Да неужели?.. И я научусь жить-поживать?! Буду просто ходить домой и на работу, искать телерекламу, писать всю эту гадкую потребительскую ерунду, покупать фасованую пищу в недавно открывшемся супермаркете (какое смешное определение – СУПЕРмаркет!), ругаться с сестрой, пить водку? Это ужасно! Нытьё? Да, нытьё.
Отрицание отрицания, так сказать. Моя война с миром причиняла мне немыслимые муки, но это же были мои любимые муки. А сейчас, от чего мне страдать? От того, что моя маленькая вытянутая голова, прогудевшая (как высоковольтные провода над Днепром-Славутой) уже 28 лет, - лысеет? От того, что постоянно растут цены?.. От того, что даёт о себе знать поджелудочная? От того, что эта глупенькая врачиха Антонина сделала мне выговор за «прогул свидания»?.. Эх, ты, то-ли-Тоня-то-ли-Нина, я же и тебе пытался рассказывать! А ты погладила меня по колену и купила детскую библию. Это по-Лунински.
Кстати, Сашенька Лунин, видимо, не так прост, как иногда выглядит (или хочет показаться?). Неделю назад – прихожу домой с работы, а он тут как тут. Дело не в том, что он ждал меня в квартире, такое и раньше бывало, - но только в тех случаях, когда мы предварительно договорились, и при этом он освобождался чуть раньше. В этот же раз мы не договаривались. И Саша сидел не в кухне, где он обычно даже чай заваривал к моему приходу, а в комнате. На диване. В полосатой кофте. Почёсывая, блин, свою киношно-пиратскую бородку. Рядом с моей сестрой.
Оля была какая-то дикая, с тоскливым плавающим взором. Лунин откашлялся, поприветствовал меня и прошёл на кухню. Я не стал никак комментировать ситуацию, в конце концов, какая мне разница. Христианин хренов. Случай такой.
Сегодня мне опять тошно. Бессмысленное. Хочу почувствовать какую-то… не знаю, страсть, что ли… (Я не о половой говорю, с этим у меня в порядке, было бы куда применить.) В мозгах какая-то тягомотина: «Завтра надо Катерину предупредить, что «Эверест» пролетает. Зажали бабки… Штанины на брюках внизу заметно засалились. Ну, не слишком заметно, но если присмотреться… в эту субботу всё, на фиг, перестираю. Интересно, если Василевского турнут, светит мне должность завотделом?..»
И так далее, того же рода, в том же (да простит меня Лунинский господь) духе.
От скуки я снова начал сочинять сюжет передачи. Или документального фильма. Одного из тех, которых мне, увы, никогда не снимать. Я давно думал: героями должны быть художники, но не на традиционый манер, ни в коем, - упаси, опять же, бог, - случае! Что такое на традиционный манер? Поясняю. Передача о том, что вот он, мол, заслуженный, известный, или, совсем наоборот, незаслужено забытый, и даже, бывает, непризнанный гений, непонятый современниками оригинал. Плюс к этому, как обычно, его милые привычки, дети, собаки-кошки, детство собственное, отвратительно скучные фотографии. Опостылевшее фуфоло!
А вот я бы нашёл таких, у которых есть нерв в искусстве. Невидимый воспалённый нерв. Задача очень сложная, я ведь сам сколько уже работаю на телевидении. Но если б с ними конкретно так поработать, ну, как психиатр, скажем, - может быть, даже жёстко, - они бы, наверняка, открылись! Представим себе: гнев, обида, комплекс, жажда мести, неукротимая чудовищная тоска… Гнойный, зловонный источник подлинных шедевров – будь-то картина или фото, блин, композиция. И вот они, наконец, готовы! Открылись! Характеры – и настоящее. Харакири! И на камеру, и на камеру!..
Ещё трудней, конечно, уговорить их затем не отказываться от того, что получилось. Потому что получится восхитительный кошмар, душераздирающая и прекрасная в своей простоте правда. Искусство – это вам, бля, не чопорные посиделки, не мезонины с задумчивыми чудиками, не лёгкий, вдохновенный, ёб, взмах кисти. Главное, не скатиться к дешёвому эпатажу. Тут – анатомия! Священные кишки творчества, - замрите, суки!!!
Да, так что же главное! Они должны сами подписаться под смонтированным видео. Судов только не хватало. Впрочем, если, опять же, с ними поработать, воздействовать на гордыню, на, не знаю… протесты какие-то ихние внутренние…
Потом важно было бы всё это выстроить. Монтаж очень важен, очень. Я бы определил так: характеры разные, но по интенсивности не перевешивают друг друга, чтоб кто-то один из них не выпал, или не заглушил остальных. Модель без сложных…
Позвонили в дверь. Аккуратно подстриженная бородка, светлые глаза, мягкое рукопожатие. Здравствуйте, Сашенька Лунин. Я и рад, что он отвлёк меня. Всё равно мне никогда не воплотить мои идеи. Реклама – вот моя гнойная стихия. Как спокойно я об этом говорю?! Будто читаю Ильфа или Петрова, или что-то такое, а не про жизнь свою… Хм.
Мы вернулись к старому спору об идеализме. Саша говорил, что это сфера Духа, а я, не особо вникая в его католические аргументы, требовал заменить заглавную букву на строчную. Зачем я так хотел обидеть его? Лунин не вёлся на провокации, но явно негодовал по поводу моей клинической тупости. Вошла сестра и ссора не вышла. Мы с другом мирно продолжали мудрёную дискуссию. Оля делала вид, что делает разные мелкие дела на кухне. Она была деловитая и трезвая, как ни странно. Постояла возле меня, пока я не закончил говорить свои слова. «Данечка, отдолжи мне двадцатку.» Я помялся, но всё-таки дал. И с изумлением обнаружил, что она вручила деньги страшно покрасневшему Лунину.
Мы сильно-таки поссорились. Сестра ушла к соседке, не знаю, из-за этого или нет. Я просто орал, вопил. Саша слабо защищался, но уж мне-то было видно, что он тоже постепенно выходит из себя. «Да она всё равно уже не ходит в нашу общину! Какая теперь разница, что я тогда исповедовал Христа-Спасителя ей, когда ты пришёл?! - вдруг с отчаянием выкрикнул он. – Потому она и деньги, которые занимала у меня, решила вернуть. Демарш такой принципиальный!»
Я задохнулся от мысли, что сестра занимала у него деньги… Нет, - от того, что он ей давал. Она, блин, что, в церковь ходила? Пить бросила?..
Мы помолчали, тяжело дыша, будто дрались только что.
«Не лезь в нашу жизнь», - отрезал я. – «Да не лезу я.» - «Это моя сестра!» - «Знаю…» - «Я за неё - !..» «Данька, я же вижу, что и тебе хреново, - проныл Саша, блестя глазами. (Я, кстати, уже год, или больше, объясняю ему, товарищу моему, что мне хреново, а он, как правило, посмеивается и изысканно проповедует). - Бог не поможет тому, кто этого не желает.» - «Бога нет.»
«Для тебя, наверное, действительно нет…» - задумчиво произнёс Лунин.
В прихожей щёлкнул замок. Оля что-то бессвязно бормотала и поругивалась, возясь со своей одеждой. И где она успела, паскуда?.. Минут же сорок прошло, не больше! Буду теперь за ней хвостом ходить, она у меня золотая станет, вот клянусь. Хоть какой-то смысл жизни.