В Болшеве, на даче моего друга Андрея я провёл много времени ещё в студенчестве (первый раз я был приглашён туда в 1963 году), поэтому много знал об истории его семьи, об интересных и весьма известных людях, посещавших этот дом, о связанных с этим перипетиях. История трёх поколений семьи Андрея достойна отдельного рассказа, а вернее романа, напоминающего «Московскую сагу». Даже сам загородный дом в одноимённом фильме очень похож на Болшевскую дачу. Этот дом в Болшеве построил в тридцатых годах дед Андрея, который до революции был техническим директором тульских артиллерийских заводов. После революции он продолжал работать инженером, а потом, конечно, попал в тюрьму по делу промпартии. Из тюрьмы его вызволил сам Орджоникидзе, с условием: за год наладить выпуск пушек, иначе – расстрел). Судя по Болшевской даче деда не расстреляли, а наоборот - поощрили. (Это я ёрничаю). Повторяю: история этой семьи – отдельная, интересная, но в конечном итоге очень грустная история. А я только хочу рассказать отдельный, почти весёленький случай, случившийся на этой даче в Болшеве в конце шестидесятых гг.
Итак, лето 1969 года. Наш друг Андрюша женится! По этому поводу мы приглашены к нему в Болшево на дачу, которая являла собой многокомнатный деревянный дом с огромной верандой. (Сейчас этот дом выглядит, как пигмей, рядом с коттеджами, обступившими его со всех сторон.)
И вот мы нашей дружной туполевской компанией, (членом которой был Андрей), явились в этот дом в назначенный срок. Все ребята, кроме меня, приехали на дачу к Андрею в первый раз. Я же тут старый гость. И вот мы в огромной комнате, где за длинным дубовым столом уже сидели гости. Кстати, этот стол, раскладывающийся метров на пять, когда-то принадлежал Михаилу Ивановичу Калинину и был сделан по его личному проекту. А рядом ещё бОльший раритет: рояль, на котором, как мне давно известно, играл сам Рахманинов. Не помню уже, принадлежал ли этот рояль лично Рахманинову до эмиграции, или это рояль его друзей. Какими-то судьбами этот рояль попал к деду Андрея. Позже на этом рояле играли и другие знаменитости, в том числе композитор Колмановский.
Над роялем возвышается портрет Рахманинова кисти знаменитого, но неизвестного художника…
Нам с Рыжим достались места как раз на стульях у рояля, который оказался у нас за спиной, почти впритык. Рыж своим стулом задел рояль, и я, зная трепетное отношение хозяев к этому роялю, тихонько сказал Рыжему:
– Ты не очень стучи по роялю, это раритетная вещь, на ней, по преданию сам Рахманинов играл, а если покопаться в архивах, то окажется, что и Бетховен с Моцартом за ним сиживали!
– Надо бы и нам сыграть на нём в преферанс, философски ответил Рыжий.
Наша компания сгруппировалась около Жоры Гроздова. Он по возрасту старший брат Андрея, а на самом деле – его дядя. Жора был для нас с Андреем образцом для подражания и объектом восхищения. Он окончил Бауманку на пять лет раньше нас, работал в Подлипках с космонавтами, а с одним из них – Волковым – дружил со студенческих лет. Георгий прорывался в отряд космонавтов настойчиво и целеустремлённо, для начала занимаясь испытаниями различных систем космических аппаратов. В том числе он принимал участие в испытаниях и отработке методов эвакуации космонавтов из приводнившегося аппарата. Мы знали, что года три назад он, как испытатель, провёл неделю в «шарике», который «болтался» в море при сильной волне. Имитировалась нештатная посадка на воду в штормовую погоду… Впоследствии Жора с юмором рассказывал, как он «пардон, блевал» в «грузина». «Грузином» назывался манекен, который находился на втором кресле. У манекена откидывалась крышка на «голове», туда надо было складывать сан.пакеты…
Почему манекен называли «Грузином» мы тоже узнали от Жоры: кто-то подрисовал на «лице» манекена лихие кавказские усики…
Тем временем вниманием наших друзей завладела Ирина Борисовна (тётя Андрея):
– Представляете, этот стол когда-то принадлежал Калинину, за этим столом действительно когда-то сиживали члены сталинского Политбюро, а возможно и сам Сталин. Стол этот был сделан на заказ после того, как однажды за старым столом не хватило места для всех приглашённых. После смерти Михаила Ивановича стол достался его зятю, который и продал его нашему отцу. А вот на этом рояле играл сам Рахманинов! Вы представляете? На крышке справа есть пятно, прожжённое его папиросой. Он положил её на пепельницу, а папироса скатилась во время игры… Представляете? – она изумлённо всплеснула руками, как будто это произошло только что.
Рыжий счёл необходимым прореагировать соответствующим образом: он встал из за стола, подошёл к роялю и внимательно изучил то самое пятно. Он даже понюхал его. И в свойственной ему манере, совершенно серьёзно сказал:
– Да, это действительно пятно от папиросы Рахманинова, никаких сомнений!
За словом в карман Рыжий никогда не лез и перед авторитетами не прогибался. Шутка Рыжего была принята благосклонно. Тут в столовую вошла Тамара Борисовна (вторая тётушка Андрея). Она несла на подносе что-то горячее и остановилась в замешательстве: на столе было тесно. Кто-то из ребят взял из её рук поднос и, подержав, решил поставить его на рояль, благо места там хватало.
– Что вы, что вы, – защебетала тётушка, – на этом рояле играл сам Рахманинов, – давайте не будем осквернять его бараньей ногой.
Место для баранины на столе, конечно, нашлось, и гости довольно быстро с ней расправились на радость Рахманинову, который снисходительно взирал со стены на ставший, благодаря ему, знаменитым рояль, и на нас, и на обглоданную баранью ногу, чуть не осквернившую тот самый рояль.
Позже, когда с едой было покончено, началась «культурная программа» и кто-то из гостей сел за рояль.
Маргарита Борисовна (мама Андрея), которая обожала романсы и сама неплохо играла, сочла уместным сообщить гостям, что на этом рояле играл сам Рахманинов, и что вон то пятно как раз от папиросы маэстро. Она до этого за всеобщим гомоном наверняка не слышала, что эта тема была уже дважды озвучена. Причём, поскольку ближе других к ней стоял Рыжий, то обращалась она, в основном к нему, и именно ему она показала известное пятно, прожжённое папиросой великого маэстро. Рыжий невозмутимо наклонился над пятном, второй раз понюхал его и подтвердил, что да, пахнет именно Рахманиновым и его сигаретами.
Маргарита Борисовна рассмеялась: шутник он у вас!
Однако монополию рояля на внимание общества Андрюша решил нарушить. Он приволок большой ящик из старинного комода и быстренько провертел дырку в фанерном днище. Ясно! Сейчас выход Рыжего! Народ (кроме нас – туполевцев) с интересом смотрит на приготовления, пока что не понимая смысла странных приготовлений. Наконец инструмент сооружён.
– Давай! – командует Андрей.
Рояль сыпанул аккордами, а Рыжий моментально уловил и ритм, и тональность. «Гудило» загудело басовыми нотами, и подобное сопровождение рояля создало неординарную музыкальную композицию, тем более Рыж не просто сопровождал рояль, а временами вёл мелодию или замысловатыми ритмами заполнял паузы. Успех безусловный! Мы-то эти концерты уже знали и другого не ждали. А гости, незнакомые с системой «Рыж-Гудило», были покорены. Рыжий обвивался вокруг грифа змеёй, ползал по нему вверх-вниз, сверкал зелёными фонарями глаз, пел глуховатым, но точным голосом… Далее поезд пошёл по расписанию. Мы пели, (а порой орали), песни студенческого и туристического фольклора, потом Высоцкого, Визбора, Городницкого, и других неофициальных самодеятельных авторов. (Историки потом будут напрягаться в поисках научного объяснения: как случилось, что эти песни, не смотря на все мыслимые и немыслимые препоны, с потрясающей быстрой распространялись в народе и завоевали его безусловную любовь?)
Рыжий был в ударе, он спел соло под свой же аккомпанемент сонет Шекспира номер тридцать пять, за что ему тут же поднесли бокал вина. На протяжении концерта ему подносили рюмочку почти после каждой песни, закусывать он, конечно не успевал. На рояле шикарно играл один из родственников Андрюши, а кто-то из нас стал стучать по крышке рояля, изображая ударник. Вот тут пианист в десятый раз поведал барабанщику, что по преданию на этом рояле играл сам Рахманинов и прожёг папиросой крышку… (естественно пианист не знал, что о рояле и Рахманинове всё уже многократно рассказано).
Вот тут-то Рыжий, наклонившись ко мне, тихо, но отчётливо произнёс:
– Интересно, что будет, если я сейчас пописаю в этот рояль? Наверное, потомкам будут рассказывать, что на этом рояле не только играл Рахманинов, но и в него писал Рыжий?
В этот момент рядом с нами находился Жора, и по его лицу я понял, что он всё расслышал…
Вино лилось рекой, однако под утро все угомонились. Мест на даче хватало, всем нашлось, где приткнуться и поспать.
Часов в девять утра я проснулся. Смотрю – Андрей, Рыжий и Жора уже на кухне сидят за столиком и наливают в рюмки водочку, а про меня забыли. Я, конечно, примостился рядом. На «старые дрожжи» рюмочка пошла даже очень неплохо! Тут-то Жора и говорит:
– Да, Рыжий, выступил ты вчера изрядно, и как теперь будешь выкручиваться? То ли тебе надо тихо исчезнуть, то ли покаяться…
Рыжий, естественно, непонимающе уставился на Жору. А тот продолжает с непроницаемым лицом:
– Хорошо, что из дам только Ирина Борисовна видела, как ты пытался пописать в рояль… Но мы убедили её, что ты не нарочно. Хотя согласись, что хоть тебе и очень хотелось пописать в раритетный рояль (понимаем – сугубо из принципиальных соображений), но делать этого не следовало!
Далее немая сцена… Я, поняв коварный замысел Жоры, тут же подыгрываю:
– Слава Богу, что ты простынёй закрывался в тот момент, как тётушка вошла, и мы сразу же уволокли тебя. А ей сказали, что ты просто по пьяному делу случайно оказался около рояля. (Андрей уже всё понял и старательно поддакивает.)
Видимо какие-то смутные воспоминания терзали Рыжего, что-то ТАКОЕ в памяти отложилось, ведь слова про «пописать в рояль» он говорил… И он действительно поверил нашим словам. А поверив – впал в панику… Что делать? Бежать от стыда? Или извиняться?
А Жора, как ни в чём ни бывало, говорит, что он прямо сейчас с одним из гостей на машине едет в Москву, и желающие могут ехать с ними. И Рыж тут же изъявил желание уехать, т.е. удрать с поля боя.
На другой день Рыжего замучила совесть, и он позвонил в Болшево, и невнятно извинялся за своё поведение, не называя своими именами содеянное. Тётушки решили, что разговор идёт о количестве выпитого спиртного и о слишком ударном использования раритетного рояля в качестве барабана… Они утешили Рыжего словами, что свадьба бывает только один раз (ну может быть два, от силы три раза) …а струны и крышка рояля остались в порядке.
На этот раз в состязании дружеских розыгрышей мы выиграли у Рыжего полновесное очко!