С нашими зверями постоянно что-то случалось. Мурка не перенесла переезд в новый дом, долго болела, а потом ушла. Дружка загрызла здоровая собака-каннибал, через несколько дней, та же участь постигла добрейшего и милейшего кота Котю. Котенка Даренку, подобранную на улице, мы так и не смогли выходить. Кошка Муся заболела лишаем, редкая умница пёс Рэм погиб от чумки, два одинаковых кота Макс и Вакс нежно по-братски любившие друг друга, ушли один за другим и пропали. Мурка-2 сошла с ума от перелома тазобедренного сустава. Мымрик сам пришел, сам же и ушел… Я не хотела больше никого брать, я устала оплакивать своих питомцев, перестала надеяться, что кто-то приживется надолго. Как у человека родившегося и выросшего в городе, мое трепетное отношение к животным слегка выходило за рамки обычного отношения деревенских жителей, для которых важнее корова, чем собака или кот, поэтому меня мало кто понимал в моем отчаянии. Ну, пропал кот, подумаешь, возьми пару-тройку котят, кто-нибудь да выживет…
Страшненького пестрого котенка принесла от соседей дочь. Договаривались мы на сиамского котика, но котиков всех раздали, осталась только эта… Я уж даже не помню, кого я больше пожалела, Оксану, умоляюще заглядывающую мне в глаза или эту маленькую кошку за ее потрясающую некрасивость. Русских слов для кошки у меня не оказалось в запасе, а только английское слово cat. Так появилась у нас Катя. Трехцветность Кати определялась особым геном, когда окрас получается не пятнами, а клочками – клок рыжий, клок черный, клок кремовый. Все вместе выглядит черно-буро-рыжим, будто кошка вывалялась в грязи или краске и такой и осталась.
С самого начала, во избежание всяких непредвиденных случайностей, мы решили котенка ни за что не выпускать на улицу, все время таскали ее на руках, и, буквально за неделю избаловали до предела. Кошечку к чашке носили на руках, кормили с рук. Катя начинала вопить, едва оставалась одна, ела плохо, постоянно чего-то требовала. Если бы это был человечек, я бы сказала, что этот человечек все время топал ногами и капризничал. Между тем время шло, наш Каа-атенок подрастал, проявляя к улице все большее любопытство. Устав от избалованной и капризной кошки решили все-таки ее выгуливать, чтобы хоть аппетит появился. Во дворе Кате понравилось чрезвычайно, она скакала по траве, носилась по грядкам, играла с опавшими листьями и выглядела счастливой. Мы с Оксаной глаз с нее не спускали. В одну из таких прогулок в наш двор явился здоровый как сундук, наглый соседский котище Лукьян.
«Мама», - закричала дочь, наблюдавшая за котенком из окна, - «Лукьян сейчас нашу Катю съест!» Мы бросились во двор спасать котенка… Маленькая Катя, вздыбив шерсть и распушив хвост, тоненько, совсем по детски рыча, летела за удиравшим во все лопатки Лукьяном. Потрясенные сверх всякой меры мы с открытыми ртами пронаблюдали сначала полет Лукьяна через забор, а потом победное шествие Кати. Так ходят могучие, сильные тигры. Медленно, с осознанием собственной силищи, поигрывая мышцами, микротигр Катя продефилировала на крылечко и так же как тигр упала на бок: это когда передние лапы еще идут, а задняя часть уже свалилась.
Через несколько дней Катя пропала. Ушла.
Оксана, подняв всех своих друзей, носилась по улицам и по окрестным защиткам в поисках котенка… Четыре дня прошли в бестолковом розыске. Кто-нибудь, все время видел недавно «маленького пестрого котенка-подростка, страшненького такого». Четыре дня спустя, когда мы уже всякую надежду потеряли, исхудавшая, уставшая, слегка потрепанная Катя вернулась. Где она была, с какой целью сбежала, что видела – никто никогда не узнает. Но какие выводы сделала для себя внезапно переставшая капризничать, повзрослевшая кошка, было очевидно.