Ботаническая эпопея. 21. Неведомые цветы и французские лягушки
На этой фотографии есть удивительные цветы – те, что поднимают свои головки у самого берега нашего пруда, затем спускаются в воду и длинными плавающими побегами устремляются в неведомую даль, норовя покрыть всю поверхность пруда-озера. Цветы эти – прибрежно-водные, их любимая почва – влажный поверхностный ил.
Я знаю лишь единственное место, где произрастают эти прекрасные цветы, – озеро Орейан, расположенное недалеко от Мимизана (это посередине между Бордо и Биаррицем), в 15 км от нашего дома. Более всего эти лимонные цветы, с переходом в центре к охристо-оранжевому оттенку, похожи на цветы солнцецвета, растущего по сухим местам в черноземной полосе, и на садовый цветок хунниманию, похожий на мак. Но название растения, даже латинское, узнать мне так и не удалось…
Лимонный цвет входит в число моих любимых, и потому, как только я увидел «водный сонцецвет», взял веточку на размножение. И вскоре северный берег нашего пруда покрылся успокаивающими душу цветами. Два раза в году я обрезаю длинные побеги и бросаю их в речку. Но в речке они растут плохо и быстро вырождаются – видимо, плюс тринадцать градусов им маловато…
Эта часть нашего пруда полюбилась местным коричнево-зеленым лягушкам. Поначалу появились две лягушки – Он и Она. Они жили по-английски – на противоположных берегах. Время от времени кто-то из них тявкал. Да-да, именно тявкал – французские лягушки квакать не умеют! Тявканье имело смысл – оно означало вопрос. Ответ – «Тяв!» – долго ждать не приходилось. Трижды убедившись в согласии, Он и Она плыли навстречу и на самой середине пруда жарко занимались любовью. Но не долго, а всего минут пять-десять, после чего возвращались восвояси. И так несколько раз на дню…
От такой жаркой любви пошло многочисленное потомство. На зиму молодняк разбегался, но по весне то тут, то там я видел, как от речки, через лес прямиком к нашему пруду стягивались любители коллективной жизни. Поначалу это было забавно: после тявканья вся шатья-братья закатывалась в экстазе, заливая всю деревню трелями, но… не соловьиными, а похожими больше на трели милицейского свистка, постепенно переходящими в свинячий визг!
Поначалу все – мы, дети и внуки – наслаждались ощущением девственной природы. Но через месяц такой музыки Соня попросила меня, чтобы я попросил лягушек угомониться. Но где уж тут! Они только входили в раж. И самое удивительное, гвалд «свального греха» докатывался и до Некипеловского дома (он находился на расстоянии метров двухсот от нашего дома), хотя окно Нининой спальни выходило по другую сторону от нас. Нужно было принимать меры…
Предложение Сони ликвидировать всю растительность в озере я отверг категорически, и потому выход был единственный – спустить из пруда воду (поскольку прилетали серые цапли и съели пять маленьких японских карпов). Что я и сделал. Когда воды в пруду осталось по колено и без растительности, я легко изловил все 27 лягушек и отнес их к болотцу у реки, чтобы они отныне вели борьбу за выживание с моими ужами, которым я устроил маленький заповедник по соседству с выдрами…
А в это лето, чтобы не доводить ситуацию до критической, я научился ловить лягушек большим сачком и иногда в ночное время – с фонарем. И… воспитательные меры возымели действие: теперь свои оргии лягушки устраивают всего два-три раза в сутки. Если перевести это на человеческий масштаб, то это почти пуританство…
На фотографии можно усмотреть и еще одну интересную вещь (нашу гордость!) – особую красоту нашего сада. Его прелесть состоит в том, что он растет сам по себе, а мы всего лишь слегка подправляем его по составу растений да стрижем газон. Стрижка отнимает основную часть времени, поскольку, помимо большой площади сада, мы стараемся сохранить все интересные для нас растения, выросшие без нашего спроса. И потому формула красоты нашего сада проста: душевная гармония, усиливающаяся извечной миролюбивостью народа, проживающего на атлантическом побережье к северу от Пиренеев (когда инакомыслящим в Германии вливали в рот расплавленный свинец, а в России их натыкали по самую диафрагму на кол, здесь уже жил свободный и отзывчивый народ – почитайте «Робинзона Крузо»!).
Признаком того, что твой дом соответствует твоей мечте является тот факт, что желание путешествовать пропадает. Именно это с нами и произошло: какие бы красоты мы ни у видели по телевизору, ни малейшего желания поехать жить в иные края не возникает – в своем доме мы ощущаем себя в полнейшей гармонии, причем во всех отношениях! И мы уверены, что нигде и ни за какие деньги мы не сможем обрести подобное равновесие души (касается это, конечно, нашей системы эстетических ценностей, которую вы, может, сможете усмотреть на этой фотографии)...
Из культурных растений на фото присутствуют всего три: гладиолусы (у стены дома, с еще не цветущим ослинником справа), белая лилия (правее, за углом, уже отсветшая) и куст рододендрона (в центре фото), который в апреле-мае покрывается огромными, но нежными светлорозовыми цветами. Вся же остальная растительность в этом пространстве – естественная.
Небольшие желтые цветки слева – это кульбаба осенняя, чем-то похожая на одуванчик, но, в отличие от последнего, с довольно жесткым стеблем. А ценен он тем, что цветет все лето и осень. Малиновые цветы – это плакун-трава, издали похожая на иван-чай и цветущая в июне-июле. А еще левее левего окна в мае-июне цвели высокие заросли дикого мака. Остальные красоты рассыпаны по другим углам нашего переполненного разнообразием ненаглядного сада.