Жил-был Писатель. Родился в тысяча восемьсот каком-то году, в дворянской семье. Мама его была женщиной нервной, любившей французскую литературу. Отец - деловым человеком. У мальчика была няня. Звали ее Марина Николаевна Штепсель. Она рассказывала мальчику русские народные сказки перед сном, развивая тем самым у будущего гиганта литературы любовь к знаниям и народу. С народом молодой человек начал знакомиться уже с первых лет своей жизни в усадьбе отца Черт-Ильиновке, близ реки Воплы, рядом со славным городком Горнорепейском. У отца был сторож Трофим, отличавшийся глубокими познаниями о жизни как таковой и русского народа в частности и выражавший свои знания после очередного стаканчика медовухи Жадный и охочий до всего нового, юный Писатель внимательно записывал все услышанное в блокнот, который потом остался потомкам так же, как и любимые носки Писателя в горошек, подаренные дядей Карлом Лихтдерштейном на 10-летие. Так прошло детство будущего властителя умов.
Вслед за детством наш герой погрузился в сладкое время отрочества, поступив на филологическое отделение философского университета города Перочин. Во время учебы в институте с ним произошло два знаменательных события: он впервые начал писать стихи под чутким контролем учителя-словесника М.Ю.Палочкина, и умер Юлианн Сушкин, основоположник идейного течения неогитаризм (Помните, друзья мои? Великий лозунг неогитаристов: «Да пребудет с вами Свет!.. И мы как его представители!»). Последнее известие очень сильно повлияло на Писателя: целых 8 месяцев он не ходил, не ел, не разговаривал, а только лежал на любимом кресле, пропахшем любимой, истинно народной едой - селедкой с картошкой и огурчиками знаменитого булочника Булошника. В голове будущего властителя дум созревали, грелись и нежно мялись друг с дружкой мысли о судьбе России. Вскоре был готов труд пока еще не признанного гения - 2-х страничный рассказ "Мужик", идейным вдохновителем которого был друг детства, сторож Трофим (который, кстати, вполне мог выпустить автобиографию и рассказать о знакомстве с будущим властителем дум, но так и не сделал этого, и умер в безвестии, но с чистым и хорошим сердцем, оставив свое потомство в лице двух годовалых близнецов. Но его ошибку исправили потомки - выпустившие книгу, созданную по заметкам Трофима в дневнике (что, кстати, было удивительно, ведь писать Трофим не умел...Нам остается только предположить, что он общался телепатически с потомками, передавая им бесценные 16 лет знакомства с нашим Писателем, властителем дум)).
"Мужик" был отправлен в "Современные приписки", и сразу завоевал признание, любовь, уважение, почитание, а также ни много ни мало разум, сердце и, самое главное, мозги всех возможных литературных критиков, заявлявших о не много ни мало преемнике старых добрых традиций Сушкина, Мотоголя, Пензенского, Кахно-Мухаграфеевича и Суперкахномухаграфеевича (правда, Мотоголь, Пензенский, Кахно-Мутаграфеевич пока еще не умерли, и даже не думали передавать кому-то свои старые добрые традиции, а Суперкахномухаграфеевич еще не родился, но!.. Друзья мои! История - вещь удивительная, неточная, относительная и полная противоречий, от нее всё и всего (и даже всего того) можно ожидать!.. ).
Через год Писатель, уже признанный гений, влюбился в дочку крепостного актера Василису Прекрасную, но не женился на ней (Василиса происходила из крестьнской семьи, состояние её было равно нулю), а предпочел дочку богатого торговца коврами Марлену ИхВилль Ферзеляйн. Драматическая любовь и противоречие между чувством и материальным положением вдохновили признанного гения и властителя дум на сборник стихов, посвященный ИхВилль Ферзеляйн: "Сердцем не с тобой".
Тогда же с творчеством Писателя познакомился (крепко, за ручку, и даже навсегда) Хвалодоупадинский. И сразу же пришел в восторг (впрочем, Хвалодоупадинский приходил в восторг довльно часто, если даже не сказать все время, от любого прочитанного им произведения, вот почему восторг очень даже устал от Хвалодоупадинского, но растолковать не мог, поэтому Хвалодоупадинский продолжал приходить в восторг. Чуть позже состоялось историческое свидание Хвалодоупадинского и Писателя, перед которым был божий знак - затмение, продолжавшееся ровно 5 секунд. На той встрече они говорили очень много и актуально, про политическую ситуацию в Ираке и Юлию Тимошенко, например. До нас дошли видеокассеты того времени, на которных два гения и властителя дум едят мороженое с раками по-петербужски, попивая квасок "От Булошника".
Дальше было время творческого взрыва. Он писал, его печатали,о нем писали все видные критики того времени: "Его суждения воистинну...новы!" (Сперцен), "Писатель жжот!" (Некраскин-Покраскин), "+1!!!" (Графолюбов) и даже "Здесь был Вася Пупкин!!!!" (Вася Пупкин). Перечислим наиболее яркие работы того периода: роман "Спозаранку, Или Дворянская любовь", роман "Вечные ценности", повесть "Не флуди", сборники стихов "Темным вечером шел по улице Красных фонарей" и "Горькая правда.Я люблю писать", а также шедевральный роман-ответ на знаменитый вопрос Чернышевского "Что делать?" - "Заткнись, а!!А то в рыло получишь, понял, да?.."
Современники отзывались о нем как о человеке добром, мягком, высоком и провлявшем недюжинные умственные способности. Кому как не такому человеку думать о судьбе России!! Как писал Е.Ф.Шапочко-Шлюпиков: "всё: его квартира, письменные принадлежности, кусочки обглоданного и полусъеденного пергамента, книги, вазы, люстры, потолки, турецкие, заляпанные рыбными пятнами шелковые занавески, об которые он иногда вытирался, светильники и подсвешники, столы, стулья и даже, кажется, слуги носили ЕГО характер, его дух и некоторые особенности...передать которые на бумаге решительно невозможно...".
Именно в этот период его бесценной жизни Писателя нарисовал Олександр Рисовальщиков, знаменитый художник-портретист. Что мы видим на картине? Устремленный вправо сосредоточенный взгляд в первую очередь думающего и потом уже о Родине человека, серо-зелено-голубые глаза, не молодое, но повидавшее многое лицо, как будто кивающее нам с портрета и говорящее: "да-да, это я вот тут изображен", длинную лубудиную шею, лысый череп и невообразимых размеров нечесаную бороду... Всё, каждая пылинка, каждая грязинка на голове Писателя видны нам, вот такой талант был у Олександра... Руки гения сложены на коленях в замок, и мы видим длинные, служающие доказательством служения Музе ногти, колени укутаны в клетчатый плед, любимый плед писателя, именно в этот плед Писатель заворачивался, когда писал свои шедевры. Сидит же Писатель на кресле, широком и удобном английском кресле с дорогой позолеченной обивкой родного происхождения. Это кресло - презент на 60-летие от его поклонницы, 84-летней баронессы Илинесссы Ку-Клус-Плен...
Итак, мы видим его, этого яркого человека в кресле, видим пыль на давно не стираном пледе и в волосах...И мы не можем поверить, что его, такого замечательного человека, уже нет с нами. Он умер в селе Шольсински в Русланской губернии (он очень любил бывать в деревне, гулять по полям и беседовать с крестьянками про жизнь. Каждые три года наведывался туда, отдыхая, по его словам от "гнетущего", и, предаваясь воспоминаниям, играл "за своего" и даже ходил в школу с деревенскими ребятишками. В родной деревне росло много конопли, поэтому, бывая в городе, частенько покупал это замечательное растение и нюхал, думая о малой родине, а на вопрос "что делаешь-то?" отвечал неизменным "о России думаю, брат!"), доканчивая книгу о крестьянах "Заметки грибоеда"...Но умер как и подобает великому, истинно великому в своем величии человеку... Последние слова гения были такими: "Скажи, Прасковьюшка, жива Родина-то? Жива, да? Ну и хорошо-то как, Прасковьюшка!..Родине без меня не жить, а мне без Родины".