21. 05. 76
Ленина 166. КГБ. 9 часов утра. Вход с торца, с правой стороны, не со стороны парадного подъезда. Несколько ступенек вверх. Дверь с глазком, а чуть левее от входной двери защитного цвета окошечко размером 100 на 100 миллиметров. В маленькой комнатушке несколько стульев, кабина с телефоном, но связь внутренняя, кгбэшная. Иосиф старается, чтобы лицо и поведение не выдавали волнения. Стук в окошечко.
- Меня вызывает Попов С. И. к 9 утра.
- Посидите минуты две.
Небрежная поза, газета в руке, нога на ноге, сердце колотится в тесной клетке, натыкаясь на мысли: семьдесят шестой – это не тридцать седьмой, не сорок седьмой, не пятьдесят второй. Окошечко снова открылось: «Иосиф Иделевич, ваши документы». Иосиф протянул паспорт и повестку. «Посидите ещё немного». Через несколько минут в пропускную вошёл сам Попов и повёл Иосифа сквозь коридор к парадной лестнице. По дороге вернул паспорт и пропуск, в котором значилось, что вход в КГБ разрешён в 9 часов тридцать минут, стояла подпись; время выхода не проставлено. Широкая лестница, третий этаж. Узкий кабинет, обстановка казённая: стол возле зарешеченного окна, несколько стульев, кресло, конечно, для следователя, несколько стульев. Иосиф пробовал поерзать на стуле, но не тут было, он был привинчен к полу наглухо. Лицо у Попова мягкое, кабинетно-белое с проседью мелких морщинок, очень гостеприимное, особенно, когда он открывает рот в улыбке.
- Так что, Иосиф Иделевич, хватит работать на рабочих должностях. Пора устраиваться на постоянную работу. Как вы думаете?
«Никак предлагает мне работу» - подумал Иосиф, но вслух произнёс, оскалив зубы в улыбке:
- Так я и знал, вам не выгодна моя работа. Снова я ушёл от вас. Вам хотелось бы меня поставить в стойло.
- Да нет, - широко, подражая Иосифу, улыбнулся Попов, - работайте себе на здоровье, но вам, - здесь он сделал паузу многозначительную, - снова отказали. Хронический отказ, как и хроническая болезнь – надолго. Может, передумаете? Вам больше сорока, языка не знаете…. Или, по крайней мере, успокойтесь. На вас иностранцы как на мёд бегут. Почему? Очевидно, вы передаёте им какие-то сведения секретного характера. Вы обладаете государственными тайнами. Я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? Вы гражданин Советского Союза и несёте ответственность. Что вы мне на это ответите?
- Право, затрудняюсь вам ответить, ваши обвинения беспочвенны, а предложение передумать абсурдно.
- Почему вы отвечаете столь категорично?
Иосиф рассказал о дневнике школьника (смотри главу 73-1, «Мысли»), в котором уничтожение евреев возводится ранг высшего достижения мировой справедливости, о реакции директора школы, о ….
- Иосиф Иделевич, нельзя делать обобщения на основании дневника мальчика….
- Простите, я не закончил. Дневник мальчика – это результат ежедневного воздействия газет «Пионерской правды», «Комсомольской правды», «Правды», я уже не говорю о местных газетах. Под видом борьбы с сионизмом проповедуется откровенный ярый антисемитизм. К сожалению, дневник мальчика – один из примеров.
- Согласитесь, Иосиф Иделевич, что эмиграция уменьшилась и значительно.
- Уменьшилась с вашей помощью, но не прекратилась. Мир на Ближнем Востоке, который будет достигнут, несмотря на противодействие СССР, снятие ограничений на выезд, приведёт к массовости выезда. Я думаю, что по этому поводу нам бесполезно, извините, продолжать беседу. Вы ещё будете свидетелем совершенно не предусмотренных вами событий.
- У вас явно не советская точка зрения. То, что вы мне сейчас наговорили, очевидно, слышат и ваши гости, то есть вы компрометируете Советский Союз в глазах мирового общественного мнения. Кстати, нам известно, что они вам материально помогают. Следовательно, делаете вы это не безвозмездно.
- Да, я говорю им об антисемитизме в Советском Союзе, как основной причине выезда. Я считаю, что они должны приходить к нам, ибо гласность нашего положения приносят нам, отказникам, особенно бесправным, чувство уверенности. Я приветствую наших гостей из-за границы, как приветствую Солженицына и Сахарова.
_ вы знаете, что Солженицын в произведении «Телёнок бодался с дубом» выступает врагом Ленина, - с этими словами Попов вынул из сейфа, стоящего рядом с креслом, папку, открыл её и зачитал цитату.
- Вы всё сделали, чтобы советский народ не смог читать Солженицына. Так что, прошу не провоцировать. У меня нет его книг, и вести по этому поводу беседу не могу. И так слишком много сказал.
- Ну что ж, я вас предупредил, - с этим словами Попов встал, лицо его потеряло привлекательность доброго человека, и пошёл к выходу, приглашая Иосифа рукой впереди себя.