В 1601 году Госпожа Окуни из Изуми, что однажды изобрела на берегу реки новый стиль танца, должна была приехать и в Китай. Позже этот танец станет театром, претерпит множество изменений и будет назван Кабуки, но в 1601 году все ждали лишь Госпожу Окуни из Изуми, которая должна выступать в Императорском дворце перед Императором, и его придворными, и даже его старшим нелюбимым сыном Господином Чонглао.
Для Господина Чонглао и его друзей уже поставили кресла, ничем не отличающиеся от кресел других придворных кроме того, что стояли особняком и очень близко друг к другу.
Господин Чонглао давно знал о приезде Окуни из Изуми и надеялся, что Господин Ду-ду не захворает снова, что Господин Юй поправиться настолько, чтобы почтить его своим присутствием, что Господин Садамицу обрадуется тому, насколько интересна культура его родной страны Господину Чонглао.
Вот тут-то Господин Чонглао ошибался.
Господина Садамицу сейчас не интересовала культура своей страны, своя страна в целом и даже родственники, не считая бабушки с дедушкой и дяди, по которому он немного скучал. Он, как и все японцы, крайне патриотичен, но раз уж он вбил себе что-то в голову, раз что-то отвлекло его внимание, то ничего нельзя было уже поделать. Таков был характер молодого Господина Садамицу, жесткий и немного грубоватый. И печаль Господина Садамицу, которую Господин Чонглао связывал со скукой по родной стране, была на самом деле печалью от того, что, когда еще он приехал в Китай, сразу решил когда и покинет его – едва Господина Чонглао признают наследным принцем. Сейчас Господин Садамицу чувствовал, что время это приближается, и, сам того не замечая, бледнел, тускнел, понемногу покидал страну, ему снился его дом.
Он и не заметил, как его дни подошли к концу.
Створка двери отъехала вбок, в комнату вошел Господин Чжоу. Господин Садамицу сразу отметил ярко-красные липкие губы Ду-ду и взял из его рук громоздкую золотую заколку для волос, которой могла бы позавидовать любая модница. Эту заколку, с маленькой бабочкой на жемчужной нитке, подарил Господину Чжоу Господин Бабочка на прошлое его день рождения. Ду-ду тогда исполнилось двадцать пять.
Господин Чжоу быстро скинул с себя одежду и ничком упал на широкую кровать. Кровать принадлежала Господину Чонглао. Закрыв за Ду-ду двери, Господин Садамицу удалился в соседнюю комнату, приказал слугам принести еще кровать, чтобы придвинуть к уже стоящей там. Госпожа Лян вздохнула и попросила Господина Садамицу готовиться ко сну, так как они уже с Господином Чонглао уже собирались ложиться.
-Садамицу никогда не ложиться рано. - Господин Чонглао подложил под голову еще подушку.
-Наверное Хэ не стоит знать о том, как используют его комнату.
-Он же не собирался сегодня ночевать здесь? – Заволновался почти наследный принц. – Так, Садамицу?
Господин Садамицу неловко пожал плечами, ударился о створку двери, так как проверял, спит ли Ду-ду, поморщился и вышел в сад. Почти наследный принц помахал ему рукой.
-Все хорошо. – Уверенно заявил он. – Если Хэ и придет, он просто приляжет где-нибудь рядом. – Комната, в которой они собирались заночевать, теперь, благодаря Господину Чжоу, все втроем, принадлежала Господину Бабочке, но, в силу известных обстоятельств, он не пользовался ей уже неделю.
-Отец этого не любит. – Продолжил он. – Наверное. Но мне нравится, когда мои друзья могут быть со мной.
-Твоим друзьям это тоже нравится. – Пробормотала уже почти заснувшая Госпожа Лян.