Черными городами, мы идем черными городами...
Шаг, еще шаг...посыпалось, зашелестело...отразилось эхом от стен, разнеслось в узких ущельях улиц, прогрохотало по перепуганному сознанию и было пожрано влажной тьмой....оглянись, присядь, прикрой голову руками...исчезни, слейся с темнотой, прижмись к шершавой стене, стань осклизлым грибком на каменном крошеве...но она все равно идет за тобой.Она смотрит на тебя из черных оконных провалов, она там, во тьме беззубых парадных, она там, притаилась и дышит...
Ее полусгнившие легкие со свистом выдавливают зараженный туман, что стелется по пустым улицам, ползет безмолвной смертью, сеется с мутного неба, оседая на холодно блестящих мостовых. Сдавленный кашель, там в темноте, присасывающий звук среди гулкого безмолвия... и тающее хихиканье, нетопырем порхающее над твоей головой.
Тяжкое буханье сердца, холодок ползущий вдоль хребта, испуганно скачущий взгляд. Ты чувствуешь, что с каждым вдохом в тебя входит... чума? Ты стараешься не дышать, но она уже проникла сквозь поры твоей кожи, она на лице, на губах, внутри! Ты чувствуешь этот сладковато-приторный запах? Это разлагается твое тело...Тихий свистящий шепот, шорох и вдруг - звериный, первобытный, всепоглощающий ужас! Ты бросаешься по грохочущим улицам, несешься прочь в непреодолимой визжащей панике, ты трешь на бегу свое лицо...но смерть уже на твоих ладонях. Ты несешься все дальше и она скачет за тобой по пятам, кидается на тебя из пустых подъездов, пытается ухватить, задержать, спеленать в полуистлевших лоскутах, заткнуть тебе рот слизистым комком страха. И ты бежишь из последних сил, на пределе разрывающихся легких, и ты видишь просвет между мертвенно-блестящих стен! Сюда! Скорей! Спасен!
Стоп! Вправо - тупик, влево? Тупик. Нет выхода? Нет, не может быть!!! Может.
...стена...стена...стена... узкие проемы окон, пустые, словно глаза мертвеца...тишина, пустота, сырая тьма...шлеп...шлеп...шлеп...единственное движение - вязкая слизь лениво капающая из-под крышки мусоросборника...даже мух нет. Чума...Она уже в тебе.
Черными городами мы идем, черными городами...
Пепельными полями, пепельными полями, путаясь в полах, спотыкаясь о собственную тень. Иссушенными равнинами, где даже ветру негде преклонить остроклювую голову, и он летит прочь, брезгливо вздрагивая, когда серые чешуйки налипают на его прозрачные перья...идем пепельными полями....ночью здесь особенно страшно...
Ночью сюда возвращается тот, кто бывает на пепельных полях, тот кто смотрит нам в спину, тот кто идет за нашим плечом, тот кто мягко ступает по серому покрывалу...тупф, туф, тупф...обернешься - и увидишь лишь оседающий легкий пепел, равнодушно опускающийся на то место где он сейчас стоял, а он уже там, впереди, и ты знаешь это, и ноющий тоскливый ужас не дает повернуть голову. Ты смотришь назад, а потом закрываешь глаза и медленно, сквозь тягучий, липкий бред поворачиваешься, умоляя его то-ли исчезнуть, то-ли уже показаться прямо перед тобой...
..но ффффф...пепел кружится и он уже опять за твоей спиной...тупф, тупп,тупф, на грани слышимости, и тебе кажется что ты сейчас умрешь, то ты не умираешь и даже не сходишь с ума, пытка его взглядом продолжается, и тебе кажется что с каждым твоим вздохом он на шаг ближе...и ты снова резко оборачиваешься чтобы увидеть пепел, порхающий в свете вырожденных звезд ...
И тебе хочется выкрикнуть, выплюнуть, исторгнуть из себя его имя, но никогда не произнесешь его вслух...не можешь разжать губ, просто не можешь...
пепельными полями, мы идем серыми пепельными полями....
Долины света, перед нами долины света…
Пойдем? Умрем?
Ты остаешься один, вступая на битый хрусталь Долин Света. Белый, чистый, безупречный, абсолютный свет! Он обрушивается на тебя, едва ты сделаешь шаг. Свет сбивает тебя с ног, и ты падаешь на колени, корчась, словно паук на раскаленном железе. Назад, назад! Поздно. Свет здесь. Свет как суд и свет как приговор.
По долинам света ползут на коленях. Не прячь глаза - их уже нет. Свет взял их в первую секунду. Теперь ты будешь видеть только белое. Что толку визжать, подобно животному? Твоя кожа горит и пузырится, слезает сочащимися лимфой лохмотьями, волочится вслед за тобой, когда ты, хрипя, ползешь по кристальным пескам… Да, а как же иначе? Свет выжгет всю грязь в тебе! А у тебя есть хоть единая здоровая клетка, хоть одна не залапанная мысль, хоть одно чистое побуждение?! Если бы ты мог видеть, как ты безобразен – дрожащий комок кроваво-гнойной слизи! Но ты уже не видишь. А скоро и кричать перестанешь… Столбы света соединяют яростные небеса со сверкающей твердью, свет поет и грохочет, свистит огненной флейтой и звенит раскаленной серебряной струной. Свет обрушивается как органный аккорд, свет возносится как легкие ноты акафиста, только свет звучит здесь!
Слушай пение света и ползи вперед, ничтожная букашка! Вперед на обожженных культях сознания, вперед по остаткам подсыхающей памяти, вперед по идеальному лезвию Света! Вперед, вперед, вперед….
Кем ты выйдешь отсюда?
Кем? Ты? Выйдешь?