Роза уже два года хотела видеть рядом с собой Кирилла - и только его - видеть их совместный и долгий путь, почти вечный, без примеси разных неприятностей - вне всяческих болезней, ссор, других женщин, смертей – она хотела этого на самом деле, и это было правдой.
Увы, Правда оказалась стремительно изменчива, и, в который раз разругавшись с жалостью, за три дня до намеченной свадьбы, поняв, что ждать более нечего, прошипела в ухо переволновавшейся невесте:
- Твой жених обманывает тебя. Да. И нужна ему не ты, а Маша. Нет? Ну, Глаша, какая разница? И женится он на тебе из-за акций твоего отца. И ты не хочешь быть с ним. Даже на одной планете. Уходи.
Немногих жутких слов Розе хватило, чтоб правду возненавидеть. Чтоб сделать так, как правда велит.
Несмотря на то, что поиски другой планеты у Розы несколько затянулись, инопланетян нашла она почти сразу. С тремя маленькими рожками на головах, странные и веселые, жители иной планеты полюбились Розе «очень-очень», она проводила с ними целые вечера – за разговорами об иных мирах (детских, воображаемых, желанных) – разве что... было в инопланетных гостях нечто знакомое и неестественное одновременно, словно герои мультфильма, в детстве наизусть выученного, а теперь забытого, вдруг решили навестить старую знакомую.
Нежданное разочарование постигло Розу и на сей раз – вскоре выяснилось, что считающие себя «инопланетянами» ребята и девчонки вовсе ничем не отличались от самой Розы (разве что странными прическами) - те же вопросы, те же страхи, то же неловкое веселье - ей же более всего не хотелось оставаться наедине с самой собой, пусть и с тремя рожками на голове.
Не желая проводить все дни с собственными близнецами, Роза не только оставила общество «Дружбы с землянами», и не только отказалась участвовать в шоу «Подбери себя двойника», она разбила все зеркала – и крохотное игрушечное зеркальце в лапах куклы Мимозы, и ставшее уже темным старинное зеркало Гербера.
Как не хотела этого Роза, но избавиться от присутствия самой себя – здесь, рядом, неподалеку - ей никак не удавалось, мысли нет-нет, да и пробегали мышками через комнату, взглянув знакомым с детства - по отражениям - черносмородиновым взглядом; ветер проскакивал сквозь щели, шептал узнаваемые с полуслова речи - словно эхо - мухой блуждая после меж стекол и пыльной занавесью; роза в кадушке – высохшая, почерневшая – напоминала о себе и о поникшей хозяйке своим именем, знакомым сочетанием четырех букв.
...Уставшая от попыток бежать от одних и тех же слов, цветов, сомнений и слез, Роза, вычитав в пожелтевшем и завядшем журнале, что белую хризантему принято дарить или покойнику, или невесте, решила первый раз в жизни погадать.
Состригая со своей чуть подрагивающей головы черные локоны, она начала повторять:
- Хризантема – невесте, хризантема – покойнице... Хризантема - невесте, хризантема – покойнице...