Бушевал неистово май. Деревья покрылись нежной зеленью, цвела сирень. Через пару дней заканчивались школьные занятия. Молодое лето стояло на пороге в ярком ситцевом сарафане и улыбалось жарко и солнечно. Эти последние дни мая были настолько теплыми, что я решила воспользоваться солнцем и выходным днем, чтобы позагорать всласть. Быстренько переделав необходимый домашний минимум, я отправилась загорать во двор. Местечко было чудное. Пышная сирень укрывала меня с одной стороны, собачья будка и два молодых пирамидальных тополька с другой. Сзади забор, с другой стороны летняя кухня, а снизу рос шелковый молоденький спорыш. Я вижу весь двор до самой калитки, а меня не видит никто. Красота! Расстелив покрывало, я с удовольствием подставила тело солнцу. Майский загар, как известно, самый красивый и крепкий. Кошка Катя валялась рядом со мной некоторое время, потом её чуткий нос уловил какие-то перемены в обстановке, и она неслышно исчезла. Я же, пребывая в полном блаженстве и неге, задремала. Я не подозревала, что буквально через полчаса моё сознание будет потрясено до самых основ мироощущения.
Сквозь дрему послышалось мяуканье. Мяу мяу мяф, миауу. Мяф мяф. Ничего необычного, в общем-то. Мяукает где-то кошка. Через некоторое время, я поняла, что мяфканье не умолкает, а напротив, набирает обороты, приобретает интонации и длится уже слишком долго, чтобы не обращать на него внимание. Окончательно проснувшись, я послушала еще необычное мяуканье. У меня сложилось впечатление, что это не мяуканье вовсе, а вполне осознанный разговор, только на другом языке. Любопытство возрастало. Осторожно поднявшись, я накинула халатик и, как заправский следопыт, определив, откуда дует ветер, начала потихонечку продвигаться к источнику мявканья, которое, как я уже поняла, звучало на два голоса.
Ветерок дул удачно. Мне удалось подойти с подветренной стороны. Звуки доносились с крыши летней кухни, за которой, вплотную к забору был насыпной погреб. Здесь у стенки всегда стояла небольшая стремянка. Осторожно, медленно поднявшись по лесенке, я увидала картинку, которая стоит у меня перед глазами по сей день и не перестает удивлять. Две кошки сидели в грациозных светских позах на крыше, моя Катя и соседская серенькая, которую Катя на моих глазах не один раз с шипением прогоняла с нашей территории. Две кошки вполне дружелюбно беседовали, по очереди, очень по-женски, что-то друг другу рассказывая. Две кошки настолько увлеклись разговором, что не сразу увидели мою макушку с глазами, которые, наверное, были впереди головы на несколько сантиметров…
Катя, заметив меня, натурально вздрогнула. Серая немедленно шмыгнула к себе за забор, только ее и видели. А Катя, соскочив с крыши, протяжно мяукала, заглядывала нежно в глаза, крутилась под ногами и очень сильно старалась убедить меня, что я страдаю галлюцинациями.
С тех самых пор я живу с постоянным ощущением, что знаю о жизни и мире такую ничтожно малую часть, что о знаниях, может быть, лучше и не говорить вовсе. Что-то совсем не так, на самом деле, в этой жизни. За какие-то грехи человек не допускается к истинным знаниям, оставаясь при этом с глупой и необоснованной верой в собственное превосходство над всеми остальными, живущими на нашей планете.