В полночь поезд плавно подкатил к перрону. Алексей посмотрел в окно на здание вокзала и направился к выходу за своими товарищами, с которыми делил время недолгого путешествия.
После тёплого вагона на ветру было неуютно, но детское желание: ехать бы и ехать так дальше, - забылось, когда ноги почувствовали надёжную под собой основу и свежий холодный воздух, пропитанный запахом работы и движения огромной техники, сжигающей тонны солярки, будоражил.
У главного входа в вокзал ждал бортовой тентованный Урал. Лейтенант, который встречал прибытие троих новоиспечённых контрактников и сидел с водителем в кабине до прибытия поезда, покуривая сигареты с ментолом, испытал облегчение, от выполненного первого поручения, когда Урал проехав КПП части, тормознул возле штаба дивизии. Открыв дверцу кабины и подав команду:" К машине!", лейтенант спрыгнул на мокрый асфальт и вбежав по ступеням, скрылся за массивной дверью трёхэтажного здания. Водитель сидел в кабине и не проявлял интереса к прибывшим. Он сегодня дежурил с новым Летёхой и был сыт его командами и суетой. Чванливый офицер достал уже. В прошлое дежурство прапорщик Панкратов со своими приколами и рассказками помог убить время. Одна байка, которую, показав кулачище он запретил травить в казарме кому-то ни было ещё, до сих пор хочет спрыгнуть с языка в компании сослуживцев. Да и выдал специально он, для того, чтоб рассказал. Понятно почему командир полка так не любит прапоров. По части до сих пор гуляет история о том, как "Кеп" проверяя одно из подразделений своего полка, зашел в подсобку и увидел там спящего "прапорюгу-ворюгу" под грудой бушлатов. И как пнув "пьяного и вонючего прапорщика" ногой, в безнадёжной попытке призвать того к ответу, полковник получил в свой адрес порцию отборного мата. И этого бедолагу он на разводе перед строем офицеров и прапорщиков ругал и позорил потом с полчаса. И та, другая история, видимо, продолжение первой:
Сидит командир части в кафе, в городке, с товарищами за уютным столиком, все в гражданской одежде и пьют кофе с бутербродами и сёмгой. И подруливает к ним пьяный в стельку человечище в форме прапорщика и пытается объясниться с "кепом", произнося классическую фразу, брызгая слюной и отравляя воздух перегаром: "Полковник, ты меня уважаешь?.. А я тебя уважаю", грозит присутствующим грязным пальцем и, тяжело оперевшись о столик, вопрошающе и с чувством собственного достоинства , обводит всех мутным взглядом. Ну, они не остались в долгу и помогли свинье найти ближайшую лужу...
Вспоминания водителя прервал лейтенант, стукнув по двери кабины, как по своей голове - так, по крайней мере, подумал сам хозяин Урала, с заботой и лаской относившийся к вверенной ему технике.
Отпустив машину в парк лейтенант неожиданно для себя из старшего машины перешел в разряд провожатых, но так как плохо еще ориентировался в расположении подразделений, то нужную казарму нашли со второй попытки.
- Дежурный на выход! - прокричал дневальный, который стоял у тумбочки с телефоном напротив входа, как только открылась дверь и появился первый поздний гость. Вошедших, лейтенанта и троих гражданских, встретил, вышедший из бытовой комнаты младший сержант. Произведя правой рукой быстрый жест раскрытой ладони под козырёк, означающий воинское приветствие, дежурный по роте бросив изучающий взгляд на контрактников, пригласил тех пройти в расположение. Лейтенант покинул роту и дневальный закрыл дверь, громко лязгнув засовом.
Алексей и двое его товарищей проследовали ярко-освещённым коридором. Через двадцать шагов они оказались посередине огромного зала с приглушенным освещением, заставленным рядами двух-ярусных панцирных кроватей. По-одну и по-другую сторону от широкого прохода мирно спали воины. Их форма в сложенном виде лежала на табуретах с именными бирками, стоящими вдоль каждого из рядов кроватей. К каждой из них были приставлены сапоги с обмотанными вокруг голенищ портянками в грязных разводах. В нос ударил резкий и отвратительный запах гнили.
- Там, - махнул сержант рукой в сторону десятка свободных пар двух-ярусных кроватей, - выбирайте.
Мягкое прикосновение шасси самолёта о взлётное покрытие и последующее за этим плавное торможение, слегка подало тело вперёд от кресла...
Владимир, освободившись ото сна после объявления о посадке самолёта, набросив ремень безопасности, но не пристегнув его к замку, смотрел в иллюминатор до самого приземления. Сначала его внимание привлекла тёмная стена гор вдали и диск Солнца, коснувшийся её. Затем внизу проявились очертания городских улиц взобравшихся на гору-холм. "Пятигорск" - пробежала догадка в голове у Владимира. Ещё мальчишкой, лет десяти, он единожды приезжал в этот город со своей тётей Галей и гостил у её давней знакомой. Та в свою очередь приезжала к тёте Гале в Киев, где жил с рождения и сам Владимир. Воспоминания о том времени, оставшиеся у него, не были яркими по причине того, что пришлось скучать по своим дворовым друзьям, с которыми он нашел бы чем заняться и не пришлось бы всё время околачиваться во дворе за забором или сидеть на балкончике двухэтажного домика, заросшего каким-то вьющимся растением. И так как для Владимира этот городишка не являлся целью путешествия, вряд ли эти впечатления были бы поправлены и изменены в пользу последнего.
Всё, что было внизу стало быстро приближаться и сливаться в неприятную для зрительного восприятия ленту, и ощутимо чувствовалась скорость. Владимир откинулся к креслу и закрыл глаза, ожидая приземления.
Алексей стоял в очереди за обмундированием возле вещевого склада. Впереди него было человек тридцать. Вещевой склад находился в длинном строении из силикатного кирпича с многочисленными разнокалиберными входами в разного рода секции, отличными по назначению и по применению, но причисленным к одному тыловому ведомству. Все эти помещения закрывались и опечатывались. Печать - металлический блестящий кругляшок, находилась на связке ключей, присоединенной к портупее громкого коренастого прапорщика с помощью длинного кожаного ремешка с двумя карабинами. Прапорщик на глаз определял размер одежды каждого входящего к нему на склад через маленькую дверь, врезанную в большие гаражные металлические ворота и ругался если кто-нибудь не соглашался с его авторитетным мнением. А спрашивал только размер обуви.
- В бутиках примерять будешь!.. - кричал он на очередного, сунув тому в руки объёмный камуфлированный "комок" и кирзовые сапоги. - Виталька, выдай там котелки и всё остальное. - обращался он к срочнику, в глубине склада формирующему костюмы по размерам и отцепив связку ключей от карабина, оставлял её на стойке для своего помощника. Ко всему остальному относились: каска, полевой ремень с сапёрной лопаткой и фляжкой, и вещевой мешок с плащпалаткой. В котелке должны обязательно быть ложка с кружкой. Всё это барахло находилось в другом помещении, захламленном и не убранном. Котелки с фляжками вообще были свалены на пол в одну кучу. Но вид всего этого беспорядка никого не впечатлял.
Получив всё это и распределив, и заполнив приобретённым вещевой мешок, Алексей прикрепил сапоги и плащпалатку имеющимися на мешке ремешками по примеру товарищей, которые первыми побывали в "бутике" и теперь сидели напротив склада на низком металлическом ограждении, за которым начинался не ухоженный газон детской площадки со сломанными качелями и песочницей без песка. Дальше за старыми высоченными тополями в богатом сочном убранстве угадывались очертания двухэтажного здания с осыпающейся штукатуркой. Жильё, по виду развешенного на балкончиках белья, предназначалось для офицеров с семьями.
Алексей подойдя к товарищам и пристроив к ограждению мешок, присел на него. Рядом курили и оживленно общались между собой судя по разговору давно знакомые друг с другом земляки. Алексей был отделён от своих товарищей - Сергея и Валерия, с которыми ехал в поезде и успел сдружиться, по причине наличия у тех отличной воинской учётной специальности (один был сапёром, а второй - связистом). Поэтому их определили к технарям, а он попал в пехоту. Он вёл себя сдержанно и больше присматривался к своим новым товарищам, с которыми провёл уже несколько часов и дальше придётся нести вместе все тяготы и лишения армейской жизни.
- Что, братишка, перемены продолжаются? - громыхнуло над головой и вывело из задумчивости
Алексея - рядом стоял Валерий. - Нас тоже пригнали прибарахлиться. - прибавил он протягивая руку вскочившему на ноги и обрадованному земляку. - Пехота, покурим? - тут же бросив в сторону усатого контрактника,закуривающего сигарету и получив утвердительный кивок, всё ещё пожимая руку Алексея. Коренастый и в меру упитанный Валерий, был одет в короткую потёртую коричневую кожаную куртку на молнии со сломанным замком, яркую оранжевую майку, заправленную в песочного цвета вельветовые джинсы, и белые кроссовки. Лицом Валерий был похож на лидера группы "ЛЮБЭ" - Николая Расторгуева, но голосом, хоть и громогласным, отличался. Годков ему было тридцать пять. На гражданке он состоял в одной из бригад, не поделивших сферы влияния. И когда начали отстреливать его братанов, Валера с Сергеем, который был его напарником во всех делах, решили затаиться и переждать до лучших времён. И выбрали армию, как самое лучшее место для отсидки.
- Хороший сегодня денёк... - сказал Валера и затянулся оставленной сигаретой.
- А я Сергея видел, он со своими перед нами получал...
- Он ко мне потом заходил и сказал что ты здесь. - сказал Валерий бросая в сторону окурок и сплёвывая под ноги. - Ну что брат, повоюем?!. Эшелон через неделю... я слышал от штабных писарей.