Народоволец Петр Угрюмов стоял напротив пустой полицейской будочки и жадно курил папиросу. Левая рука революционера за обшлагом куцего пальто сжимала бомбу. Царской кареты не было...
Дворник Иван подметал трамвайные рельсы, усыпанные конскими «яблоками».
«На царя похож!» — с неудовольствием подумал народоволец Петр, рассматривая бородатое лицо дворника.
«Сицилист, наверное... — подумал дворник Иван, бросая хмурый взгляд на человека в куцем пальто. — Развелось их сейчас, понимаешь!»
К остановке подошла юная парочка. Юноша что-то громко говорил девушке. Красная от возмущения девушка отвечала коротко и резко.
«Ссорятся, — подумал Петр. — Тоталитаризм в стране вот и ссорятся…»
«Волю народу дали! — вздохнул Иван, исподлобья посматривая на влюбленную парочку. — Хоть дерись на улице, никто внимания не обратит».
Парочка на остановке перешла на крик.
Дворник Иван размахивая метлой, направился к молодым людям. Те попятились друг от друга, давая пройти дворнику. Иван остановился между молодыми людьми и не спеша, прикурил цигарку.
— Ты просто дурак! — сказала девушка спутнику, выглядывая из-за могучего плеча дворника. — Я никогда тебе этого не прощу!
— А я... — начал было юноша. — А я...
— У вас закурить нету? — окликнул Петр молодого человека.
Пока, осторожно придерживая бомбу за пальто, Петр прикуривал от сломанной в сердцах спички, дворник Иван, размахивая метлой, отогнал девушку подальше.
«Пусть остынут немного от этой... Как бишь ее?! — подумал дворник. — Ну, от свободы этой дурацкой, короче говоря».
«Главное, чтобы не подрались, — решил Петр. — У нас вчера на сходке опять до кулаков дошло. А все почему? Свободы нету!..»
Девушка обошла дворника. С решительной гримасой на красивом лице она направилась к своему жениху.
«Сидели бы лучше дома, — размышлял про себя Иван, направляясь следом за девушкой. — Детишек рожали. А то, ишь, свободу на улицах им подавай. Да тут, на улицах, одни жулики и сицилисты!..»
Петр осторожно дунул на спичку. Девушка назвала жениха донжуаном. Юноша не смог ответить, потому что чиркал о коробок очередную спичку.
Дворник Иван провел метлой по подолу платья. Девушка ойкнула. Петр, наконец, прикурил и спросил юношу, как пройти на Третью Гороховую улицу. Юноша объяснял крайне сбивчиво, потому что ему то и дело приходилось переходить с места на место, уворачиваясь от вездесущей метлы дворника.
«Любовь — она ведь как свобода... — почти не слушая молодого человека, размышлял про себя Петр. — Рабы не любят!»
«Детишек рожать нужно, детишек! — думал Иван, прицеливаясь метлой на лакированный ботинок жениха. — Тогда и на ерунду времени не будет».
Парочка отбежала в сторону и возобновила свой яростный диалог. Девушка замахнулась зонтиком. Молодой человек закричал, что если она его ударит, он никогда не простит.
«Метелкой в них, что ли, запустить?» — подумал Иван.
Петр вздохнул и сунул окурок за ворот. Под пальто что-то тихо зашипело. Петр коротко взмахнул рукой, и в пустую будку городового, на противоположенной стороне улицы, полетело что-то черное и искрящееся... Взрыв получился такой силы, что с будки сорвало крышу. Влюбленная парочка присела от страха. Сверху посыпались щепки, клочки соломы и кусочки стекла.
— Держи сицилиста! — первым заорал дворник Иван.
Петр побежал. Сзади, размахивая метлой, прыгал дворник Иван.
— Да здравствует свобода! — оглянувшись на дворника, крикнул Петр.
— Поймаю — убью, сицилист! — пообещал дворник.
Петр нырнул в проходной двор. Следом за ним исчез дворник.
Влюбленная парочка ожила и перестала быть похожей на статую.
— Миша, ты живой?! — трагическим голосом спросила девушка.
— А ты, Машенька?!
Девушка заплакала и уткнулась в плечо юноше.
— Ну-ну, глупенькая! — ласково шепнул ей в ушко Миша. — Хватит, пожалуйста... Ведь все же обошлось.
— Я так испугалась...
— Подумаешь! — снисходительно улыбнулся Миша. — А здорово жахнуло, правда?.. Это социалисты за свободу борются.
— Глупо! — сказала девушка.
— Ну, знаешь! — молодой человек приободрился — Я бы вот тоже... Как это... Тоже, наверное, смог бы вот так за свободу!
— Ты — дурак! И свобода твоя дура!.. Я ребеночка хочу!!
...Мимо быстро промчалась царская карета. На молодых людей, которые стояли на замусоренной мостовой и жарко спорили, никто не обратил внимания.