросе» писал, что мелкобуржуазные социалисты говорят лишь о таких вопросах, которые общие как для пролетариев, так и для мелкой буржуазии, а жилищный вопрос как раз таким и является.
Это не значит, что не надо поддерживать такие протесты. Не значит, что надо отказываться от экономической борьбы по-анархистски: мол, в результате такой борьбы одна часть рабочих обкрадывает других рабочих. Нет, такая борьба ведёт к понижению прибыли буржуев, а не понижению зарплат других рабочих. Но в результате такой борьбы отдельные секции рабочих (или отдельные люди) поднимаются до уровня рабочей аристократии, в то время как другие секции опускаются до уровня пролетариата. Это прогресс – но прогресс, сам по себе нисколько не выходящий за рамки капитализма.
Что отличает пролетарский протест от протеста рабочеаристократического – так это то, что классовый интерес стоит выше секторального, интерес всех угнетённых стоит выше интереса своей особой угнетённой группы.
Леваки из газеты «Москва – Садовое Кольцо», прославляющие героев-одиночек из рабочих, выступивших вооружённым путём против начальника из-за задержки зарплаты, видят в этом что-то ужасно революционное. Однако такой «революционер» действует за свой узкокорыстный интерес, не связанный с интересами класса. «Либералы с бомбой» - называл Ленин таких.
Капитализм угнетает пролетария в десятках областей. Это и жилищный вопрос, и национальное неравноправие, и неравноправие по половому признаку и т.д. Причём, ясное дело, каждого отдельного пролетария он может угнетать в одной области больше, чем в другой. Говорить о выселении из общаги, также как об угнетении чернокожих, женщин, о нарушении прав заключённых, о полицейской травле потребителей наркотиков – если говорить об этом по отдельности, не связывая одно с другим, и всё вместе – с классовым интересом пролетариата – это рабочеаристократический интерес продвижения своей секции, и если даже он исходит от пролетариев, пролетарским он от этого не является. Пролетарским его может сделать только обобщение миллионов мелких, секторальных, личных проблем, увязывание личного с классовым, то есть марксизм.
Да, протесты, подобные вышеупомянутому, поддерживать обязательно нужно, ибо такой протест может стать поводом к массовому выступлению. Но именно для того, чтоб он перерос в массовое выступление, нужна организация теоретиков, которая сейчас с огромным трудом, но складывается благодаря общению в Интернете – складывается, несмотря на полицейскую и оппортунистическую цензуру, несмотря на засорение этого общения мелочной мещанской болтовнёй, узким экономизмом, отсутствие дисциплины общения в Интернете. Организация теоретиков нужна для того, чтоб связать все эти области недовольства воедино. Говорить: «теоретиков много, да вот практиков мало», как говорят леваки – неверно. Правильнее сказать: «теоретиков много, мало хороших теоретиков». Вообще, откуда могут взяться проблемы с практикой, если хороших теоретиков много? Значит, их теория (тех, кто правит бал в комдвижении) не подтверждается практикой, значит, надо её разоблачать. Что-то деятельность наших «практиков» по поддержке стихийных протестов не приводит к объединению этих протестов в единый мощный протест.
Макс Эльбаум, современный американский коммунист, автор статьи о рабочей аристократии и книги «Революция в воздухе» о зарождении ленинистского многорасового «Нового коммунистического движения» в США в 1960-е гг. под влиянием революций в 3-м мире и негритянского движения в США пишет о том, что причиной поражений американских коммунистов было сектантство. Его за это критикуют (на мой взгляд, справедливо). Действительно, в «сектантстве» чаще всего упрекают марксистов «экономисты», «практики», сторонники легальной партии.
С другой, стороны, есть сектантство и сектантство. Есть сектантство по отношению к полулиберальным тусовкам громче всех кричащих о своей революционности катедер-социалистов, в котором они упрекают нас. Есть сектантство по отношению к пролетариату, к чернокожим и другим угнетённым слоям, в котором Эльбаум справедливо упрекал белых анархистов, в котором мы упрекаем наших бугер, торбасовых и К°.
В 1990-е гг. большинство левых ждали революции. Однако, она не получилась, и это заставило нас рассмотреть причины нашего поражения, причины победы буржуев – победы, которую празднует сегодня почивающий на лаврах Путин со своей шайкой, лицемерно называющий эту победу «победой над бедностью», тогда как правильнее было бы её назвать «победа над бедными, над революцией».
Сама жизнь подсказала нам в начале 2000-х гг. причины поражения революции – империализм, подкуп рабочей аристократии. Наша борьба с шовинизмом была фактически борьбой и с анархизмом народников, утверждающих о «революционной ситуации», о том, что «весь народ бедный», видящих предательство рабочих вождей (Зюганов и Ко), но не понимающих, что оппортунизм имеет сильные корни в материальном положении немалых народных масс России. Пока наши коммунисты не сделают выводов о причинах поражения в 1990-е гг., пока шовинизм, народничество, экономизм, и вообще господство рабочей аристократии в комдвижении не будут идейно побеждены, практика с места не сдвинется. И крики «надо быть практичными!» на деле означают призывы к непрактичности.
Виктор Макаров (ЛФМЗ), помнится, писал мне, что, мол, в левых Интернет-дискуссиях не принято писать статьи, а принято писать репликами. Так значит, мы должны менять это положение, а не смиряться с ним. Ставить общение в Интернете на более серьёзный уровень, а не отказываться от него как от «болтовни».
«Лихие 1990-е» сменились периодом реакции. Возникла необходимость сменить формы и методы борьбы – от митингов и акций протеста перейти к теоретическим дискуссиям. Причём, дискуссия по актуальным вопросам империализма, рабочей аристократии и свободы Чечни между левыми в Интернете уже началась в последние годы, и пошла на усиление. И тут находятся болтуны-крикуны, которым лень «сушить мозги» теорией, которым хочется покрасоваться на митингах с мегафоном, которые считают себя жуткими революционерами по той причине, что их каждую неделю задерживает полиция. В своей прошлой статье я критиковал некоего рабочего бюрократа Пегова, который изображает, что левачество исходит от молодёжи – нет, левачество исходит от молодых мелкобуржуазов, зачастую не таких уж и молодых – тот же молодящийся старик Лимонов (как говорится, «молодые были уже не молоды»).
«Кто сегодня не выходит на акции протеста, тот трус, лох и овощ!» - кричит Лимонов. В этом с ним солидарны и Буслаев, и Удальцов, и ЛФМЗ (помнится, Виктор Макаров из ЛФМЗ писал о моей позиции в вопросе об «акциях прямого действия»: «возможно, что это трусость»). Но что значит проводить акции сегодня, в период реакции, тем более приурочивать эти акции к выборам, к моменту, который выбирают буржуи? Это значит – отдавать право выбора момента буржуям, о чём писал Ленин, критикуя анархиста Эрве, который призывал в случае начала войны устроить всеобщую стачку. К тому же, какую цель ставит Лимонов перед этими акциями протеста? «Обеспечение свободных и несфальсифицированных выборов» - т.е. чистой воды буржуазная демократия. Действительно, если даже выборы будут «честные», победит в них либо Путин, либо, в лучшем случае, Зюганов (который тут же отдаст голоса Путину – это мы знаем из опыта всех выборов последних 12 лет) – это не удивительно, потому что в России есть огромный слой рабочей аристократии, поддерживающий Путина и его полицейскую и имперскую политику.
Кстати, в 1890-е гг. народники, увлечённые «практикой», «акциями прямого действия», тоже смотрели на марксистов как на кабинетных учёных. Полиция тоже арестовывала больше народников, чем марксистов, что создавало вокруг них ореол «героев». Однако жизнь показала, чья линия оказалась действительно революционной, а чья – нет.
Итак, крики леваков, направленные против тех, кто якобы «только умеет поболтать в Интернете» - это на деле крики тех, кто действительно только болтать умеет (и в Интернете, и на митингах) против тех, кто ведёт в Интернете идейную борьбу с оппортунизмом.
Отзовизм (я имею в виду отказ от теоретических споров) сегодня срастается с ликвидаторством (как это было и 100 лет назад и в России, и во Франции – тот же союз правого Жореса с леваком Эрве против Геда, о чём писал Ленин). Действительно, как только дискуссия между пролетарским и рабочеаристократическим крылом начала разгораться, как только монополия шовинистов на печатное слово начала шататься, леваки тут же закричали: «хорош базарить, все на митинг!». Кому выгодна, спрашивается, позиция ЛФМЗ, буслаевых и удальцовых, если нас, интернационалистов, и без того замалчивает полицейская цензура? Почему «засухарился» тот же левак Subcommandante из ЛФМЗ, замалчивающий критику его анархистских взглядов? В прошлом году он опубликовал мои статьи (огромное ему за это спасибо), но почему же не продолжает в том же духе? Или публикация моих статей была сделана с тем расчётом, что моё писательское самолюбие будет удовлетворено, и я успокоюсь, замолчу?
Как и 100 лет назад (в период реакции, последовавший после революции 1905г.), мы видим повальное бегство интеллигенции из левых кругов (тот же Бугера; тот же Марлен что-то замолчал). Тем лучше – движение очищается от случайных попутчиков. Но меня в эту компанию пока что рано зачислять, тов. Subcommandante.
Вернёмся к дискуссии. Конечно, невозможно до конца знать, где заканчивается полицейская цензура в Интернете, и где начинается недисциплинированность, лень и прямое предательство «коммунистов», замалчивающих дискуссию. Но если мы видим, что дискуссия замалчивается (то ли по вине ЛФМЗ и других левых, то ли по вине полиции – это уже другой вопрос), и в то же время ЛФМЗ кричат «хорош базарить!», то это значит, что на деле они идут единым фронтом с полицией. «Практичные» леваки, тормозя дискуссию, тем самым тормозят воспитание российского пролетариата в духе «международного терроризма», «исламизма» (=в духе большевизма), то есть прямо срастаются с правыми оппортунистами.
Характерный пример такого «громче всех крикуна» - Анпилов. По последней информации этот митинговый горлан поддержал кандидатуру Медведева на выборах. Здесь можно вспомнить о «борце с овощами» Лимонове, который идёт в союзе с прожжённым буржуем Касьяновым.
И ещё насчёт замалчивания. В сентябре прошлого года Вячеслав Сачков опубликовал на своём сайте мою статью «О едином фронте» (огромное спасибо ему за это), но вырезал оттуда первые 2 части, посвящённые собственно тактике единого фронта – якобы, они не по теме (хотя именно они и были по теме – всё остальное же было дополнением). Вообще, я первый раз сталкиваюсь с такого рода цензурой – обычно меня или не публиковали вообще, или публиковали полностью, без купюр. Не потому ли, г-н Сачков, Вы вырезали эти 2 части, что я там говорю о конкретных, насущных вопросах – о российском империализме, о свободе Северному Кавказу, о взаимоотношении российского пролетариата с российской рабочей аристократией и т.п., тогда как в других главах этой статьи я говорю об абстрактных вопросах – законах обнищания и теории рабочей аристократии? Причём, как говорится, «а судьи кто?». Как может г-н Сачков оценивать, что верно, а что неверно в моих статьях, если он в политэкономии не разбирается (а это видно хотя бы из его словосочетания «зарабатывать прибыль»)? Конечно, г-н Сачков может мне ответить: «мой сайт, что хочу, то и ворочу, скажи спасибо, что хоть что-то опубликовал». Но я-то думал, что коммунисты лишены собственнических инстинктов… И вообще: по Конституции цензура вроде как запрещена…
Мы знаем из истории, сколько крови попортила царская цензура революционным демократам середины 19-го века, как она свела в могилу Добролюбова в 25 лет (см. воспоминания А. Я. Панаевой). Сегодня мы видим – и на примере выборов, и на примере цензуры в Интернете, что буржуазная демократия превратилась в новое самодержавие, только на более высокой экономической базе – уже не на феодальной, а на буржуазной. И так же, как царизм глубоко коренился в народе – в крестьянах, в их дикости, трусости, так же и новый «царизм» коренится в рабочей аристократии, в тех же дикости и трусости, но уже «просвещённых».
Конечно, глупо обижаться на оппортунистов, замалчивающих нас – у них природа такая. Но мы позорили и будем позорить их.
Вернёмся к одному вышеприведённому высказыванию члена ЛФМЗ: мол, жильцы общаги – пролетарии, значит акция в их поддержку – пролетарская.
По такой логике являются «революционерами» и Российская партия труда академика Нигматуллина, которые выступают за повышение зарплаты на какой-нибудь фабрике в каком-нибудь Голопупенске с мизерного уровня в 3 500 р. (это разве не пролетарии, кто такую зарплату получают?). И в то же время им не интересно говорить об афганской революции («Не о «Талибане» надо думать, а о кармане» - перефразируя слова одного рабочего-мещанина из рассказа Горького «Мордовка»). Что это, как не «хорош базарить, айда на митинг»? И что, разве приближает этот местечковый, кустарный экономический протест рабочих этой голопупенской фабрики к пролетарской организации? Или же к этому приближают всесторонние политические обличения, увязывание полицейского беспредела, который творит российский империализм над российским пролетариатом, с тем, что он творит над афганским народом?
И, что самое интересное, у этих «практиков» (= «экономистов») ведь тоже есть свои теоретики! Тот же академик Нигматуллин, повторяющий ошибки народников, 110 лет назад раскритикованные Лениным, изображающий капитализм в США «раем» и выступающий за повышение уровня жизни до мифического «американского» ради недопущения революции; те же подпевалы Нигматуллина, обрывающие Ленина на половине цитаты и зубоскалящие: «ленинизм ошибочен!».
* * *
Воюя против леваков за их нелюбовь к теории, мы, с другой стороны, не собираемся, конечно же, превращаться в «чистых теоретиков», оторванных от практики. Пример таких «кабинетных учёных» - черветтисты из «Бюллетень Интернационалист», о которых верно сказал Марлен Инсаров: «они хотят сделать революцию, находясь от неё на приличном расстоянии». Вчера они бездумно цитировали официальную ложь о «слабости» российского империализма: что-де российский среднедушевой ВВП отстаёт на порядок от западного, что крупнейшая российская корпорация Газпром находится лишь на 77-м месте в рейтинге крупнейших мировых компаний, что средний класс составляет лишь 20% населения России и т.п. Эта ложь не очень-то бросалась в глаза, т.к., чтоб её разоблачить, нужно было хоть чуть-чуть напрячь мозги. Но сегодня, когда они цитируют официальные результаты выборов без всякой критики (99% за Путина в Чечне и т.д.) – тут уже просто нет слов. Даже буржуазный канал РенТВ и то выше их стоит!
2. Богостроительство отзовистов
Всегда в периоды реакции поповщина расцветает буйным цветом. Примечательно, что богостроителями в период реакции, последовавшей после 1905г., были ультраррреволюционные «отзовисты» (Богданов и Ко). Примечательно, что левак Богданов в 1917г. оказался противником диктатуры пролетариата.
В чём классовая суть богостроительства?
Мы видим, что в глубинах российского народа назревает недовольство властью. Однако, у разных классов это недовольство выражается по-разному. Рабочая аристократия (не вся, но немалая доля), мечтающая занять место крупной буржуазии, с одной стороны ненавидит Путина и олигархов. С другой стороны, она видит опасность со стороны пролетариата – как своего, так и гастарбайтеров, народов колоний, и это бросает её в объятия буржуев и полиции. Сегодня прежние наивно-романтические народнические предрассудки рабочей аристократии, интеллигенции превратились в сознательную контрреволюционность по отношению к пролетариату. Эти господа могут быть сами неверующими, а вот пролетариату они навязывают поповщину как противоядие от «жестокости» и «цинизма» (=от революционности). «Религия делает раба покорным» - эту старую истину господа из среднего класса очень хорошо осознают.
Я уже критиковал в 2001г. оппортунистов из ВКПБ, нежелающих поддержать ваххабитов под тем предлогом, что они, якобы, религиозники, и в то же делающих из Ленина и Сталина богов.
Я критиковал Бугеру и Инсарова за их религию под маской науки (не случайно, что эти богостроители отказывались поддержать ваххабитов по той же причине, что и ВКПБ).
Здесь отмечу следующее.
ЛФМЗ публикует статью одного учителя истории, в котором выражен пацифистско-демократический протест против Путина. Учитель критикует Путина в основном за Чечню, за смерть чеченцев и российских солдат в этой войне. Хотя нас, российских пролетариев, только радует смерть российской военщины и полицаев на Кавказе – побольше бы таких «преступлений» совершал Путин. Автор не понимает, что власть не висит в воздухе, а коренится в классовой структуре общества (упрощённо говоря, «народ имеет ту власть, которую он заслуживает»), что путинский шовинизм сильно коренится в шовинизме российского народа (точнее – среднего класса), что многие солдаты сами рвутся в бой, «отомстить за товарищей» (а также – срубить деньжат). Плакать по поводу того, что ваххабиты сбивают с нашего народа шовинистскую спесь – значит утопать в народничестве. Действительно, отсюда, из этих гуманистских высказываний, можно сделать как революционные выводы (слом силовых ведомств), так и контрреволюционные выводы (укрепление военщины, чтоб не было потерь).
Автор, насколько я помню, не связывает (или мало связывает) беспредел, творимый российскими полицаями на Северном Кавказе, с беспределом, который они творят в самой России по отношению к пролетариату, к пролетарской молодёжи.
Автор призывает судить Путина судом международного трибунала, как судили в своё время германских империалистов империалисты США, СССР и Англии (разве есть здесь, в Нюрнбергском процессе, в замене «шила на мыло» - германского нацизма на советский, российского на американский и т.п. - что-то прогрессивное по сути, несмотря на благие пожелания автора?). И тут же, видимо, не веря в возможность справедливого суда в реальности, пишет, что, мол, есть и более высокий суд, что Путина, мол, будут преследовать души детишек, погибших в Беслане.
Если бы эти слова сказала безграмотная деревенская старушка – это одно дело. Но это говорит школьный учитель. Что это, как не растление умов убаюкивающими сказочками о «суде на небесах», что это, как не отказ от «суда» (точнее революции) на земле – независимо от благих намерений данного учителя? Что это, как не типичная интеллигентская истерика, неверие в силу пролетариата, упадочничество, порождённое периодом реакции?
И главное, что комментариев со стороны ЛФМЗ к данной статье – никаких. Выходит, для ЛФМЗ уклон в богостроительство – несущественный.
А таких случаев сегодня – тьмы и тьмы. Та же любовь многих леваков к марионетке России Уго Чавесу, постоянно смешивающему коммунизм с религией.
Ленинизм учит, что одно дело – отношение государства к религии, совсем другое дело – отношение партии к религии. Мы должны выступать против полицейского удушения ваххабизма, но мы никогда не допустим попиков в наших рядах, хоть даже подслащённых, подкрашенных и «учёных-просвещённых» попиков. У наших же «коммунистов» всё получается как раз наоборот.
Левак Удальцов пишет статью на смерть Егора Летова. Мало того, что он в этой статье обожествляет Летова (хотя у Летова плохого не меньше, чем хорошего), возвеличивает Летова за счёт принижения Юры Хоя (хотя Юра Хой повыше Летова стоит – но ведь он же «плебей» в глазах наших утончённых коммуно-аристократов, этих «культурных человеков»), так он ещё заканчивает статью словами: «Встретимся с Летовым на небесах». Там же Удальцов пишет, что Летов «умер красиво», не примирившись с периодом реакции, будучи поэтом «лихих 90-х». Здесь опять же у Удальцова всплывает отзовизм – отказ от работы в периоды реакции – самые тяжёлые периоды, в которые только и может сформироваться настоящий революционер. «В этой жизни умереть не трудно, сделать жизнь значительно трудней», - писал Маяковский на смерть Есенина, и это были более честные слова, чем слащавое воспевание Летова Удальцовым.
Конечно же, проповедь религии чаще всего ведётся сегодня не в прямой форме, а в утончённой, о чём уже тысячи раз говорилось марксистами. Та же фейербаховская «религия любви» - идеализация половой любви с последующим перенесением выводов на все стороны жизни – «любовь без различия пола и социальных сословий», как справедливо высмеивал фейербаховщину Энгельс. Помнится, в газете ВМГБ (молодёжного отделения ВКПБ), редактируемой, если не ошибаюсь, Атомовым, в 1998г. был такой лозунг: «Влюблённые всех стран, объединяйтесь!». Что это, как не проповедь любви между классами, как не фейербахианское растление неопытной молодёжи, как не наглое пользование тем, что когда у молодого человека кое-что стоит, то башка, как правило, не варит (извиняюсь за грубость)? Вообще, либеральствующий Атомов любил пописать о «терпимом отношении к джинсам и мини-юбкам» и т.п., к которому он призывал старичков из ВКПБ, ортодоксальных сталинистов. Сегодня Атомов выставляет эпиграфом к своей статье фразу бывшего кремлёвского бюрократа, а ныне «революционера» (примерно такого же «революционера», как и бывший премьер-министр Касьянов) крайнего шовиниста Делягина: «Поддерживать «Единую Россию» - всё равно, что поддерживать гаишника, который вас обдирает». Вот она – «революционность» того, кто видит мир из окна своей «тачки», кого задевает не сам капитализм, а лишь его перегибы (я об этом уже писал на примере Торбасова и Ивана Лоха в статье «О расколе в комдвижении» за 2005г.).
Так же сегодня и Костиков из «АиФ», в каждом номере газеты потрясающий кулачком и грозно напоминающий буржуям, что надо «народу» кусочек подкидывать, чтоб «народ» не восстал, что буржуям не надо напоказ выставлять своё богатство, чтоб не злить «народ» – сегодня и Костиков пишет о «любви»: мол, по результатам опросов сегодня половина населения, а среди молодёжи – аж ; - считают главной ценностью «любовь».
На самом деле то, что у половины населения (а у молодёжи – и того больше) присутствует половой инстинкт – это и без опросов легко догадаться. Но Костикову-то словечко «любовь» понадобилось для того, чтоб смешать в одну кучу этот инстинкт и «единство нации», чтоб затушевать конкурентную войну всех против всех, а тем более – классовую борьбу. Что-то не видно на лицах этих господ костиковых «любви», когда они говорят о США или Грузии!
И последний пример – митинг феминистского движения, прошедший 8 марта под лозунгом «Влюбляйтесь!», о котором писали в левых рассылках. Это – как раз тот случай, когда секторальные интересы (интересы женского пола) не связываются с классовыми интересами пролетариата. Конечно, выдвижение женщин вверх по социальной лестнице – это прогресс, но прогресс, сам по себе не выходящий за рамки капитализма. Конечно, если на призыв «Влюбляйтесь!» откликнутся зажиточные мужчины и поспособствуют поднятию определённого слоя женщин до уровня среднего класса, подрыву господства мужчин над женщинами – это хорошо. Мы - не мужские шовинисты, мы всей душой сочувствуем женскому движению, и нам смешна бессильная злость мужских шовинистов, что «бабы на тачках ездят», «бабы мужиками командуют» и т.п. Но, с другой стороны, мы видим в таких призывах («Влюбляйтесь!») религиозный опиум, секторальный мелкобуржуазный интерес.
150 лет назад в России (а в Европе – так вообще 200 лет назад) идеализация половой любви имела некоторую революционность, ибо ставила эту любовь выше любви к «царю-батюшке», к «богу и отечеству». В этом был серьёзный вызов старым порядкам. Сегодня – другие времена. Идеализация половой любви давно уже поставлена на конвейер, ею пропитана вся попсовая музыка, и эта идеализация (как и любая идеализация, впрочем) давно уже превратилась в реакционщину.
Гачикус
20 марта 2008 г.
Объединители рода людского
Я уже не раз писал о направлении черветтистов («Бюллетень Интернационалист»), которые, худо-бедно поняв процессы, происходившие в 20-м веке, по отношению к современности оказались оппортунистами, постоянно колеблясь между позицией буржуазии и пролетариата, между шовинизмом и интернационализмом, показывая типичную для рабочей аристократии двуликость.
Так же и в одном из последних номеров читаем («Бюллетень Интернационалист», февраль 2008 - приложение «Акулы империализма»):
«Стремительный рост экономики, в основе которой лежит нефть и газ, позволил России вернуть на короткое время утерянное международное значение. Но ещё не утихли голоса певцов, «обличающих» российские власти в «развале страны» и превращении её в колонию американского капитала, ещё больше имеется персонажей Глупова, которые под патриотическими или псевдореволюционными знамёнами рассуждают о спекулятивном, непроизводительном характере русского капитализма». С. 1.
Действительно, ещё не утихли голоса тех, кто утверждает, будто бы Россия вернула «утерянное международное значение» (как будто она его теряла!) лишь «на короткое время»; будто бы в основе роста российской экономики лежит нефть, а не прибавочный труд пролетариата России и российских сфер влияния, как будто Россия – сырьевой придаток Запада. Что это, как не избитая мещанская пошлость, по десять раз на дню перепеваемая буржуйскими СМИ: «рост ВВП России – за счёт роста цен на нефть», «Россия сидит на нефтяной игле» и т.п.? А за счёт чего же тогда, спрашивается, мировой экономический рост: ведь рост российской экономики – лишь часть этого процесса, этого мирового роста? Если и у мирового роста причина та же («рост цен на нефть») – тогда выходит, что никакого роста нет, а есть лишь инфляция. Однако невооружённым глазом хотя бы по России виден именно рост, а не просто инфляция.
Вообще, западные аналитики верно признают, что ВВП России и Китая правильнее измерять по ППС, а не по курсу, потому что цены на потребительские товары на внутренних рынках этих стран занижены относительно мировых, курс валют этих стран, соответственно, занижен относительно западных. И тогда выходит (о чём опять же признают западные аналитики), что доля внешней торговли, экспорта в ВВП России и Китая низкая, что это страны скорее закрытые, чем открытые.
Т.о., нефтедоллары – лишь верхушка айсберга прибылей российского империализма. Опять же здесь сказываются старые предрассудки буржуазной политэкономии, идущие ещё из меркантилизма, из 16-го века, что прибыль создаётся якобы во внешней торговле. Как видим, черветтисты беспомощно барахтаются между марксизмом и буржуазной лженаукой: с одной стороны – «в основе экономики лежит нефть и газ», с другой – осуждают тех, кто «рассуждают о спекулятивном, непроизводительном характере русского капитализма». С одной стороны – осуждение тех, кто кричит о «разворовывании народного богатства, нефти и газа», с другой стороны – сами по колено в таких предрассудках.
И вообще – как понимать выражение «спекулятивный, непроизводительный характер русского капитализма»? То ли это значит «не имеющий материальной базы», из чего вытекает, что Россия – не сверхдержава (а если и сверхдержава, то лишь на время). То ли это значит империалистический характер российского капитализма. В этом смысле российский капитализм носит именно непроизводительный, паразитический характер, и отрицать это, как делают черветтисты – значит отрицать то, что Россия – империалистическая нация, изображать, что российский капитализм в плане непроизводительности отстаёт от западного.
Читаем далее:
«Марксистская школа всегда называла эти благоглупости реваншистскими идеологиями российской буржуазии; мы говорим, что за неимением классовой альтернативы, капиталистическая экономика возрождается вновь и вновь, даже из самого глубокого кризиса…»
То-то и оно, что вы говорите об этом половинчато, а чаще именно молчите. Действительно, сегодня писать об империализме и молчать о рабочей аристократии – значит идти не дальше буржуазных экономистов. А именно здесь у черветтистов – гробовое молчание. Действительно, в чём причина этого «неимения классовой альтернативы» при «даже самом глубоком кризисе»? В чём причина, что в 90-е гг. объективный фактор (=экономический кризис) был, а субъективного фактора (=пролетарской партии) не было?
«…в России порядка 119 тысяч долларовых миллионеров, в том числе 53 миллиардера, всё шире страта среднего класса, который тащит за собой рост потребления. Но, на другом полюсе, порядка 60% взрослого населения России с трудом сводят концы с концами. По данным Росстата средняя зарплата составляет 13 518 рублей, а пенсия – 3 296 рублей»
Но что значит – «с трудом сводят концы с концами»? Это понятие очень-очень расплывчатое. Рабочий аристократ тоже «с трудом сводит концы с концами» (но всё же сводит). И почему именно 60%?
Каутскианцы любят изобразить пролетариат абсолютным большинством населения. Отсюда вытекают иллюзии о возможности прихода к власти «демократическим» путём, без диктатуры пролетариата. И вообще: оппортунисты замазывают раскол в этом абсолютном большинстве населения – «народе», «рабочих», чтоб изобразить интересы рабочей аристократии интересами пролетариата.
И что значит – средний класс «тащит за собой рост потребления»? Разве это марксистская фраза, а не либерально-народническая? Действительно, ведь экономика растёт в первую очередь за счёт роста производительного потребления, а не за счёт роста личного потребления. В теории черветтисты это вроде как понимают, а в приложении к конкретно-исторической обстановке «почему-то» забывают.
И самое главное: что за нелепица в конце? В предпоследнем предложении читаем о том, что «порядка 60% взрослого населения России с трудом сводят концы с концами», а в последнем – «средняя зарплата такая-то». Из этого логически вытекает, что черветтисты этими цифрами средней зарплаты и пенсии хотели подчеркнуть бедность 60% населения. Но разве эти средние цифры показывают уровень «сведения концов с концами», а не более-менее сносный уровень? Почему черветтисты ни слова не говорят о том, что за средними цифрами в социальной статистике кроется сильное расслоение?
И ещё – почему только «взрослое население»? Разве дети, подростки не «сводят концы с концами»? Это – опять же оппортунизм, делающий ставку на почтенных отцов семейств с их крестьянски-мещанской «терпеливостью», и считающий опору на молодёжь «авантюризмом».
«в России один из самых высоких уровней производственного травматизма в мире»
Это уж прямо из зюгановских агиток списано – мол, «Россия на уровне Африки». Действительно, на той же странице приводится цифра умерших от «воздействия вредных и опасных производственных факторов» - около 180 тысяч человек, т.е. меньше 3 на тысячу занятых. Но про Европу в «Евроньюс» признавалось, что этот показатель там – 3,5, т.е. даже чуть выше, чем в России, а ещё там же признавалось, что данная цифра для богатых стран не ниже, чем для бедных – разница лишь в характере профессиональных заболеваний, но не в уровне смертности от них.
Как видим, данной фразой черветтисты показывают себя именно как глуповцы.
И вообще: а разве гнёт капитала над трудом ограничивается непосредственно работой, а не пронизывает все стороны жизни? Так же и Бугера, помнится, приводил цифры, что-де от производства погибает больше, чем в войнах. Но чем смерть пролетария на войне лучше смерти у станка? «Критиковать» капитализм за то, что «у станка» погибает больше, чем на войне, т.е. что в одной сфере капитализма погибает больше, чем в другой – значит утопать в экономизме и анархизме: мол, да чёрт с этим анализом войн, какая из них справедливая, а какая нет, надо подумать о том, как бы мне не упасть с лесов. Такой вот «марксизм».
Спрашивается, почему черветтисты не приведут, к примеру, цифру, сколько убито и покалечено в полицейских участках, в тюрьмах? Разве в этом не проявляется буржуазный гнёт, а лишь в производственном травматизме? Что это, как не требование выделять средства на страховочные пояса и т.д. рабочим (понятное дело, не всем рабочим – ниже мы увидим, о каких «бедных 60% россиян» плачутся черветтисты), а капитализм пусть остаётся капитализмом?
«За возврат империалистической мощи расплачивается российский пролетариат»
И это называется «ленинизм»! Вообще-то ленинизм учит, что империализм – это раздел мира на богатые и бедные нации, что богатые эксплуатируют бедные, т.е. «за возврат империалистической мощи» расплачивается не только российский пролетариат, но и пролетариат сфер влияния России. С другой стороны, империализм порождает подкуп определённой части рабочих сверхдержав, которые не только и не столько «расплачиваются», сколько получают.
Куда это всё подевалось из ленинизма у господ черветтистов?
«Эти цифры (статистика травматизма – А. Г.)… должны бы отрезвить тех кто опьянён растущими процентами капиталистической прибыли. Мы, марксисты, всегда скрупулёзно изучали эти проценты, чтобы знать реальное состояние общества, но никогда не забывали, что удобрением для капиталистического роста являются кровь, пот и слёзы пролетариата»
«Слёзы пролетариата» - как-то это словосочетание режет слух. Как писал поэт, «если бы в музее поставили плачущего большевика, весь день бы в музее стояли ротозеи – такого не увидишь и в века». Мы, выражаясь ироническими словами Энгельса, ведём войну «бодрую и весёлую», а интеллигентские плаксы, видящее в капитализме только варварство, но не видящие прогресса и революционности, говорят нам о слезах, приписывают пролетариату своё унылое настроение.
Конечно, пролетарии «тоже плачут» - это дураку понятно. Но каждый рубль прибыли буржуев оплачивается не только таким-то количеством крови, пота и слёз, но и таким-то ростом сознательности, революционности. Не замечая этого, черветтисты скатываются до уровня домарксовых, мелкобуржуазных социалистов.
Вообще, данный абзац насквозь народнический и путаный. Действительно, о ком идёт речь в первом предложении?
То ли о тех, кто получает эти прибыли – но в таком случае это означает грозить буржуям пальчиком, взывать буржуев к совести, жалобно просить у них куцых реформ.
То ли речь идёт о тех, кто признаёт экономический рост России. Среди них есть опять же деление – на марксистов и либералов, на тех, кто видит рост богатства на одном полюсе и рост нищеты на другом, и на тех, кто видит лишь рост богатства. Словечко «опьянён» можно понять и как ярлык, который черветтисты навешивает на тех, кто признаёт Россию такой же империалистической державой, как и державы Запада без всяких оговорочек.
Как видим, данное место настолько размазано, что из него можно сделать антиленинистский вывод: никакого роста доходов средних слоёв нет, те, кто о нём кричат, «опьянены растущими процентами капиталистической прибыли» (или, как сказал бы типичный коммуно-патриот 90-х, «зазомбированы телевидением»).
Ниже мы увидим, что наши ужи, вьющиеся между марксизмом и народничеством, тяготеют именно к последнему, что именно в этом, народническом, а не марксистском смысле надо понимать эту их вышеприведённую фразу.
Далее читаем о забастовке на «Форде». На заводе работают 2,2 тыс. человек, минимальный базовый оклад – 15 713 р., но за счёт переработки получают значительно больше.
Кстати, забастовку на «Форде» воспевал и Марлен Инсаров, о ней кричали и многие другие – и это в то время, как во французских пригородах восстали низы! Это – империалистический экономизм, мол, «не о Германии надо думать, а о кармане».
Кстати, черветтисты пару лет назад смеялись над теми, кто обрадовался событиям во Франции – мол, «леваки», преждевременно обрадовались. Конечно, хлопать в ладоши от событий во Франции глупо – но, во всяком случае, это ценный опыт, уж наверное поценнее забастовки на «Форде». И опыт Франции черветтистами (как и многими другими «коммунистами») почему-то не проанализирован, зато забастовке на «Форде» уделено много внимания.
Точно так же «коммунисты» «не заметили» и бунт в подростковой колонии в России, происходивший в прошлом году. Наши «рабочисты» считают классовой борьбой только борьбу работника с работодателем (причём с отдельным работодателем, а не с классом буржуев как целым в лице их государства, полиции).
Действительно. 2,2 тыс. ч. – что это такое по сравнению с 65 млн. занятых в России? Капля в море. Это нельзя назвать массовой борьбой. К тому же, ниже минимальной зарплаты на «Форде» в 15 713 р. получают примерно 70% россиян. К тому же, не является ли эта забастовка проведённой в интересах работодателей, в интересах приведения предложения в соответствие со спросом, как 9/10 забастовок в империалистических странах, о чём писал Энгельс?
«Хотя бы уж так», - вздыхают черветтисты, признавая, что выступление это не выходит за рамки экономической борьбы, «не приметив слона» французского восстания. И дальше пишут, что, мол, но даже это доказывает рост сознательности с ростом скученности пролетариата – и ссылаются при этом на Ленина, на 1-й том, где Ленин критиковал народников!
Это уже просто возмутительно. Недавно я видел в троллейбусе листовку «Единой России» против пьянства – и там приводилась цитата из Белинского, очевидно, бездумно выписанная из книги «В мире мудрых мыслей». Цитату человека, боровшегося с крепостничеством, которого это крепостничество сгноило, лицемерно используют новые крепостники (вернее, даже, не лицемерно, а с варварским непониманием)!
Так вот, когда я читаю данный абзац у черветтистов, у меня возникает аналогичное возмущение. Действительно, ведь Ленин в этом произведении как раз доказывал, что скученность может проявляться не только в смысле скученности на предприятиях, что уровень фабрично-заводских рабочих невысок в пролетариате даже развитой страны - Англии, что скученность на крупных предприятиях – лишь один из примеров скученности пролетариата.
Тем более сегодня, в эпоху империализма. Крупное предприятие получает, кроме обычной прибыли, соответствующей средней норме прибыли, ещё и сверхприбыль – надбавку за концентрацию, за крупный размер производства. Естественно, рабочие таких предприятий получают кусочек этих сверхприбылей, что как раз таки понижает, а не повышает сознательность.
С другой стороны, сплочённость пролетариата сегодня проявляется не в скученности на предприятиях (действительно, 2,2 тыс. ч. на «Форде» - хороша «скученность»!), а в скученности в городах. И отсюда вытекают новые методы борьбы, которые показывают нам пригороды французских мегаполисов, которые показывают нам города Северного Кавказа (действительно, ведь признаётся, что российская военщина на Кавказе ожидала полевой войны, а нарвалась на городскую) и т.п.
Далее читаем о росте продаж драгоценностей в России, и тут же:
«…многим нашим товарищам по классу приходится думать не о Фаберже, а о том, как сделать побогаче свой праздничный стол»
Ну к чему «дуру гнать», господа? К чему лицемерить (предвижу усмешку Виктора Макарова: «Какой смысл совестить оппортунистов, если у них природа такая?»)?
Действительно, на той же странице черветтисты пишут об автомобильном буме в России, о том, что количество автомобилей на 1 000 человек населения составляет в России уже 300 (кстати, несколько лет назад черветтисты писали об автомобильном буме в России примерно так же, как западные буржуи сначала писали о первых советских пятилетках: «Фантазия, бред, утопия»). Да, черветтисты ростом прибылей явно не «опьянены» - они его просто не замечают, будучи в то же время объективно подкуплены этими прибылями (как те анашисты из анекдота, не заметившие, что их «приплющило»).
Уважаемый читатель, можете ли Вы представить себе, чтобы Ленин вот так же отмахнулся от классового анализа, к примеру, российской деревни, от анализа деления крестьян на безлошадных, имеющих 1-2 лошади и т.д.: мол, яиц Фаберже у крестьян (в том числе и у кулаков!) нет, и ладно, значит они – «бедные», «народ»? Наоборот, именно за эту поверхностность анализа Ленин яростно критиковал народников.
Сегодня мы имеем дело с новыми «крестьянами» (если можно так выразиться) – с рабочей аристократией, на место лошадей пришли автомобили. Аналогия здесь напрашивается сама собой. Но почему-то наши «марксистские учёные» её не замечают.
Мне могут сказать: легковой автомобиль сегодня чаще всего не является средством производства, в отличие от лошадей 100 лет назад. Именно такая точка зрения у черветтистов, да и у большинства «коммунистов: «если нет средств производства, значит – пролетарий». Такое плоское понимание марксизма дошло сегодня до маразма.
Действительно. Маркс в «Капитале» подмечает, что капитализм становится акционерным, что крупный капитал поглощает капиталы всего общества. Старая частная собственность сменяется акционерной.
Тот же Энгельс писал о том, что буржуазное государство становится совокупным капиталистом.
Всё это были признаки новой, империалистической, стадии капитализма.
Итак, крупный капитал поглощает капиталы всего общества. С другой стороны, крупный капитал делится сверхприбылями с частью общества. Немалая часть общества империалистических наций становится частью совокупного капиталиста – только, понятное дело, в разной мере.
Этого не поняли госкаповцы и прочие критики советского капитализма. Для них есть «верхушка» как совокупный капиталист и большинство общества – «наёмные работники, а значит пролетарии».
Вообще, эта ложь идёт со Сталина, который изобразил ликвидацию старой мелкой буржуазии в конце 1920-х – начале 1930-х ликвидацией мелкой буржуазии вообще.
Итак, является ли рабочий собственником средств производства, если он имеет автомобиль – ведь он вроде как не имеет средств производства, даже лопаты (именно такой довод у Черветто)? В том-то и дело, что является, как представитель совокупного капиталиста.
Как видим, такое «обобществление» капитала, старой капиталистической собственности – частной собственности (в отличие от акционерной собственности) – это шаг к коммунизму, но это, разумеется, ещё не коммунизм.
Читаем черветтистов далее. Они цитируют Ленина: мол, несмотря на противоречия
«развитие капитализма неизбежно влечёт за собой возрастание уровня потребностей всего населения и рабочего пролетариата. Это возрастание создаётся вообще учащением обменов».
Но о каком «возрастании уровня потребностей» писал Ленин? Как видно из цитаты, о возрастании, которое «создаётся вообще учащением обменов». Это – рост экономики за счёт роста постоянного капитала и рост товарного потребления пролетариата за счёт перехода от натурального хозяйства к товарному. Т.е., Ленин говорил здесь о росте, свойственном капитализму вообще, причём под ростом потребления пролетариата понимается здесь не физический объём потребления, а объём потребления за деньги, который может расти несмотря на отсутствие роста физического потребления (к примеру, раньше рабочий сам собирал грибы – сейчас он больше работает за деньги и покупает эти грибы).
Черветтисты же этой ленинской фразой «объясняют» рост доходов рабочих (точнее рабочей аристократии), свойственный империализму. Такое объяснение – насквозь бернштейнианское, неверное. Действительно, ведь мы видим не только такое возрастание, которое «создаётся вообще учащением обменов», не меняя физического уровня потребления рабочих, а именно рост физического уровня потребления немалого слоя рабочих. «Объяснять» это явление в отрыве от ленинской теории об империализме, цитируя лишь такие высказывания Ленина, которые он писал в доимпериалистическую эпоху, как делают черветтисты – значит исподтишка отрицать марксовы законы обнищания, значит замазывать раскол между пролетариатом, доходы которого даже и сегодня, в период процветания, находятся в среднем на уровне прожиточного минимума (если и выше его, то ненамного), и рабочей аристократией, которая, пусть и не покупает яйца Фаберже, но покупает автомобили и прочие средства роскоши. Говоря другими словами, черветтисты просто отмахиваются от этого вопроса, пытаясь объединить всех рабочих под гегемонией рабочей аристократии.
Переходим к следующему разделу – анализ 50 крупнейших групп России. Мы в который раз видим обычный пересказ официальной статистики без всякого критического анализа.
Хотя мыслей много возникает, когда анализируешь эту статистику.
Действительно. Совокупный товарооборот этих групп за 2006г. – около 0,5 трлн. долл., при том, что работают на них – около 6 млн. ч. (точнее насчёт численности 9 из них информации нет, а в остальных работают 4,8 млн. чел. – мы считаем, что в этих 9 работают в среднем столько же, сколько и в остальных группах. Погрешность такого допущения мало влияет на результат).
Во 1-х. Мы видим, что на этих предприятиях занято лишь 9% работающих, лишь верхушка айсберга рабочей силы. С другой стороны, мы видим, что доля таких предприятий в ВВП намного выше 9%, т.е. объёмы продаж в расчёте на одного работающего намного выше, чем на остальных предприятиях страны. А значит, и размеры прибыли в расчёте на 1 работника на крупнейших предприятиях выше, чем на мелких. Значит, выше и возможность подкупа своих рабочих. Данные предприятия – это «ядро» экономики (хотя «ядро», судя по всему, пошире, и включает в себя и другие предприятия, крупные, но не вошедшие в 50 крупнейших групп).
Во 2-х. За годы реформ мы видим огромный прогресс: объём промышленного производства России не ниже дореформенного (причём доля промышленности в ВВП уменьшилась за счёт роста сферы услуг), а количество занятых на предприятиях упало в несколько раз.
Мы видим, что на крупных предприятиях число работников тоже понизилось. Делать ставку на них, как делают оппортунисты – значит делать ставку на класс, который уменьшается. Действительно, АвтоВАЗ – градообразующее предприятие Тольятти, но численность занятых на АвтоВАЗе равна лишь 15% населения Тольятти (в 1990г. было около 40%, при том, что АвтоВАЗ производит сегодня примерно столько же автомобилей, сколько в 1990г.); ГАЗ – градообразующее предприятие Нижнего Новгорода, но эта же цифра составляет лишь 8%; число занятых на КамАЗе составляет лишь 10% населения Набережных Челнов; число занятых на «Салаватнефтеоргсинтезе» составляет лишь 8% населения Салавата; число занятых на «Форде» составляет лишь 5,5% населения Всеволожска, причём население Всеволожска – всего 40 тыс.
С другой стороны, есть немалая доля работников, работающих на средних и мелких предприятиях – на «периферии» экономики». Деление на «ядро» и «периферию» неверно путать с делением на мегаполисы и провинцию, ибо в мегаполисах, наряду с крупными предприятиями есть и сеть мелких, в которой задействована немалая доля рабочих. Как было показано выше, такие предприятия не получают сверхприбылей, и зарплата рабочих колеблется здесь около стоимости рабочей силы.
Т.е., не на рабочих крупных предприятий, не на рабочих «Форда» и т.п. мы должны в первую очередь опираться – вот какой вывод следует из данной статистики.
Далее. В том же номере приводится аналогичная статистика 50 крупнейших групп отдельно США, Европы и Италии – но нет никакого сравнительного анализа между Россией и Западом.
Ладно, проведём его сами. Для США данные цифры будут равны примерно 3,8 трлн. долл. и 11,5 млн. ч. соответственно. Как видим, доля занятых крупнейших 50 групп в общем числе занятых для США примерно такая же, как и для России – около 9%. Очевидно, что и доля в ВВП данной страны этих 50 компаний что для России, что для США примерно равны. Значит, ВВП России по курсу примерно в 8 раз меньше, чем ВВП США, на душу населения – примерно в 4 раза меньше.
Далее возникают вопросы. Почему, к примеру, «Газпром», будучи лишь на 77-м месте в списке крупнейших мировых компаний по объёму товарооборота, отставая по этому показателю от крупнейших американских компаний в 4-5 раз, является в то же время 6-м в мире по рыночной капитализации - о чём также признают черветтисты там же на с. 4 (кстати, по другим данным он даже на 3-м месте по этому показателю)? Черветтисты не объясняют, что такое «рыночная капитализация», касаясь этого вопроса лишь вскользь.
Капитализация – расчёт цены какого-либо источника дохода, исходя из уровня дохода и ставки процента на данный момент (по аналогии с ценными бумагами). Например, если прибыль от такого-то предприятия (земельного участка, ценной бумаги и т.п.) 1 млрд. р., то при ставке процента 10% его цена составляет
Западные аналитики, как я уже писал, критикуют российские власти с конкурентных позиций за ценовую политику, в результате которой уровень цен на внутреннем рынке занижен относительно западного уровня в несколько раз, что удешевляет издержки на рабочую силу и делает российскую экономику более конкурентоспособной, т.е. увеличивает прибыли. Официальная российская статистика признаёт, что по паритету покупательной способности рубль «стоит» примерно в 4 раза дороже, чем по курсу (соответственно 7р. и 28р. за доллар в ценах 2005). Также официально признаётся, что доля зарплаты в ВВП в России ниже, чем на Западе.
Итак, что мы видим? Что Россия, отставая от Запада по уровню среднедушевого ВВП, вычисленному по курсу, нисколько не отстаёт от него по масштабам прибылей, ибо доля зарплаты в ВВП в России ниже, чем на Западе. А это значит, что Россия нисколько не отстаёт от Запада по масштабам империалистического подкупа своих рабочих, только осуществляет его в другом масштабе цен.
Другими словами, если среднедушевой ВВП в России по курсу в 4 раза ниже среднедушевого ВВП в США (см. выше), то по паритету покупательной способности (ППС) они примерно равны. Аналогично и с зарплатами.
Действительно, Запад уже много критиковал Россию, что и расходы на вооружения, и экспорт оружия правильнее оценивать именно по ППС, и тогда выходит, что Россия здесь даже опережает США.
Официальная российская статистика и сегодня ещё силится изобразить отставание России от Запада. Но, как видим, если её анализировать, а не просто цитировать, как это делают черветтисты, Торбасов и т.п., выводы получаются совсем иные.
Что можно сказать о «марксистах», которые ограничиваются цитированием официальной статистики, которая показывает «отставание» России от США? Это – обычные народники, либералы, глуповцы, говоря их же словами. Это – прикрытое оправдание союза со своей буржуазией (открыто они уже сегодня оправдывать не в силах).
* * *
Но это ещё цветочки. Вы лучше послушайте, что черветтисты пишут о Медведеве (БИ, №75, февраль 2008, с. 4-5). Они опять же ограничиваются цитированием официоза: мол, если Путин – «солдат империи», то Медведев… – «славный парень»!
И это пишут ленинисты! Разве так Ленин писал о Николае 2-м? Да там в каждой строчке чувствуется горячая ненависть!
Черветтисты же пишут о «приятном голосе» Медведева, о том, что он обладает «чертами лидера»… Болтовня, достойная либеральных тусовок! Остаётся только развести руками.
Как видим, буржуи, а за ними и черветтисты сегодня изображают, что Путин-де – это одно, а Медведев – совсем другое, что Путин – да, он солдафон, полицай (сегодня они уже это вполголоса начали признавать), а Медведев – «интеллектуал», «умненький мальчик».
Но разве перестал империализм быть империализмом с заменой «солдата империи» на «славного парня»? Конечно нет! Черветтисты, придавая такое большое значение личности Медведева, замены одного царя другим, показывают себя обычными либералами.
* * *
Но и это, в принципе, ещё только цветочки.
Лучше послушайте, как называется заключительный раздел статьи черветтистов «Марксистская наука против буржуазных иллюзий»… - «Объединить род людской» (там же, с. 8)! Ущипните меня, товарищи, не сплю ли я?
Вначале, конечно же, следуют цитаты из Маркса. И в последнем абзаце как бы подводится итог:
«Больше, чем когда-либо ранее, коммунистическая концепция, связанная с перспективой и правом, которое является правом не индивида, а всего человеческого рода, выдвигает себя в качестве действительной альтернативы… Именно это самосознание является причиной нашей гордости по поводу того, что мы являемся коммунистами. Бороться за единство человеческого рода, сегодня всё ещё разделённого на классы»
Подставьте вместо слова «коммунисты» слово «христиане», «верующие» и т.п. – и получится неплохая проповедь.
«Коммунистическая концепция, связанная с перспективой и правом» - вообще-то, марксизм в первую очередь говорит о материальном факторе как базисе, на котором строится право, а о «праве» больше болтают прудонисты и прочие идеалисты.
Как видно из цитаты, черветтисты хвалятся: «мы гордимся, что мы коллективисты, а не индивидуалисты». Но коллективизм-то бывает разный – бывает и народнический коллективизм, братание и единение раба с господином. К тому же, мы видели, что это за «весь человеческий род» - 2 тысячи рабочих «Форда».
«Бороться за единство человеческого рода, сегодня всё ещё разделённого на классы»… Мне опять же трудно подобрать слова, чтоб ответить на это возмутительное лицемерие, на этот подленький софизм. Чем это отличается от возмущений полицаев и буржуев, что народ, молодёжь, рабочие-де сейчас какие-то «злые», «беспредельные» пошли? Чем это отличается от желания фашиста Дугина иметь в России капитализм развитый, как в США, но чтоб нравы были патриархальные, рабские, как в Саудовской Аравии (хотя, таких нравов сегодня, пожалуй, даже и в Саудовской Аравии не найдёшь)?
Конечно, наша цель – коммунизм, т.е. бесклассовое общество. Но разве достижение его произойдёт путём «борьбы за единство человеческого рода, сегодня всё ещё разделённого на классы»? Или же наоборот – через усиление классового раскола, через решительное доведение его до конца? Чем черветтисты отличаются от Каутского, который ругал Ленина за то, что он «раскалывает» рабочее движение? Ленин ему справедливо отвечал (как отвечал за 20 лет до этого народникам): раскол и без нас уже есть, мы лишь хотим двинуть его решительно вперёд.
«Бороться за единство человеческого рода, сегодня всё ещё разделённого на классы» - вообще-то, в России уже есть партия, которая ставит подобную цель, пусть менее глобальную – борьбу за единство нации. И эта партия честнее черветтистов в том смысле, что хоть не называет себя «коммунистической».
8 апреля 2008г.
Гачикус
Ответ на критику со стороны Вячеслава Сачкова
Г-н Сачков пишет мне:
Возражения:
1. Ленин полярно разошелся с Каутским не в 1914, а в 1899 г. (см. его конспект "Аграрного вопроса" Каутского) в Ленинском сборнике.
В 1899г. Ленин разошёлся с ним не полярно, а по частному вопросу, на протяжении последующего десятилетия Ленин часто ссылался на Каутского, как на авторитета, и до 1914г. вообще критиковал его лишь по частным вопросам.
На Каутского очень много ссылался и Сталин в своих первых работах, а Сталин, как известно, в те годы был ленинистом.
Надо бы знать такие вещи.
2. "В результате нэпа выделилась новая крупная буржуазия, которая, превратившись за 1920-е гг. из революционной в реакционную, свернула на рельсы протекционизма и колониализма." (Здесь и далее места из моей статьи, процитированные г-ном Сачковым, я отмечаю курсивом – А. Г.).
Вообще не понял смысла фразы. Похоже, нелепость.
"Верхушкой, этой буржуазией были не кулаки, которые в действительности были мелкими буржуями, а значит революционной буржуазией (действительно: ведь деревня всегда идёт за городом, ведь город, а не деревня, всегда является центром богатства). Нет, этой верхушкой были крупные капиталисты, выросшие из вчерашних хозяйственников, организаторов производства и тысячами нитей связанных с ВКП(б)".
Точно, - нелепость. Глубокая ошибка путать обладателя сокровищ с капиталистом обладателем сокровища, преумножающегося за счет эксплуатации наемной рабочей силы. Кулак в итоге своего естественного развития становится капиталистом. Вчерашний (почему - вчерашний?) хозяйственник в итоге своего естественного развития капиталистом, тем более крупным, стать не может. Он может стать в итоге обладателем сокровищ, не более того. Другое дело, если представить его опирающимся на широкую социальную базу кулаков и других мелких хозяйчиков. Вот в результате этого объединения только и может хозяйственник стать капиталистом. А сделать это довольно легко. Достаточно объявить и провести кампанию ликвидации остатков эксплуататорских классов (то, что Вы называете сталинским ограблением деревни), а после ее завершения заявить, что с эксплуататорскими классами навсегда покончено. Тогда в деревне в тени, в тепличных условиях, будут регенерироваться и расти фактические кулаки, воссоздавая необходимую социально-экономическую базу для вырастающих вновь капиталистов (и сами тоже будут в капиталистов вырастать).
«Глубокая ошибка путать обладателя сокровищ с капиталистом обладателем сокровища» - слышим мы «глубокомысленное» «марксистское» поучение в который раз. Понятное дело, я с этим полностью согласен. Но являлись ли хозяйственники просто обладателями сокровищ, или же они были всё-таки капиталистами? Г-н Сачков вроде как признаёт, что СССР был «совокупным капиталистом», а ведь это означает, что немалая часть общества, формально не являясь собственниками, капиталистами, являлось ими (понятное дело, в различной мере) как «часть» совокупного капиталиста, и получала соответственно этому кусочек прибыли – и не важно, что формально он, этот кусочек, представлял собой заработную плату.
«Вчерашний (почему - вчерашний?) хозяйственник в итоге своего естественного развития капиталистом, тем более крупным, стать не может. Он может стать в итоге обладателем сокровищ, не более того. Другое дело, если представить его опирающимся на широкую социальную базу кулаков и других мелких хозяйчиков».
Что значит «представить»? «Если представить некапиталиста капиталистом, он будет капиталистом»? Так что ли? Это уже выдумывание мира из головы, из абстрактных схем, это - идеализм.
«Вот в результате этого объединения только и может хозяйственник стать капиталистом. А сделать это довольно легко. Достаточно объявить и провести кампанию ликвидации остатков эксплуататорских классов»
Опять полная поповщина. Итак, хозяйственники не были капиталистами, а вот «представили» их такими, «объявили» они кампанию – и стали таковыми. По щучьему велению! Сознание, политика у г-на Сачкова стоят на первом месте – вернее, висят в воздухе за неимением материальной основы.
В том-то и дело, что хозяйственники не сами себя сделали капиталистами каким-то указом, а их указы были следствием того, что они уже превратились в капиталистов.
Отрицать данный факт – значит отрицать бурное развитие капитализма при нэпе, отрицать переход от старой капиталистической (=частной) собственности к новой капиталистической – акционерной, соответствующей уже империализму, из которой советские вожди изображали «общественную».
"Ещё Энгельс писал, что хоть разорение крестьян - прогрессивный
процесс, но пролетариат не должен помогать, способствовать этому процессу (см. его работу по крестьянскому вопросу в т. 22)."
Все полярно наоборот. Коллективизация не разорила крестьянство, а предотвратила его массовое стремительное разорение. Именно поэтому, в этом смысле, коллективизация не была прогрессивным процессом. Но никакого другого практического решения аграрного вопроса в то время не было.
Вот как! «Коллективизация не была прогрессивным процессом, но никакого другого практического решения аграрного вопроса в то время не было» - и это говорит марксист! Вообще-то марксистам всегда было небезразлично, каким будет капитализм – крепостническим или свободным. Г-н Сачков же, как видим, от этих вопросов отмахивается: мол, хоть капитализм был и крепостническим, но другого решения не было. Когда же решение было дано 91-м годом, заменой крепостнического капитализма на свободный, тут г-н Сачков возмущён: «Зачем ломать? Можно только критиковать!» (об этом ниже).
Я согласен, что коллективизация тормозила разорение крестьянства, но с другой стороны разорение крестьянства всё-таки велось, причём на реакционной основе, несвободно. Я уже приводил, критикуя тов. Subcommandante, одно место из рассказа Артёма Весёлого «Босая правда», что «наступление на кулака» направлено больше против середняка. Коллективизацию, т.о., можно сравнить со столыпинской реформой, которая, с одной стороны, разоряла миллионы крестьян-бедняков, но одновременно пыталась создать крепкий «средний класс» из кулаков.
К тому же, пролетаризация заключается не только в разорении, но и в отрыве от земли, в росте городов, а Советская власть этот процесс тормозила.
"при коллективизации была отменена личная свобода крестьян (<Второе крепостное право большевиков>)."
Чепуха полная. В тяжелое время люди бегут туда, где легче прокормиться и физически выжить. Вплоть до середины 1950-х гг. прокормиться и выжить было легче в деревне от своих приусадебных участков, чем в городах. Крестьяне тогда не рвались в города, хотя возможностей для ухода было вполне достаточно: города требовали массу рабочих рук, которую набирали по оргнаборам. И воспротивиться наборам руководители колхозов не могли. Это было дело подсудное. Поэтому байка о крепостном праве - убогий антисоветский миф. С середины 50-х гг. ситуация изменилась полярно: качество жизни в городе стало на порядок лучше, чем в деревне. Но тогда и колхозники получили паспорта.
Странно! Сначала г-н Сачков утверждает, что мои слова об отмене личной свободы крестьян – «чепуха полная». И доказывает, что крестьяне-де сами не хотели ехать в города. А под конец мы вдруг узнаём, что колхозники получили паспорта лишь в середине 50-х гг. Неувязочка!
В другом месте он пишет, что мои взгляды на природу СССР напоминают
модернизацию: когда в современных фильмах о советском прошлом людей представляют с современными глазами. Будто бы большинство не любило советскую власть и т. д. Конечно, были в экономике СССР вещи, сходные с теми, что были в экономике обычных капстран. Но неверно эти сходства утрировать.
Г-н Сачков, очевидно, считает, что вернее на природу СССР смотреть глазами советских людей из прошлого: если крестьянин не возмущён крепостным правом, значит это – социализм. Из такой логики вытекает, что существуют домовые, черти, бог, что социализмом был царизм эдак до середины 19-го века.
Чем рассуждения г-на Сачкова отличаются от путинского сожаления: «Кто не жалеет о развале СССР, у того нет сердца»? Буржуи мечтали бы, чтоб пролетарии сегодня смотрели на общественные отношения такими же рабскими глазами, как смотрели их дедушки-бабушки 50 лет назад. Но в том-то и прогрессивность краха СССР, что он приоткрыл глаза пролетариям, и они смотрят на жизнь уже современными глазами.
Здесь же г-н Сачков говорит о моих
высосанных из пальца спекуляциях о том, каким был госкап в СССР, фритредерским или протекционистским. Это все из абсолютно другой системы измерения.
Какая поразительная логика! Если крестьянин весело играл на гармошке «Хорошо в стране Советской жить» и не думал, является ли советский капитализм протекционистским или фритредерским, то значит «это все из абсолютно другой системы измерения»! Чьи же спекуляции высосаны из пальца, г-н Сачков (причём из пальца советского крестьянина)?
Кстати, у многих бывших крестьян сильные обиды на Советскую власть, причём обиды законные, за то, что она не давала паспорта. Так что неверно изображать, что Советскую власть так уж все «любили».
Маркс в «Критике Готской программы» пишет о том, что государства меняются от границы к границе, но капитализм везде остаётся капитализмом. Г-н Сачков (как и Бугера, о чём я уже писал) уделяет много внимание именно надстройке, но не замечает базиса – классовых отношений. Проще говоря, он видит вывеску – «социализм», и удивляется: «Какие могут быть фритредерство, протекционизм при социализме?».
Неверно, г-н Сачков, не утрировать сходство СССР с другими капстранами, а замазывать это сходство. Спрашивается, кому выгодно замазывать это сходство? Тому классу, который представляет себе революцию как возврат к СССР, который видит идеал в прошлом, т.е. рабочей аристократии.
Ниже мы в этом убедимся.
Действительно, г-н Сачков отрицает колониальный гнёт России над союзными республиками в бывшем СССР. На мою цитату из Дзюбы, основанную на официальной советской статистике, что сальдо платёжного баланса между Россией и Украиной было положительно в пользу России (проще говоря, что Россия получала с Украины на 4 млрд. р. больше, чем вкладывала в неё), он отвечает:
Справедливости ради следовало бы еще подсчитать, сколько Украина вкладывала в Россию, и сколько оттуда получала. Но это в полушутку. А серьезно, представьте себе рабочую семью за обеденным столом. По справедливости, кому надо больше всего кушать? Тому, кто больше всех работает, принося в семью наибольший доход. Свалится от недоедания - все заголодают. А будет нормально есть - и вся семья не будет знать голода.
Нелепые счеты.
Да уж, счёты действительно нелепые - проводить аналогию между империей и семьёй, а потом, выводы, полученные на какой-то абстрактной семье, переносить на общество. Это ли не богдановщина, не идеализм – переносить закономерности из одной области на другую, вместо того, чтоб рассматривать закономерности данной области? Таким примером с абстрактной «счастливой семьёй» можно доказать и отсутствие классового деления: мол, тот, кто больше всех работает, тот и больше всех кушает, имеет и наибольший доход. Это – чистой воды вульгарная политэкономия старика Сэя (кстати, в другом месте г-н Сачков прямо-таки расписывается в вульгарной политэкономии, когда употребляет словосочетание «зарабатывать прибыль»).
«Справедливости ради следовало бы еще подсчитать, сколько Украина вкладывала в Россию, и сколько оттуда получала»… Легко! Если y – x = 4 млрд., то x – y = - 4 млрд. (где x – то, сколько Россия давала Украине, или, другими словами, сколько получала Украина от России, y – сколько Украина давала России, или, другими словами, сколько получала Россия от Украины). Прежде, чем бросаться защищать российский империализм, г-н Сачков, немножко думайте – а то выходит, что Вы математику за 5-й класс не знаете. Желание оправдать российский империализм – не довод в споре. Тут г-н Сачков напоминает того советского солдата во 2-ю мировую войну, который агитировал народ на Западной Украине за союз с Россией: мол, у нас всё есть; и когда над ним подшутили «А у вас амстердамы есть?», он ответил «О, навалом».
«Надо подсчитать» - но Вы, г-н Сачков, вместо того, чтоб подсчитать, пускаетесь в защиту российского империализма аналогиями с какой-то абстрактной семьёй (интересно, такая семья, где «всё по-честному», вообще где-нибудь существует? Очевидно, только в воображении г-на Сачкова. Капитализм, как заметил ещё Маркс, разрушил идиллию семейных отношений). А вот Дзюба, в отличие от Вас, подсчитал, причём на основе официальной советской статистики, которая не заинтересована была преувеличивать колониальный грабёж.
Г-н Сачков – не единственный. Мне приходилось уже слышать и от Виктора Макарова, и от Генриха Недялкова, что СССР якобы не вывозил капитал, т.к. не брал за вывоз капитала проценты. Опять же «глубокомысленное» поучение: «сокровище нельзя путать с капиталом».
Как-то «не заметили» эти критики, что я в своей работе «Российский империализм и пролетарская революция» ссылаюсь на статистику из БСЭ, где чёрным по белому написано, что в оплату за «дружественную помощь» с того же Афганистана в одном только 1975 г. было взято 12 млрд. м3 газа, т.е. около 1 млрд. долл. в мировых ценах, тогда как СССР вложил туда лишь 100 млн. долл.
Кстати, об аналогии с семьёй – эта аналогия наглядно показывает точку зрения г-на Сачкова – типичную для рабочего аристократа точку зрения почтенного «отца семейства», который забирает себе лучший кусок под тем предлогом, что «я-де больше работаю». Доказательство? «Я больше получаю». Если и это доказательство не убеждает, то самым убедительным доказательством служит зуботычина: «Не смей, щенок, против бати хвост подымать».
Действительно, как указывал ещё Энгельс, рабочая аристократия зачастую представлена рабочими тех отраслей, где задействован труд преимущественно взрослых мужчин. Т.о., точка зрения г-на Сачкова – это точка зрения рабочего аристократа, патриархального великорусского и мужского шовиниста.
Аналогично и с контрибуциями, которые взимал СССР с народов стран, побеждённых во 2-й мировой войне:
«Репарации не возместили и сотой доли ущерба, который нам нанесли».
Как говорится: а судьи кто? А судья – тот самый почтенный отец семейства с кулаками размером с пивные кружки (=российский империализм), который сам оценивает размер куска – «всё по-честному», не подумайте.
«Нам нанесли» - вообще-то, у пролетариата нет родины. У г-на Сачкова же она есть.
Рабочая аристократия, по-моему разумению, есть часть пролетариата, поэтому выделять из себя пролетариат она не может никак.
Правильнее сказать не «по моему разумению», а «по моему хотению». Анализ подменяется «разумением». Я уже эту ошибку разбирал, здесь лишь добавлю: это – серьёзная ошибка, и из неё вытекают серьёзные последствия, отказ от марксистской идеи всеобщего вооружения пролетариата:
Вряд ли всеобщее вооружение трудящегося народа является сегодня его (пролетарского государства – А. Г.) главным признаком, центральным звеном. Для чего вооружение по сути необходимо? Чтобы свергнуть крупнейших эксплуататоров. Как Вы писали Выше, ссылаясь на Маркса, чтоб экспроприировать 100-1000 богатейших семей. А затем уже можно и без поголовного вооружения обходиться (все-таки дело небезопасное), действовать больше умом.
«Действовать больше умом» - понимание слова «ум» у Вас, г-н Сачков, как у того Ужа из «Песни о соколе». «Действовать умом», как действовал чеховский человек в футляре, боявшийся, «как бы чего не вышло»?
«Дело небезопасное» - для кого? Действительно, какому классу не выгодно, опасно всеобщее вооружение пролетариата?
Почему же Ленин выступал за всеобщее вооружение пролетариата, за его диктатуру? Потому что между пролетариатом и олигархией, этими 100-1000 богатейших семей, есть огромный слой мелкой буржуазии – также и сегодня. А мелкая буржуазия всегда будет колебаться между горсткой олигархов и массой пролетариата.
Чтоб экспроприировать олигархию, надо разбить военщину, полицию, и не просто разбить, а предотвратить всякие попытки реставрации – а это дело трудное, его без всеобщего вооружения пролетариата сделать невозможно. Мы прекрасно понимаем, что рабочая аристократия представляет серьёзное «трение» на этой войне, что она зачастую будет нам всячески мешать. Как указывали Маркс и Ленин, буржуазия в борьбе с феодалами не способна самостоятельно, без помощи пролетариата, даже свои интересы отстоять, постоянно склонна к компромиссам, уступкам. То же самое сегодня можно сказать и про рабочую аристократию в борьбе с олигархией.
В чём состоит классовый интерес рабочей аристократии, как и мелкой буржуазии вообще? Свергнуть старую олигархию и заменить её власть на свою власть, а капитализм пусть остаётся капитализмом, полиция – полицией, пролетариат – пролетариатом. Свержение олигархии – это лишь первый этап революции, буржуазный её этап, сродни Февралю 17-го. И он закономерно повлечёт развитие классовых противоречий, расслоение среднего класса, превращение партий рабочей аристократии в буржуазные партии.
Как видим, г-н Сачков – жирондист, ограниченный в своих целях лишь первым этапом, но не якобинец.
Г-н Сачков, очевидно, представляет будущую революцию как экспроприацию тысячи богатейших семей всем оставшимся народом. Верно ли это?
Энгельс справедливо указывал, что будущие, социалистические, революции, не будут такими же всенародными, общенациональными, как революции прошлого, буржуазные революции. Абсолютного большинства населения в поддержку революции ждать глупо, о чём справедливо указывал Ленин в статье «Выборы в учредительное собрание и диктатура пролетариата»: даже среди пролетариата многие, отуплённые буржуйской пропагандой, предрассудками, посулами жирного куска пойдут за буржуями. Даже среди пролетариата – не говоря уже о рабочей аристократии, составляющей добрую половину населения. Мы это прекрасно видели на примере удушения северокавказской революции руками российского народа, в том числе и руками российских пролетариев.
Казалось бы, плёвое дело – раскулачить тысячу богатейших семей. Казалось бы, что значит тысяча семей по сравнению с остальными многомиллионными массами? Но в том-то и дело, что добрая половина этих масс склонна к сделке с этой тысячей семей, а не к свержению их. «Экспроприация» тысячи богатейших семей «народом», как представляет революцию г-н Сачков, - это на деле компромисс между олигархией и средним классом, но уже на новых, изменившихся условиях, это – перераспределение доходов в пользу среднего класса, т.е. изменение лишь распределения ради оставления старых производственных отношений нетронутыми.
Итак, «поголовное вооружение - дело небезопасное». Конечно, небезопасное: если пролетарий вооружён, он не даст оппортунистам изобразить капитализм социализмом, сверхприбыли – «справедливым трудовым доходом», империю – «семьёй народов».
«Можно и без поголовного вооружения обходиться (все-таки дело небезопасное), действовать больше умом» - примерно так же возмущался Плеханов Лениным в 17-м: я, мол, понимаю, если б он просто критиковал Временное правительство, но он организует банды против власти.
Примерно так же говорят сегодня буржуи и оппортунисты о событиях во Франции: студенты действуют разумно, а молодёжь из пригородов – хулиганы, им лишь бы с полицией подраться (как будто они дерутся только ради того чтобы подраться, а не ради определённой цели). На деле же «разумные» цели и формы борьбы студентов за рамки капитализма ничуть не выходят, в отличие от целей и форм борьбы пролетариата из пригородов.
И ещё. Всегда после всех революций буржуазия стремилась разоружить пролетариат (небезопасно всё-таки!).
Мы, пролетарии, люди немножко битые опытом прошлых революций и контрреволюций, и не дадим в очередной раз въехать на нашем горбу в «светлое будущее».
Вспомните политическую реформу Сталина (принятие конституции в 1936 г.) и политическую реформу Горбачева 1988-1990 гг. Сравните эти реформы. Например. Квота на представительство общественных
организаций в размере трети всех депутатских мест. Это же очевиднейшая контра. А Сталин всего лишь несколько ослабил электоральные ограничения для эксплуататорских классов. Попробовал бы он тогда квоту для общественных организаций ввести. Народ скинул бы его к едрене фене, как Николашку. Вот
в чем суть диктатуры пролетариата, а не во всеобщем вооружении. Когда политика в целом проводится в интересах рабочего класса и рабочий класс реально определяет ее содержание, тогда мы имеем диктатуру пролетариата. Она может иметь тьму недостатков, которые можно и нужно выявлять и критиковать, но пролетарская сущность власти сохраняется. А когда остатки советской власти добиваются и вместо нее воссоздается буржуазный парламент, а рабочий класс
на это не реагирует - тут уже пролетарской диктатуры точно нет.
Опять встаёт вопрос: а судьи кто? Если пролетариат разоружён, всегда можно изобразить, что «политика в целом проводится в интересах рабочего класса и рабочий класс реально определяет ее содержание». По г-ну Сачкову, диктатура опирается на закон – БУМАЖКУ – а не на материальную силу. Опять же идеализм.
Концовка цитаты – прямо-таки плехановская: критиковать можно, добивать нельзя.
Как видно хотя бы из этой цитаты, г-н Сачков не понимает и прогрессивности реформ 1990-х. В другом месте он упрекает меня в незнании фактов:
Ваше утверждение, что совбуровский капитал был эффективней
"демократического" - домысел, фактически не обоснованный ничем. Т. е., Вы думаете, что так должно было быть по идее, но никаких фактических обоснований этого утверждения не даете и не можете дать. Потому что, мне кажется, действовали тут не кондовые схемы хозяйствования, к которым Вам хотелось бы все дело свести, а гораздо более сложные механизмы с большим участием разнообразных, особенно внешнеторговых, спекуляций, которые сделали возможными вновь принятые законы 1986-1990 гг.
Во 1-х, тут г-н Сачков совершает грубую подмену понятий: где я писал, что совбуровский капитал был эффективней "демократического"? Такого я не писал.
Во 2-х. Если г-н Сачков всё же понял мою мысль, но небрежно её пересказал, то выходит, что моё утверждение о прогрессивности «демократов» по отношению «коммунистам» по г-ну Сачкову неверно. Всегда и во всех революциях власть старого класса заменяется властью более передового – а тут, видите ли, не так. Что это, как не народническое непонимание прогрессивности реформ? Не потому ли Сачков фыркает на реформы, что они вытравили (или почти вытравили) из российского пролетариата рабский дух?
Кстати, социальной базой «демократов» (т.е. перестройки, горбачёвско-ельцинских реформ) Сачков считает
«высокооплачиваемых деятелей науки и культуры, интеллектуально-художественной элиты»
А куда же делись огромные массы народа, ринувшиеся в предпринимательство, кооператорство, в челночный бизнес и кучу других отраслей (мастерские по ремонту электроники, фотомастерские, видеосалоны, частный извоз, рэкет и т.д. и т.п.) – революционной, предпринимательской буржуазии, которую старая советская буржуазия рассматривала как «преступников»? Вспоминается, как Нина Андреева на ток-шоу говорила одному бывшему «спекулянту»: «Вы были червячком, разрушающим Советскую власть» - хотя марксист вроде как должен приветствовать развитие капитализма, торговли и т.п.
Чем же Ваши взгляды, г-н Сачков, отличаются от феодального социализма Нины Андреевой?
Кстати, под советской буржуазией я понимаю КПСС-овскую верхушку, г-н Сачков, а не только и не столько «теневиков», как это делаете Вы, утопая в предрассудках буржуазной юриспруденции, в прудонизме («Собственность – это кража»).
Г-н Сачков смеётся надо мной, что я считаю 1991-й год буржуазной революцией: мол, лидер этой революции Ельцин сам был «феодалом», т.е. членом партийной верхушки. Но в том-то и дело, что буржуазные революции всегда страдали половинчатостью даже в достижении целей своего класса. В том-то и дело, что внутри КПСС сложилось к тому времени 2 крыла – консервативное и либеральное. Г-н Сачков же делает из моих слов тот неверный вывод, что вся КПСС была «феодальной», консервативной.
Революцию 1991г. Эрнест Мандель (хоть он и оппортунист) верно сравнивает с революцией Мэйдзи в Японии во 2-й половине 19-го века. Это – дворцовый переворот, какой и «подобает» быть буржуазной революции (в смысле – революции, совершённой средними слоями, а не низами).
Насчёт «высокооплачиваемых деятелей науки и культуры, интеллектуально-художественной элиты». Это – не социальная база буржуазной революции 1991г., а её вожди, а это «2 большие разницы». В своё время Нина Андреева говорила о «предательстве социализма» творческой интеллигенцией в отличие от интеллигенции «трудовой» (правильнее сказать – в отличие от научно-технической, естественнонаучной интеллигенции, интеллигенции точных наук).
Энгельс справедливо писал, что если вождями буржуазной революции были юристы, то вождями будущей революции будут физики, химики, биологи и т.п. Так же и здесь: революция 1991г. была буржуазной, и её вождями – кумирами – была творческая интеллигенция. Здесь была эмоциональная революционность, в отличие от той революционности, которая сегодня зреет – революционности, основанной на холодном научном расчёте. Основанной на расчёте, но, разумеется, имеющей эмоциональное сопровождение, причём вожди будущей революции уже не будут кумирами, которым слепо верят.
Взять музыку времён перестройки и реформ – здесь были представлены все направления – от буржуазных до околопролетарских и пролетарских. С правого фланга – Расторгуев и т.п. (=фашистское крыло), далее идут романтики, бегущие от капитализма в «любовь» (Казаченко, Киркоров, Боря Моисеев и т.п.), далее – либерально-революционное крыло (Газманов, Титомир, Шевчук и т.п.), далее – народно-демократическое, «якобинское», ярким представителем которого является Хой.
В своё время (примерно в 1905-10 гг.) Ленин, отстаивая союз с крестьянством, писал, что есть гнилое, мёртвое народничество, а есть здоровая крестьянская демократия. Представителем второго направления из той эпохи можно назвать Горького, Исаака Бабеля, Артёма Веслёлого, из «лихих 90-х» - Хоя. Можно ли Хоя назвать «творческим интеллигентом»? Смотря в каком смысле. Будучи выходцем из рабоче-крестьянской (точнее пролетарски-крестьянски-рабочеаристократической) среды, он сумел настроения этой среды выразить, он был интеллигентом этой среды. Да, он был троечником в школе, он был полон предрассудков, но у него была революционность против советского крепостничества, причём идущая дальше либеральной – и в этом он был типичным представителем позднего советского народа, своего поколения (а г-н Сачков и другие ещё рисуют какой-то идеализированный образ советского рабочего!). Да, он критиковал в основном (в основном – но не только) отсталость России от Запада, т.е. его взгляды не выходили за рамки задач той революции, его революционность в этом смысле была больше буржуазной, хотя отчасти и пролетарской. Но это была якобинская, радикальная революционность – и в этом смысле она была пролетарской.
Не мудрено, что «коммунисты», в своё время увидевшие в «Секторе» лишь предрассудки – уход в потусторонние миры, в мертвецов и вампиров (хотя это не главное в его творчестве) – также увидели только предрассудки, «религиозность» в исламской революции, не поняв ленинскую идею о союзе пролетариата с крестьянской (и вообще с народной, с мелкобуржуазной) демократией.
Кстати, признаётся, что популярность «Сектора» выше в Прибалтике (хотя и в России она высока), ибо там вообще выше протест против советского крепостничества – «совка». Сегодня же этот протест российские власти, а вслед за ними и «коммунисты» изображают «фашизмом».
И ещё такой показательный фактик – рабочие завода грампластинок в своё время бойкотировали выпуск «Сектора» (небось, всяких шевчуков-расторгуевых не бойкотировали). Это ли не лицо прежних советских рабочих – лицо явно не пролетарское?
Вернёмся к г-ну Сачкову. Он сравнивает меня с Солженицыным за то, что я признаю массовый голод на Украине при Сталине. Г-н Сачков не видит разницу между мной и госкаповцами, анархистами, фритредерами и т.п. Разница же, г-н Сачков, в том, что я не смешиваю пролетарскую диктатуру с буржуазной, критикую не «диктатуру вообще» (как это делают всякие солженицыны), а именно буржуазную диктатуру.
Как видим, г-н Сачков отрицает прогрессивность реформ 90-х гг., но его понимание революции сводится на деле к новому изданию 91 г.: свергнуть старую верхушку, а дальше – полная «свобода», никакой «диктатуры»; не ломать империю, а лишь обновить её. Его точка зрения очень близка к точке зрения того же Шапинова, Рудого, о чём я уже писал.
Общее пожелание г-ну Сачкову: будьте поскромнее, не торопитесь кричать «Чушь! Нелепость!», прежде чем не разобрались в вопросе. Поспешишь – людей насмешишь.
21 апреля 2008 г.
Гачикус
Краткий анализ произведений Троцкого и Богданова
1. Анализ Троцкого
Перманентная революция: [cб.] / Лев Троцкий. – М.: АСТ, 2005. – 570,[6]с. – (Азбука революционера).
В Троцком есть и положительные, и отрицательные стороны.
Его работа «Терроризм и коммунизм». С одной стороны, здесь он верно критикует Каутского за отказ от диктатуры пролетариата, доказывает необходимость для пролетариата отказа от формальной демократии и опору на насилие. С другой стороны, его защита диктаторских, насильственных методов зачастую переходит в морализирование типа «Применять силу не аморально», местами он не вполне различает классовую суть диктатуры. Неверный довод типа «рабочие не выступают против этой власти – значит, это пролетарская власть» - с успехом применит позже Сталин против него, как и другие доводы, и тогда уже Троцкий «по-другому запоёт» (современные троцкисты, вернее правое их крыло – СоцИнтерн, http://wsws.org/ru - скатились в неприкрытое каутскианство, критикуя сталинщину за «зажим демократии»). Ленин справедливо критиковал Троцкого, что он увлекается административной стороной дела. Троцкий не вполне различает диктатуру пролетариата и буржуазный протекционизм. Это проявляется и в Брестском мире, «походе войной на Европу», и в выступлении против нэпа, за ускоренную коллективизацию, осуждение Сталина за «неоказание военной помощи китайскому народу в борьбе с японской оккупацией». Тут Троцкий объективно проявляет себя именно как буржуазный революционер, как идеолог новой российской буржуазии, причём империалистической буржуазии, не устраивающий эту буржуазию не только своей революционностью, но и своей торопливостью, увлечением именно насильственными методами, тогда как в интересах самой этой буржуазии были и мирные методы. Дела Сталина – это во многом продолжение взглядов Троцкого.
Его работа «Перманентная революция». Здесь Троцкий, кстати, признаёт, что Ленин критиковал его справедливо за его соглашательство с меньшевиками в 1907-10. Троцкий называет себя ленинцем. Отсюда, из слов самого Троцкого, следует, что выделять троцкизм в особое направление в отличие от ленинизма – значит выделять в особое направление ошибки Троцкого.
Троцкий здесь опять же путается в вопросах демократии. С одной стороны, он верно доказывает, что поддержка Временного правительства в феврале 17-го со стороны многих «коммунистов» (в том числе и Сталина, как утверждает Троцкий), как и рекомендация Коминтерна китайским коммунистам участвовать в гоминдановском правительстве в 1927г. – это предательство пролетариата. Но он плохо различает, что есть буржуазия и буржуазия, плохо учитывает национальные особенности, плохо учитывает раздел мира на угнетающие и угнетённые нации. С одной стороны – союз пролетариата с крупной буржуазией в России в 17-м. Это было неверно, ибо эта буржуазия уже была империалистической (неправ Троцкий, изображающий Октябрь 17-го чуть ли не как освобождение России от гнёта англо-французского капитала: насколько Россия была зависима от англо-французских капиталов, настолько Англия и Франция были зависимы от русских войск). С другой стороны – союз пролетариата с национальной буржуазией в Китае, который был тогда полуугнетённым (а тем более в других странах, ещё более угнетённых). Такой союз, осуществлением которого был маоизм, являлся прогрессивным. Другое дело, что Гоминдан представлял не столько интересы китайской буржуазии, сколько японской и американской. Троцкий сравнивает Китай с Италией, где мелкая буржуазия привела фашистов. Это – сплошная путаница. Во 1-х, Китай и Италия – это «2 большие разницы». Во 2-х, замена старой буржуазной власти «фашизмом» – это прогресс, ибо толкает вперёд классовую борьбу, и на определённом этапе пролетариат должен идти с частью мелкой буржуазии в союзе, пусть потом она и превратится в крупную, империалистическую. Вопрос в том, на каком этапе. Троцкий же крикливо даёт общие советы, на все случаи жизни. Но «политика – не тротуар Невского проспекта» - как цитировал Ленин Чернышевского, кстати, в вопросе Брестском мире.
Поддержка Гоминдана в 1927 была неверна, это понятно. Но была ли она неверна в 1915-20гг.? Нет, и Ленин был прав, поддерживая Сунь Ятсена, но при этом признавая его народником. Троцкий таких «тонкостей» не различает, показывая себя фразёром, леваком. Его критика сталинского оппортунизма – сродни критике Каутского и германского оппортунизма вообще Розой Люксембург и другими полуанархистами в 1890-1914гг.
Троцкий говорит: нашим лозунгом должно стать не «рабоче-крестьянское правительство», а правительство пролетариата в союзе с крестьянством, т.е. пролетариата, ведущего за собой крестьянство. С одной стороны, конечно же, нам выгоднее второе, мы должны видеть конечную цель. Но, с другой стороны, вопрос в том, сможем ли мы в данных условиях, на данном этапе это осуществить?
Из позиции Троцкого закономерно выросли нынешние «экономисты», выступающие за чисто рабочую политику: те же черветтисты, которые воспевают какое-то мельчайшее восстание рабочих в Китае в 1927 г., охватывающее какую-то долю процента китайского населения, как чисто «социалистическое», но не хотят видеть ни капли социализма в народной китайской революции последующих лет, охватившей сотни миллионов.
Троцкий утверждал: крестьянская, мелкобуржуазная партия невозможна, ибо мелкая буржуазия всегда колеблется между буржуазией и пролетариатом. Но «противоречивость – не значит невозможность».
Также противоречива и теория Троцкого о невозможности социализма в одной стране (как и сталинская теория о социализме, а позже и о коммунизме в одной стране), скатывающаяся до провозглашения невозможности диктатуры пролетариата в одной стране.
Общие недостатки Троцкого: недооценка национального вопроса и вопроса о рабочей аристократии.
2. Анализ Богданова
Богданов А. А. Вопросы социализма: Работы разных лет. – М.: Политиздат, 1990. – 479 с. – (Б-ка социалистической мысли.)
Богданов подмечает процесс появления рабочей аристократии, но даёт ему насквозь идеалистическое толкование и предлагает утопическое решение этого вопроса, по-поповски проповедует коллективизм пролетария с рабочим аристократом.
Он пишет: многих ценных товарищей, сознательных пролетариев буржуи подкупают тёпленькими местечками, переманивают на свою сторону. Он вроде как признаёт империалистический подкуп, но отводит ему второстепенное значение, изображая, что обуржуазивание происходит якобы из-за того, что сама наука «буржуазна», «индивидуалистична». Богданов предлагает взамен «буржуазной» науки «пролетарскую», чтоб предотвратить бегство сознательных пролетариев на сторону буржуазии. Он пишет, что научные знания – привилегия очень узкого круга (хотя признаёт, что буржуазии нужны культурные, интеллигентные пролетарии), и предлагает популяризацию науки для того, чтоб ею овладели массы.
Мы видим, что данное требование – это требование, не выходящее за рамки капитализма, и оно с успехом проводилось и проводится буржуазией разных стран в периоды большого скачка (культуркампф в Германии при Бисмарке, ликбез в СССР при Сталине, культурная революция в Китае при Мао). Это – реформа, и она нисколько не тормозит расслоение в обществе, продвижение части рабочих вверх по социальной лестнице, а наоборот, толкает вперёд это расслоение.
Взгляды Богданова – народнические, ибо он пытается приостановить уже идущий вовсю процесс расслоения рабочего класса, но, как и теории народников, на деле его осуществление означает более решительное развитие этого расслоения.
Теория Богданова, что наука сама по себе «буржуазна», неверна. Естественные науки при капитализме объективны в своей области – иначе стал бы буржуй вкладывать в них капитал. «Обуржуазивание» имеет своим корнем империалистический подкуп, т.е. материальный фактор, а не мифическое обуржуазивающее свойство наук. Говорить «наука обуржуазивает» - значит отказываться от изучения марксизма. Богданов смешивает 2 вещи – изучение наук и учёную карьеру. Хоть 2 эти вещи переплетаются (как вообще переплетается квалифицированный труд с рабочеаристократическими привилегиями), но смешивать эти 2 вещи нельзя.
Богданов много говорит о сознании, но мало говорит о бытии, не рассматривает экономических причин «обуржуазивания» (также причин шовинизма и т.п. среди рабочих). Он пишет, что есть «минималистское» сознание пролетариата – экономическая борьба в рамках капитализма, а есть «максималистское» - политическая борьба, выходящая за эти рамки. Мол, пролетариат в Европе «почему-то» оказался на второе не способен. И дальше – идеалистические философствования о «культуре» пролетариата.
Современные реакционные профессора – тот же американский оппортунист Чарли Пост, «опровергающий» ленинскую теорию рабочей аристократии, тот же российский «ленинист» Пригарин – повторяют сегодня старую богдановскую байку о «минималистском» и «максималистском» сознании, якобы и то и другое свойственно всем рабочим в равной мере, хотя мы видим, что низам рабочих свойственно больше максималистское сознание (ненависть к богатым, к полиции), тогда как верхам рабочих – больше минималистское (привилегии, карьерный рост). Это – идеализм, разговоры о «сознании» в отрыве от материальной почвы, формирующей данное сознание.
Современный английский ленинист Роберт Клаф критикует неких оппортунистов Корра и Брауна за то, что они «ставят телегу впереди лошади» - говорят о том, что пролетариату надо, мол, сначала достичь определённого уровня сознательности, культуры, чтоб сделать революцию (Robert Clough. The Reality of the Labour Aristocracy. Part 2):
рабочая аристократия как «классовый враг внутри лагеря пролетариата» была действительно угрожающим препятствием развитию коммунистических движений, а не «реформизм», или классовый враг пролетариата внутри его собственного разума, как утверждает Клифф (учитель Корра и Брауна – А. Г.).
Точки зрения Клиффа придерживаются и российские коллективисты – Марлен Инсаров и Бугера. Как мы видели выше – это старые предрассудки Богданова. Достижение массами пролетариата сознательного, культурного уровня в рамках капитализма – это утопия. Это – «просветительство», утопический социализм старика Оуэна.
Богдановский «коллективизм» рабочей аристократии с пролетариатом, желание предотвратить раскол между ними – это по сути народничество. Действительно: выдумать такую «пролетарскую науку», чтоб «продвинутые» рабочие не бросали «товарищей». Даже Чернышевский стоял выше таких рассуждений. Он писал, что ему противны разговоры о том, что буржуазная жажда выгоды аморальна. Богданов же примиряет противоречия сладкой проповедью «коллективизма», «товарищества».
Богданов проводит много аналогий между естественными и социальными науками: мол, в них есть общие закономерности, мол, к примеру, колебательные, циклические процессы происходят и там и там.
Да, циклические процессы действительно происходят и там и там, но в каждом случае они имеют свои особенности. Идеальный циклический процесс (гармонические колебания, синусоида) – это лишь математическая абстракция, удобная для описания некоторых реальных процессов. В реальности же идеально циклических процессов нет: изменяется и амплитуда, и частота и т.д.
Богданов пишет: мол, математика объединяет все науки. Но математика – это лишь описание процесса, причём в каждом конкретном случае описание будет разное. Махисты же всё переворачивают с ног на голову: выходит, что не математика описывает объективные явления природы и общества, не формулы вытекают из жизни, а жизнь вытекает из формул, из головы математиков. Богданов, вслед за Махом, изображает, что буржуазные специалисты по-обывательски ограничены своей областью и не замечают закономерностей, общих для всех наук. Хотя правильнее было бы сказать наоборот: математизация наук, растущая специализация, выделение абстрактной математики в отдельную область науки привело к возникновению иллюзии в головах у математиков, что мир вытекает из их формул, из их голов, а не наоборот. Это – рабочеаристократические предрассудки цеха математиков.
Из этого следует, что есть якобы «всеобщий закон», т.е. высший разум, т.е. бог.
Кроме того, под предлогом общих закономерностей естественных и общественных наук Богданов подменяет законы общественных наук законами естественных, пичкает марксизм законами сохранения энергии и т.д. В одном месте он доходит до того, что пишет об «энергетических вампирах» - причём он подчёркивает, что говорит не в переносном, а в прямом смысле. Многие современные интеллигенты верят в «закон бумеранга»: мол, кто меня обидит, тот потом пострадает, даже если я его прощу. Что это, как не старое «наказание за грехи» в новой упаковке?
Далее. Богданов пишет, что дважды два не обязательно равно четырём и приводит в пример кооперацию, когда объединение рабочих, средств производства ведёт к росту производства большему, чем простая алгебраическая сумма частей.
Это – неверно. Раз определена операция «умножение», дважды два равно четыре. Другое дело, что в данном случае, для описания данного процесса, просто умножить объём производства одной части на количество частей неверно. Для описания данного процесса нужна другая формула. Из слов же Богданова вытекает отказ от материализма под маской науки: дважды два не равно четырём, бытие не определяет сознание, пролетариат не является революционным, развитие капитализма не является прогрессом, марксизм устарел (именно так довели богдановщину до логического конца современные коллективисты). Это – нарушение принципа преемственности: новая научная теория не отрицает старую, а дополняет её.
Гачикус
Май 2008г.
Рецензия
Мартин Томас. Возвращение рабочей аристократии
Представлено на рассмотрение 22 апреля 2002
«Свобода рабочих» (Workers' Liberty), 21 мая 1995.
В данной статье представлен анализ расслоения в современном (или почти современном) английском обществе. Анализируется официальная статистика, которая, конечно же, склонна скрывать деление общества на классы, но и она, как доказывает Томас, показывает классовое деление общества.
«На первый взгляд, конечно, цифры наводят на мысль, что большое деление внутри британского общества – не марксистский классовый конфликт, а деление между массой бедности и «привилегированным» слоем, «привилегированным» только за счёт обладания постоянной и приемлемо оплачиваемой работой».
Так же и у нас рассуждают буржуи и мещане: есть, мол, «бедные», а есть «нормально работающие».
«Более подробная проверка фактов обнаруживает классовые категории: капиталистический класс, средний класс, рабочий класс, «подкласс». Она также показывает, что различия внутри рабочего класса чрезвычайно возросли.
Эти различия поднимают политические вопросы. Левые, и в меньшей степени всё организованное рабочее движение базируются преимущественно на более богатых секциях рабочего класса. Должны ли мы благосклонно относиться к этому ограничению, или должны бороться против него? И как мы можем бороться против него?»
Далее приводятся цифры, показывающие, что в Англии за 1979-92 гг. возросла не только относительная, но даже и абсолютная бедность – я их уже цитировал в статье «О едином фронте» за 2007г., когда критиковал черветтистов.
Томас приводит интересный факт, подрывающий «рабочистскую», «экономистическую» точку зрения, что-де «все начальники – дерьмо», сваливающую в одну кучу менеджеров и олигархов:
«Сейчас в Британии больше лиц наёмного труда, классифицируемых как «менеджеры», чем как «производительные рабочие». 15% всех наёмных работников, и около 1/5 наёмных работников-мужчин – «менеджеры», хотя несомненно многие из них на деле только контролёры и администраторы низкого ранга».
Итак, менеджеров больше, чем рабочих. С одной стороны, в этом проявляется империалистический, непроизводительный характер экономики Англии (это верно и для России, и для других сверхдержав). С другой стороны, ясно, что определённая доля «менеджеров» живёт на уровне более низком, чем определённая доля «рабочих» (всё зависит от того, является ли привилегированным предприятие), и эти «менеджеры» являются частью пролетариата (или, самое большее, низов среднего класса).
Далее Томас говорит о том, что за средними величинами, которые выдаёт официальная статистика, прячется расслоение, что зарплаты низкооплачиваемых рабочих увеличились за 1976-94 лишь на 3%, тогда как высокооплачиваемых на 50%.
Томас пишет о богатейших 1% населения:
«В сравнении с просто хорошо оплачиваемыми, они имеют не только больше богатства, но разные виды богатства. Богатство 99% из нас почти полностью составляют дома, полисы страхования жизни и тому подобное. «Верхний 1%», как считает Роунтри, «очень разнообразный»: они и только они владеют большими количествами земли и акций – богатства, которое приносит экономическую власть».
Это – верная мысль: надо отличать олигархию от народа, надо видеть качественное различие между богатством нижних 99% и богатством верхнего 1%. Верхний 1% - это держатели контрольных пакетов акций, это – полностью паразитический класс, чего не скажешь об остальных 99%. Но из этого неверно делать вывод, какой делают многие оппортунисты, что нижние 99% - это сплошь неимущие, т.е. пролетариат, т.к. вроде как «лишены» собственности на средства производства. Надо учитывать, что из нижних 99% многие являются отчасти капиталистами, паразитами, как совладельцы совокупного капитала, соучастники прибыли, как мелкие акционеры (совсем не обязательно акционеры в прямом смысле слова, а привилегированные более высоким заработком, часть которого на деле является процентом с совокупного капитала).
«Уилл Хаттон, либерально-лейбористский экономический редактор «Гардиан», в своей новой книге-бестселлере «Государство, в котором мы живём» (Will Hutton, The State We’re In, p.105-9) видит современную Британию как общество «30-30-40». 30% зависят от пенсий, пособий, государственных программ трудоустройства, 30% имеют «малодоходную и негарантированную работу». 40%, которые имеют постоянную работу с полным рабочим днём или хорошую работу с неполным рабочим днём, он называет «привилегированными»».
Томас критикует такой взгляд:
«Не вызывает сомнений, что привилегированный класс намного меньше 40%. И, с другой стороны, «низшие слои общества» намного меньше 30%.
Базовые цифры распределения по доходам - «моментальный снимок». Около 40% из нижних 20% в 1991 были вне этих нижних 20% в 1992. Многие люди бедны: намного меньше страдают постоянно, безнадёжная бедность «нижних слоёв общества».
Критическая точка разрыва здесь – между низкооплачиваемыми семействами рабочего класса, которые всё же могут жить и живут за счёт работы, и «низшими слоями общества», которые докатились до того, что имеют склонность к преступлениям, попрошайничеству или жизни на пособие, дополненное обрывками работы – разрыв здесь скорее по доходам, чем между трудом и собственностью. Согласно отчёту «Social Trends», треть из нижних 20% работают. Половина из этих работающих – квалифицированные работники физического труда. Каменщик со средней зарплатой попадает в нижние 20%, если он содержит жену и 2 малолетних детей. Другая треть – уволенные: хотя они и бедные, они в большинстве своём не являются «низшими слоями общества».
Даже если включить 1% (оценка Роунтри), которые нигде не включены в цифрах распределения по доходам, даже в нижние 20%, «низшие слои общества» составляют, наверное, самое большее 4%».
Насчёт того, что «привилегированный класс намного меньше 40%» - это всё-таки вызывает сомнения: смотря в какой степени привилегированны. Ниже мы увидим, что Мартин Томас склонен считать за рабочую аристократию Англии лишь 20-30% населения. Примерно такую же цифру для России называют сегодня многие российские «коммунисты»: Торбасов, «Бюллетень Интернационалист» и т.п. Виктор Макаров писал мне: вот, мол, в Англии, там рабочая аристократия – лицо нации, а у нас – узкий слой, противостоящий «народу». Но, как видим, английские «коммунисты» называют про свою страну ту же цифру, что российские про свою. Перефразируя известную пословицу, «каждая лягушка своё болото считает пролетарским».
Насчёт того, что пролетариями нужно считать не только тех, кто бедствовал в последнем году, но и тех, кто бедствовал в большинство последних лет – это также верное замечание, и я об этом уже писал.
Насчёт «нижних слоёв населения». Под ними нужно понимать нищих, и они, действительно, составляют – что в Англии, что в России – около 4% населения. Но верно ли, что они «имеют склонность к преступлениям, попрошайничеству или жизни на пособие, дополненное обрывками работы»? Тут Томас не совсем понимает разницу между пролетарием и нищим. Нищие – в основном умирающие старики (чаще всего преждевременно постаревшие), стабильно не способные дотянуть до прожиточного минимума. «Склонность к преступлениям» же чаще всего характеризует молодёжь, причём, пожалуй, из всех классов примерно одинаково. Вообще, «склонность к преступлениям, попрошайничеству или жизни на пособие, дополненное обрывками работы» - определение очень размытое. Ведь именно такими словами характеризуют пролетарскую молодёжь мещане и полиция. Причём последние также склонны изображать, что такие «плохие мальчики и девочки» (=пролетариат) составляют лишь 4% населения, а остальные – «нормально работают, любят родину, стремятся сделать карьеру и даже и не помышляют о каких-то революциях и прочем хулиганстве». Этими байками писаки типа Веллера и т.п. постоянно пичкают российский народ.
Далее. Говорить о границе между нищими и бедными, но не нищими, как о «критической точке разрыва» - пожалуй, неверно. Что критического в этой точке, если нищие – это часть пролетариата? Как раз буржуи и оппортунисты стремятся выпятить эту точку разрыва – чтоб замазать другую, между пролетариатом и рабочей аристократией, чтоб свалить в одну кучу пролетариев – не-нищих с рабочей аристократией: мол, «ты же не нищий, зачем тебе революция?».
Читаем дальше:
«Что представляют собой 95% или около того, находящиеся между верхним классом и «низшими слоями общества»? Как они делятся на общественные классы?
Около 10% - занятые собственным делом. Цифры Роунтри показывают, что они концентрируются в верхних 10% и нижних 10% распределения по доходам. Внизу это, вероятно, на самом деле работающие за зарплату рабочие негарантированных работ, такие как строительные рабочие, нанятые как «только рабочие субподрядчики», или водители такси. Вверху это, вероятно, юристы, доктора, дантисты, деловые консультанты, бухгалтера и т.п.»
То, что 10%, занятые собственным делом, концентрируются не только в верхних 10%, но и в нижних 10% распределения по доходам, опять же доказывает ошибочность формалистского взгляда многих «коммунистов»: мол, «пролетарий – это наёмный работник, и величина дохода тут неважна».
С другой стороны:
«Некоторые люди, которые формально являются наёмными рабочими, близки по своему экономическому положению к зажиточным профессионалам, имеющим собственное дело».
Томас цитирует официальный отчёт, что английские журналисты центральных СМИ часто называют завышенную цифру среднего годового дохода – 30 000 ф. ст. – т.к. сами в 65% случаев получают больше этого, и, как видно, «судят по себе». Средняя же годовая зарплата работника-мужчины – 17 000 ф. ст.
На уровне, подобном национальным журналистам, находятся многие менеджеры, старшие госслужащие, биржевые маклеры и другие финансовые спекулянты, университетские лекторы и т.д.
Далее приводятся цитаты из Маркса о средних классах, что их количество, необходимое для экономики страны, нельзя подсчитать, в отличие от рабочих, и их количество и доходы определяются «имеющимися в распоряжении доходными статьями капиталистов». Всё это вообще верно, но Томас цитирует Маркса, очевидно, не к месту. Ведь статья Томаса – вроде как о рабочей аристократии, о классе, свойственном империализму. Маркс же писал о людях, выполняющих «профессиональную деятельность правящего класса» - т.е. скорее о тех, кого сегодня можно назвать верхушкой среднего класса – о чиновниках, идеологических работниках и т.п. (в отличие от низов среднего класса = верхушки рабочего класса).
30 тысяч ф. ст. в год, исходный пункт окладов этого среднего класса, прочно установившийся в их профессиях, минимальный доход, необходимый для поддержания стандарта «верхних 20%» при наличии 2 маленьких детей и неработающей супруги (супруга). Это класс порядочного размера, владеющий огромной частью удобств, производимых современной промышленностью. За последние 15 лет относительные доходы этого класса, несомненно, выросли, выросли, вероятно, и его размеры.
Социалист не должен колебаться, спрашивая непосредственные налоги, которые выколачиваются, возможно, 50-миллиардными (в ф. ст.) доходами супер-богатых, но также 150-миллиардными доходами зажиточных.
Исторические цифры, включённые в отчёт Роунтри, показывают, что с 1938 по 1949 доля доходов после уплаты налогов верхних 10% «налоговых единиц» (пар или одиночных людей) понизилась с 34% до 27%. Тори сделали сдвиг подобного размера, но в противоположном направлении: верхние 10% людей повысили свою долю с 21% до 27%. Обратная перемена должна переместить 30 миллиардов ф. ст. от живущих в роскоши или большом комфорте бедным и на общественную благотворительность. Это будет достаточно, чтоб реставрировать «государство всеобщего благосостояния» и платить 40 ф. ст. в неделю сверху 5 миллионам низкооплачиваемых рабочих.
Здесь у Томаса – убогий реформизм.
Во 1-х. Здесь явно занижается слой среднего класса. Действительно, считать средним классом лишь тех, кто получает достаточно, чтоб попадать в верхние 20% (!) даже при наличии неработающей супруги и 2 маленьких детей!
Вообще, Томас несколько раз в статье подчёркивает, что рабочий с одной и той же зарплатой попадает в верхние 20% при наличии неработающей жены и 2 маленьких детей и в нижние 20% - если он одинокий. Из этого можно сделать неверный вывод, что принцип «от каждого – по способностям, каждому – по труду» уже достигнут, но не достигнут лишь принцип «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям»; даже более того – можно подумать, что зарплаты у всех почти что равные. Из этого можно сделать вывод, что классовые противоречия отошли на 2-й план (осталось основное противоречие между семейными и одинокими), что империализм – это на самом деле «социализм», «первая стадия коммунизма».
Действительно, рабочий-одиночка и рабочий, содержащий 3 иждивенцев – это случаи крайние. Нельзя сказать, что в нижних 20% - большинство рабочих 2-го типа, а в верхних 20% - большинство рабочих 1-го типа. Так зачем же вообще на этом заострять внимание?
Томас тут напоминает того бальзаковского героя, журналиста, который занял радикальную позицию, непримиримую и к либералам, и к монархистам, из зависти, что знакомые ему журналисты тех партий были холостяки, а ему приходилось содержать жену и 3 детей. Конечно, мы не собираемся гадать о личных мотивах Томаса (вполне возможно, они более благородные, чем у того журналиста). Нам лишь интересно: кому это выгодно?
Ниже мы это увидим, а пока рассмотрим цитату далее.
Концовка цитаты, как видим, совсем народническая: перераспределить доход в пользу нижних 80%, оставив капитализм нетронутым. «Надо спрашивать с правительства, как расходуются налоги, идущие не только верхним 1%, но и следующим за ними 20%» - Томас, очевидно, считает такое требование жутко революционным. Спрашивать, а не бить – это ли не реформизм? К тому же, доходы среднего класса совсем не обязательно получаются из налогов – так же как прибыль совсем не обязательно получается от воровства. Томас по-прудонистски выступает за «справедливый» капитализм, не понимая, что даже при «справедливом» капитализме экономические законы эксплуатации – те же, и, как следствие, так же остаётся и подкуп средних слоёв.
«Обратная перемена» - это ли не народническое взывание к тому, чтоб развитие классовых противоречий повернулось вспять?
Здесь ясно видно, что на Томаса сильно наложил отпечаток старый великодержавный английский реформизм, экономизм.
Далее Томас приводит несколько критериев принадлежности к среднему классу (собственный дом, образование, наличие отпусков, пенсионного обеспечения, кредитной карты и т.п.).
Ни одно исследование не говорит точно, сколько таких различных измерений удобств частично перекрываются. Некоторые люди, зажиточные по одному критерию, являются нуждающимися по другому. Не может быть больше 15 или 20%, кто является зажиточным по большинству пунктов. Должно быть, другие 20% или около того, кто живёт комфортабельно по нескольким пунктам, по крайней мере.
Но почему Томас считает средним классом лишь тех, «кто является зажиточным по большинству пунктов», и не считает тех, «кто живёт комфортабельно по нескольким пунктам, по крайней мере»? Томас никак это не объясняет. Вернее, пожалуй, считать первых верхушкой среднего класса, а вторых – низами среднего класса.
К тому же, данные цифры – это, как видно («должно быть», «не может быть»), его собственная, субъективная оценка.
75% или около того, находящиеся между верхним и средним классом наверху и низшими слоями общества внизу, объединены тем фактом, что они живут продажей своей рабочей силы (или, более точно, живут в семействах, которые живут продажей рабочей силы или на пенсии от предыдущей продажи рабочей силы); они делают рутинную работу, производя различные товары или услуги под контролем босса; они не владеют значительным богатством кроме, возможно, дома и страхового полиса.
Они – рабочий класс. Деление между этим рабочим классом и верхним классом – фундаментальное, потому что это – основной пункт борьбы, которая формирует движение общества: зарплаты против прибылей, благосостояние против волчьих законов, каждодневная демократия против привилегий. Различия внутри рабочего класса, напротив, относительные и подвижные. Защищённый и хорошо оплачиваемый сегодня может стать незащищённым и плохо оплачиваемым в следующем году. Кроме того, между слоями рабочих есть различия, но не столкновение интересов, тогда как общественные положения капиталистов и рабочих не только различные, но и противоположные.
Тем не менее, цифры Роунтри, конечно показывают, что различия стандартов жизни внутри рабочего класса становятся более широкими. Они много говорят…, что Уилл Хаттон может изображать имеющих стабильную работу с умеренной зарплатой как «привилегированную», несмотря на отчуждение, эксплуатацию и неравенство между рабочим и боссом. Они также говорят о жизни в современной Британии.
В то время как разрыв между средним классом и «нижними слоями общества» расширяется, многие рабочие близки к комфорту среднего класса, а многие другие близки к нищете «нижних слоёв общества».
Различия в зарплатах растут. Хорошо оплачиваемый рабочий физического труда (верхние 10%), который получал в 2 раза больше низкооплачиваемого (нижние 10%) в 1978г., сегодня получает в 2,5 раза больше. Ещё больше выросло неравенство между рабочими нефизического труда; также возрос разрыв рабочими нефизического и физического труда. Медиана зарплаты взрослого рабочего-мужчины, занятого полное рабочее время, для работников нефизического труда в 1992 г. была на 42% больше медианы для работников физического труда, против только 30% в 1981г. и 23% в 1971. К 1992г. хорошо оплачиваемый мужчина - работник нефизического труда («верхняя четверть») – получал в 3,3 раза больше низкооплачиваемого работника физического труда. Разрыв между оплатой за физический и нефизический труд – наибольший с момента, когда начали вести записи в 1886.
Итак, по Томасу, деление между нижними 75% - рабочим классом - и верхним классом – «фундаментальное», это – «основной пункт борьбы». И что за борьба в этом пункте происходит?
«Зарплаты против прибылей» - но ведь Томас сам же выше признавал, что зачастую и наёмные работники на деле являются средним классом. Путаница. Действительно, «зарплаты против прибылей» - это правильнее было бы сказать о противоречии между верхними 1% (а не 20%) и нижними 99% (а не 75%). К тому же, опять же, как признавал сам Томас, зачастую трудящиеся за зарплату получают больше, чем менеджеры и занятые собственным делом. Томас совсем по-рабочеаристократически путает здесь понятие «зарплата» и «стоимость рабсилы», не понимает, что зарплата может включать в себя и прибыль.
«Благосостояние против волчьих законов, каждодневная демократия против привилегий» - это вообще требования народно-демократические (т.е. общие и для рабочей аристократии, и для пролетариата), но не пролетарские. Действительно, относительное «благосостояние» и «демократия» вполне достигаются для части рабочих и без революций, а путём реформ.
Вообще, такие требования («зарплаты против прибылей, благосостояние против волчьих законов, каждодневная демократия против привилегий») неплохо отражают интересы даже и представителей верхних 20%, не вошедших в верхний 1%. Такие фразы давно уже стали ходовыми в устах крикунов-либералов.
Далее. Томас утверждает, что деление между «рабочим классом» и «средним классом» - фундаментальное, и в то же время признаёт, что различия внутри рабочего класса усиливаются, растёт разрыв между той частью рабочих, которые близки к нищим, и теми, кто близок к среднему классу. По какому же праву Томас не считает данную точку разрыва также фундаментальной?
Действительно. Раз уж Томас признаёт наличие среднего класса = рабочей аристократии, то тут логичнее было бы выбрать не одну точку разрыва - по принципу «капитал» против «труда», а две, разделяющее общество на 3 части: 1) капитал; 2) средний класс, сочетающий в себе и капитал, и труд; 3) труд.
Вообще, Томас много цитирует Маркса, хотя Маркс писал в доимпериалистическую эпоху, и лишь вскользь цитирует Ленина. Кому это выгодно?
Массовый тред-юнионизм, государство всеобщего благосостояния и затянувшееся процветание подавили эти тенденции полу-обнищания и расслоения на долгое время. Сегодня мы возвращаемся к Марксу.
Что это значит – «сегодня мы возвращаемся к Марксу»? Из империализма в доимпериалистический капитализм? Значит, с концом процветания закончилось благосостояние немалой доли из этих 75% - «рабочего класса»? Но цифры показывают, что расслоение среди этих 75% растёт!
В своё время Каутский изображал, что с падением английской монополии английская рабочая аристократия разорилась, и, таким образом, исчезла вообще, где бы то ни было. Ленин справедливо критиковал его: нет, привилегии английской рабочей аристократии пошатнулись, но она не исчезла, а наоборот, появилась рабочая аристократия во Франции, в Германии, США и т.д.
Как видим, Томас повторяет ошибку Каутского.
Нравится это или нет, долговременные, устойчивые организации рабочего класса должны зависеть – по крайней мере в мирное время – большей частью от рабочих с большим образованием и свободным временем, т.е. более молодых, бездетных и лучше оплачиваемых рабочих, членов «аристократии».
Насчёт «молодых и бездетных» - тут Томас сказал «новое слово» в марксизме. Верно ли это?
Действительно, молодые и бездетные сами могут быть выходцами из многодетных семей – этого Томас как-то не заметил. Он не вспоминает Энгельса, что рабочая аристократия включает рабочих тех отраслей, где задействован труд взрослых мужчин (что подтверждается современностью). К тому же, старое поколение – даже бедняки - больше находится под властью старых предрассудков. Семейные часто бывают более умеренными. Как можно это не заметить?
«Свободное время». Да, рабочая аристократия больше представлена в комдвижении ещё и потому, что у неё и свободного времени больше. Но можно ли сказать то же самое о молодёжи - что молодёжь представлена больше взрослых? Разве есть факты, подтверждающие это? Далее. Можно ли сказать, что причина того, что старшее поколение представлено мало – в том, что у него меньше свободного времени? Нет. Зачастую и семейные рабочие аристократы имеют немало свободного времени, но используют его на валяние на диване перед телевизором с бутылкой пива, «семейные заботы» для них - отговорка. Дело тут не в свободном времени, а в большей активности молодёжи, или, наоборот, в обломовщине стариков. Ещё Энгельс и Ленин писали, что революционные партии всегда были партиями молодёжи передового класса, что на взрослых и семейных всегда делали ставку реформисты.
Действительно: митинги тех же пенсионеров сами по себе вряд ли могут быть революционным выступлением, лишь легальным протестом, по причине отсутствия физической активности.
«Социализм» Томаса – сродни российскому коммуно-патриотизму 90-х, который опирался, прежде всего, на стариков.
Не удивительно, что многие университетские студенты склонились вправо, тогда как массы молодёжи стали ожесточёнными и отчуждёнными, если не сказать политизированными. Социалисты должны по-прежнему вербовать университетских студентов, как мы вербуем лучше-оплачиваемых рабочих, но мы должны осознавать социальные и экономические факторы, отрывающие их от нас.
Это – чертовски верно.
Другой урок, относящийся к делу, но лишённый ясности – то, что «рабочеаристократическое» самодовольство имеет ультра-левый вариант, так же как и господствующий правый. Левые организации, базирующиеся на лучше оплачиваемых рабочих, могут избегать реформизма, только впадая в бесплодность и самонадеянность. Революционные рабочие аристократы презирают мелкие прошения обычной рабочей аристократии, но также презирают «не очень политические» заботы масс рабочего класса. Упоминания о «рабочем классе» или «профсоюзах» в общем могут скрывать пренебрежение большинством.
Это – также очень верно. Мы уже видели это презрение к «не очень политическим заботы масс рабочего класса» (Марлен Инсаров: «революционный пролетариат умер») – и это в то время, когда массы пролетарской молодёжи «стали ожесточёнными и отчуждёнными, если не сказать политизированными» (как выразился современный английский историк-реформист Эрик Хобсбаум, «у нижних слоёв рабочих нет никакого интереса к политике, кроме ненависти к богатым и полиции», как будто такая ненависть – это не политический интерес)!
Мы также видели на примере оппортунистов из «Бюллетень Интернационалист» и т.п., как «упоминания о «рабочем классе» или «профсоюзах» в общем могут скрывать пренебрежение большинством». Действительно, под «рабочим классом» они понимают довольно узкое привилегированное меньшинство (рабочих крупнейших корпораций), и только его борьбой и интересуются.
Марксистские левые, такие, как у нас сегодня в Британии, сильно концентрирующиеся в охваченных профсоюзами секторах белых воротничков – должны и организовываться среди того слоя рабочего класса, который уже активен, в профсоюзах и лейбористской партии, и поворачивать секцию этого «аристократического» слоя в сторону низкооплачиваемого рабочего класса, особенно молодёжь. «Колонизация» бывших студентов в физический труд, кампании, такие как Сеть Государства Всеобщего Благоденствия и усилия по строительству молодёжного рабочего движения – всё это входит сюда. «Рабочеаристократический» склад ума держит большинство марксистских групп в стороне от такой работы и оставляет их самодовольными насчёт отсутствия корней в массах рабочего класса.
««Колонизация» бывших студентов в физический труд, кампании, такие как Сеть Государства Всеобщего Благоденствия и усилия по строительству молодёжного рабочего движения» - что это, как не реформизм? Почему колонизация только лишь в труд? Разве приниженное положение пролетария ограничивается рамками работы? И почему «бывших студентов»? Почему не сказать: «колонизация» ленинистов (хоть из студентов, хоть из рабочих) в пролетарские трущобы? И самое главное: куда у Томаса делась политическая борьба – борьба с полицейским беспределом, с шовинизмом и т.п.?
* * *
Как видим, Томас, хоть в его статье и есть положительные моменты, во многом отражает черты старого, умирающего английского (и вообще империалистического) «социализма», вернее – социал-реформизма. В статье – ни слова о национальном делении рабочей силы в Англии. А ведь если бы Томас это учёл, тогда бы сразу выяснилось, что добрая половина из этих 75% населения – т.н. «рабочего класса» - на деле являются рабочей аристократией. В статье присутствует фырканье на молодёжь и на нищих. В статье говорится о необходимости лишь экономической агитации среди пролетариата, о политической – ни слова. В статье ни разу не упоминается об империализме – корне рабочей аристократии.
Но в последние годы в Англии, как и во всех остальных империалистических нациях зарождается новый социализм – социализм, базирующийся на ленинском учении об империализме и рабочей аристократии, социализм, солидарный с т.н. «исламским терроризмом».
Но подробнее об этом – в следующий раз.
25 мая 2008 г.
Гачикус
«Электризация мозга желудком»
Сачков пишет:
В статье Вы неплохо указали на патриотячьи сопли черветтистов и утерли их.
Но позитив, который Вы противопоставили критикуемому, по-моему, очень слабый
и в целом методологически некорректный. Вспомним полемику Ленина с
народниками о рынках, которая происходила при похожих, но не аналогичных
нынешним, обстоятельствах.
Народники утверждали, что капитализм не может развиваться "на русской
почве", грабительским образом разрушает российскую экономику из-за того, что
ведет к массовому обнищанию народа, который теряет платежеспособность, в
результате чего рынки сбыта сужаются и исчезают, вытесняясь из России за ее
пределы. Поэтому, по утверждениям народников, развитие капитализма надо
остановить методами консервации и благоприятствования развитию сельской
общины.
Народники выступали с такими заявлениями, когда капитализм в стране
находился на подъеме, историческом восхождении, от феодализма. Корректно ли
отождествлять ту историческую ситуацию с современной? Определенные основания
для этого действительно есть, так как распад СЭВ и СССР, разрушив
высокоцентрализованную, -сконцентрированную и -специализированную экономику
до в целом едва ли не до докапиталистического уровня. В большом ряде бывших
республик и автономий СССР и стран - бывших участниц СЭВ (Молдавия, Румыния,
Таджикистан и пр.) докапиталистический уровень оказался достигнутым в
буквальном смысле. Кое-где восстановились фактически рабовладельческие
отношения и эта ситуация прочно безнадежно законсервировалась.
Но экономика не может не развиваться. Достигнув в силу обстоятельств,
подобных описанным, предельной точки падения, она начинает подниматься
естественным для себя образом. Это может происходить крайне медленно и
трудно, производя впечатление стагнации, но подъем не происходить не может.
Вопрос в том, в каких формах идет подъем, в чем выражается его специфика.
Это, конечно, надо исследовать, и Вы правомерно указали ряд признаков
подъема.
Но нынешние власть имущие, со своей стороны, тоже занимаются только тем, что
хвастаются экономическими достижениями, которых нередко и нет на самом деле.
Поэтому, занимаясь выявлением и демонстрацией действительных достижений, при
допущении некорректностей можно оказаться с апологетами строя в одном
лагере. Чтобы этого не произошло, необходимо проявлять предельную
осторожность с фактами, максимальную объективность. И, разумеется,
последовательно, корректно применять диалектический подход.
Однако в дискуссии по вопросу о рынках Вы, собственно, тему рынков вовсе
обошли. Необходимо было показать рост массового сбыта выпускаемой (неважно,
кем и где, т. е. в России или за границей, т. е., импортной) продукции,
увеличение роли денег. Это взаимоувязанные вещи с ростом экономики вообще,
который необходимо рассматривать комплексно, во взаимной увязке.
Г-н Сачков хорошо (хотя не так уж хорошо – ниже мы это увидим) понял критику Лениным народников по отношению к тому времени (это и Пригарин неплохо понимает), но не может, не хочет применить её к современности, к краху СССР, к реформам 90-х и к современному капитализму. С одной стороны, г-н Сачков признаёт наличие «патриотячьих соплей» у черветтистов – с другой стороны сам тем же страдает. Действительно:
«…нынешние власть имущие, со своей стороны, тоже занимаются только тем, что
хвастаются экономическими достижениями, которых нередко и нет на самом деле.
Поэтому, занимаясь выявлением и демонстрацией действительных достижений, при
допущении некорректностей можно оказаться с апологетами строя в одном
лагере. Чтобы этого не произошло, необходимо проявлять предельную
осторожность с фактами, максимальную объективность…»
Т.е., проще говоря, «я согласен с критикой народников Лениным, но о росте современного российского капитализма нужно говорить с предельной осторожностью». Или, другими словами «признавать то, что Россия за годы реформ нисколько не потеряла свою империалистическую мощь, а лишь обновила, усилила её, надо с предельной осторожностью».
Это верно лишь в том смысле, что интернационалистам сегодня, в условиях полицейской диктатуры, надо действовать с предельной осторожностью. А осторожность в «слишком смелых оценках», какую мы видим у г-на Сачкова – это типичная для интеллигента трусость ума.
«Нынешние власть имущие, со своей стороны, тоже занимаются только тем, что хвастаются экономическими достижениями, которых нередко и нет на самом деле» - ложь, в лучшем случае - полуправда. Власть имущие хвастаются ростом за годы Путина по сравнению с 1999г., 2000г. (а не с 1985г. или 1990г., периодом расцвета старой империи), но, с другой стороны, плачут об отставании от Запада, чтоб оправдать свою агрессивную политику в колониальной грызне с Западом.
Не подумайте, г-н Сачков – не народник, но… «экономических достижений нередко и нет на самом деле». Кому выгодна такая фраза? Российской империалистической буржуазии, скрывающей, преуменьшающей масштабы своих прибылей, чтоб изобразить конкурентную грызню с Западом со своей стороны справедливой.
Вы удачно, ненамеренно для себя, представили позицию Дугина, который
мечтает, чтобы Россия стала гигантским аналогом Саудовской Аравии. Т. е.
явно анахроничный политический режим, почти абсолютная монархия,
реакционнейшая государственная идеология (лютый клерикализм, ваххабизм,
шариат, у нас аналог - православный фундаментализм, ничем не лучше).
Работает "труба", на которой занято в пределах пяти процентов деятельного
населения, причем преимущественно на вспомогательных работах, а
квалифицированную работу выполняют зарубежные специалисты. При этом
население Саудовской Аравии не бедствует благодаря высокой капитализации
нефтепромыслов и, соответственно, высоким налоговым поступлениям в
государственную казну. "Труба" в этой стране играет роль паровоза для всей
остальной экономики, стимулируя ее развиваться, тянет ее за собой. А как это
реализуется конкретнее, в деталях, - отдельный, другой вопрос. Нравится нам
с Вами это или нет, но такая модель экономики действительно успешно
работает, позволяя в соответствующих странах благополучно развиваться
капитализму. При этом, конечно же, громадно усиливается социальное
расслоение, растут другие социальные диспропорции и издержки, однако
развитие капитализма идет.
И для того, чтобы оно происходило стабильнее и сильнее, необходимо развитие
также и внутренних рынков. По большому счету неважно, что именно, кому
именно, в каких объемах и по каким ценам продавать. На пальцах. Пусть 70%
населения живет в кромешной нищете, ничтожно мало покупая, но если
усиливается покупательская активность у остальных 30%, то для обеспечения
успешного развития капиталистической экономики, решения проблемы товарного
сбыта, это будет вполне приемлемо.
Оказывается, я «ненамеренно для себя представил позицию Дугина, который мечтает, чтобы Россия стала гигантским аналогом Саудовской Аравии». К чему это г-н Сачков клонит? Ну, конечно же! Правящая идеология в Саудовской Аравии – ваххабизм, значит, Гачикус «ненамеренно для себя» высказался против ваххабитов! Вот так «удача» (для кого?) - Гачикус высказался против ваххабитов! Рассуждать так – значит не видеть разницы между исламом как религией = реакционным отуплением, и исламизмом как революционным движением беднейших масс 3-го мира.
Кстати, г-н Сачков перевирает мои слова, вернее - слова Дугина в моём пересказе. Дугин мечтает не о том, чтобы Россия стала гигантским аналогом Саудовской Аравии, а о том, чтоб по экономике она была аналогом США, а по нравам – аналогом Саудовской Аравии. Дугин, в отличие от г-на Сачкова, прекрасно понимает, что «иметь» нефть на своей территории, но не иметь развитую экономику, военную мощь, финансовую мощь – это значит на деле не иметь и нефти. Взгляды г-на Сачкова – это взгляды обывателя, не многим отличающиеся от взглядов черветтистов: мол, «Россия сидит на нефтяной игле».
«Население Саудовской Аравии не бедствует» - рассуждение бабушки на скамейке. Саудовская Аравия – сфера влияния империалистических держав, России в том числе, но больше Запада, США, поэтому Россия и преувеличивает их богатство, чтоб изобразить Саудовскую Аравию финансовой основой «терроризма». К тому же, Саудовская Аравия – довольно закрытая страна, что порождает ещё больше слухов. Но из многочисленных источников известно, что в Саудовской Аравии также есть нищета, есть нелегальные исламистские движения. Российские же буржуи (да и западные во многом) склонны изображать Саудовскую Аравию империалистической, богатой нацией на основании того, что там богатые залежи нефти. Это – неверно.
Похожий пример – Ирак. Пока Ирак был больше сферой влияния России (до 2003г.), Россия много говорила о таких-сяких американцах, проводящих экономическую блокаду Ирака, и, в укор Америке, показывала фотографии больных дистрофией иракских детей, но когда Америка захватила Ирак, и встал вопрос о том, чтоб Россия «простила» долг Ирака, тут Россия возмутилась: «Почему это мы должны прощать? Ирак – богатая страна, она богата нефтью».
«Пусть 70% населения живет в кромешной нищете, ничтожно мало покупая, но если усиливается покупательская активность у остальных 30%, то для обеспечения успешного развития капиталистической экономики, решения проблемы товарного сбыта, это будет вполне приемлемо».
Это – очень упрощённо. Г-н Сачков говорит лишь о количественной разнице покупательной активности верхов и низов, ни слова не говоря о качественном различии, о том, что немалая доля расходов верхов ещё и вкладывается как капитал, т.е. непосредственно не употребляется. Замазывать это – значит замазывать классовое деление общества – качественное деление, оставляя лишь деление по доходам – количественное деление. Это значит понимать классовую борьбу как борьбу лишь за перераспределение дохода, как экономическую борьбу; это значит понимать пролетариат как простой придаток буржуазной партии, пусть и радикально-буржуазной.
Ниже мы увидим, что это у г-на Сачкова – не случайная описка.
«Для того, чтобы развитие происходило стабильнее и сильнее, необходимо развитие также и внутренних рынков» - но что значит «стабильнее и сильнее»? Звонкое словцо. Так, прикрываясь красивыми словечками, г-н Сачков незаметно («с предельной осторожностью», чтоб пролетарии не заметили) скатывается в народническое болото.
И ещё одна серьёзная ошибка. «Лютый клерикализм, ваххабизм,
шариат, у нас аналог - православный фундаментализм, ничем не лучше» - верно ли это? Верно ли, что «у нас аналог - православный фундаментализм»? Не совсем. «У нас» ещё есть ислам башкирско-татарских попов, повязанных с «Татнефтью», «Уралсибом» и т.п., который ничем не лучше. И самое главное – то, на что «почему-то» не обратил внимание г-н Сачков: у нас в России за последние 100 лет очень сильно выросла неорелигия – утончённая религия, прикрытая маской науки и соответствующая империалистической стадии развития. Начала она бурно развиваться после революции 1905г. (толстовщина, богдановщина и т.п.), потом получила развитие при Советской власти (извращённый официальный сталинско-брежневский «марксизм-ленинизм»), сильно оттеснив (практически заменив) православие. После получения в 1991г. свободы вероисповедания, православие чуть увеличило свой вес, но всё равно уже не является господствующей религией. Сегодня религия ещё более обновилась («энергетика», «космический разум» и т.п.). Новые попы зачастую вроде как соглашаются с материалистами, «стелют мягко».
Почему г-н Сачков про это не говорит? Ниже мы это поймём.
«…Вы совершаете серьезную методологическую ошибку, называя своих
оппонентов каутскианцами. Наоборот, на позициях Каутского оказываетесь Вы. У
неонародников свои заморочки, насчет них, как я показал выше, у нас с Вами
разногласий почти что нет. Им отличительно свойственен национализм,
представления о превосходстве одной нации над другими, о том, что
соответствующая нация выполняет миссию спасения всего человечества, призвана
повести весь мир по светлому пути. Это ясно. Отсюда у них и соответствующая
концепция (анти)глобализма (типа американцы плохие, а (подставь нужную
нацию) хорошие)…»
Оказывается, назвать неонародников каутскианцами – «серьезная методологическая ошибка». Я, к стыду своему, не знаю, что такое методологическая ошибка, и чем она отличается от простой ошибки. Но я знаю, что между народниками и каутскианцами есть историческая связь, о которой писал Ленин в годы 1-й мировой. Он доказывал, что существует преемственность течений: сначала – народничество, потом – экономизм, потом – ликвидаторство и отзовизм, потом – шовинизм. И преемственность эта возникает за счёт того, что все эти течения представляют мелкую буржуазию на определённых этапах. Поэтому каутскианство – это и есть неонародничество, народничество на стадии империализма.
Дело, конечно, не в нациях, а в национальных империализмах, наличие которых надо ясно представлять и различать эти вещи друг от друга. И тут Вы
допускаете путаницу. Национальные отряды рабочего класса в целом не могут
соучаствовать с "единокровными" империалистами в ограблении других стран. На
это способна только часть национального отряда рабочего класса. Вы называете
ее рабочей аристократией, в которую записываете поголовно весь пролетариат
данной страны, буржуазия которой занимается грабежом менее развитых стран.
Это грубейшая методологическая ошибка.
«Это грубейшая методологическая ошибка», - говорит мне г-н Сачков, словно мудрый профессор-старичок «зелёному» студенту. Вспоминается как Екатерина II, желая подшутить над Вольтером, подговорила Эйлера, чтоб тот придумал шутку. И Эйлер сказал Вольтеру: «Сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы, следовательно, бог существует». На это атеист Вольтер не нашёл, что ответить.
Так же и г-н Сачков. Он, наверное, думает, что если сказать не просто ошибка, а методологическая ошибка, то его позиция от этого будет выглядеть учёнее, солиднее.
Переборщили, г-н Сачков. Если бы Вы один раз это сказали – это ещё куда бы ни шло, но каждую мою ошибку (если даже это действительно ошибка) называть методологической – это значит оказывать мне слишком много чести. Одно умное словечко может и попугай выучить.
Да, я не знаю, чем отличается методологическая ошибка от простой ошибки. Но, г-н Сачков, покажите мне хоть одну мою работу, где я «записываю поголовно весь пролетариат данной страны в рабочую аристократию»?
Вообще, сочинения г-на Сачкова сильно страдают недобросовестностью – перекручиванием цитат, искажением статистики и т.п. В этом г-н Сачков оставил далеко позади даже Марлена Инсарова. Это, конечно, возмутительно, но, с другой стороны, забавно (и поучительно) наблюдать, как понимает нашу позицию рабочая аристократия, упрощённо говоря - кого она в нас видит.
Упрёк г-на Сачкова – не новый. Ещё 3 года назад то же самое мне говорил Вук Новик (кстати, потом он признал, что я «прямо так нигде не говорю», т.е. фактически отказался от своих слов).
«Дело, конечно, не в нациях, а в национальных империализмах» - г-н Сачков, как и многие другие оппортунисты, считает словосочетание «империалистическая нация» чуть ли не оскорблением. У них империализм, империалистическое государство, колониальная политика висят в воздухе, а не коренятся в экономической жизни определённых наций, в интересах определённых классов определённых наций. Это – опошленный интернационализм, национальный нигилизм под флагом интернационализма.
«…Если уже говорить о соучастии представителей пролетариата в
ограблении, то соответствующую группу надо четко определить. Вы выделяете
только рабочую аристократию, не определив четко, что это такое и по каким
критериям относите к ней тех или иных рабочих…»
Ложь. И в той своей статье, которую критикует г-н Сачков, я определяю эту группу – а тем более в других своих статьях.
Остается догадываться, что в рабочую аристократию Вы включаете всех сравнительно высокооплачиваемых пролетариев.
Верно догадались, г-н Сачков. Но, оказывается
Это весьма нечеткий критерий. Выходит, по-Вашему, что если один
рабочий получает, к примеру, 9999 рублей в месяц, то он не рабочий
аристократ, а если ровно 10000, - то гад и сволочь. Смешно и нелепо. В
мордовской глубинке на такие деньги можно припеваючи чуть не полгода
прожить, а в Москве просто свести концы с концами месяц. В философском
смысле рабочая сила вообще не имеет никакой цены, и сколько бы много ни
заплатил за ее эксплуатацию работодатель, этих денег может хватить максимум
на восстановление рабочей силы, и не больше.
Во 1-х. Здесь г-н Сачков упоминанием о разнице в зарплате между столицей и провинцией лишь запутывает вопрос, усложняет его (что в данном случае совсем не обязательно), уводит от темы. Конечно, размеры прожиточного минимума в столице и провинции разные, это дураку понятно. Более того, рабочие в столице, как правило, более сознательные, чем рабочие в провинции с тем же уровнем реальных доходов.
Во 2-х.
«По-Вашему, если один рабочий получает, к примеру, 9999 рублей в месяц, то он не рабочий аристократ, а если ровно 10000, - то гад и сволочь. Смешно и нелепо».
Да, действительно, «смешно и нелепо» г-н Сачков изображает мои взгляды. Кстати, на подобный довод я уже натыкался в Интернете, читая одну дискуссию о рабочей аристократии. Там один «товарищ» хихикает: «выходит, если рабочий получает 500 долл. – то он пролетарий, а получает 550 долл. – рабочий аристократ». Далее этот «товарищ» пишет об одном из первых конгрессах Коминтерна, где один делегат упростил ленинизм до теории «электризации мозга желудком» (мол, когда европейские рабочие обнищают, они будут революционны), за что его Ленин критиковал. Причём приводится ссылка не на сочинения Ленина, а на какие-то воспоминания о Ленине, изданные при Брежневе.
Конечно, говорить об «электризации мозга желудком» - это очень упрощённо. Это – слишком упрощённый материализм. Если и критиковать эту теорию, так за это упрощение, а не за материализм.
С другой стороны, это - материализм, хоть и упрощённый. В том то и дело, что наши идеалисты-шовинисты даже в таком, 1-м, приближении вопрос не понимают. «Получает 500 долл. – пролетарий, получает 550 – рабочий аристократ – хи-хи». Что это, как не старые упрёки материалистам со стороны попов в «вульгарном материализме»? Что это, как не отрицание того, что бытие определяет сознание? За это современных американских коммунистов Эльбаума и Сельтцера справедливо критикует австралийский коммунист Страусс (Jonathan Strauss. The labour aristocracy and working-class politics):
Эльбаум и Сельтцер доказывают, что теория рабочей аристократии по-прежнему предполагает «отчётливую взаимосвязь между величиной привилегий и оппортунистической политикой», стихийно основанную на особом интересе рабочей аристократии в достижении своего привилегированного положения, но не предполагает их автоматической взаимосвязи, поскольку более широкий политический опыт и классовое сознание могли произвести среди рабочих аристократов политику, выражающую их классовый интерес как пролетариев. Следовательно, бесполезно пытаться свести рабочую аристократию к профессиональному профилю, или, иначе, проводить точную линию между этим слоем и остальной частью рабочего класса или «определять социологически ту точку, в которой количество (привилегий) переходит в качество».
Эльбаум и Сельтцер продолжают, однако, утверждая, что их интересовали «в основном не привилегии, а политика», и что они определяют «влияние рабочей аристократии скорее из политической практики, чем из уровня доходов». Это, несомненно, отрицает любую попытку социально характеризовать состав этого слоя. Ещё Ленин отождествлял его с «верхним слоем рабочего класса», а Энгельс, Ленин и сами Эльбаум и Сельтцер обсуждали включение различных групп рабочих в него – организованных в профсоюзы квалифицированных рабочих, рабочих «привилегированных» отраслей промышленности, служащих, производителей предметов роскоши, или, более общо – основную массу организованных рабочих.
А между тем, современная статистика даёт точные ответы на вопросы (если её анализировать, а не слепо цитировать), и выставлять сегодня взятое с потолка соотношение 100:110, когда есть факты о значительно большем расслоении – это просто лицемерие. Так можно договориться до того, что нет раскола общества на буржуазию и пролетариат, и выдумать для этого случая расслоение – ну, допустим 1 : 3.
Есть законы больших чисел = статистика, господа оппортунисты, много любящие поболтать о «личностной психологии» и ничего не говорящие о психологии классовой. Понятное дело, что отдельный буржуй может быть революционером, а отдельный пролетарий – контрреволюционером (помню, как один оппортунист доказывал революционность интеллигенции тем, что Крупская была учительницей). Но «одна ласточка погоды не делает». Нас, марксистов, интересуют не отдельные случаи (которые могут быть и нехарактерные) а миллионы случаев, только на них можно делать действительно научные выводы. А здесь мы видим довольно чёткую корреляцию (проще говоря, связь) между величиной дохода и сознанием.
Конечно, не одной «электризацией» (= «страданиями», выражаясь языком мелкобуржуазного гуманиста Марлена Инсарова, которому, по его собственному признанию, «страдания других спать не дают») определяется революционность. Сводить вопрос к «желудку» - это материализм, но это упрощённый, вульгарный материализм. Революционность определяется всей жизнью пролетариата, взаимоотношениями с другими классами, всем опытом борьбы пролетариата с буржуазией на почве современного общества. По историческому опыту хорошо известно, что пролетаризированный рабочий аристократ и вообще мелкий буржуа зачастую (по крайней мере, на первых порах) ударяется в махровую реакционность, шовинизм, что протест его зачастую бывает реакционный, тянущий назад. Это понятно, ибо сознание «инертно», отстаёт от бытия, и за несколько месяцев мозг не «электризуется» = революционизируется, если он находился в спячке 20 лет, если бытие в эти 20 лет было «сытеньким», если формы борьбы были реформистские.
Далее. Г-н Сачков опять же неверно приписывает мне тот взгляд, что рабочая аристократия – это «гады и сволочи». Это неверно. Г-н Сачков не понял марксизм. Ленин пишет в «Что делать?»: правы были землевольцы, что поддерживали любой протест против власти – независимо, от представителей какого класса он исходил; они были не правы, что не учитывали, от какого класса надо ждать больше всего протеста. И это глупо понимать как навешивание ярлыка «гада» на революционеров – выходцев из средних классов. Это – объективный учёт сил.
Г-н Сачков приписывает мне лассальянство: якобы я считаю рабочую аристократию сплошь реакционной. Это – неверно, и я об этом много раз писал.
«Главный признак рабочей аристократии - не размер зарплаты, а содержание сознания»
Итак, «главный признак класса – не бытие, а сознание». Если это материализм – то что тогда поповщина?
Данная фраза г-на Сачкова – это старое барское фырканье на пролетариат как на быдло.
«Вместе с водой из ванны притом выплескивается и ребенок, т. е.
в эту категорию попадают все политически сознательные рабочие передовики».
В том-то и дело, что значительная доля «политически сознательных рабочих передовиков» сознательны по-мелкобуржуазному. Если вместо «политически сознательные рабочие передовики» подставить «интеллигенты», то получится точка зрения Марлена Инсарова, неприкрытое восхваление буржуазии и интеллигенции (они, якобы, «идут в революцию бескорыстно») за счёт оплёвывания пролетариата (они идут в революцию, потому что их толкает материальный интерес, т.е., якобы, «из корысти», «за коврижки»). Как видим, ничего нового.
Однако, если определять рабочую аристократию совсем точно, что к ее
представителям следует безоговорочно относить освобожденных функционеров
ФНПР, высокооплачиваемых рабочих, состоящих в "Единой России", ЛДПР и т. п.
явно буржуазных партиях, их молодежных, ветеранских, женских и т. п.
организациях. Большинство из них, работая в аппарате, уже давно фактически
потеряли связь с пролетариатом, но, тем не менее, выражают интересы его
части.
Опять же – старая ошибка. Ещё Эльбаум и Сельтцер верно подметили, что оппортунисты сужают понятие «рабочая аристократия» до понятия «рабочая бюрократия». Есть «передовики» (= сознательные представители интересов данного класса, его интеллигенция, независимо от того, из какого класса они вышли), г-н Сачков, а есть класс, который они представляют, и первые не господствовали бы так сильно в общественном мнении (а они, как мы видим, сильно господствуют), если бы вторые не представляли огромную массу, значительную часть народа. Г-н Сачков же подменяет вопрос о классе вопросом о передовиках класса. Типичная интеллигентская байка, которую я уже критиковал на примере Марлена Инсарова.
Вполне вероятно, что наибольшее
количество рабочих передовиков находится в категории среднеоплачиваемых.
Этот вопрос надо рассматривать специально. Но то, что их меньше всего среди
наиболее низкооплачиваемых, маргинальных, периодически пребывающих
безработными и прибегающих также к непролетарским видам заработка, мне
очевидно. Политически это самый неустойчивый слой, который в зависимости от
разных конкретных обстоятельств способен служить широкой социальной базой и
крайне правым, типа Дугина, и крайне левым, и последовательным марксистам,
когда бы последние появились в достаточном количестве и создали
небутафорскую коммунистическую партию. Но было бы еще полбеды, если бы Вы
этот слой положительно противопоставляли слою высококвалифицированных
рабочих. Идете дальше, указывая на прошедшие сравнительно недавно волнения в
парижских пригородах. Восстание там подняли не представители этого слоя, а
хронические безработные, полу- и полные люмпены. В этой связи мне
вспоминаются два факта. Самой первой массовой открытой манифестацией в
Англии начала 19-го века была демонстрация нищих. Точную дату не назову, не
в ней дело. Важно то, что она была организована, проплачена либералами с
целью протолкнуть в парламенте очередной махрово реакционный закон, укрытый
в популистскую обертку. Аналогичная демонстрация, с попыткой организовать
партию нищих, была устроена тоже либералами в начале сентября 1991 г. в
Москве. Не буду говорить о механизме организации еврейских и других
инородческих погромов.
Вообще то, г-н Сачков, была ещё одна «партия нищих», про которую Вы «почему-то» забыли. Это – партия марксистов.
Ещё Маркс в «Немецкой идеологии» пишет, что мещанин не различает понятия «неимущий» и «нищий». Если же под «нищим» понимать именно неимущего = пролетария, а не паупера = бомжа, то как здесь не вспомнить слова Маркса из «Нищеты философии» о том, что прежние социалисты (Прудон и т.п.) видели в нищете лишь нищету, но не видели в ней революционности (Маркс так и пишет: нищета).
«Мне очевидно» - сильный довод! Это как в том анекдоте: «Докажи, что сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы» - «Мамой клянусь!».
Что в пролетариате есть все те пороки, которые есть и в других классах общества (в том числе и предательство, продажность) – это было подмечено давно, ещё домарксовыми критиками капитализма. Почитайте того же Бальзака. Марксизм же говорит о том, что в пролетариате есть ещё и революционность. У г-на Сачкова опять же отсутствие статистического – единственного в данном случае научного – подхода прикрывается фразой «мне очевидно».
Действительно, если рассматривать пролетариат в целом (а не сбиваться на отдельные личности), то этот класс по опыту (из своего бытия, про которое не любит вспоминать наш попик) знает, что в рамках капитализма вряд ли «выбьешься» наверх – хоть даже за счёт предательства (ибо в деле предательства, как и в любой другой отрасли, тоже конкуренция, причём постоянно ужесточающаяся). А вот то, что от тебя отвернуться за предательство товарищи (или, что ещё лучше, поколотят) – это более вероятно. Проще говоря, для среднестатистического пролетария в силу его положения в общем и целом предавать свой класс невыгодно: риск прогадать, «лохануться» очень высок.
Сегодня же разговоры о «продажности нищих» стали признаком хорошего тона в интеллигентских тусовках. Чем кумушек считать-трудиться…
Кстати, и современное ТВ изображает пролетариат 1917-го как «предателей родины», отказавшихся воевать за «родину» из «трусости» и «лени». Чем рассуждения г-на Сачкова отличаются от этой клеветы на пролетариат?
А то, что г-н Сачков шипит на восстание во французских пригородах – выдаёт его с головы до пят. Здесь я целиком присоединяюсь к Вуку Новику, поддержавшему это восстание и клеймящему «коммунистов» - и европейских, и российских, продавших революцию за тёпленькие местечки в вузах. Вот о чьей продажности надо говорить! О «передовиках», а не о «нищих»!
Короче, фактически Вы выступаете не как коммунист, а как анархист,
выразитель интересов люмпенов, причем довольно правого толка.
Если после всех моих разъяснений насчёт люмпенов, насчёт того, что под ними нужно понимать аристократию улицы, преступного мира, находятся люди, называющие меня «выразителем интересов люмпенов» - то я этим лишь горжусь: всегда (по крайней мере, в стадию империализма) буржуи и оппортунисты называли пролетариев «люмпенами», а коммунистов – «анархистами».
«Стихийно рабочие начинают выступать, выдвигая экономические требования. Это положение ясно даже и немарксистам»
Положение это – немарксистское, «экономистическое». Разве мало случаев, когда пролетарии (не важно – рабочие или безработные) стихийно начинали выступать, выдвигая политические требования? Но что это я опять? Это ж ведь были не пролетарии, а «люмпены», г-ну Сачкову «это очевидно», а утверждать обратное – это «глубокая методологическая ошибка».
«вы предъявляете рабочим Форда упрек в
том, что тем самым они льют воду на мельницу классового врага, соучаствуя в
грабеже третьего мира»
Опять ложь. «Предъявлять» рабочей аристократии за то, что она является рабочей аристократией – глупо, не по-материалистски. Я учитываю то, что она «соучаствует в
грабеже третьего мира», но не «предъявляю». Нет, я предъявляю оппортунистам, что они делают упор на экономической борьбе, не замечая борьбы политической. Морализировать, совестить какой-либо класс, чтоб он отказался от своего классового интереса, считаю прудонизмом и наивным ребячеством.
Вообще, г-н Сачков видно опошляет мои взгляды до уровня понимания своей, мещанской среды. Вполне возможно, он это делает и не специально, а из-за того, что «другого и не видел», что даже честные взгляды, возникшие в его среде, закономерно таят в себе пороки этой среды (характерный пример – Марлен Инсаров): интернационализм страдает пацифизмом, критика – морализированием и т.п. Мне г-н Сачков напоминает одного моего знакомого из среднего класса, который никак не может понять разницу между коммунизмом и христианским гуманизмом.
Притом умудряетесь не замечать (хотя Вы можете быть
просто не в курсе), что всеволожцев поддержали рабочие филиалов Форда в
других странах - в Бразилии и др., проведя забастовки солидарности. Марксизм
начинается с лозунга: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Вот он,
пожалуйста, в самом что ни на есть практическом действии.
Международная солидарность в борьбе с капиталом может быть и у мелкой буржуазии – то, что мы как раз и видим на примере рабочих «Форда». Она прогрессивна, мы её поддерживаем, но мы ни в коем случае не ставим её во главу угла. Не я, а Вы, г-н Сачков «умудряетесь не замечать» революционность французских пролетариев, революционность пролетариев 3-го мира и т.п. Куда же здесь подевался у Вас лозунг, «с которого начинается марксизм»?
«В самом что ни на есть практическом действии»… У нас, марксистов, уже давно сформировался иммунитет к анархистским воплям «Хорош теоретизировать! Надо быть практичными!». Мы прекрасно знаем, что под «практичностью» эти господа понимают именно либеральную рабочую политику, а революционеров называют «непрактичными романтиками».
Надо быть практичными… Очень хорошо! Так давайте за идеал практики возьмём войну чеченцев и французских бедняков с полицией. Я уже представляю, как г-н Сачков кричит: «Это небезопасно!».
Как это бледненько, серенько по сравнению с тем, что писал Ленин, за что на него шипят современные профессора: не сдерживать террор народных низов. Почему-то не боялся Ильич, что это «небезопасно».
Где Вы найдете сегодня таких ангельски стерильных рабочих, которые могут забастовки проводить не только с экономическими, но и с идейно корректными
политическими требованиями?
Браво! Копперфилд с его жиденькими фокусами отдыхает! Был бы я сознательным буржуем, я бы Вам, г-н Сачков, щедро платил за Ваши софизмы!
Сначала г-н Сачков фактически признал, что я таких уже «нашёл» – во Франции, России, на Северном Кавказе и т.д., а потом вдруг «где найдёте»?
Г-н Сачков, милейший! А Вы кроме забастовок слышали когда-нибудь про другие методы борьбы? Про гражданские войны?
«Не только с экономическими, но и с идейно корректными
политическими требованиями»… Но кто говорит об «идейно корректных политических требованиях?» Я вообще-то говорил о политических требованиях вообще.
Действительно, где мы, «романтики», найдём сегодня таких «ангельски стерильных рабочих», способных поднять восстание в знак протеста, что полиция избила человека? Разве что среди «люмпенов» – но вряд ли среди того класса, выразителем интересов которого является г-н Сачков.
И опять же – у г-на Сачкова прямо прёт наружу экономистическая нелюбовь к «идейной корректности».
Если это не экономизм, г-н Сачков, то что же тогда экономизм?
Сейчас и у весьма продвинутых теоретиков из интеллигенции такая каша в головах, что разгребать лопатой. А о рабочих и вовсе говорить не приходится. Так надо помочь им разобраться с путаницей, а не нагнетать ее, как делаете Вы.
Суть каутскианства в явном и фактическом конфронтировании рабочих одних
стран с рабочими других.
Суть каутскианства, милейший, не в этом, вернее, не столько в этом (каутскианство – это примирительный центризм, а не крайний шовинизм). Суть каутскианства – в замазывании раскола рабочих на рабочую аристократию и пролетариат. «Вы раскалываете комдвижение!» - говорил Каутский Ленину. «Вы нагнетаете путаницу!» - сердится меня г-н Сачков.
Пролетарий для капиталиста не только рабочая сила, но еще и
покупатель продаваемых им товаров. Буржуа поэтому понижает цены и повышает
зарплаты не только потому, что на него давят рабочие, которые стремятся
повысить уровень своего благосостояния, но и для того, чтобы тем самым
повысить свою прибыль.
Чем не народничество, от которого г-н Сачков вроде как открещивается?
Поэтому уровень, который
считался бы в развитой стране нищенским, в отсталой стране представляется
роскошно богатым. Действительно, люди нелегально бегут из Африки, где
массовый голод, платя перевозчикам от 1000 долларов, чтобы стать в Европе,
например, или даже в России, абсолютно бесправными бездомными бомжами, а
если очень сильно повезет, самыми низкооплачиваемыми работниками нелегалами.
Для них даже такая перспектива сказка по сравнению с неминуемой скорой
голодной смертью и полным отсутствием других перспектив.
Опять – типичные рассуждения середнячка-обывателя за кружкой пива.
В том-то и дело, любезный, что гастарбайтеры едут в богатые страны, надеясь (причём надеясь небеспочвенно) заработать себе нормальный прожиточный минимум, и, в общем и целом, на него зарабатывают, а те, кто не могут найти работу, как правило, промышляют криминалом, и опять же в общем и целом получают нормальный прожиточный минимум. Нищета же - это уровень стабильно ниже нормального прожиточного минимума, и, как правило, здесь мы видим умирающих пролетариев (в смысле – в богатых нациях), у кого уже нет сил на работу. Говоря словами Маркса, когда г-н Сачков превратится в пролетария, тогда он быстро поймёт разницу между бедным и нищим.
В том-то и дело, что, даже по официальным признаниям, нижние 10% населения в США, Англии и т.д. живут в нищете худшей, чем народы 3-го мира. Действительно, разве можно сказать, что узбеки мечтают иметь в день по бутылке стеклоочистителя, полбуханки хлеба и пачке «Примы»?
«Бегут из Африки, где массовый голод» - лицемерные либералы изображают, что в 1-м мире голода якобы вообще нет, якобы «уровень, который считался бы в развитой стране нищенским, в отсталой стране представляется роскошно богатым». Объясните это, г-н Сачков тем французам, которым сегодня даже на рис не хватает (о чём признаётся даже в «Евроньюс»), тем американским детям, которые, когда их просят что-нибудь нарисовать, рисуют продукты питания (о чём писал в 1980-е гг. Майкл Паренти со ссылкой на официальные источники). Понятное дело, я это говорю не из жалости к пролетариям, а чтобы показать, что в богатых нациях есть нищета, а значит, есть и революционность (а не только тот убогий реформизм, который г-н Сачков называет «революционностью»).
«В Европе или даже в России» - оказывается, не только черветтистам, но и кое-кому ещё надо утереть «патриотячьи сопли».
«они привыкли довольствоваться очень малым и
не привередничать, как, извиняюсь, городские крысы. Некрасиво звучит, но
точней не сказать».
Итак, пролетарии, «не довольствующиеся малым и привередничающие» с буржуем - это городские крысы. Спасибо за комплимент, г-н Сачков.
Вообще, российские империалисты изображают гастарбайтеров такими покорными рабами: мол, узбеки только и мечтают о том, как бы зацепиться за зажиточную «бабёнку», и никогда не пойдут на такое «хулиганство», как их французские собратья. Как-то не вяжутся эти заверения с ростом «исламского терроризма» среди народов 3-го мира. Если и есть доля правды в подобных заверениях, то отражает она старую, умирающую часть народов 3-го мира – забитых, оторванных от цивилизации крестьян или мещан, пропитанных духом «старого доброго» советского колониализма.
Это, конечно, крайние случаи, а в остальном люди живут у себя на родине
более или менее сносно, опять-таки, на фоне окружающих их поблизости людей.
5 минут назад там «массовый голод» был, а теперь уже – «более-менее сносно». Лихо!
Вы же поднимаете по этому поводу панику, мол, русские "рабочие аристократы" соучаствуют в ограблении рабочих других стран, мол, буржуи их умышленно подкупают, чтобы рабочие к ним относились лояльнее. Нет, ничего подобного не происходит, тут работают совсем другие механизмы.
Мамой клянусь!
Если хочешь получить от рабочего
конкурентоспособную продукцию высокого качества, заплати ему столько, чтобы
он оказался в кондиции ее производить. С учетом исторически сложившихся
стандартов жизни в данной местности.
Ложь, перепевки вульгарной политэкономии. Ещё одно подтверждение, что привилегии рабочей аристократии не создаются её квалификацией – это последний номер приложения к «Бюллетень Интернационалист», Краткий курс истории РКП(б) В. И. Невского, где он пишет, что одними из самых высокооплачиваемых рабочих в России в 1-ю мировую войну были низкоквалифицированные рабочие предприятий по производству снарядов (т.е. стратегических предприятий).
Приводите указанный черветтистами пример обеспеченности личным
автотранспортом 300 на 1000 человек. Между прочим, рост по сравнению с 1990
г. всего в два раза
Среди Вашего класса, г-н Сачков, много наглецов и лгунишек, но такого как Вы встретишь нечасто. Действительно – откуда у Вас такие сведения? Вообще-то, в 1990г. эта цифра равнялась 50 – откройте подшивку журналов «За рулём» за 1991г. и посмотрите. А в 2 раза рост – примерно за последние 7 лет (данные из АиФ).
и надо еще учесть "возраст" и качество машин, громадное
снижение цен на сильно подержанные. Автомобиль сейчас в общем случае совсем
не предмет роскоши. При средних зарплатах от 500 долларов цена рабочего
москвичонка равна примерно 400-600 долларов, и в предложении их находится
полно. Но если раньше машины покупали от хорошей жизни, то теперь их
покупают от плохой: обслуживание общественным транспортом так сильно
ухудшилось, что людям, которым по работе надо много и сравнительно далеко
передвигаться, стало предпочтительнее это делать на личных автомобилях.
Кроме того, часто это непосредственно рабочий инструмент. Многие кормятся
развозкой товаров и т. п.
Вообще-то, все эти «надо учесть» г-н Сачков передрал из моей статьи, которую он опубликовал на своём сайте. Но в том-то и дело, что писал я про США, а не про Россию. Действительно, мы, как истинные интернационалисты, должны подчёркивать наличие бедности, когда речь идёт о США, и наличие богатства, среднего класса, когда речь идёт о России. У г-на Сачкова же – всё наоборот.
«Автомобиль сейчас в общем случае совсем
не предмет роскоши. При средних зарплатах от 500 долларов цена рабочего
москвичонка равна примерно 400-600 долларов, и в предложении их находится
полно»
«Полно» - это как амстердамов (см. мою предыдущую критику Сачкова)?
В предложении, может быть, и много москвичонков, но в спросе преобладают в основном машины за 400-800 тысяч р., и покупатели – не какие-то олигархи, а рабочие, интеллигенция.
К чему лицемерить – ведь мы видим на дорогах России рост числа именно дорогих машин, а не москвичонков!
«Но если раньше машины покупали от хорошей жизни, то теперь их
покупают от плохой»
Как верно заметил Энгельс в статье «К жилищному вопросу», изображать, что мелкая буржуазия страдает больше пролетариата – это и есть мелкобуржуазный социализм.
«Resume. Не хотелось бы, чтобы Вы оказались из тех left-major'ов, которые на словах поддерживают рабочих какого-нибудь Зимбабве, благо это решительно никого решительно ни к чему не обязывает, но поднимают истошный визг, когда экономическую борьбу начинают вести рабочие России. Обвиняют российских рабочих в буржуазном перерождении и т. п.»
Опять ложь. Как я уже писал выше, «левые мажоры» не понимают, почему мы выступаем за «какое-то Зимбабве», видя в этом христианский гуманизм.
Но, г-н Сачков, в данном-то случае – причём здесь Зимбабве? Ведь я противопоставляю не борьбу рабочих 1-го мира борьбе рабочих 3-го мира, а политическую борьбу экономической! Ведь я привожу 2 конкретных контрпримера – восстание во Франции и восстание в подростковых колониях в России. Зачем же Вы выдумываете Зимбабве?
В словах г-на Сачкова сильно чувствуется высокомерное презрение - «какое-нибудь Зимбабве» (мы эту спесь, конечно, собьём с наших «мажоров», пусть и не сегодня-завтра). Но в том-то и дело, что полиция, душа «всякие там Зимбабве», переносит эти методы на нас, пролетариев богатых наций, учит нас этим методам, учит, что без гражданской войны переход к социализму невозможен. И учит неплохо – жалкая поповская проповедь вроде сачковской «небезопасно всё-таки» вызывает у нас презрительную усмешку.
P. S. Г-н Сачков – владелец электронной библиотеки. Давно подмечено, что в эпоху империализма редактора, издатели и т.п., объединившись в монополистические картели, диктуют писателям, что и как писать (в отличие от доимпериалистической эпохи, когда, наоборот, писатели диктовали условия издателям). Это мы видим на примере редакторов коммунистических газет и сайтов. Если г-н Сачков думает, что, раз опубликовавши мою статью (да ещё вырезав из неё самое ценное), он может меня свысока поучать, то он ошибается. Смешно, когда человек, не зная броду, лезет в воду, не зная пролетариата, пытается его купить, да ещё с такой самоуверенностью.
7 июня 2008 г.
Гачикус
События в Грузии и реакция коммунистов
Противостояние между Россией и Грузией, длящееся уже лет 17, вылилось в вооружённый конфликт. Россия, в нарушение всех даже буржуазных норм демократии, вторглась на территорию Грузии, лицемерно называя свою эту агрессию «принуждением Грузии к миру» (молодые коммунисты в Интернете удачно пошутили, что следующей будет операция «по принуждению Украины к дружбе»). Поводом послужило вступление грузинских войск в Южную Осетию, которая, как голословно утверждают российские буржуи, якобы требует независимости от Грузии. Затем последовал шквал антигрузинской истерии в российских СМИ, затмивший все остальные новости, даже с олимпиады.
Мы, сознательные пролетарии, прекрасно понимаем, что российскому империализму, с его огромным «административным ресурсом», позволившим ему на последних выборах сфальсифицировать десятки миллионов голосов россиян, изобразившим, что чеченцы на 99% за Путина, ничего не стоит сфальсифицировать волю населения Южной Осетии, которое составляет всего 100 тысяч человек. Мы прекрасно понимаем, что слёзы российских империалистов о южноосетинских «женщинах и детях» - крокодиловы слёзы: сколько пролетарских женщин и детей в России страдает от недоедания, отсутствия элементарных санитарных норм, скольких пролетарских женщин и детей истязают в милицейских участках, сколько женщин и детей замучили российские войска на Северном Кавказе?
В чём же причина российской агрессии и истерических воплей российских буржуев?
Сегодня ни для кого не секрет, что причина – в нефте- и газопроводах, проходящих через Грузию, которые в последние годы построил Запад, и по которым нефть и газ из Средней Азии, Каспия и Афганистана могут течь на Запад в обход России, т.е. российская олигархия теряет часть сверхприбылей от грабежа среднеазиатской и каспийской нефти и газа. Кстати, лет 10 назад, когда этих нефте- и газопровода не было, и Грузия потребовала вывода российских войск, Россия просто прекратила поставки газа в Грузию, и той пришлось пойти на уступку. Сегодня Россия уже так «либеральничать» не может, поэтому и применяет силу.
Вся передовая мировая общественность осудила Россию. Осудили её и западные империализмы, но, понятное дело, не с принципиальных, а с конкурентных позиций.
Агрессия против Грузии – это фактически первый шаг нового президента. Мы видим, что надежды многих либералов (и даже некоторых коммунистов), что Медведев будет демократичнее Путина, что Медведев – это «интеллектуал» в отличие от «солдафона» Путина, оказались наивной иллюзией: «сынок» скопировал у «папы» не только походку и интонации, но и тупую полицейскую жестокость. «Умненький мальчик», как и следовало ожидать, оказался «послушным мальчиком».
Какова же позиция российских коммунистов, и вообще оппозиции?
Крайне правое их крыло – Лимонов, Зюганов, и перекрасившийся недавно в оппозиционера бывший советник Ельцина Делягин – конечно же, шипят на Грузию и, если и критикуют Россию, то лишь за то, что до сих пор не «замочила» грузинскую независимость. Лимонов даже написал открытое письмо правительству, где подаёт ему советы! Даже 150 лет назад, когда либеральный революционер Герцен написал письмо царю в связи с отменой крепостного права, от него все революционеры отвернулись с презрением, но сегодня повторять этот нелепый поступок Герцена – это значит превселюдно поцеловаться с властью.
Делягин возмущён: кошмар! Мол, коммунисты, вместо того, чтоб поддержать Россию в драчке с США за Грузию – эти дураки поддерживают Грузию! И, как всегда доказывает, что коммунисты-де не поняли Ленина, что Россия, мол, сейчас не империя, а нищая страна на уровне Сомали, и что, мол, надо выступать не за поражение своей нации, а наоборот, за её «освобождение».
Странно: ведь официальный лидер коммунистов Зюганов, наоборот, поддержал Россию против Грузии. Ведь по официальным данным опросов 90% россиян якобы также поддержали Россию против Грузии.
Как видим, буржуй Делягин в припадке истерики проболтался: российский пролетариат, голос которого замалчивается сегодня и властями, и оппортунистами, выступает за поражение России в драчке с США, за независимость и целостность Грузии (ибо коммунисты – это выразители интересов широкого слоя общества, их взгляды не с Луны свалились, а выкристаллизовались из стихийных чаяний миллионов низов народа).
Радует, что сегодня такой крайний шовинизм – в меньшинстве, как бы не тужились СМИ. В этом смысле прогресс за последние годы немалый. Сегодня даже многие ярые шовинисты не решаются открыто высказывать свой шовинизм, а прикрывают его интернационалистской фразой, ибо понимают, что открытый шовинизм российские пролетарии сегодня не поддерживают. Например, на сайте РКСМ(б) помещена статья Михаила Молотова «Ответ на статью Михаила Делягина "О "левых" любителях "грузинского Гитлера""», где Молотов критикует Делягина вроде как с позиций революционного пораженчества, однако пишет:
«Пусть укажет Делягин конкретных "левых", одобривших геноцид, раз он это заявил».
Как видим, для Молотова «геноцид южноосетинского народа Грузией», о котором талдычат российские СМИ по 100 раз на дню, очевидный факт, не требующий доказательств.
Далее Молотов пишет, что «правительство России подчинено крупному капиталу», который «абсолютно интернационален», и «выполняет лишь роль в его мировых постановках». «Национальную буржуазию», по Молотову, «наше правительство не представляет».
Чем это не перепевки лживой теории Каутского об ультраимпериализме, отрицающей конкуренцию национальных империализмов в борьбе за мировое господство, изображающей, что конкурентные противоречия между империалистическими державами, а вместе с ними и вероятность мировых войн, ушли в прошлое? Современная российская реакционная профессура (Плимак и т.п.), а вместе с ней и оппортунистические боссы сегодня взяли эту теорию на вооружение, чтоб изобразить, что «Россия подчинена Америке», чтоб примирить противоречие между российским пролетариатом и российской национальной (а не «интернациональной», г-н Молотов!) буржуазией. Из вышеприведённых слов видно, что Молотов возмущается тем, что власти России выражают интересы «международной» (читай: американской) буржуазии, а не своей, национальной. Чем же Молотов отличается от Делягина? Разве что тем, что Делягин более прямолинейный, откровенный.
Вообще, смешно, что Молотов «не приметил слона» - повторение «холодной войны» между Россией и Западом в последние годы, да тем более в такой критический момент, когда она вот-вот может перерасти в «горячую».
Теперь рассмотрим Заявление Бюро ЦК РКСМ(б) «Об империалистической войне в Южной Осетии». Оно начинается со слов об агрессии Грузии (а не России!), правительство РФ критикуется за то, что «когда в течение недели с начала августа в регионе были перестрелки с обеих сторон», оно «и не помышляло о защите российских граждан», а также за то, что «не воспользовалось теми мощными экономическими рычагами, с помощью которых оно может оказывать существенное влияние на Грузию» (сломались рычаги, господа РКСМБ-шники!).
«Мы уважаем право народа Южной Осетии на самоопределение»
Вот так! Социал-шовинисты вдруг вспомнили «право на самоопределение»! Но вспомнили, к сожалению, не к месту. Как верно подчёркивал Ленин, данное право для марксистов – не абсолют, оно подчинено интересам пролетариата, нужно рассматривать это право в связи с конкретно-историческими условиями.
«Мы уважаем право народа Южной Осетии на самоопределение»… Это всё равно, как если бы американские коммунисты сказали в 2003г.: «Мы уважаем право иракских курдов на самоопределение». Или всё равно, что сказать: «мы уважаем право населения города Рыбинска на самоопределение» - последнее, кстати, при всей нелепости, будет менее нелепо, чем «самоопределение Южной Осетии», ибо в Рыбинске живёт в 2,4 раза больше населения, чем в Южной Осетии. Как-то забыли наши коммунисты, что марксисты всегда выступали против феодальной раздробленности, за крупные государства, что марксисты говорили о самоопределении тогда, когда есть неравенство в уровне экономического развития, неизбежно порождающее гнёт.
А разве есть между Грузией и Южной Осетией данное неравенство? Нет, и та, и другая – слаборазвитые, экономически отсталые регионы. Разве трения между грузинами и южноосетинами, если они и есть, сильнее, чем между кавказцами вообще и Россией? Разве южноосетин в России рабочая аристократия в лице скинхедов и милиция травят меньше, чем грузин?
Наши же «коммунисты», эти нигилисты в национальном вопросе, ставят знак равенства между стремлением угнетённой грузинской нации к единству (что является преодолением феодальной раздробленности) и стремлением угнетающей российской нации к захвату колоний.
Да, Саакашвили – это марионетка Запада, как Уго Чавес и Фидель Кастро – марионетки России и Китая, но в данном случае воля США совпадает с волей грузинского народа (российские СМИ пробалтываются, что оппозиция режиму Саакашвили, грузинский народ ещё больше настроены против России и за единую Грузию, чем он сам). Если бы американский коммунист выпячивал на первый план справедливость стремления Грузии к единству, у нас бы возникли справедливые подозрения, что он – американский шовинист, желающий победы Америки над Россией в этом регионе. Но мы, как российские коммунисты, должны подчёркивать прогрессивность объединения Грузии, иначе – никакие мы не коммунисты, а марионетки Газпрома, ЛУКойла и КамАЗа.
В политике без компромиссов – никак. Грузинский народ идёт на компромисс с Западом, как Советская Россия шла на компромисс с Германией, заключив Брестский мир. Приведу ещё один пример из истории. В годы 2-й мировой войны в Индии борец за свободу Индии от Англии Чандра Бос, не разделявший фашистской идеологии, сформировал при помощи Германии, а затем Японии армию из индийцев для борьбы против английского гнёта. В 1945г. Англия захватила в плен эту армию и решила судить её членов судом военного трибунала, предусматривающим жестокие наказания (совсем как Россия, которая уже заводит уголовные дела на граждан Грузии за «преступления», совершённые на территории Грузии!). Весь индийский народ – и Индийский Национальный Конгресс во главе с Ганди, и Конгресс Мусульман, и все остальные передовые организации выступили вместе, несмотря на противоречия между ними, в поддержку Чандры Боса. Это послужило поводом для национально-освободительной революции в Индии.
Весь индийский народ поддержал Боса – кроме… индийской компартии, действовавшей по указке из Москвы. «Они – нацисты, их надо судить» - заявили индийские «коммунисты», фактически выступив на стороне английского империализма.
Но, к счастью, индийский народ их не послушал.
Вернёмся к РКСМ(б).
«РКСМ(б) осуждает агрессивные действия властей Грузии по развязыванию нового, возможно, затяжного конфликта на Кавказе»
«А не власти ли России надо осуждать?» - грозно спросит российский пролетарий этих «слуг пролетариата». РКСМ(б), предчувствуя это, ловко выворачиваются:
«На российских властях также лежит ответственность за эту войну»
Мы не будем разбирать всю путаницу, оголтелый шовинизм – в одном предложении, трусливенький интернационализм – в другом. Рассмотрим лишь лозунги, выставленные курсивом в конце Заявления:
«Долой империалистическую войну!
Никакой поддержки властям Грузии и России в войне в Южной Осетии!
Нет агрессии и милитаризму правящего режима Грузии!
Долой капитализм - постоянный источник войн!»
По 1-му предложению можно подумать, что Грузия – такая же империя, как и Россия.
Во 2-м предложении Россия скромненько оттеснена российскими коммунистами на 2-е место после Грузии.
В 3-м предложении логичнее от коммунистов было бы ожидать слово «Россия» - от коммунистов, но не от РКСМ(б).
4-м предложение – ни к чему не обязывающая общая фраза из разряда «Волга впадает в Каспийское море». Такой фразой постоянно отмахиваются оппортунисты от рассмотрения противоречий между угнетающими и угнетёнными нациями, от рассмотрения того, какая война является прогрессивной, а какая - нет.
Вообще-то «постоянным источником войн» Энгельс называл Россию (см. «Внешняя политика русского царизма»). Возразят (как возражал Сталин в 1934г. по поводу этой статьи Энгельса): «Россия – не единственный источник войн». Я с этим полностью согласен. Но мы – российские коммунисты, и работаем мы не с каким-то абстрактным, а с российским пролетариатом, который всё ещё во многом находится под влиянием российских буржуев, и поэтому мы должны, нисколько не оправдывая западный империализм, критиковать в первую очередь «свой», российский.
Теперь рассмотрим поступившее от левака Удальцова «Заявление Левого фронта» - не всё (ибо оно во многом похоже на Заявление РКСМ(б)), а лишь один момент:
«На фоне военных действий можно легко и безнаказанно идти и дальше по пути снижения уровня жизни населения, начиная от роста цен и заканчивая ограничением гражданских свобод. А оппозицию усилиями штатных болтунов-пропагандистов - представлять чуть ли не «национальными предателями»…
Мы требуем, чтобы все стороны немедленно прекратили огонь и сели за стол переговоров. Мы выступаем за действительный мир…»
Итак, мы видим, что смысл этой фразы сводится к следующему: война снижает уровень жизни, обостряет классовые противоречия, классовую борьбу - а нам есть что терять, поэтому мы этого боимся, мы боимся что нас, оппозиционеров, которые всегда верой и правдой служили российской нации, окрестят «национальными предателями», поэтому мы за мир.
На это пацифистско-народническое нытьё мы, ленинцы, ответим: США с Россией начинают мировую драчку? Очень хорошо! Пусть сломают друг другу шеи в этой грызне! Уровень жизни снижается? Прекрасно! Это избавит народ от реформистских иллюзий! Свободы отменяются, штык становится на повестку дня? Великолепно! Это отучит тех, у кого глаза ещё не открылись, от пацифистских иллюзий! Буржуи нас обвинят, что мы не служим «нации» (а внутри каждой нации есть 2 нации – пролетариат и буржуи, как писал Ленин)? Восхитительно! Тем вернее пролетарии пойдут за нами, ведь такая «антиреклама» со стороны буржуев завтра будет в глазах пролетариев, и даже многих рабочих аристократов, озлобленных снижением уровня жизни и ограничением свобод, лучше любой рекламы! Ведь Ленин не скатывался в пацифизм из-за боязни, что его окрестят «немецким шпионом»!
P. S. Кстати, 3 года назад я писал о том, что народам бедных наций лучше пока воздержаться от боевых действий, пока «контртеррористическая» (читай: контрреволюционная) коалиция не развалится, пока волки не перегрызутся. Мы видим, что сегодня союз империалистов трещит по швам, а с другой стороны, угнетённые нации умело пользуются моментом:
На Северном Кавказе почти каждую неделю убивают милиционеров, недавно было подожжено здание прокуратуры в Назрани. 1500 милиционеров Ингушетии написали заявление об уходе, боясь за свою жизнь.
В Афганистане на днях было убито несколько французских солдат. Саркози, не отличающийся своей полицейской тупостью от Медведева, призывает своих солдат «воевать до победного конца» - эту фразу мы уже слышали от Временного Правительства в России в 1917.
В Алжире несколько дней подряд были взрывы полицейских участков, убито несколько десятков полицейских. Борьба в Алжире не прекращается с 1992г., когда радикальные исламисты победили на выборах, но военщина, опирающаяся на штыки империалистов (России, США, Франции), совершила переворот и аннулировала итоги выборов.
Так что нам, пролетариям богатых наций, негоже впадать в уныние, хныкать «Ах, когда же будет революция». Мы терпеливо, хладнокровно (хоть и сжимаются кулаки от наглости «наших» полицаев и военщины, от шовинистских воплей «наших» буржуев, от половинчатости «наших» оппортунистов) будем вести пропаганду в пролетариате, не рассчитывая на сиюминутный успех, а подготавливая успех прочный, глубокий.
22 августа 2008 г.
Гачикус
Письмо Вуку Новику
Здравствуйте, Вук!
Получил Ваше письмо, спасибо.
Отвечаю по порядку.
Насчёт восстаний во французских пригородах и исламизма. Я извиняюсь, что выразился в позапрошлом письме слишком кратко, и Вы меня неверно поняли. Конечно, данное восстание не было исламистским, в этом я с Вами согласен. Я и не собираюсь изображать, что оно было исламистским, как изображают официальные СМИ: мол, повстанцы выступали за то, чтоб полицейские в их кварталах были мусульманами – нет, они выступали за уничтожение полиции, а не за смену полицейских-европейцев на полицейских-мусульман. Вообще, выступление под национальными лозунгами, будучи революционным в угнетённых странах Азии и Африки, является реакционным в развитых странах, является культурно-национальной автономией, по типу Бунда (хотя, к примеру, борьба за право женщин-мусульманок в Европе носить мусульманские платки является прогрессивной – но мы должны постоянно увязывать её с борьбой пролетариата вообще, иначе это опять будет реакционщина, «бундовщина», секторальный интерес мусульманской мелкой буржуазии, рабочей аристократии, интеллигенции, которая уже появляется в Европе, да и вообще в богатых нациях, включая Россию). Данный вопрос я подробнее разберу в следующей своей работе.
Я лишь хотел сказать следующее: то, что среди повстанцев было много чёрных, доказывает раздел рабочих в империалистических нациях на рабочую аристократию и пролетариат, это доказывает, что в пролетариате (в отличие от рабочей аристократии) высок процент чёрных, это доказывает раздел мира на угнетающие и угнетённые нации, это доказывает революционность национальной борьбы угнетённых наций – т.е. то, что Вы отрицаете. Вы называете меня выразителем интересов «мусульманской буржуазии», что, мол, моя позиция ничем не лучше ИКТ, выражающего интересы французской буржуазии. Это – анархизм (подобно тому, как Троцкий в 1905г. видел «буржуазность» большевиков в том, что они выступали за союз с крестьянством). Вы не учитываете, что «есть буржуазия и буржуазия», выражаясь словами Ленина. Есть национальная буржуазия угнетённых наций - крестьянство, интеллигенция, отчасти - уличные торговцы и кустари (отчасти – ибо другая часть их по своему положению – пролетарии). Это - буржуазия прогрессивная. А есть национальная буржуазия угнетающих наций - финансовая олигархия. Это - буржуазия реакционная. Вы рассуждаете абстрактно, в отрыве от конкретно-исторической обстановки. Вот когда бедные нации освободятся, когда экономика в них дорастёт до империализма, только тогда (если к тому времени не победит мировая революция) национальная буржуазия в них станет реакционной. Пока же национальная буржуазия бедных наций является прогрессивной и идёт в союзе с пролетариатом.
Проведу аналогию с Россией 1917г. Октябрьская революция не была чисто пролетарской, а была сделана рабочими в союзе с беднейшим крестьянством, в какой-то степени – с крестьянством вообще, в том числе с середняками и даже с кулаками. Она по своим задачам (свержение крепостничества) была буржуазной. Пролетариат (точнее предпролетариат) 1917-го впоследствии расслоился, из него выделилась рабочая аристократия и крупная буржуазия; сталинско-брежневская и нынешняя российская империалистическая власть фактически, в конечном счёте, вышли из того пролетариата. Но глупо на этом основании называть большевиков начала 20-го века «партией российской буржуазии». Это значит – смешивать в одну кучу разные исторические периоды, разные ступени развития. Хорош был бы тот европейский коммунист, который бы в 1917-м открестился от поддержки Советов под тем предлогом, что «я не могу поддержать партию российской буржуазии».
Далее. Вы забываете, что я выступаю против башкирско-татарской буржуазии, против официального российского ислама попа Таджуддина. Вы забываете, что, выступая за союз с исламской революцией, я не делаю уступок исламу как религии. Также Вы забываете, что я вижу 2 различных крыла в исламской революции – пролетарское и мелкобуржуазное, критикую последнее за уступки империалистам, за пацифизм, отказ от гражданской войны с полицией и военщиной (или, наоборот, терроризм одиночек, терроризм против россиян, а не против российской военщины), за религиозность и за народническую ностальгию по старым временам, когда империалисты ещё не поработили эти народы.
Зачем же опошлять мои взгляды?
А вот Вы, тов. Вук, объективно выступаете во многом за интересы российской буржуазии. Кому выгодно фырканье на исламскую революцию, как не российскому капиталу и повязанной с ним одним концом (а другим – с пролетариатом) рабочей аристократии, у которых эта революция отнимает сверхприбыли? То же самое видно и из Вашей позиции в споре о валовом общественном продукте (ВОП) - Вы, кстати, не написали, в чём Вы видите практическое значение данного вопроса. Извините, если я не прав, но мне кажется, что субъективно у Вас здесь – ребяческое упрямство, желание во что бы то ни стало настоять на своём. Объективно же Ваша позиция – это мелкобуржуазный реформизм.
Это подтверждается и Вашими мыслями из книги «Грабёж по Чубайсу», в которой, несмотря на отдельные верные мысли, много предрассудков, характерных для коммуно-патриотов 90-х гг.
«Промышленное производство ещё не достигло уровня 80-х годов…»
Во 1-х, уровня 80-х годов оно уже достигло (в 2001г. оно, по утверждению С. Глазьева, который, будучи неонародником, явно не склонен завышать эту цифру, составляло 70% от уровня 80-х гг., а с тех пор – рост немалый). Во 2-х, промышленное производство – это лишь доля в ВОП, причём доля убывающая - в развитых странах (в США, Европе и Японии – те же процессы «деиндустриализации», о чём тысячи раз признавалось экономистами).
Кому выгодно преуменьшать мощь российской экономики? Российскому капиталу, чтоб оправдать свою позицию в конкурентной борьбе с Западом, изобразить её «национально-освободительной борьбой».
«…а основная масса населения всё ещё живёт в бедности»
Сегодня только слепой не видит огромного расслоения внутри этой «основной массы населения», сегодня только либеральные и оппортунистические фразёры кричат лишь о расколе между «народом» и «олигархами» и молчат о другом, не менее важном расколе – внутри «народа».
Кому выгодно замалчивать этот раскол, сваливать пролетариат с рабочей аристократией в одну кучу? Ответ очевиден.
Вы же называете тех, кто указывает на этот раскол, «защитниками интересов мусульманской буржуазии». Остаётся только развести руками…
Вообще, фраза «промышленное производство ещё не достигло уровня 80-х годов, а основная масса населения всё ещё живёт в бедности» - насквозь зюгановская, народническая. «Немалая доля россиян бедствует – значит, экономика России слабая, значит, Россия – бедная, угнетённая нация, значит, её борьба против «зажравшегося» Запада – национально-освободительная» - такой софистической логикой пичкали и до сих пор ещё пичкают наш народ империалистические писаки всех мастей.
Такое же народничество – Ваше утверждение, что Ельцин и К° «не хотели создать эффективную экономику, а хотели хапнуть». На самом-то деле при капитализме эффективная экономика – это как раз та, которая позволяет буржуям эффективно «хапнуть». Выходит, что объективно Ваша критика Чубайса и К° - это мелкобуржуазная критика властей за то, что они не могут обеспечить «эффективную экономику», т.е. позволяющую мелкой буржуазии «эффективно хапнуть». Но ведь при любой власти (хоть при Ельцине, хоть при Буше) буржуазная экономика никогда не даст возможность мелкому буржуа эффективно хапнуть.
«Всё здание нынешнего капитализма в России… основано на лжи и обмане, а потому неизбежно должно рухнуть»
Бог накажет? Чем это не религия – «справедливость должна восторжествовать»? Чем это не наивное морализирование в духе Прудона?
Мы, марксисты, выводим неизбежность краха капитализма не из идей справедливости, а из социально-экономического развития.
Далее. Вы снова идеализируете утопические эксперименты в духе Оуэна-Чернышевского-Фёдорова по созданию «народных предприятий», причём пишете, что, мол, в США – «оплоте империализма» (а Россия – разве не «оплот империализма»? Опять Вы показываете себя как защитник интересов российских буржуев) – такие предприятия успешно работают.
Во 1-х, здесь у Вас опять проглядывается интерес «догнать США», т.е. интерес российского капитала (смею Вас утешить – Россия за годы реформ уже догнала Запад, а по покупкам дорогих машин «бедненькие» россияне даже перегнали Запад, в то время как Америка из-за дороговизны бензина пересаживается на скутеры), преклонение перед Западом, свойственное старому советскому мещанству. Вы упрекаете Чубайса и К° за то, что они не перенимают опыт США ради создания «эффективной экономики» – перенимают, за них не беспокойтесь: им же ведь охота «хапнуть», поэтому и перенимают.
Во 2-х. «Оплоты империализма» (не только США, но и Россия ещё со времён СССР) вовсю претворяют эксперименты Оуэна в жизнь, заинтересовывая рабочих (понятное дело, не всех) долей в прибылях, делая их акционерами. Это – типичная черта империализма, а не «социализм», как изображаете Вы.
В 3-х. Маркс и Энгельс писали в «Немецкой идеологии», что характер овладения средствами производства (=революция) зависит от того, что это за средства производства. Если это надел земли, то революция крестьянская, буржуазная, и овладение этими наделами нисколько не устраняет конкуренцию между крестьянскими хозяйствами. Если же средства производства не обособлены, а объединены в мировую сеть, то и характер переворота будет уже другой, социалистический. Вы же тянете назад, в буржуазную революционность, объективно являясь представителем рабочей аристократии, о чём я уже писал в позапрошлом письме. Вы же на это моё замечание никак не ответили. Почему?
Общие выводы: разногласия между нами есть, причём серьёзные. С другой стороны, Вы поддерживаете французские пригороды, а это огромный плюс, и в этом вопросе мы должны формировать единый фронт. В политике без временных соглашений никак, и эмоции не должны верховодить интересами.
На этом заканчиваю.
С комприветом
Гачикус
08.09.08
Спор 2 мелкобуржуазных линий, или как мулла марксистского прихода Шапинов воскрешает советский халифат
Рассмотрим статью Виктора Шапинова «Велосипед с квадратными колесами. Или был ли Ленин «госкаповцем»?», помещённую в Интернете 23 июля 2008г. Статья представляет собой критику «госкаповцев» и доказывает, что в СССР якобы был «социализм».
Подленький приёмчик, г-н Шапинов! Разве, кроме госкаповцев, черветтистов и т.п. - кроме тех, кто склонен отрицать возможность диктатуры пролетариата в одной стране, в отсталой стране, кроме тех, кто склонен любую диктатуру называть буржуазной – разве кроме них нет никого, кто бы считал, что СССР был империалистической державой? Это сродни махистам, критикующим марксизм на примере не лучшего марксиста Плеханова, за что их ругал Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме».
Шапинов, с одной стороны, и леваки-«госкаповцы», с другой стороны – это 2 мелкобуржуазные точки зрения, это правый и левый оппортунизм. Если говорить упрощённо, первые (Шапинов и Ко) видят в опыте Октябрьской революции и вообще в опыте Советского государства только социалистическую сторону, вторые – только буржуазную сторону. Но, как говорится, «крайности сходятся»: что у правых оппортунистов (Шапинова и К°), что у леваков (черветтистов и К°) в анализе СССР напрочь отсутствует понятие «рабочая аристократия»; и те, и другие шипят на национально-освободительные движения, направленные против российского империализма - или просто замалчивают их, как замалчивают и нас, российских ленинистов. У Шапинова в статье ни слова об исламистах – не потому ли, что с Россией они борются не меньше, чем с США? Ненависть к национально-освободительным движениям, направленным против российского империализма, как и ненависть к нам, российским ленинистам, закономерно следуют как из шапиновской, так и из черветтистской теорий: если черветтисты ненавидят эти движения за то, что они направлены против империализма вообще, то Шапинов и К° ненавидят эти движения за то, что они направлены против конкретного – советского, российского – империализма (зато г-н Шапинов изображает «социализмом» антиамериканистское правительство путинской марионетки Чавеса в Венесуэле).
Аналогично с вопром о рабочей аристократии: если черветтисты вообще молчат о ней, то Шапинов говорит о ней лишь тогда, когда речь идёт о Западе, но не о России, не об СССР.
Конечно, Шапинов местами верно критикует леваков-черветтистов – да только эту критику он передрал у нас, ленинистов, ни словом о нас не упомянув. Конечно, он может победно ухмыльнуться в наш адрес: «пишите-пишите, ваш голос всё равно останется неуслышанным» (как ухмылялись в наш адрес черветтисты; как ухмылялись с экранов телевизоров Путин с Медведевым, празднуя «победу» на выборах). Но в том-то и дело, что ленинистское сознание, несмотря на все преграды цензуры, пробивает дорогу в массы, ибо оно вытекает уже из самого бытия пролетариата, из самого хода общественно-экономической жизни.
«В борьбе с правдой ложь сама себя разоблачает» - говорил Маркс. В самом деле. Какой мало-мальски сознательный пролетарий поверит Шапинову, после того, как Россия предоставила Чавесу бомбардировщики и устраивала с ним совместные учения, после того, как латиноамериканские «социалистические» режимы поддержали российскую агрессию в Грузии, после того как кубинский режим (как и венесуэльский) продаёт свою страну российским корпорациям? Какой мало-мальски сознательный пролетарий поверит Шапинову, после того, как российские буржуи впали в ностальгию по Сталину и СССР и даже выпускают футболки с надписью «СССР»?
В своё время перестройка (на ранней её стадии) начиналась с критики сталинизма-брежневизма, под лозунгами возрождения ленинизма. Потом, начиная с 1989г. и до 1999г., антисталинская, антисоветская (в смысле – против Советской власти после Ленина) пропаганда дополнилась мощной антикоммунистической пропагандой, против марксизма-ленинизма. В последние же годы – при Путине - антисталинская, антисоветская (в вышеуказанном смысле) пропаганда практически сошла на нет, и осталась одна лишь пропаганда против марксизма-ленинизма. Т.о., взгляды Шапинова, это – «ельцинизм наизнанку», это – либерализм Новодворской и К°, либерализм «западников» наизнанку. Роднит Шапинова с либералами то, что он ленинскую советскую власть ставит в один ряд со сталинской.
Да, был период (1990-е гг.), когда сталинизм был незрелым, ребяческим, анархическим протестом против капитализма. Пожалуй, все мы (или почти все) отсюда вышли. Но кто-то пошёл дальше, а кто-то, как г-н Шапинов, застряли в том детском периоде.
Мы, ленинисты, возрождаем раннюю перестроечную линию, но непросто повторяем её, а применяем на новом уровне. Кстати, Марлен Инсаров упрекает меня за мою последнюю работу «Из истории…», что я-де тупо копирую западных Новых Левых 1960-х гг., только на место их любви к маоизму подставляю любовь к исламизму. Это не совсем верно.
Да, мы кое-что взяли от Новых Левых (любовь к национально-освободительному движению, направленному против своего империализма), как и от «демократов» времён ранней перестройки (ненависть к сталинскому извращению ленинизма) – как Маркс кое-что взял от Адама Смита, Ленин – от Чернышевского и т.д. Мы взяли у этих буржуазных революционеров прошлого их революционность, но поднимаем её на пролетарский уровень: на место чувственного протеста мы ставим протест, основанный на научном, классовом анализе; мы, в отличие от западных Новых Левых 1960-х гг. и советских «демократов» 1980-х гг., учитываем разделение «народа», «рабочих» на классы, на пролетариат и рабочую аристократию; в отличие от них, мы учитываем классовую основу полицейской диктатуры, колониального гнёта; мы не пускаемся в романтические сопли о «демократии для всех» и не мурлычем «лучше любить, чем воевать»; мы не «тащимся» по кумирам, а критически перенимаем опыт учителей.
Маркс писал, что настоящее помогает лучше понять прошлое, обнаружить в прошлом зачатки настоящего, проследить те тенденции, которые вчера ещё были незаметны, понять, куда всё идёт. Путинский режим открыл нам, пролетариям, которые и сами в «лихие 90-е» страдали сталинизмом, глаза на сущность сталинщины (не диктатуры вообще, г-н Шапинов, не ленинской диктатуры, а именно буржуазной диктатуры Сталина). Конечно, между сталинщиной и путинщиной неверно ставить знак «=», это понятно. Первое – это империализм с примесью феодализма и рабоче-крестьянской составляющей; второе – это уже по-американски развитый империализм. Но сходство в том, что и то, и другое – это империализм; что и то, и другое - это перерождение революции, в первом случае – радикальной ленинской революции низов, во втором случае – умеренной горбачёвско-ельцинской революции среднего класса. Шапинов же, не видящий в перестройке, в этой буржуазной реформе, прогрессивности, плачущий об «уничтожении социализма», ничем не отличается от Путина и К°, которые сегодня даже о такой умеренной революции, как «перестройка» (не говоря уже о более глубокой, пролетарской), зачастую вспоминают нелестно, потому что в «лихие 90-е» она чуть не дошла до пролетарской революции.
Шапинов «доказывает» «ошибочность» того мнения, что СССР был империалистической державой тем, что некоторые-де критики СССР докатились до того, что призывали к поддержке бандеровцев. Позвольте спросить, г-н Шапинов, а чем украинский народ, боровшийся против России, отличается от кубинского народа, боровшегося против США? В одной неплохой статье о бандеровцах ««Мы, украинские революционеры и повстанцы…» (Западноукраинская буржуазная революция 1940-х годов)» приводятся выдержки из их программ. Вот лишь одна из них:
«…украинский народ ведет борьбу против клики империалистических обманщиков и предателей передовых идеалов великой революции 1917г.»
Шипя на бандеровцев, Шапинов (а также много говоря о национально-освободительных движениях в Непале и Венесуэле и трусливо умалчивая о Кавказе, о талибах, объявивших Россию врагом №1 и т.п.) сам себя разоблачает.
Другой же довод г-на Шапинова в защиту СССР, что-де некоторые леваки в своё время вообще докатились до поддержки Гитлера, просто возмутителен. Хорош был бы тот российский социал-демократ, который выдвинул бы против Ленина тот довод, что «некоторые социалисты вообще докатились до поддержки кайзера».
Изрядно затасканы и другие шапиновские доводы. Например, такой:
«…если бы в СССР действительно был госкап, то должна была быть и конкуренция и господство товарного производства и прочие «прелести». Как мы знаем, ничего подобного не наблюдалось…»
Что в СССР «не наблюдалось господство товарного производства» - это мог сказать только слепой. Может быть, в СССР господствовало натуральное хозяйство? Нет. Или продукты раздавались бесплатно? Тоже нет. Всякому нормальному человеку очевидно, что в СССР продукция продавалась за деньги, т.е. господствовало товарное производство. Впрочем, отсюда, разумеется, не следует, что СССР не был социалистическим государством, ибо, как верно указывали Маркс и Ленин, победивший пролетариат берёт на первых порах в социализм «частичку капитализма», «частичку буржуазного права», но под своим руководством. В чём же отличие социализма (в смысле диктатуры пролетариата, т.е. переходного периода, а не в смысле коммунизма) от капитализма? В том, вооружён ли пролетариат. Ленин подчёркивал, что это основной вопрос, и буржуазные профессора его любят обходить. Шапинов точно так же его обходит. А разоружение пролетариата началось в СССР с момента его создания, с разоружения колоний. Шапинов лицемерно умалчивает предсмертное выступление Ленина против идеи создания СССР, умалчивает написанное Энгельсом, что победивший пролетариат не может заниматься осчастливливанием других народов, умалчивает сказанное Марксом, что не может быть свободен народ, порабощающий другие народы – то, о чём мы, интернационалисты, постоянно твердим уже много лет. Шапинов просто пользуется тем, что цензура затыкает пролетариям рот и занимается критикой черветтистов - таких же мелкобуржуазов, как и он сам, и это приносит ему самоудовлетворение.
«Если бы в СССР действительно был госкап, то должна была быть и конкуренция» - а она и была. Если Шапинов в доказательство своей правоты цитирует Кржижановского, то я процитирую конструктора автоматов Калашникова: «То, что называли «социалистическим соревнованием», была самая настоящая острая конкуренция».
Капиталистические противоречия в СССР были, хоть и скрывались под красивыми вывесками и бумажками, которыми сам себя отупляет Шапинов, обращающий много внимания на юриспруденцию и мало на экономику («Собственность в СССР не была частной», «конкуренции не было» - так было юридически, на бумаге). Другое дело, что противоречия советского капитализма довольно долго – более полувека - не доходили до крайности, до кризиса. Но разве это значит, что в СССР был социализм? Нет. В 1930-е гг. СССР избежал мирового кризиса в силу закона неравномерности развития, в силу того, что капитализм был ещё молодой, не такой загнивающий, как на Западе (т.е. по тем же причинам, по которым капиталистические Китай и Индия показывали в последние годы высочайшие в мире темпы роста). А при Брежневе и в начале 1980-х гг. СССР долго (лет 10) оттягивал кризис по причине сильно протекционистской политики, сильной закрытости экономики (как и культуры, и общественной жизни вообще).
Вообще, Шапинов изображает переход от старого, частного, капитализма к новому, акционерному, государственному капитализму – переход, соответствующий переходу в стадию империализма, переход, имевший место в СССР – социализмом. Цитаты Сталина, что при социализме «средства производства принадлежат рабочему классу и предприятия работают не на прибыль для чуждого класса, а на расширение промышленности для рабочих в целом», которые он приводит в доказательство своей правоты, по сути, мало отличаются от фраз апологетов акционерного капитализма.
«при той степени концентрации и централизации, которая была достигнута в СССР, когда не отдельные отрасли, а все народное хозяйство было одной большой корпорацией, существовала бы сверхпаразитическая олигархия, по сравнению с которой Билл Гейтс, Олег Дерипаска и Ринат Ахметов были бы просто мелкими лавочниками»
Выходит, что в современной России степень концентрации и централизации ниже, чем была в СССР? Выходит, марксов закон роста концентрации и централизации неверен? Выходит, что при гужевом транспорте и счётах концентрация производства была выше, чем сейчас, при компьютерах и автомобилях? По Шапинову выходит, что так. Как видим, Шапинов – не марксист, а такой же народник, как и всякие кара-мурзы и прочая зюгановская братия, отрицающая прогрессивность реформ 90-х гг.
«Все народное хозяйство было одной большой корпорацией» - юридически, на бумаге было, но на деле в нём точно так же была конкуренция (внутри корпораций, кстати, тоже есть конкуренция). Черветто, который, при всех своих анархистских и каутскианских уклонах, за которые его отчасти верно критикует Шапинов, проанализировал советское хозяйство всё-таки поглубже Шапинова, с фактами на руках (а не отделывался цитированием субъективного мнения Кржижановского) – так вот этот Черветто показывает, как ни странно это на первый взгляд, что концентрация производства в СССР была ниже, чем в США. На самом деле ничего странного нет: сильная протекционистская, государственническая, монополистическая политика (которая затмила глаза Шапинову, которую Шапинов путает с экономикой), тормозя развитие частной инициативы, тем самым тормозила процесс концентрации производства и капитала, свободный же бизнес 1990-х гг. сильно толкнул вперёд развитие концентрации производства и капитала.
Шапинов не заметил концентрацию производства в том, что народ за последние годы стал намного больше сосредоточен, сконцентрирован в городах, «соединён» транспортом, Интернетом, мобильной связью и т.д. и т.п. Для витающего в облаках идеалиста Шапинова материальных факторов не существует. Для него есть лишь закон – бумажка, в которой написано, что «в СССР собственность общенародная». Сильную монополистическую политику властей он путает с высокой концентрацией производства. Проще говоря, хозяйство, при котором верхушка не давала крестьянам паспорта, тем самым тормозя процесс концентрации производства, консервируя феодальную распылённость производства, объявляется Шапиновым высококонцентрированным хозяйством на том основании, что верхушка не давала крестьянам паспорта, т.е. «заведовала всем». Остаётся только развести руками. Шапинов, как и многие другие народники, не понял то, что протекционизм, т.е. капитализм с государственным вмешательством в экономику не есть капитализм высокой концентрации производства и капитала, что, наоборот, данная концентрация быстрее всего развивается при свободном, демократическом капитализме.
Другое дело, что есть вмешательство реакционного класса в экономику (т.е. крепостнический капитализм юнкерского типа, о чём указывал Ленин, из более современной истории – сталинско-брежневский или путинский капитализм, да и вообще империализм), а есть вмешательство революционного класса в экономику (т.е. социализм, диктатура пролетариата). Этого Шапинов не понял. Он, как и многие большевики в 1920-е гг., не понял ленинской идеи нэпа, не понял прогрессивности нэпа (как тот же любимец Шапинова Кржижановский, захлопавший в ладоши при сворачивании нэпа: «Наконец-то!»), не понял того, что в результате нэпа классовое соотношение изменилась, правящий класс из революционного превратился в реакционный, что созрела новая паразитическая верхушка. Шапинов подобен германским шовинистам времён 1-й мировой, которые тупо цитировали фразы Энгельса 20-летней давности о том, что в случае войны России с Германией германские рабочие должны «бить московита», не замечая что за 20 лет (как и за 20 лет в Советской России между гражданской и 2-й мировой войной) экономическое положение Германии (соответственно - Советской России) изменилось, что Германия (соответственно - Советская Россия) за эти годы вступила в стадию империализма.
Правые оппортунисты и леваки – 2 стороны одной медали. Первые склонны не замечать (или замечать последними) перерождение революционной буржуазии в реакционную. Вторые склонны любую буржуазию объявлять реакционной. Роднит первых со вторыми неучёт экономики, соотношения классовых сил, неучёт конкретно-исторических этапов и точки раздела между ними, на каком этапе данная буржуазия (другими словами, предпролетариат) является революционной, а начиная с какого момента она является реакционной. В этом смысле данная статья правого оппортуниста Шапинова и статья анархиста-коллективиста Марлена Инсарова «Государство и капитал в России» за 2005г. - это «2 сапога пара». Инсаров там утверждает, что якобы при империализме любая буржуазия является реакционной (кстати, в одной из своих статей Шапинов то же самое утверждает, за что я его критиковал – как видим, леваки и правые сильно между собой связаны). Вообще, многие «коммунисты», упрощённо понявшие марксизм-ленинизм, по-анархически склонны считать империализм чистым капитализмом, в котором всё общество якобы расколото на буржуазию и пролетариат. Эти господа не замечают, что между 2 этими классами есть огромный промежуточный слой, составляющий, пожалуй, во всех странах мира – хоть угнетённых, хоть угнетающих - абсолютное большинство населения (в угнетённых – в основном крестьянство, хотя не только, в угнетающих – рабочая аристократия, интеллигенция и т.п.). С одной стороны, его неверно зачислять в пролетариат (хотя многие «коммунисты» именно так и делают), с другой стороны – его неверно считать сплошь реакционным (хотя он во многом реакционен). Это – революционная буржуазия. Шапинов же, Инсаров и прочие, объявляющие любую буржуазию реакционной, тем самым, сами того не замечая, объявляют сами себя такими же реакционерами, как Путин, как олигархи. Шапинов, Инсаров и К° путают 2 разные вещи. С одной стороны, вся крупная буржуазия является практически одинаково реакционной – хоть либералы, хоть государственники. В этом мы с Шапиновым, Инсаровым и К° согласны. Действительно, споры до одурения либералов с государственниками типа ток-шоу «К барьеру» наглядно показывают, что «хрен редьки не слаще». Но мелкая, немонополистическая буржуазия (та же национальная буржуазия угнетённых наций) является революционной по отношению с крупной. Отрицание этой истины используется нашими «ультрарреволюционерами» (хоть Шапиновым, хоть столь нелюбимыми Шапиновым черветтистами) как повод для отказа от борьбы за демократию, от поддержки национально-освободительных движений, т.е. эта братия льёт воду на мельницу империалистической буржуазии.
Вообще, спор левых оппортунистов с правыми является спором либералов с государственниками (типа ток-шоу «К барьеру»), только пересаженным с буржуазной на мелкобуржуазную точку зрения, где либералам соответствуют леваки, а государственникам – правые оппортунисты. Тут есть и свои прохановы, и свои боровые.
В вопросе о причинах перерождения советской бюрократии Шапинов тыкается-мыкается вокруг да около, но внятного ответа не даёт. С одной стороны, он отчасти верно критикует леваков, которые склонны кричать против «диктатуры вождей». Здесь Шапинов верно подмечает, что наличие у партии вождей ещё не является причиной их «обуржуазивания», перерождения. Но он не говорит, что причиной перерождения вождей является перерождение, расслоение класса, на который они опираются (вожди – лицо класса), выделение из предпролетариата времён Октября рабочей аристократии, что и было при Сталине.
Довод Шапинова, что, мол, «в СССР были социальные лифты – значит, был социализм», якобы «социальные лифты при капитализме невозможны» - этот довод вообще смешон. Я уже критиковал в одной из своих работ за 2007г. лидера зюгановской молодёжной организации СКМ Афонина, точка зрения которого по данному вопросу совпадает с шапиновской. Я писал: раз есть лифты, значит есть этажи (=классы, классовое неравенство). Это – не социализм, а капитализм свободной конкуренции, который ещё не успел стать зрелым империализмом. Шапинов лжёт, что«социальные лифты при капитализме невозможны» - а как же Франция непосредственно после революции конца 18-го века, где, по выражению Наполеона, «каждый солдат носил в своей сумке маршальский жезл» (не верите – почитайте Бальзака, Энгельс писал, что по Бальзаку можно изучить историю, политику и экономику Франции лучше, чем по любым справочникам)? Или при Наполеоне тоже был социализм? А как же США непосредственно после отмены рабства, где многие инициативные люди из низов могли выбиться в миллионеры (тот же Форд)? Или в США тоже социализм был? Нет, там (как и во Франции) был молодой капитализм, только что рождённый революцией (отмену рабства в США тоже можно считать революцией).
Лучше всего предательство Шапиновым интересов пролетариата видно из того, что он фактически отказывается от принципа «зарплата чиновника – на уровне зарплаты пролетария»: мол, немалая доля рабочих в СССР получала не меньше чиновников. Но ведь это доказывает наличие в СССР рабочей аристократии! Шапинов же продолжает талдычить лишь о рабочей аристократии Запада. Также он пишет, что, мол, привилегии чиновничества были уже при Ленине, что мол минимальная зарплата чиновника была выше зарплаты квалифицированного рабочего, что, мол, Ленин тоже ездил на «Роллс-Ройсе» и кушать ему готовила не Крупская, а повар. Это уже – просто перекручивание фактов вперемешку с самой настоящей клеветой на диктатуру пролетариата.
Во 1-х, «Роллс-Ройс» Ленину никто специально не покупал, он был экспроприирован из царского гаража. Других машин просто-напросто не было.
Во 2-х. Заключённым тоже кушать готовит повар, но разве можно по этой причине их назвать привилегированными? И вообще, логично ли считать привилегией то, что человеку готовит кушать не человек X (жена), а человек Y (повар)? В чём разница между человеком X и человеком Y? Наверное, правильнее считать данную «привилегию» привилегией не Ленина, а Крупской. Шапинов, в обычном духе мужского шовинизма, свойственного рабочей аристократии, в традиционном мещанском духе, обслуживание мужа женой привилегией мужа не считает, как будто «так и должно быть». Это – философия сытого человека, который не может вообразить, что кому-то может не быть обеспечена тарелка супа по приходу с работы домой. Вообще-то, коммунисту должно быть стыдно смотреть на женщину как на кухарку.
В 3-х – и самое главное. Слова Шапинова, что, при Ленине минимальная зарплата чиновника была якобы выше зарплаты квалифицированного рабочего – это просто ложь. Противник ленинизма махист Богданов пишет, что отказался работать в Советском правительстве именно потому, что зарплата была именно на уровне физиологического прожиточного минимума – «пайка», а мне, мол, «надо 2 семьи содержать». Богданов критиковал этот принцип диктатуры пролетариата, утверждая, что трудиться за паёк – это якобы не рабочая психология (мы видим, кого понимал под рабочими Богданов – рабочую аристократию), а психология солдатни, привыкшей воевать за паёк и не привыкшей работать. Заметьте: это говорил противник ленинизма.
Сегодня рахметовский аскетизм у наших «коммунистов» не в моде. Шапинов, очевидно, представляет себе диктатуру пролетариата таковой, что его будут возить на Роллс-Ройсе, зарплата у него будет немалая, а обед ему будет подносить не жена, изрядно поднадоевшая, морщинистая и обрюзгшая (это я, разумеется, к примеру, а не в буквальном смысле говорю), а «сссуппер-тёлочка» (и он её будет покровительственно шлёпать по одному месту – в довершение ко всему этому «рабоче-крестьянскому» набору ценностей). Крруто!
У кого сегодня присутствует большевистский аскетизм, так это у талибов (о чём признавалось) – на которых сегодня также льются потоки клеветы, как на большевиков в своё время, что они, мол, «привыкли воевать и разучились работать».
* * *
В среде наших «коммунистов» модно обзывать исламистов «реакционерами». Но чем отличается «коммунист» Шапинов, изображающий ранний СССР идеальным обществом без эксплуатации, видящий в реформах последних лет возврат к капитализму, реставрацию капитализма (как будто современный капитализм и царизм – это одно и то же), от теоретика исламизма Кутба, изображавшего ранний Халифат идеальным обществом без эксплуатации, видевшего в современном эксплуататорском обществе возврат к языческому эксплуататорскому обществу до Халифата? Но Кутбу, в отличие от Шапинова, всё-таки во многом простительно, что он хвалил «своё болото» (т.е. изображал свою нацию исконно коммунистической - «исламской», выражаясь религиозным языком Кутба), т.к. он был представителем угнетённой нации, а не угнетающей, как Шапинов. Шалость ребёнка умиляет, шалость взрослого человека вызывает омерзение.
К тому же, со времён Кутба исламизм вместе с резким ростом городов в 3-м мире эволюционизировал из наивного крестьянски-народнического в пролетарски-европеизированный.
Итак, мы видим, что Шапинов самый обычный клерикал, реакционер, «мулла». А вот и Аллах с пророком Мухаммедом – Ленин со Сталиным, помещённые на фотографии в начале шапиновской статьи. Вообще-то, г-н Шапинов, у нас, неоппортунистических, пролетарских коммунистов сформировался иммунитет к этому богостроительству ещё с 90-х гг., когда эти иконки в полстраницы размером публиковались в каждом номере газет ВКПБ, РКРП и К°. Нас этим не зазомбируешь.
17 ноября 2008 г.
Гачикус