Купальская ночь (Мила Полякова) / Проза.ру

   Место, куда смельчаки держали путь, находилось на высоком холме, который выступал от большой гряды, покрытой густым еловым лесом. Его пустынные склоны были неприступны и обрывисты, кроме одного относительно пологого, спускающегося к реке, делавшей в этом месте крутой поворот почти под прямым углом. По сути дела, это была настоящая Лысая гора, так как на ней не росли деревья, кроме нескольких молодых берёзок и то, ближе к краям, но, чтобы не привлекать злые силы, люди предпочитали называть её Горбатой.
      Подниматься было удобнее через лес по множеству троп, сходящихся в одном центре. Солнышко поклонилось земле, и барыня со своей крепостной девкой, наряженные в одинаковые платья, шли, замирая от страха, раздвигая руками тяжёлые еловые ветки, из-под которых веяло хвойной прохладой, приятной в конце знойного дня. Достигнув вершины, они убедились в правильности поговорки, что «не так страшен чёрт, как его малюют». Всё было чинно и благородно. Они очутились на открытом светлом месте, под их ногами расстилалась долина извилистой реки. У пологого склона лежала огромная кладь брёвен, обложенных хворостом с шестом посередине, на котором было прибито большое колесо. Посередине и в стороне были заготовлены два костра поменьше. Между ними девушки водили хоровод и пели песни, молодцы находились неподалёку, нарядно одетые. В центре круга танцующих был вкопан огромный шест, наряженный лентами и цветами. Опершись на него, стояло трогательное зелёное чучело, сделанное из веток, перевитое разноцветными тряпицами.
   - Это Ярило, - объяснила Елена. – Пойдёмте, графиня, в хоровод.
   Натали вошла в ряд танцующих, держась за руки других и стараясь подпевать, не зная слов. Размеренные кругообразные движения, когда вид тёмной чащи сменялся голубыми далями с розовеющим небом, внесли в смятенную душу Натали упокоение, которое она давно искала. Но вдруг всё неожиданно оборвалось. Кто-то из девушек, как ей показалось, нарочно задел ногой чучело, оно упало. Тут поднялся невообразимый крик и вопль. Все бросились к кукле с криками «Ярило умер!», трясли его из всех сил, чуть не обломав ему зелёные руки. Обезумевшие плакали, рвали на себе волосы, некоторые же наоборот хохотали до упаду, катаясь по траве. Было заметно, что многие уже изрядно выпили горячительного напитка. Ей почему-то было жалко это несчастное, пусть и неживое существо. После неудачных попыток его оживить, решили устроить пышные похороны. Делали это по старинному славянскому обычаю на погребальном костре. Похоронное шествие в слезах и грустным пением понесли «тело». От этого лицедейства Натали стало не по себе, она даже пожалела, что пришла туда. В небо поднялся чёрный дым, возвестив всем честным христианам, что на Горбатой горе опять собрались греховодники. Однако никто их особенно не осуждал. Даже, наоборот, с грустью вздохнёт иная сто раз битая мужем баба с отвислыми грудями, вспоминая, как будучи молодой и стройной с гладкой белой кожей впервые познала радости любви в купальскую ночь и зачала своего первенца.
   После похорон Ярило, на чьё место встал Дажьбог, начались весёлые поминки.
   - Смотрите, графиня, жрец идёт, - толкала служанка под локоть хозяйку.
   К пепелищу вышел маленький сухенький, белый, как лунь, старичок, на половину вросший в землю.
   Да это же наш Пантелеймон! – вскрикнула графиня. – Ах, он старый плут! Лежит вечно за печкой, тихенький, больной, безобидный. Голосочка не слышно. Сколько раз ему мази от болей в спине и ногах посылала. А он, видите ли, верховный жрец!
      Он стоял такой величественный и торжественный, упиваясь своей властью и значимостью, как только это может делать человечек ростом с десятилетнего ребёнка. Перед ним стояли торбы со всякой снедью и огромный котёл с хмельным напитком. Каждому он давал откусить от каравая, а затем пускал по кругу братину, сопровождая действо пением неизвестно откуда взявшегося могучего голоса:
«Влике Всебожье пославимо,
   Якоже пращуре наше молихом,
   Трижь воспоемо славу велику,
   Роду словенеску, отцем а дедом,
   Кие ве Сварзе бо суте.
   Славу Дажьбу воспоемо,
   .......................
            Слава!»*

      Когда чашу передали Натали, она хотела отказаться, но жрец, сделав вид, что не узнаёт её, неумолимо потребовал выполнения обычаев, чтобы не оскорбить своим отказом присутствующих. От выпитой медовой браги у женщины закружилась голова, и всё предстало в другом свете. Все стали такими хорошими и милыми, хотелось брататься и целоваться со всеми, что некоторые и начали незамедлительно делать. Ноги сами понесли в хоровод вокруг осиротевшего шеста. Разгоряченные напитками девы пели звонкими голосами:

"На Купало, на Купало –
На Купало, на Купало –
На Купало, на Купало
- Там девчонки в лес ходили
Себе Огонь наложили
Там их полночь и застала.
Ночка мала, купель моя
- Там девчонки в лес ходили
Себе Огонь наложили,
Там их полночь и застала
…На Купало, на Купало,
Там девчонки в лес ходили,
Себе Огонь наложили,
Там их полночь и застала."**
      Перед Натали кружились лица, и вдруг, совершая очередной цикл вращения, её взгляд вырвал из толпы восторженное лицо Аркадия. Он стоял, прислонясь плечом к берёзе, жадно пожирая хитро прищуренными глазами по-новому открывшемуся ему взывающую к любви женщину с изящной фигурой, облаченной в славянское платье, не изменяющее естественность формы при помощи европейских ухищрений: утяжек, складок и оборок.
      «Мой братишка,
      Уж от боли сердце млеет,
      А умру я, мои братья,
      Закопайте в огороде
      И посейте три травинки,
      Как приедут мои братья
      Будут землю ту орати,
      Меня будут вспоминати:
      «Тут лежит наша кровинка,
      тёмна ночка, сестра наша» –
      Ночка мала, купель моя
      - Ночка мала, купель моя
      Ночка мала, купель моя
      - Ночка мала, купель моя
      Ночка мала, купель моя
      - Ночка мала, купель моя…» *** (*,**,*** - народные песни)

   Аркадию, как и большинству молодых людей, надоело только наблюдать за красующимися девицами, им захотелось тоже поразвлечься. Он стремительно ворвался в центр хоровода, разбив его, вырвал из земли шест, защищаясь от девиц, напавших на него со всех сторон. Если бы не подоспевшая во время подмога, то он не справился бы со своей трудной задачей. Поднялась суматоха, Аркадий бежал к краю обрыва со своим трофеем, и только его могучая сила помогла ему размахнуться и бросить его так, чтобы он упал в воду, несмотря на то, что на его плечах повисли две упитанные девицы. После он схватил их обеих за полные бока, и те огласили окрестности громким визгом. Успокоившись и помирившись после «сражения», закрепив перемирие хмелем, молодёжь ждала, что будет дальше.
      Жрец тем временем давно трудился, добывая огонь путём трения сухих деревянных палочек. Наконец, когда это ему удалось, он передал горящий факел совсем юной жрице любви со словами: «Молода-молодица, разожги купальницу»!
      Вокруг разгоравшегося костра опять начал собираться хоровод. Когда огонь добрался до колеса, его столкнули шестами, и оно покатилось к реке по пологому склону под ликующие крики захмелевшей толпы.
   Завершались игры выбором пары. В результате всех испытаний, Аркадий и Натали вновь и вновь оказывались вместе. Молодые люди встали отдельно. Девушки, выбирая себе дружку, подбегали, ударяли парня по плечу, и пускались от него наутёк, давая себя, конечно, поймать. Можно только представить, как медленно «бежали» те пары, где парню не приглянулась девица. Но у него был ещё шанс избавиться от неё при прыжках через последний костёр. Только здесь Натали заметила Никиту. К нему подбежала хорошенькая рыженькая вся в веснушках задорная девица, и он понёсся за ней с такой прытью, что Натали разразилась весёлым смехом. Захваченная общим весельем, она хлопнула по плечу Аркадия, опередив Елену, которую она попросту не заметила и чуть не сбила с ног, и они тоже совершили пробежку, закончившуюся также смехом, объятиями и распитием ещё одной чаши.
      Жрец вручил всем парам любовные обереги и веточку, за концы которой, они должны были держаться при очищении огнём. Перед костром выстроилась длинная очередь. Существовало поверье, что, если парню и девушке суждено быть вместе, то во время прыжка они не разъединятся.

      Была одна из самых коротких ночей в году. На небе, освещённом зарёй, совершающей своё путешествие по северному краю, едва проглядывали звёзды. От тёплой воды поднимался туман в виде столбов. «Это русалки выходят из воды».
      Вдруг с холма начала спускаться молодёжь. Они несли свечи. Клали свои венки, кто просто в воду, кто на маленькие плотики с закреплёнными на них свечами, загадывая желания и наблюдая за их продвижением по реке.
            Но поднималось солнце, закончилась волшебная купальская ночь.