Натали открыла входную дверь. Косые лучи высокого июньского солнца, пробиваясь сквозь запыленные стекла чердачных окон, приглушенно освещали утопленный в бетоне контур улыбающейся рожицы. Она автоматически вскинула взгляд на стену, привычно улыбнулась и направилась к двери лифта, оставляя за собой легкое шуршание невесомого шелкового платья и еле уловимую волну аромата тончайших духов.
Вслед за ней из квартиры вышел представительный молодой человек в костюме, застегнутом на все пуговицы, несмотря на жаркое утро, и в неизменном галстуке. Морда, глядящая на него с высоты межэтажной площадки, казалось, смеялась над ним. Он незаметно погрозил привидению, так он про себя называл этот портрет, кулаком. Довольный мальчишеской выходкой, быстро закрыл дверь и заспешил к лифту, где его ждала жена. А сегодня еще и именинница.
25 – это не шутки. 25 – первая серьезная дата, юбилей, и отметят они его соответствующе. Вечером соберется полный дом гостей, будет весело и интересно – он постарался, чтобы программа вечера изобиловала приколами и сюрпризами. Но где-то на самом дне души поднялся тронутый насмешливой мордой нехороший скрипучий фонтанчик безотчетного беспокойства. Казалось, все давно слежалось, заилилось, тревоги улеглись. А сейчас толкнуло.
***
Веселье было в разгаре, когда раздался звонок в дверь, робкий, неуверенный. Натали, как именинница, метнулась из гостиной, прикидывая, кто бы это мог быть? Все в сборе, они больше никого не ждут. Серж пытался опередить ее, но Натали, перехватив его озабоченный взгляд, беспечно улыбнулась и направилась в холл – интересно, кто же там? На мгновение задержалась у зеркала, окинула себя критическим взглядом. Платье в ромашках, белый обруч перехватывает каштановые локоны – образ романтичный, летний, под стать ее летящему настроению.
Посмотрев в дверной глазок, Натали застыла. Чужой, непослушной рукой провернула язычок замка. Дверь не поддалась – повернула ключ не в ту сторону. Выдохнув, трижды щелкнула замком и решительно распахнула дверь. На пороге стоял Андре с огромным букетом ромашек и подарочным пакетом, тоже в ромашках.
Несколько секунд они смотрели друг на друга.
– Натали, вот… Ромашки для ромашки, – даже не улыбнувшись собственному каламбуру, Андре вложил в ее безвольно повисшие руки цветы и пакет и направился к лестнице. Натали почувствовала влажное прикосновение его теплой ладони к своей, похолодевшей, онемевшей.
– Постой!
Он обернулся.
– Андре, проходи, – Натали смотрела на него сквозь ромашки.
Он отрицательно покачал головой:
– Я не зайду.
– Хорошо, подожди минутку. Только не уходи.
Натали прикрыла дверь, поставила на пол пакет, букет передала Сержу, встретившему ее у входа:
– Поставь, а мне нужно выйти. Я ненадолго.
С этими словами Натали прошла в кухню, достала из холодильника бутылку белого вина, из шкафа – два высоких именных бокала, подаренных на свадьбу семейством Урсов. Серж тенью следовал за женой.
– Поставь!
– Других нет, Серж. Пусти, пожалуйста.
– Да кто там пришел?
– Андре пришел. Ты что-то имеешь против?
Серж встал в дверном проеме, загородив выход, и беспомощно посмотрел на жену. Она прислонилась к прохладной кафельной стене, прикрыла глаза:
– Серж, нам нужно поговорить. Прости, но я не могу оттолкнуть его – он пришел, поздравил. Дай мне пройти. Скажи гостям, что скоро буду.
Противостоять жене Серж не умел и посторонился.
***
Натали вышла на площадку. Андре ждал. Она отдала ему бутылку, взяла за руку и потянула наверх, туда, где на стене межэтажной площадки сквозь побелку проступала смеющаяся рожица с подписью «Андре». Казалось, им столько нужно сказать друг другу. Но слова никак не желали подбираться, складываться в фразы, а фразы увязали, перехватывая дыхание. Натали собралась первой.
– Зачем ты пришел?
– Тебя поздравить. Натали, ты не изменилась за пять лет, только стала еще красивее…
– Я знаю, Андре, я все знаю. Зачем ты пришел?
– Мне нужно было видеть тебя, понимаешь? Нужно. Натали, прошло столько лет, но я не могу, я не в силах забыть тебя. Я по-прежнему люблю тебя. Я засыпаю с мыслью о тебе и просыпаюсь, думая, что ты делаешь сейчас?
Натали достала из кармана платья пачку сигарет, закурила. Слегка прищурившись, сквозь серо-голубой табачный дым смотрела на смеющуюся рожицу. Со стены улыбалась ее ранняя молодость, оживал образ милого юноши, который когда-то глубоко выцарапал в штукатурке веселый контур. Глубину выцарапанного им в ее душе она никогда не могла измерить – это была бездна, в которой терялись первая любовь, первое разочарование, первая разлука. Серж поддержал ее, расцветил потускневший мир радужными красками полнокровной жизни, но изо дня в день царапал душу улыбающийся контур, беззаботно взирающий с бетонной стены.
Серж об этом так и не узнал, но это она попросила мастеров, делавших ремонт в подъезде, не заштукатуривать портрет. Они просто побелили стену, и Андре по-прежнему улыбался из безвозвратно ушедшего времени
– Ты знаешь, как я смотрела все эти годы на него? – Натали кивнула на стену.
– Как?
– Сначала не могла смотреть без слез. Затем все думала, как ты, что ты, чем и кем занят. Когда мы начали встречаться с Сержем, то с торжеством – видишь, я счастлива, без тебя, но счастлива! Мы с ним иногда ходили сюда курить, и он тушил окурки о стену. Я не возражала. Мне казалось, что в этот момент тебе больно, как когда-то было больно мне. В день нашей свадьбы я целовалась со своим женихом у тебя на глазах. И получала от поцелуя невыразимое наслаждение. А сейчас… Сейчас я почти не замечаю его. Стену побелили, и он растворился, остался лишь неясный контур. Так и твои очертания расплылись, растеклись, поблекли…
– Но ты все равно думаешь обо мне? – полуутвердительно-полувопросительно спросил Андре.
Натали выдержала взгляд его больших черных глаз, в которых таилась грустинка. Соврать, глядя ему в глаза, значило обмануть себя.
– Думаю… Да, я думаю о тебе.
Андре в ответ привлек к себе Натали. Она не отстранилась, не оттолкнула его. Они стояли, обнявшись, целую вечность. По крайней мере, так показалось наблюдавшему за ними в дверной глазок Сержу. Натали положила голову Андре на плечо, он гладил ее волосы, что-то шептал на ухо. Она молчала в ответ, лишь периодически подносила руку к лицу. Серж догадался – она плачет.
***
Он отчетливо вспомнил день, когда впервые увидел Натали плачущей. Это было после того, как она узнала о том, что у Андре появилась другая. Не было там ничего серьезного… не было. Но не для Сержа, влюбленного в Натали с первого класса. К тому же он сам познакомил неизменную соседку по парте с Андре – пригласил школьную подругу на студенческий новогодний вечер, который она провела не с ним. Серж, сидя в углу, мрачно наблюдал, как они танцевали, как во время медляков ее рука лежала на плече Андре, он крепко обнимал ее талию, а в паузах между танцами они сидели на широком подоконнике, переплетя пальцы рук, о чем-то разговаривали, не видя и не слыша никого и ничего вокруг. Они не сразу отреагировали, когда ведущая вечера объявила лучшую пару. А потом смущенно стояли на сцене, тесно прижавшись друг к другу, и Андре представил ее как свою девушку.
В тот вечер Серж здорово напился и дал себе слово разлучить влюбленных – он считал, что Натали по праву принадлежит ему. Он всю жизнь был ее другом и защитником. В четырнадцать признался, что любит Натали, а в день ее шестнадцатилетия попытался поцеловать, и был обескуражен тем, что она вырвалась из его объятий и залепила настоящую пощечину. Для него переход их отношений из дружеских в любовные был чем-то само самим разумеющимся. Открытие, что для Натали это не так, сильно задело его. «Она будет моей!» – эти слова он шептал, как молитву, думая о Натали, которая после истории с поцелуем ненавязчиво и тактично установила между ними дистанцию. Но Серж точно знал, что у нее никого нет, а когда в жизнь Натали пришла любовь, он узнал об этом первым. Он не мог предположить, что познакомит Натали с ее избранником.
Андре отличался веселым, жизнерадостным характером в отличие от некоторой угрюмости, вечной застегнутости на все пуговицы и основательности Сержа. Натали была как ранее лето, когда она появилась на свет – полная воздуха, света, звонкая, цветущая. Она радовалась всякой мелочи, встречавшейся на пути – первым почкам, доверчивому одуванчику, уличному коту, нежащемуся на солнце. Находила прекрасное в обыденном, и для нее неважно было, сколько стоит преподнесенный Сержем букет. Не придавала значения тому, что кулончик, подаренный на день рождения, с настоящими бриллиантами, а Андре подарил скромный букет ромашек и сережки с простыми цирконами. Более того, от кулона она отказалась в категорической форме, а вот серьги полюбила. И любит до сих пор, хотя он, Серж, надарил ей полную шкатулку украшений. Но она их достает лишь когда нужно идти на семейный обед к его родителям. Два года он наблюдал за романом одноклассницы и однокурсника. Два года он изводил себя ревностью, постоянно пытался напомнить о себе, стал тенью Андре и Натали.
***
…Серж случайно узнал об увлечении Андре – они тусовались в одной институтской компании, и все происходило у него на глазах. К балагуру и весельчаку Андре девицы тянулись сами, в то время как гораздо более привлекательного внешне (так казалось ему самому, и так говорила его мама) Сержа девушки, скорее, терпели, воспринимая, как объект вечных шуточек со стороны друга. Впрочем, все они носили характер безобидный и долженствовали развеселить Сержа. Но он мрачно потягивал пиво, и загорались в глазах недобрые огоньки. «Хорошо смеется тот, кто смеется последним», – убеждал он себя.
Наконец, момент представился – в разгар вечеринки по случаю сдачи зимней сессии Серж с телефона Андре отправил Натали СМС: «Привет, подруга! Ты меня не знаешь, зато тебя знаю я – Андре о тебе много рассказывал. Валери». Натали, конечно, ничего не поняла. Начались расспросы. Андре вразумительно не мог ничего объяснить – да, у него есть знакомая, да, ее зовут Валери, но ничего такого – они просто дружат. Дружит же Натали с ребятами из школы танцев, и ничего – каждый из них имеет право на дружбу с теми, с кем считает нужным. Почему Валери отправила СМС? Андре лишь пожал плечами – никто с его телефона СМС не отправлял, в этом он уверен.
Невинное сообщение, безусловно, не поссорило Андре и Натали, но посеяло крохотные маковые зернышки недоверия – Валери божилась, что никаких СМС-ок никому не отправляла, у Натали в телефоне красовалось сообщение, подписанное ее именем и отправленное с его телефона… Андре ничего не мог понять.
После зимних каникул, которые Андре и Натали провели, катаясь в Словении на лыжах, Серж пошел в наступление. Он затеял вечеринку по поводу начала нового семестра, проявил недюжинную активность и смекалку. План был прост – хорошенько подпоить Андре и Валери, а затем… затем появится Натали – об этом он позаботился. Серж прислал ей анонимное письмо по электронной почте с фотографиями с вечеринки. Ничего особенного в этих фото не было – объятия, поцелуй в щечку… Иллюстрации сопровождал текст, предлагающий «остальное увидеть самой».
Когда все немного подвыпили, Серж затеял шарады. Сначала играли в алкогольное домино – штрафные возлияния здорово подогрели участников, ребята начали пьянеть. Серж щедрой рукой наливал кому водку, кому коньяк. Сын одного из первых руководителей областного автодора, он никогда ни в чем не знал отказа. Если ленты дорог не обновлялись годами, и он неустанно чертыхался, проваливаясь на своем модном джипе в ямы на городских магистралях и загородных трассах, то в их семье регулярно появлялись новинки: например, двухэтажная дача в Лесном с участком в два гектара, «Лексус» на двадцатилетие, колье из платины, усыпанное мелкими бриллиантами, украшало мамину шею в день юбилея. Так было всегда. В институтские годы деньги здорово помогали – можно было расплатиться за вечеринку и несданный зачет, покорить мимолетных подружек толщиной кошелька и указать однокурсникам их место. После окончания института отец устроил его в престижную корпорацию на должность менеджера отдела организации деловых поездок.
Должностью Серж гордился и втайне мечтал подсидеть своего начальника. Если ему удалось поссорить Натали и Андре, то собственный босс казался проходным эпизодом. Нужно лишь дождаться подходящего момента. Выжидая момент, Серж, тем не менее, не побрезговал попросить начальника устроить в их корпорацию Натали. После окончания университета она осталась преподавать на кафедре, училась в аспирантуре. Сержу хотелось, чтобы она постоянно была у него на глазах. Он жаждал полностью контролировать ее жизнь. Например, еще до того, как они начали встречаться, каждое утро лично будил ее телефонным звонком. Поначалу Натали нравилась трогательная забота, затем она попросила не звонить в шесть утра по субботам. Наконец, начала отключать телефон. Но это было незадолго до свадьбы и Сержа не особо расстроило – он, как законный муж, вскоре будет просыпаться каждое утро рядом с ней.
Но все это будет много позже. Пока что в разгар пьяной вечеринки, как раз когда он затеял танцы на газетах, и по комнате, утонувшей в туманной табачной дымке, разлетались обрывки «макулатуры», в дверном проеме предстала Натали – она вновь получила письмо от доброжелателя. Серж не ожидал такой удачи – она появилась в тот момент, когда Андре и Валери, чудом удерживающиеся на измочаленном клочке, бывшем когда-то простыней областной газеты, упоенно целовались под одобрительные и поощряющие вопли всей компании и зажигательный мотив старушки Мадонны.
Натали исчезла из прямоугольника двери. Серж бросился за ней, нашел в двух шагах от двери: она обессилено опиралась о стенку. В ответ на немой вопрос, читавшийся в наполненных слезами глазах, он ответил «да». При этом честно смотрел, не отводя взгляда, в зрачки, расширившиеся в темноте. На его лице не дрогнул ни один мускул. Серж остался собой доволен – Натали поверила ему. Он никогда прежде ее не обманывал, она ему полностью доверяла и менее всего ожидала вероломства. Андре Натали передала короткую записку: «Не звони и не приходи. Я не хочу тебя видеть». Андре ничего не понял. Он пытался объясниться, но Натали упорно избегала его. Потом он узнал, что она оформила производственную практику в столице и уехала. Номер телефона, аську, почту сменила сразу же. На домашнем телефоне у нее стоял определитель, и она не отвечала на его звонки, лишь срабатывал автоответчик.
***
Для Сержа настала горячая пора. Он трудился на два фронта. Андре рассказал, что на самом деле у Натали роман с Алексисом, ее давним другом: «Помнишь, из школы танцев? У них любовь». Натали Серж убеждал в том, что Андре полностью поглощен Валери. Андре не раз пытался поговорить с Натали – узнав, что она вернулась с практики, ждал ее возле университета, подолгу простаивал около дома. Чаще всего поднимался на площадку и смотрел на смеющуюся рожицу. Натали он видел несколько раз, и каждый раз не одну – ее постоянно сопровождали молодые люди. Одним из них был Алексис, второго он не знал. Не знал Андре и о том, что вскоре после возвращения из столицы на Натали было совершено нападение. Двое неизвестных ограбили ее на улице. Напали со спины, сбили с ног, вырвали из рук сумочку и растворились в вечереющем мае. Вместе с сумочкой пропала зачетка.
Первым к Натали прибыл, конечно, Серж с запасными ключами от квартиры – в отсутствие Натали он ухаживал за комнатными цветами. Затем подтянулся Алексис. Парни посовещались и решили не оставлять девушку. Ее родители работали за границей, она с восемнадцати лет жила одна, была вполне самостоятельна, но это случай, когда она нуждалась в помощи и защите. Алексис вызвал своего друга Анатоля, отрекомендовав как «мастера на все руки». Анатоль ловко вставил в замки новые секреты и согласился «поработать» охранником «жертвы отморозков».
Натали после нападения пребывала в состоянии прострации. Она словно оцепенела, два или три дня не выходила из дому. Когда Серж предложил свою помощь и сказал, что ее готовы сопровождать всюду Алексис и Анатоль, она согласилась. Больше всего ее беспокоила пропавшая зачетка. Серж пообещал поговорить с отцом, чтобы тот надавил «на кого нужно». И, действительно, через неделю принес Натали зачетку, добытую не у злодеев, а выуженную из недр нижнего ящика собственного письменного стола. Передавая документ, Серж тонко намекнул, что за нападением стоит некто, кого Натали хорошо знает. И, как бы невзначай бросил фразу о том, что Андре недавно «трясли менты».
– Из-за чего? – спросила испуганно Натали.
– Спутался с нехорошей компанией. Ну а что? Крючочек за крючочком… сначала пьянки, потом девушки непонятные. Поговаривают, что Валери – наркоманка. Так и до криминала недолго докатиться.
Натали расплакалась, закрыв лицо руками. Поглаживая ее по голове, Серж улыбался.
– Кстати, будет лучше, если ты заберешь заявление. Зачем, чтобы это дело копали дальше? Еще неизвестно, до кого докопаются.
Последние слова Серж выделил интонацией и произнес, взяв Натали за подбородок и глядя в ее полные слез глаза. В моменты беспомощности она нравилась ему больше всего. Натали вздрогнула и согласно кивнула. Заявление они забирали вместе. Комбинация удалась блестяще. Серж почувствовал в себе задатки афериста. Ему понравилось то, как он сумел провернуть дело. Друзья Натали, искренне желавшие помочь девушке справиться со стрессом, сами того не подозревая, в глазах Андре превратились в ухажеров. Сам Андре выглядел в глазах Натали чуть ли не преступником. Серж был уверен, что если они случайно встретятся, то она перейдет на другую сторону улицы. Постепенно Натали смягчалась по отношению к Сержу. Например, и вот это было правдой, его отец помог перенести защиту бакалаврской работы и сдачу госэкзамена на август – в июне Натали была не в том состоянии, чтобы сдать сессию, выдержать защиту и «комплексный государственный экзамен».
Сразу после решения бюрократических вопросов она уехала к родителям и провела у них почти два месяца. По возвращении бросилась на шею встречавшему ее в аэропорту Сержу. Он закружил ее, до боли сжал в объятиях и понял, что не все потеряно, и она будет его женщиной.
***
Через год, после окончания учебы, они поженились. Все шло прекрасно, Натали казалась счастливой, об Андре никогда не вспоминала. Еще чуть-чуть, и он, Серж, станет начальником отдела – почва уже подготовлена, папка с компроматом на босса лежит там, где он прятал зачетку Натали. Когда он решит свой вопрос, займется карьерой жены. Сколько она будет сидеть в секретарях! Еще, не дай Бог, кто-то ей приглянется. Будет спокойнее, если она засядет в отделе. Например, по связям с общественностью. Или в пресс-службе. И то, и другое направление казалось Сержу перспективным. Мнение Натали не учитывалось – она ничего не поймет, а с ее легким коммуникабельным характером ей понравится новая должность, можно не сомневаться. Не зря она пять лет корячилась на романо-германском, а потом пыхтела в аспирантуре.
И вот в этот устоявшийся, спланированный мир посмел вторгнуться Андре. Сержа душила немая злоба, и оттуда, где утром скрипнула тревога, поднимался подленький страх, что-то подсказывало: Андре разгадал его, потому и пришел. Минуты ползли, как на резинке. В гостиной гости озабоченно загудели – куда пропали хозяйка и хозяин вечера? Серж нашел в себе силы оторваться от глазка и вернулся в гостиную.
– Где Натали?
– Она сейчас придет, – Серж непринужденно улыбался, но при этом ему стало холодно и липко от ужаса – вдруг окружающие услышат, как в нем скрежещет, с каждым мгновением все сильнее не тревога, а настоящая паника. Натали не было полчаса. Одну тысячу восемьсот секунд Андре о чем-то говорил, а она утирала слезы. Что он рассказывал?
Серж в один глоток выпил рюмку водки, но так и не закусил – в гостиную оживленная, румяная, с горящими глазами вошла Натали. Такой прекрасной он ее еще не видел. Как ни в чём ни бывало, она прошла на свое место, извинилась перед гостями и лучезарно улыбнувшись мужу, спросила:
– Ну-с, а что дальше в программе вечера? Может быть, в шарады поиграем? Потанцуем на газетах, как в старые добрые времена?
Серж почувствовал, как сводит скулы. Ему казалось, он задохнется. Впервые в жизни ему захотелось убить. Он едва сдержался, чтобы не кинуться вдогонку за Андре. Вместо этого Серж налил себе водки, выпил. Гости быстро разобрались на пары, ловко скатали в рулон персидский ковер, покрывавший пол гостиной, Натали принесла стопку корпоративных газет с портретом мужа на первой полосе, швырнула на пол. Веером разлетелись листы мелованой бумаги, зашуршали по светлому паркету.
– Натали, это же газеты со статьей о Серже! – подруга и коллега жены (жены ли?!) Мари растерянно смотрела на раскрасневшуюся Натали.
– Пустяки, Мари. Других все равно нет. А мы еще на работе возьмем. Смелее, ребята! Так и будете стоять?
Гости, немного оторопевшие и слегка протрезвевшие, послушно заняли свои позиции. Натали протянул руку Алексис, ее друг и неизменный партнер на протяжении многих лет. Его беременная жена Аннет и Серж, продолжавший вливать в себя водку, были единственными, кто остался за столом. Впрочем, Аннет тут же спохватилась и, вооружившись фотоаппаратом, принялась снимать танцующих. Постепенно все расслабились – любимые с детства песни в инструментальной обработке ласкали слух, настраивали на легкие и плавные движения. К тому же не хотелось проиграть паре фаворитов – Натали и Алексису. И спустя пять минут, после первой же песни из «Гардемаринов» «Как жизнь без любви…», в комнате звенел смех, сыпались шутки, пары следили друг за другом и безжалостно выгоняли выбывавших. Как и следовало ожидать, остались Натали и Алексис.
– Танго, танго, танго! – дружно скандировали вконец разошедшиеся гости. Возмущенный стук по батарее только подстегнул веселье. – Танго!
У Сержа на мгновение возникло ощущение, что он не просторной в гостиной, собравшей дюжину подвыпивших мужчин и женщин, а на стадионе, заполненном возбужденной ревущей толпой. Натали исчезла на пару минут и вернулась в концертном костюме. Под звуки «Утомленного солнца» Натали и Алексис выдали даже не танец, а пылающую феерию, в зажигательной экспрессии которой Серж почувствовал то, что не передашь словами. Его жена признавалась, что нет любви. Такой откровенности, граничащей с бесстыдством и в то же время наполненной чувством и грацией, он ни разу не видел в ее танце. Алексис, было испугавшийся натиска, сумел почувствовать партнершу. Они стали одним дыханием, одним целым, слились в страсти танца и сыграли признание в нелюбви. И хотя в гостиной был десяток зрителей, Серж понимал, что этот танец предназначен исключительно ему. Последний танец. Финальный.
Под восхищенные крики «Браво!» и «Бис!», вызвавшие очередную серию соло по батарее, никем не замеченный Серж поплелся в их комнату. На постели лежало небрежно брошенное платье – они его выбирали вместе и, как всегда, мнения разошлись. Натали яростно отстаивала свои ромашки. Отстояла… Серж повалился на нежный шелк, пахнущий женой. Он не слышал, как она зашла в комнату. Не слышал, как вышла. Он спал и не спал. В его сознании, подернутом алкогольным дурманом, тяжело ухали молоты, шумело в ушах, в затылке давило, а виски раскалывала боль. Он не слышал, как расходились гости. Сквозь пьяную пелену неясно видел силуэт Натали. Она передвигалась по комнате, чем-то шуршала, постукивала. Затем взвизгнула застежка-молния, щелкнул выключатель, и спальня погрузилась в темноту и одиночество.
Проснувшись наутро, Серж увидел стоящий у постели огромный чемодан. Рядом приютились дорожная сумка и два объемных пакета. На чемодане стояла запотевшая бутылка пива. С жадным наслаждением Серж почувствовал холодное влажное стекло, нетерпеливо сорвал крышку и уже было поднес горлышко к пересохшему рту, как его взгляд упал на записку: «Не звони и не приходи. Я не хочу тебя видеть». Ту самую записку, написанную Натали четыре года назад. Он не слышал, как побулькивая, по полу растекалась пивная лужа. Он не почувствовал боли в колене, ушибленном о ручку опрокинутого чемодана. Его голова запылала огнем, во стократ сильнее похмельного пожара, глаза защипало от едкого дыма. Он не видел и не чувствовал никого и ничего вокруг. Вырваться из ада пламени удалось, лишь выскочив из квартиры. Он осмотрелся, поднял голову вверх и увидел, что на подоконнике окна межэтажной площадки сидят, переплетя пальцы рук, Натали и Андре. Со стены, глядя прямо Сержу в глаза, широко и победно улыбалась свежевыцарапанная в бетоне задорная рожица с подписью «Андре».
Донецк,
июль 2009 г.