начало здесь http://www.proza.ru/2009/07/06/970
2
- Все равно, давай соглашайся, - настаивала Зулишка. - На войне есть раненные. Ты будешь раненным. Оксанка - доктором. Она будет делать тебе операции. Я не могу. У меня нет пальцев. А Оганик будет убитым.
- Ладно. Согласен. Только давайте здесь. Бабушка беспокоится, когда меня не видно, - согласился Адам.
Обрадовавшись, Зулишка побежала за остальными. Оксана не заставила себя долго ждать. На ней мешок из-под сахара. Грязью подружка нарисовала на ее спине огромный крест. Короткие неумело стриженые волосы Оксаны торчали во все стороны. Шея ребенка покрыта красными пятнами от укусов вшей. Ребенок часто почесывал себе виски и затылок обглоданными ногтями.
- Оганик! - обрадовалась она черноокому мальчишке. - Где ты был?
Переминаясь с ноги на ногу, улыбаясь, Оганес рукой показал на блокпост военных, который находился сразу за поворотом.
- Опять тушенка? - спросил Адам, вытягивая худощавую шею. - А когда ты принесешь сгущенку?
Оганес продолжал улыбаться и протягивал консервную банку. Зулишка забрала у мальчишки тушенку и всучила вскрытую жестянку из-под половой краски.
- Мы играем в войну. У нас есть раненый. Ты принеси воды. Будем лечить, - указала Зулишка Оганесу на огромную лужу. Затем задрала шерстяную кофту и достала из кармана пузырек с лекарствами. Она нашла этот пузырек в развалинах дома, в подвале которого они жили. Это стеклянная колба с таблетками валидола.
Уложив Адама на прогнивший мешок из-под картошки, который валялся недалеко, Зулишка впихнула в рот мальчишке все таблетки из стеклянной колбы. Дала запить водой, которую Оганик набрал из лужи. Приказала Оксанке лечить раненого, а сама повела кучерявого мальчишку на "расстрел".
- Ты только по-настоящему не умирай. Только немножко умри. И все. Потом, когда ты научишься говорить, то поведешь нас с Оксанкой на расстрел, - болтала девчонка и шла впереди, указывая место, где она собирается расстрелять "врага".
Ноги застревали в грязи. Большие сапоги то и дело сползали с ног девочки. Она остановилась. Один конец палки направила на Оганеса и застрочила языком.
- Тррррррррррррр!
Оганес стоял и улыбался.
- Дурачок, падай! Я тебя убила!
Оганес мотал головой и продолжал улыбаться. Зулишка не на шутку разозлилась. Вдруг, выкинув свой "автомат", присела на сырую землю и начала плакать. Оганес подошел к девочке. Дотронулся до ее плеча и, задрав куртку, показал свой "бронежилет", который он смастерил из промокшего куска картона.
Зулишка продолжала плакать. Мальчик присел рядом. Обнял своего «карателя» за шею и положил на ее плечо свою голову.
Девочка вытирала слезы грязной рукой, пальцы которой не шевелились. Она думала о том, почему у ее отца не оказалось того куска картона, который есть у Оганика. Почему ее папа упал и истекал кровью, когда к ним во двор ворвались люди в камуфляже. Почему они стреляли в папу и маму, а она стояла у крана и не могла пошевелиться.
Она боялась к ним подойти. А они не хотели слышать ее. Она просила маму дать ей покушать. Когда вечером во дворе появились чужие люди, ее взяли на руки и привели в подвал, в котором жили баба Жовзан, мама Тамара, безногий Адам, немой Оганик и подстриженная под мальчишку Оксанка. Проснувшись утром, Зулишка спросила бабушку, где ее родители.
Жовзан долго перебирала сухими губами.
- Малышка, они остались на войне.
- Я тоже хочу там остаться, - заплакал ребенок.
- Моя нога осталась на войне. Смотри, - услышала Зулишка голос за спиной.
На топчане сидел мальчишка с черными глазами. Он откинул в сторону ватное одеяло, а там только одна нога. Девочка медленно подошла. Дотронулась до целой ноги и спросила: «А когда она вырастет?»
- Когда закончится война. И волосы у меня вырастут. И Оганик научиться вновь разговаривать, - вставила Оксанка, которая как мышонок пряталась под своим одеялом и наблюдала за новенькой.
- И родители мои вернуться, - добавила Зулишка, тяжело вздохнув.
- Зули, Оганик! У меня самый настоящий больной! Ура! Аллах акбар! Чехи! Гады! Федералы идут! – кричала изо всех сил Оксанка.
Дети встали и побежали к ней. Адам корчился на земле и блювал. Он скрутился в колесо и пытался кричать, что ему больно.
- Живот! Живот! У меня болит живот! - плакал малыш.
Зулишка нагнулась за стеклянной колбой, в которой уже нет медикаментов, протянула руку к мальчику и сымитировала, будто делает ему укол.
- Я не хочу умирать. У меня еще не выросла нога, - плакал Адам.
Оганес вытаращил глазища на Адама. И вдруг побежал в сторону блокпоста. К новым друзьям, которые угощали его консервами.
- Оганик! Туда нельзя! Вернись! Оганик! - кричала Оксана.
Раздался взрыв. Взрывной волной девочек повалило на землю. На голову Зулишки упал кусок картона, который защитил Оганика от ее расстрела. Началась беспорядочная стрельба с блокпоста. Через несколько минут вокруг детей носились люди в камуфляже. Кто-то нес истекающее кровью тело Оганика. Офицер по рации вызывал подмогу:
- У нас раненый. Есть убитый. Нужен доктор.
Сидя на руках широкоплечего офицера, Оксанка весело щ****ала:
- Дяденька, мы играли в настоящую войну. У нас есть раненый и убитый.
Опять затрещала рация.
- Гудзон! Я - сорок первый. Ответьте! Что у вас?
- Сорок первый! Я - Гудзон! Докладываю! Играли девочки в войну!
- И как?
- Есть 200-ый и 300-ый!
P.S.
Жовзан с внуком живет сейчас в Финляндии. Нога растет. Правда, не настоящая. Но ходить Адам может. Тамара с Оксаной уехала во Францию, где их и нашел Висхан. Зулишку нашли близкие родственники. Но она умерла от воспаления легких, когда их задержали на границе с Ингушетией. Блокпосту тогда получил приказ временно не пропускать беженцев. Юнус так и не вернулся. Он пропал, словно провалился сквозь землю. Его машину нашли на выезде из Грозного. В багажнике «Волги» нашелся и чемодан. По косе узнали, кому она принадлежит. Юсуп воспитывает племянников. И ослепленный горем продолжает искать брата.