Весна. Утро. Воскресенье. Солнышко сияет – на душе радостно. Свежая зелень радует глаз! Город N. Старый микрорайон с домами-хрущевками. У одного из таких домов – скамейка с выгравированной историей: «Вася + Маша = Любовь», «Здесь был Я!», «Цой жив!»… На скамейке, как водится, - всезнающие и всевидящие бабушки и их семечки!
- Слышь, Никитична! Вчера я что-то твоего внучка видела с какой-то мамзелью… Не из нашего двора-то… Кто такая?
- Вот стервец! А мне сказал, что на плавание пошел… А сам с какой-то… Как она хоть из себя, Федрна, не помнишь?
- Да, как тебе сказать, Никитична… Дурак твой Ванька… Куда его глаза глядят?! Вон из второго подъезда Светка – и учится в институте хорошо, и одевается прилично, и родители у нее звания имеют. Чем не невеста твоему-то?! А эта…
- Ой, что-то мне поплохело… Поди, опять давление подскочило… Не томи, Федрна, не нагнетай обстановку, говори что за прорва с ним!
- Значит, слышишь, вышла я на балкон давеча – кота Тишку соседки Марьи прогнать – повадился, шельмец, мою рассаду грызть, да топтать… Я уже Марье говорила, чтоб не пущала его ко мне, а он все одно ходит…
- Федрна, причем тут кот с Марьей и рассадой твоей? Все давно знают, что она акромя живности своей никого признавать не хочет – любовь какая-то ненормальная у ней к хвостатым ентим... Дело говори!
- Ну, так я и говорю! Вышла на балкон, Тишку прогнать, и гляжу, а твой за талию какую-то мамзель обнял и идет так важно… А она (хватается за сердце) – ну не на что посмотреть – вся… ЧЕРНАЯ!
У Никитичны случился «удар». Она медленно стала «сползать» по скамейке, всем видом показывая, что полученная информация шокировала ее ну до самой глубины душевной!
- Боже, негритоска…
Федрна, обрадованная такому произведенному впечатлению, продолжала держать речь:
- Да, нет, не негритоска. Просто вся черная: юбка черная – по земле волочится, а из-под нее только подошвы каких-то калош видны, кофта на ней не пойми какая – рукава длиннющие, что ногти одни в черном лаке выглядывают, волосы тоже, как смоль, патлатые, что и лица не разглядеть. А лицо белое, в гриме как будто – глаза, как в синяках, только черные… И что он в ней нашел?! Это ж где такое видано?!!! Раньше вот какие девушки были – скромные, в платьишках беленьких, носочках и туфельках. Бывает взглянешь и сердце радуется – скромная, красивая, воспитанная! А сейчас… Ой, куда мир катится… Что дальше будет…
…
Остается только догадываться ЧТО ждет Ваньку вечером дома… Сколько ему нужно будет привести доводов в защиту нормальности своих взглядов и взглядов его любимой «негритоски». А ведь он пошел против всех: друзья смотрели на них странным непонимающим взглядом, мол «Кто это и Что она делает рядом с тобой?»; обычные прохожие позволяли себе оглядываться на них и каждый считал своим долгом как-то отреагировать, да побольнее, «чтоб на дольше запомнилось»! Дома – то же непонимание. А он влюбился… И сам себе удивлен.
…
Три закадычных друга детства вместе были везде и всегда. Они вместе ходили в детский сад, вместе попали в один класс, вместе решили поступать в Технологический институт. Учась на втором курсе, каждый из них стал понимать, что, кроме «дружбы навек», есть еще и прекрасный пол, и чувства, и любовь. У одного из друзей – Сережки – любовь приключилась раньше всех. Девушка, младше его на курс, сразила Сережку наповал своей легкостью, романтичностью и красотой. Он долго настраивался на то, чтобы подойти и заговорить с ней, в конце концов, им помог его величество Случай, и на чьем-то дне рождения они все же познакомились. На них смотрели с умилением и завистью. Так складно они смотрелись вместе. Но союз их не был долговечным, потому как Сережка не пришелся «по вкусу» ее родителям и девочка очень быстро избавилась от ухажера – «Очень уж он какой-то нестандартный: волосы отпустил длинные, бородка «козлиная», джинсы вечно одни и те же…», - повторяла она слова мамы, заученные наизусть.
Второго из друзей – Макса – любовь посетила неожиданно – в метро. Она сидела напротив, читала книгу Харуки Мураками и не замечала мир вокруг. Он долго на нее смотрел, проехал свою остановку, вышел вместе с ней на последней станции и взял ситуацию в свои руки. Познакомился, проводил домой. Они долго разговаривали, стоя у ее подъезда… На пути домой он понял, что пропал всерьез и надолго. Они встречались еще не раз. Вместе гуляли, вместе строили планы на выходные… Однако, ни разу он не был приглашен в ее дом. Максу было любопытно, как и чем живет его возлюбленная. И однажды он приехал к ней без договоренности. Набрался храбрости и зашел в незапертую дверь. Глазам предстала картина, которую он еще долго будет вспоминать с содроганием: она сидела на полу в пустой комнате, где не было ничего, кроме восковой свечи в кованом канделябре, и большого креста на стене. Любимая была без верха, и, сидя на коленях перед крестом, что было сил била себя старым кнутом по спине, бормоча что-то еле слышно. Макс окаменел при виде такого! Он не стал ничего у нее выяснять, просто развернулся и выбежал вон. Любовь забылась, как пролетевшая мимо птица.
Когда настала очередь Ивана чувствовать крылья за спиной, он испугался. Страшила его любовь к необычной девушке. Он помнил опыт Макса, но понимал, что с собой ничего поделать не может. Любит. Она училась в их институте. В параллельной группе. Держалась всегда особняком, после учебы ее нельзя было увидеть в шумной кампании – она всегда была одна. Эта загадочность привлекала Ваньку все больше и больше. Ему очень хотелось узнать, что внутри этого «камня». Понимая, что его шаг вызовет негодования всех вокруг, он все же подошел и познакомился с ней. Девушка не сразу пошла на контакт. Но Иван был настойчив, и его открытость подкупила ее - она постепенно впускала его в свой мир, раскрывала все новые и новые тайны своей жизни. Оказалось, что она жила в одной квартире со своим обезумевшим дедушкой. Родители погибли на ее глазах, когда ей было всего12. От горя умерла вскоре и бабушка, а дедушка остался единственным опекуном девочки. Постепенно, от перенесенных душевных травм, он стал сходить с ума. Было невыносимо тяжело жить в такой обстановке, но это был единственный родной человек, и деваться просто некуда. Ей пришлось очень рано повзрослеть. Вокруг она встречала лишь жалость и сочувствие. И хотелось сбежать куда-то, спрятаться, чтобы не чувствовать такого унижения. Поэтому не удивительно, что сейчас она выбрала для себя одиночество и черный цвет. Ваньке она была очень благодарна за то, что он, как солнышко, засиял в ее темном царстве. А он просто считал подлым обмануть ее надежды. Они были вместе – нравится это кому-то или нет!
...
Да, он понимал, что его «белая ворона», его «негритоска» непонятна никому из окружающих… Тогда почему он смог разглядеть в ней человека? Может быть, все зависит от собственных взглядов на «нормальность»? А может - от степени толерантности (терпимости) к людям? Ведь на любое поведение есть определенная, совершенно неоспоримая причина. И каждый из нас выбирает только ему комфортный выход из ситуации, для того чтобы выжить и как-то существовать в этом мире. Пусть даже наперекор общепринятому…
12.03.09.