День не задался с самого утра. Голова трещала, и в животе что-то тянуло и булькало. Всё это, конечно, было неудивительно – после вчерашнего-то. Но настроение от этого ничуть не подымалось. Да и когда Серёга слазил в кошелёк, в надежде обнаружить там что-нибудь существенное, то ничегошеньки он там и не нашёл, отчего и вовсе расстроился. Вообще-то он почти никогда не похмелялся – просто-напросто ничто алкогольное ему на утро уже не лезло в горло, ибо Серёга пил по принципу «лучше редко, да метко» и по мелочам не разменивался. Вот и вчера, судя по всему, он попал в самую десяточку. Честно сказать, события вчерашнего вечера он представлял себе весьма размыто. Нет, первые три-четыре захода вспоминались достаточно чётко, а вот дальше – как отрезало. Как всегда в подобных ситуациях его больше всего удивляло, как же он в конце концов оказался дома. Если смотреть правде в глаза, этого не должно было бы случиться. Но подобные чудеса случались с Серёгой уже не раз, так что он особенно и не задумывался об этом. Просто ему как всегда было интересно, как же всё обошлось, и немножко покалывала совесть. Для Серёги провал в памяти всегда был причиной для беспокойства, ибо знал он свой характер. Особенно в хорошем подпитии. Или именно в подпитии – по трезвянке-то он был вполне спокойным человеком, а вот чуть переберёт… Лучше и не вспоминать. Были случаи, были… После этого ему обычно хотелось либо сразу же уволиться, сменить место жительства и уехать куда-нибудь подальше, километров за триста, либо тут же сгореть со стыда.
Сейчас ему показалось, что в целях успокоения нервов хорошо бы позвонить ребятам, но… Кто их знает, вчера все пили вместе, потому могло случиться и так, что никого из них дома и не было. Меж собой на работе они называли это «аварийный вызов». Когда ребята начинали гудеть и уже чувствовалось, что дело это может круто затянуться, они звонили друг другу домой, и предупреждали жён или родителей, что на работе авария, и насколько затянутся работы – неизвестно. Таким образом всем бывало обеспечено алиби на любой случай. Приехал ты домой за полночь и поддатый – значит, работу сделали, аварию устранили, ну и чуть-чуть расслабились, сняли стресс. А не приехал вовсе, так не у бабы был, а честно трудился всю ночь (ну, или почти всю), обеспечивал мирному населению тепло или свет, в зависимости от профессии. Тем более, что коллектив был у них в принципе нормальный, и подобные «аварии» случались редко. Подумав как следует, никому Серёга звонить не стал, чтобы никого не запалить случайно, а стал собираться на работу.
Сборы дались ему нелегко, руки и ноги слушались плохо, вообще двигались как бы отдельно от него самого. И голова думала о чём-то своём, девичьем. Может быть, стоило позвонить начальству и попросить отгул, но тут опять было непонятно, в каком состоянии находятся все остальные. Подобная идея могла посетить всех разом, что крайне неприятно отразилось бы на отношениях ребят с руководством. Так как Серёга чувствовал в себе силы хотя бы доехать до работы, то именно так он и решил поступить. А там, по месту, уже можно было бы решить, что да как.
Путешествие через три остановки на переполненном трамвае было крайне тяжёлым. Дышать было нечем, да и не очень удобно. Серега подумал, что если он как следует выдохнет, то, пожалуй, не менее трети пассажиров трамвая, в основном женщины и слабонервные, потеряют сознание навсегда, ещё одна треть вывернется наизнанку, будучи в таком же, как и Серёга, состоянии, а оставшаяся треть будет его долго и упорно бить. И, возможно, ногами. Может быть это было бы и справедливо. Сергей чувствовал свою вину, но делать-то уже было нечего. Это же не насморк – чихнул в платочек, аккуратно высморкался – и все дела. Никому никаких неприятностей. Похмельные страдания, с перегаром, быстро не проходят, и никакой жвачкой их не прикроешь. Так что дышать он старался поменьше и неглубоко.
За подобными размышлениями он наконец-то добрался до мастерской. Дверь была открыта. «Ну, точно, - подумал Серёга, - «авария» сработала, кто-то здесь и ночевал». Он собрался с духом, и спустился в подвал, где находилась мастерская (она же одновременно и раздевалка) его родного ЖЭКа.
- Привет алкашам! – Нарочито бодро поздоровался Серёга.
- Здорово.. – недовольно буркнул Володька. Он был один. – Привёз чего-нибудь?
- Откуда? – Удивился Серёга. – Пустой, как кружка.
- Хреново… - уныло констатировал Володька.
- Сколько ж мы вчера выпили? – перевёл разговор на интересующую его тему Серёга. – Я во сколько вчера ушёл-то?
- Откуда я знаю? – Огрызнулся Володька. – Я сам вырубился. Очухался ночью на топчане, никого нет, дверь открыта к чёртовой матери. Обалдели, что ли, вообще?
- Да ладно тебе, - попытался успокоить его Серёга. – Чего ты бухтишь? Все тоже нажрались, небось. Я лично вообще ничего не помню.
- И какого чёрта так завелись? – не успокаивался Володька. – ведь ни с того, ни с сего. И всё из-за тебя…
- Я-то тут при чём? – Откровенно удивился Серёга.
- А кто всех завёл? – напирал Володька.
- Я, что ли? – Снова удивился Серёга.
- Конечно ты. Ты первые пять банок пива припёр?
- Ну и что?
- Ну, с них все и завелись. «Пойду я схожу, нет, давайте я схожу», - передразнил Володька. – Всё из-за тебя.
- Ну, знаешь, все мужики взрослые, никто никому насильно в рот не наливал, - разобиделся Серёга. – Были бы умные, выпили бы по баночке, и хорош. Сами завелись.
- Ну, это да… Ты не знаешь, моей никто не звонил? – Сразу сменил тему Володька. – Чего я ей теперь скажу?
- Ладно тебе, не психуй. Скажешь – авария была.
- Сказать-то я скажу… толку-то. Опять неделю гундеть будет.
Невесёлые его размышления вслух прервал Алексей, как раз в этот момент вошедший в раздевалку. Он сразу же вытащил из сумки двухлитровую бутылку минералки.
- Налетай на опохмелку! – Весело сказал он, здороваясь с ребятами. – Другого теперь месяц в рот не беру. Ну, вы вчера и нажрались! Давненько такого не было.
- Лучше расскажи, что было, - хмуро спросил Серёга, потягивая ледяную минералку, и тихонько порыгивая.
- Да ничего особенного… - раздеваясь, ответил Алексей. – Как всегда – пиво, водка, коньяк, снова пиво, все в лом. Вовик первый вырубился. Потом занятия гиревым спортом начались. Рыжий чуть башку себе гирей не снёс. Ну, всё, в общих чертах. Чисто и невинно, как дети, позабавились.
- А когда вы расползлись? – Поинтересовался Володька.
- А чёрт его знает – метро ещё работало… Даже трамваи ходили. Я вон Серёгу провожал. Значит, ещё двенадцати не было.
- Моя не звонила?
- Да нет… Я тоже не стал. А то она ещё по номеру засекла бы, что я из дома звоню. Говорил я тебе – не ставь ты телефон с определителем.
- Да ладно, проехали…
За всеми этими разговорами они уже успели переодеться. Пора уже было идти на развод.
- Рыжий-то сегодня выходной, а вот маленького что-то нет. Как бы опять по дороге с кем-нибудь не подрался, - озабоченно сказал Алексей.
Развод прошёл быстро. Забрав свои заявки, и узнав, что Мишка взял отгул, сантехники вернулись обратно в мастерскую
- Господи, какие сейчас могут быть заявки… - упав на диван, сказал Серёга. – меня сейчас хоть самого ремонтируй.
- Ничего, это только с утра тяжело, потом полегче будет. Расходишься. – Успокоил его Алексей, разглядывая листочек с заявками. – Ладно, на третий и пятый дома мы с Володькой сходим, там что-то серьёзное. А вот эту ты возьми. Тут что-то под раковиной течёт. Ерунда, наверное. Сходишь?
- Схожу, - вздохнул Серёга. – Ну, куда я денусь?:
Ещё минут двадцать они посидели, поговорили, попили газировки, после чего и разошлись.
Чемоданчик с инструментом прямо-таки тянул Серёгу к земле. Ему уже стало казаться, что он уже и не дойдёт никогда до этой чёртовой квартиры. К тому же вчера вечером (или ночью?), видимо, прошёл дождик, и парило на улице невыносимо. « По такой-то погоде и с похмелья, - подумал Серёга, - только сдохнуть». Выпитая газировка мелкими бисеринками пота выступила на лбу и, к счастью, хоть немножко, но охлаждала его. Однако, всё равно Серёге было нехорошо. Он задыхался, сердце порой чуть не останавливалось. Раза два он присаживался на свой чемоданчик где-нибудь в теньке, и переводил дух. «Господи, - подумалось ему, - сколько раз уже зарекался не пить до такой степени, а нет ведь, всё равно дурь забивает… Ну, почему так, есть же люди – выпил, пусть даже и хорошо, но вовремя остановился. А я… От второй бутылки я ещё могу отказаться, а вот за третьей – сам побегу…». Подобные мысли с похмелья были, вообще-то, привычным для Серёги состоянием, но пользу приносили только временную. Максимум, на пару месяцев. Одно только слегка утешало его – интервалы между подобными пьянками не сокращались, и сами пьянки не переходили в запои. Алкоголизма Серёга побаивался.
Вот так, хоть и с трудом, но дошёл Сергей до нужной ему квартиры и позвонил в дверь. Никто не отзывался. Разозлившись, он дал длинный-предлинный звонок, способный разбудить даже мёртвого. Никакого результата. От обиды Сергей чуть не пнул дверь ногой. «Опять, что ли, диспетчерша, дура старая, всё перепутала? Блин, приду, отматюгаю её как следует» - решил он, и направился было к лифту, как вдруг за дверью послышались шаркающие шаги, и старушечий голос спросил:
- Кто там?
- Слесарь! – хмуро и грубо рявкнул Сергей.
- Кто-кто? – Недоумённо переспросил голос.
- Слесарь! Сантехник! Водопроводчик! Вызывали?! – Чуть не прокричал Сергей.
- Аааа….да-да…открываю, - прошелестел голос за дверью, после чего защёлкали замки, и дверь открылась. – Ты, сыночек, не обижайся, мы люди старые, всего боимся… Нынче вон времена-то какие.
- Что у вас тут случилось? – не слушая бабку, спросил Серёга.
- Да вот, в ванной-то у нас беда, течёт всё, проклятая. Да ты раздевайся, сынок, раздевайся, курточку-то сними.
Серега и сам уже хотел снять спецовку. В квартире было совсем не продохнуть. На улице душно, а тут и вовсе как в газовой камере. Спёртый, смердящий какой-то дух. И не просто оттого, что в квартире жили старики – этот запах Серёга знал, и почти привык к нему. По крайней мере стерпелся. Что поделаешь – старики, они и есть старики. Ещё неизвестно, каким ты будешь в их возрасте. Но этот запах… Серёга в душе брезгливо поморщился. Тухлятиной какой-то несёт. И мух полно. Нельзя окно открыть, что ли?
- Раздевайся, раздевайся, сынок, - в прихожую заявился и дед. – Вот вешалочка, чемоданчик пока вот здесь поставь, не украдём. .. Чайку с нами крепенького попьёшь, или…? – Дед хитренько прищурился и пальцем ткнул под кадык.
Дедок Серёге не понравился. Не то, чтобы грязный, или ещё чего… Наоборот, крепенький, ухоженный такой дедка, моложавый. Какой-то даже налитой изнутри, красный весь, лоснящийся. Почему-то в прорезиненном фартуке. « Мастерил, что ли чего-то? – Подумал Серёга, - в такую-то рань? А бес с ним, надо бы побыстрее от них отмотаться, а то сдохну здесь от вони.».
- Я не пью, - хмуро ответил он деду. – Давайте-ка быстренько показывайте, чего тут у вас. Некогда мне. Заявок у меня полно.
Дедок развёл руками. Дескать, как хочешь, неволить не будем.
- Вот сюда, сюда, сынок, в ванную проходи. Вот здесь, под раковиной-то. Как кран откроешь, так и течёт, так и течёт, - засуетилась бабка. И как все бабки, тут же влезла в ванную, сунулась под раковину и чего-то там показывала, полностью перекрыв обзор своим задом.
- Выходите оттуда, - всё так же хмуро сказал ей Серёга. – Я теперь и без вас разберусь. Под раковиной, так под раковиной.
Еле-еле разминувшись с бабкой, Серёга поставил чемоданчик в уголок, и, присев на корточки, открыл воду в раковине. Он не заметил, как бабка с дедом перемигнулись, и дед, зайдя на кухню, загремел там чем-то. Серега смотрел под раковину. Там всё было в порядке.
- Ну и где же у вас тут течёт? – Спросил он бабку. – Что-то не видно.
- Да вот же, вот, где стаканчик пластмассовый, с той стороны и капает. – Засуетилась бабка.
- Да где же там, когда всё сухо? – Стал уже злиться Серёга.
- А ты головочку-то наклони, сынок, там вон, у стеночки, - жужжала бабка.
Сергей послушно наклонился, честно пытаясь рассмотреть, где же это «у стеночки» каплет.
Всё вроде бы было нормально. Для верности он даже прощупал сифон руками. Всё было сухо.
- Там всё у вас нормально, - сказал он, выбираясь из-под раковины, и оглядываясь.
Но успел он увидеть только наклонившегося к нему деда с кувалдой в руке, а потом что-то ударило его в лоб, и темнота накрыла его навсегда.
Бабка с дедом тут же подняли обмякшее тело и положили его в ванную.
- Ты глянь, дед, - обрадовалась бабка. – Вроде и не жирный, а пуда четыре запросто будет.
- Не болтай тут, а быстро глянь, не капнуло ли где? – Оскалившись, ответил дед.
- Да нету, нету, Петрович. Ловок ты у меня.
- Тогда тащи нож. Надо ему побыстрее кровянку слить, а то потом опять жрать противно будет
Дед, видимо, был в своём деле мастак. Он быстро, где-то за час с небольшим, сделал из бывшего Серёги несколько кусков превосходной вырезки. Пока он работал, бабка упаковала Серёгину одежду и отнесла её в мусорный контейнер. Через несколько минут туда же отправился и чемоданчик с инструментом. Всё было рассчитано точно – не успела бабка подняться в квартиру, как мусороуборочная машина уже втиснула в своё грязно-оранжевое нутро Серёгины шмотки, и увезла их куда-то далеко за город, на свалку.
Не подлежащие употреблению внутренности дед потихоньку, понемногу, спустил в унитаз. Кости были хорошенько выварены и на следующий день, рано утром, уложены дедом всё в те же мусорные контейнеры. Понемножку в каждый. Фартук дед помыл и высушил.
На этом, а принципе, можно и закончить. Нет, конечно, хватились Серёгу тут же. В этот день на работе ему поставили прогул, впрочем, как и на следующий. Однако ребята из бригады заволновались, съездили к нему на квартиру. Дверь никто не открыл, на телефонные звонки ответа тоже не было. Родственников у Серёги не было, так что о его пропаже в милицию заявили его друзья. Сначала заявление у них принимать не хотели, однако где-то через неделю или две всё же приняли. Искать его особенно не стали. Пьяница, он пьяница и есть. А кто они, сантехники-то? К деду с бабкой, правда, участковый заглянул.
- Да, сыночка, был, был такой парень, заходил к нам, - тараторила бабка, - Да уж не упомню, когда это было, недели три тому… Может, и в среду… Дедуля, ты не помнишь, когда к нам водопроводчик-то заходил? – Обратилась она к деду, сидящему на кухне.
- Кажись, в среду… - отозвался тот.
- Ну, значится, в среду. Хороший такой парень, крепенький, сделал всё быстро. Взял у нас пять тыщ за работу, и ушёл, заявок, говорил, много. – Бабка снизу вверх умильно смотрела в глаза милиционеру. – А что, сыночка, натворил он чего? Он немножко пьяненький был, а может с похмелья…
- Да нет, бабуля, ничего он не натворил, - ответил ей участковый и подумал: «ну, суки же эти слесарюги, с таких стариков, да ещё пятёрку содрал. С их-то пенсий. Козёл долбанный. Обожрался, небось, где-нибудь, да сдох…». Он с трудом оторвался от своих мыслей. – Ничего, бабушка, до свидания, спасибо за информацию.
- Может, чайку с нами попьёшь, сынок? – Засуетилась бабка – Свеженький. Да я вот тут пирожков с мясом напекла…
- Нет-нет, бабуля, спасибо. Пойду я. Служба.
- Ну, коли служба…
И участковый ушёл.
Дед с бабкой сидели на кухне и пили чай. На столе, в глубокой тарелке лежали аппетитные румяные пирожки.
- Что-то свет моргает, - задумчиво глядя на лампочку, сказал старик.
Он по привычке пил чай вприкуску. А может, и из экономии – много ли сахару накупишь на нынешнюю пенсию.
- Электрика вызвать, что ли?
- Да рано ещё, - ответила ему бабка. – Всего в доме полно. Холодильник ломится. Может, месяца через два только…
- Тогда подождём, - сказал дед и отхлебнул из кружки.
24. 05. 1996.