3
Мэтью Браун всегда знал, что у начальства он на плохом счету. Только полному неудачнику могло достаться такое назначение – в то время как половина бывших коллег давно на теплых местечках, да и званием повыше. Но сегодняшний день – это уже черезчур. В конце концов, эта тюрьма – не единственная в Галактике. Так какого же черта именно сюда прислали приговоренного Дестроера?! И именно Мэтью Брауну досталось ее переводить из крыла в крыло! Если что случится – а как, как оно может не случиться?! – кто будет отвечать?! Ответ заранее ясен. Во всей тюрьме ни одного нормального Таланта, кроме психиатра средней руки и двух еще более средненьких телекинетиков!
- Дестроер латентна, - безапелляционно заявили сверху. И куда денешься? Все знают, что латентность в любой момент может перейти… в совсем другое состояние, но когда это произойдет, то кого в подобном обвинят? Правильно…
Хорошо еще, что терпеть ее меньше суток. И плохо, что казнить тоже самим придется, а в момент опасности у любого Таланта - самые лучшие шансы на «инициацию» или как там эта гадость у Дестроеров называется?!..
И деваться некуда – придется сопровождать. Если что-то случится и выяснится, что подчиненные напортачили, а он лично не проверил… Трибунал – не трибунал, но разжалование точно ждет. И комендант тюрьмы не вступится и не вспомнит о безупречной службе. А до пенсии осталось меньше десяти лет…
Вот и камера. Та самая. Вроде не фонит. Но это еще ничего не значит. И, как минимум, двоим ребятам уже не по себе. Хотя он и постарался с собой самых отмороженных взять, кому уж точно море по колено…
- На выход! – Джон Фрэнки ни черта не боится, хоть это хорошо. Потому первым и сунулся. Дестроеров раньше в глаза не видел, любопытно ему, видите ли… А в клетку к взбесившимся, неделю голодающим тиграм залезть не пробовал?!
- Что, уже пора? – ехидный насмешливый голос, и его обладательницу нужно потерпеть всего девять минут. Пока ее ведешь в крыло смертников. Мэтью Браун нервно прикусил губу и поспешно обернулся на подчиненных – не заметили ли? Если и да, то по лицам не поймешь… Кому охота потом по шапке получить?
- Ну ладно, - Мэтью казалось, что он видит насмешливый взгляд двух злобных глаз, буквально полчаса назад смотревших на него с фотографии личного дела. Внушительного такого, толстого… - Черт с вами. Спасибо этому свету, пойдем на следующий!
Еще, к сожалению, нет. Еще тринадцать часов с ней возиться!
Вышла. Четверо тут же вцепились ей в руки, плечи. Расстегнули простые «браслеты», защелкнули специальные. Как же, поможет, если эта тварь инициируется!
- И как таких земля носит! – не удержался Пол Мэйсон – тридцать лет в конвоирах.
- А не пошел бы ты… - равнодушно пожала плечами Дестроер.
Не надо было брать Пола с собой. Двоим пришлось схватить его - вместо того, чтобы караулить действия твари. Или надо было позволить ему рассадить ей рожу? Тварь не жалко, но вдруг инициируется?
- Пошла! – резко велел Мэтью. – Шевелись, падаль!
- От падали слышу!
На этот раз Пол сдержался. А твари сунули в рот кляп. Ну, кто придумал протокол для таких? Ох уж эти законники из Галактической Лиги! Сейчас бы расстреляли в упор. Двадцать-тридцать пуль и ее угробят!..
Соседний коридор. Еще три поворота и – спасительная дверь в соседнее крыло.
Всего омерзительнее, что у твари человеческий облик. Как издевательство. Человеческое, нестареющее лицо, как у всех подобных ей. Впрочем, эта бы все равно не успела постареть…
И тут ЭТО случилось. Лучше бы он взял трусов, но дисциплинированных! Мало того, что тварь – человек, она еще и баба, и не уродливая, чтоб ей… Одни карие с прозеленью глаза как были бы хороши у нормальной девки, и какое издевательство – у этой. Смех смехом, но были бы уж монстры как монстры, что ли – с рогами и копытами, как положено. И покрыты слизью, как венерианцы…
Тот самый Джон Фрэнки (завтра же вылетит с работы, если раньше не вылетит сам Мэтью!), понадеявшись, что наручники держат ее (кретин, какой же кретин!), как бы невзначай положил руку ей на ляжку и начал поглаживать. Хоть бы подумал о том, что у нее скованы только руки. А отнюдь не ноги!
Мэтью с Полом одновременно рванулись вперед – перехватить идиота. И опоздали.
Выплевывая кровь изо рта (сколько ему придется вставлять зубов – десять или двенадцать? И операцию делать – если не хочет вечно шрамы на губах носить – такие сами не сойдут), Джон отклеился от стенки, пытаясь подняться на ноги. И тянясь за оружием, идиот!..
- С...!
Из пасти твари вырвалась ядовитая тирада с перечислением всей родни Джона до седьмого колена, особенностей их анатомии, а также в каких сексуально-кровосмесительных отношениях они состояли друг с другом и лично с ним.
- Пусти! – Джон рвался из рук Пола, - пусти, я убью ее!..
- Минутой раньше, минутой позже, - с претензией на философию пожала тощими плечами тварь, ухмыляясь. Как будто это не она только что материлась как… как тварь.
Обезоруженного Джона можно и не держать – сам он подняться не может. Кажется, тварь ему еще и почки отбила. Лучше его немедленно в госпиталь – с такими травмами рисковать не стоит.
- Пол, проводи его в лазарет. А ты - пошла! – Мэтью с силой ткнул ее кулаком в спину, - а ну, поторопись, душегубка!..
Нет, пожалуй, хорошо, что ее нельзя расстрелять прямо сейчас. Потому что пуля – это просто. А вот если забыть намочить тряпку, что кладут на голову, когда врубят «трон». Тварь будет долго гореть!.. Джону стоит только намеком идею подбросить – он сделает. Все равно его списывать придется.
Глава вторая.
1
Дверь общей камеры с грохотом отворилась, и на пороге появилась новая узница. В первую секунду Тави не разглядела в полумраке лицо – лишь тоненькую фигурку, наручники, плечистых конвоиров за спиной... Хрупкая светловолосая девочка. Кто-то рядом с Тави, кажется, брюнет с капитанскими нашивками, присвистнул:
- Что могло натворить такое ангельское создание?
- Хорошенькая! – отметил еще один арестант с верхней полки. Похоже, Тави в своем трансе еще не со всеми тут знакома…
- Совсем уже Галактическая Свора с ума спятила – детей к смерти приговаривают! – выругался интеллигентный с виду мужчина справа.
- Все мы живущие - закоренелые грешники, достойные смерти, лишь не все еще услышали свой приговор!.. – затянул свою песню священник.
Девочка вступила в более освещенное пространство – и Тави окаменела. Теперь она могла ответить интеллигенту. Могла – но не хотела. Все равно это уже бессмысленно.
- Элия… - прошептала она. Рецидивистка выплюнула кляп аж на середину камеры.
- О, Сноу Квин! – помахала ей рукой девушка, - неужели мы теперь в одной лодке? Ты ошиблась – я не там, где ты думала!..
Дверь захлопнулась. Элия, разом помрачнев – и, слава Богу, замолчав – села на свободные нары.
Тави полуживым взглядом следила, как монахиня гибким, молодым движением поднялась на ноги, подошла к дверям и решительно постучала. Появившемуся в просвете пожилому конвоиру она с ходу заявила:
- Мы здесь все приговоренные. И все остальные свободны. Раскуйте же и эту девушку.
Она в своем уме?!
- Эта девушка, к вашему сведению, сестра, - осадил монахиню конвоир, - два месяца назад застрелила собственных родителей. Не говоря уже о том, что она – латентный Дестроер.
Еще и это! Теперь многое становится понятным…
- Лишь Господь имеет право судить, - сестра Ирина даже не опустила глаз.
Эта девочка, похоже, за всю свою жизнь ни разу не покидала монастыря. Иначе не стал бы предлагать помощь всем подряд. Интересно, что монах считает всех живущих грешниками, достойными Ада, а девушка, похоже, уверена, что закоренелых не бывает и все способны раскаяться. Забавно, что оба они – православные христиане, да еще и из России. Это и есть та самая двойственность русской души, о которой столько пишут?
- Мы все завтра умрем. Будьте же милосердны.
- Милосердие уже было ей оказано и неоднократно! Последний раз – когда ее отправили вместо электрического стула в исправительную тюрь… интернат. В результате, директор заведения и четыре охранника – в реанимации, и выживут или нет – еще вопрос. А пока ее вели сюда, она искалечила одного из моих людей, и наручники ей не помешали! И на вашем месте я бы сунул ей кляп обратно – после той вони, что идет из ее пасти, нужно уши мыть с мылом!
- Тем не менее, я вас прошу, - какой чистый, хрустальный голос. Будь Тави младше, она… она решила бы, что искренняя вера действительно делает людей лучше.
- Черт с вами, сестра.
- Благодарю вас.
Трое конвоиров торопливо расковали Элию и еще более торопливо покинули камеру.
- Смотрите, чтобы она кого-нибудь из ваших не кокнула! – буркнул на прощание пожилой и от души хлопнул дверью.
- О, Боже! – расхохоталась юная преступница… и как выяснилось - Дестроер, - меня уже зэки в тюрьме боятся!..
2
- Вы знаете ее? – когда монахиня успела подойти? И так незаметно…
- Да. Иногда мне кажется, что с нее и начались мои несчастья, - Тави замолчала.
- Расскажите.
Тави против воли обернулась. Сколько чистоты, добра и понимания в больших серых глазах! Тави бы хоть немножко этого – чтобы не так страшно и безнадежно было умирать!.. Может, и в самом деле рассказать? Хуже уже не будет – может, станет легче?
- Наверное, я просто была на пределе… - честно призналась она, - но до нее мне всех удавалось исправить. Всех детей, что поручали мне. А она даже сознание не раскрыла. До этого я думала, что мне отказал профессионализм. Но раз Элия – латентный Дестроер, это все объясняет.
- То есть, вы не знали, что лечите Дестроера? – легкое удивление изогнуло темные брови девушки. А она красива. По-другому одеть – глаз будет не отвести. Зачем ей был нужен монастырь? Да еще и до такой степени, чтобы умереть за свою веру? Хотя если вспомнить, что кое-кто здесь собрался на тот свет и вовсе по глупости…
- Это не всегда говорят. А иногда подобное настолько скрыто, что сразу и не выявляется.
- А если выявляется в детстве?
- Не знаю. Я о таких случаях не слышала… Возможно, у детей это и не проявляется.
Не об этом ли Декрет?
- Я не смогла убедить ее даже в том, что она неправа… - Тави горько усмехнулась. Милый термин для убийства! – И говорить со мной она тоже не захотела. В каком-то смысле мы, психиатры - тоже исповедники. Вам ведь приходилось кого-то исповедовать, сестра?
- Зовите меня Ириной… Да, приходилось, конечно же.
- Значит, вы понимаете, что это такое – пропустить через себя чужую боль, чужую вину, прочувствовать их до мельчайшей капли. И делать это раз за разом, день за днем – с новыми и новыми людьми… - Тави закрыла лицо руками. Ну, вот, не хватало еще действительно расплакаться! – а тут нас просто завалили пациентами. И мы сорвались одновременно – мой муж Патрик и я. Но ему пришлось хуже, он сошел с ума и… я не смогла его спасти. А я лишь лишилась Таланта. После этого хотела только одного – умереть. Правда, предпочла бы таблетки электрическому стулу! – о Боже, она сейчас рассмеется не хуже Элии! - а закон решил иначе! – Тави на секунду замолчала. - А вы здесь как оказались, сестра?
В общем-то, это и так понятно.
- Я не придерживаюсь Галактической Религии. Меня осудили как сектантку. И меня зовут Ирина, - мягко напомнила она.
- Понимаете, Ирина… Это абсурд, конечно – то, что мне порой приходит в голову. Но, может быть, беда в том, что все врачи нашего центра были глубоко порядочными людьми? Поэтому они и срываются, пропуская через себя мысли преступников. Поэтому взрослых осужденных и не лечат. Это вообще никому не выдержать… Раньше я не понимала.
- И где же выход? – грустно уточнила Ирина. Она сочувствует Тави – это видно. Но только ли ей?
- Я уже упомянула, что это - абсурд, но, возможно, в кристальности психиатров все и дело? Впору делать психокорректорами самих преступников… - горько рассмеялась Тави, - возможно, понять и выдержать вину убийцы может только тот, кто убивал сам. Но этого никогда не будет. К овладению Талантами по-прежнему будет допускать лишь честных и безупречных людей, а они будут свихиваться, задыхаясь в чужой агонии. Вот и все!