С Л У Ж Б А Д Е Т С К И Х К О Ш М А Р О В
Сказочная повесть для детей, которые боятся Того Кто Сидит Под кроватью
Глава 15. ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПО НАУЧНОЙ РАБОТЕ: http://www.proza.ru/2009/07/11/665
Глава XVI. В ИЗБУШКЕ НА КУРЬИХ НОЖКАХ
Вот уж где не ожидала оказаться Маша-Мария, так это на залитой ярким солнечным светом лесной поляне. Здесь, в окружении вековых дубов, среди буйно цветущих ромашек, возвышалась самая настоящая Избушка на Курьих Ножках. Перед избушкой в накрахмаленном платке, яркого ситцу сарафане, поверх которого дыбился не менее броский фартук, стояла сама Баба-Яга и раздавала морковку стайке зайчат.
- Проходите в дом, гости дорогие, чай устали с дороги. Я уж и печку истопила, и сбитень сварила, и чай с листом смородиновым запарила. Скатерть-самобранка помогла тесто наладить, а уж пироги я сама, в русской печи испекла. Сейчас Медведь на Липовой Ноге прикосолапит - мёду гречишного со своей пасеки да малинки лесной-душистой обещал принести. Очень он твоему приходу, Машенька, возрадовался, - приглашала в Избушку на Курьих Ножах Баба Яга. – Помнишь, доченька, волшебные слова, которые надобно моей избушке-то сказать?
- Избушка, избушка, встать к лесу задом, ко мне передом! – с удовольствием произнесла Маша-Мария хорошо знакомое по сказкам заклинание, и Избушка, покряхтев и попереминаясь, со скрипом повернулась.
- Пофорсить вздумала, рябушка моя, – погладила Избушку Яга. - Да как же ей не пофорсить, чай не каждый день гостей дорогих встречает! Ты уж не балуй, Избонька моя, рябонька, постой смирно, будь ласкова, не спровадь гостей с лестницы.
Избушка послушно замерла на месте, и Маша взобралась по неровным и хлипким ступенькам. Тут только девочка обратила внимание, что вместо ночной рубашки на ней сарафан красный, по краю вышитый, с рубашкой холста беленого, а на ногах - лапотки плетеные. Расчесанные мамой перед сном волосы заплелись в косу, перевязанную алой атласной лентой.
- Сарафан-то наш краше да удобнее капронов-синтипонов модных, из которых одёжу ныне шить стали. Я днесь попробовала надеть футболку с магазину, так вмиг и исчесалась-исцарапалась вся как есть от химии-синтетики этой. Другое дело наш холст, что под солнцем рос, росой питался, косой убрался, да руками прялся. Такая ткань тело белое не счешет, в лют-холод согреет, в жар летний прохладой овеет, худобу-хворобу отведет, красу девичью подчеркнет, - приговаривала Яга, кидая зайцам последние морковки.
- А вы, трусишки, скачите по домам покуда. Завтра прибегайте, капустка белокочанная у меня для вас припасена, - отправила зайчат Яга и полезла вслед за Машей-Марией.
Сюрприз ожидал Машу-Марию и в избушке. Вместо густой паутины по углам, мышей, крыс, грязи и мусора, Маша-Мария увидела свежевыбеленную печку, до блеска натертую кочергу у печи, стол, накрытый изумительной белизны да вышитой скатертью. На столе стояли глиняный кувшин, огромное деревянное блюдо с испускающими аромат свежевыпеченного хлеба пирогами, шанешками и ватрушками. У сложенной бревнами-кругляками стены, на деревянной резной скамье - накрытая чистой салфеткой деревянная кадка с водой, напротив – изукрашенный росписью сундук. На стене висели резного дерева полка с идеально чистыми мисками на ней, а немного дальше – пучки каких-то душистых трав и пара новеньких желтых лаптей. На подоконнике единственного окна обильно цвела герань. Тесновато было в Избушке на Курьих Ножках, но очень уютно.
- Рукомойник за печуркой, рядом рушник найдешь - умойся с дороги, освежись, гостюшка, - ходко вскарабкавшись по крутой лестнице, прошамкала Баба-Яга, - а после и к столу присаживайся, угощайся на доброе здоровьице.
Раньше Маша-Мария думала, что такие вкусные пирожки и шанешки способна испечь только ее бабушка. Кто бы мог подумать, что и Баба-Яга стряпуха не хуже! Но особенно девочке пришелся по вкусу сбитень – горячий терпкий напиток, который Маша-Мария раньше не пробовала, но слышала о нем из рассказов мамы. Девочка хотела было уже благодарить хозяйку за вкусное угощение, как в дверь постучались.
- Проходи в горницу, не стесняйся Михайло Потапыч, - громко приглашала Баба-Яга, семеня к двери, — гостем будь. Марьюшка-то здесь уже!
- А и здравствуй, Машенька. Не припомнишь ли меня? – ввалившись в избушку, заревел косматый медведище. Распрямившись, он занял больше половины избы и уперся головой прямо в матицу крыши. – Где тот табурет, что покрепче, хозяйка?
Медведь уселся к столу на поданный Ягой дубовый табурет, и отправил в рот дюжину пирожков:
- Неужели не упомнишь, мы ведь встречались – страхом я твоим бывал. Как же подросла ты с тех пор, однако! – радостно ревел косолапый гость.
Тут Маша-Мария вспомнила, как в новосибирской квартире, где она жила раньше, появлялся в темноте угла громадных размеров медведище. Как стоял он там каждую ночь, и как она его сильно боялась. Правда, мама говорила, что за медведя тогда Маша-Мария приняла ее только что принесенную из магазина шубу. Мама примеряла ее весь вечер, и, забыв повесить в шкаф, оставила на плечиках в комнате.
- Так оно и было, права твоя мама, - громогласно басил Михайло Потапыч. - Так ты испугалась той шубы, что мне потом долго к тебе заходить пришлось. Зимой дело было, спать хотелось дюже. А в берлогу залечь никак не случилось – каждую ноченьку ты меня вызывала. Лежишь, помнится, дрожишь - ажно одеяльце ходуном ходит, что твой лист осиновый. Ждешь меня, представляешь, какой я косматый да страшный. Я только лапу в мед обмакну да в пасть положу, как бежит дежурный, страхвызов вручает. Страхвызов – бумага официальная, все равно что приказ – не обсуждается… Покряхчу-покряхчу, бывало, да и вместо того, чтобы в берлогу залечь, в дорогу собираюсь … Да-а-а!.. А помнишь, как кончился тот страх?
- Не очень, - пытаясь вспомнить, наморщила лоб Маша-Мария.
- Ты была еще махонькая тогда, но уже дюже храбрая, - помог косолапый. - Надоело тебе страх терпеть, и вспомнила мамин рассказ про шубу. Встала ты однажды с кровати, да и пошла мне – своему страху - навстречу. Дошла до угла, где я прятался, протянула руку... Потом вернулась в свою кроватку и мирно уснула. А почему? Потому, что кроме своего страха в углу никого не обнаружила. Не было там медведя – настоящего медведя, знамо дело! Одно жалко, свидеться с тобой мне с тех пор больше не приходилось: исчез для тебя мой страх, испарился как мед в горшке, как малина в лукошке… Малина в лукошке! Ах я, голова садовая, про гостинцы-то, что нес, забыл вовсе!
Стукнув лапой по лбу, медведь высунулся в окно:
- Котофей, будь другом, занеси в избу лукошко да горшочек. Я их у твоего дуба оставил.
__________
Глава 17. СКАЗКИ КОТА БАЮНА И ОПАСНОЕ ВТОРЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2009/07/11/676