Чем серьезнее задумываюсь о смерти, тем более цепляюсь за плотские удовольствия. Черт возьми (вот уж слово в руку, истинное словоблудие!), как хочется всего-всего: того что испытал, испробовать еще; что познал – перепроверить; что неведомо – встретить. И все вперемежку и высокое и низкое, скромные пожелания и героические … вот только постыдного не хочу, физически неприятное состояние.
Вывел для себя новый обет - наведение внутренней чистоты, все труднее и труднее отскабливать накопившуюся копоть зла и отмывать жир душевного оскудения с котелка чечевичной похлебки, что представляет по сути моя жизнь.