От жары расплавился асфальт. Кажется даже дышать было трудно, и от каждого вдоха по телу бежали струйки пота. Люди передвигались, как сонные мухи, они ползали по городу от тени к тени, от лимонада к мороженому, от подъезда до кондиционера. Жажда и жара переплелись как две сестры, всегда идущие бок о бок.
Солнечное марево дрожало в воздухе. Будто в раскаленном стекле в нем вдруг появились две девушки. Они шли, переговаривались, как все подружки. Одна, шатенка среднего роста с длинными волосами до талии, вторая - блондинка с выбеленными короткими волосами, падающими кудрями на ее распаренное лицо. Глаза второй девушки были ярко-голубыми, и если она поднимала их, то их цвет порой сливался с цветом небосвода. Она всегда смотрела чуть удивленно, отчего эффект только усиливался. Обе они были одеты во что-то белое, шатенка в юбку, закрывающую икры, блондинка в короткие бриджи. Они искали тень и воду, как и все граждане этого города. И вдруг впереди замаячил фонтан.
-Раньше здесь не было фонтана, - сказала блондинка.
- Возможно, мы давно не были в этом парке, -ответила шатенка.
- Думаешь, можно просто так построить фонтан со скульптурами? Смотри там какие-то рыбки и женщина с раковиной.
- Может быть у нас как у людей в пустыне - мираж?
- Но мы не в пустыне.
-Все равно пошли быстрее, пока он не исчез.
- Давай.
И они пошли быстрее, но фонтан не приблизился к ним ни на дюйм. Тогда они побежали, и фонтан будто бы и вовсе отдалился. Тяжело дыша они перешли на быстрый бег, и не сговариваясь прыгнули, решив в прыжке сократить отделяющее их расстояние. И приземлились на твердую землю, изуродованную огромной иссушенной трещиной.
***
Катерина сидела в душной редакции. Пот медленно тек по спине, по ногам, она тяжело дышала и периодически вставала и подходила к гоняющему теплый воздух вентилятору в надежде вдохнуть свежести, но каждый раз ее обдавало струей теплого воздуха, и разачарованная она садилась на свое рабочее место. Катерина уже битый час работала над статьей какого-то автора, правила бесчисленные ляпы и твердила себе, что когда-нибудь она будет настоящим редактором, а не журналистом, которого попросили к его обычной работе доделать еще и то,что не сделал редактор. Дело ясное – жарко, кто хочет сидеть в жаркой редакции, хозяева которой экономят на нормальной вентиляции. И Катерина снова уставилась в экран. В статье чего-то не хватало. Вопиющая бездарность простерлась по ее страницам, и даже она - опытный журналист - ничего не могла сделать. Автор что-то писал о жизни глубинки, перечисляя бедствия через запятую, отчего все это выглядело серо, безлико и скучно. В таких случаях был один изведанный способ – картинка. И Катерина открыла клип-арт. У нее не было фотографий, но она знала, что у макетировщика найдется что-нибудь, а в клип-арте она обычно находила тему и делала подпись. Тоже безликую, но макетировщик понимал это как сигнал и находил кричащий снимок по теме. Катерина, подумав, набрала слова «катастрофа». Клип-арт выдал ей «Титаника» и башен-близнецов. Она набрала «природные бедствия, голод», и среди рисунков изнеможденных африканцев наткнулась на черно-белое изображение иссущенного фонтана. Вздрогнув всем телом, она отпрянула от компьютера, но фонтан был по-прежнему там, он никуда не делся. Он не был миражом.
***
Илона поднялась с дивана, чтобы заплести тяжелые волосы в косу. Пот сочился под волосами, и это ее раздражало. Она снова и снова вчитывалась в строчки сценария, но не могла представить, как ей сыграть эту роль на приеме в академию киноискусства. Роль вроде бы нетрудная. Какая-то девчонка ссорится со своим парнем, куча взаимных обвинений, эмоций, но так тяжело быть эмоциональной в эту жару.
« Да, иди ты Золушка на... . Спи, спи ночами, и пусть тебе приснится принц на белом коне, который тебя не захотел.»
- А мне принц не нужен, я хочу встретить просто нормального человека! А не хамовитого придурка, именующего себя принцем, - бормотала Илона под нос. Строчки плыли у нее перед глазами, они расширялись, образовывая огромную дыру, в которую стекал текст, он лился потоком, пока поток не иссяк, и остался лишь фонтан, иссушенный и покареженный. Илона разом проснулась и отпрянула от сценария, но фонтан никуда не исчезал, он по-прежнему возвышался над побитым текстом, обломками метафор, хламом диалогов, его стремление ввысь победило горизонтальность белого листа. Она бросила сценарий на пол, но и с дивана продолжала видеть его надменные черты.
***
Что-то неладное творилось в городе в те дни.
В городском лесу женщина спокойно шла по дорожке, наблюдая за своим спаниелем. Вечер был тихий, приятный, и на город спустилась видимость прохлады. Люди начали выходить погулять, подышать, но их охватывало разачарование всякий раз, как они попадали в теплый поток воздуха. Женщина наблюдала за своим псом, остальные люди ее мало интересовали. Ей хотелось покоя, хотелось идти и идти, и прийти наконец в блаженную прохладу. Вдруг ее лохматый друг приостановился, жалобно посмотрел на нее и начал вертеться на месте, будто бы пытаясь поймать себя за хвост. Он скулил, ему было так тяжело двигаться, он ведь был толстый и старый, но он продолжал вертеться, и женщина испуганно бросилась к нему.
- Людвиг, Людвиг!
По набережной медленно шла парочка. Обычная парочка, его рука у нее на ягодицах, ее - у него на бедрах. Красное солнце дрожало на розовых облаках и падало в реку. Они останавливались, показывали пальцем на диск, шли дальше, все
тесней прижимаясь друг к другу, будто бы именно романтика вечера сподвигла их к этим действиям. Кто-то кинул камень, и по воде побежала «лягушка». Парень отпустил девушку и стал заглядываться на ровные круги. Они бежали и бежали по воде, и их становилось все больше. Он не мог оторвать взгляд от этого чуда. Круги исчезли, а он все смотрел на темную воду с красными бликами, плавающими в ней. Что могло быть более завораживающим, думала девушка, наблюдая за ним со скамейки. И, когда он сделал шаг, она приняла это как должное. И когда раздался всплеск, она продолжала сидеть и курить.
- Вода притягивает, - заметила она вслух.
Куриный суп варился уже битый час. Курица была старой. Женщина в который раз подошла и ткнула мясо вилкой. Это был всего лишь кусок мяса, какая кому разница, что он когда-то чувствовал, сейчас он ничего не чувствует. Поди объясни это сыну, помешавшемуся на всех этих восточных модных дуростях. Она покачала головой и посмотрела в окно. Все было как прежде - дерево, солнце в окнах дома напротив и соседка, как всегда разглядывающая ее квартиру в это время дня. Когда она вновь повернулась к плите, курица как раз выскочила из кастрюли и помчалась по замызганной столешнице к холодильнику.
- Разве тебе было там жарко? - пробормотала женщина, теряя равновесие.
На лекции было не то чтобы скучно. Просто все эти летние Университеты - настоящее мучение, и начинаешь задаваться вопросом зачем нужно было записываться слушателем, когда все лежат на пляже, а сейчас – тем более, ведь сейчас час вечернего купания, когда жара уже спала, а вода в самый раз. Хотя старика всегда стоило послушать. Он во время прошлого семестра хорошо говорил, хотя и был чудаковат конечно, но ведь все профессора такие. А сегодня даже не понятно, что он пытается до них донести, что-то все ходит вокруг да около. И студенты зевали, чирикали что-то, писали стихи, э-сэ-мэсы, или делали вид, что слушают, а может и вправду слушали, потому что, когда профессор покачнулся, голову подняли все. Или почти все. А когда он упал замертво не было ни одного, кто не стоял бы, онемев от изумления.
***
Катерина наслаждалась ранним утром. Последние дни она приходила в редакцию рано, чтобы часов в пять, а то и раньше отправиться на море или на озеро. Напряжение вчерашнего дня спало, можно было дышать полной грудью, рассматривать зеленые кроны деревьев, спешащих куда-то людей, редкие машины, частные дома и жильцов, вышедших включить поливочное устройство. Она улыбнулась мальчику, играющему на лужайке около дома. Ей всегда хотелось этого мещанского уюта, этого маленького домика, недорогих вин в баре, детской комнаты, выкрашенной в яркие цвета, лохматой псины во дворе, машины среднего класса в гараже, но похоже это оставалось мечтой, и пока она ездила на работу из одного конца города в другой, заперев однокомнатную квартиру и пересев на общественный транспорт, и в этом не было и доли того, о чем мечталось в 19-ть лет.
Здание их редакции было старым домом со скульптурами и потрескавшейся штукатуркой. У дверй слонялся охранник. Все было как обычно.
- Привет! -крикнула она охраннику.
- Привет красавица, что не спится?
- Кто рано встает, тому Бог дает.
- Может и Бог, а может и нет, -задумчиво сказал охранник. - Я сутки не сплю, значит Бог мне не дает?
- Просто он дает потом по двойной ставке, -рассмеялась Катерина и окунулась в темноту холодного подъезда.
На столе ее ждала записка. «Срочно. Узнать о смерти профессора Каушидзе вчера во время лекции в летнем Университете Культуры при академии киноискусства. Включить это в номер, если будет достойно.» Достойно. Как обычно. Достойно ИХ издания. А что такого было в их издании? Да, ничего, набор картинок, новости, несмелые журналистские расследования и скандалы, не тянущие на скандал. Здесь нельзя быть робким, здесь нужно бить наотмашь, думала Катерина, следя за загружающимся компьютером. Возможно, это тот самый материал, но не будет ли он настолько шокирующим, что главред (или просто вред) испугается его печатать. Но скорей всего это очередной скучный материал в формате их журнала. Профессор умер во время лекции. Ну и что с того? Он не был широко известен в светских кругах, собственно его фамилия ничего не говорила. Однако, рядом с этим их Университетом Культуры есть милое кафе. Там можно будет посидеть, пообщаться со студентами, например. Да, это повод, чтобы смыться из редакции. И Катерина написала ответную записку. « Уехала. Сделаю материал о смерти профессора. Не ищите до обеда». Весело распевая она покинула пустую редакцию, помахала рукой охраннику и прыгнула в остановившийся автобус. Жизнь была веселой штукой на самом деле. Кто-то умер, и есть предлог уехать из редакции, и может быть даже на весь день.
***
В здании Университета царил хаос, сравнимый только с апогеем сессии. Секретари бегали туда-сюда, полиция установила здесь временный штаб, декан мрачно пил ледяную воду в собственном кабинете, студенты сидели в аудитории и вызывались по одному - давать показания. Следователь в гражданской одежде, а именно в джинсах и белой майке, сидел рядом с кафедрой, на которой расположились его коллеги, и слушал показания студентов. Он кивал в такт каким-то своим мыслям, и иногда его будто бы и не было здесь, но это было крайне ошибочное мнение: когда кто-то из студентов произносил что-то интересующее его, он встревал в разговор.
- Все-таки он был странным в тот день...
- Странным можно быть по-разному. Он был пьян?
- Нет, нет просто все никак не мог начать говорить по какой-то конкретной теме. Его как-то заносило, он вдруг начинал приводить какие-то примеры, вспоминать молодость...
- Лекция была о.. не помню... Что-то по мифологии. Я не понял.
- Какой мифологии?
- Да говорю не понял я...
- Он выглядел плохо.
- В чем это выражалось?
-Сложно сказать. Просто плохо и все. Ну может быть слишком заросший, борода клочьями, как у Деда Мороза новогодним утром. Да и ... пожалуй он был слегка уставшим.
- Мне кажется его считали чудаком на факультете.
- Почему вы так считаете?
-Ну все так улыбались, знаете, так понимающе, когда речь заходила о нем.
Следователь сделал очередную пометку в блокноте. Когда он поднял голову, его посетила следующая мысль: «Желаемое начинает воплощаться в действительность. Это наводит на размышления...» Над его блокнотом склонилась обалденная загорелая блондинка с короткой стрижкой, ее грудь плотно облегал полупрозрачный белый топ, она почти что касалась его своим телом.
- Надеюсь вы извините меня...
- О что вы!
- Я так настойчива...
Теперь она склонилась над ним так, что их глаза встретились. Этот голубой небосвод жарким июльским днем погрузил его в размышления о ее теле. Когда она представилась, он и не заметил, как ответил да.
- Я - Катерина, еженедельник «Личная жизнь», мне нужно эксклюзивное интервью.
- Вот и хорошо, тогда расскажите мне как умер профессор?
Следователь очнулся. Но журналистка уже записывала все происходящее на диктофон. На плече у нее висел фотоаппарат, и следователь почуял неладное.
- Вы делали снимки?
- О всего парочку. Так сказать общие планы.
- Здесь запрещено снимать.
- Ой, а я и не знала. Ну оставлю их для личного архива. И все же как умер профессор?
И снова этот чертов взгляд, противиться которому невозможно.
- Мы - полицейские -плохие рассказчики. Поговорите лучше со студентами.
- Я с ними уже говорила, но толку нет.
- Я тоже с ними говорил, так, если толку не было, чего вы ждете от меня?
- Предположений. Он ведь не от инфаркта умер, разве не так?
- Пока это рабочая версия. Так и запишите. Я не думаю, что это было убийство, но результаты вскрытия скажут нам больше.
- Вам не кажется, что это странно?
- Что странно?
- То что он был не в форме во время лекции. Как будто хотел что-то рассказать им, что-то такое, что не должен был рассказывать, понимаете?
- Это интересно, то, что вы сказали, мне это не приходило в голову.
- Вы осматривали его квартиру?
- Я .. я думал об этом.
- Возьмете меня с собой?
- Какого... простите Катерина, но это категорически против правил.
- А вы возьмите меня, когда официальная часть будет закончена, вроде afterparty для посвященных. Вот увидите - я вам пригожусь.
***
- Кетти, я не могу готовиться к экзаменам. Со мной что-то творится, я не могу выучить роль, не могу запомнить стихотворение, я будто вывернута наизнанку, понимаешь? Жара – это она сводит меня с ума.
- В прошлом году тоже было жарко.
- Но в этом, в этом есть еще что-то кроме жары, понимаешь меня?
- Нет. Но я повеселю тебя - вечером у меня свидание с полицейским на квартире мертвого профессора, каково?
- Мне не смешно. Это мерзко, Кетти. Мерзко, и ты знаешь почему.
- Во-первых, я свободна в своих отношениях, во-вторых профессор уже мертв, в- третьих, я пошутила. Это просто журналистское расследование. Я чувствую, что это будет расследование.
Солнце все никак не хотело падать за горизонт. Оно палило до последнего. Девушки заказали еще по коктейлю.
- Сегодня как-то особенно тяжело, ты не находишь, Кет?
- Да, но мне надо работать. Поэтому я решила, что мы с тобой должны встретиться. Нам обеим надо расслабиться, просто необходимо.
Официант принес высокие стаканы с манящей белой жидкостью, кокетливыми зонтиками и сладкими вишнями. Катерина улыбнулась и подняла бокал, Илона скорчила рожицу и отпила глоток. Вечер все никак не хотел наступать, сумерки не падали, только солнце постепенно исчезало за домами.
- Когда тебе туда идти?
- С темнотой.
- Сегодня не будет темноты, просто день перейдет в день.
- С чего ты взяла?
- Так бывает. Если сейчас закроешь глаза, то откроешь их в свете следующего дня.
- Ты просто не хочешь, чтобы я шла туда.
- Не хочу, но ночь не наступит.
***
Это была очень условная ночь. Она наступила слишком поздно и обещала быть короткой. Катерина стояла около старого дома, разглядывала садик, пыталась представить себе старого профессора, расхаживающего здесь при луне, заложив руки за спину. Интересно, о чем была его последняя лекция? Он готовил ее здесь, в этом садике, репетируя перед кошкой, спящей на ограде? Алексей тенью скользнул в садик, но Катерина не испугалась - она ждала его.
- Народ только разьехался, я сделал вид, что еду домой. Ключи у меня - пришлось забрать их. Обычно я так не делаю... Вы настойчивая дама, что тут скажешь.
- Что вы нашли?
- Хотите правду? Ничего. Ничегошеньки. Квартира старого человека. Даже запах у нее - запах старости. Пыль на книгах, стопка газет, альбом с какими-то вырезками... Похоже он был одинок, наш профессор. Много цветов, но полузасохших... Думаю, к нему приходила в гости кошка. У него стоит кошачий корм, но самой кошки не было. Что вам еще сказать? В телефонной книжке номера явно коллег по работе, ничего впечатляющего, но мы проверяем.
Ключ повернулся в замке и впустил Катерину и Алексея в холод подъезда. Профессор жил на первом этаже. Дверь у него была дореволюционных времен с медной табличкой рядом. Фамилия на ней была не его.
- Думаете он сохранил это ради старины?
- Возможно.
Следователь секунду полюбовался длинным медным ключом и вставил его в замок.
- Вперед.
- Странно, что у него есть электричество...
- Вы ждали свечей?
- Думаю, да.
Она молча рассматривала рисунок на обоях. Полоски - голубые и серые, мрачновато, отдавало плесенью. Кашпо с плетями некогда бывшими цветком. В комнате стопки книг, на полу - газеты, на столе – накрытый клеенкой монитор, практически закрытый бумагами.
- Вы читали, что он пишет?
- Ждал вас.
- Думаете у меня лучше получится?
- Должен же быть с вас какой-то толк.
Катерина взяла первый лист. На нем не было пыли. Заметки - корявым, мелким почерком. Почти ничего невозможно разобрать.
- Похоже на речь, здесь какое-то обращение.
- Ищите дальше.
Она аккуратно стала перебирать бумаги. Несколько отпечатанных на каком-то дрянном принтере, несколько на печатной машинке, но во всех повторялось одно и то же слово МИФ.
- Я думаю, что это части его работы.. Возможно, она есть в компьютере, вы включали его?
- Мы сомневались в том, что этот бронтозавр еще работает. Потом мы забыли про него. Похоже специально для вас.
Катерина нажала на толстую кнопку, и старик заскрипел своими древними мощами. Обозначился старинный Norton Commander. Катерина обрадованно прошлась по директориям и почти сразу наткнулась на документ с названием Myth. Но старая программа затребовала пароль.
- Такое возможно?
- Возможно, если поработал программист.
- И что нам теперь делать?
- Искать другого программиста.
- Где мы ночью возьмем программиста?
- Ну, они как раз-таки и не спят ночами. Попробовать всегда можно.
Алексей набрал чей-то номер в мобильном телефоне, подошел к Катерине. В трубке после долгих гудков раздался бодрый голос.
- Доброе утро, Леха. Что, работаешь?
- Добрый вечер. Работаю, ясное дело и нужна твоя помощь.
- А далеко ты забрался?
- Не особо. Я на Звездной 7-1. Когда сможешь быть?
- Дай-ка соображу. Считай, если кофе пить не буду, доеду до тебя на микрушке минут за двадцать.
- Вот и не пей кофе, я потом угощу.
Катерина встала, прошлась по комнате, разглядывая книги на полках.
- Думаю, он знал немецкий или просто собирал книги на немецком... Еще у него полно всяких непонятных мне сочинений на тему мифологии, истории, истории литературы. Вот например, «Образы греческих богов в христианской религии», какой-то Ваттс, написал.
Не услышав ответа, Катерина почувствовала себя крайне одинокой в этой странной квартире ученого или безумца, кто знает. Она сознательно взяла старый том с полки и стала листать его. Спиной она ощущала на себе настойчивый взгляд Алексея, но продолжала рассматривать гравюры. Ей показалось, что, если простоять так еще с минуту, то он подойдет сзади и обнимет ее, но время шло, а он все так же стоял молча позади нее. Возможно, он вовсе не смотрел в ее сторону.
На гравюрах были изображены восточные драконы. Катерина стала внимательно рассматривать их, и обнаружила, что гравюры становятся выпуклыми и бока драконов приподнимаются в такт их мерному дыханию. Она погладила пятнистого дракона и ощутила его чешуйчатую спину. Дракончик резко повернулся к ней и уставился непроницаемым равнодушным взглядом. Его звали Цзяо-Лун и ему следовало пожирать людей. Она резко захлопнула том и поставила его на место. Но она чувствовала Цзяо-Луна, чувствовала, как он настроился на исполнение своей задачи, и липкий страх прокрался к ней в душу. Тогда она решила сказать что-нибудь, но голосовые связки не хотели ей подчиняться. Так бы она и стояла, будто в столбняке, у книжного шкафа, если бы не звонок в дверь. И тогда вновь появился взгляд Алексея, пожирающий ее ноги, прикрытые белыми бриджами из весьма тонкой ткани. И комната. И компьютер с таинственным файлом. Алексей пошел открывать двери. Из прихожей донеслись мужские голоса.
- Катя, это Владос, как он себя называет...хм... Влад - это Катя. Заходи, располагайся, желательно не трогать тут ничего руками, хотя на самом деле вряд ли это то дело, когда подобная мера на самом деле необходима.
- Катя, вы прекрасны, вы прекраснее белого листка на экране монитора в ночи, я вас уверяю.
- Мне еще не делали комплименты программисты! -засмеялась Катерина. - А то, что мы хотели бы распечатать находится в этом старом ящике... Если вы справитесь, я оценю вас не просто, как мужчину, а как программиста!
- Это вызов? – Владос слегка сдвинул дымчатые очки и глянул на Катю взглядом кота Базилио, но только не программиста. Она ощутила неловкость, утвердительно улыбнулась в ответ и перевела взгляд на Алексея, ища в уже знакомых глазах поддержки. Почему-то все они не вписывались в обычные стереотипы. Программист Владос не пил пива, не носил длинного хвоста и вообще был одет очень элегантно, и вместо того, чтобы отсутствующе смотреть в пространство, цеплял других хитрым зорким взглядом, а следователь Леха наоборот был каким-то отстраненным интеллигентом, изящно примостившемся на краешке журнального столика и рассматривающим статуэтку Будды. Она лежала на боку, а рядом восседал какой-то индуисский божок. На стене висело распятие.
-Он был глобалистом, наш профессор, а? - сказал Алексей, проследив за взглядом Катерины.
- Мне кажется он принимал все суждения, он не имел нетерпимости к другим, нет ни в коем случае, он уважал человеческое мнение и даже мнение своего студента первого курса имело для него ценность. А это ведь редкость для известного человека... Известного в узких кругах...
Владос не слышал ее. Теперь он стал походить на программиста - он весь был в компьютере, казалось, что верхняя часть его тела уже находится в виртуальном мире. Алексей задумчиво кивнул. Катерина повернулась к шкафу с книгами.
- Он был не дурак ваш профессор, - изрек, наконец, Владос. - Но он не рассчитывал на встречу его компьютера со мной. Получайте!
На экране на синем фоне сверкал текст. Он дрожал белым светом, создавая некое дополнительное освещение в комнате.
- Но есть одно Но, ребята. Этот текст нельзя сохранить, его можно только распечатать, что я и сделаю. Разыщите в этом доме бумагу для принтера!
Текст печатался медленно. Катерина и Алексей сидели на узком диване. У Катерины смыкались глаза, она покачивалась, и ее голова верно опускалась на плечо Алексею. Владос целиком был в программе. Он покуривал, читая то, что печаталось, и стряхивал пепел на пол. Алексей перебирал бумаги профессора. Прошло не менее получаса, и последний лист появился в глотке принтера. Катерина спала.
- Текст для нее? -спросил Владос.
- Она у нас с буквами работает, отдадим ей.
-Тогда пусть забирает. И поскорей. А кофе мне не надо... Мне пора спать, - его голос был настолько резким и отрывистым, что Катерина проснулась.
- Что?
- Красавица, мне жаль, что я разбудил тебя, но иначе ты не была бы спящей красавицей. Получай свой текст!
Владос вручил сонной девушке кипу бумаг и направился к двери. Алексей молча продолжал рассматривать бумаги.
***
Она проснулась по дороге. В троллейбусе свет был ярким и раздражающим, кондуктор спала на своем сидении, а Катерине казалось, что они в лодке из яркого света плывут куда-то в ночи. Дома было тихо и темно, как и должно быть ночью. Не включая свет, она прошла в свою комнату, сбросила одежду и устроилась на кровати вместе с работой профессора. Зажгла свечу. Ей нравился уютный мерцающий свет, белые листы, нравилось название работы «Мифы среди нас». Ее воображение играло с этими словами, ей виделись картинки из школьного учебника по истории, какие-то скульптуры из музея, странные существа, вылепленные на домах в городе, она будто бы летела по стройному ряду своих ассоциаций, разглядывая каждую, иногда задерживаясь, наткнувшись на воспоминание, вытекающее из ассоциаций, как сок из спелой фрукты. Вот, как тогда, когда она купила «Иллиаду», сколько ей было, 12 или 13? Она шла тогда по городу, зажав томик под мышкой, а по городу плыл туман, и в тумане иногда возникали фигуры людей, черные деревья или вспыхивали фары. А потом она обнаружила мох у себя под ногами. Она остановилась и огляделась. Везде пробивался зеленый мох – на заброшенных домах, в трещинах асфальта, поникшие фонарные столбы просто поросли им и стали зелеными колоннами. И люди исчезли вовсе – она была последней, или скорее она была сторонней наблюдательницей. И только волчица бродила по городу-призраку. Сосцы ее, наполненные молоком, отвисали, она нюхала землю, останавливалась, поднимала голову и вдруг начала выть. Где-то заплакал младенец.
Свеча догорела, Катерина крепко спала, положив голову на пачку белых листов.
***
Илона долго не могла заснуть. Что-то растревожило ее, сон не шел, хотелось все время что-то делать, сердце билось, будто она бежала по горной дороге, стучало где-то в висках, она пила воду мелкими глотками, переставляла вещи с места на место, ходила по квартире, пока глаза ее не упали на томик Рэя Брэдбери «Из праха восставшие». Образы странных существ, обитающих на чердаке, появились у нее перед глазами, она закрыла глаза, задерживая их в себе, убаюкивая, нашептывая им колыбельную. И тогда они снова вернулись на страницу книги. Илона села в кресло и стала читать с середины. Как раз тот момент, когда в доме был великий бал. Перелистывая страницы, она почувствовала, как медленно погружается в дрему. Глаза ее смыкались, пальцы продолжали листать книжку, существа из книги полезли на нее со страниц, они меняли свою сущность, из их тел вырывались личности мало приятные, и все они кружили над ней, подобно стае ворон над падалью, выкрикивая что-то на непонятном языке. Все ближе и ближе они подлетали к ней, их крылья и когти касались ее тела, будто бы изучая ее, насколько крепко она спит и можно ли приступить к делу. В жутком страхе Илона вскочила. В комнате было пусто, горел торшер, на полу валялась книга.
***
Катерина сидела в старом здании библиотеки. Она знала, что книги, указанные в библиографии, можно найти только здесь. Такое в интернете в жизни не раскопаешь. Тихо жужжал вентилятор, горел слабый свет, редкие читатели перелистывали страницы. Библиотекарша сидела, подперев щеку, и смотрела на лампу, висящую над ее стойкой. Похоже, что ее крайне интересовала муха на лампе. Все было логично – зеленая лампа, как зрелая листва и на ней насекомое. И все же это привлекало ее взгляд, и она продолжала рассматривать мушиные ножки, ее изумительные глаза, не делая при этом попыток поймать насекомое. Катерина листала работу профессора, и каждый раз, пытаясь поймать мысль, она понимала, что та ускользает от нее. «Мифы среди нас, мифы среди нас», - бормотала она, перебирая распечатанную гору листов. Чего-то в работе не хватало. Вот только начинает развиваться целая логическая цепочка, но концовки нет. И последней страницы тоже по всей видимости не было. Только список литературы.
-Черт! – громко выругалась она. Муха улетела, библиотекарша вздрогнула.
- Здесь нельзя говорить так громко...
- Я и не говорю, я ругаюсь.
Она набрала номер Алексея.
- Нужно распечатать работу заново.
- Зачем?
Молчание.
- Кто-то или что-то украло часть у меня.
- Ты просто ее потеряла.
- Нет. Она была прошита и подколота, но я сделала это утром, возможно, она исчезла пока я спала.
- На самом деле это глупости, но я позвоню Владосу.
-Спасибо.
Минуты потянулись вновь. Катерина не могла ждать, она подошла к библиотекарше и показала ей список литературы.
- Это редкие и старые книги. Возможно, что их нет в здании. Вам нужно будет ждать, пока их привезут.
- Сколько?
- Неделю, полторы...
- Я не могу ждать!
- Тогда не ждите.
Зазвонил телефон.
- Владос отказался.
- Что?
- Повторяю: отказался. Сказал, что по-второму разу в этот компьютер он не полезет.
- А что в нем такого?
- Если бы он сказал, я бы сказал это тебе. Позвоню, если что-то узнаю, но скорей всего мы это зря затеяли, - глубокий выдох на том конце.
- Постой, я, я перезвоню, -и Катерина снова вернулась к работе, листая ее активно и делая пометки в своем блокноте.
***
- Послушай меня, я все-таки думаю, что это было убийство. Да, это было убийство на академической почве, понимаешь? Ему завидовали, выхода в свет этой работы не хотели завистники, и они решили уничтожить его. Я уверена, что так оно и было. Работа – гениальна. Нам надо продолжать расследование. Мне кажется, я знаю с чего начать, но я не следователь, слышишь меня Леша, позвони мне!
Она положила трубку. Когда он вернется домой, он обязательно перезвонит ей, а пока надо спать, иначе бессонные ночи окончательно сведут ее с ума.
3 часа ночи. Она раскрыла глаза секундой раньше. Звонок. Усталый голос в трубке.
- Спишь? Ладно, так и быть, мы будем расследовать это дело, но не официально, довольна?
- Да-а, а теперь я сплю...
***
Она приехала в лес, потому что лес приносил ей спокойствие. Она была одна в лесу, и сознание отдаленности от толпы с ее законами, приносило облегчение. Она шла и шла, вдыхая сосновую духоту, и на лбу ее выступала легкая испарина. Она искала тень, но даже мох казался раскаленным в эти дни. Птицы молчали, животные прятались в своих укромных уголках – она была одна. Но она продолжала следить за солнцем, запоминала стволы сосен, непохожие на другие.
- Мне надо будет вернуться обратно, - сказала она вслух. - Но я хочу все время идти вперед, как можно вернуться назад, продолжая идти вперед? Не совершу ли я глупость?
Сосны расступились. Она вышла на поляну, посреди которой лежал огромный валун. Он был покрыт мхом и грибами, и солнце освещало самую его середину, отчего создавалось впечатление будто солнечный столб подпирает небосвод.
- Круг, вот оно решение моей задачи... – Илона подошла к камню и пошла вокруг него по часовой стрелке. Она попала в сноп солнечного света, в глазах стало светло и немного больно, она прищурилась, и тогда из света стали появляться всевозможные фигурки – они танцевали, пели, бились головой о землю, катались по ней и стучали своими лапками, как банда проказников-барабанщиков. Это какофония звука вывела ее из равновесия. Так она решила потом. Но в тот момент она закрыла лицо руками и побежала, не разбирая дороги, не думая о направлении, все о чем она могла думать было движение и его скорость. И она неслась, пока не споткнулась о корень и не упала.
***
В Университете царила тишина и прохлада, какие обычно встречаются в больших старых зданиях. Унылый гардеробщик сидел около пустующих вешалок, они сиротливо висели и, чтобы прикрыть свое одиночество, агрессивно выставляли плечики, грозя кольнуть в глаз. Гардеробщик с надеждой посмотрел на Катерину и Алексея и, обнаружив, что снять с них нечего, уткнулся носом в стойку.
- Спросим его?
- Думаешь, он расскажет тебе что-то?
- Я спрошу.
Похоже он обрадовался.
- Профессор носил одно и то же пальто. И знаете, я думаю, что, если бы он был аккуратнее с ним, то он смог бы проносить его еще пару лет, но оно всегда было то в снегу, то облепленное грязью, и он так и не зашил карман. Карман был добротный, накладной, но он отрывался. Боюсь, профессор так и не успел зашить карман, ведь пришло лето. Ему было некогда думать о пальто.
- Он курил?
- Нет, что вы, от него никогда не пахло табаком. От пальто, я хочу сказать. Вот от студенческой одежды частенько пахнет табаком, пивом и черт еще знает чем. А его пальто пахло, ну не знаю, может быть теплым молоком с медом. Он часто простужался, знаете ли.
- А ты говорил, - сказала Катерина, обращаясь к Алексею.
- Не вижу в этих воспоминаниях дряхлеющего ветерана труда ничего стоящего.
- Он не курил, у него было не так уж много шансов умереть от инфаркта, следователь тоже мне.
Декан встретил их не слишком любезно.
- Что еще вам не ясно в этом деле? Я абсолютно не понимаю зачем беспокоить память усопшего, ворошить воспоминания людей. Его никто не убил, он умер, как великий актер, как великий мастер своего дела...
- И все же расскажите, какой он был последнее время?
-Он не читал лекции во время весеннего семестра. У него были академические каникулы – он писал свою работу. Уехал куда-то за город, чтобы ему никто не мешал. Приходил, конечно, сюда, в Университет, бывало работал в библиотеке. Был похож знаете на туман ранним утром - глядишь вот-вот рассеится. А на себя он не был похож, нет. Но больше мне вам нечего сказать. Все остальное вы сами знаете.
У здания толпились люди. Катерина и Алексей вышли наружу и обнаружили студентов и их наставников, которых не преминули опросить. Преподаватель по теории киноискусства кратко заметила: « Он был, как метеор в последнее время. Хотя он всегда был энергичным человеком, очень активным, я бы сказала, но только в том, что касалось непосредственно его работы, лекций, когда речь заходила о том, что нужно организовать поздравление коллеги, до него было не достучаться. Извините, ребята, больше мне нечем помочь. Я думаю, сейчас вам тяжко придется - лето, все разьехались.»
Она затушила сигарету и вернулась в здание Университета. Леша и Катерина переглянулись. На скамейке рядом с входом сидели очевидно студенты. Они пили пиво, курили и больше всего походили на самых обычных студентов.
- Профессор? О, а вы знаете, что дама, с которой вы говорили, очень его не любила? Правда, правда, она опровергала его тезисы, которые мы приводили в примеры на семинарах. Кажется, она тоже писала какую-то работу и темы у них были похожи или что-то вроде того.
- А он, каким он был в последнее время?
- Ну, лекции он не читал, просто мы иногда натыкались на него в библиотеке, или в кафетерии. Он проносился мимо, как дьявол, будто впереди его ждут души грешников и он готов отправить их всех в пекло.
- Вы под грешниками себя подразумеваете?
- Ну, мы и до него грешили, как могли, и дьяволов покруче видали. Возможно, он чем-то таким занимался, что сильно увлекало его. Если откровенно, нам особого дела до него не было. Профессор – не ректор, лекции у нас не читал в последнее время. Чего обращать на него внимание?
-Логично.
- Знаете, вообще есть один парень –Коля Корольков –он к нему ходил на консультации, возможно, он вам поможет. И кажется старик был ему по душе.
Ребята полезли искать телефон сокурсника в мобильных телефонах и радостно выдали товарища.
Коля Корольков жил за мостом. Чтобы доехать до него понадобилось отстоять в пробке, но следователь и журналистка, даже не обменявшись мнениями, рванули по указанному адресу.
Коля жил в одном из домов времен постройки еще 50-х годов прошлого века. Что-то было в них особенно мрачное, в этих серых зданиях, уныло подпирающих небосвод, и казалось, что даже голубизна летнего неба серела и скукоживалась до кусочка тлеющей газеты. Катерина и Леша долго ждали у двери, пока, наконец, дверь не открылась. Перед ними стоял брюнет в очках, лоб прикрывала челка, но даже она не могла скрыть ранних морщин. Он посмотрел на них исподлобья взглядом волка и пригласил пройти. Коля был высок и худ, белая расстегнутая рубашка открывала выступающие ребра.
- Прошу прощения, что не смог приехать на место встречи - я редко выхожу из дома, у меня неспецифический язвенный колит. С этим из дома особенно не выйдешь.
- Мне очень жаль, - сказала Катерина и тут же спросила. - А как же консультации, вы ведь ездили на них?
- А вы следователь? Да, ездил, но мне бывало и лучше. К тому же профессор ценил мою работу и приезжал в центр города, так что мне не приходилось ездить на факультет. Я был вынужден учиться заочно.
- О чем вы писали вашу работу?
- Кельтские Боги в Балтийской Мифологии. Вам это так уж прямо нужно?
- Мы должны проверить все версии. Академическую в том числе, - как-то сурово сказал Алексей.
- Желаю удачи.
- Мы еще не закончили. Вы были посвящены в работу профессора?
- Что вы хотите знать? Все знали, что он писал... Более-менее. Работа ведь была заявлена для публикации. Я как и все знал в общих чертах. В детали он не посвящал никого. Может кошку, которую он подкармливал. Спросите у нее. Профессор не был слишком разговорчив.
- Последнее, когда вы видели его в последний раз?
- Думаю, где-то перед сессией.
- Вы были на его последней лекции?
- Я ушел в самом начале. Мне стало плохо.
- Какой он был тогда?
- Как рассыпавшееся на части математическое уравнение.
- Спасибо за информацию, если нам что-то понадобится....
- Вряд ли я вам смогу чем-то помочь, разве только вы не решите обвинить меня в его смерти, - Коля смотрел на них взором истинного язвенника.
- С чего вы взяли, что мы вообще будем кого-то обвинять? – поинтересовалась Катерина, окончательно уверовав в свою роль следователя.
- А чего вы тогда ходите? Бедняга был немолод, много работал, получил инфаркт... Не вижу поводов утруждать себя, хотя это ваше дело.
***
Расставшись с Алексеем Катерина осталась в полной задумчивости. Она решила позвонить Илоне, поговорить с ней, и теперь ждала ее в открытом кафе в парке. Набежали грозовые тучи, дождь грозил полить в любой момент. Откуда-то потянуло свежестью. Илона пришла, опоздав минут на двадцать.
- Привет, солнышко, прости, я все готовлюсь к экзаменам, и чем больше готовлюсь, тем хуже у меня это получается.
- Сделай перерыв.
- Веришь ли, делала. От этого только хуже. Я даже думала посетить психиатра, но я не верю им. Они такие же люди, как и мы, и проблемы у них такие же, просто они именуют себя лекарями души, а это ведь опасно, ты не находишь?
-Пожалуй..
- Мы поговорим, и возможно, я решу свою проблему. Лечение души -это разговор, умение выслушивать.
- А таблетки?
- Таблетки искажают восприятие, ты уже не ТЫ, когда пьешь эти пилюли.
- А что делать с тяжелобольными?
-А ты уверена в том, что они вообще больны? На самом деле нет стандарта НОРМАЛЬНОСТИ, вот в чем беда. Может быть, ненормальна ты или я, или бабушка из соседнего подъезда, которая каждое утро в семь утра раскрывает шторы и начинает наблюдать за улицей, за прохожими. Не знаю..
- Почему же тогда ты решила пойти на прием?
Илона смотрела куда-то в сторону, Катерина проследила за ее взглядом и погрузилась в облака.
- Гроза будет.
- Не будет, -Илона отрицательно покачала головой. - Это напряжение останется, как гнев богов.
***
Оставив Илону в кафе, Катерина поехала к дому Коли Королькова. Жаль было только того, что так и не удалось разъяснить кому бы то ни было своих подозрений, и все же она чувствовала, что ей следует туда поехать. Что она теряла в конце концов? Если только пойдет дождь она промокнет и, возможно заболеет, а заболеть во время расследования ей не хотелось бы.
Коля жил на первом этаже, окна его выходили на детскую площадку. За ней росли деревья, среди которых и затаилась Катерина. Коля смотрел телевизор. Издалека было видно как мелькают кадры – возможно, новости... Потом телевизор выключился, Коля встал, потянулся, на пару минут исчез. Катерина уже было потеряла надежду, как вдруг он появился опять, держа что-то в руках. Этим что-то оказались свечи – он расставил их по кругу и зажег. Такие обычно приносят на кладбище, машинально отметила Катерина, будто бы набрасывая материал для статьи. Вот он встал посередине, в руке – то ли палка, то ли жезл, кажется что-то говорит... Жезл уперся в ее сторону, и она отпрянула, хотя видеть ее он не мог. Было в этом что-то от животного страха перед природными явлениями и шаманом, способным вызвать их... Однако, Коля обнаружил, что занавески открыты, смело перешагнул через горящий магический круг и задернул шторы, отчего страх исчез, но и зачарованность, такая, как когда подолгу смотришь на огонь, тоже.
Дождь так и не пролился.
***
Алексей ждал ее в парке. Духота от непролившегося дождя немного разошлась за ночь, наэлектризованность осталась во тьме, и в то же время она наполнила собой людей, их тела, желания, мысли... Электричество властвовало миром. Он приметил ее еще издалека. Она шла в коротких джинсовых бриджах и белом топе. На шее красная полоска - ремешок для мобильного телефона. Он болтался у нее на груди - это немного раздражало. Хотелось снять его и выкинуть на желтеющий газон. Катерина упала именно на газон, вытянула ноги и уставилась на него снизу вверх.
- Он - колдун.
- Кто он?
- Студент профессора. Коля.
- Ты что следила за ним?
Опустила глаза.
- Ну, в общем да. Весьма интересно было, я даже подумала не стать ли мне частным сыщиком.
- Я думаю да. Будет прок - ты отстанешь от меня.
- Ошибаешься! Я именно к тебе приду за советом. И.. предложу тебе работать у меня.
- Давай лучше вернемся к твоему Коле. Если парень увлекается магическими ритуалами, это ни о чем не говорит. Это вообще...
Он говорил и смотрел на то, как она покачивает ногой и сосет былинку. Ребенок. Девочка. Как давно это было - каким же летом, он был подростком, да каким подростком, ему едва исполнилось 11, а ей было лет 9. И она также сидела на траве в этом простом ситцевом платье, а рядом была привязана корова, которую ей нужно было вести домой. Она была очень взрослой, она ведь помогала родителям. А эта, чего она хочет, зачем ей пробуждать к жизни призраков его прошлого? А может она быть той самой девочкой, разве это не так уж невозможно?
- Ты жила когда-нибудь на хуторе?
- Я.. да.. давно. Я даже не помню, что я там делала. Наверное, лягушек ловила, а что?
- Да так спросил. Просто в деревне, где я жил, был один старик, вот он был настоящий колдун. Жил на отшибе, а в доме у него было полно странных вещей... Но я был маленьким, а в детстве все кажется совсем иным. Мы ушли от темы. Я думаю нам стоит...
***
- Коля, вы дома?
Он смотрел на нее через глазок. Да, для нее он дома. Собственно, он всегда дома или почти всегда. Он может мечтать о том, чтобы стать мужчиной с ней, но только мечтать, потому что это невозможно. Невозможно с кровью и слизью, о нет, только не это... А ведь в отношениях именно секс архиважен, но что ни говори о мужчине и женщине это все равно будет очередная глупость.
- Что вам надо?
- Есть один вопрос...
- Ладно, заходите...
Она вошла и с открытым, наглым, раздражающим любопытством стала его разглядывать.
- Я хочу знать.. Как бы это поточнее сформулировать.
- Вы ждете, когда я приглашу вас на кофе?
- Вовсе нет, хотя это было бы мило и любезно с вашей стороны.
- А кофе я вам не сделаю. Так в чем вопрос?
- Кельтские Боги в Балтийской Мифологии. Ваша работа. Она связана с работой профессора?
- Нет, нет ни в коем разе. Между нами не было ничего общего. Ну может быть одна глава, один тезис выражает мысли похожие на те, что формировал он. Мы - как две полярности, поймите вы это. Он писал работу о мифах среди нас, о том, что в каждом явлении, фильме, книге, фразе, вздохе – везде присутствует миф. Миф, трансформировавшийся, но от этого он не перестает быть мифом. Он остается им, вплоть до того, что это имеет своего рода опасность для тех кто не сознает, что есть миф. Мифы – это не просто фольклор, так могут думать только школьники и большинство их учителей, а вот просвещенные...
И тут он оборвал себя. Катерина стояла все это время в прихожей, опираясь спиной о косяк двери и постукивая палец о палец в такт его речи. Глаза ее были устремлены в него, проникая при этом до самой глубины, до каждого пораженного болезнью органа. Если бы можно было задержать этот взгляд, возможно, что-нибудь именилось бы, если бы сделать так, чтобы она всегда на него смотрела. Он сглотнул. Вспомнил о своей аптечке в кухне.
- Все же я сделаю кофе.
Она колебалась. Он смотрел на нее, все больше волнуясь. В аптечке было снотворное в порошке. Он мог бы..
- Я бы хотела знать о просвещенных, вы расскажете?
Зря она это спросила. Теперь нельзя было думать о ее глазах, теперь нужно было думать о том, что он сказал, о том, что некая мысль уже сидит в ее мозгу, а следовательно может вывести ее на нужную тропу.
- Вы сможете ознакомиться с моей работой через полгода, - сухо ответил он.
- А если бы я согласилась выпить кофе?
Она смотрела на него, не отводя глаз, чуть склонив голову, слегка улыбаясь уголками рта. Там за ним, за его темными глазами, сейчас скрытыми оправой очков, было что-то еще. Это что-то она уже видела или слышала и не помнила где, но она знала ЭТО. И Это что-то росло в размерах, оно набиралось сил, пока не стало черной массой, совершившей прыжок, сверкнув белыми зубами.
- Вы бы не сказали мне, - произнесла она, едва дыша. Потому что ОНО было рядом с ее шеей, оно готовилось вонзить в нее свои зубы.
- Мне пора.
- Подожди!
Она развернулась, сдерживая порыв побежать, и пошла своей грациозной, танцующей походкой на выход. Он так и остался стоять на месте, опустошенный, вывороченный наизнанку.
***
Илона лежала на пляже. Солнце было вечернее, мягкое, оно не жгло кожу как днем, оно мягко ласкало ее теплом, а ветерок так приятно освежал. Рядом лежал молодой человек. Он уже давно смотрел на нее, не отводя глаз, и она следила за ним сквозь полуприкрытые веки. Мачо, самец, мускулы, ровный загар, белые зубы, голливудская звезда, идеал мужчины для любой женщины... Она улыбнулась, не открывая глаз, и в ответ на это он положил руку на ее лодыжку. Она ощутила сладостное томление, которого как ей казалось не испытывала давно, потянулась к нему и продвинула его руку к своей коленке. Дико, странно, он незнакомец, они на пляже, но все эти условности куда-то делись, остались Она и Он, и более ничего. Он впился в нее таким взглядом, что у нее закружилась голова, и она откинулась на шезлонге. И только почувствовала, что он оставил свой и устроился где-то рядом с ней, у ее ног, и его руки уже ласкают ее бедра. Тесемки от купальника были легкой добычей и так же легко развязались, теперь уже он ласкал ее обнаженное тело, и она смотрела на его хищное лицо, улыбалась ему между стонами, и все удивлялась легкости и непринужденности этих движений, будто бы ему легко было найти на ее теле самые отзывчивые места, а ведь он находил, и ее тело отзывалось... А теперь он был так близко, чересчур для незнакомца, и в истоме она закрыла глаза, отдаваясь ему, и все же ей захотелось увидеть его лицо в этот момент, и она раскрыла глаза, чтобы увидеть, как из головы его вырастают рожки, а ее ноги начинают царапать его остренькие копытца. Он склонился над ней, обнажая клыки, и в тихом ужасе она истошно завопила.
Отдыхающие давно наблюдали стонущую женщину, а теперь она еще и орала, как резаная.
- Перегрелась, - сказал старый дед.
- Еще и набралась, или обкуренная, - деланно заметил молодой.
- Да, не видете вы, «психов» вызывать надо, - возмутилась полная женщина под ярко-красным зонтиком.
***
Катерина уставилась в монитор. На белом поле сияла надпись «цепь проявлений маниакальных реакций у здоровых людей». Она снова взялась за диктофон, но пленка казалась ей крайне скучной и как-то не по теме. Бывает такое, когда ждешь чего-то шокирующе-откровенного, а все на самом деле довольно скучно и обыденно, и все шокирующее находишь сам. Или хотя бы делаешь толковые подзаголовки. Кто вообще придумал эту статью в их журнале? Ах, да, рекламный отдел, «взявший» клинику психического здоровья. Тогда, вообще и делать нечего, только набить текст с диктофона и подправить. Она вернулась к папке с работой профессора. Эта папка путешествовала с ней везде и ночевала под подушкой. Она перечитывала работу в троллейбусе, в перерывах на работе, и на тех перерывах, которые в последнее время все чаще устраивала себе сама.
- Катерина, зайдите в кабинет главного , - это был секретарь.
- Итак, я могу посмотреть на проделанную вами работу?
- Разумеется, но все файлы пока в ротации. Они есть. Есть, просто..
- Просто, что?
- Все идут на доработку.
- Вы знаете, милая,уж не знаю что на вас так действует, жара или общение с тем молодым человеком, с которым вас постоянно видят здесь и в городе,
- Это следователь, это по делу!
- Ничего не знаю. Так вот, вчера я зашел в вашу папку с кричащим названием «работа». И знаете, что я там обнаружил?
- Не имею ни малейшего понятия.
- Не имеете? Вполне верю. Там есть файлы, как вы говорите, но доработка им нужна на 99 процентов, потому что в основном там названия статей и собственно все. Ну может пара строчек, как курица лапой нацарапанных. Это у вас кажется отписка называется, а?
- Кто вам дал право...
- Мне – я сам. Компьютеры мои, и то что там написано «мой компьютер», лишь очередная виртуальная ловушка. Сколько вам нужно времени, чтобы довести до ума новостную подборку и пять статей? Сутки достаточно?
- Я не могу..
- Это как, не могу?
- Я расследую дело о смерти профессора.
- А кто вас просил его расследовать? Этим полиция занимается, а не мы. Нам за расследования деньги не платят, а номер сдавать через четыре дня. Еще верстка. Ну так как?
-Я.. не мо – гу, -по слогам произнесла Катерина.
- А не можете – так убирайтесь вон, потому что здесь именно РАБОТА, а не ваше глумление над ней...
***
- Мы едем за город.
- Что?
- Мы едем на дачу профессора. Там он работал в последнее время. Я думаю, что именно там мы найдем ключ к разгадке. Буду на вокзале через 20 минут
- Прекрасно. Мне даже не придется отпрашиваться с работы.
- Это радует, - Алексей отключился.
Электричка летела по путям среди величественных лесов, Катерина смотрела в окно, ей казалось, что они вот-вот въедут прямиком в лес, но электричка каждый раз уворачивалась, и они вновь скользили по путям, делали остановки у заброшенных станций, а время тянулось так медленно, что умножив скорость на время, вызывало удивление, как мало они по сути проехали.
- Это ведь недалеко?
- Нет, просто поселок заброшен. Там должно быть дико.
- Помнишь, я говорила тебе о Коле?
- Да. И ты убедила меня в том, что это не был простой инфаркт. Хотя может быть.. может быть это был инфаркт, спровоцированный каким-то неприятным разговором, возможным давлением со стороны Коли...
- Зачем ему это надо?
- Это академические круги, Кать, там свои законы выживания.
В духоте, заполнявшей вагон, ощутились свежие струйки. Катерина глубоко вздохнула. Она точно знала, что будет дождь. Электричка замедлила ход – они подъехали к станции. Станция сгорела, осталась только печная труба. И скамейка, на которой сидел старый дед, будто только вышедший из лесу.
- Вроде, наша.
Они вышли и пошли по единственной лесной тропке, убегающей от станции куда-то в глубь леса. Подул ветер, зашелестели зелеными платьями березы, полетели жухлые листья, закружились и упали на тропинку. Они были единственными пассажирами, сощедшими на этой станции, и это рождало неприятное чувство одиночества и страха перед дикими тварями, населяющими эти древние леса. Однако, где-то впереди послышались шаги, даже не шаги – казалось балерина, танцуя, пересекает легкими прыжками пригорки. Катерина и Алексей остановились, напрягая зрение. На тропку выпорхнула нагая, простоволосая женщина. Ее тело прикрывала копна длинных волос, загорелая, совершенная в своей естественности, она была прекрасна. Она замерла на тропинке, встретилась с ними глазами, полными безумия, и оттого делающими ее еще более привлекательной. Оторвала точеную ножку, взмахнула рукой и вспорхнула.
-Илона! -выдохнула Катерина, и бросилась было следом, но крепкая рука Алексея удержала ее.
- Не надо... Не надо мешать этому.
- Это безумие!
- Нет. Это гармония.
Тропинка вывела их к домишке, когда-то, возможно, именовавшемуся загородным домом. Теперь это была просто старая дача. Она покосилась, краска облезла, бурьян в саду колосился от все усиливающегося ветра. Катерина толкнула ржавую калитку, и та слетела с петель. Она вошла, крапива обожгла ее голые ноги, но она не почувствовала – взгляд ее был прикован к засохшему фонтану в углу двора. Она видела этот фонтан. Она знала его, она знала, что это не мираж. Часто дыша, она приблизилась к нему. Скульптуры давно покрылись зеленью, сквозь трещину проросла трава. И тогда она поняла. И ужас осознания лишил ее чувств. Где-то в этом мире Алексей подхватил ее на руки, она же летела по длинному туннелю, и калейдоскоп мифов разворачивался перед ней. Драконы, горгоны, боги, герои - все они тянулись к ней, и на каждом красовался ошейник, а к ошейнику был прикреплен поводок, но конца поводка не было, и не было того, кто держал бы за поводок их всех, разыгравшихся мифов.
***
Город. Сильный ливень стучал по крышам, по асфальту, булькал в огромных лужах, заливал тенты летних кафе, ямы и трещины, наполнял их до краев и перебирался на дорогу. Обезумевшие люди бегали по дождем, крича, плача и смеясь. Каждый из них сражался с мифом, ставшим его кошмаром или кошмаром, ставшим мифом. Катерина, вымокшая, стояла на балконе своей квартиры и разрывала на мелкие части работу профессора. Кусочки тотчас намокли и тяжелыми снежными хлопьями падали в серую бездну дождя, пришедшего вместе с безумием.
И только в одинокой квартире студент внимательно читал отпечатанные на принтере листы, не обращая внимания на сидящего напротив него бога Шиву, кивающего головой в такт музыке дождя.
воскресенье, 3 декабря 2006 г.