Люди испокон веков обожествляли силы природы, верили в то, что духи Земли, Воздуха, Воды и Огня помогут им, пусть для этого людям надо будет принести в жертву что-нибудь, что они ценят - будь это еда или молодая девушка. А ведь все существует, пока люди Верят и Помнят.
Не знаю, есть ли нынче те существа, в которых верили еще Древние, но если только на мгновение представить, что нас окружают чудеса..
Сильфида рассмеялась и дернула человека за прядь волос. А человек подумал, что это просто ветер. Но Ветер простым не бывает, это все сильфы, воздушные духи. Не такие важные, как Драконы Воздуха или Джины, их можно считать детьми, если по человеческим меркам. Маленькая сильфида погрозила пальцем мне, будто бы знала, что я вдруг Увидел, махнула рукой остальным сильфам, принявшим на этот раз форму Фей, и они вместе - их было, наверное, семь или восемь, - остановили свой танец, кажущийся кому-то порывами ветра, и устремились ко мне, взялись за руки и стали водить вокруг меня хороводы. И - странное дело - мне вдруг очень захотелось танцевать с ними, растерять все свои заботы и вплестись в их хоровод. И у меня вдруг получилось - как будто мое тело стало вдруг совсем невесомым, как частичка ветра, как клочок тумана или кольцо дыма. Я рассмеялся и стал танцевать сначала в центре хоровода, а потом оказался одним из кольца. И когда сильфиды вдруг разорвали хоровод и, быстро махая полупрозрачными крыльями, устремились вверх, я полетел с ними - эфемерным, бестелесным.. Духом.
Что стало с моим человеческим телом, я не знал. И не знаю до сих пор. Может, люди сочли меня мертвым и похоронили в безымянной могиле, или оно просто растворилось, давая свободу мне - Воздушному. Сильфиды полетели к одному из холмов, которые окружали мой городок. И там, у большого дуба, они остановились, будто показывая мне, что это - мой новый дом. Они приняли меня к себе в семью. Я устремился к дереву всеми своими потоками, и втянулся в дерево. Внутри оно было пустым, только внизу мягким покрывалом лежала чуть влажноватая труха и щепки. Три сильфиды залетели вмете со мной и закружились где-то наверху, а когда я обратил на них свое внимание, зашептались.
- Эльруууууу, - слышалось мне. - Эээээльрууууууу..
Я понял, что теперь меня так зовут. Эльруу. Мне очень понравилось это имя, я взвился наверх, к трем сильфидам, и ласково наполнил их крылья собой. Я был Ветром, одним из его дуновений. Сильфиды радостно засмеялись и вылетели из дерева - через широкое дупло в метре от земли. Я вылетел вслед за ними. У меня вдруг выросли крылья - такие же, как у них, только длинее и шире. Я стал сильфом, феем. И мы летали над городом, теребя волосы людей и играя с котятами, летая наперегонки с городскими воронами и хлопая флагами на площади.
Со временем я научился принимать разные формы, не только фея - я мог стать птицей, кошкой, мышонком.. Но труднее всего было вернуть способность делаться Человеком. Но и это я осилил, хотя больше всего мне нравилось быть просто Сильфом, дуновением Ветра.
Человеком я мог становиться ненадолго, на несколько часов, а потом распадался, исчезал.. Было очень трудно сохранять такую громоздкую, неуклюжую и почти бесполезную форму. Но что-то заставляло меня раз за разом обретать две руки, две ноги и голову и идти в город, весело насвистывая. А еще - я пытался найти цель своего существования. Сначала я думал, что надо залететь как можно выше, но, пролетев насквозь все воздушные оболочки Земли и уткнувшись в безвоздушный космос, отмел эту мысль. Потом мне казалось, что нужно найти что-то очень редкое. Находил. Я нашел разрушенный, потерянный город, где жили раньше какие-то странные существа - не люди и не сильфы, и вообще не духи. Находка эта мне ничего не принесла, так что и эту мысль пришлось отложить. Еще множество идей посещало меня, и ни одна не оказывалась верной. И в конце концов я решил, что цель найдет меня сама, как только я понадоблюсь, и стал просто жить.
Сильфы живут долго, очень долго, почти вечно. Я видел, как сменяются поколения в моем родном городе, как совершенствуют себя люди, как растет непонятно как дуб, в котором я жил.. Может быть, он рос из-за меня, потому что я жил в нем, я питал его своей силой, но я не уверен. А еще я любил, превращаясь в человека, собирать разные травы и относить их в город. Знахари и целители давали мне много блестящих кругляшков, которые - я вспоминал - назывались деньгами и были почему-то очень важны людям. Я не мог вспомнить, почему, я ведь так давно был человеком.. Мне эти монетки - вот как назывались кругляшки еще - были не нужны, и я раздавал их людям на площади. А когда чувствовал, что сил не остается, уходил на свой холми там становился свободным. И летел к маленьким сильфидам, которые очень любили резвиться в лесу, и играл с ними, а ночью возвращался в свой дуб. В лесу, где жили сильфиды, водились волки, и по ночам они приходили на мой холм и, задирая лобастые головы вверх, звали кого-то.
- Ау-у-у-у-у-у-у-у! - выли волки.
- У-у-у-у-у-у-у, - вторил им я, шелестя листвой старого дуба.
А однажды днем ко мне пришел пастушок. Он играл на странной тоненькой трубочке, а за ним шли белые овцы, похожие на пушистые облака. Мне очень понравилось, как он играл на свой трубочке, и когда я в следующий раз я гулял в городе, те монетки, что дали мне знахари, я не раздал людям, а поменял их на такую же трубочку. Она была деревянной и легкой, и озорно блестела на солнце. Я не совсем понимал, что надо делать, чтобы она стала издавать те прекрасные звуки, какие я услышал от пастушка, да и времени у меня оставалось намного. Поэтому я поднялся к себе на холм и положил флейту - так называли ее люди, у которых я выменял ее - в дупло. И стал Ветром.
А потом, когда в следующий раз стал человеком, я не пошел в город, а сел на траву, облокотившись спиной о свой дуб, и стал вспоминать, что делал с флейтой пастушок. Я осторожно приложил ее к губам и сильно дунул. Вышел низкий, короткий и совсем не мелодичный звук. Я расстроился и попробовал еще раз, заложив пальцем одну из дырочек в трубочке. Звук вышел чуть выше. "Вот как!" - догадался я и стал затыкать пальцами попеременно каждую из дырочек, а потом и по нескольку их. И когда у меня вышла такая же мелодия, которую я услышал от пастушка, я осторожно положил флейту назад, в дупло, и, уставший, спрятался в листве дуба.
В следующий раз я принес в город меньше трав, потому что было неудобно играть на флейте с травами в руках. Знахари-целители почему-то показались мне расстроенными. И в этот раз блестящие кругляшки я тоже не раздавал - я подсмотрел, что люди в городе ходят с какими-то странными мешками за спиной и посчитал, что трав туда поместится больше, чем раньше помещалось в руках, и выпросил такой мешок у молодой девушки, отдав ей все кругляшки. Она помогла мне правильно одеть его на себя, а потом пошла рядом, слушая, как переливчато пела моя флейта, и странно улыбалась. Я понимал, что ей нельзя видеть, как я становлюсь ветром, и, прикоснувшись губами к ее руке - этот жест я подсмотрел у молодого человека и девушки как-то на площади, - ушел, не оглядываясь. Оказавшись около дуба, я снял с себя мешок, положил в него флейту и оставил в дупле, а сам ушел в лес и закружился в танце - человеком. Почему-то было
егко и приятно, будто та девушка была сильфидой и сейчас поднимала меня вверх - меня в тяжелой человеческой оболочке. Но это было не так, сильфиду я бы заметил. Я остановился, подпрыгнул и обратился птицей, улетев на дальние холмы.
С тех пор в город я стал ходить чаще, принося целый мешок разных трав за спиной и играя на флейте, наслаждаясь ее волшебными звуками. И все отданные мне монетки я дарил той девушке, которая каждый раз ждала меня на площади. Мы садились в центре и она слушала, как я играю, и так же странно улыбалась. И каждый раз на прощанье я касался губами ее руки - это называлось "целовать", - и она не шла за мной на холм.
А однажды я заметил на ветке своего дуба желтую ленточку. Я вспомнил, что эту ленточку девушка вплетала себе в волосы, и радостно зашуршал листьями. И волки в ту ночь выли радостнее, мне казалось. А ленточку я снял, когда снова стал человеком, и завязал ей свои волосы - они были у меня темными, почти черными, и спускались до плеч - таким я был до того, как стать сильфом. И девушка, увидев меня с этой ленточкой, весело засмеялась. И в этот день, когда я начал играть там, на площади, она вдруг запела. Запела на незнакомом мне языке, и голос ее был тоньше голоса моей флейты, он журчал, как весенний ручей, и лился, и кружился, как ветер.. А потом она стала танцевать. Тогда и я поднялся, и - я все играл на флейте, а она пела - мы танцевали. До самого вечера - я никогда не мог держать это тело так долго, а тут будто она песней и танцами придавала мне сил, помогала быть рядом и танцевать вместе с ней. На прощание она коснулась губами моей щеки и убежала, напевая нашу песенку тихо-тихо, но я слышал. Опустив флейту, я стоял и улыбался ей вслед, как будто я был настоящим человеком и мог влюбиться в нее.
И вдруг я подумал - а вдруг это и есть Цель? Я улыбнулся еще шире и понял, что достиг ее.
А на следующий день на моем дубе снова появилась ленточка. И потом с каждым днем их становилось все больше и больше, и однажды я увидел, как на холм поднимается человек, совсем мне незнакомый, и, нашептывая что-то, аккуратно завязывает ее на одной из веток.
А, придя в город еще раз, я ее не увидел. Я подумал, что, может быть, она тяжело заболела, но я даже не знал, где она живет. И я всем своим духом, всей сущностью захотел, чтобы с ней все было хорошо и она просто не пришла потому.. Просто не пришла. Но флейта моя в этот раз пела грустно. И недолго - силы мои ушли куда быстрее, чем раньше. Оставив монетки на земле - а ведь я хотел отдать их ей, как обычно, ведь ей они зачем-то были нужны, - ушел к своему дубу. А ночью стал волком и звал ее вместе с остальными волками, что пришли ко мне на холм. Но она не отозвалась.
И больше я в город не ходил играть. На моем дубу становилось все больше и больше ленточек, а я улетал на целые дни на дальние холмы, и становился Сильным Ветром, и ломал старые сухие деревья в своей тоске. Флейта, позыбытая мной, лежала в дупле. Я все еще ходил собирать травы, и относил их знахарям-целителям, и получал за них кругляшки, но уносил я их с собой, складывал дупло, пока они полностью не закрыли флейту. Так она и лежала.Прошло, наверное, три луны. Была зима, и я не летал на холмы ветром, я кружился над городом, заставляя маленькие снежинки танцевать в такт моим движениям, и вспоминал танец сильфид, когда они сделали меня одним из них. И вспоминал, как танцевали мы с той девушкой, которую я давно не видел.
А в городе мелькали иногда темные плащи людей. Я знал, что этой замой многие из них умирают. Может, виной этому был я, проносившийся по улицам, бъющий людей по лицам. В бессильной ярости я искал ее, и никак не находил.
Пока однажды она сама не поднялась ко мне на холм. Весной. Вместе со всем городом. Я не успел удивиться, я рванулся к ней.. Из ее глаз лилась вода. Я вспомнил - это называлось "слезы", "плакать". "Почему ты плачешь?" - шуршал я листьями. Она не отвечала. Я закружился вокруг ее головы, путая волосы и суша слезы, но она не переставала плакать. Тогда я полетел в лес, нашел сильфид - одному мне было не высушить все, что она выплакивала, позвал их, и они полетели со мной.
- Эльруу, - проносились они между осин.
- Эльруу, - летел я впереди, подхватывая старые осенние листья и мелкие щепки и с силой кидая их в деревья.
- Эльруу! - зашептал я в дубовой листве, когда мы прилетели на мой холм.
Она вскинула голову и сделала шаг ко мне. На ней было красивое платье.. Белое, как у невесты. "Они считают меня богом, - догадался я. - И хотят выдать ее за меня, чтобы я принес нужные травы - ведь остались еще не вылечившиеся после зимы. Но почему она плачет?" Не раздумывая, я полетел из листвы к земле, и стал человеком. Она стояла с опущенной головой и плакала. Люди захлопали в ладоши, что-то крича ей, а она все плакала, опустив голову и не глядя на меня. Я не знал, что делают люди, когда плачут их любимые. Я тихо подошел к дуплу, достал свою флейту из-под горы монеток, и тихо-тихо заиграл. Сначала грустно, а потом все громче и веселее. Она стояла и, кажется, не дышала, и не смотрела на меня. Я подошел ближе и, опустив флейту, непонимающе посмотрел на нее. А она медленно подняла голову и таким неверящим взглядом посмотрела на меня-Человека, что я чуть не распался, не растворился, не стал Ветром, но все же удержал форму.
Она долго смотрела на меня. Ушли городские люди, что-то крикнув на прощание. Сильфиды то опускались вниз и садились вокруг нас, то поднимались вверх и кружились там в хороводе. А она все стояла и смотрела. А потом сделала шаг. И еще один. И, подойдя совсем близко, обняла меня.
- Мы больше никогда не расстанемся, правда? - спросила она, глядя мне в глаза.
Я посмотрел вверх, на сильфид, и улыбнулся им. Они поняли меня, и стали в хоровод на земле, оставив только одно место - для меня.
- Правда, - сказал я и стал феем, как сильфиды. Она удивленно осмотрелась, будто видела духов в первый раз. Я, махнув крыльями, стал в хоровод, и мы закружились, закружились вокруг нее.. Пока она вдруг не оказалась рядом со мной. Сильфиды остановились, как тогда, когда я стал сильфом, и разлетелись в разные стороны. В одну секунду мы оба стали порывами ветра, теплыми и неразлучными.
- Эльруу, - зашептал я листвой дуба, приглашая ее к себе. И вдруг что-то новое зашуршала листва, что-то теплое и знакомое. - Эшшшшшшес..
Это было ее новое имя - Эшес.
Вот так мы и жили, становясь иногда людьми и принося вдвоем травы знахарям-целителям, а потом приходили на площадь, и танцевали. Я играл на флейте - весело, радостно, а она пела.
А в городе все было хорошо. Ну еще бы - с двумя-то сильфами-покровителями. Ннэ?