Мысль не стоит ничего. Дорого стоит недомыслие, ошибка.
Жизнь гораздо шире наших представлений о ней.
Реализм в искусстве? А вы сможете дышать нарисованным воздухом?
Какие ещё чудеса Господь Бог должен совершить для доказательства своего существования? Ну, например, предъявить паспорт.
Всего не теряешь никогда!
Критика нечистого разума? – История!
Невинность взрослых младенцев ужасает.
Абсолютная нравственность? Ближе к абсолютному нулю.
Что первично? Дух? Материя? - Желание!
Где местопребывание Господа Бога? Конечно, в Аду, который придумали люди, которых придумал Он.
Людей объединяет и разъединяет одно и то же. То, что они люди!
Прости Господи, выдумавших Тебя: их глупость и их безвкусицу.
Душу частями не продают.
Безумные теории, и это подозрительно, излагают весьма здравомыслящие люди.
Все надо успеть? Не спеши! Всё равно опоздал.
Я знаю, какую статью надо внести в конституции всех стран мира! «Человек имеет право подумать».
Что такое верблюд? - рассуждал чукча за кружкой чая, - картинка на фантике!
Тигр в клетке не тигр, а клетка с тигром.
Фортуна счастливыми билетиками не торгует, «за так» не раздает, но, может быть, теряет. Иногда.
Мой псевдоним? Имя, отчество, фамилия. - Как в паспорте.
Сколько Америк осталось не открытыми оттого, что на них наткнулись невовремя.
Границы своей жизни человек пересекает беспошлинно.
Бывают времена, когда приходится опуститься на четвереньки, чтобы в кромешной тьме нащупать дорогу.
Когда восклицаешь: «Не может быть?», задумайся. Уже сделано!
И снится мне сон. Кошмарный. Дон Кихот, штурмующий мельницу с автоматом наперевес.
Пророка слышно через тысячу лет.
Война с разумом? Самое неразумное дело!
Если в книге существуют залитые солнечным светом пространства соединенные дорогами и тропинками - это вечные книги.
Ум писателя ограничен умом читателя.
Все-таки кошмар от яви должен отличаться хотя бы на йоту!
Спрос на человечность растет в самые бесчеловечные времена.
Регресс безнравственности - это еще не прогресс нравственности!
Книги похожи на людей, которые друг на друга не похожи.
Бессребреники? На вес золота!
Военная ... мысль? Лишнее зачеркнуть.
Исторические романы? Как правило, и не роман, и не история.
Есть столько способов убить время, а оно живучее - живет!
Мысль тени не отбрасывает, но след оставить может.
Плохо это или нет, но на человеке не предусмотрено место для штемпеля - «употребить до...».
Книги, которые не перечитывают, и читать не стоит.
С Богом надо беседовать на равных, может и услышит.
Любое собрание сочинений Пушкина неполно, если там не будет его предсмертного обращения к книгам: «Прощайте, друзья!».
99% вопросов в жизни - это вопрос денег, остальное вопрос жизни и смерти.
Чуду свидетели не нужны.
Что бы знала вселенная о себе, если бы не человек!
Христос воскресал только раз, но и этого достаточно!
Сердце - лучший метроном!
В снегу клад не зарывают.
Ненавижу Утопию - место, где воздуха нет, и люди не живут.
Чтоб жить, надо много пережить, к сожалению!
Какова судьба, таковы и её подарки.
Оглянись и запомни. Это будущая Атлантида.
За горизонт эпохи не заглянешь.
Умных всегда находится ровно столько, сколько обществу надо, но дураков почему-то всегда больше!
От чего зависит, что водка с соком всегда хуже, чем сок и лучше, чем водка?
Боюсь, на картине мира мы незаметны.
Страшно одинаково - знать и не знать!
На том свете? Не умирают, но и не живут!
Жизнь похожа на забег с передвижным финишем!
Святые и сволочи? Пропорция приблизительно одинакова среди всех слоев общества.
Самый прекрасный язык - это язык, на котором человек понимает человека.
Грех без наказания? Просто удовольствие!
За сто лет до Достоевского французский мыслитель Вовенарг описал основной нерв бытия его персонажей: «Кто способен всё претерпеть, тому дано на все дерзнуть».
Бывают такие паршивые овцы, у которых уже и клока шерсти нет.
Барабанный стилёк военных мемуаров.
Из двух зол, надо это понимать, в любом случае выбираешь зло.
Знай, чему веришь.
Иссякнув, источник оставляет свой след.
Денег должно хватать на хлеб, сахар, чай и на самые необходимые излишества.
Иногда очень красивое бывает очень скучным. Как балет.
Всеобщими бывают косность, скудоумие, глупость. У ума есть имя, адрес. На худой конец, номер камеры или номерок братской могилы
И среди обороняющих баррикаду, и среди штурмующих ее, всегда заметны умные люди.
Невыносимо, как снег в июне.
.
Чем выше вскарабкивается человек по иерархической лестнице, тем все меньше человеческого в нем остается.
Как бывают назойливы бестелесные твари, копошащиеся по внутренней стороне телевизионной трубки.
Человеком со страху не станешь!
Никакая иерархия не переживёт отмену мундиров.
Жизнь тяжелее, чем мы думаем, но не сложнее, чем мы предполагаем.
Провожу вечер в обществе: читая Леца и перелистывая альбом Ван-Гога.
Сибирь? Альтернативная вселенная.
Хочешь понять жизнь? Во-первых, окружи себя книгами, во-вторых, не отодвигай их.
Вечным истинам отмерен свой срок. Иногда короткий.
Бред, как правило, вызывают нормальные, но чрезмерные обстоятельства.
Это? Валькирия в кальсонах!
Человек - дитя природы? Незаконнорожденное.
Ни одно учение никого и ничему не научило.
В любом ремесле есть свои глубины.
Люди рождены раздражать друг друга.
Рухнувшие иллюзии могут не погубить человека, но иные государства погибли под их обломками.
Унылая однообразность бездарности.
Палача наряжают не для того, чтобы успокоить жертву.
Природа, конечно, не виновна, что палачи всегда находят такие места для обустройства каторги, где человек не выживает.
Есть люди, которым всегда и везде плохо.
Боюсь, что сволочи могут просочиться даже в Рай.
Закат подводит красную черту под прошедшим днем. Итожит Господь Бог.
Живут спорные мысли. Бесспорные - холодные камни, о которые спотыкаются бредущие по дороге мысли.
Смертью безвестной и мучительной...
И не жалко никого и ничего. И себя? И себя!
Слово уходит от первоначального смысла, вложенного в него человеком. Потому и живет.
Только парус объяснит ветер и море.
Бездарные писатели пишут для начинающих критиков и бездарных читателей.
Ты немолод, некрасив, неудачлив. Что тебе остается? Не умничай, умник!
Да, дышу! Да, говорю! Да, надеюсь! И это все зря?
Народ - это те, кого всегда обманывают.
Эх, если бы слова хоть что-то означали.
Страшно то, что природа свои цели достигает человеком, который их не знает.
Человек должен торопиться. Это богам спешить некуда.
Времена! Человек заставляет Природу жить по его законам.
Духовные горизонты редко перекрывают горизонт эпохи.
Это вам кажется, что мы говорим на одном языке.
Человечество забывчиво. Помнят немногие и немного.
Духовный горизонт радиуса и площади не имеет.
Как приятно услышать: «Рисовать я, конечно, не умею, но зато и в живописи не разбираюсь».
Эволюция и революция делают одно и то же. Но в разном темпе.
Хорошо ли, плохо ли, но можно свою жизнь извести, комментируя чужую.
В человечности главное – терпимость.
Бывает падаль - интеллектуальная!
Если бы кто-то взял на себя труд и составил «Словарь чинов, званий и рангов» всех времен и народов, вот был бы перечень тщеславия и глупости.
Лишь счастливцам удается в зрелом возрасте приобрести вредные привычки.
Кто знает, сколько мозгов воспламеняется интеллектуальной похабщиной?
Они того не понимают, что другие это понимают.
Тело живет своею, отдельной от человека жизнью: то мышца в спине задергается, то колено заноет, то сердце защиплет. В конце концов, когда телу надоест человек, оно от него освобождается.
Мой читатель? - Это Я!
Суд истории? Ненадежен, зачастую зависит от взглядов историка и последних указаний начальства на исследуемое событие.
Свобода пахнет снегом и Африкой.
Юдофобам, искренне, от всей души желаю испытать хотя бы часть того, что по их милости претерпели евреи
В любви? Профессионализм? Так это по-другому называется!
Амулеты от смерти не спасают не потому, что они недейственны, а потому, что люди смертны.
И на мысли бывает мода, но как любая мода, она не всем к лицу и подчеркивает то, что хотелось бы скрыть.
Мы с тобой? Две стороны лезвия.
Я, наверное, человек счастливый. Всегда могу выпить с хорошими друзьями.
От голода умирают скорее, чем от невозможности сочинять стихи, петь и рисовать. Но все-таки люди сначала выучились рисовать, сочинять, петь и плясать и лишь потом приручили животных и научились возделывать злаки.
Занятия искусством чаще всего самоутешают лишь автора.
Кто виноват, если мир так плохо мною думает о себе.
Любой человек загадка. Но и разгадки лучше не домогаться.
Слишком настойчиво преодолевая себя, можно стать неизвестно чем.
Как сверкают искусственные зубы!
Несмотря на скрипучие голоса, скудоумие, тошнотворные мелодии, скольких людей притягивает зов Сирен - гадких существ с загноившимися глазами и отвисшими сиськами.
Поиски местоположения Ада и Рая бессмысленны. Каждый их носит в себе.
Пожалуй, смерть единственное бессмертное событие гарантировано происходящее. В среде живых.
В мудрости важна генеалогия.
Эх, скорость-то времени постоянна - триста шестьдесят пять дней в год.
Что бы ни произошло, не меняется ничего.
Философские системы, кроме скверного запаха, оставляют после себя ровное безжизненное пространство.
Отчаяние, случалось, может выразить себя красиво.
За сколько-то тысяч лет человечество надышало вокруг себя - это и есть культура.
Ветер-то истории, он не в лицо дует, нет, не в лицо.
Негодяи всегда тянут одну и ту же мелодию, несмотря на исполняемую музыку, состав оркестра и имя дирижера.
Дар пророчества дается некоторым на время. Знать бы, кому и на какое.
Дурь не загримируешь.
Так ошибиться может только мудрец.
Увлечения палача смертельно опасны для окружающих.
Бывали эпохи, когда комментарии были интереснее и важнее комментированного текста.
Возлюбив, Господь не приносит счастья объекту своего внимания.
Кому-то и слова мешают мыслить.
Те, для кого в конце книги печатают комментарии, их не читают.
Не со всяким временем стоит идти в ногу. А если подумать, то ни с каким не стоит.
У идиота всегда восторженный голос.
Для слепого солнечное затмение проходит незаметно.
И мысли необходимо эхо.
Эра, эпоха, век, - где в этих временных пространствах спрятаться человеку?
Банальность не ближе к истине, чем самые рискованные спекуляции.
Как ни подслащивай жизнь, медом ей все равно не стать.
Талантливой и сволочь может быть.
Все мы похожи друг на друга. Не случайно.
От любви остается воспоминание в виде застывшего балетного «па».
За баррикадой не спрячешься.
Чтобы предвидеть, для начала выучись видеть.
Как ты мыслишь, так ты и существуешь.
Некоторые умудряются прикурить и от вулкана.
Жизнь - это диалог человека с историей.
Мир спасет красота? Мир спасет добро, если успеет.
Письма в никуда - очень человеческий жанр.
Некоторые книги написаны из расчета на человеческую доверчивость.
Истиной часто жертвуют ради красоты фразы.
Будущее похоже на очень нудного дядю, который внятно, но неучтиво объяснит тебе, дураку, где и в чем ты ошибался.
Прав был Лев Николаевич Толстой, отказывая управляющей касте в интеллектуальном и нравственном превосходстве перед управляемыми.
Чти учителей своих даже, если их у тебя не было.
Может, морковка тоже ждет второго пришествия? Но все-таки, ближе к осени.
Как оно на самом деле, - знаешь всегда.
Бог всем судья, поэтому на всех ему наплевать. Надеюсь, на всех одинаково.
Осенью колос ждет, когда его срежут.
Присмотрелся недавно к одному полубогу - точно не человек.
Некоторыми словами и атеисты не ругаются.
Кто же знает больших поэтов маленьких стран?
Насколько же свобода беспредельна, если существует столько способов ее ограничить.
Не стоит заблуждаться: именно варвары создали цивилизацию, в которую мы внесли столько зла и грязи.
Человек не выдерживает испытания богатством, не выдерживает испытания славой, человек не выдерживает испытания нищетой. Но может быть человек, вообще, не создан для испытаний?
Парадокс? Но графоманы друг друга не читают.
Границы добра там же, где границы зла.
Редко ум и мудрость совпадают.
Уравнение тогда не имеет решения, когда все неизвестные известны, а что делать? Неизвестно!
Не знаю, как там мудрость, но глупость оплачивается полностью и сразу.
Человеку каждое мгновение приходится подтверждать свое существование.
Леди бывают только первыми.
Ларошфуко заметил, что «зло имеет своих героев», но мне кажется, что у зла героев нет, есть лишь имена.
Разность потенциалов между людьми энергии не создает.
Вселенная – это сверкающий мириадами граней, неслышно вращающийся кристалл. Поколению дано видеть лишь несколько из них. Сияние, коснувшись художника, достигает будущего. Так узнаётся мир.
Все, как известно, Господь создал ни из чего. Кто интересно, какими усилиями, и в каких целях создал это «ничего»?
Самая изменчивая вещь во вселенной, разум человека, который хочет убедить себя и может убедить себя в чем угодно.
Человек должен быть умнее своей злости.
Купить бессмертную душу невозможно не потому что она не существует, а потому, что она ничего не стоит.
Автор данной книги широко не известен.
Конечно, впереди - вечность, но жизнь-то при этом оказывается позади.
Нетерпимость к другим всегда уравновешена тонким пониманием самого себя.
Воспоминания как инструмент воспитания могут иногда развлечь. Объект воспитания.
Сократ на суде дал урок осуждаемым, но никак не судьям.
Дом истории построен живыми, но населяют его тени.
Как усложнились бы покрой парадных мундиров, пышность любовных мадригалов, этикет, если бы у человека был хвост.
Да, конечно, голод не великий философ, но большой изобретатель.
Как опасен мир, населенный людьми, боящимися воды и не знающими мыла.
Когда не происходит ничего, происходит что-то то, чего мы не знаем.
Но только ночью видна вселенная!
Мысль по сути своей беззвучна, но от иных бывает столько шума.
Некоторые, прикасаясь к истине, её оскверняют.
Тот, кто не ставит в грош чужую жизнь, не должен переоценивать свою.
Признаю только одну религию, как ее назвал Гегель - «Религия свободы».
Автор «Мемуаров» Казановы? «Племянник Рамо»!
За одну минуту он успел надоесть до смерти. Тоже талант.
Автор изречения «Неделание - это высшее делание» был к людям недоверчив.
Если у него граната в руке, камень в ближнего своего он никогда не бросит.
Допустим, что у Иоганна Себастьяна фамилия была бы не Бах, а Бахус. Насколько изменился бы характер музыки?
Раздражает, как раб, объективно пишущий историю своих господ.
Природа уравновесила чаши, которые она держит в руках. В одной: рождение- рассвет – жизнь. В другой: болезнь - умирание – смерть.
Многие, чтобы вести человеческое существование, вынуждены заниматься занятиями нечеловеческими.
Как ему повезло! Ему ещё не успела надоесть жизнь, а он уже умер.
Эволюция средств общения от глиняных табличек до интернета, говоря словами Бодлера, всё шире распространяет, «эстетические понятия людей, не привыкших думать».
Что может быть несправедливей справедливости?
В жизни? Смысл? Да вы что?
Всё будет хорошо. Может быть. Когда - нибудь. В конечном счёте.
У каждого есть своя родословная, даже если она ему неизвестна.
Эх, как это жизненно - пытаться прятаться от жизни.
Дневники - это попытка говорить с будущим напрямую.
Только цензор обязан внимательно читать всё.
То ли Гней Помпей, то ли Помпей Гнеевич? Кто их нынче разберёт.
Как измерить ширину и глубину реки времени? Если никто её и поперёк не переплывал, ни в глубь не нырял.
Человек живёт в конусе, основание - его горизонт, а высота - звезда, которая ведёт человека.
Те, кто прошёл Ад, до конца жизни пованивают серой.
Талант? Не заразен!
Человек неучёный, необразованный обречен, ежедневно делать открытия.
Многие книги, в том числе хорошие, были написаны для того, чтобы занять досуг умного, но не знающего, куда себя деть человека.
Какие безукоризненные, неопровержимые аргументы находятся, когда ты обманываешь сам себя.
Между Богом и человеком стоит искусство, с божественной силой исполненное человеком.
Героическая поэзия фальшивит во все времена, но более всего именно в героические.
Как наши сегодняшние предрассудки могут объяснить прошлое? Но именно они его и объясняют.
Он прожил 62 года по Цельсию и 87 по Фаренгейту, а когда умирал, вдруг сообразил, что и не жил вовсе.
Даже враг о тебе всей правды не скажет.
Равенство предполагает войну между уравниваемыми сторонами.
Что сказать о Фортуне? Да, конечно, улыбается. Но иногда. И чаще всё - таки задом.
Прошлое существует тогда и только тогда, когда есть будущее.
Главные бесы столетия, уверен, «Бесов» Достоевского не читали.
Мысль занятная и утешительная. Вечность можно разделить на две части: до меня и после. Об этом ещё толковали между собой авторы «Упанишад». А мы так и живем, умножая вечность на бесконечность наших собственных существований.
Любое мгновение человеческой жизни заключает в себе существование всей вселенной.
Самое прекрасное в мире? Лицо человека! Впрочем, и самое ужасное в мире, то же лицо человека.
Ну, я-то знаю, что такое время! Всего лишь чёрточка между двумя датами. Рождения и смерти.
События двадцатого столетия отобрали мою настоящую судьбу, взамен подсунув другую. Она тоже моя, но любопытно, каковой была та, предназначенная мне изначально.
Лишь издыхая, палач имеет шанс вернуться в человека.
Интересно, что из окружающего меня сегодня станет в будущем добычей археологов?
Нечеловеческие режимы похожи на раковою опухоль. Она же, чем обширнее, тем меньше ей, собственно, остаётся жить.
Пришёл и огорчил тем, что радовать нечем.
В жизнеописаниях художников девятнадцатого столетия, раздражают причитания биографов по поводу нищеты великих, как впоследствии выясняется, живописцев. Словно не живопись, а деньги были смыслом их жизни.
Если слова не становятся тем, что они обозначают, то действительно, это «слова, слова, слова».
Трагедия белой вороны? Когда она попадает в стаю. Белых ворон.
У бездарности существует иерархия.
Судьба есть облако, плывущее по небу в виде рыбы.
Я ни к чему не готовлюсь. Я готов ко всему.
Различие между древними и нами? «Истина сокрыта, – считал Демокрит - на дне глубокой пропасти». А мы полагаем, что истина сияет на недоступной вершине высокой горы.
Интересно, кто из дураков первым изрёк, что, дескать, деньги - это зло!
В Советском Союзе Спинозу не печатали более четырёх десятилетий. Даже «Тысячелетний Рейх», где его тоже не печатали, существовал двенадцать лет.
Когда слышу «а идише лидл», я печален. Частица, обломок, может быть единственный, оставшийся от уничтоженного мира. И оживает он во мне, фантомной, неуспокоимой болью.
Или продать любимую картину, или умереть от голода. На том свете у меня не будет возможности наслаждаться живописью. Так что выбора, собственно, нету никакого.
Представьте себе: сидят Бенедикт (Барух) Спиноза, Рене Декарт, Георг Фридрих Вильгельм Гегель и играют в «Тысячу». А Кант у них на прикупе. Глупейшая ситуация, а?
Что такое чудо? Сверхчувственное событие, посланное сверхъестественным существом, сверхъестественным способом. В общем, то, что не происходит ни с кем, нигде. И никогда.
Каждый живёт на необитаемом острове. Он и есть, тот самый, необитаемый остров.
Братья «по разуму» и на Земле не часто встречается. Что говорить о вселенной?
Жизнь, лишённая радостей, в себе сама радость.
Зеркало отражает видимость, да и ту, справа налево.
Человек, крепость, которую смерть штурмует от зачатия до гибели. Но рано или поздно… брешь пробита. Защитники истреблены. Стены срыты, цитадель разрушена. И больше ничего не будет.
Счастье, такая вещь: находишь не там, где ищешь. Если, находишь. И… если, это счастье.
Человек набит органами, которые так изобретательны по части разных болезней.
Спастись, оттолкнувшись от дна? Успокойся! ты не погибнешь, и не спасёшься. Тебе за всю жизнь не опуститься на дно.
Понятно, как «обладают» женщиной. Но те, кто «обладают» истиной? Бедняжка, ей-то, каково!
Наше, не такое весёлое настоящее, было для кого-то недосягаемым будущим. Эх, «небо в алмазах»…
Планетный разум? Вмещается в черепную коробку. Например, мою.
Оказавшись без гроша, тут же, на месте, узнаёшь себе цену.
Почему-то, женские «прелести», но мужские «достоинства».
Бывают ли Моцарты в среде Сальери и Сальери среди Моцартов?
Люблю плохо написанную, хорошую прозу.
Вечность забита нашим прошлым.
Время все грехи отпускает. И всем.
Мерзко-континентальный климат…
Прошедшие времена оставляют нравы.
Смерть заставляет жить до последнего. Выдоха.
Сторицей воздалось тем, кто воздавал.
Циник-идеалист…
Умно ли поступает дурак думающий?
Жизнь – это точка. А вокруг неё то, что имени не имеет.
Камни, холодные и бездушные, должны напоминать о теплоте прошлых существований.
Жизнь учит терпению. Всему остальному? Господь Бог!
Природа шире вселенной?
Если шут относится к себе серьёзно, то он не шут, а дурак.
В юности хотел всех, но любил одну. Теперь, на пороге старости, люблю всех, но хочу одну.
Муза Вагнера? Валькирия в кальсонах!
Поэзия может быть «глуповатой», если умён поэт.
Старость? Лысина, седая грудь, складки на брюхе, болезни ведущие правильную осаду организма… И здоровый цинизм в отношение всего, что вокруг.
Мой старые друзья… Мои новые друзья… В сущности, у меня нет друзей.
Только порядочный человек способен на непорядочный поступок.
Из грехов не смертных, самый тошный – навязчивость.
Чем больше общаемся, тем реже встречаемся.
Мои современники, мои сограждане? Живут во все эпохи и везде.
Там где кончаются все дороги, там мысль начинает торить тропинку.
Радостно отпраздновал столетие до дня своего рождения.
Что-то, наверное, со зрением. Созвездия не различаю, а звёзды вижу.
Полёт листочка. Несёт ветер. Спуски, подъёмы головокружительные, а земля - вот она. Рядом совсем.
И не происходит со мною ничего особенного. Но кажется мне, что счастливейшим днём моей жизни станет день моей смерти.
С жизнью, конечно, можно сыграть в шахматы, но всегда остаёшься наедине с безнадёжным эндшпилем.
Несчастным и безутешным Назон стал, после того, как был благополучным счастливцем Овидием.
Время, не имеющее формы, несуществующее никак и нигде, подвергают точному исчислению.
Мысли дерзкие, холодные, безнадёжные.… Как осень.
Расставаясь с замужней любовницей, понимай: не своё – верни.
Картина: Сократ и Швейк улыбаясь «лучезарными харями», пьяные и счастливые, взявшись за руки, держат путь к Марианской впадине.
Несмотря на явные успехи наук, предсказатели продолжают свирепствовать.
Я пытаюсь их понять. Они пытаются меня убить. Вот и все совпадения.
О тоске приятней петь, чем её переживать.
Рассказать о жизни без «гнева и пристрастия»? О чужой, пожалуйста, сколько угодно.
Ты всего лишь научил оправдывать убийства. Убивать они умели без тебя.
Часы отсчитывают своё время.
Лечение? Тоже форма самоубийства!
Снам? Верю! Толкованиям? Нет!
Разница между тем, что мы говорим и тем, что мы думаем? … Истина!
Как хорошо, что двадцатый век … ушёл!
Разум человека ограничивает.
Люди, как зеркала, стоящие друг перед другом, отражают или бесконечность, или пустоту.
Родился - ничего не произошло. Умру - ничего не случится.
Чужие успехи меня не интересуют. Помню свои неудачи.
.
Чеховские рассказы, как кристалл. И светятся, и ничего лишнего.
Устроили революцию не «Бесы». «Мужик Марей» устроил.
Лицемерие взращивает нравственные романы и плодит негодяев.
Вечность твёрже алмаза. Никто в ней не то что следа, царапины не оставит.
Фантастические размышления о мировом заговоре евреев, обернулись заговором мира против евреев.
Жизнь есть чудо, окружённое непроницаемой смертью.
Всё укладываю в пустоту, чтобы потом лечь в неё самому.
Смотришь на него и думаешь: «Жаль, что бывают излечимые болезни».
В перспективе и параллельные сходятся.
Время и лечит и убивает.
Салтыков - Щедрин видел мир так, что никоим образом, нигде, ничего хорошего, он не различал..
«Не – бытие», тоже форма существования.
Революция, как обширный, глубокий и необратимый в своих последствиях … погром.
Жизнь после смерти? - ёлка после Нового года!
Вера (истинная, глубокая) та, что «не – бывшее» делает «бывшим», и между прочим, «бывшее» может объявить «не – бывшим».
Каждый день, каждый из нас проживает грандиозную историю. Но нет в нас нет того романиста, который бы это рассказал другим.
Я – не дурак. У меня судьба такая.
Звезде всё равно, какой мы её видим.
В людях всё ещё мало … человеческого.
Люди и рядом… и не докричаться.
Сколько человеку ума надо? Да, столько, чтобы глупостей не делать!
В девятнадцатом столетии берлинские филологи, издавая «Журнал немецкого средневекового юмора», откопали и напечатали вирши некоего шутника жившего в тринадцатом столетии. «В стране живёт слишком много евреев»,- сообщал он, и поэтому, - «хорошо было бы всех их сжечь» а тех, кто ускользнёт «продать по тридцать пфеннигов за человека». Тут не знаешь чему больше удивляться, то ли устойчивости людоедских черт тевтонского юмора, то ли тому, что натворили эти юмористы в Европе между 1933 и 1945 годами.
В свое время Нидерланды стали самой богатой страной на Земле, имея следующие природой дарованные сокровища: «Море, ветер, торфяные болота и пески» автор этого наверняка списанного у кого-то замечания забыл о главном достоянии страны - свободе. Нидерланды ХVII века были самой свободной территорией Земли. В этом смысле будущее России обнадеживает. У неё есть все. Все, кроме свободы. «Все" осталось. Подождем, пока народ освоится со свободой.
Погибший от нищеты и отчаяния Ван-Гог в последних своих работах напоминал жившего в XVII веке земляка своего, Херкюлеса Седерса. Работал Седерс много и упорно, но картины его за исключением немногих знатоков и ценителей, в числе которых был Рембрандт, оказались никому не нужны. Как горестно заметил его друг-биограф: «Это привело к тому, что безутешный художник стал пытаться заглушить свою печаль в вине, и однажды вечером, когда, по обыкновению, художник пьяный шел домой, он упал с лестницы и умер». В картинах гениев есть что-то, что вызывает раздражение и отвращение современников, но до тех пор, пока посмертная слава не бросит золотой отсвет на их уже знаменитые полотна.
Кассиодор, государственный деятель и христианский писатель темного времени, промежутка, когда окончательно сгинула Римская империя, и начиналось Средневековье, восславил своего императора Теодориха за дарованную подданным милость продавать своих детей «по собственной воле, а не по принуждению».
Когда наполеоновские «Сто дней» закончились крахом, император предложил Араго уплыть с ним в Южную Америку и там заняться науками, к которым Наполеон имел природную склонность. Ученый подумал и отказался, и императору не осталось ничего, как подчиниться воле союзников и отправиться в ссылку. «Тщеславию светских людей», - считал Ренан, - ничего так не льстит, как воображение, будто они в случае разорения могли бы жить своим талантом».
Вопрос «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» как все благоглупости, имеет длинную родословную. Еще Петроний в романе «Сатирикон» описал разбогатевшего хамюгу, (действие происходит в годы правления Нерона) повелевшего на собственном надгробии выбить следующую надпись: «...оставил тридцать миллионов сестерциев и никогда не слушал ни одного философа». Зарабатывать на жизнь и думать о жизни - вещи разные и требуют разного ума.
Биографии существ дорвавшихся до власти говорят, что государственный механизм единственный, на управление которым, не требуется справки районного психиатра.
ПОТОМУ?
Рихард Вагнер – фашист до фашизма. Общеизвестно действие его опер на эрогенные зоны «фрау» и спинные мозги «юберменшей».
Вагнер женился на Козиме, дочке Ференца Листа. После чего он возненавидел евреев. А потом, сочинил сколько-то военно-патриотических опер…
А потом…
Ух, что потом было!
Фёдор Достоевский не любил Европы. Но писал романы слогом, похожим на небрежный перевод с чего-то среднеевропейского.
В Европе, книги его, произвели фурор.
В России традиционно считаются с европейской известностью. Он стал знаменит.
А потом, он женился на Анне Сниткиной и окончательно возненавидел евреев.
А потом….
Никаких потом!
Иосиф Сталин, не только танк, но и человек, жену любил. Пристреливши её, он возненавидел евреев.
Ему помешали их извести … Обстоятельства жизни и законы природы.
Он не успевал. Он нервничал.
Его хватил инсульт
А потом…
А потом жалели, что он многого не успел!
«Что такое Война и мир? – объяснял Лев Николаевич Толстой, - Это не роман, ещё менее поэма, ещё менее историческая хроника. «Война и Мир» есть то, что хотел и мог выразить автор в той форме, в которой оно выразилось». «Та форма», есть трактат: С идеями, изложенными им в философских главах, не соглашаются. Второй частью, где доказательства художественны – восхищаются. Подобная книга известна: называется - Библия.
Два народа одарили человечество вечными книгами: евреи – «Библией»; русские – «Войной и Миром». Книги сходные тем, что существование надчеловеческих сил доказывается потрясающими художественными средствами. В Библии силы эти «Бог», в «Войне и Мире», они же - есть «хаотичное сцепление человеческих воль». И везде они сила всеразрушающая и беспощадная.
ОТЧЕГО ТОЛСТОЙ ТАК И НЕ ВСТРЕТИЛСЯ С ДОСТОЕВСКИМ?
Однажды Фёдор Михайлович Достоевский не согласился со Львом Николаевичем Толстым. И в его романе «Идиот» князь Лев Николаевич Мышкин стал жить согласно вероучению от графа Льва Николаевича Толстого. Ничего хорошего из этого не вышло. Все злодейства были исполнены, все несчастья произошли - а красота мир не спасла. Пусть не истина - роман родится в споре. Важнее не о чём спорят, но кто спорит.
Граф Лев Николаевич Толстой в Ясной Поляне дописывал и издавал «Войну и мир», пока Фёдор Михайлович Достоевский, скитаясь по самым потёртым углам Европы, работал над романом «Идиот». Князю Мышкину было дано имя графа Толстого. Намёк, как и всё прочее у Достоевского, принял парадоксальный характер. Если граф Лев Николаевич одарён до гениальности, то князь Лев Николаевич никаких иных талантов, кроме каллиграфических, не имеет. Если граф Лев Николаевич богат, то князь Лев Николаевич нищ. Если граф Лев Николаевич счастливый семьянин и, безусловно, нравится женщинам, то его романный тёзка – импотент. Если граф храбрец, доказавший свое бесстрашие, на знаменитом «четвёртом бастионе», то князю дают оплеуху, прекрасно понимая, что ничем при этом не рискуют. И вот это ничтожество, этот круглый нуль, эта несуществующая величина, князь Лев Николаевич, говорит оыещах дорогих граыу Льву Николаевичу. Удивительно ли, что Толстой и Достоевский не встретились? Думаю, что Толстой, несмотря на всё своё "толстовсто" не простил, не смог простить Достоевскому откровенной карикатуры на себя.
Библейские пророки ссылались на Бога, чтобы их слушали. Пророки – девятнадцатого столетия опирались на науку, чтобы их слушались.
Пророки – практики двадцатого столетия, ссылаясь одновременно и на Бога и на науку, истребили десятки миллионов людей, чтобы оставшиеся слышали и слушались только их.