По девятым числам проще всего излечиваться от алкоголизма, и только поэтому Будаев выбрал этот день, мокрый и пасмурный.
Утром Будаев посмотрел в зеркало, заляпанное какими-то беловатыми пятнами и переводной картинкой ещё гэдээровских времён. На Будаева грусто смотрела выцветшая молодая фройлян с оголённым плечом, на котором довольно ясно была видна татуировка "Fick mich!": такие нравы были в ГДР сорок лет назад, Stasi знала, как пускать пыль в глаза Западному Берлину. Что же касается зеркала, то в нём слабо отразилось красноватое лицо с монгольскими глазами, которое тут же было названо "Буддаев" - именно с двумя "д", так проще лечиться от пьянства или дешевле опохмелиться, один хрен.
Процесс лечения любого рода зависимостей, как всем известно, долог, и только к вечеру стало ясно, что можно начинать. Буддаев намахнул ещё двести пятьдесят, добрёл до супермаркета "Минимарт", взял там Johnny Walker Swing 75cl (гулять так гулять!). Рядом с автостоянкой росло чахлое дерево с прибитой косо табличкой "Подъ дрьвом не бухати". "Надо же, - подумал Буддаев, - совсем язык забыли, и здесь евреи нагадили". Он было собрался медитировать, но какой-то мудозвон в "тойоте" врубил радио, и высокий шепелявый голос ди-джея вкрадчиво зашептал : "Вы слушайте радио "Анальная дача 104.1 FM", сейчас неподражаемая Мара - вечная надежда говнорока". Вечная надежда запела что-то типа "Жизнь - это радость, а радость - это бухло. Не будет бухла - не будет и радости, так что вылей, вылей всё в унитаз".
"Мара - это демон. Не соблазнишь, сука", - решил Буддаев и перестал думать.
Очнулся Буддаев оттого, что его то ли гладили по плечу, то ли били по почкам пятеро мужчин с гибкими чёрными жезлами. Последнее, что помнил просветлённый - это зелёные глаза толстого мальчика, из безопасного далёка наблюдавшего, как менты метут пьяного. "Какой длинноносый, - успел заметить Буддаев, - наверное, из староверов. Староверов, точно".
Староверов немного постоял под древом небухати, ему приходилось пару раз видеть бодхисаттв, а вот Будду он видел впервые, но это задержало Староверова ненадолго, ведь надо было купить полдюжины бутылок тёмного "Велкопоповицкого Козела", причём непременно чешского, потому что российского "Козла" пить совершенно невозможно.