Графство Тимуль. Правитель – Граф Тимульдорф. Округ ши. Графство сие мало отличается от других, за исключением того, что жители его варят совершенно удивительное Тимульское пиво, что так славиться на всём материке. Известно так же, что в речке Чернушке, (У которой происходил некогда великий поединок между Сирипом, великим эйманом и чёрным каппа, проклятым водяным.) водится рыбка тосушка, которая, будучи высушенной, прекрасно подходит к тому же пиву…
- Послушай ка, маленькая подружка. Боуги почесал задней лапкой за ухом. Я вот всё в толк взять не могу, ты у нас девушка разумная, как же получилось, что отправила ты, беднягу Амица за синим камнем?
- Сама не знаю. Я пожала плечами. Я и не собиралась ничего такого ему поручать. Ну, думала, скажу, что ни будь типа, приведи мне живую лань или птичку, какую излови. Слова эти безумные сами на язык скакнули, ну вроде, как бес попутал.
- Не думаю, что бы тебя мог, кто то попутать. Ты для этого недостаточно легкомысленна. Возразил хобгоблин. Может, было это проявление чьего-то великого замысла, может, это судьба?
- Судьба? Не похоже, что-то, на судьбу-то. Скорее, злой рок. Если только это не наш знакомый колдун. Хмыкнула я. Подсказал мне слова эти глупые, чтобы добраться до меня.
- И это утверждение сомнительно. Снова не согласился пёсик. Каус не достаточно могущественен для такого заклинания. Да и слишком сложное построение получается. Думаю, он просто захватил первую бродяжку, что проходила мимо. А, поскольку бродяг в приграничье не так много, как в иных местах, первой оказалась ты.
- Тогда чего обсуждать тут? Пожала плечами я. Если это чей-то хитрый замысел, он себя, в конце концов, проявит. Если же это всё же бесы, что пытаются погубить душу мою, так для того я и в монастырь собираюсь, чтобы отмолить грех свой и молиться за душу бедного жениха своего. Сейчас меня другое, беспокоит, много думала я над последним нашим приключением. Как могла избежать я плена? Знаешь, хоть магия и великий грех, но, даже рискуя душой своей, хотела бы я узнать, какова моя сила. Дабы в следующий раз попытаться хоть как то оборонить себя. Знаешь ли ты существо, что могло бы обучить меня магии, не отбирая душу?
- Я бы, на твоём месте, на многое не рассчитывал. Мрачно пояснил Боуги. Колдун ведь ясно сказал, что сила твоя мала. Впрочем, помочь я могу. Знаю я такое существо. Подождёшь меня здесь, под деревцем?
- Конечно, подожду. Улыбнулась я. Спешить то мне особенно некуда. Если опять кто ни будь, меня не похитит, конечно.
- Сплюнь. Посоветовал мой маленький друг.
***
Шамеш начало опускаться за деревья. Успела я вздремнуть немного. Даже забеспокоилась я, не пропал ли мой Боуги, когда кусты раздвинулись, и появился пёсик мой с неким странным существом.
Вскочила я в испуге и прижала руку к груди, ибо привёл дружок мой никого иного, как Бенни, маленькую прачку у ручья! Зовут её так, ибо стирает она кровавую одежду тех, кто должен умереть. Одета родственница баньши была в зелёное платье, ноги её были красными и с перепонками, как у гусей.
- Добрый день. Вежливо поздоровалась Бенни. Что так испугалась ты, разве не дружишь ты с малым народцем?
- Добрый день. Поклонилась я. Конечно же, дружу, просто не ожидала встретить именно вас.
- Не волнуйся дева. Улыбнулась прачка, не скоро предстоит мне стирать твою одежду. Ну, а теперь о деле, хоть и нет здесь реки, (как известно, если преградить путь мне, встав между мной и рекой, обязана я ответить на три вопроса), но просил меня помочь старинный друг мой Боуги, а значит, можешь задать мне свои вопросы.
Ещё раз поклонилась я, благодаря, доброе существо и задала первый, самый главный вопрос.
- Узнала я, что обладаю магической силой, не поведаете ли мне, какова она и могу ли я с её помощью защитить себя?
Вздохнула тяжело Бэнни.
- Милая моя, это считай два вопроса, не один, но отвечу я тебе. Сила твоя крошечная. Истинная магия тебе не доступна совсем. Никогда я не встречала я такого, сила твоя, будто обрезана кем то. Осталась лишь малая частица.
- Неужели проклятый колдун всё же похитил её? Разозлилась я.
- Никто у тебя ничего не похищал. Покачала головой прачка. Это врождённое. Если и похитили эту силу, то у твоих далёких предков.
Теперь отвечу на второй вопрос, защитить себя напрямую ты не можешь, но дар твой небесполезен – можешь ты общаться с Димйон, находить их духовным зрением и призывать себе на помощь.
- Можешь ли ты, славная Бэнни, научить меня находить Димйон и призывать их? Попросила я.
- Ну, я не волшебница и не мастер духовного виденья, но чем смогу – помогу. Улыбнулась прачка.
***
Вот и речка Чернушка. Называют её так, ибо темны её воды и стремительны. Широка сия речка и бурлива весьма. Даже самый замечательный пловец не сможет добраться до противоположного берега. Не всякий решится перебираться через Чернушку на лодке, ибо много силы надо и великого умения. Переправиться через сию водную преграду можно лишь с помощью моста, но за проход по нему, нужно заплатить пошлину.
Вот где пожалела я, что не взяла денег у колдуна! Как теперь переправиться? Заплатить за переправу я не могу. Грести, как и прочие люди границы, я умею, но лодки у меня нет. Плот мне в одиночку не изготовить, я всё же не мужчина. Мог бы Боуги обернуться водоплавающим чудищем, да только если увидит кто, как я переправляюсь, мигом на костёр отправят. Можно, конечно, молить стражей моста о милосердии, но где это видано, чтобы стражи были милосердны? Есть и ещё один традиционный способ расплатиться за проезд. Я девушка привлекательная, стражи таких любят, да только для меня такой способ неприемлем.
Так и стояла я, не зная, что предпринять, когда появились на мосту воины вооружённые. По значкам я поняла, что витязи сии ни кто иные, как солдаты местного шерифа.
Мне бы убежать, да пока сообразила я, что статус мой ныне изменился, да уж поздно было. Заметил меня старшой их и направил коня своего прямо ко мне. Хорошо хоть Боуги мой, соображавший куда быстрее, успел нырнуть в кусты.
- Эй, ты, кто такая будешь? Грубо спросил он.
- Я из крестьян, имя мне Мэума, господин мой, склонилась я пред ним. А путь мой лежит в монастырь дальний.
- Знаю я вас, святых монашек. Сплюнул старшой. Ты обычная бродяжка, а, знаешь ли, какое наказание определил таким как ты, наш славный шериф? Двести шекелей или тюремное заключение!
Вскрикнула я от ужаса. Двести шекелей! Да я таких денег и в лучшие то времена не видывала, где уж мне их сейчас то взять?
- Полагаю, платить ты отказываешься? Улыбка старшого была холоднее льда, что же, эй, ребята, повяжите-ка эту бродяжку. Впрочем, он склонился ко мне. Можешь, заплатить ты мне и по другому, - так, как принято у таких, как ты!
- Простите господин мой, склонилась я, недавно только стала я бродяжкой, боюсь не смогу я доставить вам удовольствия так, как вы заслуживаете.
- Ну, что же. Старшой равнодушно пожал плечами. Надеюсь, наша тюрьма тебе понравиться.
***
Отправились мы с людьми шерифа в Норвинчь. Могла считать я, что повезло мне. Ведь была в Норвинче настоящая тюрьма (в прочих обходились обычной ямой).
Было селение сиё гораздо крупнее, чем прочие в графстве. Имелась в нём ратуша, и даже ярмарка. То есть могли считать себя жители Норвинча почти горожанами.
Сказать, по правде, что тюрьма местная была, на самом деле обычным амбаром, только большим.
Видимо, беспокоить шерифа и судью из-за таких, как я не полагалось, поэтому подтащили меня к воротам дубовым, да постучали. А как открыли тюремщики, грубо втолкнули меня стражи вовнутрь, да и закрыли дверь.
Был амбар набит людьми до отказа. Были здесь и женщины и мужчины все вместе.
Поднялась тут фигура тёмная и направилась ко мне. Как приблизилась она, смогла разглядеть я, что предо мной женщина, размеров весьма крупных.
- Я Большуха. Пророкотала она. Здесь я главная, слово моё закон. Возражения есть?
- Что вы, госпожа моя. Я склонилась в поклоне, как можно? Если вы здесь главная, остаётся мне только подчиняться.
- Хорошие слова, правильные. Оскалилась Большуха. Тогда, если признаёшь ты моё главенство, склонись предо мной, да поцелуй край платья.
Пожала я плечами. А почему нет? Уважать старшего, долг наш. Принято целовать у нас руку главного в роду, в знак уважения, ну, а здесь подол. Зачем мне спорить, застряла я здесь, наверняка, надолго, может даже навсегда. Надо как-то устраиваться! Склонилась я и поцеловала подол старшей.
- Молодец, девонька, соображаешь. Довольно кивнула Большуха. Но, есть у нас ещё одно правило – новичок первую седмицу чистит отхожее место. Возражения есть?
А зачем мне было возражать? Кто чистил конюшни, тому и выгребная яма не страшна. Вздохнула я, да принялась за работу.
***
Могла бы я позвать на помощь местных Димйон, тем более, кое-кого из них я быстро обнаружила, своим духовным зрением, но боялась, заметь кто, чем я занимаюсь, а в общем помещении такой свидетель наверняка нашёлся бы, меня бы мигом отправили на костёр. К тому же, в тюрьме мне было не так уж плохо. Кормили, конечно, скудно, но ведь и в монастыре, наверняка разносолов не бывает. Доставалось мне время от времени и от других сиделец, но кого из нас не пороли за провинности? Сказать, что обижали меня как то особенно часто нельзя, видя нрав мой тихий и покладистый, жалели. Мужчины, конечно, поначалу пытались заигрывать, но Большуха их мигом отвадила, когда узнала, что невинна я. Большинство сидельцев были такими же бродягами, как я. Прочие ворами.
Кормить нас даром никто не собирался, потому выполняли мы самую чёрную работу – подметали улицы в селении, стирали для сельских глав бельё. Мужчины дороги выстилали досками, или землю пахали общественную, короче, кто что мог, тот то и делал. Кто не мог выполнять работу – побирались.
За труды наши полагалось в день два обола, но один вычитали на еду. Вторым я как бы оплачивала долг свой, но был он (долг то есть) так велик, что работать мне предстояло всю жизнь. Впрочем, я особенно и не огорчалась. Уж, если какое наказание за великий грех мой и было наиболее подходящим, так это тюрьма. Я ведь фактически убийца, может даже хуже, а ведь обычно убийц, если не стоит за ними род их, вешают без суда.
***
Был тот день самым обычным. Подметала я улицы. Боуги, (он давно уж пробрался в селение, и пользовался всяким удобным случаем, что бы поприветствовать меня и пообщаться) крутился возле ног. Надсмотрщик, что время от времени прохаживался мимо, проверяя, как мы выполняем работу, особо не возражал, ибо хитрюга хобгоблин мог поладить с каждым. Он как никто мог притвориться добродушным и ласковым симпатягой псом, всеобщим любимцем. К тому-же, выполняла я работу свою хорошо и всегда была почтительна, поэтому позволяли мне такую мелочь, как любимец.
Вдруг замер мой пёсик и даже чуть рыкнул, стараясь привлечь моё внимание.
Подняла я глаза, и сердце моё замерло – прямо на меня шёл никто иной, как эйман Газлан! Опознай он меня, как рабыню колдуна и за жизнь мою не дадут и ломанного обола!
Повернулась я спиной к охотнику, молясь, чтобы не заметил он меня. Ф-Ф-фух, вроде мимо прошёл. Неужели, на этот раз пронесло?
Продолжала я работу свою, когда появился один из тюремщиков, а за ним следовал… Газлан!
- Эй, Мэума, окликнул он меня, один господин заплатил за тебя долг твой, можешь убираться на все четыре стороны!
Выпала из рук моих метла. Все мои ночные кошмары сбывались.
- Эй, красотка. Газлан недобро осклабился. Должна ты мне порядочную сумму, так что следуй ка за мной. Пока не расплатишься, ты моя собственность.
Могло ли случиться со мной, что нибудь более ужасное? Теперь рабыня я этого негодяя, и волен он поступить со мной, как пожелает!