28. 01. 77
Зима в этом году выдалась холодная, но не снежная. Земля потеряла эластичность, застыв твёрдыми комьями грязи. Иосиф с группой в шесть человек работал в селе Отаки (не путать с Атаками на севере Молдавии), недалеко от Дубоссар. Монтировали конвейер по изготовлению сока. Летом село утопает в садах, а теперь деревья голыми негнущимися ветвями подчёркивали неуютную зябкость. Добираться домой каждый день было почти невозможно, и Иосиф жил в летнем общежитии для временных рабочих. Комендант выдал несколько одеял на человека, но они не спасали от холода. За ночь в комнате вода в ведре промерзала насквозь. Спать ложились на белые простыни в ватных брюках и фуфайке, предварительно выпив стакан водки. Ночью по нужде выходили во двор, а потом долго отогревались, зарывшись с головой под одеяла. Питались в колхозной столовке, единственном общественном помещении, где можно было снять фуфайку и рукавицы. Днём отогревались работой, в десять утра солнце прогревало воздух, и было очень приятно подставлять лицо его лучам, однако, не дай бог, голыми руками прикоснуться к железу, прихватит.
05. 03. 77
26 февраля проводили Лилю Шварцман с сыном. Яша, её муж, остался один. Ещё одна разбитая семья. Сегодня уехал Петя Ройтбург со своей подругой.
Вчера праздновали Пурим на квартире у Шехтмана Исаака Ильича. Иосиф знает его по работе, но не по заводу имени Фрунзе, а по заводу, тоже насосному, имени Котовского, где Иосиф работал (над диссертацией) последние четыре года. Потом эти два завода объединили. Исаака Ильича по уровню интеллекта называли Энштейном. Его методика организации производственного процесса внедрялась в централизованном порядке на многие крупные предприятия Молдавии. Вряд ли лет десять назад кто-либо мог бы поверить, что Исаак Ильич решится выехать в Израиль. Революция в еврейских головах. На праздник к нему собрались не только отказники, но и его друзья евреи и не евреи. Дом был забит. Седая голова Исаака Ильича, он был высокого роста, с живым лицом, умными чуть смеющимися глазами, возвышалась надо всеми. Иосиф произнёс речь-тост, который закончил словами, что еврейский жребий, в переводе на иврит «пур», сегодня в Израиле, в будущем году в Иерусалиме!
Домой возвращались ночным троллейбусом. Иосиф, как всегда, выпил. Мина выговаривала ему, что ей неудобно на людях, выпивает и говорит нестандартные фразы. Сзади на сиденье два кгбэшника прислушивались к разговору. На спуске по бульвару Негруцы троллейбус резко качнуло. Он продолжал ещё несколько мгновений катиться вниз по уклону и остановился. Погас свет, двери автоматически раскрылись, снова качнуло, но уже сильней. Троллейбусное стекло просвечивало быстро заполняющейся людьми улицей. Такое впечатление, что где-то прорвало плотину, но вместо воды – люди. Иосиф с винным запалом воскликнул: «Народ вышел на улицы! Да здравствует революция!» Мина тащила его к выходу: «Дурень, это не революция, это землетрясение». Кгбэшники протестовали: «Иосиф Иделевич, прекратите подстрекать народ, мы вас арестуем». Дудки. Иосиф знал, что не арестуют, будут угрожать, думают, что сила у них ещё есть, но не знают, что пар уже вышел. «Нет, нет, – продолжал Иосиф, - они должны понимать, что любое потрясение приводит к разрушенью. Евреи покидают Кишинёв! Нет более сильного землетрясенья!» Снова толчок, послышался перезвон вылетающих стёкол, Иосиф потерял равновесие - не мудрено после выпитого. Закричали вокруг люди, исчезли кгбэшники.