С правой я, допустим, договорился.
А вот левая нога потребовала таблетку.
«На, жри, жри, Подавись!»
Покачался я на своих красивых и отправился в зал.
Естественно!
Работа существует только для меня, да для Светки с Катькой.
Светка медитирует, левая нога под себя, правая – за голову.
Катька делает вид, что растягивается у зеркала.
Морду ко мне целиком не поворачивает, старается только левой частью. Дура не понимает, что у зеркала стоит.
Подлетаю к ней, цап за подбородок.
- Светка, сука! Убью!
Синячище не замазать, не заклеить.
А эта дрянь, будто её и не касается, правую ногу под себя, а левую за голову.
Что с ней делать?
- Она больше не будет, – заныла Катька.
Понятно, сначала сцена ревности, потом мордобой, не удивлюсь, если пяткой, так как кореянка Светка как раз по пояс самой настоящей блондинке Катьке, теперь она готова ей всё простить!
«Да поубивайтесь вы, но не на работе же!»
Когда её Светка в первый раз привела, у парней челюсти на пол посыпались.
Шортики, выше некуда, кофточка, из которой бюст, минимум четвертого размера, вот-вот вывалится, наивно-простодушные глаза, и жвачку жует.
- Игорь Сергеевич! Можно, Катенька посидит на репетиции?
Глянул на парней, а у тех слюна так и капает, кивают мне, подмигивают.
Против я разных друзей-гостей на репетициях, но от девицы таким секси несло, что зародилась у меня идиотская мысль.
- А что наша Катенька умеет? – Ласково так спрашивают.
Глазищи свои коровьи на меня уставила, а потом беспомощно на Светку смотрит.
А Светка её от меня оттесняет, загораживает:
- У неё юношеский разряд по гимнастике.
Ясен перец! У меня тоже юношеский разряд.
- Ну, красавица, пройдись!
Всё ясно. «Ты не пой, ты только ходи!»
Танцевать Катьке было категорически противопоказано, но когда она выходила на сцену, в зале кончали все мужики, даже те, кто уже сто лет, как в геи записался.
Я придумал для них номер. Будто Катьку злые дядьки привязывали к шесту, а Светка-ниньзя выделывала вокруг свои фантастические па с мечом и нунчаками, освобождала её.
Успех был охренительным.
Естественно, каждый, а, если с баблом, то сам Бог велел, жаждал переспать с Катькой.
Но она любила только Светочку-солнышко, которая её ни на секунду из поля зрения не выпускала, да еще и поколачивала в гневе.
И я постоянно был перед выбором: выгнать их к чертовой матери, или в самый-распоследний раз оставить?
Так попробуй такую выгнать, Катька на всех наших афишах,– лицо группы.
- Игорь Сергеевич. Вы что-то сказали?
- Это что? – показал я на синячище. – Ты опять за свое? Хочешь из группы вылететь?
- Игорь Сергеевич? Ну, пожалуйста!
- А!!! Делайте, что хотите, чтобы вечером синяка не было, – махнул на них рукой.
Так! Появляются голубчики!
Вчерашняя премьера, точнее, то, что было после неё, на мордах написано.
Не можете петь – не пейте!
Будем опохмелять.
Через сорок минут уже и дыхание у них появилось, и глазки заблестели
Пора делать перерыв.
- Игорь! А может так будет лучше?
О! Уже идеи в головушках появляются.
Мне бы тормознуть, послать на три буквы, но я, идиот, милостив.
И эта ****а, мой прима Валерка, изячно подскочил, а затем, поскользнувшись, рухнул на пол.
По началу мне стало смешно – действительно, прикольно. Но вставал он явно не на аплодисменты, как-то боком, с виноватой улыбкой.
И это – за пять часов до выступления.
- Цел? – Спросил я сквозь зубы.
- Да, да. Все под контролем, – и захромал к скамейке.
- Кто хочет повторить? – и хихикающие парни притихли.
- Репетировать, репетировать! Миша, врубай музычку! – А сам направился к скамье.
- Ну, что у тебя?
- Нормально, до свадьбы всё заживет, – морщась и растирая ногу от стопы до колена, хорохорился Валерка.
- Ну, до свадьбы – меня не устраивает, – кинул взгляд на настенные часы, - Должно зажить за четыре часа двадцать три минуты.
Ну, а через пять часов ему было лучше изображать колонну, или фонарный столб, так как передвигался он вприпрыжку, морща лицо при каждом движении.
И это при трех соло в программе.
Пришлось срочно, на ходу переделывать программу, отдавая соло Лешке, который давно рвался в примы, но не было в нем Валеркиного драйва. Если девицы визжали, только Валера плечом поведет, то Лешкины ужимки и прыжки оставляли их равнодушными.
Публика жевала отдельно, парни на сцене вертелись отдельно.
Оживились на «Спасении блондинки», но это только пятнадцать минут из двухчасового шоу!!!
Пушистик заламывал ручки и трагически шептал на ухо: «Это провал! Это провал!»
Вдруг он дернул меня за руку и умоляюще зашептал:
- Дай?! Дай своего морячка?
- Олег! Ты ахуел? – отбрил его категорически.
- Я на колени перед тобой встану, хочешь?
- Тут парень один просится. Завтра его посмотришь, он – профи. А сегодня спасай, а? Ты же знаешь, какая конкуренция. Спаси?!
На сцене троечка ковбоев танцевала нечто как бы ирландское, притаптывая каблуками. Сапоги-то шили на заказ, обычные после номера можно было выбрасывать.
Пританцовывая, ковбои по очереди солировали, избавляясь от разных частей туалета. Как им не хватало Валерки, заводившего и зал, и остальных «танцоров». Поубивал бы их на месте.
И тут на сцену полез из зала седой морячок с кружкой пива.
Его попытались задержать, но он прорвался и начал куражиться - парни, мол, и танцевать не умеют.
- Ну, так покажи! – Подзадорили его «ковбои».
Тут морячок отхлебнул пивка, торжественно вручил подержать кружку и попросил поставить «Яблочко».
Как-никак, город у нас портовый, почти морской. Конечно, в зале нашлась пара-тройка зрителей, которые морячка свистом поддержали.
И пошел моряк по кругу, коленца разные выделывая, да ковбоев подзадоривая.
А те пытаются повторить, да под общий, ура, уже общий, смех зала, косолапо у них получается.
Парням остается только морячку похлопать, да вот Леха ему с вызовом:
- А ты стриптиз танцевать не умеешь.
А морячок раззадорился, разухарился, кураж поймал.
Не остановить его.
Хватает Леху за руку, тащит в центр площадки и кричит оператору:
- Танго! Смэртельный номер!
Слава богу, Ляксей знает тангО, не зря его учил.
- Скатерть мне! – Требует моряк. Официант притаскивает то, что надо, большую, желтую, с кистями.
Тут главное, не потерять ритм, иначе зал остынет, потеряет интерес.
- Срам тебе прикрыть, – поясняет морячок, оборачивая скатерть вокруг Лехиного пояса.
Дальше всё, как по маслу!
Моряк крутит и вертит ковбоя немилосердно, зал вопит и топает ногами.
Парень заводится не по детски, кажется, что готов отдаться прямо сейчас, принародно.
К финалу танго на морячке одни семейные трусы. Последняя поддержка, и голый ковбой у меня в ногах.
Я подхватываю скатерть и заворачиваюсь в неё. Парни подбирают одежду. Беру свою кружку и отправляюсь чокаться со зрителями, встречающими меня бурными, продолжительными аплодисментами. Полуголый Лешка, верной Гюльчетай, несет за мной клеши и матроску.
Обойдя зал, скрываюсь за кулисой и попадаю в объятия продюсера.
- Гений! Спаситель! Ты послушай, что творится!
На секундочку бы только он почувствовал, что творилось в моих переломанных ногах. Боль сплющила меня в один комок.
Выдохнул, сцепил зубы и вразвалочку вышел на поклон.
Пока раскланивался, ребята уже переоделись для цыганочки. Ну, она всегда проходила на бис, так что я был спокоен, если не думать о боли, начавшей постепенный захват тела.
- Найди мне тачку, – попросил Олежку.
Сидеть еще можно было, но ведь надо из такси выйти. Как жаль, что везут только до подъезда. Собрав волю в комок, на счет три распахнул дверцу и сделал шаг.
Как я понимаю бедную Русалочку.
Таксист рванул с места, хотя и размечтался я, что выйдет из машины и догадается помочь.
Ща-а-а-с!
Серой тенью от стены отделился он. Да это же мой вчерашний гость. Но сил на него просто не было, и я захлопнул дверь подъезда, отсекая.
Можно было дать слабину и опереться на его плечо, но... ненавижу, когда меня жалеют... До третьего этажа - шесть лестничных пролетов, как-нибудь доберусь...