2. Украинский борщ

 ...Владивосток встретил нас моросящим теплым дождем  и  великолепной, пышно цветущей природой. Дорога из аэропорта заняла совсем немного времени, и за очередным ее изгибом перед нами открылись синеющая гладь Золотого Рога и стоящие  на рейде корабли.  Вид морского порта взбудоражил наши чувства, заставив учащенно вдыхать незнакомые доселе запахи – воздух был приправлен острыми,  неповторимыми ароматами морских водорослей, соли и горячего металла. Слышимые то тут, то там  повизгивания сирен рейдовых катеров, басовитые гудки теплоходов и крики чаек, бесконечно снующих между кораблями в поисках пищи,  усиливали впечатление, делая зрелище  ошеломляющим, приводящим  в благоговейный трепет тех из нас, кто впервые увидел море. Одним словом – Порт! И далекий, и все еще нашенский!

  Пожилой капитан - помощник коменданта транспортной комендатуры, посмотрев на нас усталыми глазами, недоуменно спросил о смысле нашего прибытия заранее, за месяц до планируемой загрузки нашего судна, и мы поняли, что две недели напряженных сборов, нервотрепки в очередях в комендатуры и билетные кассы обернулись пшиком. Предназначенный нам  пароход  заканчивал прием груза для Курильских островов, и ожидался возвращением в порт не ранее, чем через месяц - полтора, в первой декаде сентября.   Обескураженные неожиданным поворотом событий, мы с удивлением вспоминали бомбежки нашего штаба телеграммами окружного начальства, требующего немедленного вылета нашей группы  во Владивосток. Неразбериха, царящая в тыловых службах военного округа и военморфлота еще с русско-японской войны, имела место быть и в 1980-м году. Посоветовав нам без надобности не болтаться в комендатуре и отдохнуть, коль представилась такая возможность, капитан выписал нам направление в гарнизонную гостиницу.
 
  Гостиница оказалась небольшим, утопающим в буйной зелени середины лета, чистеньким и приятным зданием в нескольких сотнях метров от бухты Золотой Рог.   Уладив формальности и получив от администратора, весьма миловидной женщины лет тридцати пяти,  инструктаж на все случаи гостиничной жизни, мы разместились в довольно уютных и просторных номерах второго этажа. Легкий бриз, наполненный звуками порта и перемешанный криками чаек,  доносил сквозь широко раскрытые окна,  притененные высокими деревьями, пьянящие запахи близкого моря.  Воздух был насыщен влагой, осязаемо висящей мельчайшей кисеей. Оседая на листьях сирени и тополей,  вода собиралась в тоненькие ручейки и капли, звонко падающие на землю. Их мерная неотвратимость перекликалась с басом ревуна маяка на Эгершельде, пытающегося разогнать небесную хмарь из дождя и тумана своей неповторимой вибрацией.
 
  Несколько дней бесцельного сидения в номерах по причине разверзшихся хлябей небесных определили главную идею  нашей группы – найти место, где можно было бы насытить наши желудки съедобной пищей. Ни буфета, ни кафе в гостинице не было, и нас несколько дней выручал ресторан расположенной неподалеку городской гостиницы. Экзотические салаты из побегов папоротника, жареные кальмары и всевозможные морепродукты – всё было необыкновенно вкусным, но  и стоило баснословных денег. Цены, оказавшиеся непосильными даже для нашей двойной северной зарплаты, нас совершенно не  устраивали. К тому же, мы совершенно не рассчитывали на длительное пребывание во Владивостоке, наши ресурсы истощались гораздо быстрее, нежели того нам хотелось и нам пришлось отказаться от ресторана.

  Поиски  приличной столовой увенчались некоторым, весьма призрачным успехом – мы нашли  столовую, в которой готовили нечто весьма условно съедобное. В законные «рыбные дни» -  во вторник и четверг – там предлагали нечто, отдаленно напоминающее рыбный суп и горстку серых макарон с микроскопическим кусочком  отвратительно пахнущей вареной мороженой рыбы. Остальные дни недели отличались лишь отсутствием вывески на входной двери «рыбный день». Это было совершенно удивительное явление – в портовом городе  не было приличной рыбы!  В 80-х годах, отмеченных Афганистаном и зрелым,  развитым социализмом, так было везде и не вызывало никаких особых возмущений - магазины были пусты, любое мясо, колбасы и сыры представляли собой огромный дефицит, который невозможно было купить – его можно было только «достать».

  Заканчивалась первая неделя нашего вынужденного отпуска, омраченная отсутствием нормальной пищи и  висящей кисеёй мороси. Гонимые непреодолимым желанием съесть что-либо приличное, мы случайно забрели на колхозный рынок, где, наконец, увидели лежащее на прилавках вожделенное мясо! «Эх, сейчас бы…» - всколыхнулись мы в едином порыве!  Однако приготовить что-либо в гостинице практически не представлялось возможным   –  пользование нагревательными приборами было строжайше запрещено, и нарушителям грозило выселение  в солдатскую казарму ближайшей воинской части.  Это требование подкреплялось полным отсутствием нагревательных приборов и посуды. Однажды попробовав старый армейский способ нагрева воды – два бритвенных лезвия, мы тотчас были разоблачены, получив первое и, как было обещано, последнее предупреждение. Но...

  «Если нельзя, но очень хочется, то – можно!» - полагая, что все проблемы  будут решаться по мере их поступления, мы задумали настоящую военную операцию, целью которой был обыкновенный украинский борщ.   Первая и, как нам казалось, самая главная проблема была решена немедленно  - соблазненные парной свининой, мы купили добрый кусок  мяса и целый пакет овощей и картошки. Вдохновленные предстоящей операцией, мы отправились в гостиницу варить  борщ, даже не представляя себе как, где и в чем будем это делать.

  Первый наш прокол случился сразу же – пакет с характерными очертаниями кочана капусты был опознан  администратором мгновенно. Пойманные с поличным, мы кое-как отоврались, рассказав увлекательную историю о внезапно возникшей неземной любви к таинственной незнакомке, любезно пригласившей нас на ужин и доверившей нам пакет с овощами, который через несколько часов будет доставлен по адресу. Просочившись в номер, мы лихорадочно занялись поиском инструмента и подручных материалов. Вспомнив о горничной, которая неровно дышала к одному нашему парню, было решено использовать это знакомство в нужном всем деле - предмет воздыханий был немед-ленно отправлен за электроплиткой, замеченной им в одно из посещений ее каморки.

  В результате нечеловеческих усилий нашего посланника, через несколько долгих минут у нас появилась электроплитка с чугунным блином, на котором литровый чайник в луч-шие времена закипал в течение часа.  Разделанное мясо вместе с овощами до поры до времени покоилось в сумке под кроватью, там же на полу, спрятанная от чужих глаз, стояла и плитка.  Приспособив на нее в качестве кастрюли накрытый картонкой эмалированный тазик, в котором устраивались мелкие постирушки, мы затаились в ожидании борща и проверки со стороны администрации.  Все было готово к приему высоких проверяющих лиц, прибытие которых ожидалось с минуты на минуту.  И они не заставили себя долго ждать!

  Стук в дверь и громоподобная команда «Немедленно откройте дверь!» прозвучали одновременно. Незакрытая на замок дверь с треском распахнулась, и на пороге во всей красе предстала та самая миловидная администраторша, которая принимала нас в первый день. На ее лице блуждала садистская улыбка типа «Ну,  что, попались?!  С вещами – на выход! Выселяю!». Обведя взглядом номер, и не заметив ничего подозрительного, она немного утратила свой воинственный пыл. Узрев торчащий из-под кровати пакет с овощами, она и вовсе успокоилась, вновь обретя вид вполне симпатичной женщины, может быть даже весьма приятной в определенном отношении. Но об этом позже, а пока предстояла борьба не на жизнь, а на смерть за обед под кроватью.

  Несмотря на всю нашу неустроенность, у нас были некоторые козыри в виде всяческого дефицита, в изобилии валяющегося на прилавках магазинов Чукотки, и совершенно от-сутствующего здесь, во Владивостоке. Таким козырем был растворимый кофе! За банку  растворимого кофе одесского производства можно было все - выше котировались только боны – чеки, выдаваемые вместо заработанной инвалюты. Предложив попить с нами кофейку, мы преследовали две цели – подружиться, насколько это было возможно, с ад-министратором, и заставить ее принести к нам в номер электрочайник. Минут через десять чайник запыхтел паром и мы, довольные и улыбающиеся, пили кофе, бросая недвусмысленные взгляды в сторону весьма миловидной женщины, однако прибежавшая горничная позвала нашу даму  встречать какого-то военного чина. Недопив чашку,  она сердечно поблагодарила нас за кофе и убежала работать, любезно оставив нам чайник. Время борща наступало неотвратимо!

  Вытащив  еле теплый тазик из-под кровати, мы начали колдовать над украинским борщом, кипятя воду в чайнике и сливая ее в тазик на еле дышащей плитке. Вскоре вода в нашей импровизированной кастрюле закипела, мясо отправилось в пузырчатую воду и картонная крышка удобно легла на цветастые кромки тазика, подгоняя процесс, источающий непередаваемый аромат мясного бульона! Уверенность в том, что в ближайшее время проверок не предвидится, придавало нам силы. Бульон кипел, пытался жить своей жизнью, выбираясь катронки, две пары рук торопливо резали овощи, понимая, что каждая минута приближает нас к катастрофе – манящий запах борща предательски  разносился сквозняками по гостинице со скоростью дыма на пожаре! Отсчет времени шел уже на минуты – вот-вот, еще пару минут! Еще совсем жесткая капуста... Ну, что? ... Готово? ... Нет, подожди, капуста …. Еще чуть-чуть ... Картошка? В норме! Свекла? В норме! Капуста? Ну, что у тебя, в самом деле?  Капуста, мать её... Ну, вот, наконец, чуть хрустит, самое то! Го-то-в-о-о-о-о-!!!!!

  Сделав последнюю пробу и выключив плитку, мы водрузили тазик на стол, нарезали хлеба и, жадно трепеща ноздрями, глотая скопившуюся слюну,  дожидались, пока наш старшой разливал спирт по стаканам. Горящие глаза, нетерпеливо подрагивающие пальцы, крепко сжимающие разнокалиберные ложки - все было готово к празднику живота! Оставалось дать последнюю команду. И она прозвучала из открытой двери, как гром среди ясного неба, заставив нас остолбенеть: « А чем это у вас здесь так пахнет? Похоже на борщ?! Когда это вы успели? – Администратор гостиницы, подбоченившись стояла в дверях, ее глаза горели адским пламенем.  – Какие же вы, однако, нахалы, господа офицеры! – в гробовой тишине подойдя к столу, она с удовольствием потянула носом. - А как пахнет! Предложите даме сесть и подайте ложку!