Белый. Сумма всех цветов. Братская могила цвета. Все вокруг было белым – деревья, земля, крыши домов – под тяжелыми серыми тучами это белое покрывало напоминало саван, милосердно укрывший мерзость разложения от посторонних нескромных взглядов. Панельные стены дома – бывшие грязно серыми, тоже покрылись этим белым налетом.
Белый цвет проник и в дом – завладел волосами старика в кресле, стал цветом его кожи, почти захватил его глазам, выцветшие от красок мира. Чего белому никогда не удавалось – это хоть чуть-чуть приблизиться к теплому, радостному пламени камина. Старик сидел в кресле, закутавшись в теплый коричневый плед, в надежде, что столь близкий живой огонь сможет хоть на время прогнать завладевший всем холод.
Слева – журнальный столик, с отливающим серебром подносом, на котором – остывающий в чашке – тоже белой – недавно сваренный кофе. Огонь в камине и кофе, ни в коем случае не растворимый – столь обыденные вещи с некоторых пор требовали совершения подвига. Спасибо соседу, любезно наколовшему дров – но, так или иначе, на то, чтобы перенести их из подвала к камину уходила пара часов. А путешествие с подносом от кухни до кресла в каминном зале – вообще превращалось в полный опасностей путь, требовавший отваги и смекалки.
На пути от кухни к любимому креслу непреодолимым препятствием высились две ступеньки, преодолеть которые с подносом в руках представлялось неразрешимой задачей… Спасало ситуацию лишь одно – справа от ступенек была площадка перед винтовой лестницей на второй этаж – ставший с недавних пор своего рода «Terra incognita». На эту площадку заблаговременно следовало поставить табурет. Тогда задачка решалась – в три этапа. Сперва от кухни до ступенек – поставить на табурет поднос, опираясь на прикрепленное справа перильце преодолеть ступени, и, взяв поднос в руки, проследовать в кресло. Подвиг завершен, можно наслаждаться жизнью.
Он сидел в кресле, положив на колени закрытую книгу, и смотрел в огонь. Читать было уже ни к чему. Слова, предложения, тексты – в них не было ничего нового. «Не суди книгу по обложке» - совет молодым. С опытом приходит важное умение – ясно видеть, что новые тексты ничем не отличаются от старых, и что перестановка слагаемых не меняет суммы, а перестановка слов не изменяет смысла.
Одиночество. Долгое, почти вечное. Огонь, танец теней на стенах, и танец воспоминаний – более ничего. Воспоминания стали похожи на тени – память с некоторых пор перестала хранить ему верность. Иногда ему казалось, что возле кресла лежит пес – но никакого пса давно не было. Прошлое превратилось в туман, в котором изредка раздавались приглушенные звуки, да краешком проходили призрачные образы. И эта нелепая, забавная и несчастная женщина, называемая его женой. Она любила зиму. Любила хлопья снега, пушистого и ласкового. Ему же зима доставляла почти физические страдания. Холод снаружи причинял боль – возможно, потому, что слишком много холода было внутри. Он был с ней до конца. Сколько лет прошло со дня ее смерти? И почему у них не было детей? Ответы были, но туман не позволял их увидеть. Слишком давно. Слишком много долгих зим, разделенных почти незаметными вкраплениями лета.
И эта зима – невероятно, бесконечно долгая. И хлопья снега, медленно кружащиеся в свете фонаря, укрывающие воспоминания. Надо выйти на улицу – тогда снег укроет и его. Надо позволить этим нежным объятьям захватить себя – и тогда, возможно, холод снаружи сможет убить внутренний холод – его вечного спутника. А весной - как последний подарок – два подснежника расцветут в глазницах. Он знал, что так не бывает, но верил, что будет именно так. Только нежная, успокаивающая вера сможет исцелить нанесенные острым мечом знания раны. Зима была слишком долгой. Пора идти.