AL.EX – Олег Никогосян
Аромат
Строчки национального поэта Егише Чаренца
«...Весь мир пройди, но
Белее Арарата – вершины нет !..»
,-помнит каждый армянин всю свою жизнь, куда бы его
ни забросила судьба...
Автор
К
оньяк действительно был настоящий – четырехзвёздочный «Арарат» в плоской пол-литровой бутылке, как и обещал Старая Перечница(так,в шутку, называл себя он сам, мой партнёр по спорту – пожилой армянин из Еревана, несомненно с большим жизненным опытом, но не любящий о себе рассказывать).
В один из берлинских воскресных дней, после трехчасовой приятно-утомительной игры в бадминтон в спортивном зале на Ораниенбургерштрассе я пригласил Старую Перечницу зайти в ближайшее кафе и попить пива. Но он ждал домашнего телефонного звонка и предложил поехать к нему, попробовать армянский коньяк. Жена с дочкой находились в отъезде, спешить мне было некуда, и я согласился, тем более что армянский коньяк мне довелось пить лишь однажды, давно, я не помнил его вкуса, но конечно же был наслышан.
- У каждого, разумеется свой выбор, - рассказывал по дороге Старая Перечница,- но наш коньяк резко отличается от других: в нем нет крикливости греческой «Метаксы», вычурности «Хенесси», тонкости «Камю», категоричности «Рене Марти», прямолинейности «Наполеона», ну а коньяки бывших союзных республик – не входят в область серьезной конкурентности. У него специфической всеобволакивающий вкус, благодаря конечно же, в первую очередь местной родниковой воде, которой разбавляют коньячный спирт. Именно уловив для себя это отличительное качество, братья Шустовы и рискнули своим капиталом, запустив в производство в 1871 году знаменитый ереванский коньячный завод, не убоявшись вступить в конкуренцию с законодателями коньячной империи – французами. Однако, несмотря на отменные вкусовые качества, жесткие правила маркетинга и тогда не позволяли легко пробиться на международный рынок, а без этого все оборачивалось себе в убыток. Тогда был предпринят рискованный ход, с дополнительными затратами. Усилиями агентных контор на территории Российской империи за короткий промежуток времени были подобраны несколько десятков пар красивых молодых людей обоего пола в возрасте до 30 лет, с приятными манерами, и владеющими основными европейскими языками. Их задачей было в модной одежде шумно проводить время в лучших ресторанах Европы , щедро оплачивать свои пиршества, а под конец на десерт заказывать армянский коньяк, как самый изящный в мире. Официанты, метрдотели и хозяева ресторанов выражали свое сожаление в отсутствии такового. Тогда перед уходом гости благодарили за прием, и обещали прислать пару бутылок в дар ресторану, чтобы последующие посещения были более приятны при наличии армянского коньяка. Коньяк присылался, дегустаторы убеждались в его качестве, а владельцы начинали искать пути его приобретеня, так как спрос умело подогревался последующими визитами других клиентов.
- А какие из ваших коньяков считаются лучшими,- спросил я.
- Звездочные коньяки (в свое время известный «Три звездочки») хороши, но срок их выдержки не превышает 5-ти лет. Из старых марок это «Двин», любимый коньяк Черчилля, из последующих «Юбилейный», «Праздничный», «Ахтамар», «Наири», «Васпуракан». Крепость коньяка колеблется от 40 до 43 градусов; выше 44-х вкусовые
-
2
качества меняются. Однако имеется единственный прецедент – коньяк «Ереван»- 53°, который был изготовлен по указанию Сталина по просьбе любителя коньяка Папанина, перед его экспедицией на Северный Полюс, так как ниже 50° там все замерзало.
- Да, недаром эта ваша национальная гордость.
- Честно говоря, я не думаю, что пищевой продукт является национальной гордостью. Определенную славу он нам принес, благодаря почину русских коммерсантов, а мы его не уберегли и продали завод года два назад французской фирме, которая выпускает его под названием армянский нояк. Качество, правда, прежнее. Но все равно здесь в русских магазинах я не рискую его покупать – слишком много фальшивок развелось.
А этот мне прислал мой друг Рубен через земляка. Я его пробовал, потому, что не годится угощать гостей чем-то, что не на высоте...
Маленькая двухкомнатная квартирка на пятом этаже была уютной и чистой. О привязанностях хозяина свидетельствовали большая репродукция Дали в коридоре, нарочито подвешенная наискосок; в гостиной – две картины с восточными мотивами, на полке миниатюрный оранжево-красно-синий трехцветный армянский национальный флажок на подставке рядом с памятной медалью о Спитакском землетрясении 1988 года. Над телевизором на стене большое цветное фото двуглавого Арарата, который сами армяне называют Масис.
Закусывали мы нехитрой, но вкусной едой: Фаршированными маслинами, варенными яйцами, зеленью, бастурмой, соленым сыром «чанах», заворачивая кусочки в дурум тонкого хлеба лаваша, а также лимоном и виноградом. Сам хозяин пил испанский херес, а мне усердно наливал в маленькую серебряную с позолотой старинную рюмку, покрытую оригинальной вязью орнамента. Я смаковал коньяк маленькими глоточками, разглядывая узоры на рюмке.
- Это бабушка раздарила свои внукам из своего свадебного сервиза ручной работы, который ей, среди прочего, подарил мой дед ...
- А какие-нибудь дедовские реликвии сохранились? Кем он был?
- Сохранились две реликвии. Большой тяжелый портсигар из чистого серебра, на лицевой стороне которого в правом верхнем углу припаяна маленькая золотая пластинка с изображением сердца и креста с крохотным вкрапленным рубином в центре. Портсигар перешел ко мне от отца по наследству. Уезжая, я оставил его брату, чтобы он передал моему племяннику, как продолжателю нашего рода по мужской линии.
А дед был, в общем-то, сельчанином, хотя в последние годы работал в Ереване. Для своего времени весьма образованным, грамотно владеющим и русским языком. А последняя реликвия, это, пожалуй, ксерокопия его письма. Если интересно можешь посмотреть.
Письмо было на русском, без грамматических ошибок, написанное отчетливым почерком с элементами каллиграфии.
« Народному Комиссару Внутренних Дел Союза С.С.Р Гражданину Берия.
От з/к Н. Егора Петросовича личное дело № 204238 Ташлагпункта.
Жалоба
11 февраля 1938 года органами НКВД Армении был арестован в Эривани и Спец.тройкой при НКВД приговорен к 10 годам ИТЛ.
Следователем были предъявлены следующие обвинения:
1) В прошлом имел кулацкое хозяйство
2) В 1927 году был лишен прав голоса
3) В прошлом принадлежал к партии Дашнакцутюн.
Следователь не заинтересовался выяснением правильности предъявленных мне пунктов обвинения, подошел к делу формально и ограничиваясь одним единственным допросом (26/II 38г.) счел дело законченным.
Меж тем дело обстояло так.
1) Действительно, до 1923 года, хозяйство моего отца до раздела между сыновьями могло быть признано кулацким, и то лишь в местном масштабе , однако в марте 1923 г. Судом был произведён раздел этого хозяйства на три части, из коих одна досталась мне, как одному из сыновей отца моего, каковая часть местными органами официально была признана средним зозяйством (об этом имеется соответствующий документ).
3
2) Действительно и то, что в 1927 г. По недоразумению на основании неправильных сведений сельских органов я был лишён права голоса, как кулак, но на основании моего протеста высшим органом дело моё было подробно расследовано и через шесть месяцев я был полностью восстановлен в правах, как середняк (об этом также имеется соответствующий документ).
3) Что касается принадлежности моей к армянской национальной партии Дашнакцутюн, заявляю, что действительно, с 1907 по 1914 год, я, как и большинство крестьян нашего села, вносил ежегодно в пользу названной партии по 6 рублей в год, однако не только не являлся активным или идейным членом этой партии, но даже не имел никогда членского билета.
Таким образом, из изложенного видно, что я, не будучи никогда кулаком, ни эксплуататором, не мог быть социально вредным элементом, а также принимая во внимание мою формальную принадлежность к партии Дашнакцутюн в прошлом, не мог быть и антисоветским элементом.
Это я доказал честной моей последующей работой в совучереждениях, начиная с 1929 года по день моего ареста. Ныне мне 55 лет. Здоровье слабое (у меня боли в позвонках и ревматизм); врачебная комиссия признала меня только к легкому труду.
Сообщая о вышеизложенном, настоящим прошу год уже моего заключения считать достаточным за мое прошлое, войти в положение моей семьи, состоящей из 5 душ, единственным кормильцем которой был я, и сделать распоряжение об отмене решения тройки и освободить меня.
Я уверен, что последующей моей честной работы еще раз докажу мою преданность Родине.
31/I – 1939 года. Адрес мой: Ташкент, I-ый Ташкентский пересылочный лагерный пункт з/к Н. Егор Петросович (л/д № 204238)»
- И какова была дальнейшая судьба? – спросил я.
- Из лагерей он не вернулся. Известий о нем никто из родных не имел. Все сведения были закрыты. Из 6-ти его сыновей и дочерей к 1996 году никто не дожил. Как прямой родственник, используя свои связи, я получил доступ к личному делу деда в архивах бывшего КГБ.
Оттуда я сделал копии этого письма, приговора Тройки на одном листе, а также справки республиканской прокуратуры, о том, что Решением от 30 марта 1993 года, мой дед, 1885 года рождения, уроженец села Мола Баязет Октемберянского района, «признан реабилитированным».
В деле имелась и справка следователя о доносах трех односельчан, где они подтверждали антисоветскую деятельность подследственного. А оригинал письма деда был переслан из ИТЛ с сопроводиловкой для приобщения к делу. Но с этих документов сделать копии я не мог.
Я часто размышлял, почему он написал это письмо,- ведь с его незаурядным умом он не мог не понимать о безнадежности жалобы... Сейчас, конечно, легко теоретизировать об этом. Кто знает, как бы мы вели себя на его месте ...
- Скажите, а Вам не хотелось найти тех односельчан?
- Не знаю. Но судя по тому, что они были его сверстниками, то уже давно умерли, а устраивать кровную вражду с их потомками не было смысла.Понимаешь, одно дело, когда исторические трагедии, как захватнические войны, потеря государственности, порабощение, жертвы геноцида ,- навязывается и осуществляется извне, чуждым окружением... Другое – всё исходит от своих...
Наш разговор поменял тему. Старая перечница наполнил мне очередную рюмку, а сам закурил свою трубку. Я задержал глоток во рту и медленно проглотил, восхищаясь ароматом.
- Это просто приятный букет, а настоящий аромат там... – Старая Перечница неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.
В открытое окно доносился колокольный перезвон из виднеющейся поблизости католической церкви, а за ней вдалеке был заметен шпиль телебашни на Александерплатц.
Берлин, 29.09.2003