Две любви невозможны –
Убийцею станет одна!
Евгений Евтушенко
Предисловие
– Жизнь – это сон. Любовь – это ад, – писал Дениил Хэндлер в своей книге "Наречие".
Почему? Почему именно эта психологически тяжёлая и непонятная книга врезалась камнем в мозг? Почему эти слова я могла вспомнить с лёгкостью после того, что произошло? Почему я не задаю вопрос: где я? С кем? Почему чувствую боль и не плачу? Столько почему! А ответ? Где? И опять почему… Слово, которое мне непонятно Кто его придумал? Почему… Слова из этой книги запомнились по простой причине: последняя моя прочитанная книга – именно "Наречие". Слабо сказать прочитанная, я её читала несколько раз, но так и ничего не поняла. В мозг вбились слова, выражения, но уловить суть не смогла, а может, душа предчувствовала мои приключения, вот поэтому и посчитала, что ещё рано всё понимать. Впереди – явная трясина непонимания, которая будет мучить мозг долго, но потом всё-таки оставит шанс всё прочувствовать и понять. Лишь начало этой книги я поняла навсегда: жизнь - сон, любовь – ад. Сложно с этим не согласится. Просыпаешься – а тебе уже 35, любишь – а тебя бросают. Именно поэтому слова эти и впились как пиявки, а слово "почему" вообще стало крылатым!
Часть I
1
Это слово стояло перед открытыми глазами, потому что всё случившиеся понять я не могла. Первый увиденный фрагмент озадачил меня полностью. Тишина… Мертвецко-белая, кошмарная тишина: запах бинтов, йода перемешивался с воздухом – чистым и незнакомым, нагоняющим черноту мыслей и одновременно освежающим область моего пребывания неизвестностью… Шевеление глазами, чуть приоткрытыми, из под заломленных ресниц, давалось с болью, не говоря уже о других частях тела. Я лежала, парализованная до мозга костей, на серой простыне с верблюджим одеялом и маленькими узорчатыми подушками вокруг в комнате с белыми, чуть поблёкшими низкими потолками. Огромные серые мухи дзинькали в тишине, напоминая о том, что я жива, что я здесь. Но где? Моё сознание боро-лось с увиденным, память напрягалась, но увы, картина, принёсшая меня в незнакомое место, никак не появлялась Расшитые белёсым туманом узкие зрачки потихоньку привыкали к тусклому свету, обретая жизнь, которая, как видимо, была когда то утрачена.. Я не думала о себе, как о человеке, я думала о себе, как о неком неживом субстанте, о кусочке метеорита, который упал с неба и не знает, куда приземлился. Ведь порой неживым существам приходится несладко, хотя человеческое понимание всё это отрицает. Если предмет неживой – значит, ему не больно. Но почему? Ведь камень, лежащий на пути огромного ручья, чувствует боль от напора наглой, вечно бурлящей, назойливо-щекотливой воды, только он не может об этом сказать!.. Не может! Или говорит, но увы, мы не можем слышать его голос. Он тихо стонет, истязая свои крохотные песчинки, незаметно изгибается, отдавая их водным жерновам. Но я, чувствуя себя живой (я слышала дзиньканье мух!), рассуждала, как неживая, как будто находилась в непонятном мире: стеклянные глаза шарили по стенам и маленьким окошкам, давая понять, что я в раю, а душа, заполненная огненным туманом мыслей, тянула в ад… Но ни там и ни там я раньше не была, поэтому затруднялась правильно дать ответ.
Тишина, разбавленная свежим ветерком, вновь погрузила в сон. И опять все выстроенные отрезки моего местонахождения стёрлись так же быстро, как и появились.
Сколько времени я находилась в этой хибаре и сколько времени ещё предстоит быть здесь, сказать трудно, но в следующий раз мой сон нарушило лёгкое прикосновение шершавой мужской руки, от которого появились точечки-мурашки на всём теле и окончательное убеждение – я жива…
Человек, которого я увидела, нежно гладил меня по руке, что-то непонятное бормоча про себя, как молитву. Кто он? Как я попала сюда? На эти вопросы я не могла получить ответа. Я попыталась шевельнуть губами, но человек никак не отреагировал, лишь слегка поправил одеяло и вышел. Но мои слабые и уставшие от боли глаза уловили в нём проблеск жизни, истину, в которой теплилась тайна моего воскрешения, может, то же самое он уловил и в моём отсутствующем, но таком внимательном взгляде-мольбе.
Я могла смотреть, могла думать, значит, должна уметь говорить. Но пока это не получалось: язык словно прирос к губам и, как улитка, которая боится света, прикрепился к нёбу-домику. Надоедливые мухи, словно вертолетики, не давали забывать о том, что я жива. Они устроили вертолётные гонки прямо у меня пред глазами, мешая сосредотачиваться на моём пребывании здесь, создавая непреодолимые участки, которые заставляли меня бороться с собой, со своим состоянием и вспоминать, вспоминать, вспоминать…
Счёт дням и ночам я не знала (я даже не представляла, какой год на улице!). Я засыпала под жужжанье мух и просыпалась от лёгкого прикосновения мужской шершавой руки. В перерывах что-то пила, но что это было, не знаю, ибо раньше такого вкуса я не помнила. Казалось, что я провела в маленькой хижине вечность.
Но сегодня я проснулась просто от взгляда: тяжёлого, обречённого, обессиленного и ожидающего чуда, заставляющего размышлять и думать. Мужчина смотрел на меня детскими глазами с неподдельной теплотой и искренностью, как будто он потерял игрушку, а найти без меня не может. В голове трезвонили слова: "Боже мой, ну что ты лежишь, как бревно", - помоги ему!
Я сделала попытку встать, но резкая боль в животе оборвала моё стремление Губы неслышно произнесли:
– Пить…
Мужчина улыбнулся и ушёл. Через минуту вернулся: в руках, сильных и загорелых, появились маленькая пиалочка и ложечка, от вида которых я потеряла сознание на несколько минут. Незнакомец понимал, что еда не принесёт мне особой радости, но добавит сил и времени на выздоровление, а это для него было самым главным (хотя, в принципе, и для меня!). Открыв глаза и рот одновременно, я ощутила прилив, который заставил меня пошевелиться. Мужчина наклонился, окинув взглядом моё состояние, и начал кормить, словно ребёнка, который ещё не умеет держать ложку: одна, вторая, третья ложечка какой-то непонятной жидкой смеси медленно приводили меня в чувство, которое трудно описать. Посматривая на меня с умилением, мужчина давал время на отдых. И опять повторял свои действия: одна, вторая, третья… Насытившись едой, я молча продолжала смотреть на человека – отца, брата, мужа… Кто он? И почему так заботиться обо мне? Лёгкая улыбка покрыла мои безжизненные губы, а жёсткая память функционально начала бомбить застоявшийся от времени мозг и вспоминать, могла ли я раньше видеть этого человека. Перед глазами вырисовывались картинки моей прошлой жизни. Почему я решила, что прошлой? Не знаю… Они, как в кино, то появлялись, то исчезали в мельтешастом экране глаз так же, как и мужчина: то уходил, то появлялся снова с небольшими порциями еды, уставшими глазами и запахом тяжёлых сигарет. Запах этих сигарет заставлял меня чаще дышать, как будто на морском дне в маске аквалангиста осталось совсем немного кислорода и надо успеть вынырнуть обратно и хватануть воздуха… и, наверное, потихоньку возвращал к жизни.
2
Прошло время, и я научилась вставать и передвигаться без посторонней помощи по маленькой, чисто прибранной мужской рукой комнатушке, даже делала попытки помочь в уборке, но мужчина с улыбкой смотрел на мои старания, давая понять, что лучшее, что я могу для него сделать – это моё полное выздоровление. И я старалась, старалась изо всех сил, понимая, что этому человеку я обязана своей второй жизнью, своим воскрешением на этом практически мало обитаемом острове.
Говорят, что у любого живого существа всего одна жизнь, второй и третьей не дано. Но, видно, мне посчастливилось стать божьим избранником за какие то заслуги, потому что именно мне бог предоставил пройти свой жизненный путь дважды, и потерять эту возможность я не могла! Я не имела права! Теперь я должна жить не только ради себя, но и ради человека, который меня спас! Он для этого сделал всё!
Только сегодня, впервые за долгое время, увидев маленький струящийся из под обломков величественных горных вершин лучик солнца, я радовалась, как дитя: небо – огромное, бескрайнее, усыпанное нотами разных голосов, горы – таинственные, завораживающие своей грациозностью, мерно дышащие в своём одиночестве, трава - шаловливо-салатового цвета, гонимая тёплым ветерком, шелест оливковых деревьев, запах миндаля и цитрусовых наводил на мысль, что всё это не для меня, что я нахожусь в каком то райском уголке Земли, и только взгляд и измученная улыбка обречённого на неизвестность мужчины заставляли задуматься: как, как я попала сюда? Что помогло моему необычному полёту в глубины райских нег? Добро или зло? Ненависть или любовь? Окажись я здесь в другое время – не уставала бы восторгаться природой, воздухом, солнцем, но сейчас я понимаю, что сейчас нечто другое движет моим пребыванием здесь… Но что? Напрягаясь от боли и свежего воздуха, собрав все силы в кулак, спросила:
– Как я попала к вам? Где я нахожусь?
Мужчина на ломаном английском спокойно произнёс (он меня понял или догадался!):
– В Турции.
– Бр-р, в Турции? Не-ет. Не может быть! А какой сегодня день недели? Месяц? Год?
Незнакомец что-то говорил, но я его уже не слышала, глаза, вздрагивая от безысходности, наполнялись слезами и медленно теряли жизненную силу, погружаясь в мокрый солёный саван. Я плакала, он не утешал, только молча смотрел, с сожалением и болью. Вообще, я не могла даже и представить, что я в Турции: Турция – это же так далеко, может, он шутит? Но почему-то слова сказаны очень серьёзно. На шутку не похоже. Обливаясь холодным потом, я медленно сходила с ума.. О-о Господи, помоги мне, справиться со всем этим, помоги открыть глаза на произошедшее. Какого чёрта меня сюда занесло? Какого чёрта…
Мы говорили на разных языках, и это сильно отражалось на моей психике (ещё как! Слышать и не понимать!). Он пытался объяснить мне моё появление, но сухие ломаные английские фразы разобрать, даже напрягши до изнеможения память, я не могла. От обиды слёзы ползли неукротимо из моих глаз, душили до болючих толчков в области сердца… Чужеземец не понимал, отчего эта русская плачет. То ли от радости, то ли от боли? Пытался выяснить, где болит, очевидно думая, что только физическая боль может вызвать слёзы! Ему трудно было понять мои слёзы, но он чувствовал, что я ему благодарна за всё, что он сделал для меня, за заново обретённую жизнь, ибо читал это в моих потрёпанных болезнью глазах А слёзы – Бог с ними, сквозь улыбку я махала руками, объясняя, что это просто крик души, крик неопределённости., крик женской неизвестности.
Несмотря на душевные стенания, мне с каждым днём становилось лучше. Запах тяжёлых сигарет, козьего сыра, молока и фруктов и невообразимый, не поддающийся восприятию городского жителя воздух дарил мне новые силы, и лишь языковой барьер омрачал наше общение и моё настроение. Я хотела побольше узнать о человеке, который спас мне жизнь, но как это сделать, ещё не знала.
По маленьким вышитым подушечкам, по одежде, в которой я была, можно судить, что здесь когда-то была женщина (уж явно парень для себя этого не покупал!), но во всём остальном чувствовался только мужчина. Маленький кавардак в неопрятно поставленной мебели, да и в других лежащих не на своих местах вещах был сотворён мужскими неуклюжими руками, хотя это здесь хорошо вписывалось и не сильно бросалось в глаза, может быть, из-за долгого отсутствия женщины. Судя по аккуратно, бережно выстроенным в ряд семейным фотографиям, я знала точно: мой спаситель – добрый и великодушный человек, который сильно любил своих родителей. Любил, потому что рамки с пожилыми людьми были обнесены чёрной лентой. Да и лёжа на кровати, я не раз тайком наблюдала, как трепетно, каждый день, он протирал холщовым платочком эти фотографии, подолгу задерживая свои глаза, на которые наворачивались слёзы, затем сразу выходил из комнаты, унося с собой горькое сожаление и досаду о прошлом и невозвратном, стараясь всё скрыть от меня. Мне было жаль человека, потерявшего родителей. С такой бедой на сердце сложно жить независимо от возраста. Боль живёт в сердце, словно плесень, и с каждым воспоминанием, разрастается. Начинаешь корить и винить себя, что когда-то не так относился к родным, приносил огорчение и боль, всяко бывало в жизни… Если бы вернул всё сначала, многое бы сделал иначе, но, увы, назад ничего не вернуть, исправить ошибки невозможно. Поэтому эта боль постоянно живёт в душе, напоминая о себе. Всех подробностей о родителях Аллана я не знала, и оставалось только ждать, когда он сможет что-то рассказать сам, а я – понять сказанное. Пока рассчитывать на это не приходилось… Мы пытались разговаривать, кое-какие фразы я улавливала, кое-где помогали жесты, но в целом общение было трудноватым. Я ежеминутно отчитывала себя за то, что так и не выучила английский (попыток была масса), хотя говор мужчины был далёк от английского.
Всё это время чужеземец ухаживал за мной, как за маленькой девочкой: кормил с ложечки, менял бельё, убирал. Даже когда я встала, он неотступно следовал за мной, чего-то боясь. Я видела в нём даже не мужчину, а скорее заботливую мать в мужском обличии, втихую завидуя его будущей жене. Родители вложили в Аллана столько тепла и заботы, что хватило бы на целый женский приют – и сейчас всё это он отдавал мне одной без остатка. И я была несказанно этому рада. Каждый его взгляд, прикосновение были для меня божественны, его аура создавала положительный энергетический круг, в котором я набиралась сил и выздоравливала. Каждый день, выходя на улицу, я допоздна любовалась природой этого заморского края, жемчужиной, спрятанной от людского взора. Замирая от шёпота горных вершин и дорог, я молча благодарила бога за то, что попала именно сюда, что нашёл меня именно такой человек. Порой казалось: всё, что со мной случилось, запланировано давно, и Бог всё это запланировал специально, что прошлая жизнь должна безвозвратно исчезнуть, а будущее стать новой ветвью моей жизни, новой стезёй к новому счастью. Но… время покажет, не буду забегать вперёд…
3
Однажды я попыталась пойти к горной извилистой дороге, но мужчина остановил меня, давая понять, что туда одной мне нельзя. Я чувствовала, что он что-то скрывает. Но что? Он всегда старался, чтобы никто из окружающих нас (хотя их и так практически не было!) меня не видел. Почему? Боялся потерять? Или другое? Скорее всего, считал, что я недотёпа. Воистину говорят: "Если ты не ищешь потрясений – потрясения найдут тебя!". Это скорее всего обо мне.. Упасть на ровном месте в ущелье, не увидеть (то есть не заметить!) пропасть перед собой – это уж или слепец, или немыслимый романтик. Я, наверное, относилась ко второй категории., потому что уж сильно поверила красавице природе, которая увлекла меня в свои дебри и не удержала на земле, захватив разум и искалечив тело, но подарив светлую любовь, которая не требовала расплаты, которая начинала зарождаться в наших сердцах. Хотя в сердце Аллана любовь забралась с самого первого дня. Сначала из жалости (найти груду бездыханных костей и мяса, простите за столь дикое сравнение, какая там любовь!), затем… даже не знаю почему. Добиться от него "почему?", невозможно, ибо он и сам не знал – "почему". Аллан говорил мне потом: увидел, полюбил на всю жизнь, любовь не должна ждать объяснения: она либо есть, либо её нет! Вот такой аргумент… без объяснения и красивых слов, но преданно и верно. Это лучше, чем купаться в невообразимых словесных льстивых лучах, а потом получить пинок в сердце…
По немногочисленным домикам я понимала, что нахожусь в какой-то турецкой малонаселённой деревушке. Моё одиночество скрашивала чудесная погода: оливковые и лимонные деревья, невиданные птицы, огромные бабочки и стрекозки и горный завораживающий воздух, впрочем, даже одиночеством это назвать нельзя. Я не страдала. Я жила созерцанием красоты, которая держала меня в своих объятьях, как любимую женщину. Да, любимую. Я когда-то была ею, и это чувство среди всего забытого я помнила. Пусть любовь оказалась искусственной, но она была! Пусть муж под страшной маской лицемерия и ханжества скрывал своё истинное лицо, но не поверить в эту наигранную любовь было просто невозможно! Он боготворил меня каждый миг! И я, действительно, чувствовала себя счастливой и любимой! Чувствовала, но, жаль, предчувствовать я не умела. Но одно усвоила навсегда: мужчина – актёр, и сыграть требуемую роль для него не составляет никакого труда! Только роль иногда выходит не та, которую хочет видеть зритель, не та за которую дарят аплодисменты.
От всего загадочного таинства я обретала жизненные силы с каждой минутой. Мне казалось, что весь отрезок новой жизни я проведу здесь, в сказочно-тихом, забытом богом и людьми месте, здесь, где природа разговаривала человеческим голосом, вливая силы и бешеную энергию. Одинокие люди другие. Они впадают в депрессию из-за чего-то, им неинтересен окружающий мир, они давят своё настроение, загоняя в придуманную клетку мысли, и томят душу ожиданием лучших времён, забывая, что человек является сам строителем личного счастья и несчастья (я ведь и сама так поступала раньше!).
Но через некоторое время, увидев меня счастливой и воодушевлённой, мой спасатель исчез на несколько дней. Раньше он никогда не покидал меня на такой период одну, по крайней мере тогда, когда я впервые открыла глаза и поняла, что жива. На столе было много фруктов и еды, лишь не хватало взгляда: тяжёлого и такого родного, который встречал меня каждый день, который, казалось, жил для меня. Эти несколько дней переполошили мою душу не один раз, дав понять, что ушедший мужчина мне очень дорог, не от страха и предстоящего одиночества, нет – он дорог мне как родной и близкий человек. В сердце нарастало волнение из-за его отсутствия каждую минуту…
Побродив возле дома, я присела у оливкового дерева и закрыла глаза. Нежный ветерок теребил мои короткие, когда-то сбритые налысо, торчащие и непослушные волосы, обнимал и растворялся во мне. Впервые за долгое время я ощутила своё тело: грудь, ноги, руки. Желание увидеть себя в зеркало просто клокотало во мне, я быстренько встала и побежала в хижину (домик Аллана я почему-то всегда называла хижиной). Что я увижу сейчас? Какая я? Совсем незнакомая или немножко от прошлого осталось чего-то? Сгораю от любопытства! Быстрей, быстрей! Ощупывая деревянные выкрашенные невзрачной краской полочки и малюсенький низкий подоконник в надежде найти хоть кусочек стекла, я рыскала по всей хибарке, как старая ведьма в поисках нужного зелья, но увы, надежды не оправдались – ничего похожего на зеркало я не нашла… Мысли путались в голове… Зачем он всё спрятал? Он же сам бреется, значит, зеркало должно быть? Но где же оно, чёрт его побрал! Куда он его спрятал? А может… Ледяная испарина пробуравила моё тело и спустила с небес на землю. Я вновь словила себя на страшной мысли… Может быть, я такая изуродованная, что он просто боится, чтобы я не увидела своего отражения? Слёзы отчаяния и безнадёжья брызнули из глаз – но зачем мне все эти прелести природы, если я… уродина? Зачем он мучался столько времени со мной, если я такая страшная? Вообще, зачем мне жить? Я не хочу, не хочу жить такая. Психоз окрутил всё сознание – врача-психиатра рядом не оказалось. Можно сойти с ума от неизвестности! Ка-ка-я-я-я!.. Растирая солёные слёзы по щекам, я трогала руками свои губы, нос, глаза: всё есть, но какое оно? Какое моё отражение? Кто я теперь? Я давно забыла, как я выгляжу, меня совсем это не тревожило, но сегодня мне почему-то захотелось познакомиться с самой собой. Смешно звучит! Но я действительно не знала себя столько долгих лет! Пик почти здоровой женщины требовал внешнего лоска. Я должна себя увидеть! Должна! Чтобы убедиться, что жива! Что тело у меня человеческое! Что не пришили мне ничего лишнего! И грустно, и смешно! Рассматривая руки и ноги, которые были покрыты зажившими и уже почти не заметными швами и ссадинами, я понимала, что произошло что-то ужасное, но что – предстояло выяснить. Память никак не хотела выдавать тайны, которые были схоронены где-то внутри моего сознания и ни под каким предлогом не покидали своё хранилище, как я ни старалась, лишь отдельные блики прошлого иногда пролазили в кору головного мозга…
4
Под ярким, тёплым солнцем я рассматривала свою одежду: широкая, длинная белоснежная рубашка (или платье) с вытканными золотистыми полосками на груди, тапочки, очень миленькие, маленькие (вроде 37 размер! А с виду, как детские! Ручной работы!), в тон рубашке такие же золотистые. Видно, у матери моего спасателя и у меня был практически один размер. Да и по красоте узоров можно было сказать, что она была хорошей рукодельницей! То, что эта одежда принадлежала его матери, я не сомневалась, потому что даже прикасался Аллан к ней с нежностью и грустью, она была ему дорога, как память, а я благодарна за то, что он доверил мне самое дорогое, хотя, в принципе, может быть, другой одежды в доме просто не было. Трогая и пересматривая одежду, в которой я была, почему-то я не могла представить, что эта одежда могла быть и не матери Аллана. Может, у него была или (упаси Бог!) есть жена? А почему нет? Почему я отбрасываю эту возможность? А если он вдовец? Даже одежда на мне похолодела от моих мыслей! Или, как обычно у всех восточных мужчин, у него целый гарем? Я думала об этом, но сама не верила себе. Нет, конечно же, нет! Если бы у Аллана была жена, я по-чувствовала бы это сразу. Такой человек не сможет скрыть ничего. Всё написано в его глазах! Почему-то Аллан не похож ни на одного из мужчин, которых я знала когда-то. Молчун с грустными глазами, смахивал на священника, которому хотелось исповедаться. Он был другой. Я ничего пока не могла сказать о его характере, но чувствовала святость его души. И просто бросить человека и уйти он не мог, почему-то в этом я была уверена! Моя уверенность вернула мне спокойствие, и я продолжала рассматривать своё тело. Но вдруг холодный пот прошиб моё тело… На мне не было нижнего белья: ни трусов, ни бюстгальтера. Голова закружилась, а лицо налилось пунцовой краской стыда! Вот так дела! Где-то в уголках рта появилась стеснительная улыбка. Я прекрасно понимала, что не была богиней, но, закрыв глаза, томно представила, как сильный и красивый мужчина с восточным темпераментом переодевал меня, снимая бельё, умывал, трогая все части моего тела, и от этого закружилась голова… и тёплые струйки тока ударили в живот… Мужчина… Сколько времени я не испытывала мужской ласки? Тепла? Не слышала нежных слов, не ловила губами горячие поцелуи? Не чувствовала себя женщиной? Сколько? От этих воспоминаний тело словно сковало судорогой, капельки пота повисли на груди и покатились куда-то вниз… А руки сами потянулись к границам запретного, одновременно лаская твердые соски и гладя себя между ног. Нависшая гроза застойного удовольствия грозилась разорвать полюса серого вещества в моей голове… Минута, две и… застывшее, изнеможённое тело достигло оргазма… просто так; от воспоминаний и лёгких прикосновений тепло разлилось по всем участочкам кожи, наполняя сладостью и учащённым пульсом в груди каждую складочку… Божественное состояние души и тела растеклось под низкорослым лимонным деревом, боясь шелохнуться, боясь спугнуть онемелую, мистическую страсть, уничтоженную временем, забытую и похороненную в прошлом…
Я лежала в траве с закрытыми глазами без движения и дышала, дышала, дышала… Казалось, эхо разносило моё дыхание на тысячи километров куда-то далеко на холодные вершины гор, где мягкий, пушистый снежок под палящим солнцем продолжал шаловливо щекотать меня, раскрывая, словно цветок, мои ушедшие чувства, а может, просто забытые или выбитые из колеи жизненных передряг. Миражная любовь к самой себе исчезала в проволоке сна, убирая истому в глубину расслабленного тела, где давно жила мрачная пустота, а может, просто она заехала погостить и скоро навсегда покинет меня, не сообщив координат.
5
Проснулась от лёгкого холодного прикосновения чего-то непонятного. Открыв глаза, едва не потеряла рассудок: маленькая, пузатенькая, цвета индиго ящерица (но сначала я и не подумала, что это ящерица! Язык у неё страшно выпячивался туда сюда!) пыталась укрыться от солнца на моём теле! Ужас сковал тело практически так же, как и оргазм, а может, даже и покруче – вот и думай, что нужно женщине, мужчина или страх (шутка). Неподвластный предательский голос абсолютно пропал. А глаза? Я их, конечно, не видела, но чувствовала, что они где то на лбу! Я аккуратненько пошевелила ногой. Ящерица явно не ожидала такого поворота событий, испугавшись, соскочила с моего тела и со всей прытью забралась на лимонное дерево. Страх медленно покидал напрягшееся тело, я невольно улыбнулась, поглядывая на неё. Кто кого напугал – неизвестно. Но всё же я поднялась со своего сказочного, устланного шелковистой высокой травой ложа, осуждая себя за бездумие. Как можно спать на траве среди леса и гор? Кроме пугливой и добродушной ящерицы здесь наверняка есть ползучие существа покруче – змеи, а вот их я боялась больше всего на земле. Змея вряд ли бы испуганно соскочила с моего тела, хотя, может, и соскочила, но я бы уже точно не поднялась… Быстро прогнав мысли о встрече со змеями (а их здесь, как я выяснила потом, – тьма! И вообще после этой истории я меньше смотрела в небо, всё как-то больше обыскивала землю! Трусиха!), я с осторожностью побрела в своё жилище, акку-ратно разгребая нежную травку ногами. Я жива! Жива! У меня появился страх! Значит, я буду жить! Но как хочется себя увидеть! Боже мой, так хочется! Где взять это проклятое зеркало?.. Мысли бродили в голове, заставляя думать, думать и думать… Открыв калитку домика и заглянув внутрь, как в могильный склеп, в надежде там кого-нибудь увидеть, я вздрогнула: "Боже мой! Я ведь ничего не знаю о человеке, который жил со мной столько времени! Кто он? Какой? Что находится в нашем домике?"
Пора бы произвести ревизию в своём жилище! Может, чего и откопаю… Раньше все эти вопросы были мне не нужны, но сейчас я много думала об этом человеке и, конечно же, хотела многое о нём узнать… Я судорожно начала изу-чать все дорожки и тропинки возле хижины, обшарила небольшую кладовку-погреб, перещупала все баночки-скляночки со всяким снадобьем, вареньем и прочими вкусностями, но, ничего подозрительного не нашла. Понюхав пушистую высушенную траву, развешенную по всей кладовой, я с удовлетворенным чувством любопытства поплелась в хибарку. Сыщик из меня не получился. Почему-то подсознательно мне хотелось отрыть что-нибудь криминальное – детективов много раньше читала!
Стало невыносимо скучно и страшно. Одиночество, которого я раньше не чувствовала (или не могла чувствовать) раздирало на части и подстерегало в каждом углу. Словно буря разыгралась в моём сердце: беспокойство за себя или за ушедшего спасателя не давало спокойно сидеть. Слёзы, такие горячие и искренние, линули в очередной раз из глаз, обжигая раскалённой лавой душу и сердце… Где он? Может быть, что-нибудь случилось? Может быть, ему нужна моя помощь? Почему его так долго нет? Неужели он бросил меня на произвол судьбы? Немощные мысли кололи изнутри всё тело, погружая в страх и неизвестность. Но во всех моих вопросах фигурировал только "он!" Значит, и волновалась я не за себя, а исключительно за него… Вообще женское сердце склонно переживать в основном только за других, особенно за близких! О себе вспоминаешь уже потом!
Сколько прошло времени – неизвестно. В доме нигде не было часов, лишь смуглые сумерки выдавали вечерний мотив. Страх и бессилие наполняли окружающий меня мир. Слова, как острие льдинки, прорывались наружу всплеском криков.
"Неужели он меня бросил? – глотая воздух и солёные слёзы, думала я. – Оставил умирать среди этой красоты и тишины? Но зачем спасал? Зачем ухаживал из последних сил, как за ребёнком? Может, он обо мне вообще забыл? Но этого не может быть! Он не такой! Он не мог меня бросить! Не мог забыть! Значит, что-то случилось…" Вопросы что делать и как быть воевали в голове до тех пор, пока сон не накрыл меня снова своей пеленой и не уволок куда-то далеко-далеко, где я уже ничего не понимала и не чувствовала.
Что я видела во сне? Как то странно, но которую ночь подряд мне снился один и тот же сон… Я видела красивую незнакомую девушку в необычном бальном платье, платье постоянно меняло цвет от белоснежно-золотистого до коричневато-чёрного с каждым приближением ко мне. Этот сон мне уже когда-то снился? Может, я что-то путаю? В чертах девушки было что-то до боли знакомое, но что? Вспомнить я не могла… И лишь платье обретало чёрный цвет, глаза открывались, и уснуть больше я не могла, как ни пыталась… Что бы это значило? Может, это моя смерть? Жутко так думать, но никто от этого не застрахован: ни стар, ни млад. Да и гримасы этой девушки из сна не казались мне весёлыми, вынуждая думать о худшем. У кого-то спросить здесь, на земле необетованной, было невозможно. А своя разыгравшаяся фантазия была не очень утешительной. Оставалось пролистывать в памяти страницы разных сонников, тех, которыми баловалась в том далёком прошлом и которые всплыли в моём сознании, но, к сожалению, никаких объяснений своему сну не находила. Да и нужно ли верить снам? Есть ли в них какая-нибудь закономерность с реальностью? Наверное, всё-таки есть. Где-то в подсознании остаются фотографии событий, которые потом всплывают во сне. По крайней мере, я вообще суеверный человек: верю и снам, и гороскопам (может, совпадение, а может, и нет, но порой и сны, и гороскопы говорили мне о реальных вещах!). Так интересней жить: почитаешь, что-нибудь весёленькое – и настроение на целый день классное! Ну, а плохое пишут всегда завуалировано. И, как обычно, думаешь: это ко мне не относится! Правда, и жить по законам гороскопов не следует, а то и до беды недалеко.
В какой-то газете я прочитала об интересном случае. Девушка сильно любила молодого человека, они долгое время встречались, потом поженились. И, может, ничего и не произошло бы, но однажды девушка повстречалась с одним астрологом, который напророчил ей скорый семейный развал из-за вторжения другой женщины, так как по гороскопу она и её муж абсолютно несовместимые. Дабы предотвратить конфликт, девушка сразу подала заявление на развод. Любящий муж был в шоке! Семья разрушилась. Две судьбы стали несчастны из-за недостоверного пророчества! А ведь могло быть иначе! Могло ничего не случиться, и жили бы они долго и счастливо. Прошло много лет, но тот мужчина (муж девушки) так и не женился, а девушка, побывав три раза замужем, тоже не обрела покоя. И, будучи уже не совсем молодыми, они сошлись вновь и прожили в счастье и радости больше пятнадцати лет! Жалко потерянного времени! Хотя, как знать, может быть, этот экстремальный развод дал толчок на беспроблемную совместную жизнь дальше! Вот и верь после этого в гороскопы! А пропусти она всю беседу меж ушей – смотришь, может, была бы счастлива всю жизнь! Я верю, мы все зависим от луны, звёзд, солнца. Учёные всего мира с уверенностью твердят об этом! И нет причин им не доверять! Но распознать точно нашу зависимость от небесных светил не в силах ни один астролог, он может только предполагать, основываясь на факты и научные наблюдения, а небесные светила располагают! Поэтому и относиться ко всем советам нужно не придирчиво: что-то сбудется – что-то нет! На всё божья воля! Человек – сам создатель своей судьбы на земле, можно только прислушаться к советам, но последнее слово всегда за человеком!
Я потихоньку привыкла к одиночеству, оно даже доставляло мне некое наслаждение. Единственное, о чём жалела, – это об отсутствии газет и журналов, хотя бы на турецком или ещё на каком-нибудь языке (хоть хинди!). Мне было всё равно, что читать, что смотреть! Просто полистать, вспомнить, как пишутся буквы, как выглядят люди, ибо я задыхалась от скуки, не хватало элементарного общения. Аллан меня понимал, видя грусть в моих глазах, всячески старался развеселить. Правда, это у него не очень хорошо получалось. Люди с разными традициями, разным менталитетом – естественно, юмор у нас тоже разный! Но я иногда подыгрывала ему, совершенно ничего не понимая, дабы не обидеть, улыбалась тогда, когда улыбался он, хотя и не видела ничего смешного. Мне хотелось, чтобы ему было легче со мной. За долгое время моей болезни он выдержал немыслимые испытания, и каждая его улыбка была вознаграждением за ушедшее нелёгкое время. Как могла, я старалась облегчить его существование со мной.
За этими мыслями я услышала разговор двух мужчин. Слова говорились неразборчиво, очень тихо, доносились они из глубины улицы, но я услышала (или, Боже, мне показалось! Глюки на русскую речь?) русскую речь… Я затаила дыхание: не знала, то ли бояться этой радости, то ли искренне радоваться. Напряглась всем телом и ждала. А тем временем мозг сканировал совершенно другие события… Закрыв глаза, я представила, как заходит мой муж, уставший и одинокий, чуть постаревший и осунувшийся от ожидания и тревог, от поиска и безнадёжности. Как робко, со слезами на глазах, хватает меня в охапку и плачет, прося прощения (невольно вспомнился фрагмент, который я представляла, когда ехала сообщить о ребёнке!)… А в глазах немой вопрос:
– Ты меня ещё любишь? Ты меня не забыла? Я искал тебя везде! Я молился, чтобы ты осталась жива. Почему ты никому не сказала, куда уезжаешь? Зачем ты перевернула всю мою жизнь?
– А как же Женька? Как ты без неё? Она не с тобой? – глупо спрашиваю я.
– Нет, милая, никакой Женьки никогда и не было! Тебе просто приснился дурной сон! Это был лишь сон! Откуда ты всё это откопала? Миражи юности тебе не дают спокойно жить! Я всегда любил только тебя! Оля, что за бредни? Неужели ты не видела, как я тебя люблю?
– Да, видела! Видела! В этом то моя ошибка, что смотрела не туда, куда надо! Что смотрела с закрытыми глазами!
Но все тело сжимает, как раскалёнными щипцами от его слов, и слёзы от-пускают все его грехи. Но… ведь я уже не свободна, нет, нет, не замужем, но не свободна! Как же быть с человеком, который меня спас? Что же делать с ним? Ведь, наверное, я его полюбила? Как я запуталась! Господи! В который раз прошу тебя, помоги мне! Внутренний голос что-то ещё доказывал, но мечтам не суждено сбыться. Может, это и хорошо. Если бы мысли были материальны в этот момент – сердцу пришлось бы разорваться на части, хотя выбор очевиден…
6
В дверь постучали. От страха или от переизбытка адреналина я, словно белка, скрутилась в клубочек, держась рукой за сердце, боясь, что оно может вырваться и убежать. Ожидание паутиной повисло в проволоке душного вечернего воздуха. Дверь отворилась, громко скрипя петлями, и сонный воздух вместе с моим страхом растворился в потоке горного кислорода и запахе тяжёлых сигарет, запахе, который успел стать родным, по которому скучала, который полюбила… Это был он (нет, не муж, это, конечно же, был мой спаситель): мрачный, уставший, с небольшой проседью давно не бритой щетины, с сильными, как молот, руками, большими, чуть прищуренными глазами. Он не бросился в объятья, не принялся безумно целовать и обнимать, как будто никуда и не уходил. Словно загнанный зверь, он смотрел на меня в упор орлиным взглядом и молчал. Повисшее ожидание начало потихоньку долбить моё тело…
Через минуту в комнату вошёл другой мужчина… Боже мой, русский! (А впрочем, почему я решила, что он русский? Только по цвету волос или интуитивно?) Красивый, с улыбкой на лице, чуть лопоухими ушами, он весело подмигнул:
– Привет, пропажа!
От этих слов у меня перехватило дыхание, я хотела кричать, смеяться, плакать одновременно, ведь русских мужчин нельзя спутать ни с какими другими. Он русский! Я слышу родные слова!
– И почему пропажа? – я медленно начинаю сходить с ума! Он меня знает? Б-р-р-р. Откуда? Мне он совсем незнаком. Бр-р. Или… что-то знакомое… Может, вместе работали? Или забытый любовник? Тогда как он оказался здесь?
Нет! Я категорически ничего не понимаю! Скользя по внешности незнакомца, я пыталась что-то откопать забытое. Но, наткнувшись на мрачный взгляд своего спасителя, радоваться и рассматривать незнакомца я передумала, лишь натянула побольше одеяла на себя и, как урюк, искоса посматривала на находящихся в доме мужчин. Но душа ликовала, ликовала так, как никогда в жизни! Так, как когда-то в детском саду мне вручил мой первый подарок Дед Мороз на новогодней ёлке. Только тогда я была маленькая нарядная кукла, а сейчас даже затрудняюсь ответить, какая я сейчас… Я успокоилась, приняла грозный вид и тихонько, скромно ответила:
– Привет. А ты кто?
Мужчины переглянулись. Андрей (так звали русского) быстро разрядил обстановку молчания. Он взял маленькую табуретку и, подсев ко мне поближе, предложил:
– Я буду медленно всё рассказывать, а ты должна помочь мне с воспоминаниями, не напрягайся (Аллан просил не третировать тебя сильно), просто постарайся всё вспомнить, выстроить все забытые мысли в логическую цепочку, если чего не захочешь вспоминать – дай мне знать! Я думаю, у нас всё получится! Ты обязательно меня вспомнишь! А потом мы вместе всё постепенно решим: как нам быть и что делать дальше. Спокойствие и уравновешенность этого парня не предвещали ничего плохого. Он, как добрый учитель, старался помочь ответить невыученный урок. Я съёжилась и приготовилась шагнуть в пропасть, где давно утонуло моё прошлое, где теплилось и маячило горным призраком моё будущее, где уже не оставалось места для иллюзий и фантазий, а была только голая реальность шагнуть в пропасть без физической боли, но с моральными потерями.
Аллан (так звали моего спасителя; я, в принципе и сама с ним толком не познакомилась за такой длинный срок. Он произнёс своё имя непонятно, я постеснялась переспрашивать – так и жили без имени.) вышел, дав возможность остаться с русским наедине, а может просто не хотел слушать воспоминания, которые он уже пережил и от которых остался горький след в душе, или просто не понимал нашего разговора, или боялся, что я буду его стесняться вспоминать прошлое. Русский задал вопрос в лоб: помню ли я его? Внимательно всматриваясь в черты лица, понимала, что внешность была мне до боли знакома, но память давала сбой, и конкретно сказать, где я его видела, я не смогла. Он продолжал рассказывать, а я, как заблудшая овца, бродила в коре головного мозга, разгребая границы ничтожно малого прошлого и неизвестного настоящего. Андрей говорил, говорил, а я, поджав коленки под себя, с умилением слушала мелодичную и такую родную речь, даже не воспринимая её значения, словно доклад на собрании, где меня интересовал только докладчик. Андрей загадочно потрогал одеяло рукой, пригладил свои пушистые волосы, заискивающе произнёс:
– А ты почти не изменилась, только красивее стала, спокойнее. Глаза све-тятся огоньком, совсем не такие, как тогда. Видно, Аллан приложил все усилия, чтобы ты выздоровела и расцвела. Он хороший человек… Вряд ли сейчас можно отыскать таких. Я думаю, ты это и без меня знаешь. Когда он отыскал меня – я сразу и не понял, в чём дело. Нет, ты не думай, твоё исчезновение я помнил хорошо, оно часто не давало мне спокойно засыпать, но тот факт, что ты жива, для меня, как снег на голову… столько времени прошло. Прости, что так получилось… я и виноват, и не виноват одновременно. Твоё желание обернулось моей трагедией. Я понимаю, многое выпало из твоей памяти, но мы всё восстановим, только не плачь, прошу тебя. Аллан сказал ни в коем разе тебя не волновать.
Андрей опять коснулся одеяла, капельки пота застряли на его лице, а я тихонько глотала солёные слезы воспоминаний.
– Андрей, скажи мне, какая я? Нет, не делай комплиментов, я ведь всё равно не поверю, скажи честно – как я выгляжу? Я не видела себя почти два года, а Аллан, как назло, спрятал все зеркала. Я уродин-на? – заикаясь и боясь услышать положительный ответ, – спросила я.
– Честно, Оль, ты просто душка! Всё у тебя хорошо, не парься! Ты красивая, отдохнувшая женщина! Видела бы ты свои розовые щёчки! То, что было тогда, небо и земля! Честно-пречестно! И у тебя всё будет хорошо! Мы все вместе обязательно разрулим ситуацию! Твой муж ещё от зависти сдохнет, что действительно проворонил своё счастье! Аллан – это человечище! Два года... Не знаю, смог ли бы я… Поверь, всё будет классно. Помнишь, ты же мне поверила тогда, только ошибся я немножко со временем!
7
Ещё в аэропорту Андрей увидел моё лицо, когда встречал прибывших туристов в Турцию, и забыть его уже не смог. Нет, не от красоты и очарования, нет… Как будто знал заранее, что это лицо оставит отпечаток в его работе, в его памяти, принесёт нервные хлопоты в будущем. Светлые, блондинистые волосы были растреплены южным ветром и торчали, как рожки у молодых бычков. Майка и брюки – чёрного цвета, как будто человек прибыл не на отдых, а на поминки (жара в Доломане была почти 40!). Обветренные губы припухли, хотя, может, и ботокс, понять современную женщину очень сложно, а глаза… эти глаза могли утопить в ненависти всех туристов: красные, воспалённые от слёз и обид, они смотрели на всех, как два дула автомата, готовые выстрелить в любую минуту (здесь явно присутствовала беда). Посмотрев на меня тогда, Андрей ясно понял: у девушки что-то случилось, о чём она хочет быстрее забыть! Желательно, навсегда! "С этой туристкой будет массу проблем!" – подумал он. Но в суматохе дел напрочь забыл о моём существовании, а я и не пыталась лезть в душу со своими болячками.
В путёвке, которую я купила в Москве (хотя очень затрудняюсь вспомнить когда, зачем?) был указан отель "Хилтон-парк", который вальяжно разместился на берегу живописного Мармариса. По прилёте в Турцию в аэропорту нас ждал комфортабельный автобус. И первый вопрос туристов, конечно же, о кондиционере. Жара зашкаливала за сорок, и люди боялись неудачной акклиматизации, а болеть на отдыхе никому не хотелось! Но водитель всех успокоил, сделав не очень холодную, подходящую температуру в салоне. Хотя мне жара была по барабану, даже в чёрной одежде я чувствовала себя хорошо, так как избавилась от чего-то большего, чем жара, я избавилась от воздуха, который вдыхала с предателем-мужем, избавилась от города, в котором оказалась одинокой заброшенной лодкой без паруса, избавилась от глаз, которые так умело врали и пускали пыль в глаза. И поэтому погода меня абсолютно не интересовала, даже если бы сыпались с неба камни. До Мармариса оставались считанные километры. Туристы с напряжённым ожиданием оглядывали окрестности, обсуждали дивные для отдыха места, делились впечатлениями. А мне почему-то было абсолютно наплевать, куда я приехала и зачем! Я была в своей яичной скорлупе, словно маленький, проклюнувшийся птенец, которому нет дела до окружающего мира. Я хватала свободный горячий воздух, обжигая лёгкие, и миротворение разливалось по всему телу. А автобус как будто специально полз медленно по горным дорогам, давая возможность насладиться туристам дивными красотами. А посмотреть здесь было что. Лирические ноты турецких равнин и гор оставляли сладкую истому в глазах, радуя сердце удачным выбором. За немыслимо крутым поворотом (а горные дороги здесь ого-го какие опасные!), показался Мармарис. Люди с открытыми ртами окидывали его просторы и были приятно удивлены чистотой и доброжелательностью города.. Немногочисленная армия турок в этом городе делала всё возможное и невозможное для изумительного отдыха приезжающих. Обволакивающее два моря солнце, золотистые песочно-галечные пляжи, нескончаемый изгиб лохматых сосен, ноющая красота и изобилие всего, порхающие турки у бассейнов с пивом и мороженым немного привели в порядок мои мысли и душу, а вечерняя музыка знаменитого хита "Секс бом" (здесь она доносилась почти из каждого бара!) и прогулка по ночному берегу даже развеселили, то есть настроение окружающих веселых и беззаботных людей втекало в меня со всех сторон. На следующий день, когда Андрей записывал туристов на разные круизы и экскурсии, я выглядела уже получше, не такой обиженной и замученной. Это означало, что ростки жизни ещё теплились в моём изболевшем сердце, им нужна была только комфортная почва, и эта почва была в преддверии.
Андрей все говорил, говорил, восстанавливая картинки моего путешествия, а буравящие коготки моей памяти уже складывали из маленьких деталей огромную мозаику. Я всё вспомнила… ну, почти всё. Хотя лучше бы забыла навсегда! Лучше бы моя память стёрла все границы произошедшего! Но, увы, этого не произошло, и вспоминать пришлось. И теперь мы с Андреем наперебой восстанавливали произошедшее, иногда путаясь, что кому рассказывать.
Придя на завтрак в отеле к 8.00, я столкнулась с кучкой немцев, которые усердно сгребали столы, чтобы сесть всей своей дружной компашкой. Каково было моё изумление, когда на столах (в 8 утра!) появились банки с пенным пивом, кучей гамбургеров, сыров! Теперь я точно была уверена, что мы мало знаем иностранцев! Теперь убедилась, что не только русские могут поглощать пиво с утра после бурно проведённой ночи! Со временем моё удивление исчезло, так как компания этих туристов утро начинала с пива каждый день, но вот вели они себя (в отличие от русских) более спокойно, не приставали к туристам, не орали матом, да и вообще мало когда покидали свои стулья. Их компания не нуждалась в чьём то внимании. Они были все – для себя, окружающие их не интересовали!
И ещё одно поразило мой взор: нет, это не осуждение, а просто констатация факта. В компании все женщины были очень полные! Даже не полные, а супертолстые! В России вряд ли бы женщина с таким весом принарядилась в откровенное бикини! И, судя по количеству съедаемых ими гамбургеров, женщины были не больны, а просто обжорливы! А комплекса ноль! Гамбургеры сметались со стола со скоростью ветра! Кто-то из компании бежал в ближайший "Макдональс" – и опять начиналось всё сначала! Они смеялись, бегали вокруг бассейна, ныряли, заливая почти половину отельной площадки, привлекая любопытных русских туристов своими телесами (в основном женщин), но на море я их ни разу не встретила. Да и загорали они под зонтиками отельного бара. Может, их отдых состоял из пива и гамбургеров? Или им просто опостылел европейский климат с палящем солн-цем? Чёрт их, европейцев, разберёт! Вот тебе и заграничный менталитет! Им наплевать, что думают о них окружающие! Они королевы на своём балу! Я, вроде бы не имея много лишнего веса (так, пару килограммов) при встрече с любым мужчиной старалась втянуть небольшой животик до самого позвоночника! Старалась не дышать! Только бы лишние килушки не были видны, а этим всё до фонаря! И все с обручальными кольцами и неплохими мужчинами! Вот так! И за всё время я не заметила ни единого взгляда их мужчин в другую сторону! А соблазна вокруг – ого-го! Худенькие блондиночки наяривали возле них круг за кругом! Русский мужик и при своей жене (худенькой и стройной!) может зыркать по сторонам, да и в постель при удобном случае затащить! Вот такие они – русские! И наши женщины в погоне понравиться мужикам травят себя таблетками для похудения, морят голодом и без того ослабленный иммунитет! А итог – всё равно мужик гуляет! В лучшем случае жена этого не знает, а в худшем – всё так, как у меня: вроде любит, вроде ценит, но… гуляет или без суда и следствия бросает, порой не ставя в известность! Но зато они гордо называют себя – русский! То ли с гордостью, то ли от безысходности. Да и вообще иностранные женщины весьма своеобразные (хотя так же они думают о нас!). Я много раз наблюдала за немками – в мятых, растянутых, как столетние сосиски, майках, потоптанных и пыльных крос-совках, они виляли толстыми задницами, гуляя по вечерам у моря! Ужас! Русская женщина никогда не наденет мятую вещь, не обует грязную обувь! Никогда! Всё это может быть немодным и старым, но, всегда, надраенным круче нового! А о макияже и говорить нечего! Даже лично меня муж никогда не видел ненакрашенную! Я специально вставала раньше него, чтобы он увидел мою красоту, а не подмятое недосыпаниями лицо! А иностранкам – пофиг! Только русская барышня может надеть на каменистый пляж (ну, если, конечно, он кишит изобилием мужчин, достойных внимания!) шпильки! И нормально чувствовать себя! Сложно всё это – но мы – не они, мы другие! Лучше или хуже – не нам судить! О нас не зря говорят: "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт!" Русская женщина может всё! Иностранки, пожив в наших условиях с маленькой зарплатой, пьяным мужем и кучей детей, повымирали бы, как мамонты! А наши ещё при этом и себя на высоте держат! Такая уж доля женская, доля русская…
8
После завтрака, наспех попив кофе, я, укутавшись в мягкое полотенце, брела на пляж. Придвинув лежак к зонтику, с замиранием в сердце наблюдала за морскими волнами, за счастливыми парами, за детьми, которые весело и беззаботно ковырялись в нежном песочке, за солнцем, которое игралось с синевой водной глади, обманывая море переливами красок, – и всё это утопало в моих уставших от слёз глазах.
Счастье… Где оно? На каком материке оно живет? И кого из этих людей, мирно отдыхающих на побережье, можно назвать счастливыми? Женщину, которая беззаботно читала какой то любовный романчик, наружу выставляя свои чересчур аппетитные формы? Или девушку с сочными, как персик, губами и такой же грудью? Девушка бежала навстречу своему парню, что-то заливисто щебеча ему, заигрывая, призывая, словно кошка, к любовным играм. Кого? И вообще, что же такое счастье? Где его искать? Может в тихой семейной гавани? Может в размашистых гламурных тусовках? Где бережок, на котором дремлет моё и больше ничьё счастье?
Я чувствовала всеми частями тела, что тоже когда-то была счастлива, и старалась окружить этим счастьем своих близких людей. Но так ли всё это безобидно? Дарить счастье другим, ничего не требуя взамен? Да, я была счастлива, я любила. Любовь для женщины – огромное счастье!.. Но какой прок от этого счастья, если не любили меня? Если использовали только в своих целях? Но как я могла распознать это? Мой муж… Да и можно ли называть его своим? Ведь смешно. Только печать в паспорте напоминала об этом… Он никогда не был моим изначально… Он был чужой всегда, но очень умело маскировался… Иногда я думаю: неужели желание обладать какой-то суммой денег для него стало важнее всего на земле? Неужели в нашем мире навсегда исчезла светлая, бескорыстная, ничего не требующая взамен любовь? Но ведь она была у наших матерей и отцов! Где она сейчас? Где? Зачем нужно было устраивать маски-шоу? Зачем калечить судьбу человека, который искренне верил и любил? Неужели нельзя просто попросить денег? Он же прекрасно знал, что ему бы я не отказала!
Но в нем горел огонь презренья: забрать всё, хотя ему немножко не хватало, и, наверное, отомстить за Женьку. А по большому счёту мстить надо было изначально ему! Только из-за него мы стали несчастны обе! Только он зародил ненависть в сердце четырнадцатилетней девчонки! Скорее всего, все идеи мщения были её! Вт я опять пытаюсь оправдать его! А надо ли? Я помню её глаза: ненависть жгла всё на своём пути, что было связано со мной, хотя, на мой взгляд, соперницу во мне она явно не видела. Но утешать себя Женькиной виной не хотелось, да и лопухнуться в очередной раз тоже, выгораживая Михаила.
Этот человек должен для меня умереть. Но как выбросить его из сердца – оставалось для меня проблемой номер один. Так же, как и тогда, на южном берегу я не смогла сказать ему: "Нет!" И что из этого получилось? Разгромленная на осколки судьба! Моя и четырнадцатилетней девчонки! Я всегда стремилась создать благополучную семью, но почему ничего не вышло? Кто мне ответит на этот вопрос? Существует ли вообще какой- либо идеал семьи? Идеал, достигнув которого можно успокоиться и блаженствовать на лаврах любви.
Что важнее для мужчины – жертвенность жены или её амбициозность везде? Я принесла себя в жертву, во имя любви я отдала себя без остатка человеку, который не смог оценить всё. В принципе, он всё оценил и принял, как дар, но ему вдруг потом… не понадобилось… мало ли! Отсюда – делайте выводы! Прежде, чем отдать своё сердце, задумайтесь: не пожалеть бы потом!..
Этими мыслями я долбила себя до полудня, пока в желудке припадочно не заурчало: время обедать. Беда бедою, а кушать организм требовал. Собрав свои нехитрые пожитки, я понесла своё чуть загорелое тело на обед.
Пахло потрясающе… От многочисленных немцев, голландцев, русских рябило в глазах. Тарелки наполнялись разными вкусностями, плавно распределяясь по столам. Везде слышны обрывки фраз, смех, суматоха… И лишь моя опустошенная душа глядела вдаль, будто что-то искала, совсем не вкусное. Я рылась глазами в ресторанной толпе, пытаясь найти неизвестность…
Шведский стол… Для русского человека это хорошая возможность вкусно и много поесть. Её не упускают ни худышки, ни толстушки, ну, а выпить халявного вина (пускай и турецкого!) – и подавно. Изобилие – это мягко сказано! Здесь столы ломились от прекрасно приготовленных блюд! Салаты (их, наверное, видов двадцать!), горячее, эксклюзивные десерты! Охватить глазами объекты вкуснятины невозможно. Еда на любой, даже самый изысканный вкус! А зелени и соусов – это просто отдельный стол! Турки умеют угодить каждому! В этом их преимущество в отдыхе. Кухня всегда дышит великолепием! Свой маленький мирок с полными до краёв тарелками, бокалами вина и соков – все беззаботно кружатся, суетятся, за наблюдением на секунды забываешь о своих проблемах. Но для меня это всего лишь секунды! Я пытаюсь сосредоточиться на еде, но что-то не катит, и я тупо наполняю тарелки неизвестно чем. Желудок требует, а серое вещество бунтует: стоит ли, всё равно не поможет! Но ем, хотя и не чувствую вкуса.
9
После обеда я так же, как и остальные туристы, спустилась на ресепшен в ожидании гида, который обещал райские путешествия с осмотром достопримечательностей солнечной Турции. Я прекрасно понимала, что забыться и оторваться от своих проблем и печалей я смогу только в движении и, конечно же, в коллективе, поэтому незамедлительно решила посетить все экскурсии, потому что только море и пляж вновь и вновь наводили меня на плохие мысли, да и наблюдать за чужим счастьем на маленькой территории не хотелось. Нет, это не зависть к другим, нет, это отторжение себя в их счастливом мире. Им не хотелось мешать…
В прохладном холле, на диванчиках с золочёными перилами, было довольно многолюдно. Наш гид не заставил себя долго ждать. Аккуратно выбритый, симпатичный и, казалось, всегда улыбающийся (этого требовала работа!) молодой человек поздоровался.
– Меня зовут Андрей, я ваш гид и переводчик. Пожалуйста, обращайтесь с любыми вопросами… и начал доставать из дорогого портфеля какие-то бумаги, буклеты и всякую дребедень по экскурсиям (парень неплохо зарабатывает). И туристы, словно вечерние комарики, зажужжали возле него, ожидая каждый своего участка тела, чтобы присосаться и подробно выпить всю информацию о круизах и путешествиях. Я подошла последней и записалась на все экскурсии подряд. Он как-то особенно выслушал меня (а может, мне просто казалось), записал всё в блокнотик, и удалился, оставив на столе кучу картинок с описанием поездок. Я забрала все картинки и молча отправилась в номер. Разложив все картинки по огромной широкой постели, я погрузилась в сказочную феерию приключений… Разыгравшаяся от просмотра фантазия почему-то нажимала на стоп-кран, и, не раздеваясь, разомлевшая от жары, я уснула. Все проблемы покинули моё сердце… Но, видно, Бог распорядился иначе, все проблемы были ещё впереди, и моя первая экскурсия станет и первой, и последней…
Андрей всё говорил, говорил, прерываясь лишь только для того, чтобы достать или затушить сигарету. Пачка "Parlamenta" пустела (кстати, я в прошлом тоже курила эти сигареты), а гора окурков увеличивалась, образуя тлеющий вулкан воспоминаний. Струйки дыма волнами катились куда-то внутрь сознания… За этот период я редко вставляла фразы, а Андрей не задавал лишних вопросов, понимая, что все потрясения, которые свалятся на меня, ещё впереди.
В его глазах то ли от дыма, то ли от рассказа появилась прозрачная пелена тумана, которая загадочно расплывалась от глазного яблока тонкими ниточками вины, его вины или моей – ещё мы не знали. Но я была уверена, что он чувствовал себя виноватым в том, что разрешил мне остаться на горном склоне одной, хотя это место было привалом для туристов всегда, и людей там множество. А делать этого ему, как представителю группы, было абсолютно нельзя. Вина… Нет, конечно. Его я виноватым никогда считать не буду. Он хотел помочь, хотел утешить меня исполнением моего желания, а получилось – как всегда. Виновата я сама… Но… об этом чуть позже…
10
Утро в отеле начиналось, как обычно. Завтрак, суматошные туристы, бе-гающие по ресторану: кто-то что-то потерял, кто-то опаздывал на экскурсию, кому-то не хватило сыра или кофе, в общем большой людской котёл со своим варевом внутри. После завтрака я, взмахнув пару раз кисточкой туши и покрасив губы, выскочила на ресепшен (как-то облезлой не хотелось показываться на улицу, всем же не расскажешь, что семейная жизнь дала трещину и от этого руки ничего не хотят делать). Люди, проходившие мимо кивали "здрасьте", будто мы давно знакомы, и украдкой улыбались. На маленький промежуток времени я забыла о своих болячках, о предательстве (верного! ого – как ошибалась) мужа (собственно, поэтому я и оказалась в Турции) и превратилась в одинокую туристку, ищущую глоток живительного воздуха среди мрачных будней и праздников, которые сделали меня несчастной в своём городе.
При встрече с соседями по отелю я слышала тёплое "Good morning" или "Hellow" или ещё что-то, и это скрашивало мой досуг, наполняло пусть и пустой, но надеждой. Турецкие мужчины бросали многообещающие взгляды, вздыхая, кричали вслед: "БарБи", "Мерлин Монро". Смешно, но от комплиментов просто поднималось настроение, хотя именно за этими комплиментами и едут русские женщины в Турцию, дабы выцепить очередную пачку допинга для дальнейшей жизни, которая уже иссякла у себя на родине! Ведь дома от мужей, комплиментов надо ждать годами!
Становилось легче, камень, брошенный в меня моим мужем, отодвигался всё дальше и дальше, хотя, лёжа на пляже, я всё больше задумывалась: а стоит ли игра свеч? Стоит ли сжигать себя изнутри из-за своей же беспечности? Да, больно! Да, обидно! Но кого винить? Я всё чаще задавала себе вопрос: а может, во всей своей беде я виновата только сама? Может, Бог решил проучить меня за содеянное в молодости? И это никакое не горе, а просто ответный удар? Божье возмездие? Ответный удар за то, что разрушила любовь девчонки, которой было всего 14? У которой огнём горели глаза только от произнесённого имени этого мужчины? Малолетке? Малолетке, которая могла свести счёты с жизнью, не задумываясь о последствиях! В этом возрасте девчонки очень ранимые и любовь воспринимают за самое что ни есть искреннее чувство. Им кажется, что она будет длиться вечно! Сама на своём сердце испытала! Сколько слёз пролито по ночам – не одна река! Хотя я и сама, умудрённая жизненным опытом (хотя, к чёрту, какой у меня опыт в любви? Так!), не знала, что такое настоящая любовь и существует ли она вообще! Любовь, которая лечит и калечит одновременно!
Первая любовь… Ранимое и неповторимое чувство. Чувство, которое живёт в женском (да и в мужском!) сердце до глубокой старости. Я уверена: наверное, нет людей, которые забывают эту любовь! Они её помнят до старости! Порой в одиночестве пытаются даже найти её через года! Я помню, как в программе "Жди меня" встретились два человека, два пенсионера, которые пронесли свою первую любовь через годы, через войну, через многочисленные потери, и нашли друг друга! Господи! Сердце разрывалось от радости за них! А они в объятьях друг друга утопали! Ведь бывает любовь до гроба? Бывает! Почему я забыла об этой любви? Тогда… Почему?
Ведь когда-то сама испытала подобное, только любовь у нашего брата была не к мужчинам, а к мальчишкам. Но ведь всё равно объектом был мальчик постарше! Любовные записки, тайные встречи, огонь в глазах, невыученные уроки, слёзы, сплетни, предательство – всё это незыблемый атрибут первой любви. У меня она была в шестом или пятом классе, точно не помню. Перед этим, правда, я была влюблена в соседа. Кайф! Там была взаимность! Он катал меня на велосипеде, подносил из школы портфель, даже, кажется, целовал! Пусть в щёчку, по-детски! Но… Потом повзрослела, соседа перестала замечать, а может, надоел, не помню. Появился мальчишка постарше.. Сколько вылито слёз – не счесть, любовь, как всегда, не была взаимной. Мальчишка был классе в восьмом и, естественно, сопливую возлюбленную не замечал. Записки, тайные представления поцелуев! Крышу срывало! Господи! Какие уроки! Какой Пушкин! Я влюблена! Потом девятый класс… Это была самая сильная любовь в моей жизни до встречи с Михаилом. И когда-нибудь я смогу посвятить этой любви много страниц. Она этого за-служивает, ибо была неповторимой! Но не сейчас. И как всё это я могла забыть? А сейчас… вспомнила… Нет… помнила и тогда, но не хотела отождествлять с Женькой! Я не хотела её понимать! Не хотела, потому что так же слепо была влюблена сама, будучи взрослой тёткой! И строила воздушные замки, которые никогда не коснётся ветер измен и обид! Какой наивной я была! Но ведь, как ни странно (а что странного?), думала только о себе, а не о ней. Почему-то и в голову тогда не пришло, что она страдала от любви больше, чем я, потому что первая любовь приносит в жизнь и яркие огни, и слёзные туманы, оставляя в сердце рубцы надолго. А в Женькином сердце эти рубцы держались долгих десять лет!..
И теперь я не могла даже предположить, что через много лет испытаю жгучую ревность к девчонке так же, как и тогда, когда ей было 14, потому что мы любили одного и того человека… Она растопчет мою любовь так же, как я растоптала её первую любовь, её первое детское чувство… Я – взрослый человек, воспитатель третьего отряда, и она – девчонка-малолетка, моя подопечная… Одно лишь различие: тогда я ничего не планировала уничтожить, я делала это по велению своего сердца, а она, она вынашивала свой план мести целых 10 лет, именно потому, что, испытав любовь, получила ожог последней степени из-за меня… Это не укладывалось у меня в голове и люто жгло все тело. И я всё равно не могла найти оправдания её действиям.
Я попросила сигарету. Андрей остановил свой рассказ, тупо понимая, что дальше ему будет говорить труднее, так как главная вина (его или моя) уже вырисовывалась на горизонте. Дым сигареты заполнил моё сознание, окольцовывая каждый жгутик моего тела, но ни малейшего дискомфорта я не ощутила, лишь приятная ветошь памяти засыпала наркотической пылью мозг. Словно и не было этих двух лет без сигарет. Долгие и такие незаметные два года… Я – и… турецкий мужчина… Он – и его одиночество со мной. Закурив, я невольно подумала об Аллане. Как он отреагирует на моё курение? Может, выбросить? Вдруг ему это не понравиться, но было поздно. Он смотрел на меня в упор, сдвинув брови. Я улыбнулась, Андрей тоже. Переглянувшись все вместе, мы дружно рассмеялись, а я, как ошалелая, закашлялась, хватив лишку дыма от страха… Это был первый всплеск радости за долгое время воспоминаний! Я искренне было рада этой первой (через два года!) сигарете, потому что она сплотила нас в столь трудный момент, то есть не сигарета, а смех из-за страха! Удар был отражён блестяще. Потом, конечно, я поговорила с Алланом по поводу своего курения – решение было за мной, у меня было право выбора – курить или не курить! Аллан, хоть и с восточным темпераментом, но и с русской кровью. Он всё понимал…
Эгоистические мысли терзали душу, но пока спросить Аллана все подробности нашей совместной жизни столько лет я не могла. Да и как спросить? До владения языком, даже на уровне понимания, мне как до луны, а задавать вопросы Андрею и слышать какие-либо интимные ответы желания не было. Я решила оставить всё на потом… Пусть улягутся воспоминания, стабилизируются отношения, торопиться мне некуда… Ещё успею… А Аллан периодически то приходил с охапкой фруктов, то как-то незаметно удалялся, исподлобья наблюдая за Андреем, думая, правильно ли он поступил, разыскав и притащив сюда русского переводчика. Зачем бередить раны прошлого, ведь оно никогда не станет настоящим… Но дело сделано, Андрей уже здесь… А что будет дальше – неизвестно, и жалеть о содеянном уже поздно. Явно всё это он делал только для меня. Для меня он перечитал всю прессу и узнал о моём исчезновении из газет, узнал отель, в котором я остановилась, нашёл нашего гида, короче, до моего выздоровления Аллан знал обо мне всё… ну, или почти всё…
Все эти годы он отдал на мою реабилитацию: он жил для меня, работал для меня, делал всё, чтобы поднять меня на ноги. Для чего? Это вопрос времени. Может, любил? Или жалел? Хотя в том виде, в котором он меня подобрал, вряд ли я могла стать объектом любви… Но, несмотря ни на что, я знала точно: этому человеку я обязана жизнью. Каждый взгляд Аллана искоса на меня выбрасывал густую краску на всё моё лицо… Я чувствовала, что нравлюсь ему, да и что лукавить – он тоже нравился мне, и не потому, что спас, нет, в нём была своя изюминка, та, которая не всегда присутствует у мужчин, а в глазах горел огонь победителя, победителя над смертью, и этот огонь выбивался из-под густых ресниц, сжигая моё сердце дотла, наполняя тело приятными иголками, которые то и дело напоминали о нём…
Затушив очередную сигарету, Андрей продолжал своё повествование, а я, как сказку на ночь, слушала его, восстанавливала всё в памяти и не могла сообразить, что герой его рассказа – я сама. Мне всё ещё хотелось думать, что это вымышленный герой, но, дотрагиваясь до своих швов на руках и ногах, понимала всю реальность рассказываемого события.
11
Открытые джипы, которые жили в предвкушении заманчивого экстремального отдыха, начищенные до блеска, со сверкающими на солнце дисками, уже ждали у отеля своих туристов. Я села в красный джип, вторым пассажиром был Андрей, наш гид и переводчик. Я даже не видела, с кем я уеду, и до Андрея мне никакого дела вообще не было, да и он соседству моему был не очень рад, так как энергетика этого человека могла сорвать горы, а я, со своим взглядом и видом была не от мира сего. Но попросить пересесть в другую машину, видно, не осмелился, а раз деваться некуда, весело подмигнул: расслабься, мол, будет весело, ты же в Турции! И я действительно потихоньку снимала маску похоронного вида, отодвигая свои проблемы, пусть и ненадолго, но далеко в закрома памяти. А может, и вовсе моя проблема – просто мелочь? А может, Бог даёт шанс всё исправить и изменить? И спасает от чего-то опасного и страшного? И я расслабилась, отгоняя из-под маски лица черные воспоминания: под шум моторов, смех туристов, под звуки турецкого радио мы медленно двинулись из города навстречу приключениям. С каждым километром я проникалась к Андрею наивной доверчивостью: всё будет хорошо! Эти слова он повторил несколько раз подряд. И я сама начинала в это верить. Восприятие мира становилось радостнее и загадочнее, лишь нежный песок вихром взметался в небо от быстрой езды, приземляясь туманом на солнечных очках. Новая жизнь открывала новые возможности!
Мармарис – одна из жемчужин турецкого курорта… Красивый, маленький, спокойный городок. Днём он был похож на тихую гавань, где влачат своё существование два моря – Эгейское и Черное. Только здесь ты можешь пройтись по косе, усыпанной мелкими серебристыми ракушками и непонятно-драгоценными камешками, прыгающими разноцветными рыбёшками, крабиками, лохматыми водорослями, окунуться в теплые воды Чёрного моря; затем, обернувшись назад, окунуться в чистейшие прохладные воды Эгейского моря, как в сказке! Вообще коса объединения этих морей – действительно сказка! Ты отходишь далеко-далеко от берега, а море все равно по колено! А вид? Это сумасшествие! Сосны обрамляют весь берег, расстилаясь махровым ковром на сотни километров! И бирюзово-бархатистое небо! Ни одной тучки! Даже не видно солнца! Непонятно, где оно? На небе его просто нет! Но ведь жарко! Или эта бирюзовая плоскость и есть солнце? А волны? Это вообще нечто! Два моря сражаются за право быть первым! И волны оказываются главными силами в этой борьбе! Они то ласково омывают берег, то грозно клокочут, собирая злую серую пену к пляжу, смывая остатки про-гревшегося песка в море! А ночью, ночью здесь кипят бурные страсти. Толпы людей блуждают по двенадцатикилометровой полосе ресторанов и баров. Идут из бара в бар, слышны музыка, смех, у берегов моря целуются влюблённые парочки, счастливые и довольные отдыхом и новыми знакомствами. Только молоденькие турки снуют туда сюда, как мурашки, и кажется, что они никогда не спят, хотя улыбки на лицах не исчезают. Это уже профессиональная закалка. Красивый закат наполнял лиловой краской берега, а сани Млечного Пути летели вдаль, к звездам, оставляя за собой беспробудную печаль, свежесть, обновление блуждающего в потёмках запоздавшего утра. И в этом калейдоскопе образов, созвучий, ощущений рождаются новые, многообещающие, терпкие и игривые чувства, смешанные с дивной городской красотой, в которой хватает места и для любви и для одиночества. Всё это прочувствовать на себе я ещё не успела, но впереди хватало времени на кайф под солнцем, именно за этим я и приехала сюда…
Вторая половина города, которую мы проезжали, называется "чёрным районом", потому что здесь живут рабочие и обслуживающий персонал, а также находятся небольшие заводики и мастерские. Но солнце щедро поливало лучами весь город одинаково, и если бы не постройки этого района и маленькие домишки, то в целом бедность этого района была бы незаметна. Вдоль дороги распростирались размашистые деревья: гранатовые, инжирные, оливковые – всё это было рядом – протяни руку, и можешь сорвать сладкие и вкусные плоды. Душа наполнялась запахом спокойствия и неги, соскребая жёсткую чешую действительности, заставляя жить и думать о будущем. Вслед за этим пропадали измотанные мысли и тревога, и хаос предшествующих событий потихоньку исчезал.
Машины медленно ползли по склонам горных дорог, оставляя кучерявые следы от огромных колёс на песке, солнце или сплошная бирюзовая плоскость моря активно заигрывали с туристами, вокруг всё казалось таким сказочным и призрачным, что хотелось потрогать руками, прикоснуться к волшебному миру природы, хотелось услышать симфонии, пропитанные многовековой историей, которые вырывались вулканом из нетронутых созвучий гор и лесов. И этот трепет желаний возрастал с каждой секундой, чем больше мы углублялись в лоно природы.
Первый привал… Необъятные горы, заросшие зелёным покрывалом деревьев, кустарников, высоких трав. Красота, красота, которую трудно описать словами, – её надо прочувствовать каждой частичкой тела, пропустить через каждую жилку, продышать своими лёгкими… Я, как ребёнок, спрыгнула с высокого джипа и побежала любоваться картиной, сотканной волшебницей-природой. Замирая от счастья, закрыв глаза, я пропускала через себя каждый шелест травы, грохот маленькой горной речушки, которая сверкала на солнце серебристой искоркой кристально – чистой воды, и ноги сами меня несли в неизведанную даль… Открыв глаза, я увидела совсем другую картину: огромная пропасть с необъятной пчелиной пасекой внизу. Жужжание пчёл доносилось из глубины, завораживая на высоте. Боже мой! Как страшно! Я едва не упала туда! Но отойти тяжело – глаза, словно магнит, ловили красоту происходящего внизу. "А как попасть на эту пасеку? – вихрем пронеслось в голове. – До неё же нереально дойти! Если только взять напрокат парашют!" Она смотрелась сверху, как берлога в кратере вулкана, наводя жуть! Казалось, что пасека находится в самой глубокой точке земли! Осторожно обогнув место, из которого виднелась пасека, я наблюдала за довольными туристами. В этой нетронутой красоте буйствовали люди: смеялись, играли, бегали, кричали, стараясь поймать эхо, плескались в речушке. И у каждого было своё понимание этой красоты, этого сказочно-чарующего мира…
Я отошла подальше от людского гама, и закричала:
– Боже, прошу тебя, если ты есть, прости мне мои грехи, прости за всё, что сделала в своей жизни не так, прости во имя счастья и любви!
Эхо гор вторило:
– Прости, прости – и летело высоко в небо, ударяясь о мощные вершинные глыбы гор.
От этого замирали и леденели сердце и тело. Казалось, именно в таком месте Бог меня обязательно услышит! Он здесь реальный! Он где-то здесь! Совсем рядом! И, видно, Бог услышал мои крики, ибо дал шанс на выздоровление в турецкой деревушке, а ведь могло быть всё иначе… Потом я долго стояла над пчелиной пропастью и не знала, что любоваться этими местами, чувствовать их мне придётся долгое время…
Джипы двинулись дальше, я увозила с привала частичку медового запаха, звук трудоголиков – пчёл, зеркальное отражение их крыльев-вертолётиков (на высоте, в волнах солнца, они казались маленькими сверкающими бриллиантами) и какое-то неопознанное чувство потери. Я пошарила по сумке, которую брала с собой, – вроде всё было на месте: деньги, косметика, документы, но чувство не покидало. Ладно, Бог с ним, если что-то и потеряю, не страшно. Хорошая примета – возвращусь обратно. Этим возвращением я себя и успокоила. И, видно, ненапрасно. Возвращение не заставило долго ждать!
Андрей всё время смеялся, веселил меня, осыпая комплиментами и анекдотами, выбрасывая шутки одну за другой. Я краснела от его взгляда, но точно понимала, что как мужчина и женщина мы друг друга не интересуем. Здесь меня околдовывала своими чарами только природа, а мужчины… я перестала их видеть, понимать, чувствовать, ибо сделанное один раз может аукнуться на года! А повторять ошибки не хотелось, хотя понимала, что на сто подлецов есть десяток нормальных мужчин, умеющих любить и ценить человеческие чувства, умеющие отдавать женщине всё, ради чего стоит жить. Только вот судьбинушка пока не подбрасывала мне ничего из этой десятки. А Андрей всем своим видом давал понять: он ловелас ещё тот! Да и профессия веселухи-скорохода была ему, как родная. Он делал свою работу, притом очень безупречно! Иначе – грош цена такому гиду, который не умеет создать тёплую атмосферу для туристов! Не умеет с первого раза очаровать женщину, а мужчин-туристов ведь мало.
Дальше путь предстоял через небольшую горную речушку. Она не была глубокой, но водоворот её нежно-голубой воды, смешанной с илом и песком, захватывал наши колёса, засасывал, как трясина, и, казалось, ещё секунда – и наш джип, как песчинка полетит по горным камням, холодным и скользким, вниз по течению. Одно это представление, что может случиться, наводило жестокий ужас. От страха захватывало дух, хотя я уже думала, что после жизненных перипетий ничего уже не боюсь. Ох, как ошибалась! Страх перед кручинистыми водами просто атаковал! Я ведь не умею плавать! Хотя и выплыть-то в таком водовороте, видимо, нереально! Я закрыла глаза, уцепившись, как сумасшедшая, за ручку двери, спрятав голову за стекло автомобиля – так хотелось, чтобы вместо стекла был огромный кусок железа! Но водители-турки были очень опытные, и опасаться за свою жизнь не стоило, они без труда вывёртывались из грохочущей, сметающей на своём пути камни воды, горланя при этом турецкие песни, – в этом-то и был экстрим экскурсии! Адреналин бил в голову, неистово наполняя всё тело холодным азотом. Страх сменялся приятной победной истомой.
– Ура! Ура! – кричали ошалелым басом туристы, заглушая звук радио (как в самолёте после удачного приземления).
Мы выбрались! Респект классным водилам! Адреналин снижался, и мы вновь любовались заморскими картинами природы. Вообще природа этой страны завораживала. Интересно, как чувствуют себя люди, живущие здесь? Дышащие этим райским воздухом? Ценят ли они этот неземной кусок планеты? Как родину, конечно, "да", а просто как нечто необычайно красивое? Удобно ли им жить в этой красоте? Не мешает ли? Эти вопросы я решила задать местным жителям, но всё оборвалось, и задавать их пришлось только Аллану спустя несколько лет, когда уже сама прожила здесь долгое время и могла дать ответ.
До ближайшей деревушки, где обычно останавливаются туристы, мы доехали без приключений, не считая подпрыгиваний выше своего роста на ухабистых горных дорогах и сожжённого на палящем солнце носа. Вот уже беда с этим носом! Где бы ни отдыхала, в первую очередь загорает нос. Как бы его ни прятала – он всегда первый! Вот и придётся теперь ходить с красным алкоголическим носом, загоревшим всего за один день! А что делать!? Все туристы подустали маленько, но, увидев перед собой необычайные пейзажи турецкой деревушки, об усталости совершенно забыли. Просто рай! Ошеломляющие сады цитрусовых и оливковых деревьев благоухали на сотни километров! Я дрожала от удовольствия. Боже! Эту красоту должны увидеть все люди! Особенно те замшелые горожане, которые никогда не дышали нормальным воздухом. Желтеющие мандарины и лимоны свисали прямо над головой, сверкая на солнце рыже-медным отливом, заманивая туристов тропическим ароматом, а трава, мягкая, нежная, словно перина на деревенской кровати, нагибалась от лёгкого дуновения нашего дыхания, будто прося: "Не израньте меня своими шагами, не нарушайте покой моих деток-травинок." А посреди всей этой красоты, прямо под деревьями, под природной крышей лимонов и мандаринов, был накрыт шикарный длинный, словно свадебный, стол! Даже не верилось, что всё это для нас: зелень, овощи, оливки восседали на столах прекрасными царскими блюдами, а мясо, запах которого дурманил же-лудок, румянилось прямо на вертелах! Я вспомнила сказку о скатерти-самобранке, как будто сейчас эта скатерть досталась нам! Вдалеке ёрничали маленькие ослики, которые, играя друг с другом, из-за кустов наблюдали за туристами, которые так и норовили прокатиться на их молодых и неокрепших спинах.
После сытного обеда все разошлись кто куда: всем хотелось потрогать руками необычные кустарники и цветы, посмотреть на деревенские пейзажи и сохранить частичку этой земли в своей душе. Мы с Андреем (он ходил за мной по пятам, будто предчувствуя беду) сидели в уютной, накрытой сверху цветным тентом палатке, курили кальян и глазели по сторонам. То есть глазела я: он давно ко всем прелестям турецкой жизни привык и воспринимал окружающее, как естественный процесс. А я не могла надышаться этим блаженством! Бла-женст-во! Вот терапия от измен и одиночества! Всем даю совет: лишь только депрессия коснётся вашей души – летите в Турцию! Там все болячки лечатся природой! Колечки ароматного кальянного дыма уносились в небо, оставляя сладкий привкус медового яблока на губах, – табак в Турции тоже отменный…
Вечерело… Уставшие и счастливые, обкумаренные чистым воздухом и нежным горным туманом, накупив всяких деревенских присмаков и безделушек, мы возвращались обратно. Опять неотразимые пейзажи гор, пьянящий медовый запах акаций и исцеляющая истома в глазах… Потрясающая экскурсия! Я была в восторге, и чувства просто расхлёстывали меня на части… Мне всегда казалось, что только любовь способна подарить женщине умиротворение и радость, но оказалось, что неземная природа способна на большее. Море, солнце, горы – это та кладезь витаминов, которая нужна для реабилитации души и сердца! Тот дорожный набор, который просто необходим женщине в трудную минуту! Да и не только женщине… Мужчины тоже бывают несчастны, просто они не умеют это выставлять напоказ, а копаться в их душах опасно, да и без толку. Мужчины обычно всё носят в себе, не выкорчевывая откровенность наружу, поэтому и умирают чаще. Сердце не выдерживает тяжести в груди и не слушается своего пассажира! Имейте в виду это, дорогие мужчины. Как бы вы ни делали нам плохо, мы всё равно думаем о вас. Представляете, если бы наш альянс был крепок и непоколебим житейскими неурядицами, сколько бы здоровья мы сохранили! Жаль, что не всё так. Но приближаться к идеалу – наша важнейшая задача! К нему надо стремиться… Дорога обратно казалась длиннее в несколько раз, наверное, из-за усталости и изобилия кислорода. Немного болела голова, уставшие от информации глаза закрывались непроизвольно. Клонило на сон, как перед дождём на родине. Но переезд через горную реку опять всколыхнул приливом адреналина, растор-мошив подуснувшие глаза, но изначального страха не было: знала точно – всё будет хорошо!
Опять привал в том же месте, где жужжат чередой пчёлы, где льётся ледяная горная речушка,, которая живёт своей жизнью и своими тайнами… И в этот момент случилось то, чего я от себя никак не ожидала. То ли от усталости, то ли от избытка эмоций, навеянных природой, то ли от волнительных воспоминаний я медленно подошла к Андрею, и, глядя прямо в глаза, поцеловала его в губы. Спасибо, спасибо за всё! Спасибо за этот непредсказуемый рай – и слёзы фонтаном брызнули из глаз (вообще плакать я стала в пять раз больше, ослабленная психика давала о себе знать!). Ты просто спас меня, спас от ужасного кошмара, от душевных мук… Боже, если бы ты только знал, что я пережила!
Я взахлёб начала рассказывать о девчонке, которую предала, об измене мужа, о ребёнке, о счастливых минутах, обо всём, что скопилось внутри и жгло. Ты посторонний человек, и высказать наболевшее легче! Он молча слушал, не шевелясь. Видно, не раз ему приходилось служить подушкой для чьих-то слёз.
Немного обалдевший от моей наглости, Андрей присмирел и приобнял меня за талию, выслушав исповедь разбитого счастья или прощальный монолог, а может, просто любовался закатом, который мрачно взбирался на горные вершины несколько минут и фотографировал остатки темнеющегося неба. Нет… Он не пытался меня успокоить, о чем то расспросить, он всё понимал без слов. Он просто мужчина… Прильнув к нему щекой, я ощутила лёгкое покалывание в низу живота, его тяжёлое дыхание будоражило моё женское воображение. Я хотела его… Казалось, если бы не было вокруг людей, то накинулась бы как тигрица! Сексуальное напряжение нарастало со шкалой больше пяти баллов! Удержаться было сложно, и он это чувствовал, крепко прижавшись ко мне своим естеством, которое неугомонно шевелилось у моих бёдер. Я смотрела в его глаза и понимала, что наши желания совпадали! Но, увы, возможности наши были ограничены туристами! Мне ничего не оставалось, как обратиться с просьбой к Андрею. Слегка прибалдев от сексуального влечения к нему, тихонько попросила оставить меня среди вечер-ней красоты хотя бы на час, пока светло. Я знала, что через час на это место прибудет вторая группа, которую сопровождал друг Андрея.
Андрей как-то неуверенно посмотрел на меня, но отказать не смог. Пони-мал, что такая природа и уединение от людей будет хорошим бальзамом для души, так как основной лечащий бальзам нам претворить в жизнь не получилось. Связался по телефону со своим другом и приказал мне строго-настрого быть на этом месте через час.
– Поверь, я тебя очень хорошо понимаю и с удовольствием побродил бы с тобой здесь, да и не только, – улыбнувшись, ответил он. – Но уставшие люди… хотят успеть к ужину. Извини, Оль. Но, я думаю, мы обязательно побродим здесь с тобой вдвоём, слышишь? Обязательно! Я назначаю тебе свидание! Хорошо?
– Конечно, Андрюша, я рада, что с тобой познакомилась, не переживай, сейчас мне надо побыть одной…
Я пообещала, что вернусь вовремя, чмокнув, как брата, напоследок в щёчку.
– Знаешь, Андрей, здесь, в тиши необыкновенной природы, я черпаю силы, которые стёрты с лица земли самым близким человеком! Этот час будет для меня самым большим подарком! А вся эта природа – свидетелем нового рождения!
За эту экскурсию мы с Андреем стали почти друзьями. Он рассказал о своих первых впечатлениях при встрече со мной. Я смеялась и говорила: видишь, ты ошибся по поводу трудной туристки! Не такая уж я и занудливая! Вот поэтому, когда Аллан привел Андрея к нам в дом, чувства близости этого человека ко мне не подвели. Но свидания не получилось, наша интимная встреча так и не состоялась, а встретились мы совсем при других обстоятельствах. Ни через час, ни через два на привал я не вернулась. А природа увидела не рождение, а практически смерть. И только после моего исчезновения Андрей понял: интуиция подводит редко! Сразу дома, в аэропорту, он чувствовал что-то неладное в ауре этой туристки, да и сам ещё оставил её на привале одну! "Ошибка, за которую пришлось заплатить жизнью," – так он думал до встречи со мной, и это выражалось иногда кошмарными снами и чувством вины…
В пачке осталось две сигареты, да и время пролетело незаметно… А мы молча сидели и смотрели друг на друга, иногда улыбаясь в тайне от Аллана. Нет, ничего личного здесь не было, не хотелось впускать в душу спасителя сомнение. Андрей не верил, что я чудом осталось жива, а я благодарила бога за случайно пойманную возможность жить.
Он не мог понять, почему поддался на мои уговоры, а я не понимала, почему захотела остаться… Одна (отдыхающих туристов на привале в расчёт я не брала) в огромном океане природы, я чувствовала себя богиней. Всё, до чего я дотрагивалась, разговаривало человеческим голосом, заманивая всё дальше и дальше, наливая бокал за бокалом хмельного напитка горного воздуха и сразу отрезвляя гулом медовой рощи… Дальше один неосторожный шаг – и страшная пасть пропасти захватила меня всецело, не оставив выбора. Мой полет совершился без парашюта и закончился кучей переломов и увечий, потом маленькая турецкая деревушка с серыми от времени простынями и верблюжьим одеялом… И он… огромный человек: то ли муж, то ли отец, то ли Бог.
12
Через пару минут Аллан что то сказал Андрею, и они вместе вышли во двор. Разговора я не слышала, только рёв мотора дал понять, что мой собеседник уехал. Я вышла во двор. Вечерний туман плавно ложился на деревья и траву, покрывая всё пушистой периной влажного воздуха. Было душно. От воспоминаний болела голова. Я точно знала, что увижу Андрея снова, просто, мой защитник решил дать мне передохнуть. В обычной жизни выпила бы пару таблеток и прилегла на диван, а сейчас – просто воздух и природа служили лекарем от всех недугов… Я опустилась на землю… Аллан стоял вдалеке и наблюдал за мной. Я чувствовала этот взгляд, такой родной и заботливый, который топил меня страстями ожидания… Два года… Как страшно осознать всё то, что произошло, что изменило меня и мою жизнь, что взвалило мои проблемы и заботы на чужую голову. Мне хотелось смотреть на мир другими глазами, но сумбурное, скомканное прошлое тянуло назад, не давая покоя… Я не знала, что будет со мной дальше, и это пугало и насто-раживало, в уставшем, обречённом на неизвестность сердце залегла тайна печальных волнений и развенчанных надежд.
Чувствуя на себе взгляд мужчины, тоскующее тело требовало ласки… Ласки грубой, неосознанной, терзающей мою душу и плоть, от которой теряется рассудок и немеют ноги, от которой хочется птицей уносится в небеса. И все эти ласки я видела в одном человеке, от чувств к нему спирало дыхание, и тело наполнялось ласкающей мелодией страсти…
И это была наша ночь, первая ночь любви, которая дала возможность ещё раз убедиться в искренности Аллана, в его безупречном отношении ко мне. Я безмолвно тонула в его глазах, растворялась в его божественных руках, вознося своё тело к вершинам блаженства, наслаждаясь ритмом его пульсирующего сердца. Звёзды горошинами сыпались с неба, озаряя наши уставшие лица. Вот он, миг счастья с человекам, который отдал мне два года жизни, с человеком, который подарил мне второе рождение, который лелеял меня, как ребёнка. Он любил меня так, как никто другой, нежно, страстно, боясь причинить хоть малейшую боль, дурманя запахом тяжёлых сигарет. Его руки сводили с ума, пальцы умело, словно делая ювелирную работу, искали всё новые и новые границы удовольствия. Мир обрывался в моём сознании и через минуту возвращался снова, я изучала губами его тело миллиметр за миллиметром, ибо моё тело он знал наизусть: каждую родинку, каждую складочку. То, что подарила нам эта звёздная ночь, останется в памяти навсегда. Каждой частицей своего тела я чувствовала, что жизнь дала шанс не только на выздоровление, но и на большую и светлую любовь, которая проте-кала тончайшей ангельской речушкой по нашей судьбе. Мы понимали друг друга уже без слов, и никакой языковой барьер нам уже не мешал. У любви нет национальности, и нет языка. Язык любви единый для всех.
Он щекотал моё тело своей щетиной, а я, как дитя, хохотала и радовалась, а самое главное – знала: он – это самое дорогое, что у меня есть и будет, он послан мне Богом! Мой долгожданный смех Аллан ждал два долгих года. Опустошенные, но счастливые, мы лежали без движения, пропуская истому через всё тело, изредка бросая робкие, холодящие и одновременно согревающие сердце взгляды друг на друга. В мыслях мне не с кем было сравнивать Аллана, он был лучшим из всех мужчин, которых я когда-либо знала. Дело даже не в сексе. Нет… Он любил не только моё тело, он боготворил мою душу, отдавая себя без остатка. Какие мысли бороздили его голову? Конечно, я не знала, но чувствовала по его прикосновениям, по поцелуям, да и просто по осторожному дыханию: я – его идеал… Он дорожил мной, как дорожат чем то родным и близким. За этот период одиночества со мной он многое пережил, и теперь обладание мной, здоровой и красивой женщиной, казалось для него раем, а для меня спасением и умиротворением души и тела.
Аллан не был турком. Мать – русская, отец – испанец. Две крови смешались в нём, как две реки, и образовали огромное озеро – озеро его глаз, губ, рук… Только сейчас, в темноте, под сиянием обалделого звездопада, я рассмотрела его черты: глубокие морщинки, огромадные, как звезды, чуть прищуренные глаза с пушистыми, как у девчонки, ресницами, зрачки карие, немного с кошачьей зеленцой, и кожа, загорелая, возбуждающая, пахнущая всеми травами и мёдом, которая манила и звала к себе особым, пчелиным духом. Огромные медведеподобные руки были так наполнены лаской и нежностью, что каждое его прикосновение сводило с ума, а взгляд огромных глаз дарил уверенность в завтрашнем дне.
Как ни странно, гены отца-испанца преобладали с большой доминантой, хотя что странного, Восток – дело тонкое Ничего русского во внешности у него не было. Только взгляд какой-то родной и близкий, да и характер тоже немного русский. Он мог обидеться из-за ерунды, но тут же простить обидчика и общаться, как ни в чём не бывало (а может, он был такой мягкий только со мной? Ведь основным обидчиком была я). Нам, в принципе, нечего делить, да и обижался он по таким пустякам, что даже смешно вспоминать (я не доела обед – он надулся, укоризненно качая головой, или не съела определённую им дозу мёда – опять обиделся!). А вообще, на мой взгляд, основным источником моего выздоровления и были, наверное, воздух и мёд! Аллан накладывал целую пиалочку и заставлял съедать без остатка вместе с сотами. Он делал мне медовый массаж, всякие примочки на ранки именно из мёда. И помогло! Да и тело становилось бархатистым после медовых процедур. Так что доктором-гомеопатом Аллан был отличным! Он часто использовал разные травки для чая, и они тоже срабатывали! Видно, что родители по наследству передали свои тайны травной медицины, ведь здесь, в глуши лазурной природы, люди часто обходились без докторов, и ничего – выздоравливали! Да и в отместку современной медицине жили дольше горожан…
Утром, под сладостное стрекотание пробуждающих гор, я засыпала в объятьях лучшего в мире мужчины, понимая, что наша любовь будет длиться вечно, что в ней не будет места разлукам, обидам и недоверию, обману. Но строить воздушные замки не хотелось. Я обожглась один раз, второй ожог получать не было желания. Я видела в Аллане честного, любящего человека, но он всего лишь человек, мужчина, в конце концов, и произойти с чувствами может что угодно, от этого застраховаться невозможно. И эта щемящая опасность грезилась мне изо всех углов. Она пугала меня и заставляла осторожничать… Аллан заботливо укутал меня верблюжьим одеялом, сжимая сильными руками, словно боясь потерять… Я провалилась в пропасть сна, где видела райские сады, поющих птиц и яркое восходящее солнце, а не девушку в чёрном платье. И это был первый мой сон, сон, которого я не боялась, сон, которого не надо было разгадывать, сон, в котором я видела будущее, оплетённое любовью. Он не говорил мне слов любви, не кормил обещаниями, хотя я бы их всё равно вряд ли поняла, он любил меня просто по-человечески: искренне и преданно, ничего не требуя взамен, отдавая себя без остатка, даря радостные мгновения каждую минуту.
Проснулась только к обеду. Боясь открыть глаза, лежала неподвижно. Может, всё, что случилось со мной в эту ночь, лишь продолжение сна? Может, любил меня не мужчина, а дьявол, сыгравший злую шутку? На мгновение мне хотелось остановить эту жизнь, но только на мгновение… Открыла глаза с опаской. Нет, это не сон, это что ни на есть сказочная реальность! Он стоял передо мной, обмотанный в белоснежное полотенце, с огромной кадкой мёда в руках, запах которого разлетался далеко за пределы нашего домика. Дальше я помню с трудом Мы целовались до крови на губах, слизывая сладкий мед с тел, обмазываясь и прилипая к друг другу, мы визжали, как дети, в ожидании следующей волны. И эти волны были яростнее и приятнее каждой предыдущей. Наша любовь была неповторимой. Вот он, мой вопрос Богу в горах, вот жужжание пчёл из глубины пасеки и манящая тишина – во всём этом был ответ…
Бог оставил меня там, где я нашла своё счастье, своего пасечника, своего медведя из сказки. Жаль, что пришлось пройти жуткие испытания, но они стоили этого человека! Я перенесла все издевательства судьбы до предела, сорвав куш неповторимой любви! Вот почему эхо кричало в ответ: "Прости, прости!.." Я с каждой минутой понимала, что должна всё и всем простить: мужу, его малолетке и всем, кто знал их секрет и держал в тайне. Я прошла испытание на любовь и выдержала его достойно! И каждую минуту вымаливала у Бога прощение для себя за содеянное в молодости, хотя, признаться по-честному, особо виноватой себя никогда не считала: Михаил тогда был свободным, и дорогу я никому не перешла. А любовь, ну что уж с ней поделаешь, она, как демон, набрасывается на человека, и вылезть из её сетей очень сложно. А Женька… мне её жаль, она положила свою юную судьбу на рулетку мести и, увы, ничего не выиграла, а может, даже проиграла… Поймёт это с годами, но будет поздно… Красота и молодость так быстротечны, и не всегда молодые и красивые становятся счастливыми. Порой для счастья надо так мало!..
Покрываясь мурашками от неземного удовольствия, я ела мёд, запивая козьим теплым молоком. Взгляд упал на огромный свёрток.
– Что это?
А в ответ:
– Good morning, Die! Это всё для тебя, – читала я в его бездонных глазах.
– Боже мой! Газеты, модные журналы! Огромный русско-английский сло-варь! Русско-турецкий! ВАУ!
Я прыгала, как ребенок, возле кучки газет и журналов!
– Спасибо, любимый! Но где ты это всё взял?
А он, словно провинившийся школьник, смущённо улыбался. Я вновь бросилась в его объятья, как в омут, тёплое козье молоко струйками стекало по нашим телам, но мы ничего не замечали; только горы, благословляли наш альянс, только горы видели всю красоту наших сердец и нашу любовь, только горы пели в унисон свадебный марш нашим судьбам…
Потом мы побежали к горной речушке, голые, плененные необузданной страстью, не боясь людских взоров (люди в жару вообще не выбирались из своих домиков) – царапаясь о лимонные деревья, но безудержно счастливые. Шум ледяной воды обжигал тела, а сердце просило продолженья, скалы хитро шептались между собой, завидуя нашей любви. Обессиленные от любви, мы присели на краешек огромного камня, и я услышала первое русское слово:
– Я те-бя люб-лю! (видно, словарик помог и ему!)
Аллан осторожно обнял меня и прижал к своему сердцу. В ответ я поцеловала самого дорогого на земле мужчину, ответив:
– Я тебя тоже люблю, сильно, как никогда! Давно, с первого дня, когда открыла глаза, с первого дня, когда твоя рука будила моё тело.
В моем сердце играла музыка, а мысли, построенные, в ряд шептали:
– Так не бывает! Нет! Так не бывает! Осторожней держи свою любовь! Не потеряй её! Береги! Она послана тебе Богом!
Аллан блаженно улыбался, глядя мне прямо в глаза: может, не всё понимал, но чувствовал мою любовь всеми фибрами души, а его слова глубоко запали мне в голову. Я понимала: наши чувства настоящие, они прошли экзамен не только временем, но и тяжёлыми испытаниями! Испытаниями, которые под силу не каждому мужчине! И только любящее сердце смогло преодолеть все эти тяготы… Не хотелось даже думать об этом, но где то, подсознательно, я уже слышала похожие слова любви. Где? Когда? Только сказаны они были иначе… Зловещее прошлое подсказало: голос мужа, "я тебя люблю" – он как будто был рядом… Я испугалась и оттолкнула голос из ниоткуда. Голос, которому я отдала всю жизнь, голос, ради которого работала не покладая рук, голос, который ждала столько лет, навсегда был вычеркнут из памяти и лишь серой дымкой витал в сознании…
Истощенные любовью, мы резко почувствовали голод. Дома все припасы были уничтожены за несколько минут… Сыр, овощи, молоко, фрукты… Аллан кормил меня, как маленькую дочку, нежно пощипывая за щёку, а я с благодарностью причмокивала губами… Казалось, ничто на земле не может омрачить наше счастье, оборвать нашу любовь. Но всё равно я смотрела в его глаза и боялась, боялась потерять самое дорогое, боялась обмануться в очередной раз…
Шум мотора заставил на время забыть о еде. Аллан поморщился, и вышел. Я чувствовала, что ему не очень нравится русский (или он боится оставлять его со мной. Всё-таки русская кровь), но ради меня… он бы смог сделать невозможное, хотя, почему не мог, он сделал невозможное возможным – он возвратил меня к жизни, а русский переводчик – это мелочи по сравнению с остальным… Через несколько минут я увидела Андрея с коробками в руках. Мужчины долго носили в дом какие-то свёртки, упакованные красивыми лентами коробочки. Наконец, Андрей подошёл ко мне и сказал:
– Всё, что я привёз, Аллан заказал для тебя, но сейчас мы продолжим вчерашний разговор… Твой мужчина хочет, чтобы ты ясно понимала, что с тобой произошло тогда, и что ждёт впереди…
Сигарета за сигаретой… Дым вперемешку со свежим воздухом и воспоминания… горькие, но такие необходимые… Изредка, Андрей улыбался своей белозубой улыбкой, а я тайно наблюдала за Алланом, переваривая свалившуюся информацию, и думала, зачем всё это ему? Почему он хочет, чтобы я знала правду? Ведь нам хорошо вместе, зачем разворачивать старые ворохи воспоминаний?
И только позже я узнала все ответы на свои вопросы…
13
После моего исчезновения была полиция, запросы из России, но искал меня лишь один человек – моя подруга Ирина Андрей рассказал, что в Турцию она приезжала два раза, но поиски не дали результатов… Все документы, вещи, которые находились в отеле, Андрей передал Ирине, а не милиции. "Так будет надёжней," – говорил он, понимая, что я была не совсем бедной (в смысле финансов) женщиной, и видел в Ирине человека, которая правильно распорядится имуществом. Без документов это сделать сложнее. Хотя помнил, по моим рассказам, что где-то есть муж, муж, который предал, и, наверное, рад, что я исчезла без особого труда. И, естественно, все останется ему. И помешать этому Андрей не в силах.
А желание было зверское, особенно после встречи с Ириной. Он пригласил Иру в ресторан и выслушал уже почти повторно всю историю моей жизни, особенно о появлении, как снег на голову, краснодарского козла. Сейчас при упоминании этих слов (я поняла, откуда растут ноги – Ирина порой называла открыто, конечно, без него Михаила краснодарским козлом), мы с Андреем, посматривая друг на друга, засмеялись, но тогда Андрей был в шоке от моей глупости! (опять дело Ирининых рук). Поистине, русские женщины – жертвенницы! Всё ради любви! Не остановятся ни перед чем! Только бы любимому объекту было хорошо! Они бросают всё к ногам любящего мужчины, набивают шишки и идут дальше с высоко поднятой головой! Ради любви они готовы отдать жизнь! Порой ставят на карту даже собственную жизнь. А главное – ничего не требуют взамен! Это сложно понять человеку с другим менталитетом! Ни одна иностранка не способна бесшабашно спускать свою жизнь ради мужчины! Ни одна! Вот поэтому и прут сюда, на землю русскую, иностранцы попробовать экзотики, которой нет у них в стране, посмотреть на женщин с русской душой. А их – своим не хватает! Жизнь научила наших женщин меняться в зависимости от обстоятельств, часто ловя свою жертву на живца.
Андрей лично сам нанял сыщиков, которые прошарили весь привал от куста до куста… но никакой объект (в смысле человек) не был обнаружен. Андрей признался, что увидеть меня живой он не надеялся, потому что горные леса кишели различным зверьём, как ласковыми косулями, так саблезубыми тиграми, поэтому и корил себя за необдуманный проступок, о котором полиции он тоже побоялся рассказывать. Может, даже не побоялся, а не хотел потерять работу, да и проблемы с полицией были бы иными. От проблем с полицией он удачно отошёл, но нажил себе головную боль и бессонные ночи. Просто потерялась туристка, но для Андрея случай был вопиющий! Жаль, конечно, что в жизни всё бывает так просто, особенно в чужом государстве. Хотя и полиция в этой стране к пропажам девушек относится не очень серьёзно. Мало ли, встретила русская ветреная блондинка красавца турка, да и сбежала с ним, чтобы не возвращаться домой. А случаев таких очень много. Турецкие мужчины – великие мастера соблазнения женщин, особенно русских, которым так не хватает хвалебных дифирамбов со стороны своих соотечественников, которым так не хватает любви и ласки, потому что приходится работать за двоих, обеспечивая и себя, и детей. А кому нужен мужчина для красоты? Да никому. Хотя идеальных, наверное, не бывает ни русских, ни иностранцев! Раньше я часто слышала именно от наших мужчин не очень лестные отзывы о женщинах, покинувших свою родину в поисках заграничной любви. Но пропускала эти разговоры сквозь пальцы, понимая, что у таких женщин просто не было выбора или они столкнулись с мужчинами, которые навсегда развенчали миф о любви своими действиями и словами. А куда деваться? Человек, как и всё живое на земле, ищет для себя места получше, а наши мужчины зачастую не готовы к улучшенным вариантам, они порой просто их боятся.
Однажды своего хорошего друга Олега я познакомила со своей подругой. Понимала, что может получиться хорошая пара. Нет, не подумайте, что выступала в роли свахи! Нет! Но в огромном мегаполисе, где работа и дорога на работу занимает практически всё время, познакомиться очень сложно! Люди с забитыми до предела проблемами летят, спешат, им нет времени на личную жизнь! Жаль, что красавицы из провинции не понимают этого и летят, как мухи на мёд, в столицу в поисках самого лучшего и богатого мужчины! Поверьте, самим не хватает этих принцев! Вот так и Юлька (так звали подругу), молодая, целеустремлённая, красивая, амбициозная (не знаю, недостаток это или хорошее качество), вечно по шею увязшая в работу, найти время на любовь не могла! Любовь для неё – неоправданная роскошь! И я просто решила их познакомить. Юлька могла составить отличную партию для Олега, но он почему-то сник. После знакомства с Юлькой понял: она ему не по зубам (хотя и сам красавец мужчина, просто умничка!), испугался, что она сильнее! Сильнее духом! Для неё нет границ ни в любви, ни в работе! Вот и не захотел брать на себя ответственность! Зачем лишняя обуза (умная и сильная), если можно найти что-нибудь попроще! Ту, которая молча будет сидеть, смотреть в рот и не требовать большего!
Вот так и получается! Мельчают наши мужчины, не оставляя выбора! Ищут, где легче, слаще, проще, а сильных, уверенных женщин они не любят, а если любят, то не хотят видеть рядом с собой, дабы не ударить в грязь лицом! Они не хотят обременять себя лишней рутиной, лишними обязательствами. Поэтому и шарятся русские женщины по просторам Интернета, по подружкам, живущим в дальних странах, в поисках лучшей доли, обламываясь и набивая шишки – а вдруг кому-то повезёт. Кто ищет, тот всегда найдёт! Это мудрость столетий! Если сидеть сложа руки и ждать, что с неба упадёт счастье или любовь, напрасно, вряд ли такое возможно. В любой ситуации без труда не выловишь рыбку из пруда (народная мудрость никогда не подводит)! Как говорила моя знакомая, в квартире, где ты сидишь сложа руки, "мерседесы" не ездят! (шутка, но… ой какая меткая!)
Домыслов у полиции хватало, и только Андрей был уверен, что что-то страшное случилось, ибо понимал: ни о каком мужчине даже не могло быть и речи. Никто и не думал, что глупая туристка сорвалась в пропасть, сама того не ожидая, не думая сводить счёты с жизнью, хотя до этой экскурсии порывов уйти из жизни хватало. Вот, видно, и наказал Господь Бог за безрассудное отношение к жизни. Я осталась жива, но… без имени, фамилии и… ребёнка, да и собранная буквально по кусочкам… И, если бы не Аллан, мне никогда бы не увидеть солнца, а лесным зверюшкам была бы отличная еда! Я всегда спрашивала себя, почему он оказался в этом месте, где лежало моё бездыханное тело. Почему он был именно там? Судьба? Инстинкт? Что? Но оказалось совсем другое. Андрей вкратце, спросив на турецком разрешения у Алана, пересказал историю жизни одинокого испанского (впрочем, испано-русского) мальчика.
14
Испанский мачо Эльдарио (отец Аллана), встретив на курорте красавицу россиянку Светлану, уже не представлял своей жизни без неё. Любовь была сумасшедшей и необузданной, от которой и появился мальчик Аллан. Они поженились. Сложностей хватало: чужие нравы, традиции, впрочем, и люди – всё это не сразу приняло россиянку, но сила любви победила. Они были счастливы. Но жаркая Испания не смогла стать полноценным домом для Светланы… Чтобы компенсировать всё это, они много путешествовали. Эльдарио боготворил жену, и старался окружить в любой поездке теплотой и комфортом. Объездив ряд стран, они поняли, что им приглянулась Турция. Отец хотел посетить эту страну, путешествуя на круизном корабле, но мать Аллана была прекрасным водителем, поэтому и настояла на путешествии по Турции на своём автомобиле.
– Пойми, дорогой, увидеть красоту Турции, прикоснуться к вершинам исторического прошлого можно, только чувствуя всё это рядом… А на машине мы в любой миг сможем остановиться и рассмотреть всё, как нам захочется!
Эльдарио не возражал, всё равно было бесполезно! Красота Светланы стирала все препятствия на своём пути, и он отступал, потакая жене во всём. Они ехали по горной дороге, весёлые и счастливые, осматривая достопримечательности Турции… Маленький Аллан то и дело высовывался в окошко, восклицая:
– Какая красивая страна! Прелесть! Мама, папа, а давайте будем здесь жить!
Родители, обнимая друг друга, веселились изобретательности маленького Аллана!
– А что, я не против! – кричала весёлая мама Аллана.
– Надо подумать, – сдержанно, но тоже с улыбкой в глазах отвечал гордый испанец Эльдарио.
Вот так и получилось, так, как и со мной. Бог нечаянно услышал слова мальчика и подписал вердикт, вынес своё решение, не посоветовавшись ни с кем… Прямо на повороте, рядом с привалом туристов, мать Аллана не справилась с управлением, и машину понесло, словно футбольный мячик, к обрыву, в пропасть… Туристы замерли, а клубы дыма и огня вырывались из пропасти ещё долго. Свидетели этой трагедии отчётливо понимали: живых там не осталось. Да, живых не осталось, но остался комочек любви, верной и трепетной, комочек, которому повезло, которому бог подставил свои руки. Мальчик выпал в открытое окно и зацепился за многочисленные сучья деревьев. Это спасло ему жизнь. Машина упала недалеко от пасеки, и именно там окровавленного и практически неживого мальчика обнаружил турецкий пасечник.
Он долго выхаживал парня, борясь за его здоровье, ведь шанс на выздоровление есть всегда – и Бог дал этот шанс, дал возможность, потеряв родителей, обрести жизнь с другой семьёй. После выздоровления Аллана усыновили, приняв, как родного сына. Вот так Аллан, пережив трагедию, стал турком. Новые родители ограждали мальчишку от всех бед (своих детей у них не было) и никогда не рассказывали об аварии, дабы уберечь ребёнка от лишних переживаний. Несмотря на деревенский уклад жизни, они дали парню хорошее образование (нанимали частных учителей). Он стал полноправным наследником всей пчелиной империи и других ценностей семьи.
И только перед смертью, чувствуя свою вину, отец рассказал Аллану о его настоящих родителях и показал место смерти. Каждый день Аллан ходил в проклятое место, подолгу сидел и вспоминал то, что осталось от его далёкого детства. Пытался восстановить картину произошедшего в тот злополучный день. Он понял, почему ему часто во сне снилась красивая русская женщина в огне – это была его мать, а может, и я… Аллан не обижался на турецкого отца, что он долго не открывал ему тайну, и был благодарен за откровение перед смертью. Ведь не узнай он всю правду о гибели своих родителей, вряд ли бы оказался на месте аварии специально, и, конечно, вряд ли бы нашёл меня, и жизнь была бы иной, лучше или хуже – судить не могу.
Жизнь в селе одинокому мужчине пришлась по вкусу, он любил людей, но больше всего любил свободу и одинокие часы на природе. Судьба подарила ему этот шанс – полное одиночество на фоне потрясающей природы в ожидании женщины из огня. Как знать, может, именно меня он ждал всю жизнь. Имея испанские корни, он не мог не съездить на свою родину, но, побывав там, понял, что здесь, в Турции, его дом, здесь могила его самых близких людей, значит, и он должен быть здесь. Восстанавливать документы и какие-то имущественные права не хотелось, это бы заняло половину жизни. Да и встревать в слаженную жизнь родственников, для которых он был незнакомым и чужим, Аллан не стал. У него другая фамилия – значит, и жизнь будет другая. Аллан уехал в Турцию, решив навсегда остаться на земле своих приёмных родителей, на земле, где нашли покой его настоящие родители, на земле, где ему спокойно и легко. А Испания… – она ещё не успела стать родиной, там для него всё чужое. Никто из родственников не был бы в восторге от его появления.
– Я чужой им всем! Чужой, – много раз сам себе повторял Алан. – Я не хочу встревать в жизнь, которая меня вычеркнула, не хочу!
Его никто не вычёркивал, он сам подливал масла в огонь. Никто не знал о его существовании – только и всего! И, объявись он, может быть, всё было иначе, но ему не хотелось бередить людей своим воскрешением из мёртвых. Он всё решил оставить, как было. Хотя, как знать, может быть, Испания бы стала полноправным отцовским домом, но Аллан принял своё решение, оспаривать тогда его было не с кем! Посоветоваться тоже.
Аллан также мечтал и о России. На родине отца он побывал, осталось посетить родину матери. Но осуществить задуманное пока не удавалось. Он часто вспоминал сказки, которые мать нашёптывала ему на ушко перед сном, они были русскими, поэтому и русский язык он для себя считал родным, жаль, что общаться и изучать его не было возможности. Но теперь всё впереди, у него вновь появился шанс выучить не только язык, но и обрести русскую жену. Гены… Как многое они связывают между родителями и детьми! Порой даже судьбы. Никто не думал и не гадал, что жизнь может подкинуть такое… Очень часто, работая с пчелами, он уходил в глушь, где когда-то погибли его родные в тот злополучный день, Аллан шёл туда. Я потом его часто спрашивала:
– И почему именно в этот день ты пришёл на место гибели своих родите-лей? Что вело тебя туда?
А он с улыбкой отвечал:
– Болела душа, она искала собеседника, чтобы выплеснуть всё наружу, чтобы поделиться с кем-нибудь своей печалью, своим одиночеством. Такими собеседниками были души отца и матери, которые всегда приходили на помощь. Я всё мог им доверить: любую тайну, любое сокровенное желание. А ещё я шёл навстречу своей единственной в мире любви, я шёл к тебе…
От этих слов у меня замирало сердце и хотелось целовать этого человека до безумия…
Его слух уловил треск поломанных сучьев и немое мычание то ли человека, то ли зверя. Подойдя ближе, он увидел окровавленную женщину на краю ущелья. Эта женщина была почти мертва. Схватив в охапку кровавый мешок тела, он отнёс меня на пасеку, где усердно начал лечить. Через некоторое время перевёз домой. Потом потоки больниц, хирургов и бесконечно долгая реабилитация. В полицию не сообщал, просто на это не было времени, а может, боялся, что счастье, которое он так долго восстанавливал, могут отнять. А допустить это он не мог! Без меня он не видел своего существования на этой земле. И это были не пустые слова! И вот через долгих два года перед ним… любовь всей его жизни… Я с благодарностью посмотрела на Аллана, мои глаза просто кричали и благодарили этого человека искренне. Наши судьбы похожи – мы обретали жизнь заново, значит, и дорога у нас одна, а сколько мы будем по ней идти – известно лишь Всевышнему!..
15
После измены мужа (впрочем, можно ли назвать это изменой? Ведь это всё произошло ещё задолго до моего замужества…), перед самой поездкой в Турцию известие о ребёнке переворотило меня полностью. Диагноз "ты беременная!" радостным я не могла назвать. Я ведь так ждала этого! Как радовалась, услышав это! Как старалась завладеть мужем, который контролировал себя, как пацан, потому что не хотел этого ребёнка!
Он-то всё просчитал заранее! Они с Женькой свой план мести, видно, разрабатывали вместе. Когда я увидела его с другой, сердце сразу стало каменным, даже по отношению к существу, которое только зарождалось. Как быть и что делать дальше, я не знала. В моём теле развивался маленький человечек, а принять сердцем я его не могла. Его отцом был подлец, который разворотил мою жизнь, перевернул и поставил судьбу на колени. Но понимала: возраст в обратную сторону не повернёт, надо что-то решать, конкретнее – подождать. Здравый рассудок всегда побеждает. Сам Бог выбирал, нужен мне был ребёнок или нет…
После падения в ущелье я его потеряла, потеряла так же, как и нить, которая нас когда-то связывала с мужем, то есть не нас, а его и мои деньги… Хорошо это или плохо, не мне судить, но после выздоровления, оставаясь часто одна, представляла этого малыша, который так и не увидел жизни. Я наяву видела его лицо, очень похожее на Михаила. Дети никогда не виноваты, они не могут отвечать за ошибки и промахи родителей. И если бы этот ребёнок появился на свет, я бы, конечно, его любила, никакой мужчина рядом на одну чашу весов с ребёнком никогда бы не встал, это понятно, но так вышло, поверьте, измена мужа, если честно, здесь никакой роли не играла. Обида и боль, принесённые этим человеком, со временем бы угасли, а малыш остался бы памятью о больших и светлых чувствах (пусть даже только моих!), но божье решенье было совершенно другим, оспаривать его мне не пришлось. Противостоять обстоятельствам я не могла, потому что сама находилась на волосок от смерти. И ни разу за время моей болезни неродившийся малыш мне не приснился, но думала я о нём часто, опять обвиняя себя в выброшенных не вовремя словах, которые имеют свойство материализоваться. В небесах это явно услышали…
16
Одев золотистый халат, я босиком вышла на улицу и молча пошла по узкой тропинке, которая вела к горной речушке. Двое взрослых мужчин молча проводили меня взглядами, понимая, что побыть одной мне просто необходимо. Я была благодарна им обоим: Андрею – за пересказанные события, за то, что хоть что-то пытался сделать для меня, ведь я ему чужой человек, а Аллану – за обретённую заново жизнь, за неземную любовь, за выдержку, терпение и ожидание…
Сидя у реки среди нетронутой цивилизации я переваривала всё услышанное. Общий знаменатель найти ко всему не удавалось. Вопросы мучили один за другим… Сколько сил и денег понадобилось Аллану на моё выздоровление? Почему он не сообщил в полицию о своей находке? А самое тяжёлое – почему не искал меня мой муж… Хотя на этот вопрос я, пожалуй, знала ответ. Зачем? Он много лет любил другую: молодую, уверенную в себе, красивую, а главное он ждал её целых десять лет! А как же я? Как он мог жить со мной? Я ведь никогда не усомнилась в его любви. Или просто была слепым котёнком? Из-за своей наивности не видела, что творится у него в душе?
Сейчас, вспоминая слова Ирины, мне становится стыдно за свои мысли… Она всё предугадала заранее, а я обвиняла её в женской зависти. "Прости меня, Ирка, как глубоко я ошибалась! И почему я не слушала твоих советов? Не зря говорят: чужая душа – потёмки, тем более мужская… Все, что было когда-то моим, теперь станет её! Дом, машина, дача, бизнес! Думаете, меркантильность душила меня? Нет. Душили горечь обмана и собственная бестолковость и недальновидность. А главное… муж. Зачем им думать обо мне? Зачем? А себя корила за бездонный колодец, который я выкопала сама для себя: деньги… Я отдала большую часть своей жизни, чтобы их заработать, а они принесли мне только боль и унижение. Я вспоминала то время, когда ничего у меня не было, вспоминала с благодарностью, ибо тогда я жила, жила обычной человеческой жизнью: без денег, но с чувством собственного достоинства, а что лучше, поняла только теперь. Из-за звериного желания обладать мечтами молодости я чуть не поплатилась жизнью… А сколько потеряно времени, а сколько людей я отбросила, как ненужных? Сама виновата, уж очень хотелось стать успешной, богатой… Ради чего? Не будь этих денег, жизнь моя бы сложилась иначе, хотя… как знать… Может, это просто поворот судьбы, который готовился Богом уже давно, но мне от этого не было легче.
Голову, словно тисками, прижали к земле. Я шла в надежде увидеть за поворотом новую жизнь, но там меня ждали только обрывы и ухабы… Терпеть я не могла… Дьявольский голос моего прошлого вырвался криком… Криком боли и обиды, который разрубил небеса и тишину, который заглушал шум горной речушки. Я кричала. Что – уже и не помню, пока Аллан не обхватил меня своими сильными, пахнущими мёдом и росой руками… Мои слёзы текли у него из глаз, прорываясь ростком неокрепшей психики, и вливались в судорожное состояние моего тела. Он переживал моё душевное состояние больнее меня самой. Он боялся, что воспоминания плохо скажутся на моём здоровье, и поэтому берёг, как мог…
Что я буду делать дальше? За пеленой перемен маячило моё будущее, но я его не видела, хотя решение приняла давно. О нём думали и мои мужчины. Поеду в полицию и вернусь в Россию или… останусь с Алланом. Моё решение было точно и непоколебимо: Бог подарил мне новую жизнь, практически новое лицо, и… новую любовь. И бросить это я не имела права, да и желания увидеть те счастливые лица врагов на своих подушках абсолютно не было. Всё, что я заработала, пусть останется им, может, этим я смогу искупить грехи молодости. Может, это даст возможность быть им счастливыми? Жизнь велика, дорога в ней извилиста и шатка. Как шар земной, людьми она полна, полна чужими судьбами, как лодка, идущая навстречу кораблям в открытом голубом пространстве, не ведая, не зная, что же там! Как всё предстанет и в каком убранстве? Жизнь как маяк нам вдалеке, стремление доплыть растёт с каждой минутой. Но капли пота застревают на стекле, и мысли оплетают сетью вражьей! Мы издревле хотели всё постичь. Все тонкости и радости разлуки, все горести любви, все повороты скуки. Но жизнь не властна над судьбой! Она ведь создана тобой! В ней ты – хозяин, господин! В её сетях лишь ты один! Жизнь велика, дорога в ней извилиста и шатка. И, пробиваясь сквозь года, порой смахнёшь слезу украдкой. Задумавшись, останови мгновенье! Ведь жизнь – не ветра дуновенье. Она, как горная река, летит, следа не оставляя, сметая на пути все берега! Где мог ты спрятаться, передохнуть, чтобы потом обратно в путь – тяжёлой жизненной рутины не обойти, не проминуть!
Эхо гор кричало мне ещё тогда: "Прости, прости!" – значит, я должна простить, как бы тяжело это ни было.
Конечно, без полиции не обошлось, но Аллан всё уладил быстро, абсолютно не травмируя меня ничем – он просто принёс документы, в которых было написано: я его жена… Каким образом и сколько это стоило – я не знала, да и зачем? Вообще, зачем людям документы? Особенно здесь, где практически нет людей. Единственное, что удручало мои мысли, была Ирина, лучшая, верная, именно ей мне хотелось позвонить и сказать, что я жива, утереть её слёзы, выслушать кучу нелестных слов в свой адрес… Ирка, ты самая надёжная подруга! Когда-нибудь я тебе это обязательно скажу… обязательно…
Оставив на всякий случай свой телефон, Андрей уехал, пожелав нам сча-стья, а мы с Алланом ещё долго стояли на извилистой горной дороге, провожая глазами моё прошлое… Наша жизнь и наша любовь была в наших руках.
17
Дни летели вереницей, за суетой раздумий я забыла о свёртках и коробочках, привезённых Андреем… И сейчас настал их час. Я аккуратненько открывала свёртки, и глаза становились круглее и круглее – там было всё: косметика лучших марок, заколки, украшения. Боже мой! Джинсы, с россыпью камней сваровски, юбки, блузки! От красоты вещей рябило в глазах. Я бросилась целовать Алана. Где? Где он это всё взял, как угадал размеры? Хотя глупый вопрос о размере – человек за два года изучил меня полностью. Я была на седьмом небе от счастья! А последняя вещица заставила меня вздрогнуть: огромное розовое зеркало… Я не видела себя два года – и сейчас… я просто боялась… Боялась посмотреть на своё лицо, боялась увидеть нечто ужасное. Я легонько подняла зеркало и, затаив дыхание, осторожно взглянула. На меня смотрела красивая девушка с огромными глазами (ну, это уже мама с папой постарались), пухленькими губками и маленьким, чуть вздёрнутым носом. Волосы были русые, хотя в Турцию я приехала блондинкой, но это не расстроило, так как всё впереди, буду еще блондинкой! Алану, наверное, блондинки больше нравятся! Чертовски хорошее настроение! Огонёк бла-женства сверкнул в моих глазах, всё обошлось, врачи собрали меня в лучшем виде! И, конечно, это заслуга Аллана. Я прыгнула, как котёнок, ему на шею и целовала, целовала до изнеможения… радости не было конца!
Жизнь пускала корни… Даже в этой всеми забытой деревушке я умудрилась найти для себя занятие. Целыми днями я возилась в своём жилище, наводя шик и блеск, украшая домик внутри и снаружи. Готовила вкусную еду и ждала самого любимого и надёжного человека – Аллана. А он, возвращаясь с пасеки уставший, но счастливый, всегда приносил мне всякие вкусности. Уплетая за обе щеки, улыбалась, приговаривая:
– Растолстею, и ты меня перестанешь любить!
А в ответ я читала в его глазах:
– Чушь! Я всегда буду любить тебя!
Он нежно меня обнимал и тащил в спальню, где пределы разума покидали сознание, унося наши тела на айсберги блаженства…
После очередной дозы любовных утех наступал ступор… Он скашивал приятные воспоминания. Вечная сказка в глуши долго длиться не сможет… Это я понимала ясно, так же это понимал и Аллан. Почти каждую ночь я не могла уснуть. Глаза представляли весьма неприглядную картину: мой муж целует молодую красивую девчонку в моей спальне. Нет, боль росла не из-за поцелуев этой девчонки, нет… Боль была оттого, что все это происходило на моей кровати, на моих заработанных кровью и потом вещах. От этого обида нарастала и заполняла все моё сердце… Человек может поменять фамилию, имя, но перепрограммировать свой мозг на новый лад невозможно, память будет преследовать долгие годы. Я сама очень жалела о своих воспоминаниях. Почему Бог не отключил мою память с отрезком прошлой жизни? Прошлое будет чадить, издавая вопли и смрадный запах всегда, заставляя оглядываться и тормозить… Я старалась забыть всё: родину, друзей, родных, но память неумолимо потрошила голову, давая понять: призраки прошлого будут сверлить моё сознание вечно…
Я начала писать, писать всё, что врезалось в голову в прошлом и настоящем, и мне стало легче. Все обиды и горечь я оставляла на бумаге. Я стала спокойнее и уравновешеннее, что не могло не нравиться моему мужу, да и мне самой. Вместе с ним жизнь была радужной и прекрасной! Даже в какие-то сложные моменты, Аллан никогда не повысил голоса, лишь с укоризной мог посмотреть, а я как, хитрая лиса, сразу прыгала на шею. И спор заканчивался любовью…
18
Детство.. О нём я почти ничего не помнила, кроме резиновой огромной куклы, которую подарили мне на день рождения какие-то дальние родственники-военные, приехавшие внезапно в гости из далёкой Монголии. Она жила со мной до шестого класса. Это была самая ценная вещь в моём не очень уютном детстве. С детства у меня осталась одна черно-белая фотография – и больше ничего. Я не могу сказать, что меня не любили, нет, но не хватало материнского тепла, заботы, да и просто взгляда. Воспитанием занималась бабушка, она была самым лучшим человеком на земле, она приложила все свои старания, чтобы воспитать хорошего человека, и, что лукавить, думаю, у неё это получилось!..
Юность… Первая любовь… Слёзы… Разочарование… Это было у каждой из нас. Казалось, без любимого рухнет мир… Без его глаз я не увижу света… Но ведь это только казалось… В жизни гораздо всё проще… Но понимание этого приходит только с годами… Много интересного было… Школа… С ней вообще связано всё. Всё лучшее, что происходило в нашей жизни совпало именно со школьными годами. Именно школа научила любить, ценить дружбу, прощать. Она была первой лестницей в открытую жизнь. Потом институт. Лекции, зачёты, экзамены, тусовки. Жизнь бурлила в студенческом мире. Слово "сон" мы просто не помнили. А сил хватало на всё. Холодные пельмени и сигаретные бычки – как давно всё это было! Но как сладки воспоминания! Но почему? Было пусто в карманах, но легко и беззаботно в душе! Редкие дискотеки с драками и без (женское общежитие! Что поделаешь!) Борьбу сильных мира сего (то есть мужчин) никто не отменял! Она была и будет всегда! Подготовка за одну ночь к самому сложному экзамену – это реальность! Крики из окна: "Халява, приди!" Звон гитар на лестничных пролётах, целующиеся и зажимающиеся парочки! Ох, как хотелось бы всё повторить сначала! Студенческая жизнь – самая яркая полоса в юности. Мне было сложнее всех. Я работала и училась одновременно, поэтому после бурно проведённой ночи утро для меня было адом. Голова не могла подняться от подушки, а глаза вообще не открывались. Лучше умереть, чем идти на работу!.. Но вставала и шла… Выхода не было… Деньги нужны – будь любезна: работай! И я старалась, старалась изо всех сил. Но деньги – вещь непостоянная, их всегда не хватало. Естественно, чем меньше денег, тем меньше уверенности в себе. То, что хотелось носить, стоило очень дорого, то, куда хотелось ходить, не представлялось возможным опять таки из-за денег…
Маленький случай из своей серой юности запомнился мне навсегда, и именно из него я извлекла урок на всю оставшуюся жизнь: деньги – это всего лишь свобода! Свобода действий, желаний, приобретений – и независимость! Возвращаясь вечером с работы, дойдя до остановки почти без приключений (обычно ребята-школьники забрасывали снежками с ног до головы!), я ждала троллейбус. Один за другим неслись полупустые тралики, но, как всегда, в другом направлении. Замёрзла, как снеговик. Капроновые колготочки покрывались инеем. На остановке пусто: только я и молодой парень. Ему тоже, видно, нужен был транспорт в мою сторону. Мы ежились, кутаясь в тёплые шарфы, украдкой бросая взгляды друг на друга. Он не выдержал первый.
– Может, познакомимся, вдвоём легче и мёрзнуть, и ждать, – с улыбкой, прикрывая щёки руками, – сказал он.
– Давай, – смущённо ответила я.
– Александр…
– Ольга…
Красивый, спортивного телосложения блондин (кудряшки волос непослушно топорщились на морозе, выскакивая из-под шапки, прячась в лохматых снежинках) с голубыми, как небо, глазами.
– Замёрзла?
– Так, есть маленько. Когда не надо, эти троллейбусы бегут, как шальные, один за другим, а вечером – целая проблема уехать.
– Ты здесь работаешь? Или в гости? Что-то раньше я тебя никогда не встречал на этой остановке?
– Я живу вон в том доме.
Саша оторвал руку от тёплого шарфика и указал на дом рядом со школой.
– Везёт тебе! А в школу, которая рядышком, ходил? Ну конечно! Какой дурак будет отказываться от школы в пятидесяти метрах! Я здесь всех знаю.
– А я работаю в ней!
– Где? – не понял Александр.
– В твоей школе!
– О-о, так ты – учительница! Вот я влип! – пошутил он.
Минут пятнадцать мы ещё мёрзли вдвоём, весело болтая и прыгая от мороза. Наконец, номер одиннадцать медленно подполз к остановке. Мы запрыгнули в пустой троллейбус и сели на заднее сидение. Прижались к друг другу, чтобы согреться. Александр взял мою руку и начал согревать пальцы своим дыханием. Я не сопротивлялась, так как действительно окоченела как бездомная собака. Саша нежно смотрел в глаза:
– Оль, ты не подумай ничего плохого, я же вижу, ты в осенних сапогах, видно, мороз схватил тебя здорово! Дрожишь вся! М-да.
– Знаешь, сегодня в школе был педсовет, вот я и хотела выпендриться, быть повыше ростом. Ну, а зимние сапоги у меня без каблуков (у меня вообще не было зимних сапог! Это большая роскошь – иметь и зимние, и осенние).
– Не объясняй, я понимаю. Вы, женщины, непредсказуемый народ, ради красоты идёте на всякие жертвы. У меня мама такая. Ноги болят, мы с отцом кричим на неё за это, но она всё равно двенадцатисантиметровую шпильку таскает, воет, что неудобно, но зато красиво! Эх, вы, жертвенницы!
Саша прижал меня к себе, я ощутила его пьянящее дыхание. Тралик ехал медленно, а хотелось, что бы он вообще сломался! Этот парень за один миг, как магнитом, приворожил к себе.
– А тебе на какую улицу? – слегка согревшись, спросила я.
– Мне на такую же, как и тебе!
Я хмыкнула, мысленно поблагодарила судьбу за эту встречу.
– Вот сначала провожу тебя, а потом пойду по своим делам. Успею, спешить уже некуда.
Я расцвела от предстоящего свидания. Он проводил меня до общежития, где я временно проживала. Сашка оказался чудным таким парнем… Как-то его разговор совсем не сочетался с такой внешностью. Говорили о поэтах, о каких-то интересных книгах… Он рассказал, что один у родителей, и мама с папой постоянно заставляют его читать классиков, посещать музеи, дабы сынок не пристрастился к дурным привычкам, хотя у него даже и мыслей таких не было. Он ценил родительскую заботу и старался жить по людским законам и правилам. По манере воспитания сразу было заметно: вежливый, добрый, не под стать уличным пацанам, и ещё очень красивый, одет по первому писку моды… А я? Кто была я? Я вообще удивилась, как он обратил на меня внимание: серая мышка в зачуханной шубейке, в страшных осенних сапогах… Может, из-за жалости? Ну, по крайней мере, так тупо думала я. На прощанье возле дверей общаги он поцеловал меня в щёчку. Я вспыхнула, но не отвергла поцелуй.
– Давай завтра, в это же время встретимся на остановке? – осторожно предложил Александр.
– Хорошо, хлопая от удовольствия ресницами, согласилась я.
Мы встречались больше недели. Сашка терпеливо мёрз вместе со мной на остановках, видя меня в тех же осенних сапогах. Но, понимая мое состояние, ничего не говорил, только со всей силы старался согреть своим горячим сердцем.
Сегодня классный день в школе! Мне директриса лично при всех на собрании выразила благодарность, за успешно проведённые мероприятия в школе. Какие? Увольте, вспомнить не могу. Не помню! Но благодарность помню по сей день. Я, веселая, скакала по ступенькам школы. В конце последней остановилась. Прямо передо мной вырос Сашка с букетом малиновых роз. Он как чувствовал мой успех!
– Саш! А ты откуда знаешь?
– Что? – недоумённо спросил он.
– Как что? Мне сегодня благодарность объявили!
– Вот какая ты у меня молодец! Я не знал, а цветы – это просто для тебя! Не из-за благодарности. А давай отметим твой успех? Поедим в кафе. Кофе вкусный, тортик? Как ты на это смотришь?
Но я смотрела уже только на свои сапоги, у которых предательски слома-лась набойка и по звуку можно было отметить, что её нет. Я очень хотела в кафе! Я настолько устала от школьной работы, института, хотелось сбросить этот груз, хотя бы на пару часов. Но, посмотрев серьёзно Саше в глаза, ответила:
– Сашка, ты такой классный! Но я никак сегодня не могу. Завтра сдавать курсовую, писать планы, я даже за ночь не управлюсь! Ты не обижайся, я обязательно схожу с тобой в следующий раз, обязательно. Чмокнув в щёчку, я запрыгнула в отправляющий троллейбус. Слёзы застилали глаза…
– Сань, прости меня, ты самый лучший парень на земле, но я не могу оборванкой идти с тобою рядом, слышишь? Не могу, мне просто стыдно! Да и тебе будет стыдно за меня. Схватившись за поручень, я плакала от бессилия над судьбой.
Кто-то подёргал меня за рукав:
– Девушка! Вам плохо?
– Плохо! Плохо! Господи, да отвяжитесь вы все от меня! – незаслуженно обидела я пожилую женщину.
Она просипела:
– Хамка!
– Пусть я хамка! Пусть я ничтожество! Но я же человек! Мне больно внут-ри! Мне трудно было от своего собственного бессилия. Мне не в чем ходить! Я не могла пойти даже в кафе! Может, мне ограбить банк? Тогда – тюрьма, и одежда в ближайшие десять лет мне точно не понадобиться!
Я плакала от своего немыслимо никчемного существования… Зачем я живу? Собственное ничтожество сдавливало дыхание. И опять эти проклятые деньги. Куда без них? Из-за них я потеряю любимого человека! Господи! Ну помоги же мне хоть раз! Но… увы, Господь деньгами не помогает! Это уж точно. Выйдя на своей остановке, я брела, не замечая никого вокруг. Мир превращался в сплошную чёрную полосу, где не видно просвета, даже объявленная благодарность не помогала.
На следующий день Сашка позвонил и пригласил в кино, я опять отказала. Звал в кафе, и опять отказ. Он просился в гости, но здесь сработала какая-то дикая ревность. В комнате со мной жили красивые, неплохо обеспеченные девчонки, и опять я боялась, что ему кто-нибудь из них понравится… Он больше месяца досаждал всякими предложениями, но я их не принимала, а лишь рыдала в подушку по ночам от своего бессилия…
Однажды по телефону он сказал:
– Оль, зачем пудрить мне мозги, скажи прямо, что я тебе не нравлюсь.
Молчание повисло в воздухе.
– Тогда, помнишь, в наш первый день знакомства, я ехал к девушке на свидание… Да, я планировал с ней расстаться, мы очень разные, но всё ещё раздумывал. Но, встретив тебя на остановке, понял, это любовь с первого взгляда. На свидание я не поехал. Я ей позвонил и сказал, что встретил другую, этой другой была ты… Но, видно, ошибся, Бог наказал меня за поспешные выводы. Ты всегда холодно относилась ко мне. Жаль, что я сразу этого не почувствовал.
Я захлёбывалась от слёз и не могла в ответ произнести ни слова. Внутрен-ний голос безропотно шептал: "Скажи ему, что он самый лучший, скажи! Скажи, что ты любишь его! Не молчи. Я не смогла". И, кусая до крови ногти, сказала страшные слова:
– Прости, Саш, нам незачем больше встречаться. Извини
– Но почему? У тебя есть другой? – почти кричал он в трубку.
– Нет, Саш, никого у меня нет, – заикаясь через каждое слова, ответила я. – Я тебя просто не люблю.
Бросив трубку, я рыдала в голос, готовая рвать на себе волосы. Господи! Но почему он не чувствует, как я его люблю! Почему? Но почему всегда так? Почему богатым всё можно, им всё доступно? Чем я хуже них? Почему из-за денег я должна терять любовь? Но на этот вопрос ответа не было. Весь ответ сидел спокойненько в моём мозгу… Больше он не звонил, а моё сердце разрывалось, и душа выворачивалась наизнанку… Он очень мне нравился. Я трезво оценивала обстановку: такому камню нужна шикарная оправа! Такой оправой я быть не смогу. Мне просто было стыдно появляться с ним в каком-нибудь обществе: мне нечего было надеть, и денег, которые я могла потратить, у меня тоже не было. Каждый раз, идя с работы, я пропускала кучу троллейбусов в надежде снова встретить его, но… Мои усилия и замёрзшие ноги ни к чему не привели.
Комплекс неполноценности из-за отсутствия денег держал меня в своих объятьях много лет, пока я случайно в кафе не встретила этого парня, то есть Сашку, с обыкновенной девушкой, не очень красивой, не очень хорошо одетой, но они так мило ворковали друг с другом! Они так нежно смотрели друг другу в глаза! Я рванула с места, как ошпаренная, но потом подходить передумала. Зачем тревожить ушедшее? Мне стало стыдно и обидно за себя, что потеряла свою, может быть, самую лучшую любовь из-за тряпок… Я поняла, что не шмотки были для него приоритетом, а человеческая душа. Жаль, что поняла я это слишком поздно, осадок этого урока меня преследовал очень долго, хотя, может, это и к лучшему – значит, так было угодно судьбе! Если бы не было этого урока, вряд ли бы удалось до конца осознать: деньги – средство к существованию, а не повод для раздора! Если бы тогда я меньше заморачивалась на своих недостатках (а отсутствие денег я считала недостатком номер один!), то жизнь моя сложилась бы иначе, в этом я была уверена точно! Первое, что необходимо женщине, – это уверенность, уверенность во всём и всегда! А деньги – это бесплатное приложение к уверенности! Я видела много женщин без веры в себя, они существуют как призраки, боятся сделать лишнее движение, сказать лишнее слово, они вообще боятся всего – и на каждом шагу всё теряют! Любовь, счастье, успех!.. Это им не по карману! Даже красота не играет здесь никакой роли! Поверьте! Проверено на своём горьком опыте! А порой некрасивая, неуспешная ломает все стереотипы своей уверенностью и выигрывает!.. Становится королевой бала! Она внушает всем, что она богиня, и окружающие видят в ней богиню! Мысли материальны… не забывайте об этом…
19
В конце пятого курса педагогического института я уже твердо стояла на земле (у меня была целая ставка учителя), то есть работала учителем языка и литературы в школе №3. Это сказочное время, тяжёлое и одновременно счастливое. Хотелось заработать денег, помочь родным, а больше всего хотелось стать для каждого ученика той единственной, неповторимой первой учительницей. Боже, сколько всего хотелось!.. Почему-то с возрастом слов "хотелось" становится меньше, да и хочется уже совершенно другого. Я уверенно шла к своей цели шаг за шагом, порой набивая шишки, но цена успеха была высока. На меня, как на начинающегося педагога, сыпалось всё: планы, мероприятия, замены, факультативы Часто не хватало времени на учёбу, не говоря уже об отдыхе. Но каждое утро, зайдя в класс (ученики были немаленькие – 9 класс!), я видела огонь в их глазах и чувствовала себя королевой на огромном празднике, празднике, который длился всего сорок пять минут! Я любила школу, детей, их взгляды и вопросики, и они отвечали мне тем же. Самое главное – я была с ними искренней во всём: в оценках, знаниях, отношениях. Мальчишки влюблялись и провожали до автобусной остановки, девчонки дерзили, стараясь показать свою взрослость, типа мы всё и без тебя знаем. Но во всём этом были свои прелести и свои трудности. На то время даже материальный вопрос не играл огромной роли в моей жизни, нет, не потому что жизнь была изобилием, а потому что ценности были другими.
Время летело, а успеть надо было многое. Впереди маячили последняя экзаменационная сессия, защита диплома, а также школа: выставление оценок за год, доработка упущенного, контрольные работы, диктанты… – всё это держало меня в "чёрном теле". Я забыла, что человек должен есть, спать, отдыхать. Мозг работал за двоих.
Часть II
1
На последнем педсовете директор предложил поработать в пионерском лагере в летний период. И не где-нибудь, а на берегу Чёрного моря. Вот это был настоящий сюрприз! Бесплатно отдохнуть, да ещё денег подзаработать удавалось не каждому! У всех семьи, дети, дачи, огороды, им не потянуть такую работёнку! А я человек свободный. Мысленно я уже плескалась в нежных водах Чёрного моря, которое приходилось видеть только в кино… Конечно, я согласилась. Вместе со мной такие же путёвки получили ещё две молодые учительницы, тоже языковеды. Ждать оставалось всего месяц, и мне за это время нужно было сделать невозможное: сдать экзамены, защитить диплом и с приятной красной книжечкой отправляться на юг. Да-да, с красной, так как была уверена, что экзамены я сдам отлично! Преподаватели на кафедре с уважением относились ко мне, добавляя:
– Молодец! Сама себе дорогу прокладывает! Всегда аккуратная в работе, ответственная, инициативная! Как только всё успевает!
Из школы, где я работала, всегда приходили благодарственные письма, так что задумываться о распределении не приходилось.
Отсчёт времени уже был просто на секунды. Я вертелась как белка в колесе, пытаясь объять необъятное. Но воспоминания о предстоящей поездке сглаживали все углы.
Измученная, но счастливая, я готовилась к предстоящей поездке. Красная долгожданная книжица на руках, медицинская книжка, направление в лагерь и, конечно же, билет на поезд. Всё это тщательно пересматривалось раз восемь или десять… И к назначенному времени я с котомкой вещей и еды стояла на перроне. Девчонок ещё не было, и меня охватывал страх: "А вдруг они не поедут, вдруг передумали?" На перроне толкались озабоченные люди, где-то у лестницы плакала девочка, не хотевшая расставаться с мамой, где-то бренчала осоловевшими струнами одинокая гитара, где-то смеялись и хохотали девчонки, только я одиноко тихонько стояла у белой полоски перрона в напряженном ожидании: придут или не придут! Внезапно по плечу кто-то постучал!
– Вау! – закричала я ошалелым голосом!
Как будто в этих девчонках было моё спасение, как будто без них я бы не поехала.
– Наконец-то, вы подошли, а то меня уже мандраж схватил!
Коротко о чём-то переговариваясь, мы перекочевали в поезд южного на-правления. Никакого дискомфорта по поводу плацкарта не было даже и в помине! И вообще в те годы слово дискомфорт нам не было знакомо. Молодость списывала всё! Ожидание всегда сладко, особенно, если это ожидание отдыха на Черном море!
Я не была близко знакома с девчонками, так, "привет", "пока" на работе, но этих трёх дней нам хватило на знакомство, чтобы потом долгое время оставаться друзьями. Вообще, школа – это не совсем добропорядочный коллектив, как всем кажется на первый взгляд. Это коллектив старых дев, злословных сплетниц и завистливых шептушек. Дружба между коллегами встречается редко: все потихоньку выуживают, кто сколько получает, какие "левые" уроки ведёт, кем работает муж (или, не приведи Господь, любовник!) и, конечно же, где берёт средства на одежду, потому что каждая новая купленная вещь обсуждается практически всем коллективом! В целом кажется, что в школе всегда всё гладко между учителями, но это только кажется. Здесь хватает плохих и хороших тайн, которые рано или поздно вылазят наружу, иногда доходят до директора, всё, как обычно, в чисто женских коллективах! Но девчонки были совсем другими, рядом с красотой внешней у них были добрые открытые сердца… Лиля, черноглазая серьёзная жена бизнесмена (ей вообще можно было не работать!), выделялась и умом, и внешнем видом: всегда модно прикинутая, взглядом давала понять, кто в доме хозяин, но за всей внешней холодностью она была искренним и хорошим человеком. Ей нелегко приходилось в коллективе из-за зависти, но она умело обходила все ловушки! Татьяна немного попроще, но такая же красивая и добрая. Она одна воспитывала дочь, и средств, естественно, не хватало. Крутилась, как могла, чтобы выжить и держать себя в боевой готовности. Так что всем нам отдых нужен был, как глоток свежего воздуха, к которому мы стремились целый год.
Через три дня в душном, не совсем чистом вагоне томительными ночами и днями, в гомоне запахов разных национальностей, в комплиментах мужчин и недовольствах старушек мы добрались до станции Тоннельная. И лишь только распахнулись двери вагона – мы на себе ощутили бархатистый, ни с чем не сравнимый воздух Краснодарского края. Вокзал напоминал пчелиный рой: везде клубились толпами люди, шумели, спорили, опаздывали… Мы охотно влились в этот рой и через сорок минут на дребезжащем автобусике добрались до места назначения. Через пыльные автобусные стёкла мы любовались красотами виноградников, золотистыми солнышками подсолнухов и, прозевав свой рюкзак с едой (наверное, кто-то на остановке автобуса прихватил его с собой, видя, что мне пора на диету) прибыли в лагерь "Заря".
Утреннее заспанное солнышко встретило нас запахом нежных роз (а здесь их было огромное количество), кустарников барбариса и влажным морским воздухом. Благодать! Впереди маячил целый день свободы! Море, песок – невиданная красота! Трепет, который появился ещё в автобусе, продолжал расти с каждым веянием морского дыхания. Я загадала желание. В первый раз увидев море, все загадывают желание, и оно обязательно сбывается! Только надо было бросить далеко в море монетку, чтобы её никто не нашёл. Я собрала силы и швырнула денежку в глубины морских волн, повторяя про себя: "Хочу найти своё счастье, найти своего единственного человека, который будет любить меня всю жизнь…" Я очень хотела, чтобы моё желание сбылось…
Побросав сумки, сняв обувь, мы помчались к морю: к мечте, которая уже начинала сбываться! Мелкий лукавый песочек обжигал пятки, капельки утреннего тумана щекотали нос и глаза, и всё это только придавало задора! Новая жизнь на такой долгий срок заметно сводила с ума от увиденного. Вот он, долгожданный зигзаг морского пространства: иссиня-голубая лента, опоясывающая песчаные берега, словно призрак, исчезающая вдалеке! Парусники, маячащие почти у берегов Турции (два берега казались почти рядом), одинокие лодки с влюблёнными… Мы стояли, запрокинув головы к небу, и наши загазованные бронхи цедили морскую блажь, как парное молоко: по капельке, боясь пролить, оставляя невидимую пенку на губах! Полная прострация… Опустившись на мягкий и пушистый песок, мы молча провожали глазами белёсые отраженья волн вдалеке, думая каждый о своём… Как-то не верилось, что позади водоворот школьных тетрадей, журналов, двоек, а впереди – роскошный загар, морские прогулки и загадочные уловки вечерних дискотек. Песочные барханы рассыпались медными монетами перед глазами.
Мои "коллеги по цеху" были менее романтичны. У них были семьи, дети (мужья отпустили их на оздоровление!), но и это им не помешало настроиться на нужный романтический лад, радоваться каждому восходу и закату, каждой секунде прожитой в лагере. Что нас ждёт впереди – об этом мы не думали, но были твердо уверены: отдых получится на славу!..
2
Моим подругам, Лиле и Татьяне, предложили поработать в 10 отряде (возраст детей колебался от 7 до 9лет). Все разношёрстные, но одинаково интересные и загадочные. Конечно, с маленькими труднее, но опыта у них хватало, ведь занималисьдома и со своими детьми, и с чужими, и сомневаюсь, что волнение у них было такое, как у меня. Я молодая, неопытная, а поэтому боялась всего…
Своё боевое крещение (поистине боевое!) я проходила в 3 отряде (20 человек в возрасте от 12 до 16 лет). Честно говоря, было немного не по себе. Зайдя в пионерскую комнату, я напряглась, как трусливый заяц, но, увидев обветренные и весёлые лица ребят и девчонок, успокоилась: "Я справлюсь, я смогу, всё будет хорошо". Хотя причин для испуга, действительно, масса! Во-первых, возраст, который даже родителям приносит много переживаний и нервов за своё чадо, во-вторых, заинтересовать и занять их до предела, чтобы не хватало времени на разные глупости, это весьма высокое искусство! А вот опыта в этом искусстве как раз и не хватало! "Но я буду стараться применить все знания на практике! У меня все получится!" – эти фразы для меня стали просто крылатыми…
Мне, как молодому специалисту, предоставили маленький уютный домик, в котором я буду хозяйкой целых два месяца. Рай, да и только! Распаковав свои сумки, я принялась наводить блеск в своём жилище. Через несколько минут стук в дверь заставил забыть о порядке и встретить гостя. Я обернулась: на пороге стоял высокий, коротко подстриженный, чернявый и улыбчивый паренёк.
– Привет! Я – Гарик! - весело прощебетал он. Ваш помощник, вожатый 3 отряда.
На вид пареньку было лет так 18 – прямой нос, огромные ресницы и чуть припухлые губы. Смешливый, ничего не выражающий взгляд подростка немного насторожил: во влипла… сама дитя, да ещё дитя получила в нагрузку! Вот уж поработаем! "М-да, уж… не повезло… – подумала я про себя, взвешивая свои возможности. – Куда ему до воспитательных процессов! Сам ребёнок! Но вслух ничего не сказала".
– Ольга Львовна! Можно просто Оля, – вежливо проговорила я, дабы не отдалить парня отчеством. Да и разница в годах была уж не такой большой.
– Сработаемся, не пожалеете! – подарив большезубую улыбку, парень скрылся за дверями так же быстро, как и появился.
Я присела на небольшое кресло, запрокинула голову и начала прокручивать в памяти все мероприятия, которые бы могли пригодиться в работе, и заодно обдумывала дальнейшее сотрудничество с Гариком. И как они распределяют вожатых? Чёрт бы их побрал! Ну неужели такой парень сможет нести ответственность за 14-15-летнего подростка? Как он сможет ими руководить, если сам ещё недоросль? Вопросы один за другим возникали и пропадали. Страх и желание бродили рядом. Чтобы привести все сумбурные мысли в порядок, надо было просто глотнуть морского воздуха. Я не спеша вышла на улицу и побрела к морскому берегу. Только необъятная морская гладь и щекотливое солнышко могли мне помочь в решении всех проблем. До знакомства с детьми оставалось два часа. Вся дорога в лагере была усыпана запахом алых и желтых роз! Они выставляли свои нежные бутоны к солнцу, одновременно получая порцию водяной бани. Поливочные фонтаны работали круглосуточно, принося в лагерь влажный холодок и обалденный запах роз. Я шла медленно, осыпая себя этим ароматом, одновременно думая о встрече с детьми. За это время я должна продумать всю беседу от и до! Попадать впросак из-за каких-либо вопросов я не хотела.
Время пролетело быстро. С моря я уже шагала окрылённая, озабоченность о предстоящих делах улетучилась вместе с усталостью. Подкрасив ресницы, поправив прическу, с блокнотом в руках я проследовала на танцевальную площадку, где уже собрались все 10 отрядов. Возле каждого отряда была табличка с номером, и я незаметно подошла к отряду номер 3 и села на переднюю скамеечку. Гарик уже был там, оценивающим взглядом он пробуравил меня с ног до головы и, видно, остался доволен. Хотя его детская оценка мне была по барабану. И вообще я готовила себя к воспитанию не только ребят, но и новоиспечённого вожатого.
Галдёж ребят смолк с появлением начальницы лагеря. Громовым голосом она поздравила ребят с приездом в лагерь, пообещав сделать отдых незабываемым (любят начальники обещать!). Затем представила всех вожатых и воспитателей. Пожелав всем хорошего отдыха и отличной работы, предложила продолжить знакомство с воспитателями и вожатыми в отдельных помещениях. Дети горохом рассыпались в разные стороны каждый в свой отряд. Мы с Гариком провели заседание круглого стола, где каждый ребёнок рассказывал о себе, предлагал свои идеи, вносил какие либо коррективы в наш план и, конечно же, выстраивал линию своего личного участия в жизни отряда. Когда выслушали всех, стало ясно: это вовсе не дети, это маленькие взрослые люди с личными амбициями, претензиями, желаниями… С ними будет очень тяжело, но ведь никто и не обещал, что будет легко. Страх, исчезнувший после моря, вновь одолел меня. Как с ними поладить, найти общий язык, не подвести в конце концов с отдыхом? С мальчишками проще. Они смотрели мне в рот и с удовольствием откликались на все предложения. А вот как с девчонками? Они прежде всего видели во мне не воспитательницу, а женщину, даже, можно сказать, соперницу, и посматривали с недоверием, жеманно кокетничая с мальчишками, порой и вовсе забыв обо мне. С девочками будет трудней, но отступать назад я не привыкла, ибо всегда искала тернистый путь, или он искал меня?
3
Сразу заручившись поддержкой мальчишек, мы принялись составлять совет отряда, заниматься уборкой своих территорий и обустраивать своё маленькое общежитие. Ребята устроили соревнование, кто лучше обустроит комнату, – мальчики или девочки? Старались все. Вечером мы решили подвести итог. Конечно, победила дружба, хотя у мальчишек было гораздо уютней, они отнеслись к конкурсу с большей отдачей, чем девчонки.
Я была на стороне мальчишек, Гарик – на стороне девчонок, изначально понимая, что делить на два лагеря отряд нельзя. Ненавязчиво я старалась что-нибудь посоветовать девчонкам, но они не очень прислушивались к моим советам. Может прикрикнуть? Но вряд ли бы это сработало. Да… Что делать и как быть? Я несколько раз обдумывала массу вариантов и не могла придти к чему-то определённому – оставалось только ждать. Мальчишки носились возле меня, как мухи возле мёда, каждый хотел понравиться молодой воспитательнице. Они другие… Им нет дела до моего внешнего вида, до моих шмоток, да и девичьи склоки за спиной воспитателя их абсолютно не интересовали. А вот с девочками просто беда… Все мои предложения по поводу мероприятий встречались в штыки, они не хотели вовремя ложиться спать и вовремя вставать, за пару дней в лагере я уже нажила себе несколько врагов. По ночам я рыдала, не понимая, что я делаю не так. Правда, многие шероховатости сглаживал весёлый Гарик. Я так радовалась, но все мысли о Гарике я высказывала не вслух, а только для себя самой. Его детская наивность улетучилась сразу же при первой встрече с детьми. Я увидела абсолютно взрослого и умного парня. И если бы не он, то спокойной жизни мне бы точно не видать. Так постепенно моя воспитательная фишка в отношении Гарика испарилась, исчез холодок недоверия по поводу компетентности этого парня. Он медленно становился главным звеном в нашем отряде. И во всём всегда опорой и поддержкой!
Особенно циничной и вредной в отряде была Жека (так звали её ребята), в простонародье – Евгения Орлова. Ей было четырнадцать, но выглядела она на полные семнадцать! Высокая брюнетка, стройная, как тростинка, с чёрными ог-ромными глазами, с прозрачной, чуть матовой кожей, она была похожа на Клеопатру. А грудь – это вообще отдельная тема: полный третий, она выпячивалась из-под короткой майки, словно воздушные шарики, приклеивая к себе не только внимание мальчишек, но и вожатых! Гордая, уверенная в себе, девочка сбивала меня с толку не только словами, но и взглядом! Все мои педагогические уловки, просто блекли с появлением этой дерзкой и одновременно шикарной девчонки. Я ей завидовала… Да! Да! Да! Стыдно признаться, но я ей завидовала, как женщина! Я возненавидела её в первый же день, как только мы встретились взглядами на линейке. Видно, душа чувствовала, что когда-нибудь наши дороги так круто пересекутся! Но и одновременно я понимала, что, если сама не найду с ней общего языка, будут проблемы. Она как главарь девичьей банды всегда была впереди, и все остальные девочки невольно подчинялись ей. А как сгладить всё без шерохо-ватых инцидентов я не знала.
Но помог случай. Буквально через несколько дней я на свой страх и риск отпустила несколько девчонок (в том числе и Жеку) на дискотеку в соседний лагерь. Переживала, ждала их возле лагеря до глубокой ночи. И они не подвели: ровно в договоренное время прибежали довольные и счастливые, за что и отблагодарили меня. И после этого как-то постепенно девчонки начали сами контактировать со мной, пусть сдержанно, но с уважением. Вот такими непедагогическими методами мне пришлось налаживать контакты. А что делать? Других вариантов я тогда не видела.
Дни пролетали незаметно. На отдых времени практически не оставалось… Работы в отряде хватало и на выходные дни. С Татьяной и Лилей встречались редко, на линейках да на море. Они постоянно спрашивали шутя:
– Ну как? Твои девицы не сделали тебя ещё бабушкой?
Я смешно отмахивалась руками, они понимали, что мне сложновато… Но я действительно сильно переживала из-за своих малолеток! Красивые, юные, совсем неопытные девчонки могли стать в любой момент объектом любви любого хулигана. Я старалась им объяснить это, но… слушали они меня не очень внимательно, доставляя много бессонных ночей. Где-то подсознательно я их понимала, ведь они вылезли из-под родительского контроля на короткий промежуток времени, а почувствовать себя взрослыми и самостоятельными ох как хотелось! А тут ещё я лезу со своими нравоучениями. Надоело им! Хотелось бесконтрольного отдыха, я понимала, но вынуждена была контролировать! Я ведь и сама ещё была не прочь побегать по дискотекам, пофлиртовать с вожатыми (а они у нас были все как на подбор – крепкие, красивые, умные!), побродить по ночному берегу моря, да и чисто по-женски хотелось ласки и тепла… именно мужской… Гарик на роль героя-любовника так и не подошёл Он часто звал меня к ночному морю, мы даже пару раз целовались, но дальше наши отношения не заходили. Увы, я испытывала к нему нежные чувства, но… как сестра. Порой его это злило, но совместная работа не позволяла дуться друг на друга, да и он был совсем не конфликтный.
4
Совсем другие чувства я испытывала к Мише, вожатому второго отряда… Высокий, коренастый, загорелый блондин, с хитрыми раскосыми, порочными глазами нравился всем. Его горообразные, литые плечи могли сбить с толку любую девушку, и я потеряла контроль над собой сразу и необратимо… В его глазах горел чертовский огонь, который жёг беспощадно женские сердца, невзирая на личность и внешние качества претенденток… Он часто забегал к нам в отряд, перебрасывался парой-тройкой слов и уходил. Но женское сердце сложно обмануть, я чувствовала, что тоже нравилась ему. Как ни в чём не бывало, он изредка приглашал меня на танец на дискотеке, бросал томные, но такие беспокойные взгляды в моё сердце на линейке – короче, всё говорило о том, что я ему небезразлична. С каждой секундой моя душа теряла покой даже при произношении его имени. Я влюбилась. Я влюбилась не на один день, нет… Я знала, что люблю его навсегда… И чем чаще он смотрел в мою сторону, тем реже я спала по ночам… Тревожил лишь один факт… Нашей любви могла помешать Жека… Михаил дарил знаки внимания не только мне, но и ей. Часто в столовой или возле фонтана Михаил заливисто смеялся при разговоре с Жекой, смотрел влюблённым взглядом на неё и… о чём-то думал. А я кругами наяривала кроссы, подсматривая их воркование. Ревность? Даже не знаю. Как ревновать человека, с которым ты даже не встречаешься? Просто так, ничего не значащие знаки внимания. Хотя я ревновала. О чём могут думать мужчины при встрече с красивой девушкой? Понятно, о чём… Но Жека была несовершеннолетней, и он это понимал… Хотя мне от этого легче не было. Я загоралась, как спичка, от его взгляда, нечаянно брошенного слова. Неод-нократно видя его во сне, я долго гладила постель рукой, представляя на ней его. Он захватил мою душу и сердце стервозно и бесповоротно. Видно, загаданное желание начинало сбываться, но… только с одной стороны… Я нашла, но меня ещё искали. Мишка хорошо был знаком с психологией женщин, и я была уверена, что мои чувства ему известны ибо пользоваться ими он стал очень быстро…
Однажды, во время сонного часа, в мою комнату залетел Мишка. Влажные волосы топорщились на висках, капельки пота обвивали красивый загорелый овал лица, хитро прищуренные глаза издавали удовольствие, взволнованным голосом он пробасил:
– Хочешь покататься на лодке? Я договорился со спасателями, они дадут нам лодку на два часа! Собирайся!
Всплеск чувств пронзил моё сердце! Боженька, ты меня услышал! Он влюблён в меня!
Я уже потихоньку начинала сходить с ума и сдерживала себя, чтобы не завизжать, как довольный поросёнок, но Михаил осторожно добавил:
– Возьми, пожалуйста, с собой Жеку, я ей тоже обещал покатать на лодке.
Сердце дрогнуло, но вида я не показала.
– Хорошо, Миш, – дрожащим голосом, придавливая немощные слёзы, произнесла я. – Сейчас я скажу Женьке о твоём предложении, и мы придём к спасательной станции.
А в душе… Боже, какой кавардак! Ну что он просит? Издевается? Неужели не видит? Зачем так третировать человека! Почему я? Попросил бы отпустить её одну… Как сложно разобраться в его мыслях! Опять облом, радость вылилась на меня ушатом ледяной воды.
– Да перестань, ты, смотри на вещи реальней! – внутренний голос подсказывал мне, но слушать его не хотелось, ибо обладание таким мужчиной напрочь сносило голову, да и не только мне!
А в голове носились противные слова:
– Скотина, идиот, подонок! Зачем он так? Неужели он ничего не понимает? Зачем использовать воспитателя как ширму от любви к малолетке!?
Два чувства боролись у меня внутри: если не возьму Женьку, он обидится, если возьму – будет мучительно больно смотреть на эту красивую и, видимо, влюблённую пару. Но выхода не было – показывать свою зависимость от него я не хотела, да и проклятая гордость не давала. Я позвала Женьку. Она с улыбкой выслушала моё предложение и захлопала в ладоши! Боже мой! Горькое, наивное дитя! Ей невдомёк, что она мне делает больно! Девчонкам Женька, естественно, не сказала, что едет с Мишей кататься на лодке. А может быть, по секрету что-нибудь и говорила. Женька тайком пришла ко мне в домик. В красивой цветастой майке, оголив плоский загорелый и такой сексуальный живот, а шорты – даже сказать нечего – их вообще не было, только тонкие стрингообразные полоски джинсовой ткани плотно обтягивали её красивую попу… Увидев реально всю красоту этого молодого тела, крышу бы снесло любому мужчине, ну, а Михаилу подавно! Но сделать какое-либо замечание я не могла. Всё списывалось на летнюю жару. Я шла, а ноги несли меня обратно, будто предчувствуя наступающую бурю. Пройдя песочные горки, мы подошли к берегу, вдали, у спасательной будки, стоял Мишка, даря нам нежные взгляды. Смотрел, а глаза просто светились от радости! Две женские судьбы шли навстречу змеиному гремучему сердцу.
Волны без жалости хлестали металлические борта лодки, солнце обжигало ярким светом своих лучей, а море… море нежно шептало о любви, но только к одной из нас, к той, у которой вместо шортов были джинсовые полоски. В этом я была уверена. Огромные медузы плескались на волнах, словно куски намокшей белоснежной ваты, маленькая морская рыбёшка скакала кузнечиками по сверкающей сиреневой глади, и сквозь прозрачную синеву воды дно моря казалось сказочно великолепным: крабики, волосатые водоросли, камешки и ракушки – всё это захватывало дух и напрочь оттеняло реальность. А реальность была очень жёсткой! Красота! Манящая, изумительная красота! Я всегда задавала себе вопрос: почему море так притягивает одинокие сердца? Почему море дарит покой и негу? Почему завораживает до умопомрачения? Опять столько почему… Где взять ответ? Но ответ был, он был в его глазах – таких открытых, влюблённых, в глазах, где зарождалась новая, неопознанная жизнь, новая, мучительная любовь. В глазах, где одиноко блуждали две женщины – одна для секса, другая – для души, в глазах, где чувствам, в принципе, не хватало места.
Михаил так умело управлял лодкой, что каждое движение его мускулов заставляло нас замирать от умиления, а загорелый волосатый торс возбуждал до потери пульса. Он безудержно рассказывал анекдоты, случаи из студенческой жизни, флиртовал и кокетничал с нами обеими, одновременно чётко владея вёслами. Мы утопали в его глазах, как одно целое! Я и Женька. Эх, судьба-злодеечка, что же ты наделала! Зачем свела два сердца на одной скамеечке. Зачем? Зачем я делала то, чего не хотела? А не хотела ли? В самом деле, разобраться было тяжело: Миша боготворил нас обеих! На меня смотрел, как на женщину; на Женьку – как на нечто большее (ему бы жить на Востоке!). На секунды я закрывала глаза и представляла его поцелуи в лодке, чтобы видела Женька, потом отгоняла эти мысли прочь. Его губы сводили с ума, даже на расстоянии, захватывали сознание. Но так же, наверное, думала и Женька, для которой всё это было гораздо важнее. Я искоса наблюдала за её глазами – они тонули в Михаиле без остатка… Сложно делить человека, которого ты любишь, и сердце выдавало это, отстукивая удары при одном только косо брошенном взгляде. Казалось, что даже лодка чувствовала эти удары, чувствовала мою неразделённую любовь и любовь этой девчонки.
Время морской прогулки подходило к концу. Михаил, уставший, но от этого ещё более красивый, подал нам руки и помог спуститься на песок. На берегу нас ещё маленько покачивало, но, поблагодарив вожатого, мы с Женькой побрели в лагерь, взявшись за руки, мы шли, как будто подружки или две соперницы, два человека, ненавидящих друг друга. А он? Он с улыбкой провожал нас своим бесхозным взглядом, именно бесхозным, ибо не знал, кому он будет принадлежать! Ненависть пылала в моём сердце. А она, Жека? Каково ей? Может, ей ещё не знакомо это чувство? Может, я сама себя вгоняла в силки? В глазах горел лишь огонь любви, но для меня он был равносилен смерти. Тепло её рук пронзало меня насквозь и возбуждало во мне желание уничтожить её. Да, именно уничтожить. Я представила их вместе, и от этого закружилась голова, и горький ком досады подкатил к горлу… Нет, я не дам им быть вместе! Нет! Он мой! Только мой! Она – малолетка, у неё всё ещё впереди! Она найдёт свою любовь!
Женька ушла в отряд, а я ещё долго чувствовала тепло её рук и её взволнованное дыхание.
Вечером, после отбоя, ко мне в комнату зашёл Михаил. В руках он держал пакет с моим любимым крымским виноградом и вином. Прогнать или оставить? Две мысли волочились в голове, переплетая одну другой! Но сердце заставляло принимать только вторую. Эта звездная ночь была только нашей (точнее, моей!), она оставила след в моей душе навсегда, всецело захватив сердце. Мы пили вино, ели виноград (он кормил меня, как ребёнка), глаза то встречались, то расходились в разные стороны от удовольствия, а губы ждали только поцелуев: горячих, безудержных, пьянящих. Голые, обезумевшие от любви и ласки, мы рисовали любовные послания на песке, на волнах грозного синего моря, и видеокамера ночного неба снимала нас светом тлеющих звезд, оставляя картины любви только для себя. Изнеможенные от удовольствия, мы лежали на прохладном песке и думали каждый о своём, но линия мыслей, видно, была похожей. Я хотела, чтобы нас увидела Женька (вообще, какое-то идиотское соперническое желание! Откуда оно взялось? Женская зависть. Я даже в сексе думала о ней!..), а он, наверное, чтобы она была на моём месте. Горько понимать то, что реальность этой ночи очень сурова, но любовь слепа, я ничего не могла с собой поделать. Его небрежные ласки заставляли дрожать моё тело, как от электрического заряда, я сходила с ума от одной только мысли: "Мы вместе! Вместе! И наплевать на других!" "Он со мной!" – кричало моё сердце. А секс это или любовь, тогда меня абсолютно не интересовало, хотя, может, я принимала секс за любовь? По крайней мере, очень так хотелось. Я целенаправленно совала душу в волчий капкан, предчувствуя неприятности, но справиться с этим волком я не могла. И мысли, мои мысли о Женьке, могли перелетать к нему! Но мозг представлял их вместе, я ничего не могла с ним поделать!
Ночные бабочки-звёзды потихоньку покидали экран неба, и мы молча, окунувшись в прохладу морских волн, побрели в лагерь. Как расценивать его молчание, я не знала, но сердце подсказывало: всё из-за Жеки. На прощанье, поцеловав в щёчку (наверное, в знак благодарности за оказанные сексуальные услуги), Миша ушёл к себе. А я, укутавшись в лагерное колючее одеяло, погрузилась в сон. Что снилось после такой любви? Удивительно, но я видела красивую девушку в золотистом платье, пыталась угадать её лицо, но всё тщетно. Чем ближе она приближалась, тем чернее становилось её платье. Как разгадать этот сон, я не знала…
5
Спать долго не пришлось: горн и барабанная дробь пионерских отрядов заставили открыть глаза, но тело лежало неподвижно, предвкушая остатки ночной любви. Время понежиться ещё оставалось, но я решила встать. Накинув короткий сарафанчик, я вышла на улицу. Гарик уже во всё горло проводил зарядку, а мне он всегда разрешал подольше поваляться в постели. Хороший он, Гарик! Но почему меня всегда влечёт к негодяям? Почему душа не останавливается на хорошем человеке? Но это, видно, сам Бог так распорядился…
Бодрые, разгорячённые утренней зарядкой бежали ребята: улыбались, здоровались наперебой, посылали воздушные поцелуи. Последней шла Женька. Она задержалась у моего домика, поздоровалась, подарив мне улыбку и пожелав доброго утра. Но вдруг её глаза остановились и блеснули молнией! У неё был шок! Возле дверей моего домика валялись Мишины сланцы! Я их даже не заметила! Вчера он ушёл босиком, не обратив внимания на такую мелочь. Мне это было на руку! Пусть сама поймёт, что имеет дело просто-напросто с любителем женщин! Я с гордым видом подняла его сланцы и швырнула в комнату. Жека без слов поняла, что эту ночь Михаил провёл со мной. В моём сердце фонтанировала истома ночной любви. Я счастлива… Пусть знает дрянная девчонка, что мужчины умеют врать! Что им не всегда надо верить! Это будет ей уроком на будущее. Хотя я и сама от этой любви получила хороший урок!
Ни к завтраку, ни к обеду Жека не пришла. Я беспокоилась (как за воспи-танницу, хотя, может, и вру). Сказала об этом Гарику, он злобно бросил, что я виновата в этом сама! Но в чём? В том, что я, взрослая женщина, провела ночь с мужчиной? В этом я не видела ничего зазорного. Разве я обязана кому-то отчитываться? Или докладывать, с кем провожу ночь? Увы, но такие бумаги я не подписывала! Это и снимало с меня ответственность! Как-то по-своему я жалела Женю и понимала, но чувства превосходства побеждали. О! Каким ребёнком я была сама и как круто ошибалась. Я ликовала, напрочь забыв, что являюсь воспитателем этой девчонки! Что имею педагогическое образование! Словно сатана, вселился в мою душу этот мужчина, и внутри царило только женское коварство. Да и внутренний голос повторял, ковыряя мой мозг: почему я должна уступать этой девчонке? Разве я не могу иметь шанс на любовь этого красавца?..
Сейчас вспоминать эгоизм тогдашней воспитательницы сложно и нелепо. Имела ли я право вообще работать с детьми такого возраста? Почему так низко пала по отношению к этой девочке? Что двигало мной: зависть к её молодости и красоте? Ревность? Любовь? Все эти черты неотступно наступали на пятки, но объяснить их, даже и сейчас, я не могу. Видно, каждая женщина – врач, инженер, учитель, – ослеплённая любовью, всегда ставит собственное счастье на первый план. И не случись этого со мной тогда, может, я была бы счастлива и любима.
Мысли ломали голову, как первые попробованные наркотики. Что я делаю? Я не имею на это права! Я должна поговорить с Женькой! Но о чём? О Мише? Как я провела с ним ночь? И как сильно я его люблю? Что-то надо было решать, но как сделать это, я не знала.
6
Я отыскала Женьку у моря. Увидев зарёванное, злобное, но совсем детское лицо, я испугалась. Чем помочь ей? Чем? Я тихонько присела рядом, обняла вздрагивающие плечи девчонки и, сама того не ожидая, заплакала.
– Прости меня, Женя… Я не знаю, чем тебе помочь. Пойми, мы – взрослые люди. У тебя всё ещё впереди. Тебе не нужна такая любовь, она принесёт только страдания! Он взрослый, он может тебя обмануть! Мужчины ради достижения своей цели готовы на многое! Я, как мать, тебе советую: забудь его, посмотри, сколько мальчишек твоего возраста вьются возле тебя табуном! Женька, посмотри вокруг!
– Мама так бы не поступила, – сквозь рыдания произнесла Женя. – Вы не достойны быть матерью! Вы, вы… – но только поток слёз заглушил её слова…
Я гладила её по голове, на секунду представив своей дочерью. Что же я делаю? Старая взрослая стервозная дура! Я калечу первые девичьи чувства. Зачем, ради мужчины? Их сотни, а ребёнок сейчас один! Ей плохо, плохо от любви, которую она испытала, может быть, первый раз в жизни! Нет! Я должна ей помочь! Я плакала вместе с Женькой.
– Женя, ну прости меня, я даю тебе слово, ты никогда больше не увидишь Мишу со мной даже рядом. Я никогда не позволю себе измываться над твоим сердцем. Пусть он будет твоим, я на шаг не приближусь к нему, слышишь?
Но Женька ничего не слышала. Она крепко обхватила меня за шею и целовала, как умалишенная.
– Правда? Правда? Вы не будете его любить?
– Женя, я даже не посмотрю в его сторону, я обещаю тебе! Но помни, де-вочка, мужчины коварны, и на моём месте может оказаться другая женщина. Мужчина может говорить "люблю" одной, спать с другой, а цветы дарить третьей. Но слова мои были пустым звуком, ибо Жека бежала в лагерь, окрылённая и счастливая, и ничего не слышала или не хотела слышать. Это бежала не она, а ее первая любовь, любовь, которая приносит эйфорию и ненависть, любовь, которая окрыляет и жестоко ломает крылья…
С души будто свалился камень… Я видела счастливую Женьку и радовалась за себя, что смогла сказать ей эти слова, но вот как на самом деле выбросить чувства к Михаилу, я ещё не придумала. Моё решение было таким поспешным. Ох, если бы я умела предвидеть всё, вряд ли совершила бы такую глупость! Почему необдуманное слово вылетело само? Душа требовала очищения. А сердце любило.
Все ребята, весёлые и уставшие готовились к вечерней дискотеке, и больше всех это было заметно по Женьке. Огромная копна волос, завитых мелкими волнами, покрывала её красивое, счастливое лицо, а платье – отпад! Она на дискотеке – самая красивая девочка. И, конечно, самая подходящая партия для Михаила, а вся её подготовка к дискотеке – это тоже для него! Она не видела рядом с собой другого человека, в её сердце жил только он, почему-то так же, как и в моём. И зависть, и какое-то другое чувство боролись во мне. Я видела счастье в её глазах, а в моих оно почему-то потухало. Её лицо, детское и наивное, наводило на меня ужас. Господи, ну помоги мне помочь ей! Я хотела всем сердцем, но не могла! Не могла! Своё состояние я сравнивала с похоронами – я не могла подойти к покойнику попрощаться. И сейчас это состояние преследовало меня, сжимая виски чёрной сеткой немощности! Я жалела Женьку и боролась с собой.
Я подошла к Гарику и попросила его присмотреть за ребятами, потому что не хотела видеть их вместе, не хотела даже на секунды представить их любовь. Он без слов согласился, видел, что мне что-то нездоровится. А может, просто понимал мои чувства. Гарик… Он единственный чувствовал мою боль и старался хоть как-то её облегчить. Такой хороший и добрый! Какая же я дура, что вовремя не рассмотрела этого парня. Идти на попятную стыдно, да и он гордый, уже не простит мне сделанного и сказанного. Да и полюбить его я не смогу: видно, на судьбе начертано любить тех, кто не любит меня… Поздно менять карты, да и не хотелось. Сердцу трудно приказать любить другого, а обманывать его я не хотела.
Я медленно шла к своему домику, хотелось полежать в тишине, побыть в одиночестве. Я сама запуталась в своих чувствах и решила всё расставить по своим местам. Но уснуть не пришлось: сначала комариная трель звучала, как музыка на дискотеке, потом резкий стук в дверь заставил напрочь прогнать сон. Я тихонько спросила, кто там. Ответа не последовало, но сердце бешено колотилось, желая выпрыгнуть из груди. Завернувшись в одеяло, я вышла на улицу. Я прекрасно знала, кто это. Его присутствие я чувствовала, как зверя, даже на расстоянии. Мишка сидел в одних плавках прямо на песке возле домика, опустив голову. Я подошла и запустила руку во влажные волосы. Рука словно прилипла и отдавала приятным теплом любимого человека.
– Ты был на море? Что-то случилось? Зачем ты пришёл? Нам нельзя встречаться с тобой! Я обещала Жене… Эти встречи принесут только разочарование и боль. Ты же любишь её? Зачем идёшь ко мне? Или платонической любви тебе не хватает?..
Он поднял свои глаза, и я опять не смогла справиться с собой. Он был пьян. От этого поцелуи были развязнее и слаще. Он забирал мою душу прямо на песке, я не могла сопротивляться, понимая, что это будет стоить мне очень дорого. Ввалившись в домик, мы занялись любовью прямо на полу. Сила его любви сплела паутину для меня навсегда. Он медленно крал не только физически моё тело, он порабощал моё сознание. И все мои сказанные слова полетели прахом. Винила ли я себя? Нет! Нет! Я любила, поверьте, я просто любила!..
Мы опять молча лежали, и каждый думал о своём… Но в этот раз я основательно решила поговорить с Мишей, хотя говорить совсем не хотелось. Разомлевшее тело хотело любви и ласки снова и снова, боясь, что это будет в последний раз. Он нежно гладил руками моё лицо, прикасался мягкой щетиной к щекам, оставляя влажные полоски слёз. Нет, этого не может быть! Он на это не способен! Может, мне показалось? Нет… Михаил плакал… Плакал, как ребёнок, который не мог в чём-то разобраться. А может, и не он плакал? Может, плакало спиртное, которого всадил он немало? Он сетовал на внезапную любовь к нам обеим. Но как к обеим? Как можно разорвать человеческое сердце на две части? Как?..
– Я люблю вас обеих, – шептал он, – обеих, мне нужны обе. Я не могу без вас. Не знаю, как жить и как поделить свою любовь… Не думай, я не извращенец, просто в моём сердце теплятся два огня. Знаю, вы, женщины, не поймёте этого, да я и не пытаюсь оправдаться, я люблю вас обеих – и как быть, не знаю.
Обида накатилась на меня, как буран: смешно, он любил нас обеих, я ведь всё понимала. Я ему нужна лишь для сексуальных услуг, а Жеку он любил, как человека, как нечто детское и нетронутое жизненным развратом. Я всё понимала, но плюнуть ему в лицо не могла (а надо было!)… Любовь слепа… Но и понимать его, моё сознание отказывалось. Он эгоист, он думает только о себе, скорее всего, что ни я, ни Жека ему не нужны. Благо от недостатка женщин он никогда не страдал, поэтому и водил нас за нос. Я встала, подошла к двери и спокойным, но настойчивым голосом произнесла:
– Уходи, уходи навсегда, забудь дорожку к моему домику, вообще забудь всё, что было между нами. Я совершила непоправимую ошибку для взрослой женщины, и за это сполна придётся заплатить. Хватит! Хватит обманной любви! Больше никогда, слышишь, никогда это не повторится!
Он смотрел мерзким, жестоким взглядом. Ещё секунда – и, наверное, ударил бы… Но сдержался. Скрипя зубами, гордой походкой покинул моё жилище, бросив вслед:
– Подумай, время ещё есть. Я люблю вас обеих. Выбирай! Я уверен, что ты сходишь с ума от любви ко мне! (Засранец! Самовлюбленный подонок!)! Он знал, что в любой момент может вернуться. Он не верил моим словам, потому что я его любила и он это чувствовал. Это было написано на всех частях моего тела, и ему это было известно, как никому другому. Но, захлопнув за ним дверь, я захлопнула и своё сердце (или сделала вид, что захлопнула, что более вероятно!). Ненависть и любовь всегда рядом. Я упала на металлическую сетку кровати и зарыдала, все чувства вместе со слезами потихоньку покидали моё сердце, переселяясь в голову, а она, бедная, могла и не выдержать такого адского напора! Но почему я не могу сказать ему "нет"? Господи, почему?
7
Я проспала горн, зарядку, да и на завтрак не было желания идти. Проветрив комнатушку от флюидов вчерашней любви, я начала приводить себя в порядок. Из-за шторки, висевшей на дверном проёме, показалась взлохмаченная голова Гарика:
– Оль, я завтрак тебе принёс.
– Извини, Гарик, что-то нет аппетита, – промямлила я, но, увидев в его руках большую тарелку со сладкой творожной запеканкой, передумала. – К чёрту все переживания! Завтрак есть завтрак!
Гарик улыбался, а я, расхваливая любимый десерт, поглощала кусок за куском.
– Олька, прости, я не имею права, но хочу тебя предостеречь. Ты опять вчера была с Мишей? Зачем, Олька? Неужели ты слепая? Не думай, я не ревную, но поверь, мне искренне тебя жаль, ты хорошая, Олька, а этот подлец только смеётся над твоими чувствами! Разве ты такую любовь искала? Сегодня за завтраком хвастался ребятам, как провёл с тобой ночь. Мне всё равно. Но я бы убил его за такие слова! Олька! Перестань с ним встречаться! Он не способен на чистую любовь! Он подлец! Ещё и Жеке мозги пудрит! Она-то ладно, девчонка, ну, а ты? Что? Разве не видишь, что он только использует тебя?
Мои глаза налились кровью так, что Гарик был не рад, что предупредил меня. Куски творожной запеканки невольно начали возвращаться назад.
– Сволочь, – только и смогла сквозь зубы процедить я. – Боже мой, какой же он подлец. Гарик, что мне делать? Я ведь люблю его, люблю! Что же мне делать?
Слёзы брызгали на лицо и на руки Гарика, он стоял, как истукан, и не мог поверить, что это была я: зареванная, вся в творожной запеканке, с размазанными глазами. Но успокаивать не торопился, ибо обида на меня была ещё жива.
– Не плачь, всё образумится, всё будет хорошо.
Он утирал слёзы маленьким полотенцем, гладя меня по волосам.
– Гарик, прости меня, ты такой добрый, почему я не увидела этого раньше? Почему?
В ответ Гарик промолчал, буркнув под нос:
– Проехали эту тему, я тебе только друг.
– А если всё это узнает Женька, она ведь не простит мне второго раза? Я ведь обещала ей никогда не встречаться с Михаилом? Что же делать, Гарик?
– Ладно, перестань, всё образумится, надеюсь, он не всем рассказал о своих похождениях!
– Гарик, каких похождениях? Это был только секс, хороший секс по обоюдному согласию! Ты хоть это понимаешь?
Хотя с моей стороны это был безумный секс по любви, но вслух я это не произнесла. Довольно было Гариковых нравоучений. Как ни больно осознавать, Гарик был прав.
Вот так глупо начался мой выходной. Утро, которое принесло слёзы и сумятицу в мои планы. В душе я проклинала себя за минутную слабость и надеялась на нормальный исход сказанного. "Сволочь, подлец, я никогда не прощу ему этого (но ведь до безумия люблю!!!)… Попадись он мне под руку в тот момент – не знаю, что бы я из него сделала! (но стоит увидеть его порочные глаза – я всё ему прощу!)". А ещё я боялась за Гарика: чувствовала, что руки у него чешутся, и не сегодня-завтра по фейсу Мишка получит.
Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я стала собираться в город. Шопинг всегда действовал успокоительной таблеткой. Набросив спортивную сумку на плечо, я без оглядки мчалась на старой маршрутке в город: То ли за покупками, то ли от дурных мыслей. В жаре и суматохе городского воздуха было не по себе. Покупать нечего, так, пару ракушек да различных ненужных безделушек, смотреть тоже нечего – весь город я уже давным-давно изучила, так, гуляла и думала о своём. Посидев в прохладном кафе, отправилась обратно в лагерь. Старая маршрутка со скрипучими креслами виляла то вправо, то влево, но загоревшие и отдохнувшие туристы не замечали ничего. Довольными глазами облюбовывали свои тела, сравнивая загар с загаром (не людей, а загар!). У знакомой остановки толпились люди, ожидая транспорт. Я открыла дверь маршрутки, и толпа ребят обратила на меня внимание, оценивая мою фигуру сверху вниз (они были из нашего лагеря). В душе я подумала, что надо быть готовой к великому обсуждению всех моих сексуальных пристрастий, ибо Мишка уже наплёл обо мне, видно, всему лагерю. И всё тело моё покрылось пунцовой краской стыда, как вторым загаром. Но деваться некуда – кашу заварила сама, самой её и расхлёбывать! Я по возможности кокетливо спрыгнула со ступеньки машины и, виляя соблазнительно задницей, подарила им призывающую улыбку. Они замерли, облизываясь, словно коты после банки сметаны. Вот уж Боженька слепил, видно, мужиков из того, что было.
Мысли о Мише не покидали, но отходили на задний план всё дальше и дальше. Наверное, всё познаётся в сравнении. За внешней красотой этот парень держал кучу отрицательных качеств, и потихоньку, перебирая в памяти его черты лица (как всегда, отрицательное почему-то ищешь в чертах, а не в душе), я искала что-либо отвратительное, но, как-то не получалось. Когда искренне любишь человека, пытаешься идеализировать его во всём, пытаешься приблизить его к какому-то далёкому идеалу, хотя я точно знала, что ничего хорошего в этом парне нет. Но за что же я его любила? За каменное сердце, за секс, при воспоминании которого все мышцы напрягались, словно на тренажёре, и, кстати, больше вроде бы и нечего вспомнить. Странно… Видно, тянула к нему только физиологическая потребность, ибо утолял он её безупречно. А душа? Ну нет, уж это не по его части. Да, в принципе, мы с ним никогда не разговаривали особо. Больше целовались. Это с Женькой, испытывая к ней платонические чувства, он, видимо, разглагольствовал о душевных муках, о посетившей его внезапной музе (при виде Женьки) и многой другой белиберде, которая била по ушам малолетки. Мишка был хорошим психологом! Он чётко проводил границы между мной и Женькой! Мне даже казалось, что он хочет, чтобы мы дружили, чтобы были рядом (зарождающийся гарем). Идиот… с хитрой душонкой! Но как я его ни поливала мысленно грязью, все равно думала о нем, и сердце щемило от боли.
Разложив свои небольшие покупки, набросав в пакет всяких вкусностей, я отправилась на море. Выбрав удобное местечко, разостлала коврик и легла загорать. Мысли в голове толпились, как люди на пляже: такие разные и загадочные, и спасти от них меня могла только еда! Вообще еда – хороший антибиотик от бед, но не советую, после неё налетают новые беды, да и похуже! Незаметно я поглощала сладости с завидным остервенением, не думая о лишних килограммах. Влажный морской ветерок трепал мои волосы, забивая в них микроскопические песчинки, а солнышко дарило лёгкий бронзовый загар. Сон быстро набросил на меня свои сети и унёс куда-то далеко. Лишь во сне все проблемы отступают на задний план и жизнь кажется сказочно прекрасной.
Через некоторое время я проснулась и увидела, как ребята маленькой веточкой ивы щекотали меня по спине. Саша и Олег (мои первые помощники) наперебой начали рассказывать о поездке в дельфинарий. (А я-то, балда, совсем забыла о поездке! Лучше бы с ребятами съездила…) Мальчишки пересказали поездку точь-в-точь. Действительно, дельфины умеют впечатлять и взрослых, и детей. Главное, что им всем понравилось. Ребята побежали к морю, оставляя ногами выкрутасы на залежавшемся песке, а я принялась глазами искать Михаила. Как из-под земли вырос Гарик.
– Привет! Можно прилечь?
– Ну, уж мог бы и не спрашивать, конечно, – с подозрительной настороженностью ответила я.
– Как дела? Отдохнула?
Мне захотелось расцеловать этого парня.
– Спасибо, Гарик, ты такой классный, что бы я без тебя делала… Ты как спасательный круг в этом бездонном омуте страстей.
– Да ладно, не хвали, без толку это. Ты ведь всегда считала меня мальчишкой. Сама отбросила все мои предложения. Да я и не обижаюсь, рад, что хоть работать тебе со мной нравится.
С этими словами Гарик, уставился на море, изредка бросая косые взгляды то на ребят, то на меня. О чём он думал, не знаю. Может, с затаённой обидой обо мне. Мне этого, наверное, хотелось.
Время морских прогулок закончилось, и Гарик вместе с ребятами отправился в лагерь, а я, закрыв глаза от жгучего солнца, обдумывала каждое его слово. Только сейчас я поняла, что совершила глупую ошибку, исковеркав свои отношения с этим парнем. Гарик совсем не мальчик, он хороший друг, и, может быть, неплохой мужчина, но только Мишина внешность будоражила во мне кипящие страсти, и, конечно, помогла мне проворонить своё счастье… Говорят, что человек должен быть красив душой, но это не всегда так. В молодости больше доверяешь зрительным нервам, чем душевной теплоте и поэтому столько глупых ошибок совершаешь. Получив страшный ожог от любимых глаз, понимаешь, что мог бы это всё предотвратить. Но время невозвратимо, его невозможно остановить и невозможно перегнать, значит, остаётся откладывать эти ошибки в сердце и идти дальше, поворот за поворотом, ожидая чуда, которое может никогда не произойти.
За обедом Гарик, как бы невзначай (он прекрасно понимал, что я искала Мишку глазами!), сообщил мне, что вожатые 2 отряда уехали в Краснодар (так вот почему я глазами не нашла Михаила на пляже). Гарик так меня понимал, казалось, мою боль он перегоняет через своё сердце, чтобы хоть как-то облегчить мои страдания, хотя, может, так же он переживал и за Жеку…
8
В этот проклятый вечер всё было, как обычно. Только вот забот – уйма. Последний трогательный и интересный праздник – день Нептуна, с ним связаны самые запоминающиеся моменты. Старательно готовили костюмы, газеты, лозунги, речёвки. Лица светились улыбками и одновременно грустью. Все сдружились, и уезжать явно никто не хотел. Воспитатели и вожатые готовились к последним отчётам – им предстояло выбрать лучших и ребят, и работников. Все копошились в бумажках, перебрасывались фразами, делились впечатлениями и мнениями. И одновременно ждали, когда же всё это закончится. Вожатые летали, как пчелы, успевая помогать ребятам с костюмами, воспитателям – с мыслями. Кто-то тихонько вытирал слёзы, кто-то переписывал адреса, короче, это называлось – работа взахлёб. Наш отряд по всем итогам выходил на второе место, чему мы с Гариком были несказанно рады. Я исподтишка посматривала на своего вожатого и мысленно благодарила его за всю проделанную работу, ведь в наших победах была почти только его заслуга, об этом я не забыла записать и в своём отчёте.
После полдника (на обед мы, естественно, даже и не ходили) все ребята и взрослые отправились к морю. Чувства и эмоции переполняли, глаза резало обилие масок водных чудовищ, русалок, водорослей, медуз. Яркое солнышко только помогало обрамлять все наряды изумрудным блеском и шиком, а море – оно просто нежно покачивалось от чувств, от глаз, от смеха и печали. Гром горнов и барабанной дроби разбивал голубое небо и уносился далеко-далеко. Отряды построились прямо на берегу. Старшая пионервожатая лагеря слегка дрожащим голосом сообщила о начале праздника (это был её 20 выпуск, но она всё равно переживала, ибо жила только детскими голосами, проблемами, детской радостью, она была замечательным человеком, это мы все прочувствовали за период работы в лагере), поблагодарив за хорошую работу и участие в жизни лагеря, и предоставила слово воспитателям, тем, кто отличился хорошей работой. Я весь свой отчет посвятила Гарику, его работе, его выдающимся умениям находить общий язык с детьми и сглаживать все острие углы. А сама, проговаривая каждое слово, думала: вдруг раздастся голос: "А что делала ты? Ты издевалась над моими чувствами, ты не должна работать с детьми…" Это, конечно, голос Жеки. Но, к счастью, она про-молчала. Гарик не любил хвалебных слов, но я заметила (он был в маске богатыря, все вожатые слепили образ – 33 богатыря), как он подарил мне благодарную улыбку. Мой вожатый был признан лучшим вожатым лагеря. В принципе, именно таковым он и являлся. Ребята безудержно аплодировали и радовались, что в его успехах принимали активное участие. Мероприятие плавно переросло в дискотеку. Все веселились. Звон радости извлекался из душ не напряжённо, а чисто и наивно.
Медленный танец заставил вздрогнуть. Да, он шёл ко мне… Я узнала его даже в маске… Плечи… Огромные плечи борца заставляли скакать моё сердце в бешеном ритме. Не пойти танцевать? Поставить его в неловкое положение? Эхо страсти влекло, загоняло в угол. Я была маленьким зверьком, зверьком, который боялся пошелохнуться от силы, от любви, от желания. Но зачем? Зачем он опять будоражит мою душу? Что движет им? После его действий и слов я не могла на него смотреть, я его презирала. Нет, всё это только казалось. Сложно отказать своему сердцу, а оно ведь ничего и не просило. Надо подождать, остановиться.
Но он уже, как хищник, терзал мои плечи, руки, глаза, сердце. Он кружил меня в танце, где не было земли под ногами – только мягкие, томящие душу облака и пустая озоновая неопределённость… В ушах звенело от пылких слов любви "Любимая… Я люблю тебя… Почему ты обиделась? Глупышка, ты ревнуешь меня к девчонке. Забудь, она для меня просто маленькая забава для глаз." Дальше слова, слова, слова… Я их уже не понимала, лишь изнывала от сладкого сопения, от приятной боли в низу живота… Боже! Прости меня, я не могу отказаться от него. Не могу. Я беспозвоночное животное, которое не в силах сдержать свои чувства. Почему я должна говорить ему нет? Ради кого? Ради сопливой малолетки, которую больше никогда не увижу? Почему она должна разрушать мою любовь? У неё всё впереди. Он мой, слышишь, Господи, мой!!! Его мягкие, нежные вишнёвые губы впивались жалом змеи в меня, отбирая сердце, земля уходила из-под ног. Я никому его не смогу отдать. Музыка остановила наши порывы любви, а тело парило на осколках, острых и страшных, на осколках неопределённости.
Оторвавшись от Михаила, я почувствовала боль в правом подреберье. Это был напролом летящий в меня взгляд: "Ты же обещала, ты клялась оставить его… Старая ничтожная сука…" Это был взгляд без слов, взгляд, от коварства которого можно умереть, взгляд, который испепелил мою дорогу на всю оставшуюся жизнь. Этот мужчина не стоил наших мук. И мы обе где-то в глубине души это понимали, не знаю, как Женька, а я понимала, только вот сделать уже ничего не могла – пламя горело, а тушить его я была не в силах.
Эту ночь я провела с ним. Мы любили друг друга на берегу моря, теряя рассудок, захлёбываясь от оргазмов, я пила нектар его слов и губ, тонула в теплоте и нежности, и только море и звезды бранились на нас за распущенность, которая называлась любовью. Эта злодейка украла моё тело, душу, сознание. Но я была счастлива! Моё внутреннее состояние ликовало. Но как же бывает обманчива страсть, которую мы так часто путаем с любовью. Я ничего, в принципе, не путала. Я точно знала, что эта последняя ночь, обманчивая и жестокая, принесет только горечь потом, Боже мой, прости меня, но это будет потом, не сегодня, не сейчас. Я всё знала, но отказаться было выше моих сил. Михаил, словно мой законный муж, сделал мне замечание по поводу Гарика:
– Олька, скажи, а ты с этим сдыхликом спишь?
Я опешила.
– С каким? – уточнила, не поняв вопроса.
– Ну, как его там, Марик, Гарик? Твой "великолепненький вожатый", – ехидно уточнил Михаил. – Что ты играешься в кошки-мышки? Ты с ним спишь? И как он тебе? Лучше, чем я?
Глаза налились слезами, Боже мой, какой он идиот! И за что его можно любить?
– Тебе не стыдно, Миш? За себя? Не меряй всех под одну гребёнку.
– А что я такого сказал? Ты же такие дифирамбы о нем пела!
– Я не путаю работу и секс!
– О! Как ты запела… А почему я тебе должен верить? Почему? Может, ты меня обманываешь так же, как и Женьку?
Самодовольная улыбка покрыла его лицо. Но вот это простить было сложно. Я зарядила звонкую оплеуху, которую он не ожидал.
– Ну и дура же ты, – прошипел Михаил.
– Да, дура, дура, потому что полюбила бесчувственное полено. Уходи. Слышишь? Ты сломал мне веру в людей… Ты уничтожил меня… Я тебя ненавижу.
Уткнувшись лицом в песок, я рыдала навзрыд, и ничто в этом безумном мире не могло мне помочь. Секс и ненависть шла молча рядом, взявшись за руки. Да, секс – не любовь…
9
Последний день… День расставаний и слёз, день обещаний и клятв. Я молча провожала ребят к автобусам, смахивала украдкой слёзы, мысленно желая им счастливой дороги. Мы столько времени были вместе, рука об руку, такие разные и одновременно такие одинаковые. Через пару минут весь дружный коллектив разбредётся по разным уголкам земли: Краснодар, Сочи, Сургут, Минск, Душанбе… Расставание всегда тяжело… Ребята записывали на бумажках адреса и телефоны, обещали собраться обязательно в следующем году, мальчишки очень хотели приехать ко мне в гости.
Я всем оставила свой адрес и телефон, всем, кроме неё. Я бы пожелала во-обще не встречаться с ней, чувствуя свою вину, да и вообще, я не могла её видеть. Но пришлось. Я была обязана всех рассадить в автобусы и проверить по спискам! Женька, гордая, холодная, и от этого ещё более красивая, перед автобусом бросила мне в лицо:
– Я тебе никогда не прощу, будь ты проклята!
И, натянув на замороженное лицо улыбку, подняла руку – на пальчике красовалось маленькое колечко. Камешек играл на солнце смеющимися лучиками, которые нагло лезли мне в глаза.
– Это Мишин подарок! Видишь? Твои старания разлучить нас пошли прахом! Красивое, правда? Мы всё равно будем вместе! Горечь слов в свете фианитов (или бриллиантов, какая разница!) была невыносимой, мне захотелось плюнуть ей в лицо, захотелось опрокинуть автобус, на котором она уезжала. Но я сдержалась, лишь перекосив челюстные мышцы, захлипываясь от боли произнесла:
– Время, Женечка, время везде расставит свои знаки препинания в нашей большой и сложной жизни… Удачи тебе. И прости меня, если сможешь…
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я быстро отошла от автобуса, чувствуя спиной, как она уничтожает меня взглядом.
Вещи собраны, смена закончилась, впереди трудовые будни. Мы с девчонками решили отметить наш отъезд в кафе. Ко мне забежали Лиля и Татьяна, и, только мы собрались отчалить в кафе, залетел Гарик. Он обнял меня, прижав со всей мужской силой мою грудь и нежно поцеловал в губы.
– Спасибо, мне приятно было с тобой работать… И… счастливого пути.
В ответ, взмахнув мокрыми от слёз ресницами, я пролепетала:
– Прости меня, Гарик, мне тоже было с тобой приятно… работать. Ты просто замечательный человек, жаль, я поздно это поняла.
– Оль, Мишка с ребятами уже уехал, не жди его, он недостоин твоей любви.
Ком подскочил к горлу, словно сорокаградусная температура.
– Я… знаю, – солгала я, – мы с ним уже попрощались.
Хотя Гарик всё понимал, а может и слышал от Михаила что-либо. Он мягко потрепал мои волосы, покраснев, попрощался с девчонками.
– Олька, будет трудно – звони, я всегда приду к тебе на помощь! Я же твой друг!
– Спасибо, хороший мой, – закрыв глаза, произнесла я.
Лилька, я и Таня, заперев на все затворы нашу комнатенку, побрели в кафе возле лагеря. До вечера времени у нас ещё хватало. Потом в поезд и пока, сладкое солнышко. Девчонки щебетали об отдыхе, о нежелании выходить на работу, а я, как заворожённый робот, шла и думала. Может, мне просто разбежаться с берега моря и броситься в пучину тёплых волн, оставшись там навсегда? Или броситься под идущую впереди машину? За что я так наказана любовью? Что я сделала не так? Почему всегда, если любишь ты, не любят тебя? Веришь ты – обманывают тебя? Неужели все мужчины одинаковые? За пару минут удовольствия готовы искалечить всю жизнь? Почему он не пришёл со мной даже проститься? Зачем подарил ей кольцо? Боже мой, девочки, как больно, Больно за выдуманное счастье, за обманную любовь! Слёзы бухнулись из моих глаз, словно мешки тяжёлого жёлтого морского песка. Я не могу больше… Мне очень плохо… Господи, если ты меня слышишь, спаси от этих мук… Я присела у поржавевшего металлического забора и колотила, что было сил, его руками. Лиля и Таня пытались успокоить, но понимали – это бессмысленно. Любовь – роковая ошибка человечества, которая ласкает и губит одновременно!
За пыльным окном опять красовалась природа Краснодарского края… Тучами надвигалась страшная южная гроза, хотя, может быть, мне просто казалось это, может, это была моя чёрная любовь, которая заставляла бежать от самой себя в старом прокуренном вагоне. Отдых остался только в загаре. В глазах были очертания Михаила и Жеки, а всё хорошее – где оно? Почему такая необузданная любовь затмила всё: море, солнце, песок на сверкающих берегах, отдых? Ведь всё это было не один день! Я не хотела есть, пить, даже дышать. Звук моего сердца, казалось, был слышен окружающим. Только сон мог помочь в избавлении от коварных мыслей, но и там были фрагменты обжигающей любви. Жизнь дала трещину, заклеить её можно только любовью, а есть ли она? Где найти любовь, которая бы не рвала на куски сердце, а приносила аромат безумия и страсти? Где? Любовь, как и жизнь, просто сон, сон, который появляется и исчезает в пыльных облаках нашего сознания, оставляя глубокие рытвины в сердце. Я смотрела фильмы, читала книги о любви. Почему там всё красиво и загадочно? А в жизни – грязь и холодный поток нервов… Разве это любовь? Я понимала в сотый раз, что виновата сама… Но почему опять я? Почему именно я украла чувства у этой малолетки? Может, это она виновата во всех моих бедах? Я не знала ответа, я чувствовала вину, но… рвала душу. Почему именно я? В своих кратких и неумелых молитвах я просила Бога простить меня и помочь, но он не слушал меня… Значит, вся беда во мне…
10
Древний поезд медленно подползал к перрону. И почему на южное направление всегда отправляют раритетные поезда, непонятно. Вокруг встречающие, провожающие, довольные и не очень, влюблённые и ищущие любовь. Сколько их? Пересчитать? Зачем? Я уезжала и приезжала одна. Меня никто не встречал.
Бодро закинув свои котомки на плечо, попрощавшись с девчонками, поплелась на ближайший трамвайчик. Навстречу шли люди, осматривающие и несмотрящие. Женские лица излучали зависть к моему загорелому телу (оно и понятно, женщинам сложно выделить время на отдых), но смотрели они незаметно, с безразличием, и только мужчинам бередил умок мой красивый загар. Они не смотрели на глаза, нет, они видели только ноги и, наверное, представляли, как трогают руками моё загорелое тело. Почему они такие? Почему их всегда интересует только тело? Так же где-то мой любимый Мишка, наверное, тоже ласкает чей-то (а может, и Жекин) загар…
Я страдала, но за этими страданиями было ещё нечто большее – мысли о будущем и понимание происходящего. Каждый мой шаг больно бил по душе и приближал к новой жизни. Я уже знала, что нужно женщине, кроме любви. Хороших, качественных мужчин (как сейчас говорят, породистых), связи, шмотки может иметь только уверенная в своих силах женщина, которая пробьёт эту жизнь трудом, хваткой, терпением, внешностью. И я уверена, что я одна из них. К чёрту нравы и осуждения, к чёрту любовь, приносящую боль! Я всегда осуждала продажную любовь, но не теперь… Есть цель, цель, которая выросла из мести к любимому человеку, цель, которую я обязательно достигну…
Я буду известной и богатой, ты узнаешь, что обманул и потерял не женщину, а бриллиант! Пускай через года, насытившись любовью малолетки, поймёшь меня, ту, которая отдавала тебе истинную любовь, а не своё тело, а ты всё принимал, как должное, не давая ничего взамен, воруя мою любовь и покой.
Эти мысли кружили вихрем в моей загруженной голове. А может, у меня вовсе это не любовь? Может, всего-навсего животное желание обладать красивым мужчиной и видеть дикую ревность в глазах малолетки? Чувство соперничества с молодым телом? Ведь всегда в обществе витает вечный вопрос поколений: кто лучше? Ты понимаешь, что годы незамедлительно гаснут и приходится хватать коготками эту жизнь, впиваясь зубами в, может быть, последнее. А ей, молодой и красивой, всё слетает с небес. А стоит ли свеч это соперничество? Каждый возраст по-своему прекрасен, но это лишь книжные разговоры, касающиеся чужих людей. А когда ты сам на этом эшафоте соперничества? Когда ты сам страдаешь от кризиса среднего возраста, не имея любви? Бред, но ты всё это понимаешь…
Приехав в съёмную квартиру, я окунулась в реальность сложной учитель-ской жизни. Старый потёртый диванчик, купленный на мизерную учительскую зарплату и уже пять раз перетянутый каким-то драпчиком, такие же кресла, шторки и такая же ничтожная, никем не замеченная жизнёнка… Что я смогу? Как вылезть из дерьма жизненных перипетий? Как доказать, что ты Человек с большой буквы? Или могу им стать? Как говорят, ни флага, ни родины… Приняв ароматную ванну, я присела на свой пошарпанный, но чисто вымытый коврик в центре комнаты и закурила (хотя раньше я себе никогда не разрешала курить в комнате!); в руке – аристократическая чашечка кофе (ну надо же с чего-то начинать!). Думала о прошлой жизни, закидывала, как заправский рыбак, удочку в настоящее. Мысли вели меня, словно слепую к жестоким доводам судьбы, но в висках звучала одна музыка: я смогу, я выстою и когда-нибудь куплю его любовь, пусть даже за очень высокую цену. И цена оказалась действительно очень высокой – ценой любви была моя жизнь.
Часть III
1
Дальше закрутилось, понеслось… Были другие мужчины, было море другой любви, поцелуи, секс, жеманные признания, но всё это меркло в буднях и круговороте работы. Ни один из претендентов на любовь не был удостоен моего внимания. Недостатки я находила сразу и бесповоротно! Работа, различные курсы, опять работа, металась, как маятник, ничего не видя и не чувствуя, сметая на пути все берега покоя. Сколько здоровья оставлено на рабочих подмостках, потом подобьют годы. Я собирала каждую копейку, я отказывала себе во всём, порой чувствуя себя затравленным зверем в таком же затравленном мире. А подработки и днём, и ночью – это стало для меня нормой. Деньги, они как наркотики. Если их много, хочется ещё больше, если мало – хочется, чтобы было много. Но они созданы, чтобы человек их тратил, а я умело, в тряпочку, как бабушка-пенсионерка учила, собирала рублик к рублику, мечтая, что когда-нибудь истрачу всё и сразу.
Уверенно, уже почти состоявшейся женщиной я шла к своей намеченной больной цели. Но истинные причины этой цели были уже другие. Всё, о чём мечтала глупой девчонкой, у меня было: квартира, дача, машина, связи, деньги… Но иногда, закрываясь от людей, в своём маленьком тесном мирке с бутылкой виски, я искала то, что потеряла много лет назад, искала искреннюю и настоящую любовь. Пьяными глазами заглядывая в паспорт, видела там молодую девушку, но чётко понимала: я – не она, мне не 25, и у меня нет самого главного… Был выбор, и вдруг он пропал. Нет, не пропал, просто изменился, раньше я брала деньги за любовь (приходилось!), настал черед возвращать долги. Найти мужчину на один день особой проблемы не составляло, но найти человека, сварганенного в твоём мозгу от бороды до пяток, – почти нереально! Ведь уже я мысленно жила много лет с этим виртуальным мужем, и менять его я не хотела! Моё сердце принимало только его. Больной мозг ни на минуту не выпускал из головы образ Михаила. Мне бы тогда в самую пору походить по психологам, смотришь, может, всё бы и прошло, но, никому почему-то, кроме себя, я не верила, зато чувствовала, что этот мужчина приворожил меня навсегда! А зелья от любви к нему я не нашла, да и не искала, ибо жила надеждой, надеждой, которой суждено быть явью. Мне, как любой женщине, хотелось тепла и ласки, но не виртуальной, а реальной. Я мечтала приходить домой и видеть любимое лицо, повиснуть на любимом плече, поплакаться, рассказать об удачах и потерях, посоветоваться, да конце концов, забраться в тёплую, согретую любимым дыханием постель. Хотелось уставиться в родные глаза и тонуть в них от любви и страсти! Хотелось трогать руками волосы, целовать алые губы, прикасаться к нежной небритой щеке.
Но виртуальный муж не мог удовлетворить моё "хотелось". Меня заживо погребало одиночество, и материальные ценности не приносили ярких моментов в моё однообразие. Жизнь постепенно теряла смысл, окрашивая всё модное и такое недостижимое когда-то в чёрные краски! Я чаще стала запираться одна, топя своё одиночество в дорогом коньяке. Он на период заменил мне мужа. И эта замена пугала и настораживала. Нервная система давала сбой, предчувствуя развитие бурных событий. Порой я замыкалась в себе, сама не зная, что хочу от своей жизни: было всё, и одновременно не было ничего! Я откровенно боялась, что в один день меня просто не станет на этой земле, я просто исчезну. Пустая душа бродила в поисках неизвестности, но продолжалось это недолго.
2
Однажды в моём телефоне раздался звонок, звонок, который я ждала всё это время. Приятный голос с лёгкой хрипотцой (возраст никто не отменял!), который снился в холодной постели, голос, которым жила много лет… Я ждала и знала, что когда-нибудь я услышу этот голос, именно столько лет я хранила номер телефона, который когда-то оставила Михаилу. Несколько раз я теряла телефон, пару раз забывала, но номер свято отвоёвывала у телефонных компаний, тратя на это приличные суммы денег… Номер звонившего я не видела, но чувствовала глаза, руки, губы, чувствовала то, что сводило меня с ума много лет назад в те короткие южные ночи, где сверкал обалденный звездопад. Голос… Сколько хорошего или плохого можно сказать о человеческом голосе… Но этот голос мне так ничего и не сказал, только в один миг разрушил крепость моей души, которую я строила много лет.
– Привет… Я и не надеялся, что ты сохранила этот номер (ты же давно, скотина, потерял этот номер, ты же нашёл его через друга!!!)… Ты меня узнала? Прошло столько времени… Ты, наверное, замужем, с кучей детишек (ты же точно знал, подонок, что ждала только тебя, что я лишилась радости иметь детей, понимая, что дети должны рождаться в любви!!!). Извини, что так долго не звонил (просто не знал, что я заработала кучу денег!!!). Наверное, не имел право. Да и совесть не давала дотянуться до трубки (Совесть? Разве когда-нибудь ты знал значение этого слова? Уверена, нет!!!).
Я слушала и боялась, что сейчас что-нибудь произойдёт с линией или с трубкой, которую я сжимала с такой силой, что она вот-вот треснет.
– Где ты сейчас? Как жила это всё время? Чем занимаешься?
Слова сыпались, как из рога изобилия.
– Оль, ты меня слышишь? Почему ты плачешь? Ты не рада моему голосу? Извини, если потревожил твой покой (Покой? Ты, сукин сын, уничтожил мой покой много лет назад!!!).
Он выдержал паузу, словно что-то ждал, но… я уже не слышала, я орала оголтелым голосом, выкрикивая безумные слова:
– Где ты? Я тебя люблю! Я ждала тебя все эти годы! Слышишь, я ждала только тебя, ты ведь сам всё знаешь! Ты же чувствовал на расстоянии мою любовь (он не мог ничего чувствовать, но умел хорошо планировать вместе с Женькой!!! А ты, старая дура, нюни развесила и приняла его лепет за искреннее слова!!!), иначе бы не позвонил (да, если бы не было этих проклятых денег, он никогда бы не позвонил!!!).
Именно это и хотел он услышать и не ошибся. Диалог внутреннего голоса был искренен и точен, жаль, что сама я всегда думала по-другому, иначе не пришлось бы искать жизнь на обломках скал в далёкой Турции.
Часа через четыре (может, и больше, время я контролировать не могла, каждый стук соседских дверей приводил мои нервы к окончательной смерти) в квартире раздался звонок, который сорвал меня с места и покатил по гладкому дорогому паркету. Да, именно покатил! Я не чувствовала земли под ногами, как и тогда, много лет назад, на празднике Нептуна… Сердце билось со скоростью ветра, руки дрожали так, что я не могла крутануть ключом в замочной скважине (я вообще удивляюсь, как я открыла дверь ключом, почему я её не вышибла ногами? Просто, железная, видно силёнок не хватило бы!!!). Очнулась через мгновение… Открыв глаза, увидела знакомые черты, хотя узнать их было сложно. Мужчина гладил мои волосы, вытирал капельки холодного пота со лба, в комнате стоял запах валокордина.
– Что со мной? Ты кто? – сорвалась я.
Его узкие хитрые глаза расширились, и голос нежно произнёс:
– Я – Миша, ты меня не узнала? Да, столько всего произошло, наверное, сильно изменился. Не такой красивый, как молодой, – легко и хитро протараторил Михаил.
Я вскочила, как ошпаренная, выстраивая мысли в ряд. Боже мой, какая я дура! Неужели ради этого человека я прошла все круги ада? Работала не покладая рук? Когда-то разбила сердце четырнадцатилетней девочки? Боже мой! Какая же я дура!.. Я видела перед собой поседевшего мужчину, помятого годами и, скорее всего, даже выпивкой, но, с теми же нежными руками и хитрыми глазами… Боже мой! Этот человек был для меня идеалом столько лет! Был мужчиной моей мечты! Мужчиной моего израненного сердца! Я закрыла глаза и заплакала от обиды на саму себя. Неужели он не мог появиться раньше? Может, давно бы боль навязчивой любви ушла? Старые джинсы были вытерты почти до дыр (наверное, для него это модно!), растянутая, с покосившимся от времени воротником майка неизвестной фирмы… Нет, это не главное, просто Его я ждала всю жизнь! И здесь, и на юге. Разум давал сбой. Надо было принимать всё, как было, хотя, думается, не надо было. Я любила всю жизнь идеал, который сотворила сама, не видя реального портрета, который со временем очень изменился, но который много лет преследовал мои чувства. И все же это был он, он, мужчина из грёз, от него пахло нежностью и горячим желанием, желанием любить, которое он не растерял за эти годы.
Он обнял меня – и я растаяла в его руках, как много лет назад. Мы набросились друг на друга, словно изголодавшиеся тигры, разорвав в клочья одежду, осыпая поцелуями тела. Он любил меня, как и прежде, будто и не было долгих лет разлуки, так, как и тогда, под светом морских звёзд, под ослепительным закатом и шумом ночного прибоя, я задыхалась от ласк, чувствовала силу его рук, глаз внутри каждого кусочка тела. Нет, каким бы он ни был, он мой Бог, которого я ждала всю жизнь… И сейчас этот Бог лежал у моих ног, покрывая поцелуями всё моё тело. Верить этому не осталось сил. Открыв бутылку недорогого шампанского (он принёс её с собой), Михаил принялся хозяйничать в квартире и со знанием дела лазал везде, как будто и не было долгих лет разлуки, словно всё здесь давно принадлежало ему, как и тогда, в маленьком южном домике. А я смотрела ненормальными глазами, хватая валокординовый воздух, как капельки морского бриза. Я не переставала его любить все эти годы и сейчас, видя иного человека, воспринимала его присутствие таким, каким оно было много лет назад. Я проживала настоящую жизнь прошлыми воспоминаниями. Вообще, а была ли жизнь настоящая? Кажется, я всегда жила прошлым.
3
Мы проговорили до поздней ночи: о жизни, о времени, которое провели порознь, о его проблемах (О моих он даже и не спрашивал. А зачем? Зачем было спрашивать у меня, если заранее с Женькой они уже всё знали!!!). Сделав несколько звонков и отослав пару sms (наверное, ей, любимой, всё, мол, в ажуре, старая дева приняла, как полагается, всё за чистую монету!!!). Михаил остался у меня ночевать.
Рассматривая моё жилище, оценивал и хвалил вкус, с которым всё было подобрано, одобрял дорогие картины, интерьер. Ему нравилось всё (ещё бы!!!). А я, как взвинченная кукла, хотела всё бросить к его ногам, показать, что я смогла и что сумела сделать за время нашей разлуки. Я хотела показать всё: свою машину, свой любимый ресторан, свои шикарные наряды. Именно ему и именно его наряды! Я всегда, идя возле любого бутика, покупала ему что-нибудь красивое: рубашки, брюки, галстуки, парфюм… Я не знала размеров, но брала всё самое дорогое – и наугад. И, когда Мишка подошёл к секции мужской одежды, а у меня в доме такая имелась, он обомлел:
– Т-ты… замужем? ("Неужели меня так облопошил друг, добывая информацию?" – подумал он).
С раскрытым ртом, хлопая ресницами, он перебирал вещи, которые были все новые, с этикетками.
– Э-эт-то всё для меня? – заикаясь, спросил он.
– Да, любимый, да! Я не просто любила тебя все эти годы, я тебя ждала, я дышала одним воздухом с тобой на расстоянии.
– Олька, глупышка моя, прости, если сможешь, – он неумело выдавил слёзы восторга. – По молодости насовершал ошибок, боюсь, замолю ли в старости… Прости…
– Но какое уже прощение: ты здесь, и я тебя люблю, это главное! – мои слова прозвенели соловьиной трелью. – А всё плохое мы должны выбросить из памяти вместе!
Мы слились в поцелуе, в котором люди теряют разум, голову, а я – … деньги и жизнь… Он нежно взял меня на руки, и мы провалились в омут бесконечной любви. Я никогда в жизни не встречала такого мужчины (по крайней мере, я так думала тогда)! Он дарил мне редкие моменты женского счастья каждую секунду, а я сходила с ума даже от его дыхания. Набаловавшись вдоволь друг другом, мы, как дети, побежали в ванную, брызгаясь, играя, ловили истинные минуты счастья. Затем, облачившись в самые лучшие одежды (как ни крути, проклятые шмотки умеют прикрыть изъяны, даже если они зарыты глубоко в душе), мы отправились в мой любимый ресторан "Грандис", весело перескакивая через ступеньки, скользя задницами по перилам, как в школьные годы. Это был предел моих желаний! Я была на седьмом небе! Ни одни деньги на земле не могли заменить мне этих ми-нут. Хотя сейчас, вспоминая подробно и взвешивая каждый миг тех дорогих сердцу минут, я понимала: я просто была одержима работой и очень одинока. Появись на горизонте нормальный земной, чуть-чуть романтик-мужчина, я бы вела себя так же и давно бы выбросила из головы эту полоумную южную любовь. Ведь так не бывает, что человек любит призрак прошлого всю жизнь, бросая всё к его ногам! И, приложи я тогда чуточку усилий, всё было бы по-другому, я в этом уверена. Сейчас. А тогда? Почему с годами взрослеют мысли? Вроде и выглядишь, как и прежде, а мысли совершенно другие. Как их не хватало тогда! Но, не узнав горя, я бы не встретила настоящую любовь. В жизни всегда приходится перелезать через препятствия.
В роскошном автомобиле мы мчались в ресторан, не замечая ни времени, ни людей. Мир вымер для нас, а может, только для меня, я, как и раньше, закрывала на всё глаза, бросаясь в любовь, как в омут, понимая, что любила-то я совершенно другого человека! Боже мой, как грустно понимать, на что способна одинокая женщина ради любимого мужчины! Взрослая бизнесвумен бросает к его ногам всё, ставит на карту свою единственную жизнь!
Женщины, остановитесь! Прошу вас, подумайте! Не совершайте ошибок! Любовь не только вздохи на скамейке! Любовь – испытание на прочность наших нервов! Наших сердец! Не режьте сплеча! Мы не молоды, и этим так часто пользуются, не думая о последствиях, мужчины! А раскаяние не всегда облегчает нашу душу! Поставив машину на стоянке, схватив Мишку под руку, я принцессой летела в ту реку, в которую, говорят, нельзя войти дважды, я, счастливая до безумия, летела сломя голову за человеком, который когда-то предал меня.
В эту же ночь, а точнее утро, приехав из ресторана, под изрядным хмельком Михаил сделал мне предложение. Я согласилась сразу, не дав ему договорить до конца, закрыв рот огненным поцелуем. Мне тридцать пять – и выбора годы не оставили, хотя впрочем, я его не искала сама, я его не хотела. Любовь к виртуальному человеку напрочь скрутила голову. Я ни о чём его не спрашивала: ни о его любовных приключениях, ни о женщинах, которые были рядом всё это долгое время, ни о девчушке из летнего пионерского лагеря по имени Женя. Не хотела слышать ложь во спасение или боялась испортить своё радушное, безоблачное счастье, боялась услышать страшное "я ухожу", и опять остаться одной, думайте, как хотите.
4
Свадьбу сыграли скромно, без важных гостей и прибамбасов. Огромное мохнатое белое платье украшало мою талию, мужчина, пахнущий дорогим парфюмом, с красивым кольцом на правой руке, и фиолетовая печать в паспорте – ради всех этих атрибутов я незримо калечила себе жизнь, бросая под колёса судьбы воспоминания молодости… Последняя мечта моей жизни сбылась! Я купила себе это бешеное счастье, это экзотическое чувство под названием "любовь". Купила любовь, которая стала ангаром смерти. Но влюблённые, как и слепые, ничего не видят.
Только вот подруга Ирина не одобряла мой выбор, говорила нелестные слова в адрес мужа (мягко и тактично), но я отшучивалась, смеясь, понимала женскую зависть…
Шло время, за ширмой шикарной любви и счастья (так же, как и когда-то за работой) я ничего не видела и не слышала, да и надо ли было это… Бизнес процветал, а с появлением Михаила пошёл окончательно в гору. Деньги текли сумасшедшей рекой, правда, так же сумасшедше мы их и тратили. Я никогда не следила и не проверяла потоки этих денег, всё взял в свои руки Михаил. Мне не в чем было попрекнуть Мишу. Я забыла, что он пришёл ко мне в одной майке, но и такого трудоголизма я не ожидала от него. Сам по натуре он был очень ленив, но быстро освоил структуру моего рыбного бизнеса, внёс правильные директивы и успешно продвигал его на рынке. Закупал товар, искал поставщиков, делал различные манипуляции, до которых я бы сама и не дошла. Мне порой казалось, что этим бизнесом он занимался раньше (наверное, с Женькой они давно просчитали мой бизнес до копейки!). Да, получил готовое, не банкротное производство, но суметь держаться на плаву и не падать – это великий талант! Я знала, что у него в Краснодаре больная мама, к которой мы никак не могли выбраться. Он отправлял ей энные суммы денег, но это меня абсолютно не волновало и не тревожило. Он сам признался мне в этом честно, он мой муж; мать – это святое, почему я не должна доверять? Наоборот, я радовалась, что он такой заботливый! Мужчина, который бережёт свою мать, будет всегда с уважением относиться к своей жене.
Каждый вечер в красивом наряде ждала мужа с работы с горячим ужином, с горящими глазами, а Миша взамен никогда не позволял себе вольности задержаться ни на секунду. Наши глаза встречались каждый раз, как в первый. Моё счастье спустилось ко мне с небес! Я часто забегала в церковь и благодарила Бога за помощь, в своих робких молитвах я говорила: "Спасибо за любовь, посланную свыше". Мне хотелось, чтобы Бог слышал и видел нашу любовь! Порой мы покупали огромный торт, зажигали свечи и болтали до самого утра, вспоминая лагерь, ребят, с которыми мы работали. Но никогда в наших беседах не упоминалась Женька, та девчушка-красавица, которая тоже любила моего мужа, которая была молода и красива, которой Миша подарил кольцо. А я и не спрашивала. Зачем омрачать настроение, может, ему неловко вспоминать о ней, может, больно, а может, чисто из женского эгоизма боялась напомнить, чтобы не бередить психику и ему, и себе, точнее, боялась его потерять. Звук прошлого мог разбудить настоящее. Я была уверена: он мой, и в этот раз делить его ни с кем другим не собиралась. За долгие годы кропотливой работы я разучилась получать подарки. Так, изредка какую-либо безделушку от незначащего человека. Я просто покупала эти подарки сама, но теперь всё обрело другие краски. Мишка заваливал цветами по поводу и без, тащил всякие мягкие игрушки, сладости, погружая меня ежеминутно в нере-альный сказочный мир, он маскировал свои истинные чувства за толстой маской лицемерия, о которой я даже не могла подумать. Он так же покупал моё доверие, как я его любовь, только за мои деньги!
Моя подруга Ирина не узнавала меня совсем. Приезжая в гости, ругала за такую зависимость от мужчины.
– Как ты дошла до такой жизни? – возмущалась она. – Забросила работу, не появляешься в офисе, неужели он закрыл для тебя весь мир? Ты стала заложником, собственностью этого человека (она почему-то не называла его моим мужем! И это бесило меня!).
Я только хмурилась, но улыбалась, не забывая думать про женскую зависть:
– Ир, успокойся. Ну зачем мне на работу? Я своё уже отработала, – парировала я. – Мишка – классный руководитель, что ещё нужно? Денег валом, муж при мне. Ну разве я когда-либо мечтала о таком? Такое чувство, что ты не рада за меня.
Подруга обижалась:
– Да рада я, Олька, но вот что-то гложет непонятное… Ну неужели такое бывает? Появился невесть откуда, подгрёб всё под себя, смотри, скоро и ножки свесит с твоей шеи! Ты хоть что-нибудь о нём знаешь? Кто он? Может, вор или бандит, не дай Бог! Почему так бездумно доверилась практически незнакомому мужчине? Не может вот так за пару дней человек полюбить на всю жизнь! Ой, Олька, тяпнешь горя ты со своим муженьком! Только потом не говори, что я тебе ничего не советовала. Я всё понимаю! Ну, любила ты его эти десять лет, ждала, а узнать-то можно, чем он занимался это время? Кто он, Олька! Чем ты думаешь? Взрослая вроде баба! А бросаешься в любовные крайности, как дура! Ладно, тебе решать, раз это последний шанс! Но я даже по глазам его чувствую, что он что-то затевает! Дон Жуан твой!
Ирка зло схватила сигарету и затянулась ароматным вишнёвым дымом (Ирина не курила, просто иногда, когда сдавали нервы, баловалась). А я себя успокаивала:
– Пусть говорят всё, что хотят, – я его люблю – и точка! Мне плевать на мнение других! Хватит! Всю жизнь приходилось учитывать чьи-то мнения! На-доело! Мишка просто клад: с ним легко в работе, легко в быту, он необычный человек! Он самый любимый! Я живу в состоянии влюблённости, как девчонка! Мне нравится это! Почему я должна отказываться от такого кайфа? С ним я забываю о годах, чувствуя себя на 25 и внутри, и снаружи! А ты не придумывай лишнего! Много тебе чудится! От твоих призраков я счастье своё упускать не намерена!
Прикурив сигарету, я из-подо лба смотрела на подругу.
– Ирка, не обижайся! Я его очень сильно люблю, и, если даже он киллер, моя любовь не изменится!
Разговор закончился. Больше Ира ничего не говорила. Знала: всё без толку! Почти каждый день мы выезжали за город, жарили шашлыки, пили вино, встречали рассветы и закаты. Как я могла усомниться в искренности его чувств? Я даже и не представляла его вне себя. Он без меня не сможет существовать! Но, оплетённая чарами любви, я была так далека от истины, забыв его в молодости! Взрослого человека трудно перевоспитать. Миша как-то настороженно относился к моей подруге Ирине. Я даже временами думала, может, у них роман за моей спиной? И откуда такая ненависть друг к другу? Недоверие? Как только мы вместе собирались, он старался всегда уменьшить моё общение с Ирой, уводил под любым предлогом! Это меня настораживало, но не доверять им обоим – я, не могла! Михаилу моё общение с подругой просто приносило физическую боль, но сделать он ничего не мог, хотя не раз намекал, что она ему не нравится. Я старалась пропустить недовольство мимо ушей, ибо терять подругу из-за мужчины не хотелось!
5
Однажды вечером, разливая ароматный кофе в свои любимые чашечки, Михаил намекнул:
– Оль, мне тяжело, я не справляюсь с бумажной волокитой, нам нужен секретарь.
И сразу добавил:
– Желательно, чтобы это был парень. Он отвёл в сторону глаза и невольно вздохнул.
– Ой, Мишка, а почему парень? Ты что, ориентацию поменял?
Миша приобнял меня за талию и хитро намекнул:
– Олька, ну зачем эти женщины? Тебе морока, ревнивые взгляды, да и мне, я же мужик, зачем соблазн лишний? Нет, дорогая, ты ничего такого не думай, я люблю только тебя (понял, что сморозил глупость, переборщив немного!). Но ты же понимаешь, общение с утра до вечера со смазливой секретаршей… ну, не очень хочется (хитрый слизняк!). И вообще эти женщины вечно путают все бумаги, документы, потом сами вешаются на шею, а обвиняют начальников в домогательствах. Олька, короче, зачем нам геморрой в женской юбке? Мне вполне хватает одного!
Он нежно коснулся рукой моих волос и поцеловал.
– Перестань, Миш, о какой ревности идёт речь? Ты как белка в колесе приумножаешь наше богатство, а я не дура ставить тебе палки в колёса! Глупости, всё решай сам! Кого найдёшь – это твой выбор. Главное, чтобы тебе легче было работать. А может, всё-таки я подойду на эту роль, как никто другой? Миш? Я несколько раз предлагала ему свою помощь, но он отнекивался, всегда говорил, что жена хорошего бизнесмена должна заниматься только собой и мужем, а весь груз на себе надо тянуть самому.
– Оль, а зачем тебе тогда муж? Ты в жизни добилась всего! Дай шанс реабилитироваться и мне! Я хочу взобраться на Олимп самостоятельно! Хотя, любимая, я прекрасно понимаю, кто показал мне туда дорогу. И это я всегда буду помнить.
Горячий расслабляющий поцелуй покрыл мои губы, влил аромат вдохновения и гордости за такие слова!
– Мишенька! Я так тебя люблю, ты даже не представляешь… Ты такой… ты самый лучший!
Я сияла от счастья, как русалка в воде под лучами солнца!
Трепет охватывал душу и тело. Я растворялась в этом человеке до конца, не замечая ничего вокруг… Вот так, обретя союзника в моём лице, через неделю у нас появилась неказистая барышня в очках и рыжем парике, но с большой грудью и точеной фигуркой. Но тогда на все прелести тела я не обратила внимания. Лишь, подумала:
– Нет, эта особа не отвлечёт внимания моего мужа.
Очки так уродовали её, достаточно миловидное лицо, что уверенность моя победила. Как-то, забежав к мужу в офис, я застала секретаршу за бумажной работой. Не поднимая головы, девушка промямлила:
– Михаил Семёнович уехал на переговоры, когда будет, не сообщил, свяжитесь с ним по мобильному телефону.
– Ну и серенькая мышка, где Мишка откопал её? – подумала я.
Но голос, звучавший уверенно и напористо, отчасти показался мне знако-мым, но тогда я не обратила на это никакого внимания. Да и столько времени прошло, что увидеть в этой рыжей бестии тогдашнюю четырнадцатилетнюю девчонку не было никакой возможности.
– К такой ревновать точно нельзя, – с радостью в душе подумала я, хотя её рыжие лохматые волосы и страшные очки абсолютно не сочетались с фигурой.
Дома невзначай я спросила:
– Миш, а где ты нашёл это лохматое творенье в виде своей секретарши?
– Да так, один знакомый посоветовал как ценного специалиста, – ушёл от прямого ответа муж.
Я не стала расспрашивать. Я вообще многое упустила бессмысленно и бесконтрольно. Очень хотелось, чтобы ему было комфортно со мной, чтобы семейные передряги не мешали нашей любви, чтобы ничего не омрачало нашего счастья.
Я часто думала о детях, намекала мужу, но всё что-то не срасталось. Он отнекивался, говорил, что дети – это большая ответственность, и мы к ней ещё не готовы, что нужна масса нюансов для подготовки к такому значимому шагу. Мой возраст в расчёт он почему-то не брал. Теперь, пребывая каждую ночь в объятьях мужа, я пыталась завладеть его разумом, но он лихо всё держал под контролем. Надо было сделать соответствующие выводы, но я усердно ждала, ждала, пока Михаил сам захочет ребёнка, пока осознает значимость маленького существа в нашей семье и будет беспрепятственно идти моим желаниям навстречу. Естественно, мои годы ждать абсолютно не хотели.
Однажды я спросила Михаила нежно, чтобы, не дай Бог, не обиделся:
– Миш, а у тебя дети есть (это был первый вопрос из его прошлого)? Ты никогда не говорил мне об этом. Ты ведь тоже не мальчик.
Он абсолютно спокойным голосом отвечал:
– Знаешь, Олька, я сам из многодетной семьи, натерпелся, настрадался от безденежья родителей сполна что в детстве, что в юности. Донашивал, доедал за кем-то всегда! Не хочу вспоминать, надоело! Вот именно по этой причине я не торопился заводить детей. Когда у меня будет всё, в первую очередь, я заведу ребёнка, чтобы он ни в чём не нуждался! Успею! Это дело нехитрое, потому что главный приоритет в жизни для меня и моей семьи – это достаток! И ты это должна понимать, как никто другой, ведь твоё детство тоже не было радужным.
Я замолкала. А в душе скребли кошки!
– Господи, что он подразумевает под достатком? Что? Деньги, закопанные в стеклянных банках по всему дачному участку?
У нас было всё, что нужно, и даже не на одного ребёнка. Здесь я оконча-тельно не понимала его. Но терпела… Я устала от одиночества, изобилия пафосных мелочей, фитнесов и салонов, хотелось прижать к себе маленькое существо, которое ни на миг бы не позволило расслабиться и сладко называло "мамой". От представления этой картинки сладко билось сердце и не хватало воздуха. Но наперекор судьбе и мужу тоже идти не хотелось. Оставалось одно: ждать и надеяться на божью милость.
Салоны, магазины, фитнес – всё это было моим основным занятием. Вся моя гламурная жизнь была расписана по минутам. У меня был свой гламур, особенный, который создал для меня мой муж. Нет. Это не театры, тусовки, показы, нет, это ничего неделанье и щенячья преданность мужу. Здоровое питание, массажи, обвёртывание – это была моя постоянная работа. Я стремилась жить и выглядеть идеально, чтобы мужу и в голову не могла придти мысль о другой женщине. Я тупо наводила внешний лоск, забыв о внутреннем. Зачем? Об этом мы никогда не разговаривали. Я перестала читать книги, газеты, перестала интересоваться новостями экономики и политики – всю свою жизнь я сконцентрировала в одном человеке – моём муже. Он был кислородным коктейлем от всех болячек.
6
Как-то утром, приготовив завтрак для своего благоверного, я почувствовала себя плохо. Мишка забеспокоился и приказал строго-настрого показаться врачу. Поцеловав в щёчку, повторив свои приказания по поводу врача, он уехал на работу. А я, приняв пару таблеток от головной боли, прилегла на огромный мягкий диван. Но тошнота и слабость не отпускали, и я решила немедля вызвать доктора. Сделав звонок на мобильный телефон своего лечащего врача, я прилегла, предварительно заварив чашку ароматного чаю с травами. Блаженные мысли витали в голове, рассматривая чудесные картины в богатой квартире. Мне всегда дома хорошо. Обстановка, которую я создавала непосильным трудом, давала свои плоды. Я засыпала и просыпалась в аромате неги, уюта и тепла. Я могла дома работать, отдыхать всегда с удовольствием. Мой дом был моей крепостью. Доктор не заставил себя долго ждать.
– Привет, голубушка… Что это ты болеть надумала? Так, где у тебя здесь руки можно помыть? (Этот вопрос Олег Львович задавал постоянно, хотя всё прекрасно знал! Видно, с профессиональной точки зрения сам себя подстёгивал, дабы не забыть.) Давай, лапушка (он всегда так использовал ласковые, нежные слова, что хотелось болеть вновь и вновь, жаль только, уж больно староват наш Ромео), раздевайся, будем мучать твои болячки.
Олег Львович, пожилой седовласый старичок с огромным опытом работы в области медицины, быстро определил механизм моего плохого самочувствия.
– Ну что ж, стрекоза, допрыгалась, пора и детками обзаводиться. Ты беременна, Оленька.
– Кто-кто?.. – задала я глупый вопрос.
– Оленька, ты, дорогая… Готовься взвалить на свои плечи ношу материнства.
Немая радость застыла в моих глазах. Всучив доктору огромную, дорогущую бутылку коньяку, я поторопилась выставить его за двери, не дожидаясь рекомендаций и забыв надеть халат!..
– Олег Львович, голубчик, спасибо, выпейте за моё здоровье, я тороплюсь быстрее сообщить мужу. Спасибочки вам.
– Да, да, Олюшка, понимаю, дело не терпит отлагательств! Но завтра – ко мне, надо все анализы сдать.
– Конечно, конечно, Олег… – и, не договорив имя, я уже закрывала дверь на замок.
Как сумасшедшая, я начала скакать по дивану, хлопать в ладоши, орать. Если бы видели это со стороны люди, решили бы, что я нашла клад. Хотя эта новость для меня была больше, чем клад. От радости, плеснув в стакан виски, я залпом его осушила. Да простят меня врачи, это был лишь порыв счастья! Я была на седьмом небе от счастья! Бог услышал мои молитвы! Он опять протянул мне руку помощи!
– Мальчик или девочка – совсем не важно, главное, ребёнок будет похож на моего мужа! Да-да, ля-ля-ля.
Я скандировала знакомые напевы на всю квартиру. Немного помедлив, решила набрать номер Мишки и сообщить радостную весть, но что-то меня останавливало. Не-е-тушки! Я должна ему сказать сама, видеть его реакцию и счастливые глаза будущего папули. Нет, к чёрту телефоны! Мы сейчас же должны это отметить! Я носилась по квартире, приводя себя в порядок, набирая обороты, словно на велогонке. Лёгкая тошнота почему-то придавала мне силы. Мой кросс остановил ревущий звонок телефона. На дисплее – номер мужа (ура! Чувствует радостную новость!). Я собрала всю волю в кулак, чтобы не заорать от переизбытка чувств и не сообщить новость.
– Да, дорогой.
– Олька, как здоровье? Врача вызывала? Что сказал? Как ты себя чувствуешь?
– Не переживай, всё нормально. Так, лёгкая простуда. Ничего страшного. Немного отлежусь и буду на высоте, – комкая салфетку в руках, пролепетала я.
А сердце бешено колотилось: только бы не сказать, только бы не прогово-риться!
– Ну, ладно, дорогая, ложись, принимай пилюли и выздоравливай! Простуда – это тебе не шутки! Лёгкой болезни не бывает! После лёгких болезней обычно вылазят тяжёлые последствия! Понятно? Всё, целую, любимая, до вечера!
Гудки исчезли, но эхо долго летало в голове: до вечера, до вечера. до вечера… Но не будет уже никакого вечера, не будет утренней зари, не будет обеденного солнца – будет сплошная кромешная тьма и тишина, мертвецки-бледная, кошмарная тишина!..
7
Забежала в любимый салон, девчонки добавили лоска к моему почти новогоднему наряду, и, впрыгнув птицей в такси, я полетела в офис. По дороге, конечно же, я не забыла сообщить любимой подруге о своём счастье. Ирка была рада за меня, но как-то по-своему, как обычно, не выражая в голос эмоции. Меня, если честно, это немного бесило! Всегда считала: если хорошо мне, отчего другим должно быть плохо!?
– Оль, а Мишка знает?
– Не торопи события, подруга, я еду к нему! Сейчас он станет самым счастливым папашей на свете!
По дороге я представляла, как обрадуется Михаил, как будет кружить меня по офису, как сбегутся все любопытные и будут глазеть на нашу любовь. А ещё, ещё эта рыжая секретутка, лопнет от зависти! Пусть знает: молодость – ещё не повод для любви! Почему-то эгоистические мысли заставили меня вспомнить о Мишиной секретарше, зародить в её сердце дикую ревность опять стало моей панацеей.
Я выскочила пулей из такси и помчалась на второй этаж. Обычно пешком я не люблю подниматься по широченным ступенькам офиса, но, к счастью, не сегодня. Я домчалась за доли секунд, едва не порвав подол удлиненного платья! Открыв настежь дверь, я заорала:
– Мишка!..
Мой крик плевком ударился в оконное стекло и полетел блуждать по коридорам офиса. Боже мой… Я, как брошенный щенок, закрыв глаза, медленно сползла по стене… Миша, в расстегнутой рубашке, без галстука, в помадной мази на шее, нежно обнимал тонкую большегрудую жгучую брюнетку. Увидев моё полудурковатое, искалеченное гримасой лицо он заорал:
– Зачем ты сюда припёрлась?! Ты же больна! Что ты здесь забыла?
Орал и отводил взгляд в сторону. Орал, как будто я вторглась на чужую территорию. За стеной слёз я видела её улыбающийся красивый оскал. Я не ошиблась – это была Женька, такая же уверенная, красивая, она почти не изменилась, хотя оценивать изменения я была не в состоянии. Взглядом Клеопатры она точила меня насквозь. Женька поправила причёску (ясно, бурный поцелуй мог быть прерван только мной) и почти вплотную подошла ко мне. Я закрыла лицо руками, словно меня собирались ударить, и не ошиблась: она начала хлестать меня словами, от которых руками укрыться невозможно.
– Я ведь предупреждала тебя, что отомщу… Ты чуть не оборвала мне жизнь тогда, на юге, пришло время платить долги, Мы с Мишкой давние любовники. Если память тебе не изменяет, колечко просто так не дарят. И ерунда, что у него нет штампа в паспорте! Хотя ты, старая дура, даже и не посмотрела туда! Любит, видите ли, давно. Смех! Он играл с тобой всегда! И на юге, и тем более теперь, а ты, идиотка, всё веришь в любовь. Проснись! Мы живем в другом измерении. Когда-то я тоже верила людям, пока ты, мразь, не порвала мои детские чувства! Мразь, ты убила во мне любовь навсегда! Убила веру в учителей! После твоего лагеря я чуть не попала в психушку. Ты это понимаешь, Так что мы квиты! Чё ревёшь? А помнишь, как я ревела? Помнишь? А ты, сука, обещала, что не причинишь мне боли, как мама, советовала, я всё помню. Да вижу, и ты не забыла… Мы тебя часто вспоминали с Мишкой, особенно, когда занимались любовью. Ой, упариться можно, оказывается, ты и в сексе выдумщица?! Что ни сделаешь, чтобы удержать такого классного мужика… Старая дева. Мишка разузнал у друга, как ты поживаешь, оказалось, что наша преподка в люди выбилась, небось, непосильным трудом или выдумками в постели? Чем? Чем ты заработала такое состояние? Вот и решили мы: делиться надо, а то уж больно зажралась. Пора платить по счетам за разорванные чувства малолетки! Ты, кажется, так меня всегда называла? Так?..
Она сыпала на меня помои ведро за ведром, а он, потупив взгляд, ждал и слушал.
– Неужели это был тот Михаил, который сдувал с меня пылинки? Нет, надо ущипнуть себя, это, наверное, от переизбытка эмоций меня заклинило. Нет, постойте, это доктор что-то подсыпал, хм… точно доктор, не может быть! Я сплю! Люди, разбудите меня, прошу вас.
Осколки счастья больно резали сердце, я теряла сознание, ибо выдержать это не смогла бы ни одна живая душа. Да, живая, но, увы, моя душа уже была мертва.
8
Меня больше ничего не связывало с этим миром, и сказать что-либо в ответ я не смогла. Не сумела даже разинуть рот в своё оправдание. И что я могла? Очередной плевок в лицо и душу выброшенный из кратера пасти красивой молодой брюнетки. Ноги не слушались. Мозг отключился. Фон перед глазами стоял один: Он и Она. А Я? Где? Меня нет на карте жизни. Нет! А как же любовь, достаток, ребёнок, который уже живёт под сердцем? Вообще, как жить дальше? Как верить людям? Вычеркнуть мужчин из жизни? Но я же женщина, нормальная здоровая женщина.
Господи, мне так больно. Я не могу поверить в случившееся! Неужели он не смог проронить ни слова в мою защиту? Неужели своей преданной любовью за столько лет я не заслужила ни единого слова… Лучше бы я сообщила новость по телефону. Не видела бы этого предательства! Хотя, один чёрт, всё было уготовано заранее. Они готовились к этому давно. Искрометный полёт влюблённости пропал так же быстро, как и начался. Нет, я не пыталась себя оправдать, я не пыталась стать жертвой, но все пути почему-то вели к такому финалу. Но зачем он так поступил? Зачем уничтожил, стёр с лица земли мои чувства? Почему уверял в безумной любви? Ради чего? Потому что я стала незначительной очередной помехой на пути достижения его цели? Малоприятная история.
Я схватилась руками за голову; как острым ножом что-то кольнуло в висках. Закрыв глаза, я слышала их разговор, мне чудились их голоса! Они преследовали меня, крича вдогонку, противно скрипя зубами!
– Старая выдумщица! Как ты терпел её! Боже, любимый, как ты мог с ней спать? Расскажи, расскажи, что она выделывала в постели!
Его смех резал слух. Он чудился мне везде. Сука, он смеялся надо мной всё это время вместе с ней! Боже, дай мне силы не сойти с ума! Дай глоток воздуха дожить до завтрашнего дня. Я не хотела жить… Зачем? Всё, к чему стремилась столько лет, рухнуло в одночасье, а будущее – нет его, да и никогда уже не будет. Вся его дутая любовь оказалась враньём и синеньким штампом в паспорте. Иллюзорное счастье разлетелось на мелкие кусочки. Они были вместе всегда. Он обсуждал каждое моё слово с ней. Противно, я была всегда третьим звеном в их любви. Невыносимо. Неужели всё это месть? Месть проклятой малолетки из моей молодости? Неужели реально копать могилу десять лет!? Хотя, реально ли любить пустое место десять лет? Одевать? Разговаривать с ним? Покупать дорогие подарки? Реально? Это любовь психически нездорового человека! Всё сводилось к тому, что я псих! Да! Да! А психа можно обманывать и измываться над ним! До моего полного уничтожения оставался один шаг. Телефон в сумке разрывался… Я нажала на кнопку. Мёртвым, охрипшим из-за внутреннего крика голосом произнесла:
– Он меня бросил, бросил очень давно. Ир, ты была права. Господи, как ты была права. Почему я, старая маразматичка, не слушала тебя, почему!!! Его секретарша – та самая Женя Орлова, у которой когда-то я украла любовь.
Я не слышала Ириных слов, мне, честно сказать, было на них наплевать! Отшвырнула телефон куда-то в сторону – трупам связь не нужна. Я шла неведомо куда, ноги уносили меня от прокажённого любовью места, в ушах молитвой неслись слова:
– Ты беременна, слышишь, ты беременна. Очнись! У тебя будет ребёнок от твоей несчастной любви. От любви, которую ждала столько лет, от любви за которую так жестоко наказана. Но слёзы не хотели ничего понимать, они гнали меня, словно бешеную лошадь, унося от рассыпавшегося хрустального счастья, волоча за собой колючие шипы когда-то подаренных цветов. Я рыдала, ничего не замечая вокруг. Мир сузился для меня в словах: "ОН и она". И я. Для начала совместной жизни у них было всё: деньги, любовь и… мой ребёнок. Я невзначай рванула обратно: "Я скажу ему о нашем ребёнке! Я скажу ему, он бросит её. Он не может оставить меня в таком состоянии". Но ноги упорно поворачивали обратно: НАЗАД ПУТИ НЕТ…
Жизнь, действительно, была сном, а любовь, которая довела меня до такого состояния, была адом! В глазах мельтешили обломки южных звёзд, которые ещё тогда мне шептали: "Твоя любовь – безумие…" Но почему, Господи, почему они шептали, а не орали во всё горло, почему? Я слепа… Я абсолютно слепа, раз ничего не заметила. Зачем такому человеку жизнь? Он только прожигает её зря, не предвидя событий. Но, Господи, я же столько успела сделать! Господи, скажи, где я тебе перешла дорогу!? Я ведь просто не смогла справиться с собой, не смогла ни тогда, ни сейчас… У меня к Богу было очень много вопросов…
9
Подняв обезжизненные глаза, я увидела надпись: "Турагентство "Последний шанс". Это для меня. Шанс, да ещё и последний. Это турагентство выросло перед глазами, словно гриб после осеннего дождя. Если бы и хотел, вряд ли откопал бы такое название! Неужели у меня действительно остался последний шанс? Название полностью совпадало с моими последними минутами любви. Незамедлительно вошла внутрь. Замкнутые в компьютерном пространстве люди сразу обратили на меня внимание:
– Вы что-то хотели? – задал вопрос светловолосый юноша.
– Да! Да! Да! Я хочу использовать свой последний шанс!
С иронией и слезами я почти прокричала последние слова. Я бы хотела исчезнуть из этого мира навсегда!
– Но у меня нет денег с собой. Вы сможете обеспечить путёвкой и приехать за деньгами?
– Сейчас всё сделаем, – тихонько парировал юноша.
Успокаивать меня он не стал, ибо понял: бессмысленно. Понял сразу: чем дальше и южней, тем лучше для меня! Через пару минут ответил:
– Завтра в 10 – аэропорт Домодедово, я привезу вам путёвку, и там же вы отдадите деньги! Турция. Вы согласны? Это вам подходит?
– Да, спасибо!
– Завтра мы ещё с вами созвонимся.
– Конечно.
Я вышла, осматриваясь по сторонам. А где мой Мишка? Может, это боль-ные галлюцинации от цитрамона? Нет, он не пошёл вслед, он остался с ней. Это ей он подарил на юге кольцо, ей, почему же я, дура, не догадалась! Женщина – существо, которое любит негодяев, даже если они бьют любовью по лицу. А мои и лицо, да и душа были просто изуродованы. Не видя ничего, я поймала какую-то машину, которая согласилась без денег довезти меня до дома. Водитель понял меня с полуслова. Через двадцать минут я тайком от соседей открывала дверь. Не хотелось выставлять на обозрение свою нерадивую заплаканную внешность. Лоск ухоженной и счастливой женщины был бульдозером сровнян с землёй. Тишина… Удивительно, почему он ещё не здесь с ней? Даже парой слов не с кем перекинуться.
Я бросила кое-какие вещи в дорожную сумку, откупорила бутылку коньяку и села посреди огромной гостиной: моим другом на некоторое время стал стакан, а подругой – сигарета. За считанные секунды я соорудила свой одинокий пьяный мирок, в котором не оставила места для ребёнка. За ночь я ни разу не уснула. Алкоголь, как назло сковывал медленно, нехотя приводя нервы в порядок! "Любовь – это не смерть! Терпи! Ты сможешь!" Впереди много времени на обдумывание. Я тупо плакала, вспоминая свой приезд из лагеря "Заря". Я так же сидела посреди съёмной квартиры в пошарпанной хрущёвке, только не на шикарном ковре, а на страшном коврике и мечтала с аристократической чашечкой кофе в руках, а сейчас свой любовный недуг я заливаю коньяком. Времена поменялись, а вот боль была той же! От того же человека, который уехал из лагеря, не сказав "До свидания!" Неужели я могла всё забыть? Столько боли принёс этот человек тогда! Уничтожил и сейчас!
На столе стояла в красивой коралловой рамке Его фотография. Вспоминать это имя нет желания. Я сделала шикарный глоток коньяку и пульнула стаканом в его нарисованное лицо. Идиотская улыбка расползлась, наполняя теплом всё тело то ли от алкоголя, то ли от разбитой фотографии. Осколки со звоном разлетелись по комнате. Мне ничего уже не жаль. Хотелось разбить и сжечь всё, что напоминало о нём. Экзекуция его вещей успокаивала, принося облегчение. Я взяла ножницы и кромсала все дорогие рубашки, брюки, галстуки, орошая досаду и горечь слезами, которые текли, как осенний непрекращающийся дождь. К утру работа была закончена: груда ошмётков от его вещей занимала пол комнаты! Пьяные глаза искали последние фотографии, где он со мной. Чирк – вот и всё, нас больше нет. Огонь зажигалки языками пламени ожёг руку, боли телесной я уже не чувствовала…
Утром с больной головой и разбитым сердцем я вызвала такси, предвари-тельно выслушав наставления парнишки из турагентства по телефону. Угрюмый таксист брякнул:
– Куда?
– Домодедово!
Больше никто из нас не произнёс ни слова. В аэропорту, напялив солнцезащитные очки, я забрала путёвку у того же турагента. Вот и всё… Через четыре с половиной часа будет новая жизнь. В кресле самолета рядом со мной оказался весёлый старичок, который пытался о чем-то говорить, я же, попросив у него телефон, лишь позвонила подруге:
– Ирка, не переживай, я лечу в Турцию.
Больше говорить я не смогла, тяжёлый сон мучал до самого Доломана. Мучительно закрывая глаза, я думала о нём…
10
Закрывая очередную тетрадь, я смотрела на Алана: нет, он другой, он никогда не сможет совершить подлость. Он человек как бы не от мира сего. Но идеализировать не хотелось… свежая рана искромсанной любви все еще сочилась.
Любовь – это шар, который призраком катится по земле, подминая под себя всё новые и новые жертвы до тех пор, пока не исчезнет за горизонтом смерти мираж, придуманный самими людьми для себя, от которого теряют голову, не думая о последствиях!
…Но как жить без неё? Жить и вечно бояться попасть впросак? Жить, не доверяя любимому человеку? Жить и вечно ждать подвоха с другого берега? А может, забить на всё и… любить? Бросаться из одного омута в другой, принося такую же боль мужчинам, кидая камни в чувства очередной жертвы? Как быть? Как распознать истинные чувства, гонимые судьбой именно к тому причалу, где тебя ждали всегда? И у каждого ли есть этот причал? А если опять обман? Что тогда? Катиться за горизонт смерти? Или искать другой выход? Черпать силы в предстоящем мираже? Или жить реальностью? Порой мираж гораздо легче. В пустыне верят миражу и идут к цели, даже если она не оправдывается, и нередко доходят! Через усилия, через оголённые надежды люди совершают чудеса! А реальность? Как быть с ней? Всё понятно и ясно, но где выход? Так как же быть с любовью? Мираж или реальность? Сказка с плохим концом или сладкая ложь?
Сколько людей, столько мнений! Ни одни открытия учёных не помогут! Только набив шишки на собственном сердце, понимаешь, где совершил ошибку. И я знаю свою ошибку, именно потому и пишу это для вас! Может, станет уроком чужая шишка, а может, просто пролетит мимо головного мозга, оставляя или нет какой-нибудь осадок – черный или белый. Я осознала свою ошибку и получила в дар любовь, пока искреннюю и верную, но ведь могло быть иначе? Здесь, в глуши, где не с кем меня сравнивать, я – королева бала! А там, в большом мире, могу ли я рассчитывать на такую любовь? Могу ли я чувствовать влюблённый взгляд только на себе? Не знаю. После всего произошедшего – не знаю. Пытаюсь доверять, но сердце почему-то всегда берёт подстраховку. Любовь всегда непредсказуема. Её не ждёшь – она стучится в дверь, а любишь – убегает за тридевять земель… В своей душе человек всегда найдёт место для любви, отыщет закуточек для обмана, запрёт куда подальше ненависть, то есть всегда всем будет угол… А надо ли? Почему человеческое сердце не хранит только светлое, чистое, нежное? Почему не запирает душу на замок от измен, невежества, хамства? Почему? И опять это почему… Это мои размышления – они имеют право на существование так же, как мнения других.
11
Иногда люди просят совет: как быть? любить или не любить, верить или не верить? Но что я могу посоветовать другим, не знаю… Совершив и осознав – значит, не грешен? Или наоборот? Не поверите, но девочка, которую я обманула (а был ли это обман?) и которая мне отомстила, снится часто. Снится именно девочка: безгрешная, наивная, молодая и красивая. Почему-то та мегера, которая измывалась надо мной, не снится никогда. Значит, была ошибка! Чертова любовь была ошибкой в сотый раз. Выброшенные необдуманные слова стали приговором и для меня, и для неё. Я любила – это искупление моего греха, но ведь она тоже любила, по-видимому, искупление есть и у неё. И во всём виновата любовь? Или призрак любви? Или физическое притяжение разных полюсов? Что? Вывод один: человек! Он всегда порочен. Мысли, деяния, отступления от человеческой морали – это высшие пороки, от которых не избавится человечество никогда! В этом сила демонических кровей, которые негласно кружат по нашим венам. Можно ли было это избежать? Наверное, да. А надо ли? Может, не всегда требуется переворачивать всё вверх дном, чтобы сделать правильно? Река течёт по своему руслу медленно и плавно, а если силой повернуть русло? Она начинает сопротивляться… Так же и человек… Я хотела сделать лучше, обещая не встречаться с Михаилом, хотела, обещала! Но всё естество было против! Я не смогла ничего поделать с собой! В отместку чуть не потеряла жизнь, не говоря уже о любви… Жалеть себя? За что? Надо ли?
Мою любовь оборвала малолетка. А сколько нас таких? Кто-нибудь считал? Почему нет статистики брошенных женщин? Но открываешь Интернет – вот и вся статистика! Сайты кишат женскими лицами: красивенькими и не очень, миленькими и не очень, молоденькими и не очень… Почему тем, кому за 35, часто не везёт в любви, и практически у каждой из нас на пути встаёт молодая и красивая? Может, многое требуем? Мужчины не выдерживают потребительских авралов и сбегают. Может, мало уделяем времени себе: трёпаный халат, старые тапки, прадедушкины бигуди? Экономим? А молодая и красивая будет это делать? Нет, вряд ли! Она всегда ухожена, благо деньги из другой семьи плавно и каждодневно попадают к ней в руки, без напоминания. У неё масса новостей, она в курсе всего – театры, кино, рестораны… Она заботлива: ей не надо варить щи на троих детей, не надо отправлять в школу, гладить и стирать! Он у неё один! Он лучший! И мужчины тают, тают от ласково-хитрых слов, тают от беззаботного взгляда, от детской наивности и т.д., опустошая кошелёк с такой лёгкостью, что и не подумал бы!
Им комфортно! Да, да! Мужчины за 35 ищут не красоту, а комфорт! И женятся для того, чтобы обставить свой быт. Только это! Это проверено годами! Комфорт и слушателя! Секс? Увольте! Он нужен им для поддержания статуса! Я ёщё молод! Я красив! За мной бегают девушки! Я ещё ого-го! Всё! Женщины! Обеспечьте мужчин комфортом и слушателем – и он ваш навек! Жалейте, кормите с ложечки, болейте за них! Любовницы на них не орут за брошенную посуду и валяющиеся вещи, им разрешают пить пиво, смотреть телек! Они вносят разнообразие в их полигамную, но такую однообразную жизнь! Разрешают всё, чего нет дома! А главное – у красавицы крепкие нервы! А жена, старая грымза, – опостылевшая привычная женщина-лошадь. Как ей быть? Большая половина жизни прошла, красота и молодость машут: "До свиданья!". Здоровье разрушено, мысли – хватило бы сил доучить детей! И потеря поддержки. Это страшно… Но мужчины об этом не думают! Они хотят жить сегодня и сейчас! У них одна жизнь!
12
Женщины, очнитесь! А сколько жизней у нас? Она ведь тоже одна. Так, может, махнуть на всё рукой, и жить… не по законам логики, а так, как диктуют условия, так, как хочет наше безропотное сердце! Жить, как хочется, не думая о завтрашнем дне, не ломая голову и нервы над проблемами, плюнуть – и жить, как мужчины, для себя и детей. Всё равно добавляю: для детей. А добавляют ли мужчины детей к своим молодым особам? Вряд ли, только считанные. Но их на всех не хватит. Поэтому приходится брать, что есть, и мучиться, дабы не умереть от одиночества, дабы было плечо, в которое можно поплакаться, а опереться – едва ли. Ладно уж, сидим на своём. Хотя и в одиночестве есть свои прелести. Нет, я не призываю бросать мужей и лезть в омут разгульной жизни! Нет! Просто прошу: посмотрите на себя со стороны, дайте отдых своим надорвавшимся нервам, уделите часок-другой глазам, рукам, ногам! Разорвите табу: этого нельзя, это стыдно, это дорого… Надо жить каждый день, как последний, и тогда стая мужчин будет стоять у окна, ожидая своей очереди! Тогда будет на лице улыбка, в карманах – деньги, а в доме – покой и порядок! И каждый взгляд своего (или чужого!) мужчины, как электрический заряд, будет доставлять нам удовольствие, а не нервные срывы! Мы всё можем! Нас гордо называют: женщина! А молодость? Пусть смотрят, завидуют и учатся! Ни одна малолетка не посягнёт на вашего мужа, если вы уверенная, красивая, умная и к тому же бесшабашная! А уж коль украли наше счастье – пусть сами и мучаются! А мы всегда найдём что-нибудь получше! Вся сила – в нас самих! Не смотрите назад, только вперёд! Будущее всегда должно быть лучше прошлого, даже если оно старше! У любви нет возраста и нет границ! Пусть прошлое остаётся только в памяти…
Я, порой, вспоминаю ту ночь:
Звезды, ветер и шумы прибоя…
Шорох листьев вербы и далёкие звоны отбоя.
Наша встреча была коротка,
Но любовью полна безоглядно.
Я смотрела в большие глаза
И надеялась: будет всё складно.
Вечер силы вдыхал, тело томно горело…
Ты меня очень нежно сжимал,
Я, как птица парила, летела…
На песке лишь остались следы
От звезды, что светила нам ярко.
А в душе – отпечаток мечты,
Столько лет согревающей жарко!
Ветер годы унёс, появились седины,
Но та сладкая ночь будоражит поныне!
Помню каждый твой шаг, и движенье и шёпот…
Помню, как целовал, обнимал, как вначале был робок…
Помню брызги вина и дурманящий запах от моря…
Жаль, что бросила счастье тогда,
Не поняв, что жду горя…
Много лет пронеслось…
Но тебя не забыла…
Помню имя твоё, помню, как я любила.
Время, жаль, не вернуть.
Жизнь уже не исправить,
Остаётся вздохнуть и в душе всё оставить…
Послесловие
Пусть секунды прошлого и беспокоят наши сердца, но жить нужно настоящим, добиваясь радости сегодня и сейчас! А молодёжь пусть ждёт своего часа. Каждой женщине на роду написано быть счастливой, но не каждая успевает вовремя это счастье обуздать. А надо спешить: жизнь не стоит на месте, она ни на секунду не остановится, чтобы вас подождать. Ей всё равно, кто первый – кто последний. И, чтобы не стоять в очереди за любовью и счастьем, берите его сразу! Не ищите хороших и положительных, но и не хватайте утопию. Если изначально мужчина не прошёл тест на прочность, гоните его от себя подальше, ибо он никогда не пропустит ни одной юбки; но если оступился – не торопитесь, помогите разобраться! Мы все люди и бесконечно совершаем ошибки. Измена – это немыслимая боль, но произойти она может случайно. В жизни бывает всё! Не рубите сплеча, поставьте себя в ту или иную ситуацию. Особенно, если человек вам дорог! Выслушайте! Главная наша беда в том, что мы не умеем слушать, мы можем простить, но выслушать до конца (пусть и не поверив в сказанное!) – очень редко. Поверьте, ночь с чужой женщиной – это ещё не измена; хуже, если человек изменяет нашей душе. Вот тогда стоит задуматься.
Любите друг друга, невзирая ни на материальные, ни на моральные трудности. Жизнь – это одно мгновение до старости. И пролетит оно незаметно. И, чтобы не быть одинокими на скамеечках у берёз, берегите то, что есть. Новое не всегда будет лучше! Учите своих дочерей смолоду, что мужчину можно воспитать и научить! Не надо зариться на блестящее и готовое, надо уметь выбирать своё! Чужое не всегда приносит счастье! Женатый мужчина обязан иметь табу для незамужних женщин. Украв чужое добро, вряд ли будет легче его хранить!
Девушки часто ошибаются в выборе. Ах, я такая добрая, красивая, я смогу всё сделать лучше, чем та, другая, особенно постарше! Старая карга третирует его! Не даёт вздохнуть! Я буду сильнее любить, и он никогда не посмотрит в другую сторону!
– Девушки! Очнитесь и всегда помните! За вами очередь из таких же умниц и красавиц! Только на годы моложе! А мужчина ищущий будет искать всю жизнь! И не возраст помеха, нет… Порой они просто не знают, "что" ищут, а когда находят это "что", не знают, как им распорядиться! Вот и вся теорема!
Алан искоса посматривал на меня. Его завораживало всё, что было связано со мной. На лоне природы, за широким столом, мы собирались своей дружной семьёй. Традиция чаепития у нас была святой. Сынишки весело щебетали возле отца, а я откладывала все свои тетрадки подальше и полностью отдавалась своим мужчинам. Это был самый настоящий миг семейного счастья. Порой я улетала на небеса, на свою родину, думала о тех людях, которые меня когда-то предали. Обижалась? Нет, просто думала. Без прошлого нет будущего, даже без такого коварного, как у меня. Несколько раз к нам прилетала моя подруга Ирина – теперь она была по-настоящему счастлива за меня. Когда-то я не поверила в искренность её слов, но она оказалась права! Интуиция у неё развита сильнее, чем у меня. При первом знакомстве с Аланом она сказала, что он – настоящий. И я это понимала сама. Такие мужчины рождаются раз в столетие, и я была благодарна судьбе, что этот мужчина достался мне.
Мы переехали в Мармарис. Теперь наша деревушка для нас – просто дача воспоминаний, мы бережем и лелеем её, она – святыня нашей любви. У нас огромный дом, много-много оливковых и мандариновых деревьев. И всегда радостные лица: плохо ли, хорошо ли – это закон нашей семьи. Мы вдвоём пережили достаточно, нам нечего делить. Я бы хотела так прожить остаток жизни. Но получится это или нет – покажет время! Мы ещё молоды – и вся жизнь у нас впереди. Но, даже если жизнь или смерть разлучит нас, я всегда буду чувствовать любимого мужчину рядом, ибо Бог указал нам двоим счастье только в совместном пути. А родина? Да, порой сложно воспринимать чужие обычаи и традиции, но всё, что нужно для семьи, – это закон. Родина всегда останется родиной. Никакие ароматы гор не заменят благоуханье белёсых берёз, родные поля и леса, голоса друзей и врагов, снега – это всё сердце будет хранить вечно. И где бы мы ни были, в какой-то далёкой стране или на необитаемом острове, о родине мы помним всегда. А обретённая любовь и счастье одинаковы в любом краю.
Когда-нибудь я расскажу эту сказку своим сыновьям и обязательно покажу места, где я родилась, выросла, страдала и любила. И если они найдут свою любовь там, то так тому и быть! Всё в мире связано невидимыми нитями, которые намертво переплетаются между собой.