Книга 1 "Бегство" Часть 4 "Совет".
Снова в путь зовёт дорога,
И не видно ей конца,
От порога до порога,
От крыльца и до крыльца!
Клондр
…На пороге появился фэктор. Почти никто из присутствующих прежде никогда не встречал подобных созданий, но существо из древних легенд сразу же узнали все. Самые старые бабушки порой рассказывали о них сказки, да и то крайне редко – фэкторов стали забывать даже народные предания. И, тем не менее, каждый хотя бы раз слышал захватывающую историю об этом толи исчезнувшем, толи вымышленном народе. И уж меньше всего ожидал встретить подобное существо в собственной жизни.
Огромный, от макушки до пят косая сажень Джеофа, ещё и с гаком, он едва не касался головой верхнего косяка дверного проёма, благо в Эмпасе строили проходы достаточно высокими, будто бы ожидали появления таких великанов. Кроме того, нежданный гость был необычайно силён и широк в плечах, потому с большим трудом протиснулся вовнутрь. Два больших уха-крылышка постоянно шевелились, будто ловя ветер, которого внутри, конечно, не было в помине. Мочки их, как и голову, покрывал крохотный жиденький пушок золотистого оттенка. Необычайным казался и длинный, с человеческий локоть, подбородок существа, сильно вытянутый вниз. Кожа на лице ярко-розовая и нежная, как у младенца, но ниже она превращалась в ослепительно сияющую чешую, толстым покровом защищавшую горло и длинную толстую шею фэктора, а также верхнюю часть широкой мохнатой груди, высоко вздымавшейся при каждом вдохе. Поражали также четыре сильных, мускулистых руки гостя, покрытые упругой зелёной шкурой, как и округлый, но подтянутый живот, и смешные толстенькие, короткие для такого массивного тела ноги, немного скривлённые бочонком. На нижней паре рук пальцы как будто срослись воедино, но, скорее, их там никогда и не было, а ладонь оказалась сплошной, но довольно мощной. При желании фэктор запросто мог убить человека одним её ударом. Втиснувшись в дверной проём, существо также обнаружило людям влачившийся за ним толстенный крепкий хвост, укрытый такой же чешуёй, как шея. Одежды на необычном госте практически не было, если не считать алой повязки от пояса до колен, серебряного обруча на голове и пары кожаных перевязей, крепивших к могучей спине изящные ножны с двумя длинными мечами.
Появление фэктора в Эмпасе вызвало всеобщее смятение и хаос. Одни старались скрыться подальше с глаз чужака, другие подумывали, как бы напасть на него неожиданно, чтобы уж сразу, наверняка. Однако, гигант не проявлял никакой враждебности, а скорее даже наоборот – приветствовал каждого встречного и всё время широко улыбался, отчего многим становилось не по себе. Он самостоятельно, вплавь перебрался через широченную реку, свободно направился к главным воротам, ни разу не попытавшись обнажить оружия, даже когда доблестные стражники взяли его на прицел метких луков. Он довольно миролюбиво попросил пропустить его, напомнив защитникам, что Эмпас привечает каждого, кто пришёл с миром. К тому же, в легендах фэкторы слыли существами дружелюбными, хотя вживую их мало кто видел. Многие просто растерялись, не зная, что делать, но начальник стражи нашёл в себе мудрости забыть про необычный облик гостя и отнестись к нему, как к человеку. Хотя, на случай внезапного нападения, позади гиганта постоянно держалось несколько лучников.
Предания гласили, что фэкторы живут далеко на полдень в своём заповедном крае. И, если они не ошибались, никогда не покидают своих владений, за исключением особо важных и значительных случаев. Поэтому даже тех жителей Эмпаса, которые смирились с появлением такого знатного гостя и уверовали собственным глазам, тут же охватил новый страх, подсказывающий, что грядёт нечто ужасное, коль уж довелось им при собственной жизни узреть такое дивное знамение.
- Приветствую, мой друг! – воскликнул фэктор, сразу, с порога бросившись к Глорофору и стиснув его в объятиях так сильно, что у бедного старика аж кости захрустели, - Каково же было моё удивление, когда я узнал от местных фермеров, что нынче ты возглавляешь сию святую обитель!
Толпившихся за порогом лучников столь внезапный порыв чувств заставил бросить стрелы на тетиву и поспешить на помощь Первосвященнику, но властный жест отца Рашфора успел остановить их прежде, чем была совершена непоправимая глупость.
- И тебе доброго здравия, Клондр! – с трудом выдавливая каждое слово, прохрипел Глорофор, - Да отпусти ты меня, наконец, пока не раздавил! А то, гляди, моя доблестная стража утыкает тебя стрелами прежде, чем ты успеешь понять за что!
Клондр выпустил старца из своих крепких объятий и тот шумно грохнулся на вовремя подставленный отцом Петриклом стул.
- А что, здесь не принято объятиями встречать старых друзей? – усмехнулся фэктор, оборачиваясь ко всё ещё сомневающимся лучникам. От его ухмылки многих передёрнуло, но старший сумел взять себя в руки и, убедившись, что превысоким отцам ничего не угрожает, извинился и увёл своих людей.
- Познакомься с присутствующими, - отдышавшись, принялся представлять окружающих Глорофор, - отец Петрикл и отец Рашфор – верховные настоятели Храмов Эмпаса, Ланс, странница с полудня, преодолевшая со своими друзьями множество приключений, которые изумят даже тебя, Джеоф – её верный спутник и друг, Олвин – их юный товарищ, вместе с ними прошедший огонь и воду, кстати – ученик Мерлина… бывший ученик. Голыша, думаю, ты уже знаешь. Его родителей убили, и мы взяли его на воспитание. А это – мой старый и добрый друг Клондр, - представил Первосвященник фэктора, - Должно быть случилось что-то необычайное важное, коль уж ты удосужился вытащить свой зад из Долины и приволочь его в наши далёкие края?
Гигант поочерёдно пожал всем присутствующим руки. Кроме голубоглазой красавицы, её нежную ладошку он учтиво поцеловал, как это принято средь знатных особ, при этом изумив грациозным для его массивного тела поклоном всех присутствующих, помимо, разве что, Глорофора. Ланс даже немного смутилась от такого приветствия, давненько ей не доводилось встречать изящной галантности. После, обернувшись к старцу, Клондр суровым басом произнёс:
- Я покинул прекрасный Долронд, - начал фэктор, - чтобы повидать моего старого друга! Которому при его высоком сане не подобает выражаться такими словами, как «зад»! Гляди вон, как смутились превысокие отцы, услышав слово сие из уст первосвященника!
- Ладно, ладно, Клондр, надеюсь, ты не поучать меня пришёл. Я конечно, старый и ворчливый пень, но меня уже не переделать. Давай-ка лучше выкладывай, с чем пожаловал. Я, без сомнения, тоже безумно рад тебя видеть, но вряд ли ты проделал столь длинный путь чтобы просто поболтать…
- Извини, Старший, но гость, наверное, устал с дороги и не прочь отужинать. Да на сытый желудок и беседа слаще идёт…
- Ха, Глорофор, а превысокий получше тебя разбирается в том, как следует привечать гостей!
- Да, совсем я окосел, хмырь старый, - раздосадовано развёл руками первосвященник, - Сразу за новостями, а ужином-то накормить забыл! Ладно, давайте все в трапезную. Голыш, будь добр, попроси отца повара приготовить что-нибудь особое, всё-таки знатного гостя привечаем! И успокой там людей, скажи, что ко мне явился мой добрый друг и боятся им нечего. А то я отсюда аж слышу, как там чьи-то поджилки трясутся…
Полуголый парнишка поспешил исполнить указания старика. И уже за порогом услышал, как тот спросил странного гостя:
- Тебе что больше по вкусу: сушёная орчатинка, или малосольная человечинка?
Но разобрать ответа Голыш уже не успел, поскольку припустил во весь дух.
К счастью, фэктор не был ни людоедом, ни каким-нибудь мерзкоядным, а питался тем же, чем и люди, хотя и в огромных количествах. Повар постарался на славу – хотя в его запасах не нашлось ничего, кроме тех же овощей, зелени и рыбы, всё сочеталось так необычайно вкусно и ароматно, что у жителей Эмпаса аж слюнки потекли – так долго они не пробовали ничего столь восхитительного. Обед тоже нельзя было назвать сухим или скудным – гостям Эмпаса он доставил массу удовольствий, но всё же за ужином кухонных дел мастер превзошёл самого себя.
Фэктор держался за столом этичней и аккуратнее многих служителей обоих храмов, в чём выражалось его прилежное воспитание. За ужином у людей полностью разрушилось представление о могучем госте, как о кошмарном чудовище, и многие даже устыдились, что поначалу испугались его. Хотя, несмотря на это, пугливый люд продолжал поглядывать на гиганта с опаской, каждый миг ожидая внезапного стремительного нападения. И лишь немногие смогли отделаться от предрассудков. Никакого нападения, естественно, не произошло, и, отужинав, духовные отцы с облегчением разбрелись по кельям.
- Ну, друг мой, - тщательно перемалывая зубами порцию свежего салата из лука и капусты, заправленных маслом подсолнечника, пробормотал Глорофор, - Может, наконец, удовлетворишь моё любопытство?
- Не говори с набитым ртом, старина, рискуешь подавиться.
- Да чтоб я…- начал было старец, но тут же поперхнулся. Благо фэктор вовремя успел прийти ему на помощь, стукнув массивным кулаком по спине.
- А я что говорил?
- Кхе-кхе… Благодарю, друг. В который раз ты спасаешь мне жизнь! И всё же, расскажи, что выволокло тебя из уютной Долины и заставило отправиться в такое долгое и опасное путешествие. Я вижу на твоей голове венец Раа. Не значит ли это, что приключилась роковая беда с твоим народом? Ведь фэкторы никогда не отпускают в чужие земли своего ярла.
- Ты прав, друг мой, я стал ярлом Великого Дома Раа и всего Долронда. Но на родине дела не так страшны, управятся без меня. Я добровольно отправился в это путешествие, ибо не мог рисковать никем из сородичей. Меня не хотели отпускать, даже пытались остановить силой, но я, тем не менее, убедил народ, что правителю необходимо оставить родной дом и отправиться в далёкое путешествие, и никто не в силах взвалить на себя его ношу. В моё отсутствие заправляет Нолдр, помнишь, тот славный парнишка, который слишком быстро для нашего племени возмужал и набрался опыта.
- Только называя его парнишкой, не говори, сколько ему лет. Многие люди могут этого не понять – хорош же будет мальчик!
- Ладно, Глорофор, не цепляйся. Ты же знаешь, что для меня он ещё пацан зелёный, как и ты, кстати. Давай лучше о главном…
Внезапно фэктор остановился и задумчивым взглядом уставился в свой пустой бокал.
- Знаешь, старина, без вина как-то о главном не получается…
- Налейте моему другу вина, - громко попросил первосвященник одного из служек, убиравших со стола, - Он без него говорить не может. Кстати, Клондр, для тебя я не пацан, а старый дед. Не забывай, сколько живём мы и сколько твой народ. По общим меркам я тебя старше, так что попрошу оказывать почтение…
- Хорош прибедняться, Глорофор. Ладно, пусть будет дед, только слушай, пока я не позабыл всего, что хотел сказать.
- Выкладывай.
В трапезной остались только оба настоятеля, отважная тройка странников, первосвященник и его необычный друг. Остальные уже разошлись и голоса собеседников, а особенно мощный бас Клондра, гулким эхом отдавались от стен опустевшей залы.
- Путь мой стал длиннее, чем я поначалу рассчитывал. Завёлся к полудню от нас, в песках, где живут люди чёрной кожи, подозрительный культ. Я говорю "подозрительный", хотя нам неизвестно, чем они там занимаются, творят ли кровавые ритуалы, кланяются ли идолам или просто читают молитвы. Но чары творятся там сложные, непостижимые даже нашему взору. А самое загадочное - принесли его люди с полуночи и быстро сплотили вокруг себя песчаных туземцев. Что-то заставило объединиться даже этих вечно враждующих меж собой дикарей. Разумеется, мы попытались разобраться, напрямую не вмешиваясь и наблюдая издали. Как ярл, я не мог закрывать глаза на растущую у нас под боком угрозу...
- В былые времена ты бы сунулся в самое их логово и разобрался бы во всём подробно, - посетовал первосвященник.
- Это верно, - фэктор залпом осушил кубок и выразительным взглядом потребовал служку наполнить его вновь, - Но времена изменились, теперь на мне ответственность за весь мой народ. И риск развязать кровопролитную войну слишком велик, чтобы идти на него из-за одних подозрений. Сперва я решил всё выяснить и отправился к людям Британии, в Темницу Змей, надеясь найти ответы в беседе с тамошними мудрецами и в хранящихся там манускриптах. Но каково же было моё удивление, когда я обнаружил непреступную крепость опустевшей и выжженной...
- Что??? - разом подскочили все трое священников.
- Да, Глорофор, потому я и отправился дальше, в надежде предупредить жителей Британии, что Темница Змей пала, а мужественный лорд Д'Онрик таится, вернее всего, в Железной Крепости, ибо не нашёл я его тела среди погибших.
Ланс, Джеоф и Олвин хотя и преодолели на своём недолгом пути множество опасностей, повидали много странного и необычного, немало узрели собственными глазами и немалое услышали, тем не менее не знали, что означают слова: Темница Змей пала… Но для троих священников и могучего гиганта фэктора это означало начало конца…
- Когда Обитель Мужества падёт…- начал превысокий Петрикл.
- А вслед за ней Любовь истает и угаснет…- продолжил древнее предсказание молчаливый и угрюмый отец Рашфор.
- Не станет Правды, Ложь во свет войдёт…- подхватил первосвященник.
- Постигнет мир великое несчастье! – завершил строки Клондр.
Некоторое время все напряжённо молчали, пока, наконец, Ланс не задала простой, но показавшийся священникам неуместным, вопрос:
- И что сие означает?
Отец Петрикл удивлённо взглянул на гостью, но вечно хмурый Рашфор невозмутимо принялся объяснять:
- Это древнее предсказание, предвещающее конец Британии. Обитель Мужества – так величали в былые времена Темницу Змей, где издревле правили лорды Д’Онрики. Её падение означает, что предсказание начинает сбываться…
- Обитель Любви, - продолжил Петрикл, - Это Лукаем. Уж, видимо, не за горами и его падение…
- А Обитель Правды, - мрачно подвёл итог Глорофор, - Это наш священный Эмпас. И когда придёт его черёд, на Британию обрушится великая беда!
- Ерунда! – подал голос Джеоф, - Любой замок, сколь неприступен бы он ни был, можно взять, если проявить хитрость и смекалку. Падение этой Темницы Змей ещё не означает, что также попадут в чужие лапы и другие крепости. К тому же я не представляю, кому по плечу взять ваш Эмпас! Я смог бы удержать его всего лишь с гроссом воинов, какой бы враг не пытался вторгнутся сюда… Разве что драконы… Но вряд ли они вылезут из глубины времён ради того, чтобы захватить какую-то людскую крепость!
- Ты противоречишь сам себе, здоровяк, - заметил Клондр, - То ты говоришь, что любую крепость можно взять, то утверждаешь, что Эмпас неприступен, как скала.
- Отчего же, взять его можно, если поднапрячь умишко, - возразил Громила, - Но я и с массой воинов не рискнул бы напасть на него!
- Ещё одно древнее предсказание, - оборвал его пылкую речь Первосвященник, - гласит: «Падёт священный Эмпас лишь тогда, когда гармонию в его стенах нарушат. И Свет и Тьма его покинут навсегда, и будет Истины оплот разрушен!».
- По-моему вы придаёте слишком великое значение этим предсказаниям, - не сдавался Джеоф, - Тому, кто сочинил этот бред, видно, нечем было заняться, вот и стал пророчествовать судьбы! Я привык верить, что сам творю свою жизнь, и какие бы там высшие силы не управляли миром, они не властны надо мной. Если какой-то безумец заявил, что после падения Темницы Змей придёт хана всему, вовсе не значит, что так оно и будет. Не вешайте носы, мир ещё поборется за своё благополучие, и мне хочется верить, что он выиграет эту войну!
- Красиво говоришь, здоровяк! – улыбнулся первосвященник, - Но, к сожалению, не всё так просто и замечательно. Объявить древнего пророка безумцем можно, да. Но куда девать ту истину, что этот провидец всю жизнь посвятил такой сложной и опасной сфере чар, как Время? Он не просто бормотал себе под нос всяческие бредни – он действительно мог заглядывать в будущее, как, впрочем, и в прошлое. Зная свою судьбу наперёд, один человек может изменить её и написать собственную историю своей жизни. Но когда пророчество касается целого мира – здесь один, или даже группа людей мало что в силах изменить. Хотя в одном ты прав – мы сами творим свою судьбу. Однако это вовсе и не значит, что у неё нет будущего. Хроникус не предсказывал то, что нам предначертано – он просто заглянул на многие годы вперёд и сообщил о том, какими станут результаты наших нынешних деяний.
- Хроникус? – переспросила Ланс.
- Да, эти предсказания написаны Хроникусом – величайшим из всех когда-либо живших мастеров Времени! Не будь это его слова, мы бы даже не обратили на них внимания. Но этот чародей действительно живёт вне времени, так отчего бы ему и не видеть судьбу, которая ожидает нас в будущем?
- Живёт? Вы же говорили, что предсказание очень древнее…
- Да, сделано оно было множество лет назад. Сколько именно – не указано ни в одном трактате, но ему неисчислимое множество лет, ибо даже старейшие из живущих ныне не могут сказать, когда точно Хроникус изложил своё пророчество. Неизвестно даже, существовали ли тогда сами Твердыни, или нет. Ведомо то лишь самому предсказателю, а он не ведёт счёт времени…
Первосвященник задумчиво уставился на свои колени. Джеофу нечего было возразить, ибо он плохо разбирался во всякого рода волшбе, однако отрицать её, как всё прочее, недоступное пониманию простых людей, здоровяк не отваживался – как можно не признавать то, что ни единожды видел собственными глазами!
- Благодарю тебя, друг мой, бесценны твои сведения для моего народа, - враз посерьёзневшим голосом молвил Глорофор, - Но ещё неоценимее будет помощь твоего достойного племени. Целый сонм угроз и неприятностей свалился ныне на головы жителей славной Британии, приходит пора им вновь, как и когда-то прежде, объединить силы в борьбе с великим лихом!
- К несчастью, Глорофор, из всего моего племени лишь я смог явиться, чтобы принести дурные вести, да и мне вскоре пора будет возвращаться на родину. Мой народ погряз в череде стычек с людьми чёрной кожи, без устали нападающими на нас с полудня. Когда я уходил, царило затишье, но уже вполне может бушевать очередной виток кровопролития. Тебе не хуже меня известно, что у нас всегда были сложные отношения с ними, а ныне, когда их сплотил этот культ, они стали намного опаснее. Нам денно и нощно приходится ждать очередного нападения и готовиться отразить его. На помощь фэкторов Британии рассчитывать не придётся, ибо не могут наши мужи оставить свой дом на разорение чернолицым лиходеям.
Первосвященник тяжко вздохнул, обдумывая сказанное Клондром. Потом бросил на обруч на голове гиганта печальный взгляд и произнёс:
- Да, в былые деньки ты не задумываясь бросился бы в самую пылкую схватку, как, впрочем, и я. Тогда ты не был ярлом Долронда, а ещё и не думал, что когда-нибудь окажусь в Эмпасе. Перед нами лежал целый мир, полный приключений и мы беззаботно шагали им навстречу.
- Да, - ответил фэктор с ноткой ностальгии в грубом голосе, - В былые времена нас не страшили все тягости и прихоти этого мира, и мы, задрав голову, шли с ними в бой. Но времена, к несчастью ушли, оставив только воспоминания. До того, как я возглавил свой народ, я исходил множество тайных троп и побывал в разных уголках Британии. Я знавал все многочисленные племена и народы, её населяющие, и дрался за них не одну дюжину раз…
- И в один из них повстречался со мной, - нахлынули воспоминания и на старца.
- И с Мерлином… Хорошие были деньки. Кстати, как поживает наш весёлый друг?
В комнате зависло суровое молчание, вызванное неуместным вопросом фэктора.
- Ему лучше, чем всем нам, - наконец нарушил тишину Глорофор, - Мир его душе в Долине Скорби.
Оба священника, и светлый и тёмный, тут же прочли краткую молитву за упокой души усопшего.
- Неужели погиб? Он был сильным чародеем и хорошим человеком!
Возможно, Ланс только показалось, что на губах гиганта она увидела мимолётную усмешку.
- Да, все мы смертны, и старуха с косой придёт к каждому в назначенный миг…- старец опустил свою седую голову и недолго посидел в раздумье, нервно теребя бороду. Потом вновь поднял голову и спросил, - Расскажи, Клондр, что вам известно об этом вашем культе? Возможно, нам, скромным служителям Эмпаса, что-то известно.
- Мой народ охраняет рубежи своих земель и далее них не высовывается, потому нам мало что удалось разузнать. К полудню от Долронда, не там, где чернолицые, а много закатней, творится нечто загадочное - постоянно проходят какие-то ритуалы, а воздух так и гудит от чар. Всё чаще и чаще уходят в безжизненную пустыню огромные караваны людей. И не только чернокожих хиопов - наших извечных противников, а белых людей с восхода и полуночи. Ведя неусыпное наблюдение издали, мы выяснили лишь, что там, в глухих безводных песках, этот культ построил святилище какой-то забытой даже нашими сказками сущности по имени Вампа. Туда регулярно доставляют пищу, воду, всяческий скарб, необходимый для жизни. И, как нам показалось, пленных рабов. Я не очень силён в людской мифологии, но уверен, что если творится такая волшба, то на культ этот не стоит смотреть сквозь пальцы. Чему бы они там не поклонялись, их сила несёт великую угрозу. Как бы не раскопали какую-нибудь древнюю тварь, заточённую Высшими на закате времён. Прошу тебя, Глорофор, покопайся в ваших рукописях и преданиях, перерой свою библиотеку и попытайся найти всё, что там будет об этом Вампа и его последователях.
- А почему бы вам не удавить эту секту в зародыше? – удивился Джеоф, - Если они несут в себе угрозу, надо прекратить это дело сразу же, пока оно не набрало силу.
- Наши традиции запрещают нам нападать первыми, - пояснил фэктор, - До тех пор, пока не покушаются на нашу жизнь, наш дом и наше благополучие, мы никого не трогаем, чем бы он ни занимался и какую бы угрозу в себе ни нёс. Однако я чувствую, что на этот раз было бы лучше перешагнуть через все идеалы и ударить первыми. Но меня останавливает сознание того, что если мы преступим собственные устои, те правила, которые мы так усердно отстаивали и за которые так долго боролись – то какой в них вообще смысл и зачем вся эта борьба? Как ярл, избранный своим народом, я должен, в первую очередь заботиться о безопасности сородичей. Но, если мы уподобимся своим врагам, то окажемся ещё в большей опасности, ибо тогда погибнут основы нашего общества, наша суть, делающая нас теми, кто мы есть.
- Красиво сказал, - отметил первосвященник, - Я никогда не понимал этих ваших устоев, когда вы рискуете своими жизнями, лишь бы сохранить за собой право защитников, а не захватчиков. «Лучшая защита – это нападение» - учили меня в детстве – «Если есть кто-то, кто может стать твоим врагом – атакуй его первым, ибо он не будет предупреждать тебя об ударе!». Но вы предпочитаете дожидаться, пока не нападут на вас и считать всех вокруг хорошими и добрыми. Я удивляюсь, как только вы смогли выжить в течение столь долгих лет с такими взглядами на жизнь!
- Думаю, в итоге наши взгляды одержат верх, ибо каждая тварь, бродящая по этой земле, изначально рождается хорошей и доброй, ведь все мы дети Его, и не могло быть в замысле Творца нашего плохих и злобных созданий. Многие впадают в заблуждение, начинают творить лихо и портить жизнь ближним, но в глубине их сердец всё равно кроются чистые и милосердные души, только они крепко скованы цепями самообмана и алчности, дарованных нам в испытание нашей веры и праведности.
- Послушай, старина фэктор, - восхитился Глорофор, - Да не мне, а тебе надо было становиться первосвященником Эмпаса! Твоя проповедь звучит так убедительно! Тебе точно нужно податься в церковь, ибо такие проповедники необходимы людям, дыбы прояснять их разум и очищать сердца!
- Я не читал проповедь, а изложил основы образа жизни моего народа. Священник из меня не получится, слишком уж крепко во мне сидит грех сражений. Хотя, если бы не он, меня и многих моих близких уже не было бы в живых…
- И меня в том числе, - согласился первосвященник, - Сколько раз ты спасал меня от гибели… Но те жизни, что числятся на твоём клинке, ещё не делают тебя проклятым грешником, ибо ты с лихвой искупил свой грех, да и, признаться, вершил его лишь из безвыходности… Мне, как видишь, годы кровавых сражений не помешали стать священником…
- Ладно, старина Глорофор, оставим этот спор на потом, - махнул здоровенной ручищей фэктор, - Я знаю, что ты умеешь убеждать людей, а мне бы не хотелось попасть под власть твоих красивых слов и, бросив свой народ на произвол судьбы, податься в церковь. Меня удивило, что ты пошёл этим путём, поэтому я ещё буду ждать подробного рассказа, как такое случилось. Но у тебя своя судьба, у меня своя, и давай не будем навязывать их друг другу.
- Уговорил, - согласился Глорофор, - Но ты подумай над моим предложением…
- Обязательно. Как-нибудь в иные, более спокойные времена. А ныне моему клинку может найтись применение.
- Да, - добавил первосвященник, - И благодарствую за вести, которые ты принёс нам. Поистине они бесценны, хотя и очень печальны… Кстати, а как тебе удалось прорваться. Эмпас давно заперт с полудня, мало кто умудряется пробиться в одиночку…
- О-о, Глорофор! Ты же меня знаешь! – рассмеялся фэктор, - конечно, в Чёрных Башнях сразу заметили меня и не хотели сперва пропускать по-доброму. Но когда у моих ног легло дюжины три латников они серьёзно призадумались стоило ли вообще вставать на моём пути.
- И они не попытались выслать отряд побольше?
- Отчего ж, попытались… Глорофор, хотя они и служат каким-то Чёрным Властелинам, Силам Зла или кому-то в этом духе, они продолжают оставаться такими же людьми, которым не чужды страх и животный инстинкт выживания. Я для них – бродячий Ужас, воплощение Смерти и всё в том же духе…
- Ты? – первосвященника явно разобрало неудержимое веселье.
- Да, я, - Клондр так же был не в силах дольше сдерживать смех, - Эти латники так перетрухали, что ещё множество дней не высунут носов из своих Чёрных Башен!
Беседа закончилась громким хохотом всех собравшихся, кроме, разве что, превысокого отца Рашфора, так и не сменившего мрачное выражение своего лица на улыбку.
Так, в повседневном покое, общих трапезах и регулярных молитвах, которые Джеоф всегда находил повод пропускать, миновала ещё седмица. Семь раз гости Эмпаса ложились спать с наступлением темноты и семь раз вставали с восходом Яркого Ока Митры. Наконец, в последний день седмицы, собрав гостей после обеденной трапезы, Глорофор сказал:
- Я вижу, сердца ваши гложет тоска. Ваши души стремятся к свободе, вам не по нраву пребывание в этом угрюмом заточении, где каждый день размерен и как две капли воды похож на другой. Мирная и спокойная жизнь понемногу душит вас.
- Ты прав, - честно призналась Ланс, - Я не в силах более сидеть в четырёх стенах и смотреть на идеально ровные и чистые потолки. Когда смерть дышала нам в затылок, хотелось поскорее очутиться вот в таком светлом гостеприимном местечке. Но прожив тут всего несколько дней, я поняла, что это не для меня.
- …Принимать пищу каждый день в одно и то же время, - поддержал её Джеоф, - и в одно и то же время готовиться ко сну.
- Нам необходимо тронуться в дальнейший путь, - подвела итог странница, - Я хотела побродить по миру, повидать и послушать, что в нём творится, узнать о нём побольше. А как можно жить полноценной жизнью, сидя в этом замкнутом с четырёх сторон пространстве, где время как будто застыло и каждый прожитый день повторяется заново.
- Значит мы снова выступаем в путь! – весело воскликнул Олвин, тоже порядком уставший от повседневной мирской суеты, - Куда направимся теперь?
- А тебе, юноша, идти никуда не придётся, - осадила его Ланс, - мы обещали Мерлину доставить тебя в уютное и надёжное место, где тебе не будет грозить никакая опасность. А что может быть безопаснее дома его лучшего друга?
- Ты не права, Ланс, - перебил златовласку старец, - Мой дом нынче очень ненадёжное убежище. Не хотел бы я, чтобы об этом услышал ещё кто-то, кроме вас, но сердце моё чует, что недолго осталось стоять Эмпасу. Потому я и пришёл к вам с этим разговором. Вам с Джеофом нужно увести вашего юного друга как можно дальше отсюда.
- Но почему? Чего можно бояться, сидя за такими прочными стенами и широченной рекой? Да ваше святилище ещё не одну массу лет простоит нетронутым!
- Помнишь слова предсказания: «Не станет правды, ложь во свет войдёт…»? Недолго нам осталось жить на этом свете… Но я не хочу, чтобы наша участь постигла и вас. Я не только советую вам поскорее уносить отсюда ноги, но ещё прошу захватить с собой и моего ученика.
- Твоего ученика?
- Да. У меня есть юный послушник, Мэлион. Он года на полтора старше Олвина, и уже во многом преуспел в искусстве творения чар. Он не будет вам обузой.
- Но почему бы нам просто не остаться и не помочь вам в борьбе с захватчиками?
- Не стоит вступать в бой с силами, которых вы не понимаете, - ответил первосвященник и, взглянув на Джеофа, добавил, - И в которые вы не верите!
- Но если ты знаешь, что вам не устоять, - не сдавалась Пройдоха, - почему бы нам не уйти вместе, не покинуть эту приговорённую Высшими твердыню и не поискать убежища в дальних краях?
- Мы не знаем, когда нас настигнет наша судьба. Быть может это случится через день, а может и через месяц, или спустя гросс лет. Время здесь не имеет значения, оно просто отдаляет или приближает неизбежное. А до тех пор мы должны продолжать верно служить Эмпасу, как служили множество лет, ибо у нас есть свой долг, который мы исполняем, не взирая ни на что.
- Здесь ты не прав, Первосвященник, - вмешался Джеоф, - Время всегда работает за или против нас. Если оно есть – значит есть время подготовиться к встрече любого противника, найти и исправить все бреши в своей обороне, разузнать о враге как можно больше, чтобы, в конце концов, дать ему достойный отпор. Если заранее признаёшь своё поражение, тогда незачем и вступать в эту битву, ибо она наверняка будет проиграна!
- Ты говоришь верно – эта битва будет проиграна. Мы не воины, а священники, и далеки от таких военных искусств, как разведка, стратегия и тактика. Мы просто смиренно ждём своей участи, и таков наш путь. Вам суждено идти другой дорогой, и я не пытаюсь склонить вас к своей. Поэтому будьте добры не осуждать наш выбор и пытаться исправить его, ибо это приведёт только к разладу.
- Я не понимаю вас, - развёл руками верзила, - Если есть надежда на спасение – нужно её использовать. Зачем смиренно опускать руки, когда можно бороться, бороться и побеждать. Смерть – это не выход, нужно стараться выжить любыми путями, стараться одержать верх над врагом, сколь силён бы он ни был. Иначе к чему все ваши проповеди и молитвы, если потом некому и не для кого будет их читать?
- Это твой взгляд на мир. Ты воин, поэтому тебе не понять наших суждений. Лишь время способно показать, кто из нас был прав, а кто ошибался. Поэтому оставим этот ненужный спор и перейдём к более насущным проблемам. Наша судьба уже предрешена…
- Нет! Люди сами куют свою судьбу, - не сдавался Джеоф, - Как ты, умудрённый летами и знаниями человек можешь не ведать этого?!
- Я живу на этом свете уже не первый гросс лет. И мой жизненный опыт дал мне ясно понять, что порою не стоит спорить с Высшими, воля которых непоколебима. Мы сами куём свою судьбу, это верно, но, тем не менее, нам придётся пожинать плоды своих трудов. И от этого не спрятаться и не защититься…
После долгого спора друзьям так и не удалось переубедить старца. Было принято решение выступать поутру, на рассвете. Первосвященник отправлял отцов-настоятелей с небольшим вооружённым отрядом в Минок, дабы известить сэра Агастеса Айка и славного лорда Де Билона о надвигающейся с полудня опасности. Клондр решил сам отправиться с ними, дабы, будь на то воля правителей Вальянтхэйма, поведать им в мельчайших подробностях всё, что ему было известно. А заодно и послужить живым доказательством существования своего народа.
- Куда нам идти, Глорофор? – спросила Ланс, - Погостим немного в Миноке, но не сидеть же там вечно. В какую землю посоветуешь направить нам стопы дальше?
- Я не волен знать, какая судьба ожидает вас впереди. Просто идите вперёд и сами отыщите верный путь. Сердце подскажет направление.
- А как понять куда зовёт сердце, когда оно разрывается на части?
- А ты прислушайся к советам друзей. Какие края манят их сердца?
- Я последую за Ланс хоть на край света, - подал голос Джеоф, - Мне всё равно, куда идти, ведь родной город отверг меня, а другой родины у меня нет. Но в душе я поддерживая ту часть её сердца, которая рвётся на полночь. Полдень не был к нам гостеприимен, так почему бы ни поискать удачи в столичных землях?
- А что скажешь ты, Олвин? – спросил мудрый старец.
- Моё сердце тоже более влечёт на полночь, в Лунное Сияние, на родину дедушки…
- Значит решено, - с фальшивой весёлостью воскликнула Ланс, - Идём на полночь, в Лунное Сияние!
- Прекрасно! Я даю вам в спутники своего ученика. Он тоже давно мечтал побывать в этом замечательном городе, откуда и я сам родом. Вам там понравится, правда, боюсь убежище это не очень надёжное. И если за вами всё ещё идёт охота, лучше поспешите убраться в какое-нибудь более неприступное местечко, например, в замок Уэлк.
- А ты не боишься за судьбу своего ученика? Ведь наш путь, вернее всего, будет не из лёгких.
- Он уже достаточно взрослый юноша и может постоять за себя. Мэлион давно хочет покинуть нашу скромную обитель, и я не могу удерживать его. А с вами он будет в большей безопасности, чем в одиночестве, или с кем бы то ни было другим!
- Ну, это ты перехватил… - пожал плечами Джеоф, но старец ответил только весёлой усмешкой.
Яркое Око Митры клонилось к закату, приближалась тоскливая пора сумерек. Ветер постепенно набирал силу и всё громче и громче пел свою бойкую песню. В ста шагах на полдень неразборчиво бормотал Лес, тот самый загадочный и непостижимый Полуденный Лес, который был одним из немногочисленных остатков древнего и великого лесного покрова, когда-то устилавшего всю землю. Но его опушка, представшая глазам троих странников, не казалась таинственной, или хотя бы сколь-нибудь странной. Лес как лес – буки, грабы, тонкие осинки, могучие ясени, иногда промелькнёт мутновато-красный ствол ястребицы. И, конечно же, множество самых разнообразных кустарников: шиповник, репей, можжевельник, волчий хвост, голубянка и несчётное количество других, зачастую более опасных, или напротив – более полезных растений.
Иногда в густой траве показывалась голова какого-нибудь мелкого лесного зверька, тут же скрывавшегося в густых зарослях кустов. Один раз путники даже увидели великолепного оленя, взрослого самца, хмуро смотревшего на них, как хозяин на незваных гостей.
Но заходить в лес странники не решались. Они знали, что таким приветливым и безобидным он кажется только снаружи. А шагни немного вглубь – и встретишься со всеми его опасностями и неприятностями, таящимися чуть ли не за каждым кустом.
Нет, погибнуть в лесу путники не боялись – каждый из троицы был уверен в своей силе и не страшился соваться в места, подобные Полуденному Лесу. Но в этот раз они несли ценную ношу, которой не могли, не имели права лишиться. Эту ношу необходимо было доставить в целости и сохранности, поэтому трое людей, отважно шагающие по просторам Подлеска не позволяли себе рисковать и, сломя голову, соваться в Полуденный Лес.
Но вскоре им всё равно придётся вступить под его исполинские своды и тогда останется надеяться только на удачу. Правда, там, дальше, начнутся земли шорлдов, а их славный конунг, Вилкон Стэйф, был давним приятелем мастера Грэя. Возможно, с их помощью и удастся доставить тело великого чародея невредимым до места назначения. Правда, Дони не верил в существование расы фэкторов, но учитель твёрдо обещал познакомить своих помощников с ними, и юный маг оставил все сомнения при себе.
Ближе к ночи странники остановились и разбили лагерь. Дони и Павел натаскали свежего хвороста с опушки и разожгли костерок, на котором вмиг разогрели холодную солонину. Мастер Грэй строго-настрого запретил пользоваться чарами, и за время путешествия все трое изрядно поднаторели в искусстве выживания в походе. Правда, почему учитель постановил такой запрет, оба ученика толком не поняли, и сочли его обычным испытанием. Павел, более ответственный и терпеливый, понимал происходящее лучше своего друга. Ему, хотя бы, не казалось странным, что они тащат мёртвое тело за тридевять земель, при этом оберегая его от всевозможных неприятностей.
Поужинав, трое странников устроились на ночлег. Дони вызвался дежурить первым, и пока учитель и друг мерно посапывали, изрядно устав после дня пути, юный маг вытащил из котомки дряхленький томик «Водных таинств» и принялся за усердное чтение.
Постепенно ночь сгустилась и полностью вступила в свои права. Над долиной Подлеска воцарилась глубокая тишина, лишь изредка нарушаемая громкими возгласами ночных птиц и шелестом листвы, терзаемой почти совсем утихшим с наступлением ночи ветром.
Внезапно окружающий покой нарушил ещё один странный звук – лёгкое топанье ног в густой траве. Возможно, его смог бы услышать далеко не каждый – кравшийся в ночи был очень осторожен – но тонкий слух юноши было крайне трудно обмануть. Дони принял единственно верное, как казалось ему, решение – разбудить мастера Грэя. Тем более, уже приближалась очередь дежурства учителя.
Проснувшись, чародей первым делом повелительным жестом велел парню заткнуться. Дони ещё не успел ничего объяснить, а учитель уже тщательно вслушивался в ночную тишь, спросонья учуяв, что творится нечто неладное.
Ещё мгновение спустя мастер Грэй так же бессловесно велел юноше будить Павла, а сам настороженно привстал и почти бесшумно побрёл вперёд. Туда, откуда доносилось тихое шарканье ног.
- Остановись! – внезапно выпрямился мастер во весь рост.
Шаги притихли. Медленно из высокой травы показалась сплюснутая голова скрэпера.
- Зачем ты крадёшься в ночи, подобно вору, к лагерю мирных странников?
Скрэпер ничего не ответил, а только обнажил висящий на поясе изогнутый меч.
- Не смей! – властно остановил его чародей, - Что тебе нужно?
- У меня есть приказ, - грубо прохрипел скрэпер, - Мне плевать на вашу компанию, но я должен выполнить своё поручение.
- Кто послал тебя?
- Не твоё дело, ведун! Уйди с дороги, мне незачем убивать тебя.
- Ты так в себе уверен?
Мастер Грэй медленно поднял руки. Он не нуждался в жестах, чтобы творить чары – всё достигалось усилием воли. Но иногда символические пассы могли произвести впечатление, отвлечь и испугать противника. Поэтому мастер никогда не скупился на жесты и слова. Особенно, когда сталкивался с дикарями, к которым мэтр относил и скрэперов.
- Учитель, сзади! – раздался за спиной Грэя испуганный возглас Дони.
Мастер быстро, как заправский боец, обернулся и увидел стремительно приближающуюся фигуру стэктила. Могучее, мускулистое тело, увенчанное маленькой лысой головой, парило в воздухе, выбросив сжатые в кулак руки вперёд. Его туловище обрывалось где-то у пояса, превращаясь в густой, извивающийся, подобно змее туман.
Грэй стремительно выбросил вперёд уже готовое и слаженное заклятие. Он не произносил никаких таинственных слов, не размахивал руками, а просто представил себе, как тугая сеть, состоящая из водяных прутьев крепко окутывает приближающегося противника. Его замысел тут же превратился в реальность, и свирепо атакующий стэктил беспомощно забился в водяной клети, поддерживаемой могучим заклятием мастера. Несмотря на абсурдность её нитей, демону не удавалось порвать, или, хотя бы ослабить прочные крепления.
В то же время бросился вперёд скрэпер. Его атака была столь стремительна, что чародей не успел даже обернуться и встретить её лицом. Зато успело выпрыгнувшее откуда-то сбоку зеленокожее существо, отдалённо похожее на гоблина.
Существо размахивало тяжёлой палицей, которой оно с лёгкостью управлялось одной рукой. Из его локтей выступали аккуратные, но довольно прочные и острые костяные отростки, напоминающие клыки, или когти. Ими оно отразило удары скрэпера и умело вывернуло острый клинок из его накрепко сжатых ладоней. В следующий миг шипованная головка палицы опустилась на темя нападавшего, в тот же миг отправив его в далёкое странствие по Долине Скорби.
Дони и Павел тоже вступили в бой с набросившимися со всех сторон стэктилами. Несмотря на численное превосходство, безногие, парящие в воздухе демоны оказались бессильны против чар мастера и двух его учеников. Вдобавок к ним, в битву активно вмешалось то невесть откуда взявшееся зеленокожее существо. Впервые в своей жизни учитель Грэй увидел, как со стэктилами, этими, казалось бы неуязвимыми для обычного оружия тварями, борются голыми руками. Неизвестный союзник троих чародеев просто обхватывал их вокруг туловища и накрепко прижимал к земле, до той поры, пока она не растворяла и не рассеивала демонические порождения мрака.
Общими усилиями стэктилов, наконец, удалось одолеть. Хотя как много их было, никто не считал – время не позволяло. Ледяные молнии, водяные нити, шары и стены из искрящегося серебром льда – все это требовало от магов изрядной траты собственных сил. И вести счёт противникам никто не задумывался. А тел они не оставляли – либо таяли, обращаясь в густую туманную дымку, либо просто растворялись в воздухе, подобно той свежей влаге, что служила верным оружием мастеру Грэю и его послушникам.
- Ты кто такой? – спросил чародей неизвестного зеленокожего союзника, когда стремительная схватка, наконец, была закончена и существо с невозмутимым видом подсело к их костерку.
- Зовите меня Странник, - ответило создание хриплым басом, - Меня все так зовут.
Гоблин бросил загадочный взгляд на мастера и двух его учеников и, отхлебнув какой-то вонючей жидкости из своего бурдюка, добавил:
- Серьёзные у вас противники… что вы успели сделать такого, что вас по пятам преследует розыскной отряд самого чёрного владыки?
- Мы просто миролюбивые странники…- начал Грэй.
- Все мы до поры до времени миролюбивые, - усмехнулся Странник, - впредь постарайтесь идти осторожно – имея таких врагов нельзя терять бдительность ни на мгновение. Ваша жизнь превратиться в выживание.
И сказав так существо растворилось в ночи, так же быстро и незаметно, как и появилось. Мастер Грэй ещё долго смотрел на мерцающие вдали на чёрном небосклоне звёзды. Дони что-то тихо ворчал себе под нос, даже Павел стал как-то неестественно мрачен и угрюм. И только мёртвое тело старого чародея, завёрнутое в потрёпанный саван – тяжёлая ноша странников – оставалось как всегда невозмутимым.
Чернобашье
Отряд отправлялся на рассвете. Ланс и Джеоф взяли под свою опеку молодого воспитанника первосвященника. Мэлион оказался юношей дюжины с третью лет, приятной наружности с располагающим к доверию лицом. Высокий, статный, добродушно улыбающийся. Светло-русая копна волос спадала до плеч, а густая пышная чёлка волной накрывала лоб. В ярко-голубых глазах юноши выражалось простодушное добросердечие. Облачился он в лазурного цвета, свисающую до пят хламиду, перетянутую на бёдрах широким поясом с позолоченной пряжкой в виде вставшего на дыбы дракона, и в причудливый синий колпак, обрамлённый сверкающим бисером, делавший парня похожим на доброго волшебника из старой бабушкиной сказки, каким он, кстати сказать, и являлся. Оружия юноша при себе не имел, если не считать деревянного посоха с тёмно-синим прозрачным, как глубокая вода, набалдашником, вырезанным, вернее всего, из сапфира.
Провожать уходящих странников вышли все жители твердыни. В последний раз проверяли снаряжение и припасы. Глорофор давал последние наставления.
- Вокруг Эмпаса настроено немало чёрных башен, из которых недремлющие слуги наших врагов пристально следят за всей округой. Когда-то давно они принадлежали Британии и были опорами будущего завоевания Степи, но после британские лорды оставили эту затею, гарнизоны башен постепенно сокращались, пока и вовсе не превратились в немногочисленные временные дозоры, сменяющиеся воинами Вальянтхэйма. Позже их захватили пришельцы с заката, несчастные бедолаги, нёсшие свой дозор, были перебиты, и ныне там копятся враждебные силы, препятствующие всякому движению на полдень и закат. Однако, ваш путь будет лежать на восход, там, в небольшом островке британского престола, где правит герцог Эн Маграхар, находится переправа, через которую вы попадёте в безопасные земли Минока. Новые хозяева чёрных башен редко высовываются так далеко от своих твердынь, но может статься, что вам не удастся пройти незаметно и избежать сражения. Я буду молиться Светлоокому, чтобы он озарил ваш путь и помог преодолеть любые беды и напасти, - первосвященник задумчиво потеребил бороду, перевёл дух и продолжил, - Не позволяйте Мэлиону чрез меры прибегать к чарам. Парень он способный, но дорожка между правдой и ложью, нуждой и прихотью, добром и злом, наконец, так узка, что неопытный путник может и оступиться, шагая по ней. С тяжёлым сердцем отпускаю я его, и лишь потому, что идёт он с вами, а лучших попутчиков ему не найти.
- Мы позаботимся о нём, Глорофор. Я думаю, он крепко сдружиться с Олвином. Наши ребята так похожи.
- Это естественно, ведь их учителя были добрыми друзьями… - вновь с грустью вспомнил старик о печальной судьбе Мерлина.
- Скажи, Глорофор, - попыталась отвлечь его Пройдоха, - почему ты отправляешь с нами сразу обоих настоятелей, лишая себя и правой и левой руки?
- Если я отправлю одного, то гармония в Эмпасе нарушиться и начнёт сбываться древнее предсказание. Возможно, ты заметила, что в отряде так же равно служителей Храма Света и Храма Тьмы. Равновесие – вот в чём сила Эмпаса… Но хватит слов, прощайте! – горячо обнимая всех, особенно своего ученика, с которым он мог больше и не увидеться, говорил старец, - Да помогут вам Высшие!
Старый первосвященник ещё долго смотрел вслед уплывающей лодке. Друзьям показалось, что отдаляющиеся чёрная точка прокричала им в след: « Следуйте зову своего сердца-а-а!».
Эмпас остался далеко позади. Небольшая процессия двигалась в сторону Минока. Хотя переход обещал быть недолгим – чуть менее суток – но очень опасным. Недаром Чернобашье носило славу проклятого края – мало кому удавалось выбраться из него живым. Недрёманные очи днём и ночью следили с вершин возвышающихся вокруг на расстоянии дюжин вёрст друг от друга силуэтов. И, случись им заметить забрёдших путников, тут же давали сигнал к атаке роящимся внизу гарнизонам.
Шли молча. Даже многословный отец Петрикл не проронил ни звука. Слышался лишь шелест густой и влажной после ночного дождя травы под ногами, да размеренное дыхание членов отряда. Все тревожно оглядывались на ходу, высматривая, не покажутся ли на виднокрае преследователи, и атмосфера вокруг стояла тихая и напряжённая.
Вскоре путники заметили в двух верстах дымок от костра, судя по всему – походный лагерь. Возможно, как предположил отец Рашфор, минокийцев, шедших в Эмпас с провизией. С тех пор, как закатные захватчики перекрыли пути из Магинции, святая твердыня снабжалась тоненьким ручейком лишь этой дорогой. Как рассказывали в Эмпасе, были попытки доставлять пищу и скарб Великой Рекой, но возле Минока почти поперёк в неё впадала Лучистая, и течение в этих краях становилось крайне коварным, унося жизни многих смельчаков. В конце концов, снабженцы решили, что опасность подвергнуться нападению не так страшна, как обманчивые воды и продолжили водить караваны сушей.
Командир Розен – высокий, смуглый и ещё далеко не старый, но уже повидавший не одну битву воин из Минока – поставленный первосвященником во главе отряда, велел направляться к лагерю. В этой смертельно опасной земле негласным порядком царила обязанность путников подойти друг к другу, дабы поведать о том, что может встретиться в дальнейшем пути. А заодно и, случись нападение, вместе обороняться от жестокого врага.
Чем ближе люди приближались к лагерю, тем страннее он им казался. Не было видно ни единого силуэта, будто бы все разом улеглись отдыхать, чего никогда не могло произойти в отряде, путешествующем по Чернобашью. Ни звуков голосов, ни лязга затачиваемых клинков, не ощущался даже запах готовящейся пищи.
Приблизившись, путники увидели, что произошло в лагере. Тусклые блики догоравшего костра радостно играли в лучах Ока Митры, не обращая внимания на окружающую их страшную картину – повсюду валялись изуродованные, расчленённые тела несчастных людей. Нападение было столь внезапным и сокрушительным, что многие из погибших даже не успели схватиться за оружие. У перевёрнутого котелка лежало тело повара с пробитой насквозь головой, а рядом – его оторванная рука, всё ещё сжимавшая большой деревянный половник. Бедняга, наверное, так и умер, помешивая похлёбку в котле.
Смерть некоторых людей казалась столь ужасной, что многих начинало выворачивать и люди спешили поскорее убраться от этого страшного гибельного места.
Но превысокие отцы не позволили остальным уйти, не похоронив погибших. Что бы их не убило, судя по всему, оно уже ушло, но на всякий случай Розен выставил дозорных – мало ли чего можно ожидать в этой враждебной земле.
К счастью, никто не пытался напасть на замешкавшихся путников, и похоронный ритуал прошёл мирно, никем не потревоженный.
Предав несчастных огню и ветру, как того требовали для павших в бою обычаи Вальянтхэйма, отряд продолжил путь. Все, сами того не замечая, прибавили шагу. До переправы оставалось ещё полдня пути, но путники старательно пытались сократить это время.
Вскоре оба священника, и светлый и тёмный, почувствовали приближение опасности и принялись усердно поторапливать спутников, пока ничего не объясняя, дабы не вызвать паники. Но, около трёх вёрст спустя, все уже явственно различали стройный топот марширующих ног, гулким эхом разносившийся по открытой равнине. По силе звука командир Розен безошибочно определил расстояние до марша – не более полуверсты. Но на много большем обзоре вокруг путники не могли различить не единой движущейся фигуры.
И первым их заметил Клондр…
…Когда-то давно обширные равнины у слияния двух великих рек – Энтона и Лучистой – были покрыты прекрасным цветущим покровом, наполненным благоуханием полевых растений и громогласным заливчатым щебетом бесчисленных птиц. Потом пришли землепашцы, выкосили траву и засеяли освободившиеся поля рожью, пшеницей, ячменём и овсом. Но они никогда не брали сверх меры, сохраняя красоту этих мест. И вместе со служителями Эмпаса зорко следили за тем, чтобы тех же традиций придерживались забредшие странники. И даже когда вслед за пахарями явились войска и строители британского престола, местным обитателям удавалось как-то сохранять свой край радующим глаз и слух.
Но потом пришли чужаки… Безжалостные, кровожадные, безразличные ко всему живому. Захватив Чёрные Башни, они обратили всё на дюжины вёрст вокруг в безжизненную серую пустыню..!
…Их не могли заметить сразу. Точнее, все видели этот молчаливый, стройно марширующий отряд неутомимых воинов, но никто не обращал на них никакого внимания. Люди приняли преследователей за обычные нагромождения камней, сразу и не приметив, что камни эти неторопливой стройной волной приближаются к растерянным, и оттого ещё более спешащим путникам. Даже Клондр смог различить их лишь потому, что прежде уже сталкивался со Скалистыми…
Отец Петрикл велел ещё поддать ходу, но командир отряда, Розен, приказал остановиться. Превысокий напомнил заносчивому минокийцу, что тот лишь временно возглавляет отряд. Но тот только хмуро ответил, что пока он здесь главный, то ему решать, как лучше уберечь своих людей от гибели. Рашфор всецело поддержал Розена – лучше готовиться к бою, сказал он, так как уйти от погони они уже всё равно не успеют. До переправы оставалось ещё очень далеко на восход, а волна Скалистых катилась наперерез людям почти с того направления, немного к полудню, и проскочить они едва бы успели. А с заката полудня неутомимо приближался второй отряд преследователей.
Воины дружной толпой окружили фэктора. Люди всё ещё побаивались его устрашающего вида, но всё же признавали богатый опыт могучего великана, который встречался с этой новой для них напастью, а значит, может помочь и научить. О Скалистых большинство в отряде знали лишь по легендам и преданиям, которым зачастую свойственно значительно искажать действительность. Хотя эти суровые и неимоверно сильные воины вряд ли появились здесь недавно, но из всех пропавших отрядов так никто и не вернулся, чтобы рассказать о страшном враге.
- Скалистые Воины, - объяснял Клондр, - целиком состоят из камня, поэтому мечи против них бессильны. Мой народ в своё время сражался с ними с помощью тяжеловесных молотов, отшибая им головы и дробя камень в крошку, но таких молотов у нас при себе нет, поэтому драться будем кулаками и копьями.
- Как? Кулаки против камня? – завозмущались многие воины.
- У них есть одно уязвимое место – маска, защищающая лицо, в этом легенды не лгут. Скалистые – пережитки Ледяной Войны, каким-то чудом сохранившиеся в этих мрачных краях. Их создатель оставил в своих творениях слабину, позволяющую их повергнуть. Люди быстро её сыскали, потому эти неуязвимые с виду воины потерпели сокрушительное поражение. Позже их доработали и исправили былой недочёт, но, на наше счастье, перед нами остатки именно того, былого воинства, сохранившего свою уязвимость. Мечи вам вряд ли помогут, а вот хороший удар кулака запросто может отправить Скалистого в небытие. Только обмотайте руки одеждой, чтобы не поранить их осколками. И помните – эти воины невероятно сильны и запросто могут оторвать вам руку или голову. Но они не очень проворны, хотя скорости им и не занимать, поворачиваются они с трудом, обычно направляя удар в одну только сторону. Поэтому, сражаясь с ними, нужно постоянно находиться в движении, вертясь вокруг них волчком и уклоняясь от сыплющихся ударов. Улучшив момент – бейте по маске, но старайтесь попасть наверняка, ибо второй попытки может не оказаться.
- А как на счёт мечей и копий? – недоверчиво спросил Розен, поглаживая лезвие своего клинка.
- Меч будет проскальзывать, и уходить в сторону, подставляя вас под смертоносный удар. Копьём, конечно, можно попробовать. Но его острие тоже очень узко и запросто может проскочить по маске, вместо того, что бы разбить её. Бить нужно точно напротив, иначе ваш удар пропадёт зря. Правда, промахнувшись, вы можете уцелеть, ведь копьё длиннее. Но с ним вы не так подвижны. Тем же, кто вооружён мечами, лучше избавиться от них и положиться на свои кулаки.
- Меч в моей руке надёжней пустого кулака, - недоверчиво покачал головой Розен.
- Я даю вам совет, как можно уцелеть в этой драке, - невозмутимо ответил фэктор, глядя прямо в глаза командиру, - хотите довериться излюбленному оружию – ваше дело, а я лучше внемлю гласу своего разума и памяти о былых сражениях с подобными тварями. Только затупите клинки о камень, а толку не добьётесь.
Один за другим воины отряда так же побросали оружие на землю и невозмутимо принялись обматывать руки лоскутами тут же обрываемой одежды и мешковины. Легенды говорили о фэкторах, как о существах, искушённых в военном деле, и, несмотря на свой ужасный облик, ярл Долронда сумел завоевать доверие людей, всё же положившихся на опыт чудовища, забыв про устрашающую внешность. Хотя многие предпочли оставить в руках острые длинные копья, а у кого-то нашлись и булавы, клевцы и даже пара кистеней. Один здоровяк мрачно взвесил в руке тяжеленный боевой молот, как бы прикидывая, хватит ли ему силёнок раздробить оживший камень.
- Их гросса полтора, не больше, - говорил тем временем Клондр командиру.
- Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Розен.
- Мы сражались на протяжении многих поколений с тварями и пострашнее этих. И благодаря долгим годам войны, мой народ научился по шёпоту ветра, колебанию земли и голосам бегущего зверья определять на большом расстоянии не только присутствие врага, но так же его характер и численность.
А Скалистые неутомимо приближались…
- А теперь ты послушай меня, фэктор, - сдерживая надменность в голосе, пробурчал командир, - Ты, я не сомневаюсь, отличный боец, но в битве важна не только сила и ловкость. Если ты прав, то нам будет трудно справиться с таким врагом. Моих людей в два раза меньше и они не привыкли сражаться с бесчувственными кусками камня. Если поднимется паника, никому из нас не выжить…
- Если мы будем слишком долго думать, тогда уж точно никто не уцелеет, - резко перебил Розена подошедший Джеоф, - Отступать нам некуда, да и поздновато уже пытаться прорываться к переправе – нас просто сомнут. Поэтому лучше надейся на мужество своих людей.
- Я хорошо знаю своих ребят! Они далеко не робкой дюжины, многие побывали уже не в одном сражении и с честью вышли из него… Хотя, конечно, есть и зелёные мальцы, но, уверен, и они не подведут. Но если эти зорновы отродья и впрямь так неуязвимы, то тут не выдержит даже самое храброе сердце!
- Не так уж они неуязвимы, - усмехнулся фэктор, - мои собратья рвали их голыми руками.
- Возможно…- командир слегка завистливо взглянул на Клондра – да, такой, наверняка, походя скалу снесёт и не заметит, - Но у моих парней нет таких…гм…приспособлений для битвы…
Гигант покосился на свой убийственный хвост и только молча пожал плечами.
- В общем, что я собираюсь делать, - продолжил Розен, указывая рукой на голое возвышение неподалёку, - Половину отряда я спрячу во-он за тем холмом. А я и несколько лучших бойцов встретим противника в лоб. Пока мы отвлекаем внимание, вторая группа атакует сзади и внесёт смятение в ряды противника…
- Вряд ли удастся – каменные твари совершенно безмозглы. Их очень сложно ввести в замешательство. Но манёвр верный – раз сосредоточившись на одном противнике, Скалистые уже никого другого не видят, если не получат прямого приказа. Нужно только продержаться достаточно долго, чтобы каждый из них наметил себе жертву, то есть втянуть в сражение всех до единого.
- Мы продержимся. Должны продержаться.
- И основному отряду тоже придётся разделиться, чтобы встретить нападение с обеих сторон.
- А ты соображаешь, фэктор, - улыбнулся в ответ Розен, - Но я не буду рисковать попасть в кольцо. Когда они приблизятся на половину версты, мой отряд двинется на полдень. Им придётся объединить силы, тогда мы возьмём их в клещи.
- А ты тоже соображаешь, - незлобно передразнил Клондр, - Как я понимаю, основной удар придётся по твоему отряду. Значит я и Джеоф займём места в головной части.
Розён удивлённо приподнял сначала одну бровь, затем вторую.
- Я не могу рисковать вашими жизнями. Помните, что я отвечаю за вас перед Первосвященником, поэтому вы с друзьями, а также духовные братья сей же миг зададите дёру и попытаетесь добраться до переправы раньше, чем эти твари перебьют нас!
- Ты уже приготовился проиграть этот бой?
Ярко-розовые глаза фэктора пристально вглядывались в суровое, обветренное лицо командира. Хотя Розен и бывалый вояка, из тёртых, какие не боятся уже почти ничего, ему стоило великих усилий выдержать этот взгляд и не опустить головы.
А меж тем беспорядочные нагромождения камней превратились в стройный ряд марширующих воинов. Яркие лучи дневного светила жадно проглатывались чёрными, казалось бы бездонными, масками и бесследно исчезали в них. Серые каменные тела тускло поблескивали, хотя фэктору сразу бросалось в глаза, что их давно не полировали. Древние, заброшенные образцы, неизвестно где раскопанные новыми хозяевами Чёрных Башен. Хотя запущенный вид не делал Скалистых менее страшными врагами на ратном поле. Могучие каменные руки крепко сжимали рукоятки острых стальных мечей, в людской рост длиной, до рези в глазах блестящих в свете дня. Да, здесь их новый хозяин допустил ошибку – оставь он им старое, выдолбленное из цельной скалы, но зато заклятое особыми наговорами, оружие – у людей вряд ли вообще появились шансы выжить. Каменные клинки рубили ничуть не хуже железных, а прочностью уступали разве что легендарному мифрилу и адамантину. Но захватчик Чёрных Башен видно не смог понять их истиной мощи, и потому вооружил своих воинов хотя и устрашающими, но всё же обычными клейморами. Хотя, несмотря на эту ошибку, люди с ужасом понимали, что к ним медленно приближается смерть…
- Нет, я не сдался, но всякий может быть исход, - наконец, заговорил Розен, - Поэтому вы попытаетесь спастись бегством…
- Думаешь, что я трус? – хмыкнул Джеоф, слегка подавшись вперёд.
- Отнюдь, но я же сказал, что Первосвященник…
- Если ты сложишь здесь голову, ни Первосвященник, никто другой из смертных уже не спросит с тебя. Ответ держать придётся только перед Высшими! – усмехнулся фэктор.
- Но…
- Никаких но, - оборвал Громила, - У тебя не так много воинов, а я, поверь, ратное дело знаю не понаслышке. Да и с этим гигантом спорить не советую, во гневе он способен разорвать дракона голыми руками!
Розен покачал головой и с неохотой ответил.
- Ладно, будь по-вашему. Но когда мы встретимся в Долине Скорби, не вините меня в своей гибели!
- Замётано.
Клондр одобрительно кивнул, но командир ещё не закончил пылкой речи.
- Но остаться я разрешаю только вам двоим, остальные пусть берут ноги в руки и мчаться подальше отсюда.
- Я дам тебе ещё один совет. Поставь Ланс во второй отряд. Эта горячая голова всё равно влезет в драку, так пусть будет хотя бы подальше от основного удара.
- Вот ещё! Не хватало, чтоб на моей совести оказалась смерть такой юной красавицы… Может, ещё и мальцов заставите драться?
- Ни к чему. Но Ланс лучше оставить. Иначе полезет геройствовать в одиночку, и уж тогда неизбежно погибнет. За неё не волнуйся, - заверил Джеоф, - эта ловкачка умеет такое, что переживёт нас всех.
- Увидим, - сдался Розен.
А в следующий миг напряжённый лагерь разом ожил. Командир отдавал необходимые распоряжения, сновали туда-сюда воины и превысокие отцы, большинство из которых наотрез отказывались спасаться бегством. И ровным маршем всё ближе и ближе подходили стройные ряды Скалистых Воинов.
Яркое Око Митры уже прошло высочайшую точку своего пути и теперь медленно, словно устало, клонилось к закату. Но даже уходя на покой, оно не прекращало пристально следить за тем, что происходит внизу, на бренной земле. Где-то готовился большой праздник, дымились костры, на которых готовилось вкусное угощение, где-то облачённые в чёрное вдовы оплакивали мужей, павших в очередной стычке с недругами. В Минок со всех сторон спешили гонцы, неся кто плохие, а кто и добрые вести на Большой Совет, что намечался в знаменитой кузнице Британии. Пахари, закончив обеденную трапезу вновь выходили в поле, запевая бодрую песню, так помогающую в повседневной нудной работе. Далеко к полудню разворачивались несчётные орды тварей, готовивших крупный набег на обжитые людьми и не совсем людьми земли. А в полуночных скалах точили оружие мрачные орды захватчиков, так же ополчившихся на многострадальную Британию. Но пристальней всего дневное светило вглядывалось в широкую, заброшенную на вид долину, которую у эльфов именуют Балакэндэ, у орков Нургминаш, а среди людей она известна как Чернобашье. Именно там сегодня разворачивалась хотя и не самая страшная, но отчего-то так увлёкшая силы земные и небесные картина. Горстка отчаянных людей готовилась встретить грудью превышающие их вдвое силы врага, каждый из которых опаснее дюжины опытных воинов. И, видимо, храбрецы отнюдь не смирились с неизбежной судьбой и не собирались помирать в этот день.
Даже ветер, и прежде не сильно-то проявлявший своё присутствие в Чернобашье, теперь окончательно стих, не то по собственной прихоти, так же решив понаблюдать за небывалым явлением, не то повинуясь воле своего господина, Повелителя Ветров, незнамо почему так же обратившего взор на поле предстоящей брани.
Но сами храбрецы ничего не ведали о том, сколько очей сей миг так пристально следит за ними. Они готовились принять последний бой, ибо мало кто сомневался в том, что он станет для них последним. Исполнить долг, и умереть с честью – не в том ли мечта всякого воина! Вот жаль только, что хорошо-то это только в мечтах, а когда старуха с косой подступает так близко, что уже почти наяву ощущается её смрадное дыхание, и костлявая ладонь вот-вот сомкнётся на горле, все геройства начинают казаться детской глупостью. Всем хочется жить, и все громкие слова о том, что лучше смерть, чем позор, красивы лишь до тех пор, пока она не подойдёт на расстояние протянутой руки. И только тогда, в последний миг задумаешься о том, зачем вообще влез в эту заваруху. Почему ты, а не кто-то другой. И у кого-то, бывает, дрогнет сердце, кто-то побежит, покроет своё имя позором, но зато останется живым! А другие напомнят себе, что рядом стоят друзья, соратники, столько раз спасавшие друг друга в бою, что каждый уже и счёт давно потерял. И тогда-то все сомнения отступают. Нет, не потому, что умирать вместе с близкими хорошо и приятно – умирать всегда больно… и обидно, а если рядом падает друг, то обидно вдвойне – но потому, что рождается надежда: а мы не умрём; раз мы вместе, значит одолеем любого врага! И сразу на душе становится легче. Надежда – она великая сила. И даже обыденное «авось пронесёт, помогут Высшие, так одолеем» порой помогает намного лучше красивых слов о почётной смерти. Надежда – она ведь сестра отваги, пришла она – и отступает страх, забивается куда-то в самый тёмный уголочек души и сидит там безвылазно. А нет её, так вмиг всё тело охватывает дрожь и в голове просыпается паника, хочется бежать, куда глаза глядят.
А тем, у кого нет друзей в строю, хуже всех приходится, ибо им только на Высших уповать и остаётся. Оттого и водят командиры молодые дружины в патрули опасные, приграничные, да в походы кровопролитные, где ветераны надобны, а не сопляки зелёные. Зато все меж собой передружатся и дружина много раз сильнее станет прежнего. Пусть и погибает обычно дюжинная часть, зато остальные и духом и мастерством крепче становятся, а значит и жить дольше будут и не оплошают, случись по-настоящему тяжко. Жестокий урок, но жизненно важный. Ведь недаром войско, обучение вместе проходившее, испокон лет сильнее было того, что наёмниками-одиночками составлено. Потому оно дружиной и зовётся, что дружны в ней все меж собой, а оттуда и сила несметная прибавляется.
И дружина Розена как раз из таких парней была, что и орков вместе били, и по Чернобашью несчётно раз хаживали, со всякой вражиной сталкиваясь, и даже псеглавцев диких к праотцам отправили, хотя те и страшны, небось, как сам зорн, а свирепые какие, что не каждое храброе сердце выдюжит.
И вот теперь с новым страхом биться на смерть предстояло. А был-то он пострашнее даже псеглавцев – у тех шкура хоть и толстая, а всё же хороший меч и её прогнёт, коли рука крепкая била – этих же, как фэктор сказал, никакой меч не возьмёт, разве молот только. Вот и предстоит теперь голыми руками, что в трактире, в пьяной драке лишь сподручно, а никак не на ратном поле. Оттого и хотелось бежать во всю прыть, не оглядываясь. Но нет, ни один не дрогнул. Каждый накрепко вбил себе в голову: коли друзья-товарищи рядом, так управимся мы с этой напастью. И не таких бивали! Хотя здесь многие и перегнули тугой конец – таких они ещё ни разу не бивали.
И всё же один не выдержал. Алярд, молодой, ещё не обстрелянный юноша, едва-едва переступивший порог отрочества и не успевший толком набить руку и сердце в боях, внезапно сорвался с места и побежал. Нет, побежал вовсе не от врагов – парень не был трусливым малым, а наоборот – подхватив брошенный меч, бросился навстречу надвигающемуся ряду каменных тварей.
- Стоять! – только и успел крикнуть вдогонку Розен, - Назад!
Но молодой воин уже не слышал своего командира – паника овладела им, лишив его слуха и разума. Он просто бежал наперерез врагам с жалким клинком в руке, неизвестно на что уповая – видимо, так сильна была его вера в ни разу доселе не подводившую сталь.
Скалистые даже не обратили на юнца никакого внимания, не пытались напасть или уклониться от острого, но безвредного для камня лезвия. Клинок со скрипом полоснул по чьей-то твёрдой, как скала груди, и в следующий миг наглец был растоптан стройно марширующим рядом тяжёлых ног. До его соратников донёсся только хруст костей под ступнями, перемешанный со сдавленным стоном обиды.
И весь отряд сразу же очнулся от охватившего их оцепенения. Послышались многочисленные боевые кличи, перемежавшиеся с воплями ярости. Воины кричали не для того, чтобы испугать врага – на такую удачу никто и не рассчитывал – а чтобы поднять собственный боевой дух.
- Эти двое мои! – неожиданно воскликнул Клондр голосом, полным уверенности в своём превосходстве над врагом, и в следующий миг гигант бросился в атаку.
Нападение фэктора было так стремительно, что большинство людей даже не успели заметить чем оно началось. Ударом могучего кулака он проломил чёрную, как ночь маску на лице ближайшего Скалистого Воина. Из неё потекла отвратительная маслянистая жидкость и мёртвое чудище тяжёлой глыбой рухнуло наземь. А Клондр, не останавливая движения, внезапно высоко подпрыгнул, чего никак не ждали люди от неуклюжего с виду гиганта на коротеньких ножках, и с широкого полуоборота ударил второго недруга массивным хвостом, снеся тому голову.
- Вперёд, - заорал Розен, бросаясь на помощь ярлу, - Помните, что вы проворнее их!
Со стороны, возможно, эта битва выглядела смешной. Несколько дюжин людей, многие из которых безоружны, пытаются остановить превосходящую их вчетверо армию хорошо вооружённых каменных воинов. Но сами сражавшиеся отнюдь не смеялись, наоборот – души сковывал страх, с которым каждый усердно боролся. Страх – это хорошо, он укрепляет мышцы, обостряет внимание и придаёт сил и проворства. Но если его выпустить из-под контроля – тогда воин обречён, ибо он перестаёт быть воином. Поэтому, ведя жестокую битву с жутким противником, каждый не прекращал бороться с самим собой, и это сражение было ещё более тяжким.
Не боялся один фэктор. Он нагло лез в самую гущу врагов, повсюду сея хаос и разрушение, как будто был уверен, что запросто перебьёт всех в одиночку. Казалось, для него это всего лишь игра, хотя, конечно, никакой гигант, будь он трижды Клондром – ярлом Благословенной Долины, не смог бы в одиночку устоять против такого натиска. Но вот в победе людей он, отчего-то, не сомневался.
Рядом с фэктором вовсю орудовал Джеоф. Впервые могучий вояка ощутил в себе ту страшную силу, которую наобещал ему первосвященник Глорофор. В тяжёлый момент она, наконец, пробудилась, полностью оправдав данное ехидной подругой прозвище. Могучими кулаками Громила крушил недругов, отшибая им головы и разламывая туловища пополам, а порой поднимая какого-нибудь нерадивого супостата за ноги и, используя его, как дубину, прокладывал изрядную прореху в рядах каменных тварей. Даже гигант Клондр поражался его невероятной силище, то и дело вскрикивая: «Вот это да!», когда верзила ломал надвое очередную оживлённую чёрной волей глыбу.
Однако прочим было не сладко. Не обладая ни колоссальной силой Джеофа, ни природными убийственными орудиями Клондра, люди прикладывали всё своё умение, чтобы просто остаться в живых. Однако и на долю дружинников Розена выпало немало поверженных врагов, хотя они и разменивали троих на двух, но всё же непреклонно продолжали держаться и бить, бить и бить безжалостного супостата.
Сам Розен с дюжиной бывалых бойцов оказался отрезан от основной части отряда. На них наседали со всех сторон, но он упрямо держался, дорогой ценой отдавая каждую пядь. Несмотря на все усилия командира злосчастной дружины, кольцо вокруг них неумолимо сжималось. Рядом с ним орудовал чудовищным молотом здоровенный вояка с угрюмым выражением лица. Он был третьим в отряде, кому удавалось крушить монолитный камень, однако такие страшные удары отнимали много сил, и здоровяк уже с трудом дышал и обливался ручьями горячего пота. Спину ему прикрывал юркий коротышка, с бешеной скоростью крутившийся вокруг неповоротливых изваяний и наносивший внезапные, не знающие промаха удары по их уязвимым маскам. С другой стороны от командира дрался уже немолодой хмурый воин. Он, казалось, вовсе не обращал внимания на повисшую плетью переломанную в трёх местах левую руку и, ловко уклоняясь, продолжал крушить противников правой. Каждый дружинник Розена отчаянно сражался за себя и товарищей, вовсе не собираясь сегодня умирать.
Джеоф попытался прорваться к командиру, но тут же завяз в гуще врагов, мгновенно облепивших его со всех сторон. Одновременно по рёбрам полоснули два клинка, откуда-то справа вынырнул третий, лишь чудом не убивший верзилу, а только оцарапавший ему лоб, и вот уже могучему джеломцу пришлось отступать, едва уклоняясь от сыплющихся ударов. Благо, сбоку подоспела пара товарищей, не давшая его окружить окончательно. Невысокий коренастый мужик ловко проскользнул под просвистевшим мечом и резко двинул по маске недруга снизу, сокрушив насевшего на Громилу слева противника. Другой, долговязый подвижный мальчишка, оттолкнувшись от падающего тела, ловко запрыгнул на плечи каменного воина перед ним и, держась за его голову, принялся раздавать удары пятой по маскам окружающих супостатов. Его манёвр изрядно расчистил пространство вокруг, позволив товарищам прорваться к окружённым. Но это стоило наезднику ноги, оторванной его возницей как раз в момент, когда могучий кулак Джеофа уже летел в чёрную маску. Дико взвыв от боли, парень кубарем скатился на землю, где его тут же подхватили руки товарищей и оттащили вглубь строя. Там пара наотрез отказавшихся спасаться бегством священников и один юный послушник на скорую руку перевязывали раненных.
Наконец, подоспела подмога. Вряд ли Скалистые обладали такими чувствами, как страх и, тем паче, паника, но Клондр оказался прав – раз избрав себе жертву, каменные твари уже не замечали ничего вокруг. Группе Розена удалось втянуть в сражение если и не всех, то большую часть вражьего воинства, поэтому второму отряду оставалось только поднапрячь мышцы и поприцельнее бить в чёрные зловещие маски, отправляя Скалистых к их маньяку-создателю.
В отчаянно защищающейся группе Розена осталось уже едва ли полдюжины воинов, когда вторая половина отряда клином врезалась в окружившие командира ряды Скалистых. Теперь пришла очередь Ланс проявить свои навыки, и бойкая красавица, ловко орудуя стройными ножками, вносила в ряды недругов не меньше разрушения, чем могучие кулачищи Громилы. Её точные, чёткие удары всегда достигали цели – очередной чёрной маски – повергая молчаливого противника наземь, истекать вонючей маслянистой жидкостью, заменявшей им кровь. Она быстро сработалась с вертлявым коротышкой, превратившись с ним в паре в сплошной вихрь летающих смертоносных рук и ног. Со стороны это походило на некий безумный танец бесконечных кувырков, прыжков и разворотов, усыпающих землю вокруг поверженными телами.
И, несмотря на всю свою силу и неуязвимость, Скалистые начали постепенно сдавать. Люди, уже было отчаявшиеся выиграть этот бой, или, хотя бы, уцелеть в нём, теперь повсюду теснили каменных чудищ, с яростными воплями толпой наваливаясь на каждую тварь и круша в пыль и в прах их отвратительные чёрные маски. Нашлись и такие, кто в запале драки открыл в себе силы голыми руками крушить и ломать камень, подобно Джеофу. Весь страх куда-то улетучился, оставив только ярость и стремление отомстить за погибших товарищей, сокрушив врага.
И Скалистые дрогнули… Вряд ли их беспорядочное отступление можно было назвать бегством, как понимают его люди. Каменные глыбы старательно работали неуклюжими ногами, стараясь унести подальше тяжёлые туши. Вернее всего, неведомый хозяин пытался сохранить хоть какие-то остатки казавшегося неуязвимым воинства. Некоторые, особо рьяные воины ещё преследовали и уничтожали их, пока, наконец, чудом уцелевший Розен не велел всем вернуться.
Победа осталась за людьми. Но выиграли этот бой ценой многих погибших. Едва ли не половину людей оставил Розен на смертном поле. Скалистые тоже не отдавали жизни даром, и многим жёнам и матерям в Миноке придётся ныне оплакивать горькими слезами не вернувшихся домой близких. Да и выжившие не все были целы. Кто-то лишился руки или ноги, кто-то стонал, зажимая руками вспоротый живот или грудь, кто-то держался за треснувший череп. А уж порезов, вывихов и ушибов вовсе было не счесть. Многие из них не дотянут до города и умрут ещё в дороге. Но уцелевшие будут стараться спасти каждого раненного товарища, пока в нём ещё теплится жизнь. На то она и дружина.
За жаркой и жестокой битвой всегда следуют печальные проводы сложивших головы друзей и соратников в иной, возможно, лучший мир. Огонь отчистит их души и ветер развеет их прах по всему сущему миру. Огонь и ветер – они ждут каждого доблестного воина погибшего в смертельной схватке.
- … Но нам, живущим, не следует скорбеть о них, - громогласно читал проповедь отец Рашфор, тоже вопреки указанию командира принимавший участие в битве, - а следует возрадоваться, ибо души их обретут покой в Благословенном Саду! Они будут пить чудесное вино, закусывая его волшебными фруктами и ароматно дымящимся мясом, и повествовать друг другу о свершенных здесь, в сущем мире подвигах, в ожидание последней битвы, когда грядёт день гнева! Ибо такова судьба каждого павшего смертью храбрых!
Когда церемония закончилась, пришла пора отправляться в дальнейший путь. Розен разрешил устроить привал до начала сумерек – ночью безопаснее идти, чем спать.
Джеоф вместе с фэктором, Розеном и его дружинниками заливали скорбь и усталость горьким элем у затухающего костра. Ланс ушла помогать отцу Рашфору пользовать раненных, другие бродили вокруг, отдыхали, растянувшись на нагретой земле, или стояли в дозоре. Один суровый вояка, уже немолодой с уродливым шрамом от щеки до плеча, нарушил скорбное молчание:
- А ведь они не по нашу душу явились-то…
- И то верно, - подхватил другой, - не стали бы посылать такую силищу для перехвата снабженцев.
- А может стали? – возразил третий, - Они же камень, жрать-срать не просят, могут без сна и устали стоять на месте и потрошить всех, кто идёт мимо. Те бедолаги, наверняка, так и попались. Видать, всерьёз решили перекрыть Эмпас-то.
- Вряд ли, - задумчиво пробормотал фэктор, - Что-то я их кукловода не заприметил. Скалистые камень – верно, но они и безмозглы, как камень. Им могли приказать встать здесь и нападать на всех вокруг, но любой хороший бегун увёл бы их за тридевять земель. А Железный Рыцарь далеко не дурак…
- Железный рыцарь? – хором воскликнули несколько дружинников и Розен вместе с ними.
- Да, я ничуть не сомневаюсь, что это его люди засели в Чёрных Башнях. И если он дал им такое оружие, то убедился, что они сумеют им правильно пользоваться. Нет, скорее всего у Скалистых приказ был другой. Возможно соединиться здесь с остальным войском…
- В таком случае, они решили взять переправу, - закончил Розен, - герцог Маграхар единственный, кто держится по эту сторону реки, хотя гарнизон у него небольшой…
- Поговаривают, он чернокнижник…
- Люди много чего поговаривают, - отрезал командир, - Странно, конечно, что он до сих пор не пал, но это говорит лишь о выдающемся военном таланте герцога. А байки про чёрную магию оставьте детишек пугать.
На закате отряд, вернее то, что от него осталось, снова двинулся в путь. Теперь Розен недосчитывал больше половины своих людей, но старый вояка надеялся, что стычек больше не будет. Ему было тяжелее прочих – командир знал каждого погибшего в лицо и по имени. А также их семьи, которым теперь вынужден был сообщить печальную весть о гибели сыновей, отцов и мужей. На плечах командира лежало бремя тяжелой ответственности. И хотя Розен отлично знал и понимал, что в бою бывают потери и бойцы порой погибают, легче от этого не становилось. Что он ответит, когда его в очередной раз спросят: «Почему именно мой?».
* * * * *
Яна впервые забралась так далеко от родного города и очутилась в Миноке. О, как был чудесен этот град! Стройные, ровные ряды глиняных домов, окружённых зелёными цветущими изгородями. Мощёные красным кирпичом улочки, все, как одна, постепенно стягивающиеся к центральной площади. На полуночи виднелись позолоченные купола великолепных храмов, величаво возвышающиеся над прочими строениями города. Вдоль широких улиц тянулись ряды высоких фонарей, неизменно каждый вечер зажигаемых местными факельщиками. На перекрёстках весело журчали фонтаны, питающиеся свежей чистой водой бьющих из-под земли ключей.
Юной друиде, привыкшей к опустошению и беспорядку, царившему на улицах родного Ю, всё это казалось в диковинку. Там, дома, пресветлая леди Ариадна вела непрерывную борьбу с обнаглевшими от безнаказанности разбойниками и ворами. Недаром этот город считался столицей лиходеев – ведь именно там была разрешена воровская гильдия мрачных хозяев ночи. Яна никогда не понимала прежде, зачем леди пошла на сговор со своим самым злейшим врагом. Но новые спутники объяснили девушке, что в их среде нет согласия и единства. Что есть множество различных шаек и банд, иногда враждующих, иногда объединяющихся между собой. И Ариадна приняла благоразумное решение дать свободу сильнейшей из них – гильдии Аргата – дабы он следил за порядком среди своей братии и помогал ей бороться с другими лиходеями. Выбрав из двух зол меньшее, владычица обрекла себя на зависимость от гильдии воров, поэтому теперь она не могла воспрепятствовать бесчинству людей Аргата, хотя такой ценой и ограждала подданных от произвола прочих хозяев ночи…
Минок встретил гостей повседневной шумной жизнью. Она текла по всем жилам города, билась в домах, пульсировала по улицам, растекаясь от центра до самых дальних окраин. Жизнь переполняла всё вокруг – горожане, суетливо спешащие куда-то по своим делам, гости города, чинно въезжающие или выезжающие из высоких белокаменных ворот, заносчивые стражники, грозно ругающиеся на всех прохожих в невзрачной и бедной одёжке, и низко раскланивающиеся, встречая господ побогаче. Зачастую с богатых дворов успешных торговцев, дельцов и просто зажиточных граждан доносился лай бешеных псов, чириканье птиц, порой даже рёв ручного бера – некоторые любили держать в доме необычную живность. Иногда на пути попадались стаи шаловливых ребятишек, норовящих обрызгать прохожих водой из луж на обочине. Бросая в мутную грязную воду камни, детишки старались выбить из неё как можно больше хрустальных брызг. И когда они попадали в очередного зазевавшегося прохожего, ребята весело смеялись и разбегались во все стороны, пока этот самый прохожий не поймал их и не отшлёпал как следует по нужному месту.
Жизнь бурлила ручьём. И в центре её, подобно сердцу, билась центральная площадь города, на которой величественно возвышался дворец городничего. Могущественнейший человек в этом городе, обладавший почти безграничной властью восседал там, в своих белых хоромах и вершил судьбу Минока. Его боялись и чтили даже выше, чем самого лорда Де Билона, владетеля всего Вяльянтхэйма. Ведь тот был где-то далеко, в своём роскошном замке, предаваясь праздной и безоблачной жизни, и редко заезжал проведать свою столицу. Не говоря уж о лорде Британике, пресветлом правителе всех необъятных земель, простиравшихся от Пограничников на закате до Проклятых Гор на восходе, и от Великой Степи на полудне до Холодного Моря на полуночи. Его большая часть местного люда никогда не видала вживую и никак не чувствовала бремени его правления. Именно городничий был первым человеком в Миноке, и именно к нему во дворец и спешила Яна со спутниками засвидетельствовать своё почтение и дать весть о своём прибытии на Большой Совет, ожидавшийся через три дня.
Трое посланников города Ю бодро двигались по широкой, мощёной красным кирпичом улице, когда навстречу им направлялась фигура высокого, стройного воина, закутанного в серебристый плащ и мрачно задумавшаяся о чём-то неведомом… Именно его случайно задел плечом засмотревшийся на чудесный фасад великолепного купеческого дома Ролгод. Неосторожный спутник Яны тут же поспешил обернуться и вежливо извиниться за свою неловкость. Воин в серебристом молчаливо кивнул и уже было собрался идти своей дорогой, но вдруг внезапно остановился и пристально вгляделся в лицо лучника.
- Вот так встреча! – воскликнул он, выхватывая из искусно сработанных ножен на поясе длинный слегка изогнутый клинок, – Помнишь меня?
Ролгод инстинктивно схватился за собственный короткий стилет, но тут вмешался Говард, выступивший вперёд, прикрывая лучника собой, и вежливо спросивший незнакомца:
- Мой спутник извинился за свою неловкость. Так нельзя ли оставить нас в покое? Или у славных воинов нынче в чести обнажать оружие по любой мелкой обиде?
- Я не знаю, кто вы, - сурово ответил воин, не сводя глаз с Ролгода, - но этот человек – разбойник и вор! И я собираюсь поквитаться с ним за былое лихо!
«Вот те раз! – подумала про себя Яна, - Кого он умудрился обобрать за столько вёрст от родного города?»
- Вспоминаешь? – грозно спросил незнакомец, обходя Говарда и вцепившись взглядом в глаза его спутника, - Трактир «Ночная Сова» два лета назад…
«Ночная Сова», хотя и всегда носила дурную славу – вспоминала Яна – оставалась стоять себе во благо и собирать толпы посетителей, на зависть другим трактирам Ю. Ни разу городской страже не удавалось доказать связь её владельца с воровской братией, хотя все прекрасно знали, что этот притон – злачное логово лиходеев Аргата, в котором они чувствовали себя как дома и куда всегда приходили на сходки и празднества после успешных дел… Не удивительно, что там ошивался и Ролгод… Но что там мог делать такой величавый и с виду знатный воин?
- Хорошо, - меж тем продолжал незнакомец, - Тогда я напомню: два лета назад я и трое моих друзей остановились в этом трактире, дабы передохнуть с тяжёлой дороги и выпить по кружечке эля… Когда один твой приятель украл у моего спутника фамильное кольцо – чистое золото, инкрустированное сапфиром. Мы схватили грабителя, хотели разобраться с ним и вернуть кольцо владельцу, когда ты натравил на нас толпу головорезов… Двое моих друзей погибли, а третий был тяжело ранен… И вдобавок нам пришлось скоро покинуть город, в котором мы не успели даже закончить свои дела! Я тогда хорошо запомнил твоё лицо, ибо знал, что судьба рано либо поздно столкнёт нас вновь, дабы мы могли свести все счёты! А теперь – защищайся!
Сказав последнюю фразу, незнакомец сделал резкий выпад мечом, метивший в открытую грудь Ролгода… Но его клинок столкнулся с клинком Говарда, явившимся на свет белый так быстро, что даже пристально следившая за ходом дела Яна не успела заметить, когда её спутник обнажил его.
- Стой, незнакомец! – Говард невозмутимо встретил глазами яростный взгляд воина в серебристом плаще и дружелюбно улыбнулся, - Может, представишься прежде, чем нападать на моего спутника?
- Меня зовут Йоло! Йоло из стольного града Британия! И я бы посоветовал тебе не вмешиваться, ибо это дело чести!
- Так вот, Йоло из Британии, - Говард словно бы пропустил последнюю фразу мимо ушей, - Жизнь этого человека теперь принадлежит мне. Может у вас с ним и были какие-то счёты, но нынче мне нужна его жизнь, его ясный ум и твёрдая рука! Поэтому я не позволю тебе убить моего спутника…
- Тогда я сражусь с обоими!
- Ты доблестный воин, Йоло, но зачем ты оскорбляешь нас – ведь мы не пытались унизить тебя? Если тебе не терпится подраться – сразись сначала со мной, хотя мне и нечего с тобой делить. Но я не допущу гибели моего спутника прежде, чем погибну сам.
- Не встревай в это дело! Твой спутник вор и мерзавец! Может ты и не ведал об этом, но зато я слишком хорошо его запомнил!
По губам Говарда пробежала лёгкая усмешка, и только теперь Яна начала понимать, что главным в паре её спутников был именно Говард, а не Ролгод, как ей казалось сначала…
- Может ты и прав, Йоло, - мягким голосом продолжил Говард, - но теперь этот человек служит мне. У нас есть дела в славном Миноке, которые я не собираюсь срывать потому, что кому-то захотелось отомстить моему спутнику!
На последней фразе голос Говарда резко погрубел и в нём появились ясные нотки угрозы и уверенности в собственной силе. Сам Ролгод меж тем как бы невзначай откинул полу потрёпанного дорожного плаща, открывая полный калёных стрел колчан. Хотя тугой лук и оставался висеть за его спиной, Яна собственными глазами успела не раз убедиться, как быстро он способен скинуть его в руку, наложить стрелу и выстрелить… Поэтому юная друида не сомневалась, что британцу скоро очень не поздоровится…
- Послушай друг, - вновь дружелюбно обратился к воину Говард, - Мы не можем рисковать, поэтому нам придётся попросту убить тебя… Давай-ка лучше разойдёмся своими дорогами и забудем про это недоразумение…
Глаза Йоло постепенно налились кровью.
- Попросту убить? Покажи мне, как ты собираешься это сделать?
Вокруг воцарилось напряжённое молчание. Только теперь Яна заметила, что куда-то исчезли все прохожие. Воздух между Ролгодом и британцем как будто раскалился – так пристально вжигались друг в друга их взоры. Казалось, что Йоло вовсе и не замечает прикрывшего собой спутника Говарда, хотя, конечно, это было не так…
Откуда-то издали донёсся пронзительный детский голосок:
- Смотрите! Смотрите! Драка будет!
А в следующий момент изящный длинный лук уже лежал в руке Ролгода. Звонко запела тетива, сбрасывая почти в упор острую смертоносную стрелу… Яростно сверкнуло лезвие, и ещё до того, как рассечённое пополам древко стукнулось о землю, стремительно просвистевшая катана рассекла воздух и обрушилась на шею Говарда.
В последний момент невозмутимый спутник Яны успел прикрыться собственным клинком, хотя удар был такой страшной силы, что Говард изрядно покачнулся и едва удержался на ногах.
А Йоло, не теряя и мгновения времени, обрушился на застывшего в изумлении Ролгода и, разрубив стройный лук, которым тот успел прикрыться в отчаянии, вышиб из поднятой руки его короткий клинок… И очутился лицом к лицу с Яной.
- Ну всё, хватит! – яростно закричала девушка, - Я представляю интересы своей правительницы – леди Дианы Ариадны – и всего города Ю на Совете, который состоится через три дня! Эти двое со мной. И, не приведи Высшие, хотя бы одна волосинка упадёт с головы моих спутников, тебе не поздоровится так сильно, что ты до конца дней своих будешь проклинать этот день!
Поражённый Йоло застыл в оцепенении, глядя широко раскрытыми глазами на храбрую девушку, сунувшуюся наперерез ему, несмотря на то, что он мог просто по случайности прикончить её.
- Ну, что уставился? – продолжала рассвирепевшая Яна, - Проваливай с нашей дороги, пока я не разозлилась окончательно и не отправила тебя на тот свет! Живо!
Хотя Яна и не знала, как она будет приводить в исполнение свою угрозу, да ещё и против воина, сумевшего отразить пущенную в упор стрелу, в её прелестных, горящих свирепым огнём глазках сияла непоколебимая уверенность. Тонкие поджатые губки сложились в гримасе злости, худенькие ручки дрожали так, будто рвались вцепиться в горло доблестного воина. Яна не знала, зачем она это делает – ведь как раз появилась такая великолепная возможность избавиться от обнаглевших воров – друида теперь уже не сомневалась, что этот британец способен расправиться с ними обоими – но ведь они заключили сделку… Да к тому же, без помощи людей Аргата ей бы никогда не добраться до Минока – сколько раз они выручали её в пути, добывали пищу, расправлялись с лихими разбойниками с большой дороги, охраняли её сон ночью и заботливо укутывали собственными тёплыми плащами в дурную погоду… Да к тому же – они спасли жизнь юной друиде… Вряд ли Алшид стал бы тогда с ней церемониться, не появись вовремя Ролгод и Говард… Яна привязалась к своим спутникам. Хотя гордость и заносчивость придворной дамы запрещали ей признать это в открытую, всё же она чувствовала, что эти два вора стали ей очень близки… И теперь, осознав, что им грозит скорая смерть от руки доблестного британца, она была готова разорвать его на части собственными голыми руками…
Неизвестно, чем бы закончилось неожиданное столкновение, не появись на опустевшей улице доблестная стража города. Видимо, кто-то из перепуганных прохожих уже успел доложить о назревающей схватке, и бдительные защитники порядка поспешили явиться.
Чинные, облачённые в сияющие в дневном свете стальные кольчуги воины неторопливо окружили всех четверых и молча замерли, угрожающе выставив вперёд длинные пики. Из ровного строя выступил могучий воин со знаками отличия на эполетах и груди – командир, и сурово пробасил:
- Слышал, тут затевается драка… Что, решили побуйствовать на улицах нашего славного города?
Йоло хотел было что-то ответить, но его опередил находчивый Говард:
- Драка? Вас обманули. Мы просто встретили былого приятеля и остановились немного поболтать, вспомнить старое…
- Кто такие? – резко оборвал его командир стражи.
- Мы сопровождаем эту даму, - указал ладонью Говард на спрятавшую лицо под капюшоном друиду, - Она прибыла на Большой Совет из славного города Ю…
- Меня зовут Яна! – перебила девушка спутника, - Посланник воли леди Дианы Ариадны, владычицы славного города Ю!
- Вот, и я про то же, - тихо пробурчал себе под нос Говард.
- Я и мои спутники направляемся на Большой Совет, где мы будем представлять волю нашей правительницы!
- А это кто? – кивнул стражник на воина.
- Меня зовут Йоло! – британец медленно опустил клинок в ножны и равнодушно продолжил, - Бард из Британии, посланник воли лорда Габриэла Эландила, славного правителя стольного града. Прибыл на Большой Совет, дабы представлять волю моего лорда и родного города.
- Понятно, - сурово отрезал командир стражи, - Почему мечи обнажены? И что это?
Гвардеец указал на перерубленный надвое лук, пылящийся у ног Ролгода.
- О, пустяки, - быстро нашёлся Говард, - Мы просто поспорили с нашим приятелем, что он не сможет разрубить этот лук, ибо мастер уверял нас, что прочнее его вряд ли сыщется во всей Британии… Надо будет навестить его ещё разок… Вот Йоло и убедил нас в обратном.
- Значит спор вы проиграли? – уточнил стражник.
- Ну да…
- И потому решили обнажить свои клинки?
Суровый страж порядка явно гнул в нужную сторону, ибо был не так глуп, чтобы поверить Говарду. Но бывалый мошенник только мягко улыбнулся и ответил.
- Нет, конечно нет! Просто меня удивило, что наши клинки не смогли разрубить этот лук, когда мы брали его у мастера, а меч Йоло так легко с этим справился. Вот мы и показывали ему своё оружие, дабы сравнить…
- И его клинок оказался лучше?
- К сожалению да… Наши мечи не так хороши, как меч нашего друга. Надеюсь он укажет нам оружейника, сковавшего столь славный клинок, дабы мы могли обрести такие же!
- Понятно, - угрюмо кивнул стражник, глядя на всё ещё обнажённый меч Говарда, даже с первого взгляда не оставляющий сомнений в своём превосходстве над простенькой катаной барда, - И где делают такие убогие клинки, как твой?
- О, за множество вёрст отсюда, в далёком и славном Ю… К несчастью тамошние кузнецы совсем разучились ковать оружие, привыкнув к мирной и спокойной жизни. Поэтому воину приходится искать себе достойный меч в таких славных кузнях, как ваши. Недаром ведь Минок на всю Британию славится своими оружейниками!
- Не только оружейниками, - потеплел стражник, - У нас и латники – мастера из мастеров, и простые кузнецы, кто с военным делом не связан, тоже обставят на ходу любых иногородних!
- Вот-вот, и я о том же говорю! Надо будет заказать вашим мастерам новый клинок, ибо этот уже так износился, что его и обнажать-то воину стыдно! – Говард поспешил спрятать клинок в изящные ножны, пока гвардеец не решил проверить почти идеальную остроту его лезвия.
- Так значит вы давно знаете друг друга? – вернулся к изначальной беседе стражник.
- Ещё как давно! – подтвердил Йоло, бросив свирепый, и, к счастью, незамеченный дружинниками взгляд на Ролгода.
- Но нам пора двигаться дальше, - поспешил отвлечь командира стражи Говард, - приятно, конечно, встретить давнего друга, но мы ещё не нашли приюта на ночлег. Может вы укажете нам достойное посланницы леди Ариадны заведение? Ваш город так огромен и величествен, что я опасаюсь проплутать в нём до самой ночи, в поисках ночлеж… постоялого двора.
- Вы не бывали прежде в Миноке? – недоверчиво спросил стражник.
- Первый раз у вас в гостях! – соврал Говард, честными глазами глядя в лицо стражу, - Как бы нам тут не заблудиться…
- Мои люди укажут вам хороший трактир. А ты? – командир стражи повернул взор к барду.
- А? Нет, благодарю. Я не раз бывал в Миноке, и, к тому же, у меня дела… Я бы и сам бы указал им постоялый двор, на котором остановился, но, к сожалению, у меня есть срочное дело, которое никак нельзя откладывать. Вынужден распрощаться со всеми…
- Несомненно ты остановился в лучшем трактире, друг мой, - ехидно улыбнулся Говард, - думаю почтенный страж порядка укажет нам его же… Так что не переживай, мы ещё увидимся!
- Несомненно! – широко улыбаясь подтвердил Йоло, не отрывая уничтожающего взгляда от Ролгода - Наши пути в скором времени вновь пересекутся и мы продолжим беседу, которую пока вынуждены прервать…
С этими словами британец отсалютовал всем поднятой рукой, бросил прощальный загадочный взгляд на девушку, от которого ей, почему-то, стало не по себе, и, резко развернувшись, зашагал прочь. Командир городской стражи задумчиво посмотрел ему вслед и мрачно покачал головой. Но так ничего и не сказал. И только Ролгод как-то отрешённо пробормотал:
- Да, мы обязательно встретимся… - и судорожно сжал в кулаке золотое кольцо.
Минок
Близился рассвет. Минок был уже недалеко. Раннее утро встретил дребезжащий перезвон дюжин колоколов крупного города. Минокийцы пробуждались ото сна и принимались за свои повседневные дела, не подозревая и не задумываясь о том, что всего в нескольких верстах от надёжных и прочных стен Минока горстка отчаянных людей пытается выжить в борьбе со смертью.
На виднокрае уже показались красноватые крыши домов, возвышающиеся над отвесным полуночным берегом Великой Реки. Земля из необжитой и заброшенной пустоши постепенно превращалась в возделываемые поля. Там, где до переправы было достаточно близко, чтобы успеть вовремя унести ноги, в случае чего, многие земледельцы отваживались обрабатывать благую пахотную землю, несмотря на близость кошмаров Чернобашья. Путники вступили в Кэр Маграхар.
Люди из немногочисленного отряда Розена уже думали, что все их напасти миновали и до спасения рукой подать. Но старуха смерть, видимо, решила не сдаваться так быстро!
Первый луч восходящего Ока Митры отразился от гроссов блестящих чёрных доспехов и понёсся дальше, в направление города, как бы предупреждая: «Враг на подходе!».
Отряд остановился. В паре вёрст за ними маршировало стройное войско пехотинцев. Мрачные, все в железе и стали, такие же молчаливые и невозмутимые, как и Скалистые. Шаг за шагом, нога в ногу они грозно топтали измученную землю, быстро нагоняя изнеможённый отряд Розена. Около полумассы хорошо вооружённых воинов против несчастной горстки едва уцелевших в предыдущей битве людей.
До переправы оставалось не более дюжины вёрст.
- Друзья! – обратился Розен к своим бойцам, - Друзья, мы многое пережили и много испытали с вами вместе. Мы боролись за свои жизни, как могли и, видят Высшие, сделали всё возможное, что бы уцелеть и исполнить свой долг! Но нынче пришёл и наш черёд отправиться в Долину Скорби! Смерть добралась и до нас, так давайте же примем её с честью и исполним возложенный на нас долг до конца! Заберём с собой на тот свет как можно больше врагов и дадим нашим спутникам, которых мы взялись защищать, время добраться до Минока! Ибо у них своё бремя, которое им суждено нести. Во благо нашего дела не посрамим отцов наших и дедов и примем этот бой!
- Остуди свой пыл, герой, - осадила командира Ланс, - Мёртвый воин – плохой воин. Всё не так печально, как ты думаешь.
- Ланс, ты делом доказала свою силу и храбрость, ничуть не уступая мужчинам. Но теперь не время для бесполезных надежд и пустых слов, вроде «Мы все сумеем выбраться!». Идите же, идите быстрей, покуда мы прикрываем ваше отступление. Мы сделали свой выбор, дайте же нам исполнить свой долг до конца.
- Не паникуй раньше времени, командир, - ободряюще кивнул Джеоф, - и не таких били и бить будем. Посмотрим на что эти ребята в деле годятся. А то гонору у них много, а под щитками, небось, молокососы необученные сидят!
- Благодарю, Громила, - улыбнулась златовласка, - Розен, посмотри – эти воины с ног до головы закованы в железо. Даже уставшие и с ранеными на плечах мы всё равно успеем добраться до переправы раньше, чем они нагонят нас.
- Но не успеем все попасть на тот берег! – в сердцах воскликнул командир, - Лучше встретить недруга здесь и дать вам возможность переправиться без опаски. Превысоким отцам-настоятелям положено быть на Совете, как и почтенному ярлу, у них своё важное дело…
- Странно, - перебил его подошедший Клондр, - Почему-то, я их не заметил. Обычно я чувствую врага за много вёрст…
- И мы ничего не почувствовали, - добавил отец Петрикл, - Они словно из земли проросли.
- Не знаю, почему вы их не заметили, - оборвал командир, - Но я твёрдо уверен в одном: отступить теперь – значит струсить. А я и мои люди не трусы! Мы должны доставить вас в целости в Минок и сообщить Маграхару, что к его владениям движется враг. Нужно принять бой. Пока мы их задерживаем, вы успеете переправиться, а мой гонец поспешит к герцогу и предупредит его.
- Ты посмотри на них, - махнула рукой Ланс в сторону замерших в ожидании воинов, - по-твоему, о чём они думают? Да, не сомневаюсь, что каждый с храбростью встретит смерть по одному твоему слову. Но в их сердцах полыхает надежда… Надежда на то, что нам удастся отговорить тебя ввязываться в бессмысленную драку. И на то, что мы что-то придумаем, чтобы вновь обмануть смерть… Умирать никому не хочется. С честью, или без чести – на том свете тебе уже будет всё равно. Жизнь всегда лучше смерти. И мы ещё живы. А смерть доберётся до нас лишь тогда, когда мы сами с ней смиримся. Не позволяй своим людям погибать здесь в этой нелепой схватке, когда ещё есть возможность их спасти!
- Есть возможность? О какой возможности ты говоришь? Бежать к переправе? Но тогда эти сволочи перебьют не только моих людей, но и ни в чём не повинных пахарей Кэр Маграхара, а может и доберутся до города! Не-ет, так не пойдёт!
- Я думаю, этот ваш герцог сможет дать отпор. Ведь стоит же он до сих пор. Значит его люди знают, с какой стороны за меч браться. К тому же – это не единственный путь. Наверняка, есть и другие, их только надо найти.
- Какие пути? Если ты знаешь, как горстке уставших людей одолеть полумассовое войско – скажи мне! Даже таким великолепным бойцам, как Клондр или Джеоф не побить их в одиночку. Это не безмозглые Скалистые, которые не видят ничего, кроме единожды намеченной цели! Это зло давно известное и хорошо знакомое. Они умеют драться. Это люди, живые люди из плоти и крови. Мыслящие люди, способные сражаться по-настоящему, а не только пугать своим устрашающим обликом! Как ты предлагаешь с ними справиться?!
- Дай нам немного времени, - вмешался отец Рашфор, - Пусть твои люди пока отдохнут и наберутся сил. Устрой привал, а мы с превысоким прощупаем это воинство. Что-то с ними не так. Люди просто так не появляются из ниоткуда, и мы с Петриклом попытаемся в этом разобраться.
- Да какая разница, откуда их зорн принёс! Скоро они доберутся до нас и это будет уже безразлично.
- Здесь ты ошибаешься, приятель, - Джеоф хлопнул командира по плечу, - Когда колдун берётся за дело, лучше не совать свой нос. Пусть превысокие творят свою ворожбу, а мы с тобой займёмся-ка пока чисткой мечей. Глядишь и они скоро могут пригодиться.
- Ладно, - сдался командир, - колдуйте, гадайте, но, ради всех Высших, делайте это побыстрее! Мои ребята и так уже на грани. Им необходимо действовать, а не сидеть, сложа руки. Надеюсь, вам удастся что-нибудь придумать.
Отец Петрикл медленно отрываясь от земли, поднимался в воздух. Там, внизу, Рашфор старательно удерживал искорки жизни в его бренном теле, ожидающем возвращения отправившегося на прогулку духа. Освободившийся от тяжести материального тела священник осторожно огляделся кругом. Внизу, прямо под ним разбился лагерем измученный отряд Розена. Конечно, никакого отряда Петрикл не видел в помине. Его глазам предстало множество трепещущих огоньков. Одни светились сильнее, другие слабее – это раненные, третьи полыхали вовсю – Джеоф, Клондр, Розен и другие самые неутомимые и жизнеспособные воины. Некоторые светились голубоватым оттенком – это одарённые способностью к чарам. Таких было несколько, но ярче всех выделялись Мэлион, Рашфор… и ещё один парень из отряда. Петрикл отметил, что надо бы взять его в обучение, если им удастся выбраться живыми. Обделённые магическим даром горели красным и жёлтым. Зеленоватым сияла едва пробивающаяся из земли трава – да, все живые существа имеют души. Отец Рашфор, помимо прочего, был окружен ореолом темноты, что каждый раз наводило дрожь отвращения на превысокого Петрикла, хотя он давно уже смирился с дорогой, выбранной его другом.
И только один огонёк пылал ярко-золотистым блеском. Сверкал, подобно весело бьющемуся молодому пламени костра. Отец Петрикл такое видел впервые, он даже почувствовал жжение в глазах от этого необычного света.
Но на то, чтобы разобраться, времени не было. Поэтому, ещё раз бросив взгляд на странную фигуру внизу, дух превысокого устремился на полдень – туда, где маршировало неутомимое стройное воинство, несущее им погибель.
Заклятие, наложенное на армию железных воинов, отец Петрикл заметил ещё издали. Их души не сияли, подобно душам людей. Вернее – он не мог увидеть их сияния. Всё воинство окутала непроницаемая завеса тьмы, подобная той, которая окружала отца Рашфора. Эта тьма была настолько густой, что сквозь неё не мог пробиться ни один луч света (хотя свет в тонком мире намного отличался своей природой от привычного миру материальному). Отец Петрикл попытался пронзить её обычными способами, вроде копья света, но она только содрогнулась, подобно гигантскому студню, заходила ходуном и постепенно вновь успокоилась. Приближаться вплотную превысокий не рискнул. Он и прежде сталкивался с подобными явлениями, хотя и не столь сильными. И воспоминания о них оставались весьма неприятные.
- Мне одному не прорваться, - едва отдышавшись, сообщил Петрикл, - Думаю и тебе, мой друг, тоже. Такой плотной завесы я ещё не встречал. Даже не знаю, чем её можно пронять. Разве что силой Резонанса…
- Выяснили что-нибудь? – заметив, что превысокий очнулся, Розен, наконец, отважился подойти к священникам, - Враг уже близко, ребята начинают нервничать.
- Не переживай, командир, - ответила Ланс, - если что, мы всегда успеем отступить к переправе. Защитники Кэр Маграхара смогут управиться с недругом. Полмассы – это много против небольшого отряда, вроде нашего, но ничто в сравнении с многочисленным гарнизоном, оборонными сооружениями и каменными стенами.
- Ты не понимаешь! У герцога тоже мало людей, и, вернее всего, они не готовы отразить нападение. Я, конечно, послал одного человека предупредить его об опасности. Но даже если он раздобудет на фермах коня, доберётся до замка ещё не скоро. И когда Маграхар сможет выступить, враг уже будет на переправе. А на сам город так давно никто не нападал, что там уже изрядно расслабились, и Минок застанет врасплох любая проходящая мимо шайка орков. Если герцог падёт, Эмпас будет полностью отрезан от снабжения и передохнет с голоду. Я не могу рисковать переправой, поэтому должен дать герцогу время собрать свои силы и получить подкрепление с той стороны реки. Лучше мы примем смерть здесь, но наши жёны, дети и матери будут гордиться нами!
- Да, дела наши плохи… - мрачно пробормотал отец Петрикл, - Над ними висит какая-то странная завеса. Скорее всего – заклятье. Только мне не удалось выяснить, какое и что оно делает. Знай я больше, возможно нам удалось бы найти выход. Но ни мне, ни моему другу в одиночку не прорваться сквозь неё.
- Зорн! Нас скоро растопчут, как надоедливых жуков, а они болтают о каких-то завесах! – воскликнул Розен, - Пусть на них и лежит заклятье – тогда наши дела ещё хуже! Но они и без всяких заклятий сметут нас с пути, как ветер сметает песчинки у берега моря! Поэтому я и мои бойцы примем бой здесь. И пусть мы все поляжем, но город успеет подготовиться к обороне. И у вас будет время унести ноги!
- Быстро смяв вас, они отправятся дальше и наваляют твоему герцогу, после чего благополучно переправятся на тот берег и возьмут Минок – заключила Ланс, - Что им помешает это сделать?
- Нас не так-то просто сломить. Пусть сперва кровью умоются!
- Умоются. А потом соберут оставшихся и пойдут дальше. Если дела и впрямь настолько плохи, как ты говоришь, герцог не продержится и дня. И ваша гибель окажется напрасной. Не торопи смерть, Розен, может нам ещё удастся выкрутиться. Превысокий, а почему бы вам ещё раз не попробовать?
- Бесполезно. Пробить эту завесу под силу только Резонансу. А для этого нужны мы оба.
- Так ворожите вдвоём! – не выдержал Розен, - Что вам мешает?
- Мы не можем одновременно находиться в тонком мире. Пока один там, другой должен поддерживать жизнь в его теле, иначе дух заблудится и не сможет вернуться. Вот если бы кто-то помог нам… Но, к сожалению, достаточно опытных магов с нами нет.
- А как же ваши ученики?
- Все они, безусловно, толковые ребята, и когда-нибудь станут способны… если нам удастся пережить этот кошмарный день. Но пока они недостаточно сильны и посвящены во все ритуалы, чтобы держать нас. Нет – здесь нам ничего не сделать. Придётся искать другие пути.
- Я могу поддерживать вас, пока вы бродите в тонком мире, - подал голос Олвин, скромно приютившийся рядом с превысокими, - Дедушка обучил меня кое-чему. И я не раз помогал ему путешествовать наверх.
Отец Рашфор удивлённо посмотрел на мальчика, затем мягко улыбнулся и сказал:
- Отлично! Готовься, парень. Тебе придётся держать сразу двоих. Если не удержишь – бродить нам в небытие до самого дня гнева.
- Э-эй! – замахал руками командир, - Это опасно? Первосвященник с меня шкуру с живого сдерёт, если я допущу вашу гибель!
- Скажу тебе честно, Розен, это крайне опасно. Но мы рискнём и доверимся этому парню. Чует моё сердце – не так он слаб, каким кажется.
- Но Первосвященник…
- Первосвященник на нашем месте поступил бы точно также. Олвин, приступаем.
Розен хотел ещё что-то возразить, но Джеоф опять положил руку ему на плечо и весело пробасил:
- Не суй нос ни в своё дело, приятель! Я ж тебе говорил, что с колдунами лучше не связываться. Они всё равно всё сделают по-своему!
- Видишь – вон тот золотой огонёк, - обратился Петрикл к другу, - Когда-нибудь сталкивался с таким?
- Нет… Эй, да это же наш парень! Знаешь, друг, меня трудно удивить, но сей миг, признаюсь, я просто поражён. Впервые такое вижу… Да я даже ни о чём подобном прежде не слыхивал!
- Да… Интересно, Мерлин знал об этом? Его ученик обладает поистине странной аурой. Не приведи Высшие к тому, чтобы сие обернулось плохо.
- Когда вернёмся, нужно будет поболтать об этом с мальчуганом. Сперва он едва не убил Глорофора, теперь это… Знает ли он сам, что за сюрпризы хранит? Ладно, нужно заняться делом.
- Погоди, - превысокий Петрикл внезапно остановился в воздухе, напряжённо вглядываясь вниз, - В прошлый раз голубых огоньков было меньше… Что-то тут не так. Ты со мной, вон Мэлион, наши ученики… Кое-кто из отряда, но эти слишком слабы… А вот тот парень, которого я хотел взять в обучение…
- Какой парень?
- Кто-то из людей Розена, довольно сильный блеск, видишь? Ба, да это же Клондр! Я слышал, что фэкторы сильные чародеи, но что он делает?
- Отдаёт ню Олвину. Молодец, фэктор, сообразил, что парню одному туго придётся.
- А вот этого огонька вроде прежде не было… Зачем он прятал свою ню?
В этот момент оба священника почувствовали резкий удар, от которого едва не потеряли сознание, и камнем полетели вниз. Только у самой земли им удалось удержаться и прийти в себя.
- Что это было?
- Олвин теряет контроль. У него слишком мало ню.
Очередной удар едва не убил отца Петрикла. Тонкая связь между духом и телом трещала по швам, оставалось несколько мгновений, чтобы вернуться в материальный мир. Но они не успевали… Никак не успевали…
Клондр открыл широченный канал, по которому фэктор, как насосом перекачивал свою ню, выжимая её всю, до капли. Но всё же слишком медленно…
Внезапно новый голубой огонёк вспыхнул ярким пламенем, так резко, что превысоких едва не ослепило. И тут же собрался в огромный полыхающий кулак и с размаху врезался в маленькую фигурку, удерживающую двоих священников на грани бытия и совершенной пустоты. Настоятели почувствовали, как держащая их нить укрепляется, набирается прочности, возвращая им сознание и способность действовать.
А в следующий миг небо над их головами как будто раскололось, и огромная костлявая рука, явившаяся из зияющей раны в плоти мира, швырнула свитое из волокон Тьмы копьё куда-то вниз, метя в ту самую фигуру, которая только что отдала Олвину такую огромную ню.
- Держи его! – только и успел воскликнуть отец Петрикл, метая навстречу копью на скорую руку сплетённый им щит, весь состоящий из одного света.
Копьё остановилось, врезавшись в щит, задрожало, затрепетало… Но преграда оказалась не такой уж прочной. Ещё несколько мгновений потрепыхавшись, оно, наконец, пронзило его и устремилось дальше. Туда, где уже ждала прочная сеть, сплетённая Рашфором из первородной Тьмы, которой здесь, в тонком мире, было хоть отбавляй.
Но и она не остановила губительное копьё. Ещё немного задержавшись, страшное орудие порвало и эту преграду, устремившись дальше к своей цели. Человека внизу ждала неминуемая гибель…
- Давай вместе, справа! – воскликнул Петрикл, швыряя в копьё поток чистого света.
Отец Рашфор тут же присоединился к другу. Вдвоём они атаковали снаряд, стараясь отклонить его в сторону от жертвы. Копьё упрямо не хотело сдаваться, будто бы оно имело собственный разум. Как ни старались превысокие, страшное орудие всё равно выравнивалось, возвращаясь на прежний путь. Но, наконец, священникам удалось сбить его с прицела. Приложив все свои способности, они таки спихнули чёрное копьё и отвели его в сторону, когда оно уже почти достигло цели. Врезавшись в землю, зловещее оружие разлетелось на множество маленьких частей, одного за другим поражая сияющие внизу огоньки. Но эти осколки уже не были страшны для жизни. Конечно, поражённые ими ненадолго потеряют сознание, но с ними всё будет в порядке. Отец Рашфор сам не единожды сталкивался с подобным оружием. И даже сам применял такое в бою. Но прежде тёмный священник не видел, чтобы в него вкладывали такую ню. Видимо в этот проклятый день очень многое случится впервые.
А тем временем костлявая рука принялась выползать из бездны. В небе чёрной дырой зияла отвратительная рана, однако там, в настоящем мире, её никто не мог увидеть и даже не подозревал об опасности.
- Быстрее, штопаем эту щель! – завопил Петрикл, направляя очередной луч света в пробоину мира.
Но его усилия оказались напрасны. Вся вложенная ню просто проваливалась в пустоту, не нанеся никакого вреда ране мира и тому, кто из неё выползал.
- Резонанс! Петрикл, бьём Резонансом!
Резонанс – одно из самых сложных и опасных направлений в чарах. Конечно об этом ничего не знал любой не прошедший обучения хотя бы колдовскому искусству. Но превысокие были хорошо знакомы с ним. Хотя даже они применяли его в самых крайних случаях. Резонанс – это лобовое столкновение Света и Тьмы, выплёскивающее такую мощную ню, что далеко не всякий нюдей способен совладать с ней. Требуется довольно долгая подготовка и обучение, чтобы стать способным просто удержать её, не говоря уж об управлении ею.
Но двое священников из Эмпаса не даром занимали высокие посты настоятелей Храмов Света и Тьмы. Оба знали своё дело, хотя каждый раз, прибегая к этому последнему способу, мысленно прощались с жизнью.
Два устремившихся на встречу друг другу потока Света и Тьмы столкнулись, сотрясая саму плоть тонкого мира, упёрлись друг в друга, как будто стараясь вытолкнуть противника со своего пути, и оглушительно взорвались, превратившись в стремительно разбухающий шар, грозящий уничтожить всё на своём пути.
Но тут же две пламенных фигурки, парившие рядом, подхватили его, подтолкнули и устремили в зияющий чёрной пастью провал, из которого уже начала показываться отвратительного вида голова.
Устремившись к чёрной дыре, шар не прекращал набухать и расширяться… Затем всё стихло. Исполинская сфера исчезла в глубине провала, захватив с собой и жуткую тварь, которая пыталась просочиться в реальность из каких-то внешних бездн. Ещё несколько мгновений всё было спокойно. И неожиданно ткань мира содрогнулась, по ней пробежала гигантская волна судороги и чёрная пасть с грохотом захлопнулась. Только один отголосок этого взрыва превысокие отцы всё же успели подхватить и устремить туда, где дружно маршировало закованное в железо воинство. Затем наступила тишина…
- Что это за тварь? – удивлённо спросил отец Рашфор.
- Думал, ты мне расскажешь, вроде что-то по твоей части…
- Впервые такое вижу, и даже не слыхивал ни о чём подобном. А там, внизу, кто это был?
- Не знаю, - отец Петрикл тоже постепенно начал приходить в себя, - огонёк довольно яркий, чтобы взять в обучение… Но если он способен прятать ню и передавать её всю разом одним броском, то мне, видимо, самому многому придётся у него поучиться.
- Ладно. Когда вернёмся – разберёмся. А пока предлагаю заняться делом. Враг уже близко и, не попусти Высшие, Розен запросто может отправить всех ребят на смерть. Горячая голова, хоть и храбр сердцем, совершенно не желает думать. Готов влезть в любую драку, лишь бы защитить свою честь!
- На таких и держится Британия, друг мой. Именно горячие головы и защищают её от всех напастей.
- Глупости. Если бы в эти горячие головы ещё и умишка немного добавить – цены бы им не было! Ты знаешь, я мало задумываюсь о чести. Главное – результат, а если его нет – то весь этот гонор и спесь ни к чему.
- Да, извечный спор светлых и тёмных. Давай не будем об этом, друг, а то ещё подерёмся, не приведи Высшие! Лучшее займёмся нашим делом, пока пробоина достаточна велика.
Плотная завеса тьмы над вражьим воинством и впрямь пошатнулась. Хотя направленный в неё поток был всего лишь жалким отголоском разбушевавшейся ню – его вполне хватило, что бы пробить этот щит.
А под ним превысокие обнаружили нечто весьма необычное. Эта завеса вовсе не была заклятием, а оказалась лишь его следствием. Воины, марширующие навстречу отряду Розена, оказались под властью порабощающего заклинания. Их воля и жажда жизни были сломлены. Они получили единственный приказ – убивать всех, встретившихся на пути. И не остановились бы ни перед чем. Тёмная вязь – это ни что иное, как гной потерявшего свободу воли сознания. Они не помнили себя, ни видели ничего вокруг и хотели лишь одного – убивать! И цель уже была хорошо видна…
- Зорн! Эти ребята, похоже, даже горы зубами грызть станут, если враг их укрылся на этой горе! – поразился Петрикл. Ему стало не по себе от такого массового скопления сознаний, подчинённых одной зловещей воле. И хотя он не читал их мысли, превысокий хорошо ощущал желания, которых у всех в этом войске было лишь одно… И оно не предвещало людям Розена ничего хорошего.
- И ведь прогрызут… Что-то надо с этим делать.
- О, Высшие! Да что здесь сделаешь! Разве ты не чувствуешь, насколько сильна эта воля? Она ведь не под силу даже Резонансу. Да и у нас уже не хватит сил на повторный бросок. Мне восстанавливаться ещё луну придётся.
- Согласен с тобой, мой друг. Но я говорил не об этом. Вернёмся назад – там и без нас умных голов хватает. Глядишь, чего придумают.
- Да что тут можно придумать? Разве что драпать, что есть духу! Я бы предпочёл сражаться с демонами!
- Молодец, парень, удержал-таки! Поздравляю, - широко улыбнулся, открыв глаза, отец Петрикл, - Я, признаюсь, изрядно струхнул, когда связь начала обрываться. Но ты всё же выкрутился, молодец!
- Если бы мне не помогли…
- Знаю, видели это. Клондр, Мэлион и… И ещё кто-то. Кстати, ты не знаешь, кто?
- Нет. Я просто вдруг почувствовал прилив ню и поспешил использовать её.
- Правильно. В такой момент не стоит слишком задумываться о том, кто тебе помогает. Ладно, собирай совет, послушаете новости.
Розен был весь на иголках. Врагу уже оставалось не более версты до лагеря, а превысокие всё ещё витали в облаках. Поэтому, когда Олвин замахал руками, он примчался, как ошпаренный на небольшой холмик, где расположились все, хоть немного способные колдовать. Клондр собрал их, велев последовать его примеру и поддерживать Олвина, пока священники воевали в тонких сферах.
Джеоф весь горел предвкушением жаркой схватки и уже дюжину раз проверил, достаточно ли остр его топор. Меча по руке в оружейной Эмпаса он так и не нашёл, взял тонкий палаш, который оставил болтаться на перевязи на крайний случай. Но в бою полагался на более грозное и увесистое оружие. Ланс выглядела очень уставшей. Глаза красавицы опухли и она всё время держалась за голову.
- Что случилось? – сразу забеспокоился отец Петрикл.
- Ерунда. Просто голова разболелась на жаре. Недосыпание, переживания – всё это постепенно утомляет разум и тело.
Джеоф ухмыльнулся про себя, однако ничего не сказал. Он слишком хорошо знал свою спутницу, чтобы поверить, будто она станет переживать от такой ерунды как недосыпание. А в то, что разволновалась она по поводу настигающих, укутанных в железо неуклюжих латников верзиле вообще маловато верилось. Однако, если Пройдоха молчит – значит так надо.
Отец Рашфор же молча покачал головой, и что-то тихо пробормотал себе под нос.
Вкратце превысокие выложили всё, что удалось узнать о наступающем воинстве, умолчав лишь о выползавшей из бездны твари.
- Зачем кому-то понадобилось вытворять такое над людьми?! – в сердцах вознегодовал Розен.
- А ведь они и прежде пытались сломать герцога, - подал голос один из его дружинников, - Но всякий раз получали от ворот поворот. Поговаривают, он обращал их в бегство своей чёрной магией… Вот и пошли на такое злое колдунство, чтобы побороть его чары…
- Ерунда, - отрезал командир, - Все люди боятся время от времени, герцог их разбил небось на голову, вот выжившие и пустились в бегство. А про чернокнижие это вы мне бросьте слухи распускать!
- Так, то же все знают…
- Всё, хватит! Дела наши, оказывается, ещё хуже, чем мы думали. Пора готовиться к битве.
Естественно, такие новости мало кого обрадовали и только навеяли грусти на всех присутствующих. Всех, кроме одной.
- Так ты говоришь, они ни перед чем ни остановятся, пока не отправят свою жертву в Долину Скорби? – вдруг оживилась Пройдоха.
- Да. Они будут сражаться до конца. Посеять панику в их рядах и обратить их в бегство невозможно.
- Отлично, значит они мало чем отличаются от Скалистых… Розен, далеко до переправы?
- Около дюжины вёрст на восход, недалеко от слияния Великой и Лучистой рек. Но зачем тебе это?
- Мы пройдём закатнее.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ничего, только то, что мы войдём в реку закатнее переправы. Собирай своих людей, выступаем.
Командир недовольно ухмыльнулся, однако уважение к храброй красавице не позволило ему сразу отправить её ко всем зорнам.
- Зачем? Я же говорил, что должен задержать это полчище здесь, пока герцог собирает своих людей!
- И твой герцог и даже город итак окажутся в опасности, если мы их не уничтожим. Забыл, о чём нам только что поведали превысокие отцы? Эти люди не остановятся ни перед чем. Смяв твой отряд, они пойдут дальше и сравняют с землёй всё на своём пути.
- Но как ты собираешься помочь городу, бегая от врага? Вступив в сражение, мы уничтожим хотя бы часть их.
- Подраться ты всегда успеешь. Быстрее, поднимай людей. Враг уже близко, нельзя дать ему подойти вплотную.
- Ладно, сделаем по-твоему. Но учти, если ты окажешься неправа – душа твоя не найдёт себе покоя в Долине Скорби!
- Будь ты некромантом, я бы ещё призадумалась, - отшутилась Пройдоха, - В любом случае, я пока не собираюсь умирать.
Джеоф только тяжело вздохнул и повесил топор в крепление на поясе. Похоже, крупная драка на сегодня обламывалась.
Истрёпанный тяжёлым переходом отряд выбрался на берег реки. Величественный поток Энтона только с первого взгляда казался таким спокойным и тихим, подобно грозному великану, медлительным взглядом взирающему на мир с высоты своего могущества. Но, как тот же великан, размеренно катившая свои воды река была способна затянуть и утащить на дно глубоких омутов любого дерзкого наглеца, посмевшего нарушить её умиротворённый покой. Здесь, закатнее Минока её течение было подобно хрустальной глади, переливающейся всеми цветами радуги в ярких лучах Ока Митры. Но не так далеко на восходе, там, где она сливалась с Лучистой, картина выглядела совсем иначе. Бурные водовороты, уходящие спиралями до самого дна, ряды беснующихся шивер – накатывающие одна на одну волны-бураны, похожие на стадо взбесившихся горных мулов, и вечный бледный туман, висящий над ярящейся рекой, как проклятие, лишь иногда развеваемый свежим полуночным ветром.
- Вот здесь мы и встретим врага, - командным тоном заявила Ланс, пристально оглядывая гордый поток реки, - берег пологий, каменистый – просто идеальное место для этакой заварушки!
- Здесь? – удивлённо переспросил Розен, - Чем это место лучше для смерти?
- Посмотри, какая красотища, - ответил за спутницу Джеоф, - Если уж мне суждено помереть, так пусть лучше это будет на берегу величественной реки, окружённой свежими порослями кустов и травы, чем в глухой и вымершей пустоши.
- Вы что, смеётесь надо мной? – рассвирепел Розен, - Для того мои люди тащились из последних сил несколько проклятых вёрст, чтобы любоваться красотами природы?
- Остынь, командир, - вмешался отец Петрикл, - Лучше и ты погляди на эту могучую реку, и пусть душа твоя станет так же спокойна, как и её величавый поток. Чует сердце моё, что сегодня Энтон соблаговолит помочь нам. И я буду просить благодетеля нашего, Повелителя Света, старшего над всеми Высшими, дабы он смилостивился и отложил наш черёд ступать в Долину Скорби, дабы мы могли исполнить свой долг и успеть покаяться во всех грехах наших перед уходом в мир усопших.
- А я попрошу Повелителя Тьмы сменить гнев на милость и усмирить своих не в меру усердных приверженцев, - добавил отец Рашфор, - ибо ведает он, чья чаша жизни ещё не пуста, а кому уже пора возвращаться в первородную Тьму!
Почему-то от последних слов всем стало как-то не по себе, но тёмный священник сделал вид, что не заметил, и только отвернулся от прочих, дабы вознести хвалу и молитву своему сумрачному Высшему.
- Ладно, хватит о высоком, - продолжила командовать Ланс, - Розен, пусть твои бойцы возьмутся за руки и войдут в реку…
- Ты совсем спятила?
- Нет, нет, я кажется понял твою мысль! – увлечённо поддержал златовласку Клондр, - Я пойду впереди колонны и буду вытягивать остальных вверх по реке.
- Соображаешь, фэктор. Далеко пусть не заходят, чем зорн не шутит, вдруг утянет нас Великая. Все тяжёлые вещи необходимо выкинуть.
- Нет, - снова возмутился Розен, - Не один воин не бросит свой меч!
Джеоф молча отстегнул здоровенный топор с пояса, бросил наземь лёгкий для его руки палаш и молча приблизился к спутнице, давая понять всем остальным, что полностью согласен с ней.
- Верёвка у вас есть?
- Конечно, любой воин, отправляясь в поход, обязательно захватит моток верёвки в дорогу.
- Достаточно ли она крепка, чтобы выдержать напор Энтона?
- Да её порвать под силу, наверное, только дракону! Лучшие мастера Минока плетут наши канаты, впутывая крепкие стальные нити!
- Великолепно! – восхитилась Ланс, - Тогда можно будет освободить руки. Пусть твои воины свяжутся верёвкой друг с другом.
- Они никогда не согласятся на это. Железноголовые – зло хорошо знакомое и привычное, а река наводит на людей первобытный ужас!
- Река не представляет опасности, если понимать её. Доверься мне, командир. Всё у нас получится – главное присмотрите за превысокими и их послушниками. У них-то здоровья поменьше вашего, потребуется помощь. И отряди часть людей нести тяжко раненных к переправе, пока мы отвлекаем врага. Надеюсь, за ними не погонятся, иначе перебьют…
- Поверь, Розен, - дружески подмигнул командиру здоровяк, - Если эта пройдоха говорит, что получится, значит всё обернётся наилучшим образом. Просто делай всё так, как она говорит. У неё наверняка есть план и, судя по блеску в её прекрасных глазках, она знает что-то такое, что не известно нам.
- Будь по-вашему, - махнул рукой Розен и отправился отдавать распоряжения.
Насильно связанные друг с другом люди медленно отступали к реке под напором железного воинства. Закованные в тяжёлую воронёную сталь недруги уверенно наступали, тесня перепуганных воинов Розена в тёмно-синюю, на вид совершенно спокойную гладь воды. С детства наученные боятся Энтона, его обманчивых вод, его глубинных воронок и ям-ловушек на дне, минокийцы с огромным усилием заставляли себя идти и не поддаваться тому паническому страху, который вселялся в сердце каждого ребёнка, когда он видел, как река утягивает на дно очередного зазевавшегося мальчишку, считающего себя слишком храбрым, чтобы не бояться войти в неё.
Железные воины продолжали наступать. Отряд Розена стоял уже по пояс в воде, многие начинали чувствовать великую силу течения реки, у некоторых уже подкашивались ноги, стремясь поддаться могучему потоку и устремиться вместе с ним в неведомую даль…
Но товарищи по оружию уверенно вытаскивали давших слабину. Могучая фигура фэктора, на две головы возвышающаяся над остальными, казалась неприступной, словно гранитная глыба. Даже Джеоф, державший на себе двоих раненных, слегка покачивался из стороны в сторону. Другим же приходилось совсем туго – ноги проваливались в песчаный ил, грозный поток так и норовил опрокинуть зазевавшегося человека… А молчаливые и угрюмые воины в чёрном железе всё шли и шли…
На ногах остался стоять только Клондр. Остальные уже давно держались на плаву, поскольку просто не дотягивались до дна. Не будь надёжной и прочной верёвки, накрепко связывающей всех с четырёхруким исполином в центре – Розен бы уже потерял половину отряда. Но крепкий канат, стальная воля отчаянных людей и нехитрое заклятие, наспех сплетённое священниками, чтобы слегка выровнять течение реки, оставляли надежду держаться. Держаться и выстоять. Дождаться того момента, на который так упорно рассчитывала Ланс, когда загоняла людей в горделивую и суровую реку.
И этот момент наступил! Как и надеялась хитрая обманщица, порабощённые страшным заклятием недруги и не думали сопротивляться течению. Не попытались они также выбраться на берег, или, хотя бы, сбросить доспехи и пуститься вплавь. Так же молча и угрюмо, один за другим они шагали вперёд, скрываясь под водой и даже не думая повернуть назад. Уверенно ступая в реку, воины Чёрных Башен продолжали наступление до тех пор, пока вода не смыкалась над их головами. И шли дальше, насколько хватало дыхания, пока вода не захлёстывала их лёгкие, не проникала везде и всюду, просачиваясь в прорези шлема, в складки доспехов. Она наполняла их целиком и растворяла в себе. Один за другим жуткие преследователи шли на дно. Молча, не говоря ни слова. Ни единого вопля или предсмертного стона. Ничего. Они умирали, глупо и бесславно. От их массового самоубийства многим становилось не по себе. Да, это был враг, враг, который хотел снести с плеч их отчаянные головы… Но это были люди. Пусть и безжалостные захватчики, но всё же люди..!
Тяжёлая воронёная сталь утягивала недругов на дно. Прожорливые рыбки уже начали разъедать первых несчастных, погибших такой чудовищной и нелепой смертью. Смерть застыла, казалось, в самом воздухе. Да, сегодня она пожнёт обильную жатву! Гроссы сильных и умелых воинов, принесённых в жертву чьёму-то честолюбию. Груды мёртвых тел, заполонивших реку, окованы железом и вряд ли всплывут. И долго над этим местом будет витать зловещее проклятие кошмарной драмы. Никогда прежде так много людей разом не убивали себя сами. Пусть и не совсем добровольно…
И даже коршуны, охотники за падалью, в высоком небе почуяли внизу дивную добычу, хотя нынешнее пиршество было не про них.
Заклятые чужой злобной волей, не способные к самостоятельному мышлению, железные воины выполняли один лишь отданный им приказ: уничтожить. Кто-то неведомый гнал их вперёд, заставляя не останавливаться ни перед чем. Он бросал их в бой, как игрушечных деревянных воинов, совершенно забывая, что это люди, живые люди из плоти и крови, и что они не всемогущи. Чужая воля гнала их вперёд, в погоню за жертвой, которой должны были стать остатки измученного отряда Розена. Но охотник не заметил, как его гончие псы попали в ловушку, хитроумно устроенную простой златовласой девицей откуда-то с полуночи. И псы сами стали жертвами. Жертвами глупости и самонадеянности господина, так щедро разбрасывающегося жизнями своих приверженцев.
Все до единого безмолвные латники канули на дно. Их постигла едва ли не самая ужасная смерть, прозванная в дальнейшем в народе Молчаливой. И неведомо смертным, обрели ли их души покой в Долине Скорби, или нет – ведь самоубийцам суждено бродить по свету без упокоения до самого дня гнева. И это место ещё долго будут обходить стороной за несколько вёрст, дабы, не приведи Высшие, не попасть в лапы гроссов утопленников, живших далеко не самой честимой жизнью, и погибших такой бесславной и глупой смертью…
Победа осталась за Ланс. Без единой капли крови, без единой жертвы в своих рядах люди Розена выиграли сражение. Но почему-то большинство из них не радовались победе. У многих были такие лица, будто они узрели саму старуху с косой в самом жутком её обличии. Никто не в силах был вымолвить ни слова. Люди даже не сразу вспомнили, что пришла пора самим выкарабкиваться на берег, пока река не утянула их на дно, вслед за канувшими туда недругами. И почему-то все быстро встрепенулись и принялись грести изо всех сил, как будто мёртвые, но ещё не остывшие лапы неупокоенных уже тянулись к ним из воды, стремясь ухватить за ноги и утащить к себе, в царство греха и кошмара..!
И, конечно, в возникшей почти панической суете никто не обратил внимания, как юный ученик Глорофора подхватил неведомо какой силой вытолкнутый со дна гладкий блестящий камень, напоминающий чёрный хрусталь, внимательно оглядел его и быстро спрятал в складках одежд.
Отряд вошёл в город в зените. Его пополнили несколько дюжин славных воинов Маграхара. Гонец Розена всё же добрался до герцога и вызвал подмогу. И хотя она не успела вовремя, их помощь оказалась неоценимой в пути – многие из людей Розена были сильно истощены и с трудом несли тех, кто не мог передвигаться сам. Избитые, израненные, измученные грозной рекой они едва-едва переставляли ноги. И не приди на помощь быстроногие конники герцога, не известно, сколько бы ещё занял этот тяжёлый путь, и сколько ещё недругов встретилось бы в дороге.
Первым делом Розен позаботился пристроить раненных к местному лекарю. Вернувшиеся из боя воины, украшенные кровавыми рубцами, изодранные, истрёпанные в сражении не были редкостью в Миноке. Поэтому городничий уделял большое внимание лекарскому делу и даже велел выстроить для уже пожилого и умелого целителя уютный особняк, где он сам и множество его учеников и учениц, ещё не заслуживших почётного звания лекаря, тщательно ухаживали за больными и раненными, постепенно поднимая их на ноги. Именно туда Розен и отправил потрёпанных боем людей, вместе с превысоким отцом Петриклом, пожелавшим сопровождать пострадавших и лично убедиться, что им окажут должный уход и заботу.
Сам командир, отпустив уцелевшую дружину по домам и тавернам, отправился прямиком к городничему – доложить о своём прибытии и новой опасности, подстерегающей людей на пути к Эмпасу, да и вообще путешествующих на закат полудня. С ним же ушёл и отец Рашфор, несущий послание первосвященника для правителя Минока. Остальные служители веры не замедлили навестить местные храмы, дабы вознести молитвы Высшим и узнать, как обстоят дела в духовной братии Минока, а заодно помолиться за павших, как своих, так и недругов.
Друзья остались одни в кампании взятого под их опеку ученика Глорофора и здоровенного фэктора, привлекающего изумлённые опасливые взгляды прохожих.
Естественно, как это водится, с тяжёлой дороги путники устремляют стопы свои в трактир – дать отдых уставшим ногам и наполнить желудок свежим дымящимся мясом и бодрящим элем. Что и поспешили сделать предоставленные сами себе друзья.
«Бронзовый Всадник» хотя и отставал от лучших постоялых дворов города, всё же был весьма уютным и симпатичным местечком. К тому же находился он сразу за городской библиотекой, куда сразу отправились Олвин и Мэлион. Хотя Ланс и не поняла этого жадного рвения к пыльным рукописям, внезапно проснувшегося у её юных спутников после тяжёлого пути, странница всё же отпустила их туда, взяв слово, что вечером они вернутся в трактир. Златовласая красавица и сама интересовалась разного рода свитками и манускриптами, но чтобы так – не успев оправиться от пережитых бед – для неё это было просто дикостью. А Джеоф только неодобрительно хмыкнул, что ребят крепко, видимо, садануло по голове, если они предпочли отдыху и элю копание в непонятных каракулях.
Хозяин трактира, Маркус, встретил чужеземных гостей едва ли не с распростёртыми объятиями, в надежде сорвать приличный куш и послушать захватывающих душу историй. Хотя он едва и не отправился к праотцам, когда в узкую дверь с трудом втиснулся великан Клондр. Но, приняв двойную порцию красного британского, мигом пришёл в себя и поспешил накрыть уставшим странникам приличный стол.
Надежды Маркуса оправдались с торицей – путники пили так, словно целый год странствовали по изнуряющей жарой пустыне, потребляя лишь глоток воды в день. Терпкий эль варился на славу, к великому воодушевлению Джеофа, жадно налёгшего на хмелящий напиток. Здоровенный Громила пил на спор со многими завсегдатаями «Бронзового Всадника» и пополнял кошель звонким серебром, в то время как под весёлый хохот собравшихся уносили нерадивых соперников.
- Э! Слабоваты пить у вас в Миноке! – с шутливым презрением возглашал Джеоф, будоража кровь новых спорщиков.
Но позже значительную часть своего выигрыша он проиграл могучему фэктору, у которого, как выяснилось, желудок и вовсе бездонный. До поры до времени Клондр молчаливо восседал на широкой скамье, любезно предоставленной хозяином, и с улыбкой наблюдал за тем, как его спутник одного за другим обставляет местных завсегдатаев. Но когда спорщиков уже не осталось, он любезно предложил верзиле потягаться с ним, на радость Маркусу, только и успевающему подносить кружку за кружкой к их столику.
Посетители трактира, сперва дружно притихшие, а то и попрятавшиеся под столы при появлении фэктора, уже дружно веселились вовсю, то и дело похлопывая гиганта по плечу и приговаривая: «Чего только не увидишь после дюжинной…»
Пригрустил один лишь Маркус. Нет, он ничего не имел против такого гостя, к тому же обильно пьющего и щедро платившего за каждую выпитую кружку. И за целого барашка, которого трое гостей срубали так быстро, словно год не видели ещё и пищи… Но когда трактирщик представил, что гигант вдруг решит снять здесь комнату на ночь, бедного малого прошиб семиструйный пот.
К его счастью, неприхотливый фэктор удовольствовался ночлегом на сеновале, что привело суетящегося хозяина в неописуемый восторг. Благо, он не знал, что на его сеновале ночует не простой фэктор, а пресветлый ярл всего славного Долронда…
Этот маленький человечек был так счастлив свалившейся на него удаче, что едва не забыл приготовить комнаты для остальных гостей. Но могучая рука Джеофа, дружески хлопнувшая его по плечу так, что Маркус с великим трудом удержался на ногах вовремя напомнила хозяину о должной гостеприимности.
- Ничего, - понуро опустил голову Мэлион, откладывая очередной манускрипт.
Друзья сидели за небольшим круглым столом, заваленным пыльными свитками и целыми томами рукописей. Между ними лежал загадочный камень, издали похожий на чёрный хрусталь, если бы не его неестественный цвет, в котором, казалось, крылась сама чернота.
- Вряд ли мы что-то здесь найдём, - Олвин тоже отложил свиток, и пристально уставился на найденную его новым другом диковинку, - Возможно, в библиотеке Лунного Сияния. Тут всё больше о рудах и драгоценных камнях, о волшебных же совсем немного.
- Он не просто волшебный. Ты чувствуешь, какая зловещая сила в нём скрыта?
Юный алхимик взял камень и взвесил в руке, потом задумчиво положил его обратно.
- Говоришь, он сам всплыл?
- Да, я тоже заметил, - глаза волшебника загорелись таинственным блеском. Он нагнулся к ученику Мерлина поближе и заговорщицким шёпотом произнёс, - Думаю, его вытолкнула на поверхность принесённая страшная жертва.
- Значит, он как-то связан со смертью, может быть, даже с некромантией, - тихо ответил Олвин, - надо рассказать об этом Ланс.
Мэлион потянулся за следующим свитком и молча принялся его изучать. Через несколько мгновений тишины, юноша ответил.
- Пока не стоит. Такие штуки так просто не появляются на свет и не исчезают. Если старшие сочтут его опасным, вполне могут попытаться избавиться. И неизвестно тогда, в чьи руки он попадёт. Сперва нужно разобраться, что это такое и почему досталось именно мне.
- Совпадение? – с надеждой взглянул Олвин на юного волшебника.
- Ты же сам в это не веришь. Кто-то или что-то сунуло его мне в руку. Это могло быть совпадение, попади он любому несведущему в чарах. Но я, ты или превысокие отцы-настоятели никак не могли вытащить его случайно. Тут замешана чья-то воля. И, чуется мне, воля очень недобрая. Поэтому нельзя рисковать, пока во всём не разберёмся.
- Думаю, ты прав, - вздохнув, согласился алхимик, - Ланс, наверняка, выкинет эту штуку, лишь почувствовав такую огромную ню. И одним Высшим известно, кому она потом достанется.
Олвин пододвинул к себе увесистый томик записей, сделанных довольно кривой рукой, но с рисунками, и принялся его изучать. Некоторое время юноши сидели молча, роясь в ворохе предложенных смотрителем библиотеки бумаг о камнях. Вдруг Олвин заявил.
- Знаешь, а я слышал про что-то похожее. Никак не могу вспомнить откуда. Но в одном уверен точно – это какая-то могущественная реликвия некромантов. И крайне опасная.
Наутро объявился Розен. Он со своими людьми остановился в казармах, но, судя по усталому виду командира, и они не миновали трактира. Поскольку и у Джеофа изрядно побаливала голова, они не преминули вместе похмелиться, на радость удачливого Маркуса. Хотя с утречка воины много и не пили, зато заказали обильный завтрак, а фэктор невозмутимо поглотил пяток целых цыплят, да ещё и заправил их румяным караваем ароматного пшеничного хлеба.
- Вас желает видеть сэр Агастэс Айк, городничий Минока, - сообщил Розен за завтраком друзьям, - В особенности – Клондра. Ему не терпится выслушать ваш рассказ лично – вы его сильно заинтересовали.
- Вот те раз! – воскликнул Джеоф, даже не заботясь проглотить тщательно пережёвываемое мясо, - Мы ж ещё ничего не натворили! Как-то мне от интереса власть имущих не по себе становится… Плоховато это всегда оборачивается…
- Не беспокойтесь, - усмехнулся Розен, - сэр Айк мудрый правитель. И, уж конечно, никак не связан с вашими джеломскими, да и вообще никакими разбойниками.
- Да с разбойниками-то, может, и не связан… - задумчиво пробормотал Джеоф, - Да вот только около пышных цветов вечно всякая пакость трётся…
- Что верно – то верно, - засмеялся Розен, - Подлецов при дворе хватает… Но так уж мир устроен, что богатыми да знатными вечно всякая мерзость становится… Хотя… Может потому она ею и стала, что богатая да знатная?
- Возможно… - загадочно вздохнула Ланс, - Богатство и власть зачастую губили даже самых достойных людей… Ладно, потопали к твоему городничему, а то, небось, заждался уже.
Только друзья приподнялись из-за стола, как тяжёлые дубовые двери трактира распахнулись и в гостевую ворвался высокий черноволосый человек, двух дюжин лет с гаком на вид. Его широкие, мускулистые плечи едва протиснулись в дверной проём. Телосложением мужчина ничуть не уступал здоровенному Джеофу, а суровое воинственное лицо, выдающиеся вперёд крепкие скулы и внимательный, пронизывающий взгляд выдавали твёрдый характер здоровяка. Его проницательные тёмно-зелёные глаза мельком оглядели присутствующих, лишь ненадолго задержавшись на Джеофе, и остановились на одном человеке. Обветренные потрескавшиеся губы разошлись в широкой улыбке и незнакомец радостно воскликнул:
- Розен! Старина! Сколько лет, сколько зим!
- Дружище! – заметив его, соскочил со стула бывалый вояка и бросился ему на встречу.
Они обнялись, как старые добрые друзья, похлопали друг друга по крепким плечам, здоровяк даже приподнял Розена над полом и едва не удавил его могучими, похожими на два огромных молота руками.
- Знакомьтесь, - обратился он к замершим возле столика друзьям, - Это мой старый добрый друг, Юлиус!
Юлиус медленно приблизился к странникам и поочерёдно протянул каждому широкую мозолистую ладонь.
- Ого, какой здоровый! – корча шутливо-испуганную гримасу воскликнул он, пожимая зелёную лапу фэктора, - Небось дубы голыми руками ворочаешь?
- Дубы-дубами, а вот головы порой отрывать приходится… - отшутился Клондр.
- А это Джеоф из Джелома, - представил второго здоровяка Розен, - Наконец-то отыскался в мире человек, не уступающий тебе силой!
Двое широкоплечих верзил протянули друг другу руки. Крепкое, почти соревнующееся рукопожатие затянулось – оба вцепились друг в друга холодным, немигающим взглядом, как-то ускользнувшим от внимания беспечного Розена. Наконец здоровяки разжали руки и Джеоф сухо произнёс:
- Рад знакомству.
- Как и я, - так же сжато ответил Юлиус и тут же обернулся к Ланс, сделав вид, что сразу позабыл о существовании могучего джеломца, - А что делает в наших краях такая прекрасная барышня?
Появление давнего друга Розена заставило странников задержаться в трактире ещё немного – выпить за старую дружбу и новое знакомство.
- Я слышал вы столкнулись с железоголовыми? – обратился Юлиус к старому другу.
- Да, и не только они… Там ошивается какая-то новая зараза… Будто без них сладко жилось… Огромные, все из камня, на рожах чёрные маски, а за ними – какая-то слизкая гадость и никакого лица в помине!
- Да-да… Доводилось слышать о таких… Если они объявились в наших краях – значит дела действительно серьёзны и пора точить мечи…
- Рано щеритесь, - простодушно вставил фэктор, - Скалистые – это ещё цветочки… Не так уж и страшен этот враг, когда с ним знаком… Но по всей Британии начинает творится что-то неладное и я не удивлюсь, если в скором времени выползут гады поопасней… Что-то жуткое творится нынче в мире, именно поэтому я и здесь…
- Да… - задумчиво проговорил Юлиус, - Не думал, что вы действительно существуете…
- Многие не думали… О нас уже почти забыли, даже вон легенды слагать начали, сказки придумывать… Да и в наших краях, признаться, молодёжь в людей светлой кожи не особо верила до недавней поры…
Юлиус только усмехнулся. Его суровое лицо выражало будничное равнодушие, словно он ничуть и не был удивлён встрече с фэктором… Хотя кто знает, что могло творится у него внутри… Ланс с первого взгляда подметила непонятную загадочность в глазах минокийского здоровяка, внимательно смотревших из-под суровых бровей. Розен сказал, что его друг был медником, знатным ковалем… Да что-то слишком уж воинственное для простого кузнеца лицо у Юлиуса. И взгляд – взгляд воина, повидавшего немало битв… Настоящих битв, в которых либо ты, либо тебя, а убежать и спрятаться некуда…
- Но вы живы и здоровы, - просто улыбнулся медник, поднимаясь из-за стола, - И это главное! Я рад, друг, что с тобой всё в порядке… Хотя скорблю вместе с тобой о тех, кто не вернулся нынче с поля боя…
- Присядь, Юлиус, - развёл руками Розен, - расскажешь о себе, послушаешь о приключениях Джеофа и его друзей – они такого натерпелись, что даже я, бывалый вояка, слушал с открытым ртом…
- В другой раз, - холодно ответил Юлиус, - мне пора. Рад был увидеть тебя, друг! Встретимся позже.
Медник пожал всем на прощание руки – на этот раз здоровяки ограничились обычным лёгким касанием – и быстрой походкой удалился прочь, по своим делам. И только Ланс различила в мельком брошенном взгляде на Джеофа тщательно скрываемую неприязнь. Глаза её спутника ответили таким же ледяным холодом, и внимательная Пройдоха поняла, что у её здоровенного друга появился серьёзный соперник…
Совет
Начался Совет. Множество посланцев со всех уголков Британии наполнили огромную совещательную залу дворца городничего. Яркий дневной свет старательно пробивался сквозь широкие ставни, но плотные чёрные занавеси усердно сдерживали его рьяные потоки. Зал освещался множеством тусклых, трепещущих на лёгком сквозняке свечей, блекло пылающих в расписанных золотом канделябрах, украшающих высокие мраморные стены, увитые тонкой цветной мозаикой. Вдоль всей залы выстроились ровным овалом длинные ряды деревянных столов, уставленные лёгкими напитками и закусками, дабы гостям города было чем утолить жажду и голод во время долгой беседы. Дальние столы раздвинулись друг от друга так далеко, что обычный мерный голос вряд ли добрался бы от одного к другому, если бы не высокие округлые своды, тщательно отражающие любые звуки и разносящие их гулким эхом по всей зале.
Во главе собрания, на широком удобном троне восседал уже пожилой, покрытый бледной сединой, но ещё не утративший былой статной мощи, широкоплечий и суровый человек. Густую волнистую копну белесых волос перехватил тугой серебряный обруч с ярким рубином – знак верховной власти в местных краях. Взгляд человека хотя и блуждал растерянно средь лиц шумно перешёптывающихся гостей Минока, всё же излучал суровую уверенность и строгость, присущую гордым и грозным правителям, и весь его облик источал яркий отблеск былой удали и силы, хотя и порастраченной с годами, но всё же и преумноженной скопившейся военной да житейской мудростью.
По правую руку от правителя расположился высокий статный мужчина. Благородная осанка, хладнокровный уверенный взгляд, простое, хотя и ладно скроенное одеяние выдавали в нём знатного воина. Не того, что гордо шествует по городу в золочёных доспехах и хвастливо обнажает взглядам инкрустированную драгоценными камнями рукоять меча, но потом, на поле боя держится за спинами прочих, а настоящего, тёртого воина, знающего с какой стороны за меч браться и от какого плеча тетиву натягивать. Сэр Агастэс Айк недаром славился отважным и умелым воином, так же как и мудрым правителем – в этом Ланс и её друзья уже успели убедиться при первой встрече с городничим.
Галдящая разношёрстная толпа шумно переговаривалась о чём-то друг с другом. Со всех сторон раздавались громкие удивлённые возгласы молодых посланников, чинно и снисходительно им отвечали умудрённые жизнью старцы, грубовато переговаривались простые рослые воины, вели неторопливые беседы представители знати. Кто-то сидел, сложа руки, и молча глядел в потолок, ожидая начала собрания. Кто-то во все глаза пялился на четверорукого гиганта, восседающего где-то в середине стола и о чём-то тихо перешёптывающегося со своей свитой: прекрасной молодой женщиной и здоровенным черноволосым мужчиной, напоминающим бера, отбывающего наказание в людском обличии. О существовании фэкторов многие здесь даже и не слышали, тем паче не ожидали узреть его воочию.
Наконец поднятая в повелительном жесте ладонь сэра Айка заставила всех замолчать и обратить взоры к вершине собрания. Медленно, словно что-то тяжёлое упрямо тянуло его вниз, поднялся лорд Де Билон, угрюмо восседавший во главе стола, расправил широченные плечи, отчего по залу пронёсся глухой хруст, выпрямился во весь рост и суровым басистым голосом начал речь:
- Друзья! – правитель старался держаться торжественно, но мрачные думы, давившие его, неизменно проталкивали в голос нотки печали и строгости, - Друзья и соратники! Приятно лицезреть мне ваши лица и слышать ваши звонкие голоса! Но, на беду, собрало нас ныне не великое празднество, а страшное лихо, что нависло надо всеми нами! Ещё не угасли в памяти нашей воспоминания о Ледяной Войне, ещё слагают барды песни о мужестве и доблести её героев – наших прадедов – а вражьи силы вновь подняли головы и стремятся заглотнуть своей бездонной пастью наследие, доставшееся нам от пращуров! Вновь полчища коварных недругов нападают на наши города, убивают наших воинов, жгут наши земли и уводят в полон наших женщин! Вновь кровожадный змей войны вторгается во владения наши и жаждет распылить дух уничтожения и гибели средь них! Многим из вас пришлось столкнуться с ними, многие прорвались через их заслоны на пути сюда, а многим и не случилось добраться… Тяжёлый рок завис ныне над Британией, грозя порушить всё, что деды наши, отцы, да и мы сами так тщательно отстраивали, вспахивали и взращивали, и что так дорого нашим сердцам! Мы собрались здесь не для пира, не для праздного веселья, а дабы вновь объединить наши силы, как то когда-то сделали наши прадеды, дабы одолеть лютого недруга и сохранить для нас этот прекрасный мир! Вы видите перед собой уже старого, истощённого, но ничуть не одряхлевшего рыцаря, готового положить жизнь за свободу и процветание всех нас! Наших детей, что придут нам на смену! И я знаю, что ваши мужественные сердца кипят таким же лютым негодованием и яростью, видя те бесчинства, что творятся ныне в землях наших! Я обращаюсь ко всем вам – встаньте! Поднимите головы! Обнажим вместе наши мечи и дадим отпор вражине, как когда-то в славные времена сделали это наши предки!
На этой воинственной ноте бурная, пылкая речь правителя закончилась и он грузно, но величественно опустился на трон, передавая слово сэру Айку. Да, подумала Ланс, старик ещё может задать перцу… Но вот на коня уже вряд ли вскарабкается сам… Но его бурные слова, похоже, проникли даже в самые трусливые и жёсткие сердца, заставив засиять лица в гордости за великие деяния пращуров. Вряд ли этого боевого задора хватит надолго, но всё же многих мудрый правитель сумел зацепить основательно… Ланс и сама бы сей же миг подхватила клинок и побежала рубить вражине голову, будь у неё хоть малейшая привязанность к этой чужой и такой непонятной земле…
- Я первым встану плечом к плечу с лордом Кристианом Де Билоном! – внимательный взгляд городничего медленно проползал по всем присутствующим, - Наши деды бивали такие страхи, что нам нынче и не снятся! Позорно нам, их наследникам, не выступить супротив чёрной силы, во много меньшей, нежели видывалась им…
Оба правителя уверенно гнули в одну и ту же сторону. Ещё при прошлой встрече сэр Айк выказывал опасения, что далеко не каждый поднимет ржавеющий дома на стенке меч, дабы защитить свою хату… И хотя ещё никто не успел высказать против войны, городничий ожидал мягкотелости, поэтому заранее гнул к тому, что сражаться нужно…
- Мы собрались ныне, дабы поведать друг другу о бедах, творящихся в разных уголках Британии, и вместе понять, что замышляет враг и как дать ему отпор. Пусть первым скажет посланник древнего и могучего града – Лунного Сияния.
Поднялся седовласый, но вовсе не дряхлый старец с густой ершистой бородой и понурым отрешённым взглядом серо-голубых глаз.
- Всем известно, что наш град находится далеко на полночь, - старец слегка поклонился посланнику столицы, что лежала ещё полуночнее зачарованного города. Голос его был осипшим и грубым, - к тому же у нас есть свои, недоступные несведущим способы узнавать о творящемся в мире… Недавно наши наблюдатели заметили Проклятых, стремительно промчавшихся с полудня на полночь и проложивших широкую просеку через Пригорок…
Старик сделал паузу. В зале царило напряжённое молчание – о Проклятых слышали все, хотя лицом к лицу с ними почти никто не сталкивался… Ибо те, кто столкнулся уже давно кормил своей плотью могильных червей…
- Они скрылись за хребтом Полуночной Гряды, - хмуро продолжил старец, - А даже младенцу известно, что там таится самый великий рассадник тёмных сил, и также там обитают Высшие, испокон лет оградившие себя от мира непроходимыми ущельями и скалами и следящими за миром с высоких небес, до которых достигают их исполинские замки и дворцы!
Последние слова многие просто пропустили мимо ушей, ибо сказок успели наслушаться ещё в раннем детстве. Но возражать никто не стал – если нюдею захотелось навеять грозный и пугающий облик, то почему бы не дать старику позабавиться.
- Кроме того, мои сородичи заметили в дебрях Закатного Леса многочисленные военные отряды, спешившие в сторону Лукаема. Вернее всего, то были силы мыщей, подданных лорда Виндорэна, хотя известий от них мы не получали. Несколькими днями позже в Лунном Сиянии и его окрестностях слышали чудовищный свирепый рык, примчавшийся со стороны древней твердыни… А когда я сам отправился в Минок, в ответ на призыв гонцов почтенного лорда Де Билона, то в пути увидел парящего высоко в небе грифона, умчавшегося на восход полуночи!
Старец вновь протянул выжидательную паузу и затем сурово подвёл итог сказанному:
- Я думаю, доблестный лорд Асгард Виндорэн сидит в крепкой осаде и не сегодня-завтра враг возьмёт неприступный Лукаем!
Зал разом ахнул, словно им только что сообщили о скорой гибели всего сущего. Хотя каждый ожидал таких речей от мага, всё же мало кто сумел удержать возгласы страха и удивления. Древнее пророчество достигло даже самых удалённых уголков Британии, поэтому о нём слышали все присутствующие… Или почти все…
Старик неспешно опустился на скамью, давая понять, что его речь закончена и он готов отвечать на вопросы прочих посланников.
- А как ведёт себя Полуночный Лес? – раздался, наконец, чей-то голос, нарушивший тревожную гробовую тишину.
- На чьей стороне выступит нынче Эскардия? – тут же подхватил другой.
- Что известно о вражеских силах и военачальниках? – эхом раздался третий.
- Рано ещё говорить о военачальниках, когда нам непонятно, с чем и кем мы имеем дело, - сурово ответил старик, - С гоблинами у нас дел общих нет, поэтому отвечу лишь на первый вопрос. В Полуночном Лесу нынче подозрительно спокойно… Так тихо, что начинают вкрадываться подозрения, что там готовится нечто ужасное. Вот уже в течение четырёх лун ни одной гадкой выходки, хотя прежде они сыпались, аки горох из дырявого мешка… Я бы советовал отправить лазутчиков, да только вот чья горячая голова сунется по доброй воле в кошмарную глушь Леса…
- А как же люди, что живут там? Вы и сами на опушке Полуночного Леса раскинулись, так что вам стоит проверить?
- Живут, говоришь? Люди живут в той части Леса, что под их властью. Тщательно освоенная, да зачищенная ото всякой погани ещё нашими пращурами… А вот в тех дебрях, где и нога человеческая не ступала не то что люди – и звери-то дикие не шастают… Лес огромен, есть в нём и спокойные, тихие места, где селятся вольные охотники, есть и мрачные, неспокойные, наполненные ужасными тварями… Да сам Уэлк, чего говорить, находится в серёдке древнего леса… Но за дюжины вёрст от него человек может бродить без опаски … Однако высунься за этот край – вмиг на части разорвут такие твари, что и дедам нашим в кошмарных снах не мерещились…
После продолжительной паузы сэр Айк счёл, что вопросов к чародею более не будет и передал слово посланцу Британии.
Он был молод, ладно скроен, хотя и слегка горбился – толи от усталости, толи нарочито. Нижняя челюсть посланника слегка выдавалась вперёд и крепкие скулы отчётливо вырисовывались под натянутой кожей. На плече юноши висела мастерски сработанная четырёхструнная лира, сыгравшая уже не мало как печальных, так и победных песен. Немного отрешённые серо-голубые глаза хмуро поглядывали на собравшихся из-под густых чёрных бровей. Такие же тёмные волосы были зачёсаны назад, стекая по длинной шее до плеч, и оставляли открытыми высокий лоб и прижатые уши. Тонкие поджатые губы под едва пробившимися усиками сложились совершенно ровной линией, не выражая никаких заметных чувств. Места вокруг него пустовали, оставляя самых внимательных догадываться, что случилось с его свитой в нелёгком пути.
- Моё имя Йоло, - голос посланца был мягким и глубоким, - На сей раз, увы, со мной прибыли только печальные известия. Лукаем, как и предсказывал почтенный дан, осаждён многочисленным воинством. Не единожды уже многие недруги тщились взять древнюю твердыню, но всякий раз разбивали лбы и обламывали зубы о стены неприступной крепости и мужество её защитников. Но на сей раз, похоже, враг решил выхлестнуть на Лукаем всю свою несметную мощь и покорить никогда прежде не сдававшийся замок! Как нам известно, командует осадой Король Мечей, правитель закатных тремоннов Эр Таймона, не принявших британского подданства.
Бард перевёл дыхание, давая слушателям осмыслить сказанное, затем также неторопливо и многозначительно продолжил:
- Полуночный Лес в наших краях на удивление спокоен, даже в Великограде так не гудят и не буянят, как прежде. Нынче там установил свои порядки лесничий Хавурд, ещё во времена наших дедов не выбиравшийся за пределы своего заповедного края, куда не ступала нога человека… Но для одиноких путников дорога через Лес не стала менее опасной – лесничий не вмешивается в дела людские, хотя и не терпит всякую мерзость в своих владениях…
Йоло кинул быстрый взгляд в сторону двух молчаливых лесничих, ещё до начала совета не обронивших ни слова и лишь внимательно слушающих, о чём говорят другие. Бард не знал, с чем пришли хмурые и мрачные хранители Леса, никогда прежде не покидавшие своих владений и не вмешивавшиеся в людские войны и распри… Но нынче что-то заставило их выйти к людям, и британец опасался задеть леших неловким словом…
- Но самое грозное лихо затаилось в Полуночной Гряде, - угрюмо продолжил бард, - Нашим разведчикам удалось кое-что вызнать. Некто Двудушник, потомок Высших, как клялся пойманный нами гонец, собирает великую силу в тёмных ущельях, дабы повести её на земли Британии! Говорил также, что сила его несметна и также сильно и могуче его воинство, что только и ждёт решающего мига, когда падут Три Твердыни и мы будем обречены на поражение…
Вновь в воздухе зависла тревога, кто-то из присутствующих тихонько охнул, не в силах сдержать прорывающийся изнутри страх.
- И стоят за ним не только люди, но и демоны, собранные им со всех краёв и вызванные даже из их кошмарной обители за гранью мира…
Йоло замолчал и окинул взглядом присутствующих в ожидании вопросов.
- Когда ожидается начало вторжения?
- Вторжение уже идёт. Лукаем осаждают не только тремонны, есть там и горцы Полуночной Гряды и всякая нелюдь и даже такие создания, которым и названия-то в наших краях не давали. Мы не сомневаемся, что Король Мечей присягнул Двудушнику и командует от его имени. Но когда появятся основные силы и в каком направлении они двинутся – нам пока не удалось разведать…
- А что собирается делать лорд Британик? Почему мы сидим здесь, решаем, как отвратить беду от наших исконных земель, как защитить наших детей и женщин от надвигающегося лиха, а светлейший правитель тем временем прохлаждается в своём замке и даже не удосужился прислать посланца на Большой Совет!
Зал встретил смельчака, задавшего такой вопрос, одобрительным гулом. Всех давно терзали мрачные думы о бездействии государя всея Британии, но никто пока не решался поднять такой вопрос на обсуждение.
- Новости из Уэлка поступают не слишком обнадёживающие, - осторожно ответил бард, - Лорд Британик начнёт действовать лишь тогда, когда сочтёт нужным…
- Конечно! – воскликнул кто-то негодующе, - Ему-то мало что грозит за толстыми стенами величайшего замка и его несчётными клинками! А мы тут отдувайся!
- В общем, - подвёл итог сэр Айк, спеша погасить нарастающий ропот, - От государя пока нет никаких известий…
- А зачем нам правитель, что не может защитить своих подданных?! – вновь раздался негодующий голос, почти срывающийся на крик.
- Ну-ка тихо! – возмутился, срываясь на грубость, британец, - Али забыли, кто клал головы на ратном поле ради спокойствия ваших детей и жён? Али не помните уже, кто штурмовал отвесные скалы Полуночной Гряды, когда оттуда лезла всякая тварь, только и видящая, как бы стоптать наши земли и пожрать на них всё живое? Али не рассказывали вам отцы ваши, кто истоптал все тропы от Холодного Моря до самого Полуденного Леса, огнём и мечом выжигая рассадники тёмных сил, кровавым серпом зависших над нашими головами? Если государь молчит – значит на то есть причины! И недостойно славы отцов наших усомниться в отваге и доблести того, кто всегда первым бросался на нашу защиту и прикрывал нас собственным мечом и клинками своих верных бесстрашных воинов! Стыдитесь, ибо недостойны вы тех, кто взрастил вас и оставил вам в наследие эти земли!
Пылкая речь барда заставила недовольных попритихнуть, однако тот же недовольный голос уже более уравновешенно произнёс:
- В таком случае, почему от него нет вестей? Где посланник славного Уэлка?
- Быть может, лишился головы в пути… Дорога через Лес опасна и зачастую непроходима для небольшого отряда… Как известно, посланцы могучими воинствами не ездят… Видать сгинул, али сбился с пути…
Кто-то ещё недовольно поворчал, но громкий голос городничего заставил смолкнуть и эти перешёпоты:
- Да, Йоло из Британии, воистину принёс ты нам дурные вести… Но ведь любое знание о враге делает нас чуточку сильнее – так гласили ещё древние мудрецы и также учит военная мудрость… Благодарю тебя за ценные сведения! Пусть теперь скажут наши гости из Полуденного Леса, прежде никогда не покидавшие своих владений, но на сей раз, к добру ли, к лиху, проделавшие долгий путь, дабы предупредить нас об опасности…
- Да, - медленно поднялся высокий хмурый человек, напоминающий лесного дикаря: такие же грязные лохмотья, свалявшиеся волосы, звериная мощь, источаемая каждой частичкой могучего тела. Но вместе с тем глаза его полнились великой мудростью многих и многих лет – ведь всем известно, что лесничие живут неизмеримо дольше людей (а может быть, и вовсе не умирают), - Худы дела на полночи, да только и полудню нечем порадовать почтенное собрание… Сколько лет живу, ни в раз не припомню, чтобы мы вмешивались в людские дела, ибо нас они обходят стороной и не трогают наших заповедных лесов… Ни в ту войну, что зовётся у вас Ледяной, ни в более старую Войну Ветров не случалось такого, чтобы Веда вышли из родного Леса… Но теперь мы здесь… Не потому, что люди стали нам ближе – по прежнему нам нету дел до ваших мелких стычек и усобиц… Но потому, что общая беда настигла нас в сие недоброе время и только общими усилиями возможно остановить то, что лезет нынче изо всех незаклёпанных щелей…
В зале поднялось лёгкое ворчание, но тут же быстро утихло – хотя от лесничих и ждали какого-то участия или, хотя бы, сочувствия людям, особо шибко на это никто не надеялся… Слишком уж чужд был этот древний народ всем прочим… Настолько чужд, что даже такие же помешанные на своих лесах урождённые друиды чурались общения с ними и переходили их тропы только в крайней нужде… Собственно, народ леших, или, как они себя назвали – Веда – людьми никогда и не был… В жилах тех же друидов текла обычная людская кровь, как и в жилах урождённых нюдеев Лунного Сияния… А Веда как будто населяли дикие леса ещё до того, как в них появился человек, хотя предания и легенды уверяли обратное. Как бы то ни было – несмотря на всю схожесть обликом с людьми, Веда были иными, чужим народом и судьба всего человечества их ничуть не заботила…
- Жил когда-то в великой и грозной Горе-До-Неба могучий велит Мим, потомок славного рода номов… Многие лета минули с той поры, когда злобный карлик по имени Мунк… Чёрный Мунк… обманом и хитростью выбил великана из его жилища и сам занял благую землю, посредством чёрных чар сделав лес вокруг горы непроходимым для зверя и птицы…- лесничий немного задумался, затем добавил, - и человека. Но с недавней поры неспокойным стал тот лес, что зовётся ныне Потаённым… Волнуется лес, движется, стонет… Неладное в нём творится… Неладное и опасное всему живому, ибо лес не знает различий меж зверьём, людом да высокими деревьями и мелкими травушками… Ему всё одно, что живое – и чует он гибель скорую всякой жизни, что попадёт на пути закипающего лиха внутри него… Стонет лес и бежит от него всякий зверь и всякая птаха, ибо недобрым обещает быть тот день, когда непроходимые дебри Потаённого Леса разомкнутся и выпустят на волю ту страшную злую силу, что ныне в нём копится…
Леший говорил необычно, хотя и понятно, но всё же как-то странно для людского уха… Давно не общался с человеком, хотя языком людским владел умело. В его речах звучало дикое отчаяние и страх… А если Веда начинает чего-то бояться, о чём никогда даже не слышали во всей Британии, то дела действительно обстояли хуже некуда…
- Порой выползает из Леса стая волков… Не наших волков – те звери хоть и дикие, всё же зазря не обидят – какие-то чудища, а не волки… И злоба в них лютая, не звериная… Страшная такая, жуткая, почти как человечья… Нападают эти твари лютые на мирные селения, детей убивают, крадут огонь от очагов и поджигают деревья, а иногда и оружие крадут у лесных людей, коли находят… Мы-то оружия не держим, но вот ваши собратья, что в тех краях поселились, без него и вовсе пропадут…
- И отпору никто не даст? – не выдержал кто-то до окончания речи лесничего.
- Давали… И отпору давали, и били многих… Да только всё то без толку было, ибо новое лихо выползает из сомкнутых дебрей и даже наших сил не хватает, дабы остановить их…
- А как вы с ними сражаетесь?
- Мы не сражаемся! – удивлённо пробормотал леший, будто вопрошавший не ведал такие простые, ясные ему истины, - Сражаются ваши собратья! Негоже доброму Веда поднимать оружие и отнимать жизнь другого создания! Мы всячески отводим им глаза, закрываем от них селения непроходимыми заслонами, путаем тропы… Но их слишком много, а ведь за всем не уследить… То тут, то там лютьё пролазит сквозь наши дебри. Ибо кто-то нам неведомый нещадно лупит дыры во всех заслонах, пока мы строим новые, да латаем трещины в старых… И сила у того невиданная, ибо не случалось на моей памяти такого, чтобы кто-то мог хоть на половинку перста разрушить возведённые нами обманки… Потому и решили Веда искать подмоги в землях людских, ибо наша беда в скором времени обернётся и вашей, коли не прекратить её в зародыше…
- Эх, добрые мечи бы вам в руки, старички-лесовички, а не бегать, да не просить помощи… - раздался тихий шёпот над самым ухом Ланс. Лесничий, похоже, прекрасно его расслышал, но ничего не ответил, а только бросил недобрый взгляд.
В зале царило гробовое молчание. Впервые за все лета лесничие обратились за помощью к людям. Видно уж действительно припекло их дальше некуда. Хотя пеклись они, вроде, не столько за себя, сколько за других людей в лесу. Ведь самим-то им мало что грозит – никакому волку, пусть даже непонятно кем и как зачарованному, не одолеть такого лешака, чьи силы вряд ли меньше лучших чародеев Лунного Сияния, а то и намного их превосходят. Значит не столько для себя старались Веда, сколько опять же для них, людского рода… Хотя, быть может, таился некий скрытый смысл… Во что тяжко верилось, глядя на грозное, но прямое и честное лицо мрачного лешего.
- А что там прячется в лесу? Вы знаете, что укрылось за пологом этих непроходимых даже для вас дебрей?
- Нет, - разочарованно протянул леший, - Иначе бы давно уже совладали с этим лихом… Дважды видели мы крылатое чудовище с головой орла и львиными лапами, что средь вас называют грифоном… Множество лютых волков, змей, иного зверья, что и не зверьё уже, а какая-то жуткая пакость… Прочая нечисть, которой и счёту, а многим и имени нет, выползает порой покрасоваться, да навести пугливого духу на живность в округе… Страдает Лес… Стонет… Тяжко ему зреть то жуткое лихо, что творится под сенью его могучих крон…
Лесничий медленно опустился на скамью, окидывая печальным взглядом всех присутствующих. Его соплеменник, молчаливо восседавший рядом, что-то быстро и отрывисто шепнул, затем вновь умолк, так же угрюмо продолжая смотреть в пустоту перед собой.
Следующим говорил невысокий, головы на полторы ниже Ланс, но не уступающий Джеофу шириной плеч человек с длинной, аккуратно причёсанной бородой, густой копной смолистых волос и массивной секирой за плечами, с которой не пожелал расставаться даже здесь, на Великом Совете, незнамо как его только пустили.
- Приветствую почтенное собрание! – глухим басом начал говорить он, и Ланс только теперь поняла, что видит перед собой самого, что ни есть настоящего, живого представителя подгорного народа, - Имя моё – Сэн Дварг! Старейшины всех племён моих сородичей доверили мне говорить и решать за них, как я теперь вижу – напрасно… В отличие от прочих правителей, я не стал отправлять послов, а явился на Совет сам, как теперь вижу – не напрасно…
Он хрипло откашлялся, прочищая горло, а меж тем сосед тихонько шепнул на ухо Ланс, что Сэн Дварг правит тангарами Доунмайна – могущественнейшим племенем всего подгорного народа Британии.
- Многое тут говорилось, многое будет сказано ещё… - продолжил тангар, - да вот всё больше без толку и смысла… Что мы знаем о враге? На полночи некто Двудушник, с которым моему народу доводилось сталкиваться и бивать его доводилось – да только то прежде… А что за ним ныне? Какие силы, чем исчисляются, как вооружены и где стоят? Ничего… На полудне опять же неясно – некто Мунк Чёрный, если я верно понял почтенного лешего… И снова ничего о силах противника! Война так не ведётся – это и мальцу годовалому ясно, что едва научился за секиру браться…
Тангар выразительно окинул взглядом присутствующих, как бы ожидая, что кто-то возмутится, но натолкнувшись на ледяное молчание, вновь продолжил:
- Не вижу пока повода говорить о начале войны, хотя, признаю, шевеление в Полуночной Гряде мне тоже не по духу. Ещё наши прадеды говорили – добра оттуда не ждите… А коли там что-то задвигалось, значит в скором времени выползет и быть тогда большой беде… Лукаем действительно в жёсткой осаде – прежде мы вели с его жителями богатую торговлю, сам лорд Виндорэн не раз бывал нашим почётным гостем. Ныне же все связи с замком прекратились. Мои ребята принесли дурные вести – насколько хватает глаз долина Форестра заполнена полчищами лютой силы! Лукаем осаждён со всех сторон и такой неисчислимой ратью, что в мгновение ока смяла бы любой город Британии, да не в обиду его правителям будет сказано… Но стены Лукаема возводили самые мастеровитые руки всего белого света, ибо даже нам, тангарам – далеко не последним в этом деле умельцам – стало завистливо, что не нами сотворена такая великолепная работа! Небольшое, но храброе и умелое воинство может защищать эти стены едва ли не до скончания жизни, хватило бы пищи да воды. Даже все несчётные легионы, осадившие Лукаем, обломят об него зубы, ежели только не возьмут твердыню хитростью или измором…
- А вы не думаете помочь лорду Виндорэну? – напряжённо выкрикнул кто-то из зала, явно опасаясь задавать такой вопрос правителю тангаров, но не в силах сдержаться, - Или вы союзники только в мирное время?
- Мы в союзе с Британией, а Лукаем – наш торговый товарищ! – возразил тангар, - Не самый прибыльный, но всё же шибко выгодный, чтобы его так просто терять… Однако славные тангары не суются в людские дела. И берутся за секиры лишь тогда, когда беда стоит у самого порога их пещер! Хотя я и барон, но власть моя не безгранична – и ежели собрание Старших выскажется против войны, тангары не сдвинутся с места… Постыдно мне говорить такое за мой род, но таково моё племя и так заведено в нём испокон лет…
- Значит, от вас помощи ждать не придётся?
- Нет… - Сэн Дварг, казалось бы, растерялся, если звериное выражение на его суровом воинственном лице можно было назвать растерянностью, - Я выставлю свой хирд – на то моё баронское право, но один хирд мало что может решить в такой битве…
- Мы многое слышали о доблести тангаров – говаривают, что ваш хирд способен в корне изменить исход сражения!
- Если бы это было так… - разочарованно протянул Сэн Дварг, - Да, мой народ сражается бесстрашно и доблестно! Хирд тангаров может разметать в дюжины раз превосходящее войско, да только Лукаем осаждает большее, много большее воинство, тягаться с которым – добровольно обрекать себя на погибель! На своей земле, в родных пещерах, где нам знаком каждый камушек, мы разделаем их под орех! Но драться с ними на голой, открытой всем ветрам равнине – самоубийство!
- Благодарю, почтенный барон, - поднялся сэр Айк, - Ты принёс ценные сведения…
- Я ещё не закончил, - резко оборвал городничего тангар, - От моего рода выступит только хирд, ибо я не так близорук, как мои сородичи, к добру ли, к лиху восседающие в собрании Старших! Но есть и другие подгорные племена, которые дали мне право говорить за них, однако, как я вижу – напрасно! Вам стоит отправить гонцов к ним. Особенно к тем, что поселились неподалёку от Полуночной Гряды и ваших земель, ибо их бароны не могут быть так глупы, чтобы не зреть общей беды, подступающей к порогам наших домов! Если каждое колено выставит хотя бы по хирду – мы размечем это лютое воинство и развеем прах их костей по ветру! Горняк тяжёл на подъём, но коли встал – его секира разнесёт по камушкам всё, что осмелилось поднять кровожадную лапу на его покой и уют! А я хорошо помню, какое лихо принёс моему народу в прошлом этот Двудушник…
- Благодарствую за ценный совет, барон Сэн Дварг, но что нам сказать твоим сородичам? Как убедить их вступить в эту битву? Ведь как известно подгорный народ, да не в обиду тебе будет сказано, ничего не видит дальше своих пещер…
- Да, ты прав, сэр Айк… - задумчиво протянул тангар, - Я сам отправлю к ним посланников… Всё же горняк горняка поймёт скорее, нежели горняк луговика… А тебе, и всему почтенному собранию неплохо бы встряхнуть как следует собственные силы. К примеру, люди Пригорка, хотя и не склонили колено перед британским престолом, не могу быть столь глупы, чтобы не видеть общей беды. Или лорд Кларэк Арабас, чьи владения неподалёку от Лукаема, мог бы выставить немалое воинство, однако сидит в своей крепости и пальцем не шевелит…
- Ещё раз благодарствую, почтенный барон! – поспешил отвлечь внимание собравшихся от неприятной темы сэр Айк. Все прекрасно знали о мужестве и преданности таких, как лорд Арабас, вернее об их полном отсутствии, поэтому многие, особенно люди военные, неприязненно поморщились при упоминании его имени, - Если к преславному правителю доблестных тангаров не имеется вопросов, то пусть скажут посланники величайшей твердыни веры и духовности, коих нам всем зачастую не достаёт, превысокие отцы Эмпаса!
Медленно поднялся отец Петрикл, выглядевший слегка комично, но в тоже время весьма уверенно и важно в своей снежно-белой рясе. Тёмный священник, верховный настоятель Храма Тьмы, казалось, слушал происходящее только вполовину уха и даже глазом не моргнул, когда сэр Айк передал слово обоим посланникам Эмпаса. Он мыслью витал где-то над всеми этими людьми, проникая в сумрачные дебри тонкого мира, в котором превысокий Рашфор уловил едва заметное, но всё же вполне ощутимое его опытному взору движение.
Тем временем отец Петрикл начал неторопливый и размеренный рассказ об их путешествии через долину Чернобашья, о железных и Скалистых воинах, о блокаде и угрозе, нависшей над переправой, о странных событиях в Астрале и об общем положении дел в заповедном святилище. Говорил он так буднично, будто бы каждый день сражался с ордами непробиваемых каменных воинов и это стало для него столь привычным занятием, что даже рассказ о них утомлял уже немолодого священника. Но тем не менее зал слушал с особым вниманием и трепетом, ибо для многих эта опасность была наглядно близка – почти за окнами родных домов. А тем, кто прибыл издалека вовсе не улыбалось столкнуться с подобными Скалистыми увальнями на пути домой…
Не успел превысокий Петрикл закончить свою речь и чинно обвести присутствующих усталым взглядом в ожидании вопросов, как Тёмный внезапно воскликнул, вскидывая руки к потолку в повелительном жесте:
- Стоять, тварь!
Сначала никто не понял выходки тёмного священника, а сидевший с ним рядом сутулый мужичок средних лет даже отшатнулся в испуге, но Рашфор тут же поспешил добавить:
- Лазутчик! Там, под потолком! Есть здесь путёвые маги?! Держите его, пока не удрал, сволочь!
Тут же ладонь старого чародея из Лунного Сияния взметнулась ввысь и с быстро накалившихся пальцев сорвалась стремительная белая молния… Но как бы ни был скор престарелый нюдей, тварь укрывшаяся в нише под потолком оказалась быстрее. Яростно захлопали кожистые крылья и нечто мелкое и почти неуловимое скользнуло в сторону распахнутого оконца, лишь оставив за собой осыпаться на узорчатый ковёр выбитые волшебной молнией крошки камня…
- Держи! – срываясь на хрип завопил превысокий Рашфор, понимая, что сам безнадёжно опаздывает, а кроме старого нюдея колдовать здесь более некому… Но он ошибся! Стремительной твари оставалась сажень до спасительного оконца в высоком основании свода великолепной залы, когда ему на встречу впорхнул ослепительно белый сокол, невесть какой судьбой заброшенный в эти края… Тварь пронзительно заверещала, тщась развернуться на полном ходу и уйти от неминуемого удара… но даже её неестественной ловкости не хватило, чтобы увернуться от опытного небесного охотника, прошедшего на своём жизненном пути столько воздушных сражений, сколько этой яростно хлопающей перепончатыми крыльями гадине и не снилось…
- Великолепно! – только и вымолвил восторженно престарелый чародей Лунного Сияния, - Чья работа?
Все присутствующие с удивлением переглядывались друг на друга, стараясь понять, кто же это успел так своевременно наворожить чудесного сокола, и только молодая девушка в поношенном дорожном плаще, сидящая в окружении двух рослых благородного вида парней, скромно разглядывала узорчатый деревянный стол перед собой.
Тем временем превысокий Рашфор не торопясь приблизился к сбитой соколом твари и, предварительно натянув на руку чёрную кожаную перчатку, поднял её за растерзанное острым птичьим клювом крыло.
- Так… Нетопырь обыкновенный, - голосом учёного-знатока животного мира произнёс священник, - Подозреваю, что к тому же и весьма болтливый… В крайнем случае с тем, кто отправил его сюда. И кому же, интересно, понадобилось узнавать, что было и будет сказано на Совете таким необычным способом? Или благородный сэр Айк кого-то забыл пригласить?
Хотя в голосе Тёмного как всегда не присутствовало никаких эмоций, городничий понял, что это устыжение ему, олуху, допустившему проникновение лазутчика на столь важное собрание.
В зале зависла напряжённая тишина. Все осторожно оглядывались по сторонам, выискивая глазами других подобных подслушников. Один лишь пожилой чародей что-то неразборчиво бурчал себе под нос, нервно теребя бороду.
- Так! – резко стукнул кулаком по столу лорд Кристиан, - Как это понимать, сэр Айк? Может, объяснишь почтенной публике, почему это на Совете, можно даже сказать военном собрании, где обсуждаются планы наших действий, присутствуют вероятные лазутчики противника… тьфу! Лазутчики вероятного противника? А? Что ты можешь сказать в своё оправдание?
- Я сей же миг велю закрыть все ставни и утрою охрану, - упавшим голосом ответил городничий. Затем добавил с тихой яростью, - Мышь не пролетит мимо… Сам порву любую тварь, которая ещё умудрится сюда прошмыгнуть…
Ответ сэра Айка, похоже, удовлетворил владетельного лорда, и тот только махнул рукой, мол: «Выполняй!».
- Дан Амавендил, - тихонько, чтобы не позорить лишний раз и без того пристыженного городничего, обратился Рашфор к пожилому чародею, - неплохо бы позаботиться и о защите иного плана. Кто знает, на скольких уровнях нас ещё могут подслушивать.
- О-о! Не волнуйтесь, превысокий отец! – весело ответил посол Лунного Сияния, - Я уже обо всём позаботился. Два слоя внешней защиты и три внутренней. Такого даже при обороне Плато Таригола не каждый день ставили. Хотя, если честно, мне думается, что это напрасно. Здесь бушуют такие вихри во всех уровнях вплоть до третьего, что далеко не каждому под силу сквозь них пробиться.
- Но пытаться будут. Ты ведь не думаешь, что эта пташка сюда случайно залетела? – Рашфор не переставал пристально разглядывать нетопыря.
- Конечно нет. Я попытаюсь выяснить, куда эт она собралась так быстро и даже не прощаясь… Но это займёт некоторое время, - чародей аккуратно принял нетопыря из рук превысокого и принялся ворожить над ним, - И, кстати, довольно-таки сильная девочка…
- О ком это ты? – не понял священник.
- Воон там, видишь, друидка сидит. В компании двух молодых людей благородного вида – наверняка воры – так это ж её рук дело-то. Сокола она вызвала. Даже не вызвала, а поставила охранять Совет, наверняка, ещё до его начала.
Тёмный ничего не ответил, только бросил полный уважения взгляд на юную девушку, всё ещё потупленным взором рассматривающую стол и, наверняка, пытающуюся просверлить в нём взглядом огромную дыру.
Престарелый нюдей хотел ещё что-то сказать, но тут вернулся городничий, отдавший распоряжения стражникам и явно не забывший всыпать им по первое число, что наблюдалось по его слегка потерявшему заливавшую его прежде краску стыда лицу.
Поклонившись лорду Де Билону, мол : «Всё улажено», городничий вернулся на своё место и вновь взял в руки руководство Советом.
- Искренне прошу уважаемое собрание извинить меня за допущенную оплошность. Более такого не повторится. Превысокий Рашфор, вам что-нибудь удалось выяснить о том, откуда взялась эта пташка?
- Пока ещё нет, - холодно ответил Тёмный, - Но дан Амавендил как раз занимается этим.
- Прекрасно. Надеюсь для вас это не будет слишком сложно, почтенный дан?
Старый чародей только презрительно усмехнулся.
- Тогда я позволю себе продолжить Совет. Мы выслушали превысокого отца Петрикла. Может у кого-то возникли к нему вопросы.
Собрание постепенно возвращалось в русло. Инцидент с лазутчиком на время отвлёк всех, поэтому присутствующие не успели ещё толком переварить сказанное священником. Однако кто-то всё же задал вопрос о том, долго ли в случае осады продержится Эмпас. В ответ на что отец Петрикл с вежливой улыбкой прочёл строки древнего пророчества, одновременно лишний раз напоминая собравшимся, что беда неминуемо постучит к ним в двери.
После недолгой паузы – перед словами древнего провидца, когда-то давно проронившего их, жители Британии всё время испытывали какой-то благоговейный страх – сэр Айк дал сказать посланцу Тринзика.
Но не успел суровый бородатый воин, представляющий полуночного соседа Минока, подняться с места, как дверь в залу широко распахнулась, впуская высокого статного мужчину в дорожном, покрытом пылью костюме.
- Приветствую почтенное собрание! – с порога провозгласил мужчина, в котором Джеоф и Ланс с неприятным удивлением узнали памятного главу Клинков, - Прошу извинить моё опоздание, неприятности в пути слегка задержали меня… Граф Гай Анденус, посланник воли Его Величества короля Артура, государя Соединённого Королевства Ариев, прибыл на Великий Совет.
- Прошу, присаживайся, уважаемый граф, - любезно указал городничий на свободное место за столом, - Много важного ты пропустил, но я перескажу тебе суть сказанного в перерыве собрания.
- Благодарю, сэр Айк, - ответил граф, шествуя к указанному месту и проницательным взглядом окидывая собравшихся.
Разумеется, рослая могучая фигура Джеофа не могла ускользнуть от его глаз, как и отчётливо выделяющаяся среди прочих златовласая красавица. Анденус остановился, как вкопанный, пристально впиваясь взглядом в лицо своего заклятого врага. Но его замешательство длилось недолго. Он жестом подозвал оставшегося за дверьми воина, что-то тихонько сказал ему, после чего молча проследовал на своё место и, широко улыбаясь, громко сказал.
- Прошу, продолжайте!
- Вот и набегались, - тихонько шепнула Ланс могучему другу, начиная жалеть о том, что уговорила фэктора взять их на Совет в качестве своих спутников. Любопытство её когда-нибудь погубит…
- Да ладно, не беспокойся, - весело ответил тот, - как известно: один граф в поле не воин. Здесь же нет его братства, возможно только пара-тройка спутников. Надо бы потолковать с ним после совета.
А граф и сам горел желанием потолковать. Только совершенно в иных тонах, чем представлял себе это Джеоф. Не успел городничий объявить перерыв после выступления очередного посланника, как глава братства Клинков поднялся и громким голосом обратился к правителям:
- Сэр Агастес Айк, и ты, благородный лорд Де Билон, славный правитель Минока. К вам обращаюсь я за справедливостью. В зале Совета присутствуют двое людей, совершивших тяжкие преступления на моей родине. Там, не без помощи лихих людей, им удалось уйти от правосудия. Но не даром гласят: «Преступившему да воздастся!». Судьба вновь свела нас, и я прошу вашего разрешения задержать этих разбойников, нашедших убежище в вашей земле.
- Я догадываюсь, о каких людях ты говоришь, - ответил сэр Айк, выразительно глядя на Джеофа и Ланс, - Не поведаешь ли ты нам, чем провинились они в твоей земле?
- Охотно, милостивые владыки, охотно, - усмехнулся Анденус, - эти люди повинны в убийстве нескольких доблестных воинов города Джелома. А так же в организации смуты и устроении побоища между достойными гражданами сего града.
Об осквернении сиятельной особы сообразительный граф умолчал, понимая, что здесь его поднимут на смех, если вскроются обстоятельства этого «преступления».
- Каким же образом двум людям удалось организовать, как ты говоришь, смуту? – недоверчиво спросил престарелый лорд, крутя пальцем ус.
- В том и моя оплошность, милостивый лорд. Я по самоуверенности своей и невнимательности позволил им пленить себя, когда эти люди находились у меня в заточении за свершение мелкого и незначительного преступления против одного из знатных граждан города. Угрожая моим людям расправой надо мной, они вынудили их вступить в бой с доблестными воинами другого братства, охранявшего врата города в это время. А тем временем их подельники из числа местных лихих людей внезапно атаковали сзади. Намерения их ясны – преступники пытались прорваться из города и скрыться. И это им, к сожалению, удалось. Но погибло множество славных воинов, и злодеяние сие лежит на их совести!
- Эх, красиво говоришь, граф! – улыбнулся Де Билон, - Однако, чует моя поясница – врёшь и не краснеешь! Как-то нескладно у тебя получается. Могут ли двое людей обладать таким поистине везением, сметливостью и храбростью, что бы противостоять многим славным воинам, как ты говоришь?
- Я и сам порой задумываюсь, что это демоны в людском обличье, лорд. Но сказанное мною – чистая правда, да разразит меня гром Повелителя Молний, если хоть в едином слове солгал!
- Правду ли говорит этот человек? – обратился сэр Айк к верзиле, не отрывающему уничтожающий взгляд от графа.
- Правду-то, правду… Да не всю, - хмыкнул Джеоф, - Эх, граф, подлая твоя душонка. Как же эт тебе удалость избежать повешения? Ужель сэр Гиммон тебя помиловал?
- Не твоё дело, пёс! – огрызнулся Гай, - Не тебе и не сэру Гиммону расправляться со мной, надо мной власть короля и только ему дано судить мои поступки!
- Смелое… очень смелое заявление, - усмехнулся верзила.
- Как бы то ни было, эти люди – спутники почтенного ярла Долины и наши гости на Совете, - отрезал городничий, - Потому находятся под нашей защитой и им не причинят вреда.
- Неужели всё зло, учинённое этими мерзавцами, окажется безнаказанным лишь потому, что им удалось вовремя оказаться в гостях у столь благородных людей? – возмутился граф.
- Хорошо, сам напросился, - рявкнул Джеоф, - сэр Айк, позвольте этому человеку задержать нас, ибо всё сказанное им о делах моих и моей спутницы – истинная правда, хотя и представленная в ином свете. Но пусть он сделает это сам.
На лице здоровяка играло бурное веселье. Запах предстоящей драки уже дразнил его, подгоняя заленившуюся кровь в жилах и заставляя кулаки сжиматься крепче.
- Быть посему, - громко объявил лорд Де Билон, - Я позволяю тебе взять этих людей. Но сделаешь ты сие своими силами.
- С удовольствием, милостивый лорд! Ребят, заходите!
Последние слова уже были обращены к кому-то, укрывавшемуся за дверью и ждавшему сигнала графа. А ожидало там без малого полторы дюжины рослых воинов в полном военном облачении и с обнажёнными клинками наготове.
- Как ты и велел, глава, - сообщил один из воинов, - собрал всех, кого нашёл в ставке братства. Остальные ожидают снаружи.
Старый лорд обвёл выразительным взглядом толпящихся воинов и сурово рявкнул.
- Кто велел? Или чужеземец теперь вправе распоряжаться моими подданными?!
- Не серчай, милостивый лорд, - ехидно улыбнулся граф, - я не думал покушаться на верность твоих подданных своему правителю. Но эти доблестные мужи так же и мои собратья. Я возглавляю братство Клинков, в котором состоят и жители славного Минока. Эти люди давали клятву выполнять указы главы братства, если они не будут перечить воле их лорда. Ведь наши указы не расходятся, не так ли, лорд Де Билон? Ты только что дал мне право пленить этих разбойников своими силами, и я собираюсь сделать это руками воинов, находящихся в моём подчинении.
Кристиан Де Билон побагровел от гнева, понимая, что совершил неоправданную ошибку, позволив какому-то заезжему чужеземцу посмеяться над ним в его собственной столице на глазах многочисленных важных гостей со всей Британии. Но ещё больше лорда злило, что он не в силах ничего изменить, не нарушив слова и не прослыв вольноуправцем. Наглый граф обставил его как ребёнка, и умудрённому годами правителю оставалось только сжимать кулаки в бессильной ярости.
Городничий же не поддавался отнимающей разум злости, а пытался найти достойный выход из сложившейся ситуации. Беглецами из Джелома, разумеется, придётся пожертвовать, но сделать это нужно так, что бы не уронить в лице благородного лорда и не дать повода подданным сомневаться в твёрдой власти их правителя, а гостям города в своей безопасности.
Спасли положение сами беглецы. Одно коротко брошенное спутницей здоровяка слово враз прекратило создавшееся замешательство и вынудило собратьев настырного графа действовать, а милостивых правителей Минока, посмеиваясь, наблюдать продолжение.
- Окно!
В следующий момент Джеоф уже распахивал массивную створку, а прежде чем первые из Клинков успели рвануться с места, оба беглеца выпорхнули в широкий оконный проём.
************************************
Огромная сумрачная зала подавляла своим великолепием и анархичностью. Разбросанные безо всяких узоров драгоценные камни тускло поблескивали в свете редких факелов, отражаясь в высоком мраморном своде. Полнейшая асимметрия архитектуры сводила нечастых гостей с ума, заставляя их задумываться над каждой гладкой выпуклостью стены или кривизне очередной колонны, выполненной в собственном неповторимом стиле. Отсутствие порядка проявлялось совершенно во всём, начиная яркостью освещения разных углов и заканчивая толщиной и высотой ниш. Будто безумный архитектор зала нарочно старался воплотить в жизнь отвлечённое понятие хаоса.
Однако, всё сводящее с ума безобразие предназначалось для вельмож и иноземных гостей, впадающих в благоговейный трепет при шествии по этой зале. Первосвященник Эзарик не обращал на него ни малейшего внимания, уверенной поступью двигаясь к массивному трону в глубине, на котором восседал ещё не пожилой, но уже достаточно зрелый мужчина, чьи смолисто-чёрные волосы едва-едва тронула седина, а суровое обветренное лицо ещё не имело и признаков старческих морщинок.
- Да укроет тебя Тьма, превысокий отец, - поднял руку в приветствии хозяин залы, не отрывая задумчивого взгляда от блестящей пирамиды на хрустальном столике подле трона.
- И к тебе Тьма будет благосклонна, государь, - учтиво поклонился Эзарик.
- Как поживает твой повелитель? – в голосе мужчины звучала едва уловимая насмешка, которая, однако, не смогла ускользнуть от слуха священника.
- Ересь закралась в твою душу, государь, - проникновенно ответил первосвященник, не скрывая неодобрения, - Да простит мне Повелитель эти слова.
- Но-но! Повелитель-то может и простит, а вот я на расправу скор. Попридержи язык, слуга веры!
- Как будет угодно государю, - поклонился священник, - но тебе не хуже меня известно, что Повелитель не одобряет насмешки над собой.
- Переживу как-нибудь его неодобрение. С чем пожаловал?
- С известием от Железного Рыцаря. Темница Змей, как ожидалось, пала к его ногам. Не за горами черёд Лукаема. Близится и наше время выступать, государь.
- Поговори мне ещё! Как дела в Эмпасе?
- Пока никак…
- Эх, будь у меня такая мощь, как у Двудушника, я бы давно… Впрочем, не важно. Неужели твой храм ничего не в силах сделать?
Эзарик напрягся, сдерживая дрожь ярости в теле. Потом сжал кулак и ответил.
- Превысокий отец Рашфор, настоятель храма в Эмпасе, имеет собственный взгляд на события. Он не разделяет наших убеждений в сотрудничестве с Двудушником…
- В общем, он не подчиняется тебе, да? – расхохотался человек на троне, - теряешь хватку, превысокий отец, ох, теряешь!
- На словах подчиняется. Всё-таки я по-прежнему первосвященник Великого Храма Тьмы! Но… Он искренне предан Повелителю, однако не верит тому, что тот поддерживает Двудушника и с его одобрения происходят известные события.
- В общем, он послал тебя куда подальше и ждёт непосредственных распоряжений самого Повелителя? Правильно я тебя понял?
- Да… Рашфор не одобряет нашей позиции и категорически отказывается содействовать ей. Хуже всего, что он изолировал всю нашу сеть влияния в Эмпасе, оставив подле себя только преданных ему людей. Свет, разумеется, потерял стольких же в своих рядах, но не думаю, что взять Эмпас из-за этого станет проще…
- Будь уверен – не станет.
- Согласен. Эта их новая вера двойственного пути… вызывает у меня сомнения. Никогда прежде не было, что бы Тьма шла бок о бок со Светом. Эмпас и являл собой апогей противоборства, в котором каждый пристально следил за другим и ждал удобного момента, дабы склонить чашу весов в свою сторону. Но этот их новый первосвященник…
- Помнится мне, Рашфор твой и до него водил дружбу со светлыми, - не скрывая издёвки, усмехнулся человек на троне.
- Вряд ли то можно было назвать дружбой. Взаимный интерес и уважение сильных противников… но не более того. Я уверен, что Рашфор не изменил преданности Повелителю. Но он всегда был себе на уме и собственные убеждения ставил выше указаний руководства…
- Истинный фанатик! – восхитился государь, - Или нет, истинно преданный вере человек! Хорошо, путь так. Значит, он не согласен признавать действия Двудушника интересными Повелителю… А сам-то ты так считаешь?
- Видишь ли, государь…
- Так, давай без витиеватостей! Прямо отвечай на поставленный вопрос. Не дуришь ли ты мне голову россказнями о великом походе Повелителя?
Священник сжался в страхе, костяшки его пальцев побелели и задрожали, взор опустился в пол, не выдержав сурового взгляда государя. Однако, превысокий довольно быстро справился с собой и, подняв глаза, принялся мягко и неторопливо объяснять:
- Повелитель никогда не поведёт поход против смертных. Как и никто другой из Высших. Однажды один уже пытался…
- Это мне можешь не рассказывать!
- Да, да, разумеется… Повелитель ведёт свою игру, дёргая за ниточки и переставляя фигуры на доске…
- И нравится тебе быть такой фигурой на ниточке?
- Государь… Я продолжу?
- Продолжай, коли нечего ответить.
- Двудушник не следует указаниям Повелителя. Этот поход – полностью его инициатива. Так же и все, кто к нему примкнул, движимы собственной волей и корыстными интересами. Ни одно существо в Британии не исполняет прямой воли Повелителя…
- То есть, он совершенно непричастен к происходящему?
- Разумеется, мой государь. Высшие не вмешиваются в людские дела. Возможно между ними есть собственный договор, запрещающий им действовать, возможно это какой-то непостижимый порядок природы… пути Высших неисповедимы, государь. Но одно мне известно точно – ни один Высший со времён Ледяной Войны не принимал непосредственного участия в делах Британии. По-крайней мере, открыто.
- И зачем ты убеждаешь меня, что мы должны всячески содействовать этому Двудушнику? Или у нас есть какие-то счёты с британским престолом? Или ты считаешь, что государь Покрова кому-то обязан?
На последней фразе человек поднялся с трона, выпрямившись во весь немалый рост и грозно навис над священником, приводя того в трепещущий ужас. Эзарик поспешил отступить на пару шагов от греха подальше и быстро-быстро затараторил:
- Ни в коем случае, мой государь! Повелитель полностью одобряет происходящее, хотя и не является его инициатором. И наш долг, как истинно верующих, поддержать и всячески содействовать Двудушнику, ибо Повелитель…
- Рот… закрой, - государь погасил вспышку гнева и устало опустился на трон, - Я не собираюсь выслушивать твоих оправданий. Сначала ты говоришь, что всю суматоху затеял Повелитель, потом он становится не при делах и только одобряет. Что ты мне скажешь завтра? Что он только слышал об этом и как бы в курсе происходящих дел, и поэтому нам надо сунуть в них свой нос? Сдаётся мне, ты вздумал играть со мной, превысокий!
- Нет, нет! Государь, Повелитель совершенно точно одобряет поход Двудушника и будет благосклонен к нам, если мы его поддержим!
- Всё, - жёстко отрезал государь, - Пусть Двудушник сам выпутывается. Ты разочаровал меня, первосвященник, я не буду более руководствоваться твоими советами.
- Повелитель может разгневаться, государь…
- Я могу прогневаться! И это должно страшить тебя больше, чем твой Повелитель! – с этими словами человек на троне вытянул руку вперёд, напряжённо сжимая пальцами воздух, будто им мешала сомкнуться какая-то преграда.
Однако у священника этот жест не вызвал никакой улыбки. Напротив, он весь побелел и затрясся, судорожно хватаясь за горло, тщась разжать невидимую хватку.
- То-то же, - рявкнул государь, опуская руку, - Не забывай, кто обладает истинной силой в Покрове.
- Прости меня, государь, - облегчённо пролепетал священник, - Я позволил себе увлечься. Но всё же не будь так скор на решения, недаром ты слывёшь мудрым правителем. Ноду выгодно это сотрудничество. Мы можем расширить наше влияние и отодвинуть рубежи на полдень и закат.
- Да неужели? Двудушник решил-таки поделиться добычей?
- Он и не думал оставлять нашу помощь неоплаченной.
- Кому ты верен, Эзарик? Порой мне кажется, что ты слишком хорошо знаешь планы Двудушника и слишком уверенно говоришь от его имени…
- Я служу Повелителю, мой государь! – гордо ответил священник, - и Покрову, разумеется, тоже!
- Смотри не разорвись, слуга двух господ, - усмехнулся государь, - Ладно, выкладывай, чем там решил подкупить меня твой Двудушник?
- Соединённое королевство. Столько, сколько мы сумеем оттяпать и удержать за собой. А так же все земли к восходу от реки По. И дреги…
- А Тулареан?
- Вопрос открыт, но, уверен, тоже нам. Если, конечно, сможем одолеть друидов.
- Ясно. То есть, что осилим – то и наше. Хорошо хоть за добычу с ним биться не придётся. Только ответь мне на один вопрос священник – для чего тогда он нам? Зачем мы ему – понятно. Сдержать силы Артура и не дать им прийти на помощь британскому престолу. Но какая нам польза от такого сотрудничества? Если бы я горел желанием завладеть землёй ариев или дрегов, то давно бы уже это сделал безо всяких Двудушников. Нет, я не против расширить владения задарма, но если при этом придётся класть головы моих подданных… какой мне интерес в чужих землях, если их завоевание унесёт жизни многих талантливых людей?
- Война всегда требует жертв, государь. Войны без крови не бывает…
- Каждый мой воин стоит небольшого городка. Каждый более-менее искусный колдун – целой провинции со всеми деревнями и пахарями. Заметь, я не упоминаю цену некромантов и кудесников, ибо никем из них я не готов пожертвовать ради всей земли ариев. Тебе есть что возразить, священник?
- Я не разделяю твою оценку людей, государь. Однако, уверен, что спорить с тобой неразумно…
- Вот это ты правильно уверен!
- Но им не обязательно вступать в бой. Нод слишком многое может и умеет, что бы не вести войну на бранном поле… Я надеюсь на твою мудрость и гибкий разум, государь. И на возможности твоих чародеев…
- Я понимаю, к чему ты клонишь. Но ты до сих пор не убедил меня в выгоде союза с Двудушником. Какую роль может сыграть он?
- Если тебе угодно, государь, я изложу весь план дальнейших действий.
- Не… что-то мне не угодно, - государь устало провёл ладонью по щеке, - завтра поговорим. А теперь пошёл вон. Мне нужно поразмыслить.
Священник молча поклонился и быстрой походкой поспешил удалиться из подавляющей залы. Государь оставался неподвижно сидеть на троне, глядя в загадочную пирамиду, когда из темной ниши за его спиной вышел пожилой человек с проницательным взглядом карих глаз и смешными седыми бакенбардами, облачённый в темно-синюю хламиду.
- Всё слышал? – не поворачивая головы спросил государь.
- От слова до слова, - хриплым голосом ответил гость.
- Опять эти смертные со своими извечными разборками…
- Мы с тобой тоже смертны, помни об этом.
- Ай, не учи учёного! Почему люди постоянно дерутся за какие-то мелочи, вроде большего участка земли или более сытного куска мяса?
- Такова их природа. Даже этому первосвященнику, человеку от Высших, слуге веры, не чужды обычные человеческие желания, вроде повкуснее поесть и послаще поспать.
- Мелкие люди со своими мелкими желаниями. Что посоветуешь?
- Ты государь Покрова…
- Да помню, помню. Я тебя серьёзно спрашиваю – когда пойдёт раздача коврижек, на какой стороне нам лучше оказаться?
- Британский престол давно точит зубы на твои земли. Но пока они боятся, да и озабочены другими проблемами…
- И не даром боятся, не будь я государь Покрова!
- Разумеется. Если ты выступишь против них в открытую, то в случае их победы по головке тебя точно не погладят. Ты-то им не по зубам, а вот учеников твоих перебьют как козлят. Доблестные рыцари, паладины Света, борьба с чёрными некромантами, инквизиция, очистим мир от скверны… ну и всё в том же духе. В общем, не мне тебе рассказывать, как у них это делается. Дёнов и кравов вырежут подчистую. И не только воинов, ремесленникам тоже достанется. В общем – придётся убить ещё не одну дюжину лет на отстройку нового государства.
- Это я и без тебя вижу. Ты по существу говори.
- Двудушник тоже не лыком шит. Он даже с самооправданием возиться не будет. Объявит врагами и перебьёт всех к зорнам. И если Проклятые всё ещё выполняют его волю, то, друг мой, он и до тебя дотянется рано или поздно. Это, конечно, если ты выступишь против него. Правда, твоё участие на стороне Британии может изрядно перевесить чашу весов не в его пользу, да и сбавить агрессивность британского населения к Ноду…
- Ага, а лет через полгросса-гросс очередной орден начнёт охоту на колдунов… Британцы неизлечимы в своём невежестве и суеверии.
- Тоже верно. Хорошо, рассмотрим перспективу нейтралитета. Пусть между собой там передерутся, поубивают друг дружку. Может пыл поостудится…
- Не говори ерунды, Хлор. Понимаешь же прекрасно, что если одна из сторон победит, то некому будет ей препятствовать в дальнейшем завоевании всех и вся… Эх, рановато Ноду соваться в эту неразбериху. Ох, как не вовремя…
- Анэссом, я так понимаю, сдаёт позиции?
- Ещё как сдаёт. Порядок постепенно одолевает Хаос и кроме нас некому противостоять ему. А мои ученики ещё слишком слабы, да и мало их… Хлор, а твои-то амбиции что тебе подсказывают?
Человек в хламиде ехидно усмехнулся и ответил:
- Мои амбиции просят власти… да не над какой-нить деревенькой, а над чем-нибудь посущественнее. Вроде Лунного Сияния, или британского престола. А ещё они хотят вкусной пищи, терпкого вина и множества молоденьких женщин, пылающих страстью и похотью!
- И что тебе мешает? Собрал бы дёнов, повёл завоевательный поход на какой-нибудь Ю, или что-то в этом духе. Закрепился там, договорился с Британией о мире – этим без разницы, с кем сотрудничать, если подати платят исправно. Лет через дюжину укрепил бы войско, расширил владения на полдень и закат, разделил ариев и полночь. А дальше – по одному взял Минок, Тринзик, Магинцию и так до самого Лукаема. Трёх дюжин лет с лихвой хватит на то, что бы завладеть всей Британией. В крайнем случае можно укрепиться в Джеломе и сделать его центром нового сильного государства. Не говорю уж о вине и женщинах, которых ты вполне можешь позволить себе в любой момент, даже не будь ты моим гостем.
- Так-то оно так, друг. И я уже не раз в уме прикидывал множество вариантов захвата власти. И здесь, в Ноде, тоже. И не одна дюжина способов убрать тебя тоже есть…
- Да ну? Поделишься?
- Как-нибудь потом, в более мирное время. Но ты научил меня чему-то такому, что выше власти. Когда я явился к тебе впервые, в надежде обрести помощь могучих некромантов и чернокнижников в борьбе со своими врагами, я был так же напичкан невежественными суевериями британцев. Я тоже был уверен, что вы здесь вынашиваете планы по распространению зла во всём мире, спите и видите выжженные земли, мёртвые тела и разрушенные города. И собирался использовать вас в своих интересах. Но здесь я понял, что совершенного зла не существует. Как и совершенного добра. Вы настолько опередили время, что порой мне даже страшно представить, к чему могут привести ваши изыски. Даже самые великие чародеи моей родины руководствуются приземлёнными желаниями, сводящимися к животным потребностям и инстинктам. Не говоря уж о пахарях и ремесленниках. У вас развивается не просто иной взгляд на жизнь, а, скорее, иной, совершенно новый человек. И этот человек мне нравится больше всех пышногрудых девиц, всего лучшего вина и всех богатств мира вместе взятых!
- Ну-ну, ты преувеличиваешь, - усмехнулся государь, - Однако, нужно решать, что делать с Двудушником. Что-то не нравится мне возможность убиения твоего «нового человека» в зародыше. А ведь выходит, что мы попадаем между молотом и наковальней.
- Диверсионный отряд, - уверенно сказал Хлор, - Старый, как мир, приём. Работает безотказно. Отправляешь обученную группу, которая будет существенно вредительствовать на территории неприятеля. В случае поражения Британии предъявишь заслуги своих людей, иначе откажешься от них и объявишь изгнанниками. Тоже цепляться не за что. А смутные подозрения не толкнут британский престол к войне – чего-чего, а умения беречь свои задницы ему не занимать.
- Вариант, - задумчиво пробормотал государь, - хотя опять же через полгросса-гросс лет получим агрессивное невежественное государство под боком, не скованное никакими внешними врагами и готовое к завоеваниям.
- Нууу, за гросс лет можно кое-что успеть…
- Слушай, мысль есть. В деталях позже, а пока дуй отправлять гонца к Валдэну, пусть начинает шевеление. Группу я соберу из самых толковых, хотя ими, наверняка, придётся пожертвовать. Но монета яйца стоит, если я вижу достаточно глубоко.
- Ага, вот чего надумал, - понимающе кивнул Хлор, - Валдэн, так Валдэн. Пора бы старикану поразмяться.
- Этот старикан тебе гросс очков вперёд даст. И ещё – свяжись с Кламаном. Нынче это самый нужный человек и чем быстрее ты его найдёшь – тем больше у нас шансов выкрутиться.
Хлор застыл в недоумении глядя на восседающего на троне человека, принявшегося увлечённого чертить что-то пальцами в воздухе. Он давно знал о привычке государя жестикулировать в активном размышлении, однако каждый раз инстинктивно ожидал какой-то волшбы, памятуя о том, как творили заклятия новички академии Лунного Сияния. Сбросив наваждение, гость государя поспешил поклониться и раствориться в темноте.
Катрина
Повозка, гружёная мешками со специями и благоухающими травами, а так же баклагами доброго эля и ещё какой-то мутноватой жидкости, стоящая напротив трактира, не привлекала к себе никакого постороннего внимания. Хотя, если бы случайный путник присмотрелся внимательнее, то мог бы заметить время от времени высовывающуюся из-за мешков смолисто-чёрную копну волос и могучие плечи с бронзовым загаром, непонятно каким чудом вообще уместившиеся между поклажи. Вторая голова, увенчанная золотистыми локонами, показывалась реже, однако, вызывала столь же бурный контраст с повозкой, что становилось неясным, как двое людей всё ещё не были замечены преследователями.
Но преследователи сии, видимо, далеко отстали, а то и вовсе бросили тщетные попытки розыска, и здоровенный мужчина прятался в повозке с хрупкой женщиной, скорее, из других соображений. Правда, вовсе не из тех, которые могли бы прийти на ум случайному путнику.
- Да где ж их ветер носит, - проворчал Джеоф, потирая затёкшее плечо, - а, может, обманул служка?
- Не думаю, - уверенно ответила Ланс, - он очень хорошо запомнил наших ребят. Веснушчатое лицо Олвина и дурацкий колпак Мэлиона слишком бросаются в глаза.
- Ты тоже думаешь, что он дурацкий? – усмехнулся верзила.
- Только ему об этом не говори, - заговорщески улыбнулась Пройдоха, - вдруг обидится парень. Служка сказал, что видел, как они ушли с каким-то мужчиной в походном одеянии и обещали вернуться до захода Ока Митры.
- Что ещё за мужчина… Может Анденус уже разузнал, где мы остановились?
- Вряд ли это он. Уведи их граф, Олвин не стал бы давать обещания вернуться. Хотя тому вовсе не обязательно было являться лично, мог прислать подручного… Надеюсь, это был какой-нибудь будь работник библиотеки, откопавший для ребят интересный манускрипт, или давний приятель Мэлиона, на которого он случайно наткнулся...
В этот момент из дверей трактира появился полный круглолицый мужчина в богатом одеянии и вызывающе пёстрых сандалиях, сопровождаемый изящной стройной женщиной в шикарном платье и целом ворохе сверкающих бус, браслетов и колец, а так же парой весьма расторопных слуг, волокущих здоровенный и, видимо, довольно увесистый сундук.
- Живее! – покрикивал мужчина на носильщиков, - Я желаю попасть на базар до того, как все торгаши разойдутся!
Голос мужчины оказался весьма зычным, хотя и слегка слащавым.
- Дорогая, залазь в повозку, - лёгким шлепком пониже спины поторопил он спутницу, - Чего вы возитесь с этим ящиком? Не надо делать вид, что он такой неподъёмный! Давайте живее!
Беглецы, смекнув, что хозяин повозки явно намеревается воспользоваться ей, попытались выбраться наружу незамеченными. Однако обоим пришлось лишь ещё глубже зарыться в мешки.
Тем временем полный мужчина помог вскарабкаться в повозку женщине и, активно жестикулируя руками, принялся вновь поторапливать слуг.
- Чего вы копаетесь! Затаскивайте его наверх! Вот только не надо показывать, что вам не по силам поднять этот треклятый ящик! Не верю!
Слуги, пыхтя и надрываясь пытались втолкнуть ящик в повозку, когда из её глубины вдруг возникла здоровенная фигура Джеофа.
- Могу я помочь? – улыбнулся верзила, одной рукой втягивая сундук, другой бесцеремонно хватая его хозяина за шкирку.
- Что за..! – завопил круглолицый, чувствуя, что его ноги теряют опору.
Спутница хозяина повозки набрала побольше воздуха, готовясь издать пронзительный крик, но внезапно рот ей зажала чья-то хрупкая, но в то же время очень цепкая ладошка.
- А вот этого делать не надо, - прошипела Ланс ей в самое ухо.
Хозяин повозки, очутившись среди мешков, обернулся и очень выразительно посмотрел на Джеофа. После чего перевёл взгляд на растерявшихся слуг и завопил.
- Чего опять копаетесь? Марш за вожжи и поехали, пока весь базар не разбежался!
Потом неприязненно передёрнул плечами и добавил.
- Да отцепись уже от меня, здоровяк, весь кафтан помял!
Джеоф аккуратно переставил хозяина повозки подальше от края и отпустил его воротник. Тем временем слуги расторопно запрыгнули на козлы и один из них дёрнул вожжи, заставляя смирно ждущую двойку дёрнуть повозку с места. Оба беглеца выжидающе смотрели на хозяина повозки, а тот, в свою очередь, непринуждённо отряхивал кафтан и поправлял помятый Джеофом воротничок.
- Может уже перестанешь зажимать рот моей супруге? – буднично заметил он, бросив взгляд на Ланс.
Женщина, судя по всему, понимала супруга с полувзгляда, или просто решила не испытывать судьбу. И когда Ланс осторожно разжала хватку, погасила накопленный вопль и грациозно присела на один из мешков. Именно грациозно, поскольку таким движением обычно владычицы садятся на трон. При этом лицо женщины выражало полнейшую незаинтересованность дальнейшим развитием событий.
- Молодец, радость моя, - улыбнулся круглолицый супруге, - А вы двое так и будете стоять в полный рост, привлекая внимание стражников, или, наконец, соизволите присесть и укрыться мешками?
- Послушай, уважаемый, - начал Джеоф, - нам бы хотелось вернуться …
- И мы будем тебе очень признательны, если ты развернёшь повозку и поможешь нам незамеченными пробраться в трактир, - закончила Ланс.
- Вам совершенно точно не нужно возвращаться туда, - невозмутимо ответил круглолицый, - пареньков ваших там нет и не будет, а вот люди графа могут в любой момент заявиться.
Беглецы оторопело уставились на хозяина повозки, который, как ни в чём не бывало, вынул откуда-то из-за пазухи яблоко и принялся увлечённо его жевать.
- Никогда не видели, как человек кушает? – укоризненно заметил он, - Моё имя Волмир. Волмир из Магинции, представляю правительницу нашего города на Совете. А теперь может всё-таки пригнётесь? Базар и без того скоро закроется, не хотелось бы тратить время на стражников.
- Хорошо, Волмир, - приседая, ответила Ланс, - откуда ты…
- Повторяю, я был на Совете. Не нужно быть внимательным наблюдателем, что бы свести воедино услышанное и увиденное и вовремя принять меры…
- Какие меры? – перебил верзила, - Где наши спутники?
- Не перебивай старших, - сурово оборвал круглолицый, - Живы и здоровы ваши ребята, находятся в безопасном месте в компании моей дочурки и отличного воина, который не даст их в обиду.
- Но как…
- Ты зачем так тороплив, здоровяк? Прикрой голову мешком, слишком она возвышается, может привлечь ненужное внимание. По чистой случайности я остановился в этом же трактире и ещё вчера обратил внимание на вашу весёлую компанию. А сегодня после Совета, пока вы упражнялись в акробатике и беге, поспешил побеседовать с вашими спутниками и убедить их в необходимости провести вечер в обществе моей дочери. Разумеется, ребята сразу не поверили мне, однако упоминание имени уважаемого графа убедило веснушчатого паренька довериться незнакомым людям.
- Где они? – нетерпеливо спросила Ланс.
- О, не волнуйся, прекрасная дева, я непременно сопровожу вас к юношам, как только закончу свои дела в городе. Могу заверить, что им ничего не угрожает и в том месте, где они находятся, никакому графу их не найти. А ежели и приключится какая неприятность, то мой верный слуга защитит твоих друзей, даже ценой собственной жизни.
- Смотри, купец, если обманываешь… - Джеоф выразительно провёл большим пальцем по горлу.
- Невежа ты, хоть и здоровый. Вместо слов благодарности угрожаешь людям. Но я тебя не виню. Сам незнакомцам не доверяю. Мало кто в нынешнем мире возьмётся бескорыстно помогать чужому человеку.
- А ты, стало быть, взялся? – улыбнулась Ланс.
- А я корыстно, - улыбнулся купец и, немного пожевав своё яблоко, добавил, - Дело у меня к вам есть… Дело…
- Что за дело? – подозрительно спросила Пройдоха.
- Потом, потом все дела. А теперь мне нужно успеть на базар. Сидите тихо и не высовывайтесь, вон стражники бродят, а нам ни к чему их внимание.
Трактир кипел своей жизнью, не обращая внимания на укрывающую лицо под капюшоном девушку и двух статных воинов с ней. Кто-то горланил пьяным голосом песни, кто-то заговорщески шептался в углу, широкоплечий бородатый тангар рассказывал байки столпившимся вокруг него слушателям и время от времени угощал их элем, ради которого они и притворялись весьма заинтересованными в предмете добычи руд и копания туннелей.
Яна жевала нарезанную маленькими кусочками баранину и молча слушала тихую беседу спутников.
- Далековато… Если до нас и доберутся, то ещё очень не скоро. И Полуденный Лес и Полуночная Гряда слишком далеко от Ю, что бы начинать беспокоиться…
- Ты заблуждаешься, друг мой. Только глупцы не понимают, что наступление с полудня и полночи ведётся сообща и за ними стоит одна голова. Слишком хитрая, что бы обмануть британцев, и слишком умная, что бы не ломать зазря копья об их мечи. Не-ет, нападения на полуночные города не будет. Основной удар придётся по Миноку. Если тот, кто заправляет этой вознёй не глуп, а я уверен, что он очень не глуп, то та орда, что осаждает Лукаем, двинется на восход полудня, к Магинции, без труда займёт её и с полуночи нападёт на Минок. К тому же времени вторая орда подойдёт с полудня. И произойдёт это до того, как славные британские лорды успеют сообразить, что к чему. И пока доблестные рыцари Тринзика будут патрулировать восходный берег Великой реки, враг без труда возьмёт Минок и оттуда двинется на восход, к нам.
- Мы-то им на кой? Не станут же они тратить драгоценное время, осаждая Ю, и давая возможность британцам собрать силы.
- Ещё как станут. Ты забываешь, мой друг, про Соединённое Королевство. Враг не настолько глуп, что бы вязнуть в сражениях с британцами, дожидаясь, пока Артур ударит в тыл. Нет, оставив британским лордам отбивать Минок, в котором серьёзных сил к тому времени уже не будет, обе орды обложат ариев. И форпостом станет именно Ю. Но меня тревожит не столько это…
Говард задумчиво приложился к чарке эля, размышляя о чём-то неясном его спутникам. Немного помолчав, продолжил.
- Совсем не это… Больше всего меня беспокоит Нод. Не может эта заварушка обойтись без него, никак не может. Грядёт великий передел, а старик Максимус не настолько глуп, что бы и нынче оставаться в стороне. Как бы по нашему многострадальному городу ещё и дёны не прошлись…
- Да ну, ты брось. Ему-то какой резон ввязываться?
- Резона нет, ты прав, Ролгод. Но и не ввязаться он не может. И последнему дурню понятно, что чем бы заварушка не кончилась, после неё пойдёт раздача коврижек. Вспомни, что учинили британцы с теми, кто пытался остаться не у дел в Ледяную войну…
- Я не силён в истории…
- А зря, зря, друг мой. История многому нас учит. Например, не повторять ошибок прошлого. И уж кто-кто, а Максимус отлично усваивает такие уроки. Ты ведь не знаешь, сколько времени его земля носит. А мне вот доводилось слышать, что он и постарше Ледяной войны будет. И получал уже своё однажды…
- Не удивил. Эти колдуны все живут дольше, чем здоровому человеку положено. Но ему-то чего бояться раздачи? Не так уж он слаб, что бы британцы рискнули связаться с ним. Да ещё и неизвестно, кто раздавать будет. Может и канет в небытие британский престол…
- А может и не канет. Так-то оно так, друг мой, да только коврижками не только британский престол балуется. Ото всякого перепасть может… Доводилось мне бывать в Ноде, там всё не как у людей. Это мы байки травим про кровавые обряды и чёрную некромантию, а у них-то даже казни нету, настолько жизнь человеческую высоко ценят. И на убой так просто людей не пошлют. Максимус может и колдун, но о государстве своём печётся почище нашей леди…
- Но-но! – вставила молчавшая до сих пор Яна.
- Ни в коем случае не хотел обидеть твою госпожу, - быстро поправился Говард, - но говорю, что видел своими глазами. Колдун этот о людях в первую очередь думает и всё сделает, что бы их сохранить. Понадобится – пойдёт заодно с ордой британцев класть. А нет – так орду с британцами. Вот я и смекаю, что в первую-то надо с ним договариваться, соседи всё же. А ещё дать весточку Артуру, что бы не мешкал, а к нам войска подтягивал. Выступи Покров в союзе с ариями – так любая орда о них зубы обломает.
- С некромантами? – возмутилась девушка.
- Брось уже это суеверие. Такие же люди там живут, ничем не хуже наших. В чём-то даже лучше.
Яна внимательно посмотрела в глаза своему спутнику и тихо спросила.
- Тебе-то что за дело до этой войны? Ты вор и при любой власти останешься вором. Уверена, твои собратья по ремеслу подумывают, как нажиться и шкуры свои сберечь.
Говард удивленно переглянулся с Ролгодом и заметил.
- А девочка-то наша не так глупа, как хочет казаться. Кое-что понимает.
- Отвечай! – голос Яны звучал твёрдо, как камень.
- Видишь ли, госпожа…
Но закончить Говард не успел, поскольку появившийся в дверях трактира человек сразу с порога заметил их и воскликнул.
- Вот мы и встретились!
Вор медленно повернул голову к высокому статному воину, направляющемуся к их столику, и грустно произнёс.
- Только этого дурака нам не хватало…
Ролгод тут же вскочил с места и выхватил меч.
- Остынь! – не поворачивая головы велел Говард, - что угодно уважаемому посланнику столицы?
Последние слова назначались уже подошедшему Йоло, сверлящему убийственным взглядом бывшего лучника. Руки британец держал опущенными, но даже неопытный воин мог заметить всю его готовность в любой момент выхватить меч.
- Свести счёты с твоим приятелем.
- Вынужден разочаровать тебя, славный воин. Мой спутник ныне не властен над своей жизнью, она принадлежит мне. И она мне нужна, я не могу позволить тебе отнять её.
- А я не могу позволить моим друзьям остаться неотомщенными! Уйди с моей дороги, я не хочу класть голову невиновного передо мной человека.
- Разве я стою на твоей дороге, воин? У тебя храброе сердце, но глупая голова. Уплата кровавого долга благородное дело. Но ужель ты не видишь, что сегодня тебе не оплатить его?
Внезапно в накаляющийся разговор вмешался трактирщик.
- Мужики! Не знаю, чего вы не поделили там между собой, но все разборки на улице! Мне не нужны мертвяки и объяснения со стражей…
- Сгинь! – Йоло даже не повернул головы к яростно жестикулирующему руками хозяину трактира, - Вы, двое, возьмите оружие.
- Убери меч! – жёстким тоном велел Говард спутнику, - Неужели ты не видишь, что этот благородный дурак не будет нападать на безоружного. А тебе, британец, я советую убираться подальше, пока мальчишка, посланный трактирщиком за стражей, не привёл её сюда. И впредь будь внимательнее к окружающей тебя обстановке и особенно заинтересованным людям, если не хочешь иметь проблемы с властью…
- Кто бы говорил про эти проблемы, - тихо усмехнулась Яна, потом, поднимаясь, добавила, - Молчите оба, говорить буду я.
Йоло продолжал сверлить взглядом Ролгода. Его меч по-прежнему оставался в ножнах на поясе, но даже сторонние наблюдатели уже не сомневались, что британцу хватит одного движения, что бы не только обнажить его, но и снести голову сидящему к нему полубоком Говарду.
Яна приблизилась к столичному посланцу вплотную, загораживая собой спутников. Несмотря на то, что британец был едва ли не на голову выше девушки, взгляд её был таким, будто она смотрит на него сверху вниз.
- Ты! – на этом слове все ставни распахнулись и в душную пивнушку пахнул невесть откуда налетевший со всех сторон ветер, - Второй раз чинишь мне препятствия! Моё терпение имеет предел, и до него осталось совсем немного!
Йоло смерил посланницу Ю выразительным взглядом, как будто бы вообще не понимая, чего от него хочет эта маленькая хрупкая девушка. Тем временем ветер усилился, опрокинул несколько пустых кружек и заставил самых робких посетителей поторопиться допить свой эль и робкими шажками засеменить к выходу. В распахнутое настежь окно влетел невесть откуда взявшийся сокол и удобно примостился на плече Яны.
- Друид… - понуро опустил голову британец, - хорошо. Чинить препятствия друиду я не вправе.
Что-то неуловимо изменилось в позе барда. Хотя его руки оставались на прежнем месте, полусогнутыми в локте, ощущение готовности выхватить оружие исчезло. Серо-голубые глаза утратили свирепый блеск, став спокойными и немножечко грустными. На губах мелькнула лёгкая улыбка.
- Мы увидимся в другой раз, - мягко произнёс Йоло и затем кивнул девушке, - Успеха в твоём деле, друид.
Британец развернулся и направился к двери. Удивлённый трактирщик смотрел ему вслед. Впервые потасовку в его заведении прекращала хрупкая на вид женщина. Говард усмехнулся и приложился к своей чарке. Ветер, сгущавшийся вокруг Яны, понемногу начал стихать. Зависшее в воздухе всеобщее напряжение спадало. И в этот момент Ролгод выхватил из-за пояса кинжал и резвым прыжком бросился вдогонку барду.
Запоздавшая рука Говарда схватила только воздух в том месте, где только что находилась нога его спутника. Выкрик «Стой!» не успел сорваться с его губ, а тело Ролгода уже плавно оседало на клинке британца. Изумлённый взгляд вора уставился на собственную руку, продолжавшую сжимать кинжал над головой, как бы не веря, что она не успела опуститься на спину уходящего барда. Вторая рука ощупывала извергающийся бурным фонтаном крови живот, в который всё глубже врезалась сталь. А резко побелевшие губы громко прошептали:
- Прости, Аргат…
Йоло, так и не повернув головы, рывком выдернул катану из брюха тут же осевшего на пол за его спиной Ролгода, не вытирая клинок спрятал его в ножны, и спокойно вышел в распахнутую ветром дверь.
- Дурак… - только и прошептал Говард.
А следующим нарушившим тишину звуком был вопль трактирщика:
- Стража!
- Не стоит… - осадил его вор, - мой спутник сам нарвался на меч. Пусть британец уходит, он оплатил свой долг.
- Ты позволишь ему так просто уйти?! – возмутилась покрасневшая от едва сдерживаемой ярости Яна.
- Да.
- Он только что убил твоего товарища!
- Ролгод был хорошим другом и отличным бойцом. Но мстить за него я не буду. Он получил то, чего заслуживал.
- Ты… ты..!
- Да. Вот такие мы сволочи, девочка. Не зря вы нас так презираете, - Говард спокойно отпил эля и добавил, - Сядь.
- Я поражаюсь твоему хладнокровию, - в сердцах воскликнула Яна и побежала к истекающему кровью телу Ролгода, - может быть ему ещё можно помочь..! Я могу остановить кровотечение!
Говард грустно посмотрел на пронзённого насквозь спутника, потом на принявшуюся колдовать над ним девушку и тихо произнёс:
- Он уже мёртв. Такие удары наносят не для того, что бы ранить. Ими убивают. И убивают окончательно, без шансов на исцеление. Трактирщик, здесь ничего не было. Отправь служек убрать тело в нашу комнату и отмыть кровь до прихода стражи. Думаю, тебе не нужны лишние проблемы.
Потом, выразительно оглядев зал и повернувшись к нему так, что бы все видели висящий на поясе внушительный меч, добавил.
- То же самое касается и остальных. Если стража узнает, что здесь произошло и начнёт тревожить меня или мою спутницу, болтливый язык будет быстро найден и наказан.
В голосе Говарда звучала нескрываемая угроза, хотя он оставался совершенно ровным.
- Он… он мёртв! – всхлипнула Яна.
- Ну, ну, девочка, успокойся, - вор подошёл к девушке и мягко положил ей руки на плечи, - все люди смертны. Некоторые из них стремятся приблизить свою смерть. Пойдём. Нам нужно приготовить Ролгоду достойные похороны. Коли уж трактирщик любезно согласился нам помочь, - последняя фраза звучала, как жёсткое, нетерпящее возражений, утверждение, - мы обязаны воздать последние почести нашему спутнику как полагается у нас на родине.
Яна поднялась от тела, всхлипнула и жалобно пробурчала:
- Ты хладнокровный бездушный чурбан!
После чего, залившись слезами, уткнулась в плечо слегка растерявшегося Говарда.
Не успели служки с помощью Говарда и Яны утащить тело несчастного Ролгода, как в распахнутые двери трактира ввалилась весьма пёстрая компания, состоящая из здоровенного детины, облачённого в местами подранную дорожную рубаху и запылённые холщёвые брюки, солидного объёмистого мужчины в ярком роскошном кафтане и двух женщин, одна из которых напоминала фарфоровую статуэтку, утончённую и элегантную, соответствующим образом одетую и ухоженную. А вторая своей бледной шелковистой кожей, мягкой кошачьей походкой, свободно вьющимися за тонкими плечиками золотистыми волосами и властным взглядом небесно-голубых глаз оставляла наблюдателей теряться в догадках из каких мест и какого сословия она может происходить.
Вслед за этой четвёркой запыхавшиеся слуги втащили здоровенный сундук, всем своим видом старательно показывая, что это занятие для них столь тяжко, что его пора возводить в ранг подвига.
- Папка! – раздался радостный девчячий вопль откуда-то из угла пивнушки.
А в следующий миг нечто кудрявое и огненно-рыжее пронеслось мимо едва успевшей уступить дорогу Ланс и бросилось на шею толстяку.
- Папка, тут такое было! – заверещала девочка, - Человека убили как раз перед твоим приходом! Прямо в живот мечом! И он даже не обернулся!
Краем глаза Джеоф успел заметить скользнувшую из того же угла, где недавно сидела девочка, тёмную тень, стремительно переместившуюся к их небольшой компании и молча занявшую боевую позицию, отчего-то спиной к двери и лицом к глухому коридору, уходящему к жилым комнатам.
- На твоём месте, Катрина, я бы поостерёгся болтать языком, - мрачно заметила тень, оказавшаяся высоким статным мужчиной, закутанным в облегающие тёмные одежды.
Купец, не обращая внимания на воина, радостно обнимался с дочерью, продолжавшей верещать о том, как только что в этом трактире убили человека. Тёмный человек только грустно вздохнул и оценивающе оглядел новых спутников толстяка.
- Стало быть вы и есть эти самые… Ну-ну.
Неприкрытый сарказм в его голосе заставил возмутиться даже хладнокровную Ланс, не говоря уж о здоровяке Джеофе, с трудом подавившем рефлекс двинуть в рыло.
- Что значит «самые»? – холодно прошептала златовласка.
- Хозяин мог найти и кого-нибудь получше вас.
- Найти???
Но объясниться тёмный воин не успел, поскольку купец поспешил вмешаться.
- Кай, брось лезть под шкуру моим гостям и проводи нас в комнату. Надеюсь, все эти убийства не имеют к нам никакого отношения?
- Нет, хозяин. Эти двое что-то меж собой не поделили. Катрине и твоим гостям ничего не угрожало, я не стал вмешиваться.
- Молодец. Ребята накормлены?
- Да, хозяин. Я посчитал правильным заказать им еду в комнату, а сам с Катриной спустился сюда наблюдать за единственным входом, через который вы… и не вы могли войти.
- Соображаешь. Веди нас к ребятам. Трактирщик, мяса, хлеба и эля на двух голодных мужчин и двух женщин в мою комнату! И покорми слуг, да смотри так корми, что бы они потом не ныли, что силёнок не хватает!
Комната Волмира оказалась одной из тех, которые владетели трактиров специально обустраивают для важных персон. Огромная зала на втором этаже, с отдельным закутком для широченной спальной кровати, мягкими кушетками, здоровенным трапезным столом и даже собственными удобствами в ограниченной деревянными стенками клетушке.
Когда компания шумно (в основном из-за жизнерадостного голоса купца и непрерывной болтовни девочки) ввалилась в комнату, она застала там Олвина и Мэлиона, безмятежно развалившихся на кушетках брюхами кверху и ведущих неторопливую беседу о каких-то высоких материях. Судя по множеству объедков и ещё не начатых блюд на столе, оба наелись до отвала и теперь занимались тем, что называется послеобеденным отдыхом (которого Джеоф никогда не понимал).
- Живы и здоровы! – улыбнулась Ланс, подходя к ребятам, - Накушались и лежат валяются, пока мы с Джеофом носимся по всему городу в ваших поисках!
- Да уж, кормит купец от пуза, - довольно заметил Мэлион, - Мне, конечно, и в святой обители голодать никогда не приходилось, но только сегодня я впервые осознал грех пресыщения пищей.
- Смотри, как бы не воздали Высшие за грехи твои, - усмехнулась Пройдоха, - Я смотрю, вы тут прохлаждаетесь. А у нас, между прочим, появились существенные неприятности.
- Да, - полусонно пробурчал Олвин, - его сиятельство граф нарисовался, не сотрёшь… Волмир уже рассказал нам.
Купец тем временем ловко убирал со стола. Вернее, убирали его жена и дочь, а сам глава семейства активно жестикулировал, руководя процессом.
- Придётся валить из города, - задумчиво пробормотал Джеоф, - второй раз может не оказаться добрых людей рядом. А один на один, как показывает опыт, нам с ним не тягаться…
- Ты хотел сказать вдвоём против всего его братства, - напомнила Ланс.
- А, - отмахнулся здоровяк, - Какая разница. По мне так надо брать ноги в руки и уносить их подальше от этого города, а лучше из этой провинции. В Уэлк, как советовал старикан, там безопаснее. И чем быстрее мы к этому приступим, тем скорее избегнем неприятной встречи с его сиятельством.
- Избежим, - улыбаясь, поправила Пройдоха.
- Да хоть бы и так, валить отсюда надо!
Через несколько мгновений тишины, прозвучал тихий голос Кая.
- Хозяин, я ошибся в этих людях. Они показались мне обычными бравадниками, вечно лезущими на рожон с кулаками.
- Я сделаю вид, что не слышал, - хмуро заметил Джеоф, - и продолжу. Охрана на выходах из города, наверняка, усилена. Иначе я плохо знаю графа. В порту скорее всего ждёт засада. А на закате города течёт один из притоков Великой реки и впадает в неё. Там должны быть рыбацкие поселения и, наверняка, множество лодочников.
- Об этом не беспокойтесь, - вставил купец, - на закате полуночи вас ждёт снаряжённый бриг. Со шкипером уже всё оговорено и всё оплачено. Он поднимет вас вверх по Лучистой. Ветер нынче попутный, всего несколько дней и будете в Тринзике.
Джеоф и Ланс удивлёно переглянулись.
- Мы благодарим тебя, Волмир, за то, что помог нам и вовремя уберёг наших ребят, - начала Ланс, - Твоя помощь воистину неоценима. Но какой тебе интерес продолжать заботиться о нашей судьбе, тратиться и рисковать своей шкурой ради того, что бы помочь нам?
Купец добродушно улыбнулся и жестом пригласил гостей присесть за прибранный трапезный стол.
- Я ничего не делаю просто так, - на губах Волмира играла весёлая усмешка, - И…
Стук в дверь оборвал купца на полуслове.
- Войдите.
Джеоф отметил, как ловко Кай метнулся к двери. Его ладони скрывались где-то в складках одежды, но здоровяк был уверен, что заметил блеснувшее лезвие кинжала.
Дверь отворилась и в комнату вбежал расторопный трактирщик с парой мальчишек, тащивших здоровенные блюда с аппетитно дымящимся мясом и всякими яствами, а так же полными баклагами эля. Только теперь Джеоф и Ланс вспомнили, что давно не ели.
- Молодец, трактирщик, молодец! – в духе своего обычного веселья воскликнул купец, выуживая откуда-то из складок одежды золотую монету и протягивая её трактирщику, - Про слуг не забыл?
- Как можно, сударь! Я ещё не в тех годах, когда память становится дряхлой! Слуги ваши уже приглашены к трапезе моих домочадцев и не покинут её голодными!
- Молодец! – Волмир добавил трактирщику ещё одну монету и тихим шёпотом спросил, - Как там, всё спокойно?
- Страже сказали, что ругавшиеся мужчины помирились и разошлись по домам. Я извинился за лишнюю тревогу и угостил их элем, который они и распивают сей миг внизу. И ещё… - голос трактирщика опустился до тихого, почти заговорщеского шёпота, - Человек, имени которого я не знаю, просил передать вам, что не имеет никаких личных дел ни к тебе, сударь, ни к твоим гостям или слугам, но убьёт всякого, кто будет болтать о том, что видел сегодня внизу…
- Передай этому человеку, - неслышно подошедший сзади Кай положил руку на плечо вздрогнувшего трактирщика, - Что ни у моего господина, ни у его гостей или слуг нет интереса беседовать с доблестной стражей, но я убью всякого, кто приблизиться к моему господину, его домочадцам или гостям на расстояние броска ножа.
- И ещё, - таким же заговорщеским шёпотом, передразнивая владетеля трактира, добавил купец, - Кто бы не проявлял интерес, в этой комнате нахожусь только я, моя жена, дочь и слуга. Больше никого здесь нет и никогда не было. И вообще, ты никогда в жизни не видел голубоглазых златовласок и гороподобных здоровяков. И только попробуй заикнуться кому-то о парнишке в дурацком колпаке.
- Всё понял, в лучшем виде будет, - пролепетал трактирщик, пряча в рукав третий золотой, - Отдыхай спокойно, сударь, никто тебя не потревожит.
Когда дверь за трактирщиком захлопнулась и Кай проверил все окна на предмет ненужных ушей за ними, Волмир любезно пригласил гостей за стол.
- Повторю – я ничего не делаю просто так, - вернулся купец к разговору, когда трапеза подошла к тому, что гости и сам хозяин уже начали расстёгивать пояса, - Любое дело, доброе или недоброе, должно быть соответствующим образом оплачено.
- Угу, - согласно буркнул Джеоф, прожёвывая очередной кусок мяса.
- Так какой же оплаты ты ждёшь от нас? – пристально глядя в глаза купцу, спросила Пройдоха, - Денег у нас нет, да ты в них, видно, и не нуждаешься. Каких-то ценностей тоже при себе не имеем, даже оружие осталось в «Бронзовом Всаднике». Остаётся только одно – ты хочешь, что бы мы выполнили для тебя какую-то работу? Так что мы должны сделать, что бы отблагодарить тебя.
- Очень проницательная барышня, - улыбнулся Волмир, - Даже не представляю, что могло толкнуть тебя в полную опасностей дорогу. Но это, наверняка, меня не касается. Хорошо, перейдём к делу. Я даю вам корабль до Тринзика, хорошее оружие и золото. Оружие и золото, которое поможет вам продолжить путь дальше по полуночному тракту и добраться до замка Уэлк.
- Очень замечательно, - кивнула Ланс, - хорошо, что не придётся менять дорогу. Хотя сперва мы собирались в Лунное Сияние, но мой друг верно заметил, что лучше послушать совет первосвященника и отправиться к государю. Так что и кому мы должны передать в этом замке или по пути к нему?
- А вот это самое интересное, - глаза купца быстро-быстро забегали от жены к дочери и обратно.
- Не томи уже моё сердце, с горем я дала согласие на этот безумный поступок и менять решение не собираюсь…
Голос купеческой жены оказался очень нежным, но в то же время полным отчаяния. Казалось ещё немного и она зальётся слезами.
Джеоф сперва едва не поперхнулся костью, потом чуть не свалился с массивного деревянного стула, на котором сидел.
- Я-то думал она у тебя немая!
- Тихо ты! – зашипела на него Ланс, - Кажется я начинаю понимать…
- Именно! – довольно закивал головой Волмир, - Катрина. С тяжёлым сердцем я иду на это, но такова необходимость. Она давно стремиться покинуть наш уютный городишко. Да и действительно, нечего такой замечательной и любознательной девочке, как моя Катрина, делать в безмятежной Магинции. Но только теперь я отпускаю её, поскольку лихо грядёт неминуемое. Войска тёмного владыки уже недалеки от нашей родины, и очень скоро могут прийти в неё. А защищать город почти что и некому. Да и кто сможет противостоять эдакому полчищу, если не британский престол. Только там, в обители государя, нынче самое безопасное место в Британии. И именно туда я хочу отправить свою дочь, дабы обезопасить её от грядущего лиха. А для этого мне нужны надёжные проводники – то есть вы. Сильные, умелые воины, опытные странники, способные уберечь и защитить.
- Но почему мы? Опытных воинов много, уверена, твой Кай лучше прочих способен позаботиться о твоей дочери. Почему ты доверяешь её совершенно незнакомым людям?
- Я слушал вашу историю там, в «Бронзовом Всаднике», когда вы только-только прибыли из Эмпаса. Вероятно в ней что-то приукрашено, а что-то опущено… Но, я верю в удачу. И, судя по всему, вам она сопутствует.
- Удача, это когда само в руки падает, - буркнул Джеоф, - а нам сопутствует успех.
- Возможно и так. Но вас бережёт что-то незримое и неощутимое. Если я прав…
Купец, видимо, подал какой-то тайный знак своему слуге. Что-то в позе его застывшей у двери фигуры неуловимо изменилось, а в следующий миг тяжёлое лезвие метательного ножа звонко врезалось в деревянное блюдо у самой щеки здоровяка.
Джеоф ещё не успел отбросить в сторону пронзённое блюдо, так вовремя подставленное им под удар, когда аккуратная ножка Ланс уже врезалась в подбородок Кая.
- Стой! – воскликнул купец, – Не нужно избивать моего слугу, он только выполнял приказ! Прошу простить меня за столь нелепую выходку, но я хотел убедиться, что оказался прав на счёт вас двоих. Удача неизбежно сопровождает вас!
- Удача, говоришь, - поднявшийся Джеоф бесцеремонно схватил купца за шиворот и поднял над полом, - Не будь у меня бойцовского навыка, приобретённого в молодых битвах, этот нож торчал бы у меня в шее. Но благодаря тому, что навык этот у меня есть, нож будет торчать в твоём брюхе. И удача здесь совершенно ни причём!
Кай попытался подняться рывком, но стройная ножка Ланс на его горле пресекла всякие попытки вмешаться.
- Не надо! – заверещала жена купца, - Прошу, отпусти его! Он добрый человек и не хотел тебе зла…
- Не хотел, говоришь? А проткнуть человека ножом – это, по-твоему, доброе дело?
Джеоф разочарованно вздохнул и опустил купца на стул. Едва отдышавшись, тот залепетал.
- Прости меня за эту глупую выходку. Я вовсе не хотел убивать или калечить тебя. Наоборот, был уверен, что ничего тебе не угрожает. И только хотел показать тебе, что так оно и есть…
- Дурак, - грубо отрезала Ланс, - Самоуверенный дурак. Ладно, сделаю вид, что этой выходки не было, коли уж всё обошлось. Но если твой человек попытается проделать ещё что-то в этом же духе…
Выражение лица странницы и особенно её взгляда, брошенного на Кая, убедительно показывали, что ничего похожего проделывать больше не стоит.
- Ладно, пёс с тобой, - махнул рукой Джеоф, - Продолжай.
- Я хочу, что бы вы сопроводили мою дочь до замка Уэлк и пристроили её при дворе лорда. Там вы представите её Торговой гильдии, и она позаботится о её благополучии.
- Ты понимаешь, что дороги нынче опасны, а нас лишь маленький отряд, в котором только двое умеют обращаться с оружием.
- Большой караван привлекает разного рода тёмных людишек, да и не людишек тоже. А одинокие странники не так заметны, да и не так интересны всякому сброду. К тому же, я уверен, что вы способны справиться с любыми дорожными трудностями и опасностями.
- Я бы на твоём месте не была так уверена, - усомнилась Ланс, - Если ты слушал нашу историю, то должен знать, что за нами тянется длинный хвост не очень хороших людей, которым во что бы то ни стало приспичило изжить нас со свету.
- Но ведь не настиг до сих пор и вряд ли настигнет в полуночных землях. Катрина не будет вам обузой. Она у меня не избалована и умеет стойко переносить трудности пути. К тому же с деньгами, которые я вам дам, многие ваши проблемы решаться сами собой.
Катрина, подозрительно долго молчавшая, вставила слово.
- А ещё я умею драться!
Задорное личико рыжеволосой кудрявой девчушки дюжины с четвертью лет поворачивалось то к здоровяку, то к его спутнице. Катрина отнюдь не походила на привыкшую к роскоши купеческую дочку. Загорелое, подвижное тело, покрытые давними царапинами и ссадинами руки и ноги, лёгкая, немного скользящая походка говорили о том, что она была бойким ребёнком, наверняка проводящим много времени в компании драчливых мальчишек, или просто лазая по деревьям.
Ланс и Джеоф обменялись вопросительными взглядами. Двое ребят, с интересом следившие за развитием событий, всем своим видом давали понять, что вовсе не против кампании забавной девчонки. Даже с лица её мамаши отступило выражение отчаяния и появился плохо скрываемый интерес.
- Ладно, - кивнул Джеоф, тяжело вздыхая.
- Берёмся, - согласно подтвердила Ланс, - Но смотри, вести себя хорошо, слушаться старших и делать всё так, как тебе скажут.
- Ага! – радостно ответила девочка, - Со мной проблем не будет!
- Дочка! – мать Катрины всё-таки не удержалась от слёз и, звонко рыдая, бросилась её обнимать, - Слушай этих людей, они будут защищать тебя. Если что-то случится, в драку не лезь, держись в стороне. Если что – убегай! На холодном не спи, не забывай подкладывать мягкое, на полночи, говорят, легко простудиться. Одевайся теплее, кушай хорошо…
Мать ещё долго перечисляла сияющей от радости дочке, что нужно делать, а чего не стоит. Купец тихо разговаривал с Каем, отдавая какие-то распоряжения. А Ланс и Джеоф присели за стол, продолжать возможно последнюю по-настоящему сытную трапезу на предстоящем пути.
- Знаешь, - задумчиво произнёс здоровяк, - В Джеломе есть такое заведение, куда родители, слишком занятые наёмной работой, отводят детей на время. Там ими занимаются женщины преклонного возраста, следят за ними, чему-то учат, кормят… Детский двор называется это место…
- Это ты к чему вспомнил? – подозрительно спросила Ланс.
- Да так, просто вдруг всплыло в памяти…
Лучистая
Лёгкий бриг шустро скользил по волнам на полном парусе. Ветер, как и обещал Волмир, оказался попутным. По правую и левую руку от реки расстилались обширные луга и пашни, изредка перемежающиеся небольшим перелеском. Яркое Око Митры весело подмигивало из-за лёгких, быстро спешащих по своим делам облачков.
Двое матросов примостились на корме и рьяно резались в кости. Юноши о чём-то оживлённо болтали с Катриной. Вернее, оживлённо болтала только дочь купца, а ребятам лишь изредка удавалось вставить слово в моменты, когда девчушка останавливалась перевести дыхание. Ланс и Джеоф вполголоса беседовали со шкипером на носу. Им оказался бывалый мореход, назвавшийся Сеулом. Юркий и проворный мужчина в тех годах, которые уже близки к старости, но ещё позволяют спать под открытым небом и вести судно в самый лютый шторм. Речное путешествие Сеулу, исходившему полуночные моря, представлялось лишь лёгкой прогулкой. Однако и в этой прогулке опытный моряк видел свои неприятности.
- Ночью придётся становиться на якорь и разбивать лагерь на берегу, - объяснял шкипер своим пассажирам, - Идти по реке в потёмках опасно, русло здесь не очень глубокое, местами дно поднимается слишком высоко и есть опасность сесть на мель. Однако, и ночёвка тоже не так безопасна, как хотелось бы. По этой округе нередко шастают орки. Правда, в тёплое время они редко грабят путников. Всё-таки их вождям удаётся держать племена в железном кулаке и не допускать стычек с людьми. Вот лютой зимой-то они распоясываются…
- Но до зимы ещё далеко, - прервала Ланс, - и если эти вожди действительно имеют такую власть, вряд ли нам стоит опасаться орков.
- Да, сударыня, ты права. Однако, есть тут кое-кто пострашнее орков. Например, вконец распоясавшиеся огры. Да и о диких волках не стоит забывать…
- Огры? На сколько я знаю, у этих тварей слабое зрение и нам не стоит бояться их ночью.
- Так и есть, сударыня. Но по ночам здесь, бывает, бродит ещё нечто более ужасное, чем даже огры, - на лице Сеула появилась зловещая ухмылка, - Призраки! Сам я никогда их не видел, но люди поговаривают, будто бы здесь, в долине Лучистой реки, бродят не нашедшие покоя души погибших рыцарей.
- И отчего же они не нашли покоя? – заинтересовалась странница.
- Рассказывают, будто ещё во времена Войны Ветров здесь состоялось крупное сражение, в котором погибло множество доблестных рыцарей Вальянтхэйма. И был тогда у Повелителя Ветров лютый военачальник, которого звали Двудушник…
- Двудушник? – хором воскликнули Джеоф и Ланс.
- Ну, да. Именно Двудушник. Сильнейший чародей и злобный человек… Если он вообще был человеком. Он проклял души всех погибших в этой сече жутким проклятием – должны они служить ему и покоряться его воле до самой его смерти! – голос шкипера становился всё более зловещим и громким, - и вот бродят они здесь, убивая всех путников и не давая покоя местному населению. Хотя было это очень давно и даже могущественнейший чародей уже давно должен был помереть от старости, но, возможно, чего-то он напортачил в своём проклятии и по сей день неупокоенные души шастают по округе, наводя жути на люд.
Однако, ночёвка прошла без приключений. Путники долго не могли уснуть, впечатлённые рассказом Сеула. Но, благодаря непрерывной болтовне Катрины, у всех разболелись головы и, в особенности, уши и жутко потянуло в сон. Разведённый костёр, наконец, начал понемногу догорать, ночная тишь окутала лагерь тёмной пеленой и вскоре все уже дрыхли без задних ног. Только Олвин, дежуривший первым, в страхе озирался по сторонам. Один раз ему даже померещилось ржание лошади и светящаяся тень в прибережных кустах. Но видение тут же исчезло и юноша попытался выбросить из головы пугающие мысли. Ни орки, ни огры, ни призраки не беспокоили уставших путников в эту ночь.
На следующий день отдохнувшие странники снова двинулись в путь. Вчерашний ветер ослаб, и матросам пришлось сесть на вёсла, что бы заставить бриг двигаться более-менее быстро вверх по реке. Сеул до полудня воевал с парусом, то поднимая, то опуская его, ловя редкий попутный ветерок.
Яркое полуденное Око Митры стояло высоко в небе, согревая лучами потоки прохладной свежей воды и густую роскошную зелень по берегам Лучистой. Встречный поток воздуха ласково потрёпывал золотистые локоны Ланс, стоящей на носу судна и нежившейся в тёплом дневном свете. Катрина задумчиво глядела в небо и мечтала о своём, а пристроившиеся на корме Олвин и Мэлион о чём-то увлечённо спорили с Джеофом.
День выдался таким спокойный и светлым, что никто не ожидал появления каких-нибудь разбойников или чудовищ, внезапно представших перед путниками в одном жутком лице.
Мощный удар о правый борт брига едва не перевернул его. Каким-то неестественным чудом судно сохранило равновесие на разошедшихся волнах. Из воды появилась огромная, сажень в поперечнике, чешуйчатая голова, имеющая близкое сходство с рыбьей. Здоровенная, полная острых, как лезвие, зубов пасть распахнулась, обдав людей жуткой гнилой вонью. И из тёмной глотки чудовища раздался зловещий хохот и вполне понятные людям слова.
- Торбик! Ваш самый жуткий кошмар!
Пасть принадлежала какому-то жуткому порождению, напоминающему помесь человека и рыбы. Оно не имело шеи, а здоровенные руки, толщиной с доброе бревно каждая, росли, казалось, сразу из головы и были покрыты огромными плавниками. Зловещие красные глаза были наполнены не то лютой злобой, не то просто долгим голодом. Из широких ноздрей чудища вырывалась струйка горячего пара. Здоровенная чешуйчатая туша скрывалась в воде, сквозь которую виднелись толи лапы, толи хвост, уходящие далеко вглубь реки.
- Опа! – скрипучим голосом прогрохотало чудовище, мощным ударом руки перевернув многострадальный бриг.
У Джеофа потемнело в глазах. Падая, он ударился темечком о деревянную мачту. Голова словно бы раскололась надвое, лёгкие быстро наполнялись водой. Краем глаза верзила успел заметить, как когтистая лапа чудища ловко сгребла одного из матросов и отправила себе в пасть.
Уже теряя сознание, Громила вдруг обнаружил, что он уже не бултыхается в воде, а висит в воздухе, захваченный второй громадной лапищей. Громоподобный смех и жуткая вонь из приближающейся пасти чудовища вконец ошеломили Джеофа. Смутно глядел он на уродливые кривые зубы твари, из-за которых раздалось.
- Шикарное главное блюдо! И так много закуски плавает вокруг!
- Плавает дерьмо, а моряки ходят, - громко огрызнулся Сеул, ловко вонзая короткий кортик в правый бок чудища.
От неожиданности тварь одёрнула лапу с зажатым в ней Джеофом от пасти и взбрыкнуло всем телом, нагоняя волну, тут же унесшую шкипера в сторону. Снизу, из воды, до верзилы донёсся пронзительный вопль Катрины. Сквозь застилавшую глаза пелену тумана, он заметил, что Ланс и Олвин уже выбрались на берег…
Повторный визг Катрины вывел Громилу из оцепенения, когда он вновь приближался к разинутой пасти чудовища. Свободной правой рукой здоровяк что есть мочи врезал по изогнутым зубам. Два острых клыка с громким хрустом вылетели из дёсен и провалились в чёрную глотку чудовища. От резкой неожиданной боли тварь жутко взвыла, обдав верзилу мощным смердящим запахом, от которого тот на миг вновь лишился сознания. Но довольно быстро очухался и снова двинул Торбику по зубам.
- Обед не хочет идти в пасть! – противно усмехнулось чудовище, - Но не лишать же меня обеда!
С этими словами Торбик перехватил Джеофа обеими лапами, сковывая его движения, и вновь потащил к разинутой пасти. Верзила был не в силах даже шелохнуться – огромные шероховатые пальцы чудовища сжимали его тело до хруста костей, а вонзающиеся в него острые когти вызывали жуткую боль. Но ещё больше, чем боль, здоровяка мучило осознание собственной беспомощности перед лицом неминуемой гибели.
Когда до зияющей чёрным провалом пасти оставалось уже не более локтя, здоровяк вдруг почувствовал, что хватка ослабла. Вывернув шею, Джеоф увидел, что из огромного водянистого глаза чудовища торчит толстая стрела, пущенная неизвестной меткой рукой. Судорожный вопль Торбика оглушил верзилу, но тот всё равно изловчился воспользоваться возможностью и, извернувшись, левой рукой выдернуть из чудом не сорвавшихся с пояса ножен острый, как бритва, короткий меч. Собрав все оставшиеся силы, здоровяк вонзил его в глотку корчившегося от боли чудовища. Стальная хватка тут же разжалась и освобождённый Джеоф звонко плюхнулся в воду.
Не смотря на то, что шеи у Торбика не было, верзила правильно определил уязвимое место и пробил ударом горло чудовища. Вопль поражённой твари перешёл в захлёбывающийся кровью хрип и судорожный кашель. Задыхающийся Торбик попытался выдернуть из пробитой глотки клинок Джеофа, перекрывающий дыхание, однако вторая стрела неизвестного лучника выбила оставшийся зловеще-красный глаз твари. Заглушая все прочие звуки неистовым предсмертным хрипом, огромная туша чудовища рухнула в воду, быстро окрасившуюся в тёмно-бурый цвет крови, щедро лившейся из пасти и жабр твари и ярко-алую кровь ещё кого-то, на кого она рухнула…
Громко дыша, Джеоф отплёвывался от залившейся в лёгкие воды.
- Ты хорошо плаваешь… Нелегко, наверное, было меня тащить, - прокашлял верзила, едва очухавшись.
- Надо же, - улыбнулась Ланс, - такой здоровенный, а плавает, как топор.
Джеоф дотронулся до оставленных когтями Торбика кровавых полос на бедре и в боку и скорчился от боли.
- Вообще-то, я умею плавать. Но схватка с тварью лишила меня всех сил, - и ещё отдышавшись, верзила спросил, - Все выбрались?
Взгляд Громилы быстро обежал сушившихся и приходящих в себя на берегу людей и остановился на новом человеке.
- А этот откуда взялся? – буркнул он, недовольно глядя на Юлиуса, исследующего наполовину выброшенную на берег тушу чудовища.
- Это он отстрелил глаза твари, - шёпотом сообщила Ланс.
Джеоф, кряхтя, поднялся на ноги и подошёл к минокийцу.
- Выходит, ты спас мою шкуру?
- Это было не сложно, - ответил медник сухим рукопожатием на протянутую руку Громилы, - Я случайно брёл мимо и увидел, в какую передрягу вы попали.
- Брёл мимо, говоришь… Что ж, благодарю за помощь. За мной не заржавеет, - Джеоф отвернулся и тоже принялся изучать убитое чудовище.
- Раньше эти твари здесь не водились, - задумчиво произнёс Юлиус, - интересно, каким лихом занесло его в мелкую речку, далёкую от моря…
- Эй, - подошла к здоровякам Ланс, - Сеула нигде нет. Может он всё ещё в воде?
- Это вряд ли, - вздохнул Джеоф, указывая на торчащую из-под туши чудовища ногу в кожаном сапоге, лежащую в воде у самого берега.
- Да, не повезло бедняге, - с сожалением заметил Юлиус, - надо бы вытащить, может дышит ещё.
Поднатужившись, двое верзил приподняли тушу Торбика, дав возможность Ланс вытянуть тело несчастного шкипера. Кровавое месиво, которое появилось на свет из-под чешуйчатого брюха, не оставляло сомнений, что бедняга Сеул мёртв. Кроме него, отряд недосчитался одного матроса, сожранного чудовищем первым. Остальные, с разной тяжести ушибами и ссадинами, успешно выбрались на берег.
Похоронив отважного шкипера, странники вытащили из обломков корабля походное снаряжение и оружие и двинулись в дальнейший путь. Уцелевшая команда погибшего судна предпочла вернуться в Минок и, пожелав путникам доброго пути, зашагала в обратную сторону.
- Три дневных перехода и будем в Тринзике, - сообщил Юлиус, присоединившийся к отряду, - Эта округа кишит орками, неподалёку находится их застава. В это время года они редко нападают на путников, но пока мы в их землях, поэтому следует двигаться как можно незаметнее.
- Как это в их землях? – не понял Ланс, - здесь есть земли, принадлежащие оркам?
- Разумеется, - кивнул Юлиус, - надо же им где-то жить. Ты находишь в этом что-то странное?
- Ещё бы! Почему жители Вальянтхэйма до сих пор не перебили всех орков, если они доставляют вам так много неприятностей. Или в Тринзике и Миноке не наберётся достаточно храбрых воинов, что бы расправиться с ними раз и навсегда?
- А в Эвигайзасе и Мимине наберётся достаточно храбрых воинов, что бы противостоять вальянтскому войску. В ходе сражений, наверняка, мы всё же одержим победу. Но эта победа будет стоить большой крови обеим сторонам.
- А Эвигайзас и Мимин – это что? – спросил любопытный Олвин.
- Это два больших города на полуночи и закате от Тринзика, где живёт этот зелёный народ. Эвигайзас – столица их государства, Эскардии.
- Ты хочешь сказать, что они живут рядом с вами и вы не пытаетесь сделать ничего, что бы избавиться от них? – удивилась Ланс.
- Зачем избавляться от них? Мы неплохо уживаемся рядом, немного торгуем и, бывает, сражаемся плечом к плечу с общими врагами.
- С орками? Плечом к плечу?
- Ну да, случается. В целом очень неплохие ребята. Правда несдержанные, грубые и агрессивные, в отличие от тех же гоблинов. Но простодушные и честные И в бою надёжные соратники и умелые воины.
- Орки?
- Орки.
- Соратники? А как же грабежи на дорогах, разорённые сёла, постоянные стычки с людьми?
- Так, то разбойники, лихие орки. Такие же, как и лихие люди, грабящие путников на дорогах. Отступники, не желающие мирно уживаться с соседями и промышляющие разбоем. Их не признают даже в родных племенах. Прячутся по лесам и болотам, доставляя немало хлопот городским дружинам постоянными набегами и засадами.
- А другие орки, которые живут в городах, не совершают набегов?
- Бывало, совершали. И жгли и грабили. И мы, люди, так же грабили их селения. Но уже много лет мы живём с ними в добром соседстве. Не скажу, что меж людьми и зелёными водится дружба, но какой-никакой мир держится довольно прочно. Мы не трогаем их, они не трогают нас. Так, вообще-то, по всей Британии. Откуда ж ты родом, что впервые об этом слышишь? Эскардия уже очень много лет объединяет разрозненные племена в единое государство с единым правителем. И мир между ней и Британией так же довольно стар.
- Да, Ланс, это повсюду так, - подтвердил Джеоф, - Даже у нас, в Соединённом Королевстве, полуночные орочьи племена живут в союзе с людьми. Правда, те не подчиняются никакой Эскардии, а склонили колено перед королём Артуром. Но вражды между орками и людьми у нас нет, разве что взаимная неприязнь, легко подавляемая жёстким порядком.
- Подавляемая? – Ланс с живым интересом взглянула на Громилу, - Каким образом?
- Наше правосудие карает равно, будь жертвой человек или кто из туманного народа. Король не делает различий между орками и людьми, если те живут по совести и не творят лихих дел.
- Вот-вот, - согласился Юлиус, - а те орки, что нападают на путников в дороге, это разбойники, и сама Эскардия не берёт их под свою защиту.
- Значит, мы идём по земле этой Эскардии? – спросила златовласка.
- Да, это Оркхэйм, управляемый Грэгом Харгом. Его застава и несколько поселений к закату отсюда ничем нам не угрожают. Но некоторые из жителей этих поселений уходят на лихую тропу, вот их уже следует остерегаться.
- А вон, вроде, и они, - указал Джеоф рукой вперёд, где на берегу в полуверсте суетилось множество размытых в ярком свете дня фигур.
- Ты прав, - вгляделся медник в указанном направлении, - И пёс меня раздери, если там не кипит драка!
Не говоря более ни слова, Юлиус резвым шагом, почти бегом, направился в сторону мелькающих фигур. Джеоф, после мгновенного раздумья, проверил массивный двуручник за спиной и короткий клинок на поясе, мысленно поблагодарил Волмира за то, что тот не поскупился на хорошее оружие, и устремился вслед за медником. Златовласой красавице, оставшейся во главе детского отряда, не оставалось ничего другого, кроме как повести его следом.
Йоло отбивался из последних сил. Лезвие катаны веером кружило в его руках, создавая смертоносный ореол вокруг барда. Удар, шаг в сторону, поворот, опять удар. Невысокие коренастые орки окружали его с трёх сторон, загоняя в реку. Их тёмно-зелёная бугристая кожа неестественно поблескивала в лучах Ока Митры. Из широких раздутых ноздрей шумно рвался воздух – преследователи тоже приустали от долгой погони. Заострённые короткие уши нервно подёргивались, выдавая дикую ярость противников. Из оскаленных скуластых пастей с большими крепкими клыками по краям вырывался злобный рык. Орки явно жаждали его смерти и не собирались брать живьём.
Легковесный клинок стремительно кружился в разящем танце – рассёк шею одному, распорол брюхо второму. Пока образовавшуюся брешь не перекрыли, бард поспешил через неё выскочить из окружения, отбежать на несколько шагов и быстро развернуться к ним лицом. Шаг назад, выпад в ближайшего преследователя, который лишь едва оцарапал его. Движение влево от падающего вдогонку топора, оборот, удар в шею – ещё один противник повержен. Уклонение от массивной секиры его товарища, опускающейся на голову, два шага вперёд, разворот, удар… Здоровенный орк успел отпрыгнуть… Слева заходил ещё один, невысокий даже для своего племени, но явно более подвижный. Бард поспешил отступить ещё на пару шагов назад.
Йоло начинал ощущать потерю сил. Тяжёлые орочьи топоры уже несколько раз задели его, пока только вскользь, оставив рассечённые шрамы на спине и лодыжке. Но усталость и потеря крови уже давали о себе знать. Одно неверное движение – и голова барда распрощается с его плечами. Он мрачно усмехнулся и снова ринулся в атаку.
Очередной удар, разворот… И рубящий выпад, от которого он так успешно уклонился, пошёл обратным ходом, ударив британца древком в челюсть. Йоло потерял равновесие, поскользнулся на влажной от крови земле и разворот окончился падением на рассечённое бедро. В последний миг успев откатиться от летящего сверху топора, бард пырнул катаной в брюхо нависшего над ним орка. Пронзённое тело навалилось на него сверху, прижав к земле… Испуганные глаза заметили ещё одного жестокого недруга, спешившего к упавшему, занося топор на бегу. Понимая, что не успеет выбраться, бард отчаянным усилием дёрнул на себя поверженное тело, прикрывая им голову от смертоносного удара. Необычный щит спас его от острого лезвия, но покойника тряхнуло так сильно, что его массивная челюсть со звоном влетела британцу в висок. Из глаз посыпались искры, голова разразилась нестерпимой болью, а через мгновение Йоло потерял сознание. Уже погружаясь во тьму, он заметил, как только что выдернувший из тела сородича топор орк рухнул рядом с торчащим из затылка оперённым древком стрелы.
Две могучие фигуры врезались в толпу орков, как ураган, сносящий всё на своём пути. Огромный двуручный меч рассёк ближайшего недруга от плеча к бедру, а вслед за ним обычный кузнечный молот размозжил голову его нерадивому соратнику. Разбойники дружно обернулись на подоспевших верзил.
- Что, налетели толпой на одного! – закричал Джеоф, неожиданно быстрым для его огромного меча ударом снося голову очередному орку, - Получайте, ублюдки!
Двое зеленорожих насели на него вместе, попытавшись обмануть ложным выпадом одного и ударом второго. Но здоровяк не первый день бывал в бою, и, шагом назад не дав себя поймать, быстро ударил в ответ. Однако крупный, не уступающий шириной плеч самому Джеофу орк, которого тот собирался рассечь надвое, ловко парировал его двуручник, правда, с трудом выдержав удар и упав на колено. А другой, более жилистый, тут же прыгнул на верзилу, метя топором ему в грудь. Но тот вовремя извернулся и зарядил противнику локтем в скулу, вынудив его кубарем откатиться в сторону.
Рядом Юлиус раскручивал над головой свой убийственный молот. Его окружили четверо орков, но ни один не рисковал подойти и ударить. Они злобно скалились и выжидали удачного для атаки момента.
Тем временем, остальные разбойники заметили новых противников и, позабыв о прежней жертве, поспешили к ним.
Внезапно в сражающуюся толпу врезалась ещё одна фигура. В ярких отблесках второй половины дня случайный наблюдатель вряд ли смог бы различить её очертания – настолько быстро она двигалась от одной цели к другой. Опрокинув на землю ударом ноги одного из окруживших медника, Ланс быстро рванулась ко второму, подсаживаясь под его устрашающий топор и проскальзывая за спину, крепко ухватив рукой его сильно выступающий вперёд подбородок. Второй ловкачка вцепилась в затылок и, опёршись на него, прыгнула, бросая ноги кругом. Раздался скрипучий хруст позвонков и бедолага рухнул на землю с переломанной шеей.
Юлиус, воспользовавшись моментом, резко обрушил раскрученный молот на третьего орка. Тот в страхе отшатнулся, но грозное оружие рухнуло ему на ногу, раздробив колено. Его товарищ быстро попытался всадить свой топор в спину медника, однако тот ожидал такого удара и встретил его броском массивного молота, одновременно разворачиваясь и уходя от смертоносного лезвия. Тяжёлое железо врезалось в оскаленную рожу, дробя череп и вдавливая осколки в голову.
Тем временем опрокинутый Ланс разбойник поднялся и быстро озирался по сторонам, оценивая положение. На помощь ему уже спешили остальные зеленорожие, но хрупкая на вид женщина с золотистыми локонами металась в самой их гуще, устраивая среди них настоящий хаос. Он попытался подобраться сзади к поднимающему свой молот меднику, когда между его лопаток шумно врезалась стрела. Орк вскрикнул и обернулся. Издалека на него смотрела весело улыбающаяся рыжеволосая девчушка, уже наложившая на тетиву вторую стрелу. Он попытался предупредить сородичей, но вместо крика горло извергло лишь бурно хлынувшую в него кровь. Хрипнув ещё пару раз он свалился замертво.
Стремительное нападение людей быстро рассеяло орков и привело их в смятение. Когда разбойники опомнились и попытались собраться и оказать должное сопротивление, добрая их часть уже валялась на земле мёртвая или серьёзно изувеченная. Один из противников Джеофа зажимал рукой страшную рану в боку и старался держаться за спиной товарища, едва сдерживающего напор здоровяка. Орк с раздробленным коленом пытался уползти подальше, благо подоспевшие сородичи прикрыли его от могучего медника, вновь раскрутившего свой молот над головой. Остальные пытались обступить Ланс, но не тут-то было, быстроногая ловкачка металась между ними с такой скоростью, что зеленорожим приходилось прилагать все свои усилия, чтобы просто устоять на ногах и не пасть жертвой меткого удара в висок или челюсть. Двоим уже не повезло отправиться на тот свет, а ещё один дрых без задних ног.
Подоспевшие юноши поначалу держались в стороне, с интересом наблюдая, как их спутники расправляются со свирепыми коренастыми коротышками. Катрина же аккуратно выцеливала их из короткого лука, опасаясь задеть спутников. Однако, за первым выстрелом ей удалось сразить ещё двоих орков меткими попаданиями в горло и в глаз. В конце концов, Олвин тоже не выдержал, подобрал с земли какую-то увесистую палку и бросился на помощь друзьям, предусмотрительно стараясь не влезать в гущу и держаться поближе к Джеофу.
Громила только добродушно усмехнулся, когда паренёк, внезапно возникнув откуда-то сбоку, огрел его противника по шее деревянной дубиной. Конечно, толстокожему орку это не причинило никакого вреда, но резко обернувшись от неожиданности он пропустил выпад Джеофа и осел на землю с застрявшим в груди клинком. Его раненный товарищ, оскалившись напоследок, тут же поспешил убраться прочь. Здоровяк не стал его преследовать, а бросился на помощь златовласой подруге, всё ещё водящей за нос полдюжины орков.
Медник, тем временем, успешно обрушил свой молот на голову одного из противников, едва не вдолбив осколки черепа в плечи. Но сам едва уклонился от удара секиры, метившей в его толстую шею. Острый полумесяц лезвия вскользь разодрал плечо, и изворачивающийся Юлиус, оступившись, рухнул на спину, открытый топору ещё одного недруга. Но звонко шлёпнувшая по его носу увесистая палка юного алхимика дала минокийцу возможность быстро перекатившись в сторону вскочить на ноги и мощным ударом молота разбить башку растерявшегося орка. Крупноватого разбойника с секирой прикончила меткая стрела радостной рыжеволосой девчушки.
Возвращаться к реке не стали. Костёр развели тут же, неподалёку от заваленного трупами орков места побоища. Уцелевшие разбойники, сообразив, что сражение проиграно, предпочли удрать. Люди милосердно позволили им забрать раненых.
- Где ты так научилась стрелять? – любопытно поинтересовался Джеоф у кудрявой девчушки, когда путники уже расселись у тёплого костра за трапезой, состоящей из сухарей и солонины.
- Я много времени проводила в деревушке троллей неподалёку от места, где мы жили, - весело улыбнулась Катрина, - Эти забавные существа кое-чему меня научили. Ведь вся Британия славит их непревзойдёнными лучниками.
- Странные вещи творятся в этой Британии, - загадочно пробормотала Ланс, - очень странные. Орки живут в добром соседстве с людьми, тролли учат маленьких девочек убивать…
- Это был мой первый настоящий бой! – довольно сообщила девчушка. Её совсем ещё юное личико излучало азартную радость и гордость собой.
- Совсем неплохо, - похвалил Джеоф, - а для первого боя даже великолепно.
Катрина смутилась и покраснела, что в сочетании с её огненно-рыжими кудряшками и обливающимся жарким боевым потом загорелым телом в свете костра выглядело очень впечатляюще, делая её похожей на какое-то порождённое пламенной стихией существо.
- Однако впредь не лезь в драку! – сурово добавил здоровяк, - Помни, что мы за тебя в ответе. И ни мне, ни Ланс очень бы не хотелось, что бы случайный удар топора или меча прервал твою юную жизнь. Доступно объясняю? И не думай, что расстояние тебя спасёт, эти разбойники просто растерялись, настоящие воины, заметив лучника, очень быстро способны его нагнать и прикончить.
- Так точно! – по-военному чётко ответила девчушка, - В следующий раз буду сидеть и смотреть, как вы лупите орков и завидовать.
- Правильно, - вставил слово Олвин, - лучше сидеть и завидовать, чем лежать и истекать кровью.
- А тебя, молодой человек, - добавила Ланс, - это тоже касается. Твой выход с палкой, конечно, был очень впечатляющим, но что бы впредь я этого не видела. Вы, ребята, молодцы, что не боитесь драки и можете за себя постоять, но пока мы с вами будьте добры избегать подобного героизма!
Олвин хотел было поспорить, но потом передумал и смущённо ответил.
- Хорошо.
Некоторое время спутники ещё обсуждали прошедшую битву, в основном припоминая удаль алхимика и меткость купеческой дочки. Вскоре в перемежаемую весёлым смехом увлечённую беседу вмешался новый слабый голос.
- Я уже там, или ещё тут? – приподнял голову очнувшийся бард.
- Если ты имеешь в виду Долину Скорби, то сегодня Высшие уберегли тебя от путешествия по ней, - усмехнулся Юлиус, протягивая раненному баклагу эля.
- Благодарю, - Йоло основательно приложился к прохладной влаге, после продолжил, - вижу сегодня Высшие направили мне в помощь вашу дружную компанию. Могу я узнать имена своих спасителей?
Путники по очереди представились. Катрина, перевязавшая раны британца, подсела к нему, потрогала его лоб, проверила повязки и удовлетворённо заявила.
- Жара нет, кровотечение остановлено. Жить будешь. По-крайней мере до следующей драки. На вот, выпей этого.
Бард отхлебнул из протянутого бутылька и уважительно заметил.
- А ты, видать, знатный знахарь, девочка. Настойка женьшеня вовнутрь, лист подорожника под тугой повязкой, запах угари… раны ей промывала?
- Ага!
- Молодец! Хороший знахарь в походе неоценим!
Бард приподнялся на локтях и принял из рук Юлиуса протянутую солонину.
- Благодарю вас за моё чудесное спасение! Меня зовут Йоло, я бард из Британии и посланник лорда Эландила на Совете.
- Я помню тебя, - кивнула Ланс.
- Да… Я тоже вас запомнил. Как ловко вы с другом сиганули в окно. Клянусь, у того графа, который хотел ваши жизни, едва челюсть не выпала от удивления.
- Ты поешь лучше, потом будешь говорить, - заботливо сказала Катрина, - Ночь ещё длинная и поспать сегодня вряд ли удастся.
Джеоф отметил про себя, что эта девчушка слишком хорошо подготовлена к походу для купеческой дочки. Обучение у троллей явно пошло ей на пользу. Хотя оно тут могло быть совсем не причём, ведь купцы часто странствуют, а Волмир, похоже, ещё и возит семейство с собой. Правда, такие богачи обычно путешествуют со всеми удобствами и редко спят на голой земле, завернувшись в походный плащ.
- Я направлялся в Уэлк, к лорду Британику, - сообщил Йоло, немного покушав, - И вовсе не ожидал столкнуться здесь с орками. Разбойники редко нападают на одиноких путников. К тому же, идущих налегке. Не знаю, что им от меня понадобилось, но они явно не стремились меня ограбить. Даже не попытались взять в окружение, запугать и заставить добровольно отдать что-то, как они обычно это делают. Просто навалились сразу всем скопом с явным намерением убить. Я даже не уверен, что это были разбойники…
- Ты хочешь сказать… - задумчиво произнёс Юлиус.
- Нет, я не хочу ставить под сомнение соблюдение договора Эскардией. Но слишком необычно для разбойничьей шайки они себя вели. И оружие – простые грабители дерутся кто чем, отобранным у случайных путников. Эти же все сражались добротными топорами и секирами, как заведено у настоящих орочьих воинов. Я уже думал, что наверняка сложу здесь голову. И если бы не ваше своевременное вмешательство, так бы оно и было.
- Это странно, очень странно… Разбойники – дело привычное. Даже самые отъявленные ненавистники орков давно уже не вешают делишки этого сброда на головы всего зелёного народа. Но что бы настоящий боевой отряд… Это попахивает объявлением войны. Нужно непременно сообщить об этом сэру Айку по возвращении.
- А так же сэру Лангероту в Тринзике, - добавил Йоло, - именно туда я собираюсь направиться с рассветом.
- Значит нам по пути, - подвела итог Ланс, - а теперь давайте раненный и молодёжь попробуют уснуть, до рассвета осталось совсем немного.
Но уснуть так никому и не удалось. Слишком яркие недавние события постоянно возвращали разговор в русло и остаток ночи протёк за оживлённой беседой.
К полудню вяло шагающий отряд нагнал верховой разъезд орков. Дюжины две воинов, верхом на здоровенных чёрных волках, настигли странников с заката. Уставшие и не выспавшиеся путники приготовились к очередной битве, но орки не проявляли никакой враждебности и, судя по всему, не собирались нападать на людей.
- Куда держите путь? – спросил, ощерившись острыми клыками, широколицый поджарый орк, видимо, главный, когда разъезд окружил небольшой отряд.
- В Тринзик, - ответил за всех Юлиус.
- Пеший путь нынче опасен, - заметил орк, - в округе шастает множество разбойников.
- Мы не боимся разбойников и умеем с ними обращаться. Там, позади, осталась дюжины полторы таких. Вашего роду, кстати. Думаю, вам стоит съездить проверить.
Орк выразительно переглянулся с кем-то из своих и ответил.
- Значит это ваших рук дело? Это не разбойники, а боевой отряд заставы, посланный на поимку отчаянного головореза из вашего племени, угнетающего округу уже несколько месяцев.
- Но напали они на мирного странника, совсем недавно прибывшего в эти края.
- Да… Уцелевшие уже рассказали нам о случившемся. Они спутали его с разбойником, оказался похож по описанию. Нам уже известно об этой ошибке, поскольку настоящий душегуб в это время находился в другом месте и совершал очередной налёт. Мы искренне сожалеем о случившемся.
- Мы тоже, - уныло ответил Юлиус, - сожалеем о ваших погибших собратьях. Нам пришлось обороняться.
- Да, мои собратья иногда слишком горячи, к сожалению. Неприятная получилась история. Но тем не менее – это наши братья и родовичи. Сегодня мы не будем чинить вам препятствий, поскольку вы защищали себя и покарать вас за их смерть у нас нет права. Но при случае мы обязательно убьём вас, - последние слова орк процедил сквозь зубы с нескрываемым презрением. После чего махнул рукой и весь верховой отряд умчался на закат.
- Времена меняются, - недовольно пробурчал Юлиус, - и меняются не в лучшую сторону.
- Мне показалось, он врал, - заметила Ланс, - о поимке головореза.
- Мне тоже, - добавил Йоло, - я уверен, что охотились они именно на меня.
Дальнейший путь до привала продолжали молча. Долгой стоянки не разбивали, быстро перекусили и отправились дальше. К вечеру отряд уже покинул Оркхэйм и оказался в землях Тринзика. Только здесь путники ощутили себя в относительной безопасности.
- Странноватый этот Юлиус, - тихим шёпотом завёл беседу Джеоф с дежурившей вместе с ним первой Ланс, - Скрытный какой-то.
- Брось ты, - отмахнулась Пройдоха, - Не забывай, что он спас тебе жизнь.
Верзила недовольно поморщился.
- Это да… Но я не могу понять, как он очутился там. Мы добрую часть пути прошли водой на бриге, куда быстрее, чем может идти пеший человек. А я видел его в Миноке, перед самым Советом. Даже если он выступил в тот же день, мы должны были значительно опередить его.
- Значит ты тоже обратил на это внимание? – лицо странницы сразу посерьёзнело, голос снизился до тихого шёпота, а глаза украдкой оглядели спящий спутников, убеждаясь, что никто не подслушивает.
- Да, и мне это не нравится. И молот его видела? Нечто среднее между кузнечным и боевым. Что-то темнит этот медник.
- И сражается он вовсе не как ремесленник. Порасспросить бы его с утра. Может, объяснит своё загадочное появление.
Но разговор так и не состоялся. С утра Юлиус всё время шёл рядом с Йоло и Мэлионом, о чём-то оживлённо болтая, а под вечер дежурил первым на пару с Катриной. И следующее утро тоже не предоставило Джеофу и Ланс возможности задать ему вопросы.
А когда Яркое Око Митры поднялось в зенит над землёй, путники, наконец, вошли в Тринзик.