Шершавая серая крыша шестнадцатиэтажного дома. На невысоких перильцах окаймляющих крышу пристроилась пара воробьев, явно симпатизирующих друг другу. Августовское солнце садилось за крышами соседних домов. Повеяло прохладным ветерком. Андрей поежился, то ли от прохлады этого ветерка, толи от абсурдности сложившихся обстоятельств и неизбежности его следующего шага, и шагнул, шагнул с крыши шестнадцатиэтажного дома, сказав: "Я не убийца, я никого не убивал".
За те несколько секунд, что летел Андрей, в его затуманенном мозгу промелькнули все основные вехи его непродолжительной малонасыщенной жизни и те два последних роковых для него дня, приведших его на эту крышу.
Началось все с обычной воскресной прогулки.
Проснувшись, позавтракал, выпив чашку кофе с парой горячих бутербродов с сыром, и пошел прогуляться в соседний парк, благо погода располагала.
У Андрея было одно излюбленное местечко в удаленной части парка, где можно было уединиться на скамеечке с видом на пруд с плавающими по нему утками, подышать свежим воздухом, книжку почитать.
Шел не спеша, скоро уже должна была показаться его излюбленная скамеечка. Неожиданно со стороны скамеечки раздался крик: "Помогите!". Андрей остановился в нерешительности, готовый развернуться, но, устыдившись своей слабости, собрав волю в кулак, решил сделать несколько последних шагов, чтобы заглянуть за поворот, откуда раздавались крики. Ситуация, которую увидел Андрей за поворотом, выглядела следующими образом. На узенькой асфальтированной дорожке лежал пожилой человек. Рядом с ним стоял интеллигентного вида молодой человек, с тростью зажатой под мышкой. Он что-то перебирал в руках, потом отбросил это в сторону, что-то сунул себе в карман. И повернулся в сторону Андрея, чтобы уйти, и только тогда заметил приближающегося Андрея. Увидев Андрея, он вначале как бы смутился, но потом вполне спокойно сказал: "Человеку стало плохо". Отсутствие какой-либо заметной агрессивности молодого человека и его интеллигентный вид, успокоили Андрея. Он подошел ближе, и к своему глубокому огорчению, увидел, что лежащий на асфальте человек - его старый знакомый Федор Петрович, с которым он познакомился на этой аллее. Федор Петрович жил неподалеку и любил здесь прогуливаться.
- Федор Петрович, что с вами? - спросил встревоженный Андрей, склоняясь над лежащим на асфальте стариком.
Старик лежал с открытыми глазами, но было похоже, что он не дышал. Андрей пару раз шлепнул его по щекам - ничего. Попробовал пару раз надавить на грудную клетку, как он где-то видел в кино, но и это не помогло. Тут он заметил под головой старика увеличивающуюся лужицу крови, и у него возникло нехорошее подозрение. Стал осматривать тело и увидел вывернутые карманы брюк. Обернулся на молодого интеллигента. Тот стоял, помахивая тросточкой, а на тросточке - следы крови и несколько прилипших волос.
Андрей все понял, но, то, что понял Андрей, понял интеллигент, и в следующее мгновение эта тросточка взметнулась над андреевой головой. Он, однако, успел подставить руку и перехватить трость. Началась возня. Оба схватились за трость, пытаясь вырвать ее у противника, при этом, стараясь побольнее лягнуть другого.
В то время когда они занимались борьбой, из-за поворота появились два милиционера. Они увидели происходящее и быстрым шагом направились к дерущимся.
Неожиданно интеллигент заорал: "Помогите! Убивают! Помогите!".
Андрей понял, что этот убийца-интеллигент его обставил. Он первый стал звать на помощь, и если кому теперь поверят, так это интеллигенту, а не ему. Андрей на прощание еще раз хорошенько лягнул мерзавца, и бросился бежать, подтверждая этим свою причастность к произошедшему убийству.
А интеллигент еще кричал вдогонку: "Ловите его, ловите!".
Милиционеры кинулись за Андреем с криками "Стой, стрелять буду!", и пару раз выстрелили, но не попали, или стреляли в воздух. Андрей решил судьбу не искушать, и остановился. Его повалили на землю, немного попинали, не слушая его криков о том, что он ни в чем не виноват, надели наручники и потащили в отделение милиции.
- Ну что, будем сознаваться или запираться? - спросил на следующий день следователь в следственном изоляторе.
Затем, достав из кобуры пистолет, видимо для большей убедительности, стал тыкать им Андрея, приговаривая:
- Ты гад убил. Есть свидетель. Ты и его хотел убить, хорошо проходивший мимо наряд помешал, они тоже свидетели. На той трости, какой ты пожилого человека замочил, твои пальчики остались. Да и на руке у тебя, когда тебя задержали, кровь убитого была. И после всего этого, сволочь, ты еще утверждаешь, что не убивал. Может быть еще скажешь, что дедушку я убил?
Говоря это, он повернул пистолет дулом к себе, и ткнул себя в грудь, и дальше произошло невероятное, пистолет выстрелил.
У оперативника сделались очень удивленные глаза, и он смог только выдавить с трудом:
- Очень легкий спуск, - и повалился на стол, оставшись при этом сидеть на стуле.
Такого поворота событий не ожидал и Андрей. Видимо придурок опер, царство ему небесное, не поставил свой пистолет на предохранитель, или как-то случайно его снял. Теперь, и это совершенно точно, убийство опера, думал Андрей, тоже повесят на него.
Тут, щелкнул замок, дверь открылась, и вошел другой опер со словами: "Вадим, ты чего стрелял?", и осекся, уставившись на как бы задремавшего коллегу. Сложив же, наконец, два и два, потянулся за своим пистолетом, но Андрей оказался проворнее, догадываясь о возможной реакции вошедшего, ставшего, так сказать, практически свидетелем очередного преступления маньяка, схватил упавший пистолет опера и направил его на вошедшего со словами: "Стоять! Руки вверх! Буду стрелять!"
Подобные команды все опера знают четко, сами давали, и знают, что может последовать за их невыполнение. Он поднял руки. Затем по команде был повернут лицом к стенке и обезоружен.
- А сейчас ты меня выведешь отсюда, только выведешь не через главный, а через черный ход. Эту дверь запрешь, чтобы труп не сразу нашли. Кроме вас оперативников в вашей конторе меня пока никто не знает, так что выведешь легко. Но смотри, у меня в кармане будет взведенный пистолет, так что не советую хитрить, я уже двоих замочил.
Выйдя на улицу, Андрей сказал: "Покатаемся". Ждать машину пришлось недолго. Сели на проезжавшее мимо такси.
- Вам куда?
- Прямо.
Минут через пять Андрей попросил остановиться.
- Как там тебя, Вадик, кажется, расплатиться надо, денег дай, а то твои мой кошелек забрали, и уходи пока цел.
- Сколько?
- А сколько у тебя там есть?
Опер, все еще чувствуя направленный на него пистолет, достал кошелек, хотел его открыть, но Андрей забрал его, сказав не глядя: "Думаю, этого хватит".
Опер остался стоять у дороги, а Андрей поехал дальше, но куда, еще не знал. Домой он ехать не мог. В ментовке у него забрали паспорт, и дома его процентов на сто пятьдесят ждала засада. Сдаться и попытаться доказать свою невиновность - доказать невиновность? Впрочем, особых доказательств у него по сути и не было. Хорошо бы найти того интеллигента и заставить во всем признаться.
Пока он предавался своим размышлениям, из динамиков включенного радио на милицейской волне стали давать сводку происшествий. Говорилось о том, что, наконец, стала известна личность преступника совершившего ряд тяжких преступлений. Далее назывались его андреево имя и фамилия, и давался портрет, сделанный по фотографии из паспорта, который у него отобрали, и по описаниям очевидцев.
Водитель уже до этого чувствовал, что на заднем сидении между пассажирами произошло что-то неладное. В зеркало он видел, как кошелек одного перекочевал в карман к другому. Услышав же описание преступника, он, скорее инстинктивно, повернулся, и увидев лицо Андрея, соответствовавшее описанию, и торчащую из кармана рукоятку пистолета, залепетал что-то насчет того, что денег у него совсем нет, не заработал, и машина у него совсем старая и ничего не стоит, вдруг дал по тормозам, распахнул дверь, и с криком: «Помогите убивают», - выскочил на дорогу.
Андрей вдогонку успел крикнуть:" Я не убийца, я не убивал!", и с ужасом увидел, как перепуганный водитель угодил под колеса, мчавшегося на полной скорости автомобиля.
- Я попал, - с тоской подумал Андрей, теперь и в смерти этого несчастного обвинят меня, обвинят в том, что я выкинул его из машины, чтобы ею завладеть.
Быстро пересев на водительское место, дал газу, отъехал ровно столько, чтобы уйти за пределы видимости с места трагедии. В этой машине разъезжать было нельзя, ее будут искать. Машину пришлось оставить и уходить дворами.
В одном из дворов увидел сидящего на скамеечке подвыпившего бомжеватого мужика в потрепанной джинсовой куртке, и обратился к нему с предложением: "Слушайте мужчина, хочу предложить Вам выгодный обмен. Я меняю старые вещи на новые, хобби у меня такое. Давайте курточками махнемся.
Мужик встал, с подозрением осмотрел Андрея, пощупал его куртку, и сказал: "Триста рублей".
- Что триста рублей?
- Тебе нужна моя куртка? Так вот, ты мне даешь триста рублей и свою куртку, и торг не уместен.
Пришлось отдать мужику практически новую кожаную куртку и триста рублей в придачу, и принарядиться в грязную джинсовую куртку бомжа с дыркой на локте. Бомж обошел Андрея, осмотрел, одернул куртку, и сказал: "Хорош! Хорош!, и помахав Андрею рукой быстро-быстро удалился.
Андрей растрепал свою прическу полохматее, чтобы более соответствовать образу, и побрел неизвестно куда. Как ему казалось - везде, а не только дома, его ждали засады. Наверняка проверили всех его друзей, а теперь проверяют гостиницы.
Проходя мимо витрин магазина электроники, приостановился. Там в витрине, по одному из, выставленных для привлечения покупателя, телевизоров показывали последние новости. Показали парк и тело Федора Петровича и суетящихся вокруг него оперативников. Затем показали подонка интеллигента. Что он говорил, из-за стекла витрины слышно не было, но, судя по всему, он в красках описывал преступление. Показали и его андреев портрет - его увеличенную фотографию из паспорта. Затем показали еще парочку жертв, также с проломленными головами.
Андрею от обиды хотелось плакать.
- Я конченный человек, - думал он.
Неожиданно с возгласом: Привет Василий! - кто-то хлопнул его по плечу.
Андрей обернулся.
- О! Ты не Василий. А почему на тебе васина куртка?
- Я ее у него купил. Кстати, слушай, где у вас тут переночевать можно?
- Понимаю, понимаю, что ж хорошему человеку не помочь. Только у нас тут, милый человек, прописаться бы надо.
Для оформления прописки заглянули в ближайшую продуктовую лавку, купили пару бутылок дешевой водки, хлеба, сала и селедку в банке.
Нового друга Андрея звали Дмитрий. Он шел довольный в предвкушении пиршества. Зашли в подъезд одного дома в пяти минутах ходьбы.
- Ноги вытирай, а то жильцы будут жаловаться, что грязь разносим, и нас выселят. Доехали на лифте до последнего этажа. У Дмитрия был свой ключ от чердачной двери. Открывая дверь, Дима с гордостью сказал: "Сам замок врезал".
Чердачное помещение было достаточно просторным и, надо сказать, обставлено со вкусом. Пара диванов, кресло, стол, стулья - все было не новое, но вполне приличного состояния - то, что жильцы выносят на помойку, покупая новое. Здесь был даже телевизор.
- А ты неплохо устроился.
- Устроился? Видел бы ты меня раньше. У меня ж была роскошная четырехкомнатная квартира. То есть сначала двухкомнатная. Потом женился. Потом разменяли свои двухкомнатные с женой на четырехкомнатную, в этом самом доме, которую по глупости на нее оформил. Потом ссора. Она обиделась, нашла любовника. Развод. Они меня не гнали, но я жить с ними не смог, ушел на чердак. Меня жильцы знают, поэтому терпят.
Включили телевизор. Откупорили бутылочку. Тут застучали в дверь.
- Кажись, Вася пришел, - сказал Дмитрий.
Открыли дверь, показался Василий, с которым Андрей обменялся куртками. Он был зол, и без куртки.
Увидев Андрея, он сказал:
- И ты здесь мокрушник проклятый, и уже обращаясь к Дмитрию:
- Зачем ты этого убивца сюда привел? - и снова к Андрею.
- У нас тут взять нечего.
- Успокойся, никакой я не убийца, это все страшная ошибка, - сказал Андрей и поведал, как смог, свою историю.
- Может оно и так, следствие разберется, только меня из-за твоей куртки задержали, нервы трепали, да и куртку отобрали, как вещественное доказательство, на рукаве каплю крови нашли. Так что ты мне куртку мою верни.
- А ты мне тогда триста рублей отдай.
- Щас! А моральный ущерб?
Куртку пришлось отдать. Сели ужинать, смотрели телевизор. По телику снова показали его андреев портрет, сказали, что он вооружен и очень опасен. По словам полковника от милиции на счету Андрея толи семь, толи девять убийств. Говорили, что он не гнушался даже незначительными суммами денег.
Тут в дверь постучали.
- Милиция, Василий Петрович откройте.
- Не открывайте, - упавшим голосом пролепетал Андрей, загораживая собой дверь и доставая пистолет.
- Не балуй, как я могу не открыть? Они знают мой адрес, может, забыли еще что спросить про тебя, за тем и пришли. То, что ты здесь, они то не знают. Ты давай на крышу вылезай, а мы их заболтаем.
Что делать, пришлось Андрею вылезать на крышу. Вошли оперативники.
- Что так долго не открывали? – спросил главный.
- Из постели подняли, пришлось одеваться.
- Хорош болтать, вы спите не раздеваясь. Ладно, просили еще раз подробнее тебя допросить, - начал опер и осекся.
- Ты ж говорил, что обменял свою джинсовую куртку с дыркой на локте и масляным пятном на спине с тем типом, которого мы ищем, а она теперь на тебе.
- Ну, у меня такая же еще была.
- Врешь собака, - сказал опер, оживляясь и начал быстро осматривать помещение.
- Ага! Вас тут двое. Бутылочка, только что открытая и три стаканчика. Где вы его прячите? Эй Вы, Андрей Иванович, где Вы прячетесь выходите, я знаю, что Вы здесь, - сказал опер и увидев приоткрытую на крышу дверку рванулся к ней.
Андрей стоял на краю крыши и смотрел в даль.
- Все кончено Андрей Иванович. Хватит от нас бегать.
- Я не убийца, - сказал Андрей и шагнул с крыши.
-----------
К этому моменту оперативник уже знал, что Андрей ни в чем не виноват, но не успел ему об этом сказать.
Следственная группа выяснила, допросив свидетелей и просмотрев запись видеонаблюдения с дороги, что водителя никто не выбрасывал, он сам выскочил из машины.
Опер, проводивший допрос, также застрелился сам, что показала установленная в комнате допросов камера, записывающая ход ведения допроса.
И, наконец, неподалеку от места, убийства старика, в кустах был найден его портмоне без денег. На нем были обнаружены отпечатки этого интеллигента-лжесвидетеля, вразумительно объяснить которые он был не в состоянии. Подняли картотеку с отпечатками пальцев с других аналогичных мест преступлений, и там также на отдельных вещах жертв были обнаружены те же отпечатки.
Посмотрел опер вниз на распластанное на асфальте тело и сказал,
- Дурак, а я хотел его порадовать.