В городке Козликове снимали крутой боевик про бандитов. В общем, с утра до вечера повсюду стрельба, жуткие вопли и «Мерседесы» с полуголыми, шикарными красотками по улицам носятся.
Режиссер Гришкин кричит в мегафон:
— Где случайный перепуганный пассажир на заднем сиденье?!
Главная героиня Любочка дверцей машины хлопнула и говорит:
— Ща-а будет!
А Колька Мышкин как раз из командировки вернулся.
Вышел Колька на площадь перед вокзалом — тут «Мерс» подкатил.
Красавица с прической сумасшедшей ведьмочки его спрашивает:
— Вам куда?
Колька не растерялся и говорит:
— В страну любви!
Короче, поехали. Тили-тили, трали-вали, легкий флирт, в общем.
Потом Колька говорит:
— Вы же ничего не понимаете в любви!..
Любочка смеется:
— Все я понимаю. Я же не дура лопоухая.
Колька говорит:
— Думаете, в «Мерседесах» счастье? А вот и фигушки! Настоящая любовь она как это... Как гипноз, в общем. Потому что любой нормальный человек от настоящей любви всеми четырьмя лапами отбивается. А ему в уши: «Люби, гад такой, люби!..»
Любочка смеется:
— А я не буду!
Колька:
— Да куда вы, к черту, денетесь?!
Тут откуда-то грузовик с бандитами-автоматчиками вынырнул.
Тра-та-та!.. Паф-паф!..
Самый здоровенный бандюга орет:
— Ща-а всем головы оторвем!!
Любочка Кольке говорит:
— Ну, теперь держись, мужик.
Погоня, понимаешь!.. Хочешь, направо езжай — хочешь налево, но повсюду бандиты.
Любочка сквозь зубы шепчет:
— Кранты нам, мужик!
Колька на пол упал и дрожащим шепотом:
— Уже, да?!..
Бум-бам-трах!.. «Мерс» — кубарем в кювет. Бандиты с автоматами подбежали. Пока Любочка отстреливалась, Колька с перепугу банку с клубничным вареньем раздавил — хотел под сиденьем спрятаться. А варенье густое, липкое, как сироп...
Схватили бандиты Любочку.
Самый здоровенный бандюга орет ей в лицо:
— Главный где?!
Колька думает: «Мамочка родная!.. Как же помирать-то не хочется!»
Вдруг смотрят бандиты, из машины мужик вывалился. Держится окровавленными по локоть руками мужик за живот и стонет:
— О-о-о!.. Помираю я, братцы!..
Попятился народ от машины.
Режиссер Гришкин шепчет самому главному бандиту:
— Не понял!.. Кто мужика грохнул?!
А тот квадратную челюсть на грудь уронил и только глаза таращит.
Колька на колени упал и говорит Любочке:
— Последний поцелуй, любимая!..
Черт знает что!.. В общем, когда человек на глазах помирает и последний поцелуй выпрашивает — тут уж не до сценария.
Режиссер Гришкин шепчет:
— Да кто мужика-то грохнул?!
Колька в сторону Любочки стонет:
— Я все знал... И про измены твои и про предательство... Но все тебе прощаю... Живи! Только поцелуй меня на прощание.
Тут и Любочка рот от изумления открыла:
— Мужик, ты что?! Я тебя первый раз в жизни вижу!
В потрясенной донельзя толпе киношников кто-то шепчет:
— Вот сволочь, а?.. Отреклась!
— Да все бабы такие!
Колька снова:
— Последний поцелуй, любимая!..
Упал он окровавленной физиономией в песок и ногой — дрыг-дрыг.
Режиссер Гришкин слезы вытер и орет не своим голосом:
— Последний раз спрашиваю, идиоты, за что мужика грохнули?!
Колька снова ногой — дрыг-дрыг — и замер... Вроде умер даже.
Не выдержала тут Любочка, заплакала.
Стала она на колени и шепчет Кольке:
— Прости меня, мужик!.. Я не хотела!
Ведь как подлец Колька всех разыграл, а?!.. Да самым что ни на есть гениальнейшим образом!
Нет-нет!.. Потом, конечно, во всем разобрались. Правда, режиссеру Гришкину пришлось «скорую» вызывать.
Ну, а у Любочки сейчас с Колькой любовь. Самая настоящая, кстати говоря, и никак от этой любви Любочка отвертеться не может. Любочка-то не дура лопоухая и отлично понимает, что жить Колька хотел, а потому и устроил спектакль с клубничным вареньем и последним поцелуем. Но как только вспомнит бедная девушка, как негодяй Колька у нее последний поцелуй выпрашивал, как руки к ней тянул и какими детскими глазами на нее смотрел и тут уж, честное слово, самый настоящий гипноз начинается. Словно кто-то шепчет Любочке в уши: «Люби же, сволочь, люби его!.. Всеми силами своей души люби потому что это и есть твое горькое счастье».
А сладкого счастья наверное и нету... Сладким только варенье бывает. Страшная это штука настоящая любовь, ребята. Прямо как гипноз какой-то, честное слово...